Обстоятельства

      Мир журналистики не так уж и прекрасен, каким его выставляют, активно романтизируя в кино или сериалах. Только на экране, увы, главная героиня день изо дня пишет про моду и стиль и активно посещает светские мероприятия в модных нарядах как у героини Лили Коллинз из «Эмили в Париже». В реальности всё гораздо ближе к «Дьявол носит Прада» или «Круэлле». Если тебе повезло, и тебя взяли в модный глянец, конечно же. Но кто об этом думал, после просмотра великого множества проектов, где всё было легко и беззаботно, правильно?       Поэтому, когда Анна пришла устраиваться на свою первую работу в агенство в качестве редактора новостей, нелегко было смириться, что она будет писать не про то, в чём сегодня явилась в миру Кортни Кокс и не про новую машину Джастина Бибера, а про «большие истории маленьких людей». Её прошлый начальник, Эдвард Перкинс, в тот день воодушевлённо похлопал её по плечу и сказал, что все откуда-то начинают — главное, немного потренироваться, а после можно будет присоединиться и к «высшей лиге». Учитывая то, что никто до этого, по итогам собеседований, особо не жаловал людей без опыта работы вообще, Кински не долго думала и согласилась.       Суровая реальность её постигла на следующий день — кабинет, где было её рабочее место, был гораздо меньше и не такой светлый как у Перкинса, икеевский стол дышал на ладан, а стул исполнял свои грустные песни при малейшем движении. Работать приходилось с людьми, которые считают, что именно их жизнь уникальна по-своему и срочно нужно рассказать об этом в газете или журнале. Побывав на выездах, Анна также отследила тенденцию — в основном все они жизни в посёлках, либо старых домах; были одиноки или немного не от мира сего. Но Эдвард говорил, что пока это колонку читают (в чём кажется и он сам сомневался), есть смысл писать. К тому же, здесь не было дресс-кода и это было прекрасно — белых воротничков и юбок в складочку девушке хватило в школе и университете. Да и платили вполне стабильно.       Но всё изменилось, когда и так хмурый усатый начальник сказал, что их отдел решили прикрыть. Как неожиданно. Анну и ещё нескольких девушек, которые работали удалённо, оповестили, что их скосило сокращение. Ну конечно! Кому нужны истории о коллекционерах ручек со всего мира или о тех, кто прожил в погребе три дня эксперимента ради, если мир уже давно перешагнул через это всё и преследует некие более глобальные цели?       Попав в «Shine», Анна узнала, что журналистика может быть другой — с коготками, если можно так выразиться. Вероятно именно поэтому «Shine» и читали. За несколько месяцев работы в новом агентстве она поняла, что если хочется действительно интересный материал, то работать нужно быстро, слаженно и хитро. С Николь, которая с самого начала курировала её, было просто — находясь на общей волне, девушки работали, как часы. А вот хитрость, которую применял, к примеру, Нил, выуживая интересную информацию елейным голосом, Анна ещё не успела освоить. Николь также хитрила, но называла это «природным обаянием». Лилия и вовсе на корпоративных совещаниях говорила, что основные инструменты хорошего журналиста это лишь скорость и наглость.       И поэтому, когда Анна дослушала вопрос и осознала, что начальница печётся лишь о пикантном материале, она даже слегка разозлилась. Да, это было нагло. — Вы хотите наши фото? — переспросила Кински, скривившись. — Да, милая. — елейным голосом отозвалась Лилия. — Как вы себе это представляете? Чбоски откашлялась и, немного погодя, сказала: — Я хочу, чтобы с этого момента Вы делали материал о Дамиано Давиде эксклюзивно только для «Shine», раз уж у Вас есть такая возможность. Раз уж есть такая возможность? Начальница говорила так, будто эта возможность, то есть Дамиано, был отнюдь не живым человеком. — То есть вы хотите, чтобы я была с ним рядом и всегда снимала его жизнь? Нашу жизнь? — Совершенно