Елена нервно ходила по комнате. С того момента, как они разошлись с Элайджей, прошел почти час. Не сложно было догадаться, что будет с Эстер, когда Клаус узнает, что мать собиралась убить его. Но почему так долго? Неужели что-то пошло не так.
Гилберт сама не понимала, почему так сильно переживала. Ведь Майклсоны не были ей ни семьей, ни друзьями. Но девушка все-равно судорожно дергала рукав пиджака, который забыла вернуть первородному. Елена пару раз уже порывалась выйти из комнаты, но останавливала себя. Она больше не могла бездумно рисковать, девушка теперь была в ответе не только за себя.
Не зная, как успокоиться, Гилберт подошла к окну, присев на край подоконника. На улице было тихо, только ветер раскачивал деревья, заставляя их ветви протяжно скрипеть. И когда за спиной девушки послышался звук открывающейся двери, Елена без промедления вскочила, обернувшись.
Слегка покачиваясь, в комнату вошел Клаус. Пиджака и бабочки, которые были на нем во время бала, исчезли. Рубашка расстегнута на верхние пуговицы и небрежно торчит из-под брюк. В руках гибрида была полупустая бутылка, в которой под опасным наклоном, вот-вот собираясь вылиться на ковер, плескался бурбон. Дойдя до середины комнаты, Майклсон осел на пол, оперевшись спиной об основание кровати и сделав глоток алкоголя прямо из бутылки.
Елена смотрела на его спину, не решаясь подойти. Впервые она видела Клауса таким подавленным. Но его можно было понять. Эстер, его родная мать, убедила Никлауса в том, что простила его. И он, наконец, отпустил то, что мучило его тысячелетие. Он поверил в то, что мать собирается воссоединить их, снова сделать их семьей. И как чертовски больно было узнать, что все это было ложью.
— Элайджа сказал, что это ты сдала Эстер.
Неуверенно девушка подошла к гибриду, опустившись на колени перед ним. Гилберт печально взглянула на Майклсона, мягко положив руку ему на плечо. В его пронзительных серых глазах скопились слезы, но он сморгнул их, резко отвернувшись, не желая показывать своей слабости.
— Мне жаль, — в полголоса произнесла Елена, — правда, жаль.
Клаус вновь запрокинул бутылку, жадно глотая янтарную жидкость. Алкоголь привычно обжигал горло, помогая притупить боль, рвущуюся наружу. Никлаус внимательно изучал лицо девушки. Уголки ее губ слегка подрагивали, плечи печально опущены, а глаза полны сочувствия. Но вот только ему не нужна была ее жалость.
— Выходит, я теперь должен тебе, — фыркнул Майклсон, усмехнувшись так, словно сам не верил в то, что говорил. — Ты спасла не только меня, но и всю мою семью.
Не успела Гилберт ничего ответить, как гибрид поднялся со своего места. Он негромко рассмеялась, оглядывая комнату, будто видел в первый раз. Его настроение так быстро поменялось, что Елена даже не заметила, в какой момент все пошло не так.
— Ты свободна, Елена! — разведя руки в стороны, воскликнул Клаус. — Я разрываю нашу сделку. Ты можешь идти. А я с семьей завтра же покину Мистик-Фоллс, и мы будем квиты!
— Что?
Девушка в непонимании смотрела на первородного. Еще пару дней назад он уверял всех, что ни за что не оставит ее, а сейчас самостоятельно давал ей свободу, обещая покинуть город. Это было даже не странно, а практически противоестественно. Клаус никогда бы добровольно не отказался от создания гибридов.
— Можешь идти, порхай к братьям Сальваторе, или куда там еще, — отмахнувшись, сказал Клаус.
— Ты прогоняешь меня?
— Именно! — от крика Никлауса, девушка вздрогнула. — Я прогоняю тебя, Елена! Я дарю тебе свободу, которую ты так жаждала, и хочу, чтобы ты сейчас же покинула этот дом.
На глаза невольно набежали слезы, а губы задрожали. Вроде бы, она должна радоваться этому. Клаус отпускал ее. Добровольно. Без жертв, угроз и насилия. Но в душе что-то словно оборвалось.
— Ах, да!
Гибрид схватил девушку за руку, рывком поднимая с пола. Елена в ужасе смотрела на первородного. Его глаза горели от злости, губы были плотно сжаты, а дыхание прерывистое. Впервые за то время, что они провели вместе, Гилберт вновь по-настоящему испугалась его. Девушка плотно зажмурила глаза, когда Майклсон замахнулся, прикрывая живот рукой в жалкой попытке защиты.
Но Клаус лишь сорвал с ее шеи серебряный кулон, сделанный ведьмой в день, когда он похитил ее. Гибрид с усмешкой покрутил подвеску в руке.
— Он больше не нужен.
С размаху Клаус швырнул украшение в окно, заставив стекло разбиться вдребезги, а подвеске скрыться в темноте улицы.
— А теперь можешь проваливать.
Отбросив руку девушки, Майклсон вновь поднял бутылку, допив остатки бурбона. Елена провожала его разочарованным взглядом. Она знала, что он делал.
— Я знаю, что ты делаешь, Клаус. — утерев слезы, ответила Гилберт, — Ты отталкиваешь от себя людей, когда видишь, что они начинают заботиться о тебе! Потому что боишься, что тоже можешь начать что-то чувствовать к ним.
Гибрид в одно мгновение оказался возле Елены, с силой схватив девушку за щеки. Он приблизил ее лицо к себе, нагло ухмыльнувшись.
— Я не один из этих твоих глупых мальчишек, дорогая, — процедил сквозь зубы первородный. — Так что оставь всю эту сопливую чушь и проваливай!
