Тайные истины

      В доме Сальваторе уже которую неделю царила напряженная атмосфера. Стефан был зол на всех: на себя за то, что угрожал любимой девушке, на брата за то, что он только и делал, что пытался заставить его пить человеческую кровь, на Клауса за то, что лишил его чувств и похитил Елену, и на саму Гилберт за то, что она предпочла остаться в доме гибрида и выдала ему местонахождение гробов. Деймон же в свою очередь предпочитал запивать горе бурбоном, начиная пить с самого утра. От чего запасы алкоголя в их пансионе начинали значительно проседать.       И это утро не стало для братьев исключением. Младший Сальваторе внимательно наблюдал, как Деймон открывает очередную бутылку недешёвой выпивки, разливая алкоголь по бокалам. Один из которых протягивает Стефану, и на этот раз он соглашается, принимая напиток. Бурбон приятно обжигает горло, принося за собой тепло и щепотку успокоения. Почему-то младший Сальваторе еще с самого утра знал, что сегодняшний день будет долгим, и, судя по страдальческому выражению лица старшего брата, он был такого же мнения, хоть и предпочел оставить мысли при себе.       Как и решительно делал вид, что не переживает, что Елена жила в доме Майклсонов, да еще и по своей воле. Это сильно ударило по самолюбию Деймона, как и по его чувствам к девушке. С его точки зрения она предпочла им Клауса и его первородную семейку. И это заставляло старшего Сальваторе психовать, попутно совершая глупости, и беспросветно пить. О чем даже Рик успел ему совсем не тонко намекнуть. Но Деймон решительно игнорировал всеобщие замечания, отшучиваясь и отпуская колкости, как любил это делать обычно.       И если бы Елена была там не по своей воли, он бы уже сотню раз попытался вызволить ее оттуда, рискуя своей, и не только, жизнью. Но девушка была там добровольно, а значит ее «спасение» было бы сочтено не героизмом, а самодурством со склонностью к самоубийству. Ведь какой дурак полезет в дом к первородным веселья ради? Только сумасшедший, верно.       Братья синхронно сделали по глотку бурбона. Но от семейной «идиллии» их отвлекло вежливое покашливание. Сальваторе обернулись, нахмурившись. На входе в гостиную, как и всегда, в своем безупречном черном костюме, в белой накрахмаленной рубашкой и с великодушной улыбкой на губах стоял Элайджа. Заметив, что оба брата обратили на него внимание, первородный, поправляя галстук, прошел в глубь комнаты. Вампиры провожали его настороженным взглядом. — Чего тебе? — грубо бросил Деймон, залпом допивая содержимое своего бокала. — Видите ли, вчера произошло маленькое недоразумение, — начал говорить Майклсон, — и я бы хотел поговорить с Еленой, чтобы извиниться за моего брата. Я могу увидеть ее?       Сальваторе удивленно переглянулись, не понимая, почему Элайджа ищет Гилберт здесь, когда она жила вместе с его семьей. Но не сложно было сделать вывод, что раз он здесь, значит, Гилберт ушла от них. Вот только, если она не у них и не здесь, то где? — Елены здесь нет, — ответила Стефан, поднимаясь со своего. — Разве она не с вами? — Со вчерашнего вечера — нет, — Майклсон задумчиво развернулся к камину. — В доме Гилбертов ее тоже не было, куда она могла пойти?       Для Деймона и Стефана это было, словно красная тряпка для быка. Сальваторе в один момент сорвались со своих мест, начиная с телефонных звонков всем знакомым девушки и заканчивая Бонни Беннет, которую старший Сальваторе притащил в их дом.       Ведьма недовольно оглядывала то Деймона, которого недолюбливала с самой первой встречи, то первородного, который, хоть и был внешне спокоен, но внушал ей страх одним своим присутствием. Если импульсивность Клауса и его любовь к насилию, позволяли предугадать его методы ведения «переговоров», то чего ждать от его старшего брата Беннет не знала. Но она старалась не замечать его. Бонни всеми силами старалась сосредоточиться. Елена пропала, и она не могла допустить, чтобы ее лучшая подруга пострадала.       Карта, свечи, вещь Елены, заклинание, все было, как обычно. Вернее, почти. Как бы Беннет не старалась, но она не могла найти Гилберт, словно что-то мешало. — Не выходит, — отчаянно выдохнув, сказала Бонни. — Старайся лучше, ведьмочка! — раздраженно воскликнул Деймон за ее спиной. — Я не могу! — кинув на вампира гневный взгляд, ответила Беннет. — Что-то не дает мне найти ее. — Или кто-то, — заключил Элайджа.       Первородный отошел от камина, на который прежде опирался, внимательно наблюдая за процессом. Майклсон нервничал, хоть и прекрасно скрывал это от остальных. Елена пропала, и это не сулило ничего хорошего. Ни его семье, ни тем более девушке. И он должен был исправить это. Ведь, если бы его своенравный братец не выгнал ее прошлой ночью, ничего бы не произошло, и Елена была бы в безопасности. Тем более, девушка буквально в этот же вечер спасла их семью. Они были обязаны ей своими жизнями, даже если она так не считала.

