***
После произошедшего на кухне, Елена практически сразу вернулась в комнату. Заперев дверь, она прямо в одежде забралась под одеяло и, погрузившись в свои мысли, не заметила, как заснула. Проснулась Гилберт от чьих-то истошных криков. Она подскочила в кровати, словно от кошмара. Ее взгляд тут же зацепился за часы на прикроватной тумбочке. Половина третьего ночи. С первого этажа не прекращали доноситься вопли вперемешку с плачем и звоном стука метала об метал. Было бы безопаснее остаться в кровати, но Елена не могла оставить все, как есть. Внизу кого-то явно пытали, и Гилберт была намерена узнать кого и за что. И, если это будет в ее силах, спасти. Девушка на цыпочках поспешила на первый этаж. Стараясь избегать скрипящих половиц, Гилберт добралась до середины лестницы, откуда открывался полноценный вид на гостиную. Посреди комнаты к стулу была привязана девушка, едва ли старше самой Елены. Вьющиеся блондинистые волосы были все слипшиеся от крови. На округлом лице расплылись сине-фиолетовые гематомы, тонкие губы разбиты, а светло-серые глаза в моменты ударов загорались желтым. Оборотень, сразу поняла Гилберт. — Где стая, Клэр? На вопрос гибрида, волчица усмехнулась, после чего плюнула тому прямо в лицо. Парень взревел, оскалившись. Тяжелый, глухой удар попал волчице прямо по лицу. Откуда-то сбоку раздался смех Клауса. Первородный сложил ладони у лица, как иногда любил делать, и вышел к пленнице. — Не дурно, — похвалил блондинку Майклсон, — но ужасно глупо. Никлаус схватил кочергу, стоявшую у камина, и загнал ее Клэр прямо в живот, провернув. Блондинка завизжала, из ее глаз брызнули слезы, а по краю рта покатилась густая струйка крови. — Видишь ли, Клэр, — первородный сделал акцент на имени, — чем больше ты сопротивляешься, тем больнее тебе будет. Поэтому советую раскрыть местоположение стаи. — Я своих не предам, — сплюнув кровь, ответила Клэр, — а меня вы все равно убьете. — Ты права, — пожав плечами, подтвердил ее слова Клаус. — Вот только мы найдем другого оборотня, и будем пытать его, пока он не скажет, где остальные. Волчица уже было открыла рот, чтобы возразить ему. Но гибрид продолжил: — А, если и он не расколется, — Майклсон провернул кочергу, от чего девушка заскулила от боли, — то мы и его убьем, и так до тех пор, пока кто-нибудь не сдастся. По гостиной эхом разнесся злобный смех первородного. Клаус вынул железо из тела девушки и занес для нового удара. Но, не выдержав такой жестокости, Елена вскочила из «укрытия». За считанные секунды Гилберт оказалась, возле Никлаус. Не думая о последствиях, она схватила гибрида за руку, не давая тому вновь ранить пленницу. — Стой! Майклсон изумленно смотрел на двойника. В ее взгляде было столько мольбы, что он невольно остановился. Клаус совершенно точно не ожидал ее увидеть, и был удивлен, что не услышал ее раньше. — Прошу тебя, Клаус, — взмолилась Гилберт, — остановись. — С чего бы? — Разве ты не видишь, что она будет молчать до самой смерти, — воскликнула Елена. — Зачем эти бессмысленные пытки. Не будь садистом! — Не быть кем? Садистом? Первородный вновь разразился смехом. Он отбросил кочергу в сторону, от чего Гилберт выдохнула с облегчением, хоть и понимала, что на этом ничего не закончилось. — А кто я, по-твоему, Елена? — Ты жесток, — уверенно начала говорить девушка, глядя ему прямо в глаза. — Ты убиваешь без сожалений, манипулируешь всеми, будто пешками. Играешь на чужих слабостях. Ты — чудовище! Никлаус внимательно слушал Елену, не сводя с нее глаз. И помимо слов, он прекрасно слышал, как бешено билось ее сердце. Она верила в то, что говорила. И, пусть он не готов был признаться в этом даже самому себе, но где-то в глубине души, ее слова неприятно