— Ненавижу тебя, — прошептала Гилберт.
— Это взаимно.
Вырвавшись из хватки гибрида, Елена окинула гибрида взглядом полным презрения и покинула комнату, оставив первородного одного со своим гневом. Глаза щипало от слез, но девушка упрямо сдерживала подступающую истерику, не желая рыдать из-за Клауса. Он не заслуживал ее слез. Кто угодно, но уж точно не он.
Девушка быстро бежала по коридору, не оглядываясь. Лишь спустившись на первый этаж, она кинула на лестницу прощальный взгляд. Но обернувшись, чуть не столкнулась с удивленным Элайджей.
— Елена, что случилось?
— Все в порядке, Элайджа. — обходя первородного, ответила девушка, — Прости, мне пора.
Майклсон провожал Гилберт растерянным взглядом, не понимая, что мог успеть натворить его брат, пока они избавлялись от тела Эстер. Нахмурившись, вампир за считанные секунды оказался в комнате девушки. Никлаус стоял у окна, прожигая уходящую Елену взглядом.
— Что ты сделал?
— То, что должен был. — Клаус повернулся к старшему брату, — Завтра мы покинем Мистик-Фоллс.
Гибрид больше не сказал ни слова, покинув спальню, оставив Элайджу с сухим фактом, без объяснений и причин столь неожиданного решения.
***
Как только дом Майклсонов скрылся из виду, девушка, наконец, не выдержала. Горячие слезы катились по содрогающемуся от рыданий лицу, а всхлипы утопали в ночной тишине. Елена даже сама толком не понимала, что послужило причиной такой бурной реакции. Слова Клауса эхом отдавались в голове. Он ведь буквально прогнал ее.
Девушка понимала, что глупо было думать, что Никлаус может поступить иначе. Он не умел привязывать к людям, дорожить ими. А всех, кто хоть немного становился ближе к нему, непременно отталкивал. Хоть Никлаус Майклсон и был тысячелетним бессмертным гибридом, внушающим страх один своим именем, но, когда дело доходило до чувств, он вел себя, как трус.
Единственное, что радовало Гилберт так это тот факт, что Майклсон даже не подозревал о ее беременности. Это было к лучшему. Гибрид покинет город, и Елена в какой-то момент сможет исчезнуть, чтобы никто не узнал правду. Она сделает все, чтобы ее ребенок был в безопасности. Даже если придется бросить все, что было ей некогда дорого. Заберет Джереми из Денвера, и они вместе начнут новую жизнь. Вдали от этого города, от вампиров, ведьм, оборотней, вдали от Клауса.
Мимо нее проехала машина, остановившись в паре футов от нее. Девушка напряглась, сбавив шаг и надеясь, что это был не кто-то из Майклсонов. Передняя дверь седана открылась, и из машины показался невысокий, стройный женский силуэт. И стоило незнакомке выйти в свет фар, как Елена попятилась, не ожидая ничего хорошего от этой встречи.
— Здравствуй, Елена, — усмехнулась Мортиша.
Не дожидаясь продолжения, Гилберт, развернувшись, бросилась бежать. Но не смогла пробежать и полфута. Голова начала словно раскалываться на тысячи осколков, девушка закричала, падая на колени. Из носа побежала тонкая струйка крови, а перед глазами все поплыло. Елена даже не заметила, как потеряла сознание.
Ревенселлер, не торопясь, подошла к двойнику, без капли сожаления рассматривая девушку перед собой.
***
Голова нещадно трещала, в горле пересохло, все тело онемело, и, казалось, что еще немного и Елену вырвет. Со стоном приоткрыв глаза, девушка поняла, что находиться на заднем сиденье машины. Повернув голову в сторону водительского сиденья, Гилберт вспомнила события вчерашнего вечера. Ссору с Клаусом, темную дорогу и остановившийся автомобиль, из которого вышла ведьма.
— Зачем? — только и смогла выдавить из себя Елена.
— У Клауса есть то, что мне нужно, — кинув суровый взгляд на двойника, ответила Ревенселлер.
Гилберт слабо рассмеялась, садясь. Ведьма даже не подозревала, насколько она ошиблась, выбрав в качестве заложника Елену. Ведь Никлаусу больше не нужна ее кровь, она ему больше не нужна, а значит, он и пальцем больше не пошевелит ради нее.
— Не хочу тебя расстраивать, но я ему безразлична.
— Возможно, — губы Мортиши тронула коварная усмешка. — Но вот твой ребенок — не думаю.
Глаза Елены расширились от ужаса. Как Ревенселлер могла узнать об этом. Никто, кроме нее и Эстер, не знал. И вряд ли мать первородного семейства успела кому-то поведать, тем более Мортише. Они ведь даже не были знакомы.
Вот только ведьмы всегда были слишком упертыми, даже если покидали этот мир. Поэтому Гилберт бы даже не удивилась, если бы не удавшаяся бабушка, придумала способ сообщить о ребенке, даже с той стороны. Ведьмы всегда находили способы передать послание.
— Как? Как ты узнала?
— Твой ребенок — аномалия, — голос Мортиши на секунду дрогнул. — И я точно не единственная, кому было видение о нем.
— Куда ты везешь меня?
— В город, откуда я родом, — Ревенселлер вдавила педаль газа, ускоряясь, — Новый Орлеан.
Елена со страхом смотрела на дорогу, не представляя, что ждет ее в этом городе. И, видимо, ее план по беззаботной жизни с братом и ребенком вдали от всего сверхъестественного, вновь пошел прахом. И причиной всего опять стал Майклсон с его любовью заводить врагов.
