Ледовая история

Наверное, сегодня она не уснет. Предполагая это, Камила не стала раздеваться — оказавшись в номере, просто забилась в угол кровати и уставилась в темноте на дверь. Удивительно, но и плакать не хотелось. Все внутри было словно выжжено. Сухими глазами девочка всматривалась в очертания знакомых предметов, и вновь прокручивала в голове события дня. Эти иски, ужасная тренировка, журналисты… Можно было не заглядывать в интернет — она знала, что там напишут. Еще вчера Камила пыталась справиться с этим информационным валом и в панике читала все, где упоминалась ее фамилия. Теперь на это попросту не было сил. Тело одеревенело и отзывалось ломотой, но и шевелиться не хотелось. Желаний никаких не было — просто в голове вертелась вереница событий, голосов, советов, чужих лиц. Утонув в хаосе пережитого, девочка не сразу услышала вкрадчивый стук в дверь. Когда стук повторился, Камила очнулась. На третий раз она с трудом разогнула колени и ойкнула — все же падения на лед дорого обошлись ей. Через пару часов все конечности будут украшены разноцветными синяками. Доковыляв до порога, Камила приоткрыла дверь и подставила бледное лицо под изучающий взгляд тренера. Этери Георгиевна в молчании довезла ее до деревни, без лишних расспросов рассталась в гостиной, и, казалось, что общаться вечером она и не хочет. Тем страннее было видеть ее теперь. — Мишель просит с ней погулять, — женщина была одета в любимое пальто, готова к выходу на улицу, она показала Камиле собачку на руках. Выжидала. — Погулять? — эхом повторила девочка. — Всем полезен свежий воздух, Камил. И собачкам, и детишкам… — чуть кивнула головой тренер. — Я… — Камила обернулась — вокруг была темнота, в которой комфортно скрываться от Апокалипсиса, который начался несколько дней назад в ее честь. — Одеваешься… Правильно, — спокойно подсказала Этери Георгиевна. Ну, хоть что-то в этом мире осталось неизменным — тренер распоряжалась так, словно делала это всю свою жизнь. А ей подчинялись. Фигуристки заучивали это правило с первых дней в «Хрустальном». Кто же пытался сопротивляться, недолго задерживался на катке. И где они сейчас все? Камиле было проще. Выслушал, сделал вывод и пошел исполнять. Очень быстро самостоятельная девочка, выросшая под опекой бабушки и залюбленная занятым отцом, привыкла к такому режиму — тренер прав, он знает лучше. Тем более, что так и выходило. Не было еще ни одного совета, который навредил бы ей. Женщина, стоявшая перед Камилой, с едва заметными лучистыми морщинками в уголках уставших глаз, знала ее лучше, чем кто-либо. И это всегда удивляло: ведь Этери Георгиевна не много-то и говорила с ней, не лезла в душу. Но каким-то образом умудрялась верно подобрать для нее музыку, ставить программы, делиться движениями, чувствами номера, а еще давать советы в важные моменты. Иногда Камила верила в сверхъестественные силы своего тренера. — Да. — Мы с Мишель ждем тебя, — Этери Георгиевна проводила Камилу взглядом. — Камил, свет-то включи… Убьешься же… — даже в это мгновение она точно призвала на помощь что-то мистическое. Как еще объяснить то, что Камила и вправду споткнулась о кровать и едва не улетела на пол? Магия. *** Конечно, она наблюдала. Каждый ребенок в команде удостаивался контроля Этери — как явного, так и скрытого. Это позволяло лучше чувствовать его, реагировать, четче управлять им и наставлять на истинный путь. Очень редко Этери ошибалась в воспитанниках. Обычно с первого взгляда понимала, что получится из ребенка — спортсмен или