ранили. — Но это не значит, что ты не можешь, хотя бы иногда, быть милосердным, — закончила свою тираду девушка, тяжело дыша. — Как с твоей тетей? — усмехнулся гибрид. Чувствуя боль, Клаус всегда стремился нанести ответную. Поэтому бил по самому больному. Гилберт замахнулась для удара, но Майклсон без особых усилий перехватил руку девушки. И с той же легкостью откинул двойника в сторону. Елена с глухим ударом встретилась головой с холодным полом. Она почувствовала, как по виску потекла тонкая струйка крови, но сейчас было не до этого. Гилберт кинулась к пленнице, хоть и перед глазами все плыло. — Скажи! — воскликнула Елена. — Просто скажи ему! Он не остановится, поверь мне! И твои близкие будут умирать, пока он не получит своего. А, если ты скажешь то, что он хочет — они хотя бы останутся живы! Волчица с недоверием смотрела на двойника, в то время, как первородный с интересом наблюдал за развернувшейся картиной. — Ты с ним заодно, — шикнула Клэр. — Можешь мне не верить, но я такая же пленница, как и ты, — продолжала убеждать блондинку Елена, — и я, как никто знаю, на что он может пойти. — Тогда ты знаешь, что он сделает с моей стаей, если я скажу. — Знаю, — согласилась Гилберт. — Но они будут живы. Они все останутся живы. Сомнение закрались в голову волчицы. Она не знала, что делать. Клэр клялась защищать свою стаю. И сейчас она не знала, как это сделать. Что будет правильно? Если она раскроет ему местоположение, он, несомненно, превратит их всех в гибридов. А если нет, то будет убивать каждого, кто не склониться. Она знала своих, никто не сдастся. Все будут сопротивляться до последнего. Сердце волчицы разрывалось, но она знала, что девушка перед ней права. Ведь жизнь, пусть и в роли гибрида, была лучше смерти в мучениях. — На северо-западе в пяти милях отсюда есть старая ферма, — склонив голову, сдалась Клэр. — Стая собирается там. Елена с облегчением выдохнула. Она надеялась, что ей удалось спасти хотя бы несколько жизней. Взглянув на Клауса, она увидела его довольную улыбку, направленную на нее. Гилберт отвернулась, она не хотела помогать ему, но пришлось. Никак иначе, она не смогла бы помочь оборотням. Пускай они, вряд ли, так посчитают. Голова все еще кружилась, но Елена поднялась и попыталась сделать пару шагов в сторону, но ноги предательски подогнулись. Девушка уже была готова вновь встретиться с полом, но Никлаус подхватил ее. — Ты не так бесполезна, как кажется. — Отпусти ее, — попросила Елена. — Прошу, Клаус, отпусти ее. Она сказала все, что ты хотел. — Мне жаль, любовь моя, — без капли сожаления ответил Майклсон, пожав плечами, — но, если я отпущу ее, она предупредит стаю, и они сбегут. Никлаус кивнул гибриду, пытавшему волчицу. Гилберт даже не успела ничего сказать, как парень вырвал сердце из груди Клэр. Голова девушки безвольно повисла, а в груди зияла дыра. — Не-е-ет! — взвизгнула Гилберт. Девушка вырвалась из рук первородного и кинулась к бездыханному телу. Она подхватила в свои руки лицо блондинки, беспрерывно шепча извинения. Из глаз Елены полились слезы, и она разрыдалась. Ей уже было плевать, кто был в комнате, кроме нее. В который раз она не смогла помочь. Каждый раз она оказывается беспомощной. Чьи-то сильные руки обхватили ее за талию, пытаясь оттащить от тела. Гилберт сразу начала вырваться, как могла, но Клаус не собирался отпускать ее. Майклсон закинул девушку себе на плечо. Елена не переставала пинаться и бить гибрида по спине, но он терпеливо нес ее на второй этаж. Майклсон скинул ее на кровать, но Гилберт сразу же вскочила. — Ты ужасен! — сквозь слезы, вопила девушка. — Ты чудовище! Бесчувственное, бессердечное чудовище! Никлаус стойко молчал, стараясь держать себя в руках, и давая