Тайные истины

      Клаус забрал Елену с собой. Он больше не был намерен оставлять двойника без защиты. К сожалению, братья Сальваторе делали больше для того, чтобы она быстрее попала на то свет, а не задержалась на этом. Поэтому Никлаус решил, что ему будет спокойнее, если девушка будет рядом. Тем более, если она знает, где Стефан держал его семью.       К сожалению, вчера он так и не смог узнать, что знала Гилберт. Ведь девушка потеряла сознание сразу, как призналась ему. И все еще мирно спала в его комнате, ведь остальные все еще нуждались в новой мебели, но это было дело пары дней. И уже ко второй половине дня, он выделит двойнику одну из комнат.       Елена заворочалась в постели, приоткрыв глаза. Девушка долго не могла понять, где находится. Комната, в которой она была, выглядела дорого. Темный паркет с персидским узорчатым ковром, резная мебель, большая кровать с балдахином, окна в пол и дверь с выходом на балкон. А еще Никлаус, расположившийся в кресле напротив, внимательно наблюдающий за ней.       В голове сразу всплыли воспоминания прошлой ночи, в горле встал ком. Но девушка отогнала ненужные мысли, остановившись на том, что на эмоциях, призналась гибриду о том, что знает, где Стефан держит гробы. Если быть точнее, Елена не знала точно, скорее предполагала. Вряд ли бы Сальваторе стал прятать их где-то далеко, скорее держал бы их поблизости, чтобы в случае чего они были всегда рядом. Только на этих предположениях, она сделала вывод, что гробы были в том же доме. Но Гилберт была не уверена, да и говорить об этом Клаусу было бы глупо. — Что случилось? — Ты потеряла сознание, — поднимаясь со своего места, ответил Майклсон. — И я принес тебя сюда.       Гибрид подошел к кровати и аккуратно сел на край, выжидающе глядя на девушку. Конечно же, она знала, чего он ждет. Он надеется, что Елена расскажет ему то, что вчера не успела. Но Гилберт не была готова делиться этой информацией просто так. Если и помогать злодею, то не бесплатно. Не из мести, а чтобы близкие ей люди перестали страдать. — Я знаю, чего ты ждешь, Клаус, — честно сказала девушка, — но я скажу тебе это, только при двух условиях. — Слушаю тебя, любовь моя. — Никто, — начала говорить Гилберт. — Никто, слышишь меня, Клаус, больше не пострадает. Даже Стефан. — Он хотел обратить тебя, а ты все еще его защищаешь.       Майклсон смотрел на девушку перед собой, удивляясь, насколько она была всепрощающей. Даже после того, что этот мальчишка сделал, она все равно сидела перед ним и просила сохранить ему жизнь. Изумительно. Наверное, ему никогда не понять этого. Не понять ее. — Ну, так что? — Хорошо, — без особо энтузиазма согласился гибрид. — Что еще? — Я не собираюсь, вновь становится твоей пленницей, — заявила девушка.       Хмыкнув, Клаус покачал головой. Он не собирался отпускать ее. Слишком ценный груз, слишком велика вероятность, что кто-нибудь еще решит покуситься на ее жизнь. И Майклсон не собирался рисковать. — Мне жаль, любовь моя, но я не могу отпустить тебя. — Я останусь, — согласилась Елена. — Но я не стану сидеть в твоей «золотой клетке». Я буду уходить, когда захочу и куда захочу, но возвращаться. Сама. Никаких охранников и слежки, все добровольно. Разве так не будет проще для нас обоих? — Готова пожертвовать всем, чтобы спасти других, — грустно усмехнулся Клаус. — Похвально.       Никлаус действительно считал, это сильным поступком. Не каждый бы решился, изменить свою жизнь, ради других. Но Елена была готова буквально на все, чтобы прекратить кровопролитие. Даже остаться в логове зверя. — Хорошо, я согласен, — отмахнулся гибрид. — Где они?       