позер. С Камилой она не ошиблась. Гибкая малышка с любознательным личиком смущалась от внимания. Привыкнув к авторитетной женщине, которая могла и прикрикнуть и потребовать что-то на грани своих возможностей, Камила раскрылась. Настоящая, искренняя, верящая в справедливый мир без лживой изнанки. Тем тяжелее было Этери видеть, как ее хрустальная девочка сталкивается с темной стороной мира. Как взрослеет, а блеск в больших добрых глазах затухает. Как же важно было всё задержать и не дать этой невинности исчезнуть без следа. — Без охраны? — Камила поправила на голове красную шапку и вышла из лифта. — Кто нас тут украдет? Особенно в 12 часов ночи… — усмехнулась Этери. — Хорошо… А то… они страшные, — еле слышно отметила Камила. — Секьюрити? Есть такое. Даже меня напугали, — вырвался невольный смешок. — Они со мной до Москвы будут? — навалившись на стеклянную дверь, Камила выскочила на освещаемую фонарями улицу. — Папа! Ответить Этери не успела — как и не стала мешать убежавшей к Валиеву девочке. Марк сгреб ее в охапку и крутанул вокруг себя. Желающая наконец-то передохнуть от происходящего женщина украдкой посматривала на них и занималась собакой — спустила ее на землю и проследила, как Мишель убежала к газону. — Этери Георгиевна… а разве можно? — выглянула из-за отца настороженная Камила. Бедный ребенок, она и радоваться теперь опасалась. Этери вопросительно встретилась взглядом с Марком — ну, хоть у кого-то из них они светились счастьем. Вот и у нее сердце кольнуло — взгляд довольного мужчины сложно было игнорировать. — Ну, никто и не знает, — огляделась Этери. — Никого же нет. — Поехали… — только сейчас она заметила красный кроссовер у обочины, к которому Марк потянул дочь. — Так, Марк Витальевич… — грозно нахмурилась. — Мы не об этом договаривались, — жесткий взгляд заставил Валиева чуть удивленно приподнять брови — скорее всего, в связи с последними событиями он и забыл, какой она может быть. — Папа, наверное, нельзя, — тихо прошептала Камила, удерживая его за рукав черной кожаной куртки с меховым воротником. — Погоди, Щекастик… — поправил ей шапку и повернулся к застывшей в ледяной позе женщине. — Этери Георгиевна, вы же ненавидите холод… — тень от улыбки залегла в уголках его губ. — А в машине можно погреться. Прокатимся по кварталам. Тут от деревни недалеко кофейни. Может, они круглосуточные? — Марк Витальевич, спортсменам нельзя покидать олимпийскую деревню, — раздражаясь от низкой температуры, Этери спрятала руки в карманы пальто. — Ну, никто и не узнает… Никого же нет, — Валиев демонстративно осмотрелся, как сделала она пару минут назад. Поймал — раз, нарушив правило, можно скатиться в пропасть. Особенно, если катишься не одна, а в приятной компании. — Поехали… — настаивал он. — Этери Георгиевна… Пожалуйста, — на нее уставились умоляющие блестящие глаза. Ну, хоть на мгновение в них зародился огонек надежды. — Полчаса, — поджала губы и сделала шаг. — Сорок минут, — Марк предугадал ее реакцию — глаза предупреждающе сверкнули. — Тридцать пять минут! Пять минут я буду из этой деревни еще выезжать… — вскинул он вверх руки. — Эти азиаты понастроили тут… — Папа, ты без водителя? — поразилась Камила. — У меня есть лучше водителя — навигатор, — подмигнул он ей, и девочка наконец-то заулыбалась. Жизнелюбие, спрятанное глубоко в ней, давало о себе знать — рядом с отцом она могла снова стать прежней. — Надеюсь, не китайский, — Этери подобрала Мишель и направилась к машине. Камила уже нырнула в салон, предусмотрительно выбрав себе