возможность, Гилберт высказаться. — Ты монстр! Ты убил всех этих людей! Дженну, Астрид, Клэр и эту семью! Елена швырнула в гибрида настольной лампой, первой попавшейся ей под руку. Клаус ловко увернулся, и светильник влетел в стену, со звоном разбившись. — Они были невинными людьми, а ты пришел в их дом и убил их! Следом за лампой в Майклсона полетел будильник, но он вновь увернулся, и часы упали рядом с остатками лампы. Не дожидаясь очередного снаряда, Никлаус со скоростью вампира перехватил руки двойника. — Я не убивал их! — не выдержав, взревел Клаус. — Что? — словно очнувшись, ото сна спросила Елена. — Я не убивал эту семью, — признался гибрид. — Я внушил им уехать к родственникам на время. Гилберт вырвала руки из крепкой хватки. Ее глаза горели ненавистью, она отшатнулась от Майклсона, словно от прокаженного. — Это ничего не меняет, Клаус, — произнесла девушка. — Ты права, дорогая Елена, — кивнула гибрид. — Это совершенно точно ничего не меняет. Сказав это гибрид исчез, оставив девушку один на один со своей скорбью.Глава 5. Tribulation
14 июня 2022 г. в 18:00
Стая из Северной Дакоты не была столь же большой, что и в Лоуренсе. Волков пятнадцать, не больше. Что ничуть не радовала Клауса. Последняя наводка на оборотней, что подкинула Майклсону Мортиша, была в Сиэтле.
Но в отличии от двух предыдущих остановок, Сиэтл был крупнейшим городом на северо-западе. И искать в нем стаю волков, подобно поиску иголки в стоге сена. Но когда нечто подобное останавливало Майклсона? Точно! Никогда. Именно поэтому они заезжали в Сиэтл с его огромными многоэтажными домами, красивейшим портом и Спейс-Нидл, смотровой башней, визитной карточкой города.
Пока они ехали по оживленным улицам, Елена с интересом и восхищением разглядывала округу через окно машины. Гилберт покидала Мистик-Фоллс не так часто, и, в принципе, мало чего видела за свою жизнь. И Сиэтл был самым большим городом из тех, что она посещала.
Они ехали по дороге у местного порта. И это было действительно прекрасно. С одной стороны в ряд выстроились огромные многоэтажки, а с другой в свете солнца блистала вода. Где-то вдалеке тысячами огнями переливалось колесо обозрения, мирную гладь залива разрезали катера, а на набережной виднелись то уличные музыканты, то живые статуи, то бесстрашные фаерщики.
Но то ли в виду безопасности, то ли из вредности, Клаус решил не останавливаться в центре, а снять дом загородом. И в этот раз Майклсон не стал изменять себе, и они заселились в просторный двухэтажный особняк из белого камня с небольшим садом на заднем дворе, за забором которого сразу шел густой лес.
Дом был сделан со вкусом, как внутри, так и снаружи. Уютный и светлый, по нему было сразу видно, что он не стоял пустым долгие годы. В нем жили и за ним явно ухаживали. Газон ровно подстрижен, как и кусты в саду. Нигде не было пыли, холодильник был полон еды, а на полках стояли семейные фотографии: молодые муж с женой и двое маленьких ребятишек.
Осматривая один из снимков, Елена сглотнула, не желая представлять, что гибрид мог с ними сделать. Она не знала, было ли у Майклсона негласное правило не трогать детей, или же он не брезговал и этим. Впрочем, Гилберт бы не удивилась.
Засмотревшись, девушка не услышала подошедшего Никлауса. Поэтому, когда он заговорил, Елена невольно вздрогнула.
— Милая семья, — подметил Клаус, хмыкнув. — Жаль, что мертвая.
Гилберт с ужасом уставилась на Майклсона. Губы Клауса растянулись в его фирменной ухмылке, а глаза азартно блеснули. В нем не было и грамма сочувствия, или раскаяния. Он мог бы просто внушить им уехать, или забыть. Но нет. Это было слишком просто для Никлауса. Он предпочитает решать проблемы иначе. Боль и убийства — вот его метод.