И она рассказала. Призналась, что это всего лишь предположение, сказала, что в этом доме духи сотен ведьм и что, вероятнее всего, его семья там. Клаус довольно улыбнулся. Он нежно коснулся лица девушки, оставив в уголке ее губ невесомый поцелуй, после чего исчез. Елена осталась один на один с грызущим ее изнутри чувством вины. Она предала их. Предала своих друзей, даже, несмотря на то, что хотела сделать, как лучше. Гилберт действительно считает, что поступила правильно. Месть Стефана не повод для страданий других.       Но эти убеждения не помогли девушке успокоить угрызения совести. Поэтому спускаясь на первый этаж, Елена уже хотела бежать, чтобы предупредить всех. Но внизу Гилберт столкнулась с Тайлером. — Елена? — удивился Локвуд. — Что ты здесь делаешь? — Это не важно, Тайлер, — воскликнула девушка, — ты должен позвонить Деймону, и сказать, что Клаус знает, где гробы! — Что? — Тайлер! Быстрее!       Локвуд достал телефон и набрал нужный номер. Послышались гудки, а следом недовольный голос старшего Сальваторе. Тайлер сказал все, как велела Гилберт. Но за этим последовал логичный вопрос. Откуда он узнал? Сын мэра вопросительно взглянул на девушку, на что та отрицательно покачала головой. Деймон не должен знать, что это Елена рассказала Майклсону об их местоположении. По крайне мере не сейчас.       К счастью, Локвуд ловко выкрутился, сказав, что не знает, и вообще, он случайно подслушал разговор Клауса по телефону. Бросив напоследок, что у них осталось мало времени, гибрид отключился. Убрав телефон обратно в куртку, Тайлер смерил девушку испытывающим взглядом. — Это я рассказала Клаусу, где они. — Елена! — возмутился гибрид. — Но зачем? — Мы заключили сделку, — оправдывалась девушка. — В обмен на это, он пообещал, что никто больше не пострадает.       Опустившись на одну из ступенек, Елена запустила руку в волосы, понимая, что натворила. Тайлер сел рядом, приобняв Гилберт за плечи. Девушка опустила голову ему на плечо. — Кажется, мы все застряли в интригах Клауса. — А мы с тобой больше всех, — хмыкнул Локвуд.       Так они просидели, каждый погруженный в свои мысли. Елена не знала, чего ждать дальше, когда Майклсон вернет свою семью. Неужели по их городу будут бродить еще четверо древних. Это ведь сродни катастрофе, если уж от одного Никлауса столько проблем то, что будет, когда их будет пять.       А Тайлер в это время пытался разобраться в себе. Что в нем осталось от него, а где говорила его привязанность к Клаусу. Кэролайн злилась на него за его преданность первородному, а Локвуд не мог понять почему. Ведь Майклсон спас его от превращений в волка, спас его от проклятия.       В какой-то момент гибрид поднялся со своего места и подал руку Елене. Девушка приняла ее, вставая следом. — Отвезти тебя домой? — спросил Тайлер.       На губах Гилберт появилась печальная улыбка. Она подняла взгляд, осматривая роскошный вестибюль. Здесь ей придется провести неизвестно сколько времени. Жить под одной крышей с семьей первородных. Что еще в ее жизни пойдет не так? — Нет, спасибо, — улыбнулась другу Елена. — Я останусь.       Локвуд не стал задавать лишних вопрос, лишь молча кивнул и пожелал девушке удачи. Гилберт проводила его взглядом. Она вновь осталась одна, не считая рабочих, заканчивающих ремонт особняка.       Когда вернулся Клаус, Елена сидела в гостиной. Девушка забралась на диван, поджав под себя ноги, в руках у нее лежал сборник рассказов. Дрова в камине задорно трещали, а из проигрывателя доносился легкий джаз. — Я смотрю, ты уже устроилась, — в голосе гибрида чувствовалось раздражение. — Раз мне придется, здесь жить, то я позволила себе немного вольности, — отложив книгу, ответила Гилберт.       