заднее сидение, а Марк не торопился открывать дверцу, украв минуту для них двоих. — Спасибо тебе. — Если об этом узнают… — Этери удивилась самой себе — как хотелось ей снова вот так просто стоять рядом с привлекательным для нее мужчиной и без обиняков говорить, изучать его открытое лицо. Влечение, отступившее на второй план из-за трудностей, никуда не делось. Оно было надежно укрыто, но напоминало о себе мурашками. Естественно, это можно было списать на холодный ветер. — Скажешь, что я угрожал вам и похитил. — Угрожал? Марк Витальевич, вам только книги писать… — хмыкнула она. — После Олимпиады напишу мемуары. Как я старел каждый час… Увлекательное чтиво получится… — пошутил он. Может и переигрывал, но умиротворение и радость Марк транслировал прекрасно.– Спасибо… — она не успела отстраниться, а он очень быстро убрал с ее щеки локон светлых волос, пробежав кончиками пальцами по холодной коже, оставляя после себя ощущение тепла и смущения, и открыл перед ней дверь. В машину Этери села в ознобе — февраль, кто ж еще виноват. *** Сегодня он не напирал. Осторожно рассказывал забавные истории, заставляя и женщину, и девочку участвовать в беседе, раскрываться в эмоциях. Где-то внутри себя Марк прочертил черту, за которую не переходил — так хотелось помочь им обеим, отвлечь их, показать, что еще ничего не уничтожено. Мир не рухнул. Ведь и в его жизни были поражения… Хотя как такое сравнивать? Никто из них троих и словом не обмолвился о суде. На сегодня слово «допинг» исчезло из их лексикона. — Папа, по-моему, это снова китайский… — как давно он не слышал смех дочери. Марк вздрогнул и растерянно глянул через зеркало назад, вылезшая из теплой куртки девочка дразнила Мишель и посмеивалась от чужой речи в салоне. Навигатор опять говорил на языке жителей Поднебесной. — Китайский заговор какой-то… — Кажется, мы ездим по кругу, — ирония звучала и в голосе Этери. — Мне просто нравится вон то здание… — деловито сообщил он. — «Макдональдс»? — выглянула через него она. — Кто тут голоден? — Марк вывернул руль и заехал на полупустую парковку. — Не я, — отозвалась Камила. — В час ночи? Фаст-фуд… Марк… Витальевич… какие у вас оригинальные пороки, — отвернулась Этери от него, но Марк мог не гадать — она улыбалась. Победа. Хотя бы иллюзия нормального вечера. — Грешен, Этери… Георгиевна, — он тоже подразнил, делая паузу между именем и отчеством. — Камил, мороженое? — Спасибо, пап… Но… — Боишься тренера? — Марк остановил автомобиль и откинул ремень. Все же за рулем чужой машины было некомфортно — скорее всего, в этой стране ему парочку штрафов точно выписали. — Меня? Я есть по ночам не запрещаю, — почти с удивлением возразила Этери, и они вдвоем повернулись к Камиле. Замерев, она хихикнула и спрятала лицо в спинку Мишель. — Но если кто-то завтра опять свалится на тренировке … — Щекастик, свалишь все на меня… И на щеки, — лукаво поддержал дочь Марк. — Кофе? — посмотрел на Этери — их лица были слишком близко, и в то же время они оставались далеко друг от друга. Тоска сковала душу, как же хотелось стереть эти условности и снова прочувствовать вкус ее губ. — Пап, мороженое… — смелая малышка решила все же не отказываться от удовольствий. Мужчина и женщина разорвали свой зрительный контакт, и Марк одобрительно кивнул дочери. Пауза и так получилась интимной. Радовало, что Камила будто и не заметила. — И кофе… Этери… Георгиевне… Этери Георгиевна, вытащите вот из бардачка коробочку — отдайте Камиле… А я сейчас вернусь. — А что там, пап? — потянулась