Это так громко. Так громко! Я не хочу возвращаться, не хочу…
И шифр. Шифр, чтобы уехать. 3542354235423542354235423542354235423542535423542354235423542
И зеркало. Кого я там видела?!
***
Наджимури внимательно наблюдал за тем, как его секретарша, Эйко Кацуми, пытается заваривать китайский чай. Это уличное развлечение от эмигрантов заинтересовало Эйко. Она то и дело ездила в город, чтобы купить очередной бесполезный вид чая и сервиз. Водрузив на стол Наджимури огромную деревянную доску, она аккуратно расставила фигурки: — Свинья, жаба, что-то непонятное и старик, — резюмировал Тацуми, скучающе наблюдавший за этим и откинулся на спинку стула. — Цилинь и Лу Син, котик, — певуче протянула Эйко и потрогала пальцем чайные листья прежде, чем засыпать в чайник. Она старалась делать это красиво и эстетично, чтобы Осо подолгу не мог отвести от нее взгляд. Тонкие изящные пальцы с едва заметным маникюром словно в танце подхватывали крышечку чайника. Эйко замерла и выразительно посмотрела на Наджимури, слегка приоткрыв рот. Тацуми скучающе замотал хвостом. Наконец Эйко разлила чай по фарфоровым расписным чашечкам и уселась за стол. Пили в тишине. Эйко выгнула спину, распрямила плечи и подалась корпусом вперед, рассматривая Осо. Тот был полностью погружен смакованием чая, но после посмотрел в глаза Эйко и приподнял брови, что выражало полное удовлетворение: — Вкус этого чая действительно восхитительный, а запах раскрылся в полной мере. Я начинаю понимать, чего китайцы так с ним носятся. — Да ну, — пожал плечами Тацуми, — неужели ты думаешь, что они прям так его пьют? Это для нас развлекаловка такая, у себя на родине они таким не страдают. Эйко уже округлила свои пухлые напомаженные губы в возмущенную «о», но ее опередил Осо: — Пусть так, но чай действительно вкусный. Ты же любишь пить хороший свежемолотый кофе, но он готовится дольше порошкового недоразумения. — Такими темпами нигде не успеешь. — А чтобы успеть надо пить только виски. — Усмехнулся Осо. — С твоим азартом безопаснее тратить время на этот чай, — съязвил Тацуми, за что был награжден чересчур громким вздохом Эйко. — В каждой мелочи есть искусство, просто не все его видят. — она отвела плечи назад, будто бы пыталась выпрямиться еще сильнее, и прикрыла глаза, — И виски можно пить элегантно, а ты просто дилетант, ничего не сведущий в эстетике. Тацуми закатил глаза и фыркнул: — Мы можем заняться чем-то более важным? К примеру, обсудить то, что препараты больше не сдерживают психохромию? Наджимури перевел внимательный взгляд на Тацуми: — Говори. Это ведь твоя зона ответственности, — он выжидающе посмотрел на него и, когда тот поджал губы, продолжил, — подключи гормоны, не все ее нейролептиками пичкать. — Так, подожди! — со звоном Эйко поставила чайник на доску, — какие гормоны? — Такие, какие выписывают при психохромии. — Нет, погоди. Это же вызовет, ну… процессы — она сглотнула и попыталась руками в воздухе показать их, делая круговые движения кистями. — Давно пора. Пятнадцать лет это даже поздновато для полового созревания, в случае психохромии нужно вытягивать гормонами. Ты ведь прекрасно знаешь об этом, Эйко. — Он повернул голову влево. — Тацуми? Дернув черными ушами, он поморщился и положил подбородок на ладонь: — Мои труды! — он вскинул руку и зажмурился, — я так старался! Все было идеально, ее приступы были под контролем! А если снова ЭЭГ? — Тебя спасает только ее амнезия. Можешь ли ты с таким регрессом быть уверенным хоть в чем-то? — выгнул бровь Наджимури и сложил руки треугольником. Тацуми пристыженно поджал уши и задумался: — Закажу в лаборатории лекарство, они начали производство экспериментального фолакулина. По отчетам, должен работать лучше полумер в виде гормонов и нейролептиков. Наджимури удовлетворенно кивнул и посмотрел на Ксенон, сливающуюся со стеной. Тайный Отряд на то и тайный, чтобы быть незаметным, едва