Решимость не угаснет

Замок не был так красив, как она ожидала. Не было резных колон, вычурной лепнины и позолоченной мозаики под самой крышей. Всего три башни, сад с прудом и что-то смутно напоминающее дворцовую площадь, оставшуюся в подземелье. Чара некоторое время рассматривала здание с архитектурным интересом, похоже, пытаясь осмыслить, что дворец был выстроен в минимализме. Фреш диссонанса не видел и терпеливо ожидал, когда она закончит. — У тебя нигде не ёкает? — шепнул он ей на ухо, присматриваясь к охране по всем углам. — Нет, — Дримурр не обращала внимания на стражников, начавших на них недовольно коситься. Что было удивительным, ведь желающих увидеть настоящий королевский замок было много, особенно среди людей. — А у тебя? — Левую щупальцу чуть-чуть подёргивает, — признался он. Чара скосила на него взгляд, но кивнула, принимая его ответ. Она остановила свой взгляд на стражниках, прежде чем развернутся и уйти, скелет поспешно последовал за ней. Они перешли дорогу, вышли на другую улицу и остановились под небольшой аллеей с оживлённым движением. Прохожие, недовольно ворча, обходили их стороной. — Тебя на кровь триггернёт? — Нет, — спокойно ответил он, хотя его очки весьма лестно изображали «wtf?!». Фреш хотел продолжить, но не успел, Чара, достав будто из ниоткуда маленький кинжал, прошлась лезвием по пальцу. — Не двигайся, — шепнула девушка, резко дёрнув его на себя, прежде чем тот успел возразить. Сняла с него кепку и очки, заставив паразита заползти поглубже в череп, увлекая за собой и душу, после чего прикоснулась пальцем к краю глазницы, оставляя кровавый след. Плавный изгиб вокруг скуловой кости, несимметричная чёрточка на другой стороне — Фреш чувствовал, как её руки подрагивают от напряжения, а магия всплесками рвётся на свободу. И всё же его не обожгли, только небольшое тепло чувствовалось там, где были её руки. Последняя метка была поставлена на макушке, после чего Чара накрыла её кепкой и нацепила его очки обратно. Фреш не решился задавать вопросы в присутствии толпы посторонних. Они спешно пошли обратно к замку, едва не сталкиваясь с прохожими на своём пути. Когда Чара за руку провела его под носом у стражника, беспрепятственно зайдя внутрь дворца, вопросы отпали. Руническое искусство было редкостью ещё большей, чем целитель в фелл! ау. Оставалось лишь гадать, когда она успела наложить руны на себя: когда они шли на другую улицу или когда возвращались. Она не отпускала его руку, и он послушно следовал за ней по коридорам, стараясь не заглядываться на окружение. Удивительно, но замок был полон народом. И собаками. Те принюхивались в их сторону, пытались взять след, но вскоре бросали это дело, будто забыв о том, что их потревожило. Когда Фреш начал беспокоится, не слишком ли это сильная нагрузка на истощённый организм, Чара остановилась. Девушка с минуту собиралась с силами перед дверью, её душа тонко дрожала, а маленькая нежная ладонь сжимала его пальцы слишком сильно. Она постучала, перед тем как открыть дверь, та легко поддалась. В зале воцарилось молчание, Чара застыла немым изваянием в проходе. Её магия, ничем неудержимая, по-страшному дикая, взвыла так, что у его сосуда затрещали кости. Фреш не мог понять этих чувств, но те, кто находился внутри, похоже, ответили тем же. Белая тень смазанно скользнула перед глазами, перед тем как кинуться на девушку с сдавленным кличем. Фреш отшатнулся. Он вышел, закрыл дверь и медленно сполз по стене на холодный пол. Чару обняли, прижали к груди так крепко, что она могла слышать биение могучего сердца напротив. Ей шептали на ухо в безудержном, неверящем счастье, утыкаясь мордой в макушку. Слеза скатилась по щеке, а мягкий мех пах так знакомо. Она оттолкнула. — Нет, я не она, — отступила на шаг, прижавшись к двери. — Простите, но я не она. Ториэль склонилась над ней утирая слёзы тёплой ладонью, Азгор остановился за её плечом. Чара вывернулась, отскочила назад, глядя затравленным зверем: — Прошу, не надо, — голос предательски дрожал, — пожалуйста, не надо. — Моё дитя. — Не ваше. Я другая, не отсюда. «Мой дом далёк» Родители они остановились. В неверии, сомненьях или страхе — Чара не могла понять, грудь скрутило так, что перед глазами заплясали мушки. Дыхание сорвалось, а воздух обжигал