Елена со злостью ткнула ему в грудь фотографию, резко развернувшись и поспешив в сторону лестницы. Но гибрид даже не попытался поймать снимок, от чего тот с глухим стуком упал на деревянный пол, и стекло на фоторамке треснуло.
Гилберт поднималась на второй этаж под раскатистый смех гибрида. Она залетела в первую попавшуюся комнату, заперев за собой дверь. Пусть, если Майклсон захочет, защелка его и не удержит, но ей от этого было легче. Девушка медленно сползла по двери к полу, глаза наполнились слезами, а в горле встал ком. Она не должна была рыдать, она должна была быть сильной. Слезы не помогут ей избавиться от Клауса, а лишь покажут, как она слаба, и как он легко может вывести ее на эмоции.
Но ей было так больно, и она так устала. Она была так далеко от дома, не знала, как там Джереми и Аларик, что с Бонни и Кэролайн. Живы ли Мэтт с Тайлером. А Стефан с Деймоном? Все ли в порядке с ними. Может быть, кто-то из них уже мертв, а она даже не знает об этом. И эти люди… Они ведь мертвы из-за нее. Если бы она тогда умерла, в то полнолуние, ничего бы этого не было. Клаус бы не смог создавать гибридов, Стефан бы не остался без чувств, и эта семья была бы жива. Все проблемы создавала лишь она. Ведь и Дженна погибла от рук первородного из-за нее, и ее родители были на том мосту только по ее вине.
В порыве отчаяния, Елена подскочила с места и ринулась в прилегающую к комнате ванную. Открыв все имеющиеся ящики, девушка начала рыться в вещах бывших жильцов. На одной из полок, Гилберт нашла небольшой кожаный футляр. Она прекрасно знала, что в нем хранится. У ее отца когда-то был точно такой же. Вынув из кожи тонкое лезвие бритвы с деревянной ручкой, Елена, не задумываясь ни на секунду, полоснула по руке.
Как только острое лезвие разрезало тонкую девичью кожу, Гилберт взвизгнула, отбросив бритву в раковину. От резкой боли девушка пришла в себя, осознав, что собиралась сделать. Шипя от боли, она схватила первое, попавшееся под руку полотенце, и зажала им кровоточащий порез. Этот был глупый поступок, сделанный на эмоциях, и Елена это понимала. Как понимала и то, что дала слабину. Сделала ошибку. Вновь.
Вместо того, чтобы пытаться покончить с собой и рыдать из-за того, что уже не исправить, она должна думать, как убить Клауса. Искать способ, чтобы избавиться от гибрида навсегда.
Девушка даже не успела прибрать «улики», как в дверь гулко и настойчиво постучали. Не сложно было догадаться, кто это был. И в подтверждение мыслей Елены, по ту сторону раздался нетерпеливый голос Майклсона:
— Немедленно открой дверь, Елена!
Гилберт чертыхнулась. Никлаус не должно это видеть. Иначе он точно заставит своих гибридов ходить с ней даже в туалет. А это было последнее, чего она хотела.
— Проваливай, Клаус! — раздраженно бросила девушка, стараясь не давать голосу дрожать.
— Я чувствую запах крови, Елена, — в голосе гибрида проскальзывали гневные нотки, — и, если ты сейчас же не откроешь дверь, я выбью ее!
— Я порезалась! Случайно, — практически не соврала Гилберт.
— Тогда почему я тебе не верю? — Клаус начинал терять терпение.
— Потому что ты — тысячелетний параноик с манией величия и проблемами с доверием!
Удары в дверь прекратились, и Елена даже расслышала тихий смешок. Кажется, выпад девушки его убедил, и гибрид ушел. Что не могло не радовать. Стараясь сильно не шуметь, Гилберт прибрала устроенный ею беспорядок, застирала испачканные вещи и, мысленно извинившись перед хозяйкой дома, позаимствовала из ее гардероба платье. Легкий летний сарафан белого цвета был единственной вещью, которая подошла по размеру Елене. Видимо, именно поэтому он был отложен в дальний угол шкафа, что хозяйке он больше не подходил.