уловимым, понимающим без слов, когда стоит существовать, а когда лучше раствориться. Пусть Ксенон и не проявляла внешней заинтересованности, но в тайне жадно ловила каждое слово о Тугурами Икс. Обдумывала, посукивала пальцем о палец. — Троу. Можешь сесть, — он едва заметно кивнул головой: могло показаться, что глава Линии Будущего отдает приказы одним лишь морганием. Ксенон послушно села напротив и посмотрела в глаза Наджимури. Ее хватило лишь на секунду, и она тут же перевела взгляд на его подбородок. Нужно было начать. Приносить плохие новости всегда тяжело, особенно когда они напрямую касаются тебя. — Кикен Нори похитила Яккайна. Мы приложили все усилия и уже ищем их. Эйко закрыла лицо рукой и поджала пухлые губы: — Она всегда была дурой. И вот до чего это довело. — Сука, — процедил сквозь зубы Тацуми, — от вашей семейки одни проблемы. Не понятно, на кого он посмотрел в тот момент: на Ксенон или на Эйко — стушевались обе. Ксенон задержала дыхание, чтобы сохранить лицо. Да уж, мать, которую она никогда не видела доставляла достаточно проблем. И, если быть честной, то ее похищение — было не самой большой из них. Нори Кикен своими предательствами, — сначала Японии, потом Яккайны, — отбрасывала тень и на Ксенон, хотя она не видела в этом никакой логики. Она прекрасно понимала, что поимка матери — испытание, благодаря которому можно доказать свою верность, шаг вверх по карьерной лестнице. Это не новая должность — формально Ксенон уже некуда расти. Есть нечто более ценное. Доверие Наджимури — разрешение дальше пользоваться возможностями командира Тайного Отряда. Шанс подобраться ближе к Тугурами Икс. — Нужно было накачать ее старым добрым героином, а не этой навороченной хренью. С каких пор у нас сюсюкаются во время пыток? — скривился Тацуми. О, да, в Линии Будущего не брезговали наркотиками для пыток, когда-то очень давно, даже когда Тацуми еще не родился, для таких дел использовали героин. Спустя длительное время пленник начинал чувствовать боль даже от дуновения ветра. Теперь же в таких делах применяют синапсалан. Опиат, выведенный на основе морфина, как и героин, только зависимость вызывает не так быстро. Расслабляет после эйфории так, что человек не просто падает, не в силах пошевелиться, но и мочу в себе держать не в состоянии. Зато как все ощущения обостряются! От неимоверного счастья до адской боли. Ксенон неопределенно кивнула вместо ответа: — И сейчас они… — Вряд ли в цивилизации. Понимают, что поймают, особенно в таком состоянии. Залегли где-то на дно, чтобы привести ее в чувство. Вроде бы журналистка, а такая проблемная — мерзость! В ее профессии важна покладистость. — раздраженно мотнул хвостом Тацуми. Эйко отпила чай и, задумчиво окинув взглядом кабинет Наджимури, сказала негромко, но так, чтобы Наджимури точно услышал: — Она нелегально получила эту профессию, я думала, ты хорошо осведомлен об этом. Тацуми сжал кулаки и отвернулся, еще сильнее замотав хвостом. Он нахмурился и скривился, глядя на Наджимури, призывая его вмешаться и поставить на место Эйко. Вообще, я думаю, что если бы можно было бы отправить письмо с просьбой зашить Эйко рот, то его подписали бы все служащие Линии Будущего. И почему я раньше не подумала об этом? Если бы не жизнь спокойнее стала, то проблем-то точно поубавилось бы. Наджимури оставался безучастен. Он молча, даже слегка отстраненно, наблюдал за дискуссией. Может, он и сидел за столом так, что его можно было коснуться, не разгибая локтя, но казалось, что он на расстоянии нескольких метров. Я слышала, в прошлой эре о богах говорили как о сторонних наблюдателях, которые только в конце дают все ответы и определяют судьбу. Пожалуй, что Наджимури в этом был похож с ними. Он не вмешивался в дискуссии, был спокоен, лишь анализировал, делал выводы и наказывал одним лишь приказом.А я? Я похожа на бога? Я сторонняя наблюдательница?