лёгкие с каждым глотком. Она упрямо стояла. — Я… — она запнулась. — Вам нужна помощь, всем им нужна помощь. — Как твоё имя? — прогремел рычащий бас Азгора, дрожь волной прошлась по телу. Чара — Эр, — голос был тих, но его нельзя было не услышать. — Я из другого мира, я знаю прошлое и грядущее. Я видела Конец. Я не хочу его повторения. Девушка сделала глубокий вдох, до боли сжав кулаки, прошлась по ним оценивающим, не затуманенным тоской и болью взглядом. Вот оно, они отличались: рога Азгора загибались слишком сильно, а у Ториэль не было шрама вдоль переносицы, слишком тонкого и незаметного, чтобы удалось скопировать и эту деталь. Это были не они. Они не были теми, кто принял её. Они не были ей семьёй, они не дали ей всё, о чём она не смела мечтать. Они дали это кому-то другому, так похожему на неё, но ей не являвшемуся. Чара выпрямилась в полный рост, не заметив, что успела сжаться в маленький испуганный комочек, сделала подобающий по этикету поклон и заговорила уже более спокойно, уняв дрожь: — Простите минутную слабость, — она качнулась на пятках, заломав руки, будто в неловком, в неуютном действии. — Вам стоит звать меня Эр, пожалуй, так всем будет легче. Ториэль нахмурилась: её брови удручённо сошлись, а когти впивались в ладони, она принюхалась, характерно дёргая носом, приоткрыла пасть и отвернулась, уткнувшись мужу в плечо. Королевы, что знала Чара, перед ней не было, не было и мамы, только сломленная горем мать со слишком нежной душой. Её ладони покрывала короткая, плюшевая шерсть, а каждая шерстинка была аккуратно прилизана к другой. Её мех был мягким и белым, как только выпавший снег. Она была королевой, светской дамой, никогда не знавшей тяжёлого труда. Чара не была уверена, участвовала ли она в той войне. Это было на руку. — Откуда ты? Ты не моя дочь, — сказала Ториэль севшим голосом, — но ты не лжёшь. — Если говорить кратко, то из других миров. Так похожих на ваш, но так отличающихся в мелочах, — Чара пожала плечами в будничном жесте и повернулась к окну. Из него открывался прекрасный вид на сад, уже не такой прекрасный. — Как я и говорила, я здесь чтобы помочь. В долгосрочной перспективе. Если всё пройдёт хорошо, то вы ничего не заметите. — Если нет? — король шагнул в её сторону разом преодолев разделявший их метр. Чара чувствовала, как трещит его магия в воздухе, и сама отвечала тем же, насколько позволяла травма. Девушка, такая похожая и такая другая, на секунду задумалась. Её взгляд не стал нервно блуждать, он был обращён прямо в его глаза, слишком храбро для маленького человека. Достаточно для того, кто успел привыкнуть. — Тогда сброс, — она неопределённо махнула рукой. — Он здесь возможен, я знаю. Хотя, возможно, удастся обойтись загрузкой последнего сохранения. Оно у вас было… Где-то два месяца назад? Азгор вздохнул, его плечи медленно опустились, а ноздри широко раздувались. Он прикрыл глаза всего на мгновение, будто решив проверить, не шутка ли это озверевших вассалов. Человек не напал, в глубине души ему хотелось, чтобы он это сделал, тогда он бы смог вздёрнуть виновных и забыть о глупой шутке. — Чем ты можешь доказать свои слова? Эр улыбнулась, потянулась за пазуху, а после одёрнула себя, вернув руку на место. Вместо этого она повернулась к двери: — Фреш, войди, пожалуйста. В комнату вошёл скелет, цветастый настолько, насколько это было возможно. Он нервно оглянулся, посмотрел на них и рыбкой скользнул Эр за спину, несмотря на то, что спрятаться от них за ней было невозможно. Девушка обернулась на него из-за плеча, покачала головой и обратилась к ним: — Как вы можете чувствовать, — начала она с лёгкой харизматичной ленцой, — или даже, вернее сказать, видеть, мой друг отличается от скелетов вашего мира. Его магия другая так же, как и моя. Не говоря уже о предпочтениях в одежде. Король кивнул, соглашаясь, королева сохраняла молчание. Чара не могла её судить, продолжая в деловом тоне, она незаметно, насколько это было возможно, протянула руку за спину, легко дёрнула аляповатую куртку, после чего нашла руку. Сжала её, ободряюще погладив пальцем холодные фаланги. Азгор нахмурился, его брови сошлись, делая его морду ещё суровей. Он задумался, и в зале воцарилось молчание. — Вещай, — сухо приказал он. Гостья начала свой рассказ.