Но стоило девушке поднять глаза, как Майклсон грозно навис над ней, испепеляя недовольным взглядом. — Видишь ли, Елена, кто-то успел предупредить братьев Сальваторе, — процедил сквозь зубы гибрид. — Из-за чего я не досчитался одного гроба.       Гилберт незаметно сглотнула, но виду не подала. Возможно, играть в дурочку было не лучшей тактикой, но и испытывать на себе гнев первородного не хотелось. — У меня даже телефона нет, — сказала девушка, — а из дома я не выходила.       Еще с минуту гибрид прожигал Елену взглядом, проверяя на прочность. Но девушка стойко выдержала его натиск, не отводя взгляда от его серых глаз. Майклсон отстранился, заняв кресло напротив. Он задумчиво смотрел куда-то в пустоту, видимо, решая, что делать дальше. — Что в нем?       Клаус перевел взгляд на девушку. Он никому не рассказывал, что было в том гробу. Впрочем, и конец истории своей семьи он поведал только ей. Майклсон не понимал, но почему-то ему хотелось доверять ей. Делиться тем, что долго хранил в себе. Словно, что-то на уровне подсознания твердило, что она поймет, она поддержит. — Наша мать — Эстер. — Но ты ведь убил ее, — нахмурилась Гилберт. — Ее тело, — пояснил гибрид. — Другие ведьмы поддерживают его, поэтому гроб запечатан. И я надеюсь, что твои дорогие братья Сальваторе не вздумают открыть его.       Сверкнув глазами, Никлаус поднялся со своего места. Скоро его семья должна будет вернуться домой. Пусть духи ведьм и пытались сопротивляться, но даже мертвые, они заботятся о своих потомках. Поэтому заставить их подчиниться было не так сложно. Его гибриды должны привезти гробы с минуты на минуту. А чтобы Сальваторе не вздумали помешать, Клаус сломал им шеи. Очнутся они только через час другой, лишив его лишней нервотрепки.       Чтобы воссоединить семью, ему оставалось решить всего лишь одну проблему — вернуть гроб с Эстер. Их мать была сильнейшей ведьмой, и он не мог допустить, чтобы она каким-либо образом воскресла.       Под изучающий взгляд девушки Майклсон налил себе бокал бурбона. Янтарная жидкость притягательно ярко переливалась в лучах утреннего солнца. Гибрид сделал небольшой глоток, вновь вернувшись в кресло. — И что дальше? — спросила девушка, — Ты вернул свою семью, теперь освободишь их? — Пока нет, — качнув головой, ответил Клаус. — Пока не верну себе последний гроб.       Это было хорошей новостью для Елены. Потому что это означало, что у них все еще есть время, чтобы придумать, как убить первородных и защитить себя и город. И что-то ей подсказывало, что Эстер была их последней надеждой.       От размышлений Гилберт отвлек скрежет колес в прихожей. Губы Никлауса тут же коснулась довольная улыбка. Он поставил бокал на кофейный столик и направился в сторону источника шума, девушка пошла следом за ним.       Один из гибридов поочередно ввез в небольшую комнату три деревянных лакированных гроба. Майклсон удовлетворенно провел рукой по одному из них, оглядывая, словно свою лучшую коллекцию. Клаус уже направлялся к выходу, как одному из его гибридов вырвали сердце. Елена, ахнув, тут же спряталась за дверь, не желая оказаться следующей.       Майклсон недоуменно смотрел на торчащую из груди его гибрида руку. Но стоило телу упасть, как удивление сменилось тревогой. Перед ним, как и всегда, в деловом костюме, идеально выглаженной рубашке, но немного растрёпанными волосами, стоял никто иной, как его старший брат. Глаза Элайджи пылали негодованием и гневом. — Элайджа, — растерянно произнес гибрид. — Ты выглядишь удивленным, — вытирая руки от крови, подметил вампир. — Похоже, не ты вытащил кинжал у меня из груди. — Я думаю, ты не откажешься выпить со мной, — предположил гибрид. — Нам стоит многое обсудить.       