Моя книга — наказание? Чье?
Ксенон посмотрела на Эйко, затем на Тацуми и продолжила: — Я отправила подчиненных к возможным остановкам. Галлюцинации, обострение тревожности и сопутствующие симптомы еще не проявляются. У них есть время привести ее в чувство. — Они будут искать клирон! — снова забрала на себя внимание Эйко. Она подняла указательный палец вверх и улыбнулась своим же рассуждениям. — Он не просто в каждом притоне. Его использует каждый «работник месяца». Не наркотик, а вечный двигатель! Эйко сделала паузу и обвела взглядом присутствующих, чтобы увидеть, какое впечатление на них произвели ее слова. Тацуми не поменял своего выражения лица, Ксенон оставалась непроницаема — она сидела на стуле так, будто кто-то отдал команду «смирно». Но это вовсе не потому, что слова Эйко как-то подействовали на нее. Ксенон привыкла так слушать всех и могла даже быть в своих мыслях, но внешне оставалась завороженным слушателем, который не будет даже дышать. Чтобы не перебивать оратора, тем более, если это секретарша Наджимури, которой захотелось блеснуть эрудицией. — Да, возможно они используют ее, чтобы временно привести в чувство, довести до Аглайна. Но это только предположение. В любом случае, вскоре все закончится, и ей станет только хуже. — наконец продолжила Ксенон, глядя перед собой, мимо Наджимури. — Наркотики такого класса можно смело продавать в коробочке «здесь мучительная смерть». Удивительно только, что нищеброды покупают это, думая, что внезапно они подействуют на них как наркотики премиум сегмента. Эйко элегантно положила ладонь на ладонь и обворожительно улыбнулась Наджимури. Он одобрительно кивнул, и Эйко расцвела еще больше. Она села в пол оборота и стрельнула глазками через плечо. Уголок губ Наджимури едва заметно дернулся вверх. Наверное, он вспомнил, что в прошлом Эйко была той еще выскочкой. Ксенон тут же оживилась и прежде, чем Наджимури вопросительно посмотрел на нее, подытожила: — Нет смысла выжидать. Мы будем преследовать. Я уже проанализировала возможные маршруты, куда после может направится Кикен Нори. — она специально выделила ее имя и посмотрела на Эйко. Та стушевалась, а Тацуми растянулся в хищной улыбке — оценил укол. — В этой местности нет городского оборудования, благодаря которому ее можно отследить. Поэтому я послала дронов по маршрутам. У них настроена связь не только со спутниками, но по общей закрытой сети. Яккайна попытается затормозить работу дронов, поэтому отслеживать путь будем по сбитым и дальше составлять ее маршрут. Телефон завибрировал. Ксенон знала, это Аргон пишет, требуя от нее доклада об этом разговоре. Она вытянулась, игнорируя звук. Невовремя. — То есть ты будешь просто сидеть в кабинете и предполагать, куда она пойдет? — приподняла брови Эйко и вмиг сделалась непосредственной и глуповатой, какой была большую часть времени. И не подумать, что она всего пару минут назад рассуждала о наркотиках, перебивая главу Тайного Отряда. Но Ксенон привыкла к ее выходкам. Она знала, что для Эйко знания чуть хуже блестящих дорогих колец. Для нее это все мишура, которой можно обратить на себя внимание. Ксенон не злилась. Это могло помешать ее работе. Глупо было поддаваться эмоциям и язвить Эйко, как делал Тацуми. Впрочем, его работа от этого не пострадала бы. Я точно знаю, Ксенон было важно лишь то, как хорошо она выполнит очередной приказ. Нужно ли для этого потерпеть секретаршу или убить собственную мать — не важно.Я точно знаю? Я? Знаю?