***
Ранее… Конец близок, чуяла я. Кругом пожар. Все горит. Люди бежали к закрытым дверям и массой своих тел сносили их с хлипких (Ниалл!) петель. Но я прилежно продолжала крутить ручку мясорубки, потому что мы должны были победить. Кингу и я — лучшая команда. Лучшие гены. Лучшие дети. Самая натуральная и уравновешенная ячейка этого паникующего общества. Не брак, но союз заключенный на небесах и запеченный в печи. Прошедший огонь, воду и фольгированные полоски. Кстати, как там наш колобок? — Милый, нужно поднять его побыстрее, пока тут все не сгорело. И первое место будет нашим. Тишина стала мне ответом. Наверное, пошел проверять, готов ли батон к выпеканию. Мы с моим суженым понимаем друг друга без слов. Это ли не любовь. Обводя круг сансары нашей вечной любви, я продолжала вести металлическую ручку этого хитроумного изобретения человечества. Остатки сосиски буквально варились в воздухе, словно в русской бане, которую растопил жароустойчивый батя, в моем случае аж двое. Но так даже лучше. Наше блюдо уже почти готово. Кстати, а что это вообще за блюдо? — Милый, а как мы назовем наше детище? Я прокашлялась то ли для того, чтобы привлечь его внимание, то ли от того, что в горло попал дым. Жаль, что этот дым не пах хаосом моего мужчины. А Кингу там не задохнулся?! Я испуганно огляделась. По всей невидимости, он вновь использовал свою суперсилу — его нигде не было, но я чувствовала, что он рядом. От этой мысли становилось тепло. Слишком. Серое облако перекрыло взор. Пол стремительно приблизился к моей голове. — Ой! — ойкнула я. Я почувствовала на своей шее требовательные руки. Он здесь. Я знала это. — Кингу… — из последних сил позвала я, а потом мое сознание поглотил туман.***
Ладони на моем теле. Мягкие, заботливые. Чуткие, сильные пальцы на коже. Я делаю глубокий вздох. В этот раз воздух не опаляет мои легкие. Чувствую на губах влагу. Жадно испиваю воду прямо из мягких губ своего спасителя. — Мы смогли? Мы выиграли? — шепчу я самый важный вопрос. Брызги воды фонтаном прилетают ко мне в лицо, и я слышу раскатистый смех. — Ягодка, ты для меня всегда победительница. Я возвращаю брызги воды ему в ответ. Опять. Он. Я распахнула глаза и принялась выплевывать остатки слюнявой воды. Если тело человека на шестьдесят процентов состоит из воды, то в данный момент я люто желала не состоять вообще. Как он смел? — Как ты, Никки? — Пшел прочь, тамада! — Я с силой оттолкнула его. А потом язвительно добавила: — И конкурсы у тебя совсем неинтересные. Я резко вскочила на ноги, точнее попыталась. Стоило мне принять вертикальное положение, как в глазах потемнело, и тело попыталось опять перейти в горизонталь. Но Варасса подхватил меня, даже не дав мне упасть. — Свои восемь лап держи при себе! — Я скинула с себя его руки и огненным вихрем понеслась прочь. Но вдруг вспомнила нечто важное и, резко развернувшись на пяточках, потребовала ответа: — А где член? Варасса моргнул. — Прости? — Член моей команды! Кингу. Где он? — Я поняла, что Кингу что-то задержался в своей маскировке. — Так он ушел один из первых. Мой сообразительный герой побежал за помощью! Не то, что этот самозванец, которому лишь бы баб полапать. Я в ярости топнула ножкой и отправилась в свой номер. Точнее, к нам с Ниаллом в номер. А если еще точнее, к нам с Ниаллом и Ияром в номер. С той разницей, что мне там места уже не было. Я открыла дверь номера. Застыла. Подумала. Переосмыслила жизнь. Закрыла дверь и пошла прочь к своей единственной подруге. В этот нелегкий час, может, хоть женская дружба восстановит мой расшатанный крепкой мужской любовью разум? Идя по коридору, я слышала, что еще кто-то занимается правильным делом на Бали. Отчетливые гетеросексуальные стоны рикошетом отбивались от стен, попадая прямо мне в ушки. Похоже звукоизоляцией в этом