вперед заинтересованная дочь, заинтриговать он смог и Этери. С внутренним удовлетворением ушел в кафе и сделал заказ. Размышляя о том, что за эти дни он впервые спокоен, Валиев рассматривал безлюдную точку. Сегодня надо было передать свою силу и уверенность двум его самым близким и дорогим девочкам, которым приходится нести на своих хрупких плечах всю тяжесть роковых событий Олимпиады. Хотелось, чтобы от него зарядились на дальнейшие битвы и Этери, и Камила. Но он не мог не видеть мелькающие в их глазах вопросы, периодически каждая из них затихала и замыкалась в себе, скорее всего, возвращаясь к проблемам. Это гложило и его. — Папочка… — вбежавшая в кафе дочь выдернула из зарождающегося депрессивного состояния. Марк смешался, но, когда Камила обняла его, уткнувшись в грудь, рассмеялся. — Спасибо, спасибо… — улыбаясь кротко, она подняла голову и заглянула в его любящие глаза. — Понравился? — он пригладил ей волосы. Привычка, полученная еще во времена, когда Ками была совсем малышкой, и жена ухаживала за маленькой дочкой. Забота, проявленная в одном жесте, успокаивала ее. После смерти супруги Камилу успокаивал он. — Еще бы. Где ты взял такое? — дочь отстранилась и показала на шее цепочку с кулоном, на котором висел платиновый конек, усыпанный камешками. — Подвеска — супер… Мне очень нравится, пап… — Ну вот… — он бы и сказал, что купил ей подарок на Олимпиаду, но язык не поворачивался напомнить о злосчастном турнире и неврученной медали. Хотя бы в этот момент он мог ее уберечь от злой реальности. — Ты заслужила, ребенок… — он снова притянул ее к себе и поцеловал в макушку. — Спасибо… Спасибо… — кажется, Камила благодарила не за украшение, а просто за то, что он есть и, что он рядом. Самое главное в его жизни — слышать эти слова. *** Видимо, Камила безмятежно спала впервые за последние дни. Боясь спугнуть это, Этери старалась не шуметь, и в разговоре перешла на шепот. Поглядывала на спящую девочку, у которой под боком устроилась Мишель, и отвечала на вопросы Валиева. Он, как и обещал, вернул их в деревню. Правда, через два часа. К этому моменту, слипаться глаза начали и у нее. — Как ты их нашел? — отставила пустой стакан из-под кофе Этери. — С деньгами можно достать, кого угодно и где угодно, — Марк сидел к ней вполоборота и разглядывал в свете от уличного фонаря. Улыбка вдруг мелькнула на его губах. — Надеюсь, эти адвокаты знают, что делать… Что? — задержала взгляд на его лице. — И что ты сияешь? — с упреком уточнила она и проверила Камилу, спит. — Что вы рядом. Мне нельзя сиять? — изобразил обиду, и вдруг стал серьезным. — Нам это было нужно. — Встречи? Или мороженое? — усталость брала свое, Этери не могла уже и улыбаться, губы просто скривились. — Увидеть друг друга. Общение…. Не знаю… Ну, может просто отвлечься… Ты видела, она улыбалась? — И смеялась. Наконец-то, — выдохнула Этери в сторону. — А ты смотрела видео? Какой-то урод… Слышала, что он там орал… — угроза исказила голос Марка, в чертах на лице проступила ярость, душившая его. Этери с беспокойством изучала смену эмоций. — Марк… — не задумавшись, положила ладонь ему на руку. — И не такое еще будет. Держаться придется всем. И ей, и тебе, и мне. Это… могли быть только цветочки, — она была безжалостна, но в этой ситуации лучше быть честной. — Цветочки? Когда моей девочке мудак орет в спину про допинг? Я ж найду его завтра и прикручу его яй… — И сделаешь только хуже, — тихо отрезала. — Не надо. Пожалуйста, — не моргая, вынудила его заколебаться. — Все переживем. И это