Выходить из комнаты, пока Клаус не уедет, девушка не собиралась. Во-первых, из-за того, что у сарафана был короткий рукав, и гибрид точно заметит перемотанную полотенцем руку и поймет, что Гилберт ему соврала. А, во-вторых, она просто не желала его видеть. Лишь от одного взгляда на его самодовольное лицо, ей хотелось собственноручно заколоть гибрида. Поэтому было однозначно решено, поудобней устроиться на мягком подоконнике и почитать единственную книгу, оставленную здесь жильцами. Из окна открывался вид на приезжую часть, что позволит Елене узнать, если Майклсон уедет.
Взглянув на обложку книги, Гилберт грустно усмехнулась. «Интервью с вампиром», Энн Райс. Как иронично. Видимо, тема вампиризма будет преследовать девушку повсюду. Но время было необходимо хоть как-то скоротать, поэтому Елена открыла книгу и принялась читать.
История Луи и Лестата была действительно захватывающей. Красивой и трагичной. Полной противоречий и желаний. Борьбы с собой. За чтением Елена даже не заметила, как начало смеркаться, и что машина гибрида уже давно покинула территорию дома.
Отложив книгу, Гилберт все-таки решилась выйти из комнаты. Майклсона в доме не было, а значит, она могла спуститься на первый этаж со спокойной душой. В доме было тихо. Очень тихо. Казалось, что девушка осталась одна. Но в такую удачу, Елена не могла даже не поверить. Клаус бы ни за что не оставил ее одну, значит где-то в доме точно были гибриды. Что ей уже не так прельщало.
Оказавшись внизу, Елена сразу побрела в сторону кухни. Ей нужна была аптечка. Ходить с полотенцем на руке, было не очень то удобно, бинт был бы куда кстати. Открывая один ящик за другим, Гилберт все-таки удалось найти небольшой контейнер, служивший здесь аптечкой. И пару бинтов в нем таки были. Что было удачей, ведь девушка знала не так много людей, особенно не связанных со сверхъестественным, кто бы всегда хранил их дома.
Перевязывать одной рукой другую, была мягко говоря не очень удобно. Получалось так себе, бинт то постоянно валился из рук, то разматывался прямо на руке. Елена недовольно бурчала себе под нос, проклиная все вокруг.
— Помочь? — раздался басистый голос позади.
От неожиданности девушка вздрогнула, в который раз выронив бинт. Обернувшись, Гилберт заметила уже знакомого ей гибрида. Бартоломью стоял, оперевшись на дверной косяк у входа на кухню. Между пальцев мужчины была зажата сигарета, от которой едва заметно вился дым. Он, как и раньше, выглядел немного помятым. Густые волосы небрежно убраны на затылке, легкая щетина, темные круги под глазами и усталый взгляд. Под черной косухой футболка и клетчатая фланелевая рубашка, темные джинсы и тяжелые ботинки. Гибрид выглядел лет на тридцать с небольшим.
Елена неловко кивнула. Бартоломью, не торопясь, подошел к девушке. Подняв бинт, он зажал сигарету между зубов и с легкостью, словно делал это каждый день, перебинтовал девушке предплечье.
— Расскажешь Клаусу? — спросила Гилберт, рассматривая мастерскую работу гибрида.
— Нет, — сухо ответил он. — С чего бы.
Девушка сама не поняла, от чего смутилась. Бартоломью выдохнул дым в сторону, но Елена все равно почуяла запах табака, от чего невольно сморщилась. Такая реакция заставила гибрида усмехнуться, и он затушил остатки сигареты о раковину, выкинув бычок в небольшую мусорку на столешнице.
— А где Астрид?
Гилберт не видела волчицу с того момента, как пыталась сбежать еще в Северной Дакоте. Но Елена надеялась, что просто не замечала блондинку среди толпы гибридов. Но, судя, по нахмуренным бровям и изменившемуся в лице Бартоломью, она ошибалась.
— Клаус убил ее, — равнодушно сказал гибрид, — как только узнал, что она упустила тебя.