Елена, все это время стоявшая за дверью, внимательно слушала разговор двух братьев. Когда девушка поняла, что убийцей оказался старший первородный, ей на удивление даже стало легче. Она доверяла Элайдже, по крайне мере, насколько это было возможно. И почему-то ей казалось, что с его возвращением все должно было стать легче. Он не был таким импульсивным, как Клаус. Им двигали разум и рациональность, а не инстинкты и желание. Гилберт надеялась, что старший первородный, в случае необходимости, сможет усмирить брата.       Но в опровержение мыслей девушки, раздался звук удара, и Клаус вылетел в дверь, разбив ее вдребезги. Елена взвизгнула, инстинктивно закрываясь от осколков, полетевших в ее сторону. Некоторые из них оставили болезненные царапины, заставившие тонкие струйки крови побежать по коже.       Элайджа, который тут же оказался возле гибрида, чтобы продолжить драку, изумленно уставился на девушку, явно не ожидая увидеть ее здесь. Он кинул гневный взгляд на Никлауса, но продолжать баталию не стал. То ли не желая делать это при Елене, то ли просто смирившись, и придя к выводу, что это бесполезно. — Елена, рад видеть тебя, — обратился к девушке старший Майклсон, сдержанно улыбнувшись. — Мне очень жаль, что тебе пришлось стать свидетелем нашей ссоры. — Я тоже рада видеть тебя, Элайджа, — улыбнувшись в ответ, сказала Гилберт. — Как мило, — фыркнул Клаус.       Гибрид поднялся с пола, отряхнувшись от осколков и недовольно глядя на них обоих. Что-то в нем вспыхнуло, когда он увидел, как мило его брат любезничает с его двойником. Но Никлаус быстро затушил это чувство в себе, не желая искать его источник. — Майкл мертв, брат. — Что? — воскликнул Элайджа, не веря услышанному. — Я убил его, — сказал Клаус. — Его же оружием. Его нет, Элайджа, на этот раз навсегда.       Старший Майклсон долго всматривался в лицо брата, осознавая сказанное им. Спустя тысячу лет преследований и страха, он не мог поверить, что это, наконец, закончилось. Что их семья теперь в безопасности. Но следом за этим напрашивался другой вопрос. — Тогда почему наша семья все еще в этих гробах, — возмутился первородный. — Финн уже более девятисот лет, а Кол больше века! — Из-за Стефана Сальваторе. У него то, что не дает освободить их. Существует кое-что из нашего прошлого, о чем ты не знаешь, Элайджа. О смерти нашей матери, я никогда не говорил тебе об этом, но я готов рассказать тебе все сейчас. Я лишь прошу, чтобы ты помнил клятву верности, которую однажды произнес.       Никлаус подошел к брату, внимательно вглядываясь в его лицо. Он действительно был готов поделиться с Элайджей всем, но только если он все еще был на его стороне. — Всегда и навеки, — произнес Клаус. — Ты нужен мне, брат. Помоги мне уничтожить Стефана Сальваторе, и я клянусь тебе — наша семья воссоединиться. — Всегда и навеки, — ответил ему Элайджа.       И этого было достаточно. Братья обменялись объятиями, говорящими о вновь заключенном перемирии между ними. И раз оба Майклсона были вновь заодно, шансы у Деймона и Стефана убить хотя бы одного из них были чертовски малы.       По просьбе Клауса, похожей больше на приказ, Елена оставила их одних. Им стоило многое обсудить, например, тот факт, что именно Никлаус убил их мать. Гилберт не представляла, как Элайджа воспримет эту информацию, но что-то ей подсказывало, что даже это не настроит его против брата. В конце концов, они провели вместе тысячу лет, а это о многом говорит.       