тоже. И журналиста Камила забудет. Уедем отсюда, и забудет. Кулон твой будет помнить, а остальное подальше задвинет. — Думаешь? Как такое забыть? — Свойство нашей памяти — плохое стараемся спрятать поглубже… Хоть и дольше забываем, — Этери увидела, что поглаживает пальцами по его рукаву, и плавно убрала руку. — Надо идти в номер. Завтра с утра тренировка, — взглянула на здание. Судя по темным окнам, все спали. — А заседание? — Послезавтра, вечером, — она изогнула спину — на лед падали ее фигуристки, а кости болели у нее, словно по ним прокатился асфальтоукладчик. Все-таки приверженность работе ни до чего хорошего не доведет. Подумав о своем здоровье, Этери покрутила шеей, и поздно заметила, что Марк следит за ее манящими движениями. — Что? — получилось почти с придыханием. Улыбнулась ему — все же он заслужил. Камиле нужны были рядом спокойные и уверенные в ней взрослые, она это и получила. — Если б ты только знала, о чем я думаю… — склонил голову на бок, пройдясь темным взглядом по утомленному лицу и изящной шее. — И к счастью, я не знаю, — улыбаясь от накрывшей ее теплой волны удовольствия, она мягко произнесла, — Все, Марк, пора. Буди, Камилу… Слава Богу, что в ней хватало ясности ума, а вот силы было уже на исходе. Это лучше проявилось, когда они вышли из салона — ей нужен был массаж и расслабляющая ванна. — Ты не приходи, — сонная Камила, удерживая Мишель, напоследок сделала наставление отцу. — Паа-ап, не надо, — разморенная девочка с трудом оторвала голову от его груди и подставила щеку под поцелуй. — Да, ладно, не приду я на тренировку… Прям персона нон-грата я у вас. Обидеться что ли? — посмеиваясь, Марк наклонился, и дочь что-то шепнула ему на ухо. — Думаешь? — под настороженным взглядом Этери он улыбался. Ей не нравились тайные переговоры. Камила кивнула ему. — Ну, хорошо, раз даешь добро. Люблю тебя… — Этери Георгиевна, я подожду вас… — зевая, девочка прошла мимо, а она с удивлением проводила ее взглядом. — Знаешь, что сказала Камила? — полюбопытствовал Марк, протягивая к ней руку. — Я все еще не хочу читать ваши мысли, Марк Витальевич, — Этери видела через стеклянные двери, как Камила вызывает лифт. — Что мы можем называть друг друга по имени… — со смехом сообщил он. — Прям гора с плеч. Можно перед ней не шифроваться? — Марк все еще держал руку в воздухе. — Да? Ну, теперь мне бы это принять… Я подумаю, Марк… Витальевич… — усмехнулась измотанная Этери, и снова в ответ получила обиженное лицо. — Просто Марк, — протянула руку и их пальцы сплелись на короткое мгновение, он делился своим теплом и силой. — Доброй ночи, — ускользнула ее кисть. — Хорошо, — ему явно было мало ее, но в условиях того, что они переживали, Марк готов был довольствоваться и малым. — Доброй ночи. Может, я тебе приснюсь? — судя по голосу, мужчине понравилась эта идея, он улыбнулся. — Сны я не вижу… — Этери неспешно направилась к входу, обнимая себя за продрогшие плечи. — Пока, Марк. — Не видишь? Удивительная женщина… Вот увидишь сегодня! Я приду! — громко сообщил он, и послал ей вслед легкий смех. — Приснюсь же, Этери… Нет, она обычно не лгала. Нечасто. В крайних случаях. По необходимости. Вот как сейчас. Чтоб по носу щелкнуть. Зачем ему знать про ее сны, в которых он довольно частый гость? Улыбнувшись от маленькой сценки, позволившей вернуться в их беззаботные времена, Этери утвердилась в верности приятого решения. Нарушать правила иногда полезно. И Марку, и Камиле нужна была встреча. Да что греха таить, эта встреча нужна была и ей самой.