Плечи девушки опустились, а в душе вновь заскребло противное чувство под названием — вина. Она послужила причиной еще одной смерти. Астрид не заслужила этого, никто не заслужил. Но Майклсон убивал без сожалений. Врагов, недостойных, предателей, и даже близких. Именно поэтому Элайджа сейчас лежал где-то с кинжалом в сердце.
— Мне так жаль, — полушепотом произнесла Елена. — Я…Я не хотела…
Гибрид окинул девушку понимающим взглядом, после чего, положив руку ей на плечо, заглянул ей в глаза и мягко сказал:
— Не стоит, брать на себя груз вины за то, что ты не совершала, Елена.
От него пахло сигаретным дымом и мужским парфюмом. Гилберт невольно засмотрелась в его темные глаза, и ее губы растянулись в слабой улыбке. Впервые за эти дни. Сердце застучало быстрее, а на душе стало немного легче. Хоть кто-то здесь относился к ней, как к человеку, а не как мешку с кровью.
В таком виде их «застукал» Клаус. И, заметив вернувшегося первородного, Елена отскочила от Бартоломью. Ее щеки невольно покрылись румянцем, в то время, как гибрид даже не изменился в лице, ведь, наверняка, слышал, что Майклсон вернулся.
Судя по лицу Никлауса, увиденное ему не очень понравилось. Его губы плотно сжаты, руки скрещены на груди, а брови нахмурены. Всем своим видом Клаус выказывал недовольство.
— Так-так, — раздраженно сказал Майклсон. — Я вижу, кто-то заигрывает с моим двойником.
Первородный бросил предупреждающий взгляд на гибрида. Бартоломью, выпрямившись, дерзко глянул на Клауса, ответив:
— Мы просто болтали, — пожал плечами брюнет, — ничего такого.
Майклсон кинул мимолетный взгляд на дверь, намекая гибриду, что тому пора. Бартоломью послушно направился к выходу, напоследок сочувственно взглянув на Елену. Гилберт ответила гибриду грустной улыбкой.
В секунду оказавшись возле девушки, Клаус недовольно оглядел ее с ног до головы. Елена сразу же почувствовала себя крайне некомфортно. Белый сарафан показался ей не к месту, да и выход из комнаты не казался уже такой хорошей идеей.
Никлаус завел руку, и девушка зажмурилась, посчитав, что гибрид собирается ударить ее. Но он лишь коснулся рукой ее лица. Елена удивленно открыла глаза, когда Майклсон притянул ее к себе. Он медленно наклонился к ее уху и тихо, практически ласково прошептал:
— Ты соврала мне, любовь моя, — Клаус нежно провел пальцем по забинтованной руке.
У девушки перехватило дыхание, она с изумлением смотрела на гибрида. Первородный довольно усмехнулся, увидев недоумение в глазах двойника. Он с силой сжал порезанное запястье и со скоростью вампира развернул Елену. Гилберт оказалась зажата между столешницей и Майклсоном. Эта обстановка могла бы быть романтичной, даже интимной, если бы не животный гнев в глазах гибрида и первобытный страх в глазах девушки.
— Я ненавижу, когда мне врут, Елена, — процедил сквозь зубы Никлаус, сильнее сжав запястье.
Глаза девушки наполнились предательскими слезами, но она не могла позволить себе расплакаться перед ним. Вместо этого Гилберт вздернула голову и с вызовом посмотрела первородному в глаза. Это была ее крохотная попытка неповиновения. Которая на удивление, заставила Клауса улыбнуться. Он с толикой одобрением хмыкнул, отступая.
Майклсон развернулся, чтобы уйти, но на половине пути остановился. Он повернул голову в пол оборота, после чего серьезно произнес:
— Если ты думаешь, что кто-то здесь может стать тебе другом, — Никлаус усмехнулся, — то глубоко ошибаешься.
После этих слов, Клаус исчез. Гилберт оперлась о столешницу, ноги подкосились, а сердце билось в груди, словно птица в клетке. Такая близость первородного всегда чертовски пугала девушку. Когда гибрид был рядом, она чувствовала себя ужасно беспомощной.