верно, дорогая. — словно пропела женщина. Казалось, будто земля уходит из-под ног. Сейчас, в двадцать первом веке, совершенно в открытую, женщина предлагает ей практически шпионить за другим человеком. — А что если он не захочет фотографироваться? — журналистка задала вполне логичный вопрос. — Ой, Аннушка, бросьте. — хихикнула начальница. — Для этого Вы там. Очаруйте его ещё сильнее, станьте его тенью. — Послушайте, — пыталась вразумить начальницу Кински — ведь все общедоступные фото наверняка делает их пиарщик. Что буду фотографировать я? — Совершенно верно, дорогая. Общедоступные. А у нас теперь благодаря Вам есть шанс получить то, что обычно остаётся за кадром.       Лилия звучала так, будто снимать каждый шаг человека в повседневной жизни было нормой. В конце концов, это работа папарацци! Но, откровенно говоря, Анна не всегда одобряла их работу — многие из фотографов переходили черту. Вспомнить хотя бы фото Бритни Спирс, когда та крушила машину, или фото захмелевшей американской самопровозглашённой Барби — Пэрис Хилтон. Некоторые фото людям действительно лучше не видеть. — А что если я откажусь? — закусив губу от волнения, поинтересовалась Анна. — Ох, ну тогда мы с вами попрощаемся. Всё очевидно. — голос Чбоски снова зазвучал строго и сухо. Сердце Анны ушло в пятки. — Я не тороплю Вас с ответом. В конце концов Вы только прилетели и впереди ещё обычная рабочая неделя, так что подумайте. Но должна отметить, что в случае согласия, будет произведён пересмотр Вашей зарплаты. Думаю, что в два раза. Нет, давайте же в три. — парировала Чбоски. Ей кажется, или сейчас Лилия активно пытается её подкупить? Вот же чертовка! — Я поняла Вас. — сухо ответила девушка. — Могу сейчас идти, уж очень устала с дороги? — Да-да. До встречи на работе. Лилия отключилась. Анна повернулась к подруге, чтобы обсудить всю эту ситуацию. До конца не осознавая, что все слова Лилия говорила ей вполне серьёзно, девушка испытывала бурю эмоций одновременно — гнев, отрицание происходящего, удивление и лёгкое разочарование в начальнице. Неужели это и есть те самые коготки, которые вырастают у более опытных редакторов? Неужели в погоне за успехом необходимо иногда заключать сделку с дьяволом? Борясь одновременно с жуткой усталостью и своей совестью, Анна решила последовать совету Николь и всё-таки отправить домой как можно скорее, а после принять душ. По пути в такси девушка трясущимися от злости руками набирала сообщение Дамиано: «Я долетела. Еду на такси домой». Пять минут ожидания и последовал ответ от Дамиано: «Я уже думал, что что-то случилось. Ты же должна была приземлиться на полчаса раньше, нет?» «Ты посмотрел график моего самолёта? Мне уже стоит начинать бояться контроля?» «Я просто переживаю, дурочка! Так что случилось?» «Я уже была на пути в такси, но начальство позвонило». «Им понравился твой материал по Евро? Я достаточно хорошо отвечал на вопросы? (смайлик, смеющийся до слёз)» «О, определённо! Так и сказали: Дамиано Давид лучший!» «Тогда пусть выпишут тебе премию! (задумчивый смайлик)» «Ага, двойную. Ты просто не знаешь Чбоски». И хорошо, что не знаешь, что она предложила. «Зато я знаю тебя уже какое-то время и думаю, что ты постаралась неплохо». «Мы всё ещё говорим про интервью? (смайлик, смеющийся до слёз)» «Естественно. Секс был на троечку. (смайлик с разбитым сердцем)» «Что-о-о?» «Шутка!» «Таким не шутят, в следующий раз будешь стараться один ты, понял?» «То есть ты уже мечтаешь о следующем разе?» «Нет, это фигура речи такая». «Не обманывай, дорогая. Но я знаю, как тебе помочь». «И как же?» «Сейчас мы на пути в аэропорт, но когда долетим и заселимся в новый отель, предлагаю созвониться.» «Будешь моей вэбкой?» «О, только если ты…» «Ничего не обещаю, но увидеть твоё бессовестное лицо ещё раз хочу». «Главное, не сливай потом в сеть (смеющийся смайлик)». Ох, если бы он только знал, как близко к отвратительной правде он сейчас подошёл.