отеле, построенном дендро-фекальным методом конструирования (Ниалл!), даже не пахло. А что особенно странно, так это то, что чем ближе я подходила к номеру Су, тем громче становились эти звуки. В мою голову рыжими тараканами закрались подозрения. Я открыла дверь номера. Застыла. Подумала. Переосмыслила жизнь. Закрыла дверь. Так… Постойте, а с кем это она? Я открыла дверь номера. Застыла. Подумала. Переосмыслила жизнь. Закрыла дверь. А братец-то мой времени зря не теряет. Не то, что я. На этом острове, похоже, в эту ночь только я осталась не при деле. А ведь мне-то как раз больше всех надо. Где справедливость? Точно! У меня же есть самый замечательный борец за добро и справедливость. Его лунная призма, то есть сережка, даст мне жизненную силу. Осталось его найти. Я решительно отправилась к точке его спавна. К святая всех святых. К его кусту. Я открыла дверь… Тьфу. Я пришла на пляж. Прекрасный ночной пляж. Теплая ночь, в небе светила полная луна, раздавался шум прибоя. Белый песочек отражал лунный свет. Волны мерно плескались о берег, перемешивая мелкую гальку воздушной пеной. Просто идиллия. Одна проблема — ни одного куста в обозримом песочном настоящем не оказалось. Хм… Может, Кингу релоцировался поближе к пылающему как мое сердце ангару, чтобы во время катастрофы стать центром надежды и спасения, протягивая руку помощи каждому нуждающемуся? Мой маршрут был перестроен прямиком к ангару. Хотела бы я открыть дверь ангара, но похоже она осталась где-то в необозримом прошлом. Вместе с тем, что осталось от здания и канувшим в Лету колобком — вершиной кулинарного искусства. Стоя на пепелище, аки йог на раскаленных углях, я вдруг задумалась, что чуть не канула в Лету сама. Остатки винишка мгновенно выветрились из головки. Это что же получается? Этот восьмирукий атлет действительно меня спас? А что сделала я? Взяла и послала его очень далеко. Хороша благодарность. Мне стало стыдно за себя. И я отправилась открывать очередную дверь в мое перспективное будущее. Кстати, а где он живет? Интересно, если я найду маленького паука и отслежу его путь, он приведет меня к Варассе? Хотя, может, проще спросить у персонала отеля? Род человеческий оказался сговорчивее члено… членистоногого, потому уже скоро я стояла у убежища своего героя. Я открыла дверь и увидела прозрачную капельку. Она упала с мокрой прядки волос прямо на крепкое плечо, затем соскользнула по ключице вниз, оставила след прямо посередине накаченной груди, как по горнолыжным склонам проехалась по кубикам пресса и, как талантливый ныряльщик, сделала прыжок с вращением водянистого тела вокруг продольной оси на 360 градусов прямо под махровое полотенце. — Ягодка?.. Я вспомнила, где нахожусь и зачем вообще пришла. — Вар, я… — Ты чего не спишь? — Мне негде. У меня и тут и там мужчины. — Не мудрено. У такой красавицы. Это плохо? Мои щечки зарделись. — В этом случае — да. Но вообще я вроде как хотела извиниться. — За что? — Он поправил полотенце которое немного сползло за время нашего неловкого диалога. — Ты не стой на пороге. Заходи, а я сейчас приоденусь. Кивком головы от подтвердил свое приглашение. От этого движения еще пара капель упали на его тело и прокатились по его рельефам как на горках в аквапарке. Я сглотнула. — Не надо. Он выгнул бровь. — Я… ненадолго! — нашлась я. — Поэтому не утруждайся зазря. Брать все эти рубашки, медленно натягивать на голое влажное разгоряченное тело… — Как скажешь, Ягодка. Ммм… А вообще «Ягодка» звучит не так и плохо… Я бы растеклась клубничным джемом по его сливочной панна-котте. Малиновым вареньицем легла на его булочки. Добавила бы арбузных ноток в его смузи. Клюквенным сиропчиком… — Тогда чем я могу помочь? — Возьми меня… В смысле, прими мои извинения. Я не хотела грубить. А конкурсы у тебя интересные. — Да не за что