Девушка поднялась в свою новую комнату. Рабочие, наконец, закончили ремонт и обстановку. Майклсон выделил ей комнату напротив своей, его паранойя давала о себе знать. В отличие от спальни гибрида, ее была выполнена в нейтральных тонах и была совсем небольшой, но уютной. Деревянный паркет из светлого дерева, покрытый мягким ковром, обои нежного молочного цвета с природным узором, большое окном с мягким подоконником, завешанное бежевыми шторами. Двуспальная деревянная кровать, покрашенная в белый цвет, и две прикроватные тумбочки в тон к ней с высокими настольными лампами. Большой шкаф, аккуратный туалетный столик и дверь в конце комнаты, ведущая в ванную.       День клонился к вечеру, солнце постепенно начинало скрываться за горизонтом, а на небе появились первые звезды. Не зная, чем себя занять, ведь ни книг, ни какой-либо техники в комнате не было, девушка решила набрать ванную. Горячая вода приятно ласкала кожу, помогая расслабиться и хоть на какое-то время забыть о проблемах. В комнате витал нежный цветочный аромат от пены, которую девушка добавила. Елена прикрыла глаза, откинувшись на бортик.       Когда вода уже начала остывать, а пена практически вся растворились, облегченно выдохнув, Гилберт приоткрыла глаза, которые тут же округлились. Щеки вспыхнули румянцем, и девушка чуть не поскользнулась, резко вскочив. — Клаус! — воскликнула Елена, хватая полотенце.       Гибрид стоял в дверях, самодовольно улыбаясь. Он ничуть не изменился в лице, когда девушка метнула в него злостный взгляд. — Что ты здесь делаешь? — укутавшись в полотенце, раздраженно спросила девушка. — Я здесь живу, любовь моя, — съязвил Майклсон.       Закатив глаза на колкость гибрида, Елена вышла из ванной, принципиально задев Никлауса плечом. На что мужчина лишь тихо усмехнулся, в то время как Гилберт вся пылала от стыда. Девушка направилась к кровати, на которой оставила свою одежду. Но не успела она сделать и пары шагов от Майклсона, как он схватил ее за запястье. Гибрид дернул ее на себя. Развернувшись, она врезалась в его грудь, едва удержав полотенце.       Подняв взгляд на Клауса, Елена гордо вздернула подбородок, с вызовом глядя в его холодные глаза. Никлаусу нравились эти маленькие попытки бунта в ней, когда она смотрела на него с огнем в глазах. Дерзко и бесстрашно. Но он-то слышал, как бешенно бьется сердце у нее в груди, и как часто она дышит. — Чего ты хочешь?       На его лице появилась хитрая улыбка, и в этот же момент он коснулся ее губ. Это был уверенный, властный и полный желания поцелуй. И всего на минуту Елена поддалась ему, поддалась соблазну, страстно ответив. Гибрид прижал нежное девичье тело ближе, а Гилберт запустила руку в волосы мужчины. Но так же быстро, как на них нахлынула страсть, так же быстро и вернулся рассудок. И выскользнув из объятий первородного, девушка жадно начала глотать воздух, с долей обиды глядя на Майклсона. — Не смей больше этого делать, — воскликнула Гилберт. — Не ври себе, Елена, ты сама этого хотела. — Ты ошибаешься, Клаус, — отрицательно мотнув головой, сказала девушка. — Убеждай себя, сколько хочешь, любовь моя, — хмыкнул гибрид, направившись к выходу, но уже у самой двери остановившись, он добавил. — Ах, да, твои вещи ждут тебя внизу.       Девушка осела на кровать, все еще стараясь привести дыхание в норму. Ее щеки все еще пылали, а сердце галопом скакало в груди. Елена не знала, что заставило ее ответить на поцелуй первородного. Гилберт просто не могла устоять перед ним. Клаус был безмерно жесток и деспотичен, но и настолько же притягателен. Но она не могла позволить себе этого, не могла признаться, что у нее были хоть какие-то чувства к нему, кроме ненависти.