извиняться. У тебя было шоковое состояние. Такая реакция вполне естественна. — Тогда позволь просто поблагодарить тебя. Ты мне жизнь спас. Спасибо. — Спасибо на хлеб на намажешь, — чуть понизив голос, пошутил он. — А малиновое варенье? — Что? — Что? — Черт. Надо как-то выкручиваться. И я сладко промурлыкала: — А это? Я походкой уверенной вишенки прошествовала к нему и встала на цыпочки, приятно удивившись тому, как он, оказывается, вырос. Он не отстранился, и я звонко чмокнула его в горячую щеку. Его кожа пахла маракуйей и сладким манго. — Возможно. — Варасса улыбнулся. — А это? — повторила я вопрос и поцеловала другую щеку. А у волос был приятный ментоловый аромат. — Слушай, а можешь повторить? Я не разобрал. Да он напрашивается! Сейчас он все поймет! Мои пальцы стянули мокрые волосы у него на затылке, и я притянула его к себе, чтобы чмокнуть в загорелый нос. Но, то ли сил у меня оказалось недостаточно, то ли траектория была посчитана неверно, но поцелуй прилетел прямо ему в губы. В этот момент его руки сомкнулись на моей талии. Он крепко прижал меня к себе, а неподдерживаемое более полотенце спорхнуло вниз. — Покажи мне свое огненное шоу, факир, — мгновенно решилась я. — Слушаю и повинуюсь. В моем сердце разгорелось пламя.***
Настоящее… — Ну уж после такого я просто обязан на тебе жениться, — усмехнулся он, поглаживая меня по вертикальной ноге, показывающей полночь. Я довольно промурчала в ответ. А жизнь-то налаживается. Негаданно-нежданно я перевыполнила план. Семя светлого будущего посажено, и милый садовник идет в комплекте. И это прекрасно, а то финансы Ниалла теперь явно полетят в другую рыжую сторону… А план с декретом и бутузиком никто не отменял. — У тебя наверное в горле пересохло после такого. Я принесу нам сок. — Варасса вскочил с постели и, накинув футболку с шортами, выскользнул из номера, бросив: — Не скучай без меня, Ягодка! С напедикюренных пальчиков взгляд мечтательно переметнулся на низкий потолок. С него одиноко свисала единственная мигающая лампочка на длинном проводе. Но ее света вполне хватало, чтобы осветить все убранство комнаты. Голые деревянные балки стройными копьями выстроились вокруг нас. На парочке крючков висели красные плавки, пара полотенец и какой-то странный блестящий костюм, состоящий из ремешков и перьев. Из мебели тут стоял лишь когда-то белый пластиковый стул, а вместо кровати лежал надувной матрас. Ноги сами собой опустились на полшестого. Это что? Будущее логово меня и моего только что сделанного ребенка? А куда я поставлю кроватку? А пеленальный столик? А вместо качелек у малыша будут пластиковые крючки на стене? Тут даже мне одной места не хватает… Чем я только думала. Моя совестливая натура до добра не довела. Пожалуй, от садовника придется отказаться. Человек-то он хороший, но за это лишних нулей в зарплате не добавляют. Что же… Дал бог зайку, а лужайку придется самой найти. Пока не поздно, надо уносить ноги. Вдруг дверь со скрипом открылась, и на пороге возник сияющий Варасса с кувшином свежевыжатого апельсинового сока. А я уже мысленно прикидывала, как бы обойти его широкую фигуру в проходе. — Мне пора! — оповестила я несколько истерично и, воспользовавшись его замешательством, выскочила наружу, оставив озадаченного Варассу наедине с собой в его шалаше. Разъедаемая паникой и отчаянием, я шла прямо, без особой цели. Ни Су, ни Ниалл, ни Ияр, ни Ниалл с Ияром явно меня не ждали, а Кингу и вовсе куда-то запропастился. Хотя ощущение, что он где-то рядом, не покидало меня даже сейчас. Лунный свет освещал мне дорогу. Я шла по ней, надеясь преисполниться силой на то, чтобы разобраться с моими проблемами. Ну или хотя бы выйти к лужайке. Но вместо лужайки я внезапно увидела знакомый куст. Но у него была одна необычная особенность. Этот куст… двигался?