***

      Новый Орлеан, а точнее его старейшая часть — Французский квартал, встретил их ярким солнцем и обилием красок. Красивые дома, привлекающие взгляд своей необычной архитектурой и пестрыми цветами. Высокие пальмы, раскидистые монстеры, пышные папоротники наполняли округу зеленью. А сотни различных заведений: от колдовских лавок до ресторанов с джазовыми оркестрами, вместе с местными жителями, сразу выделяющимися среди туристов, наполняли город незабываемым антуражем.       Елена с интересом смотрела в окно, рассматривая узкие улочки, восхищаясь городом. Пусть она и была пленницей, но великолепие Нового Орлеана от этого никуда не исчезало. Будь она обычным туристом, гуляла бы здесь часами, наслаждаясь прекрасными видами и местной атмосферой. Но это было лишь мечтами, а суровая реальность вывозила ее за пределы города в сторону густого леса и глухих болот.       Машину они оставили где-то посередине трассы, загнав подальше от любопытных глаз. Мортиша повела их вглубь леса, виляя среди деревьев, словно знала местность, как свои пять пальцев. Ведьма остановилась возле хлипкого деревянного домика, стоявшего у самого края озера и едва ли рассчитанного больше, чем на одного человека. Ревенселлер пошла в сторону дома, предварительно приказав Елене, оставаться на месте. Но Гилберт и не собиралась даже пытаться бежать. Лес был слишком густым, и уже на половине пути сюда девушка перестала ориентироваться, где они находятся. Да, еще и болота, казалось, были просто повсюду, а угодить в одно из них, она точно не хотела.       Ревенселлер негромко постучала в дверь, что-то в полголоса шепнув. На улице показался высокий, наверное, футов семь в длину, широкоплечий шатен. У него были грубые черты лица, прямоугольный подбородок, глубоко посаженные темные глаза и тонкие губы. Темно-синие затертые джинсы и клетчатая рубашка. Он выглядел громоздко и угрожающе. Даже, если девушке повезет, и он не окажется чем-то сверхъестественным, их силы были явно неравными.       Они перешептывались, яро жестикулируя. Но и без слов было понятно, что они о чем-то спорили. Парень бросил недовольный взгляд на Елену, заставив ее поежиться, но, уступив ведьме, утвердительно кивнул, соглашаясь с Ревенселлер. Мортиша, подойдя к Гилберт, толкнула девушку в сторону парня. — Останешься с Хоакином, — равнодушно сказала ведьма. — И, если Клаус сделает все, как надо, вернешься домой живой. — А если нет?       Ревенселлер ничего не ответила, лишь одарила Гилберт жестокой усмешкой. Пояснять было и не нужно, если Никлаус не выполнит условия сделки, она и ребенок умрут. А, зная гибрида, можно было даже не гадать, что он выберет. Клаус не позволит себя шантажировать, отдав Елену им на растерзания в угоду своей гордыне. Что значило лишь одно — девушке придется самой придумать, как спасти себя и своего ребенка.       Мортиша одобрительно кивнула парню напоследок и пошла обратно. Хоакин грубо схватил девушку за плечо, потащив в дом. Изнутри он был не лучше, чем снаружи. Две небольшие комнатки. В первой маленькая печка, два кухонных ящика и небольшая столешница, духовка с парой конфорок и ржавая раковина. Круглый стол и пара деревянных стульев. Вторая комната, двери в которую не было, а лишь вырезанный под нее проем, была чем-то вроде спальни. На полу валялся широкий матрас и пара подушек, в углу лежали коробки, на табуретке стоял старенький телевизор шипящий и со всего парой рябящих каналов.       Парень провел девушку во вторую комнату, небрежно бросив на матрас. Смирив ее презрительным взглядом, он молча вышел обратно на улицу.       Ситуация, казалось, была безвыходная. Что она могла сделать против громилы, который еще и мог оказаться ведьмаком. Вампиром он точно не был, ведь мог спокойно ходить под солнцем, а ни одного украшения на нем Елена не заметила. Значит, парень мог с легкостью оказаться ведьмаком, что объяснило бы их сговор с Ревенселлер. Ведьмы предпочитали держаться вместе, помогая своим. Но оставался и другой вариант. Он мог быть и оборотнем, но с той же вероятностью парень мог быть и просто человеком.       Но даже если Гилберт удастся, каким-то чудом избавиться от него, оставалась еще одна проблема. Глухой лес полный болот. Но стоило решать проблемы по мере их поступления. Так девушка решила начать с Хоакина.       Для начала нужно было хоть что-то узнать о нем, поэтому, выглянув в окно и убедившись, что парень, пока не собирается возвращаться, коля дрова, Елена, стараясь не шуметь, подошла к коробках с личными вещами. Немного вещей, пара книг и… Телефон! Гилберт не могла поверить в свою удачу, пока не включила смартфон и не увидела, что связи в этой глуши не было. Девушка чертыхнулась. Но, на всякий случай, сунула мобильник в карман джинс.       В одной из коробок Елена заметила фоторамку. Вытащив ее, Гилберт увидел Хоакина, целующего в щеку улыбающуюся Мортишу, которая крепко обнимала девчушку лет пятнадцати, внешне смутно напоминающую Ревенселлер. И если бы не возраст девочки с фотографии, Елена бы решила, что это их дочь, но она была слишком взрослой для этого. Оставался лишь второй вариант — это младшая сестра ведьмы.       Теперь стало не сложно догадаться, что Ревенселлер имела в виду, когда говорила, что Клауса есть то, что ей нужно. Ее сестра, у гибрида была ее сестра. И Елена не понаслышке знала, на что люди могут пойти ради своей семьи. Она сама бы пошла на все ради Джереми. — Мама тебе не говорила, что нельзя копаться в чужих вещах? — раздался позади девушки басистый голос.       Вздрогнув, Гилберт обернулась, вскочив. Фоторамка выпала из рук девушки, с глухим стуком упав на пол. Хоакин гневно смотрел на девушку, тяжело дыша и перекладывая топор из руки в руку. — А тебя, судя по всему, не учили, что нельзя похищать и держать в плену беременных девушек, — дерзко ответила ему Елена, упрямо глядя в глаза.       Мужчина грубо хмыкнул, приближаясь. От недавней храбрости не осталось и следа, и девушка попятилась к стене. Хоакин подошел ближе и, прислонив холодный металл топора к подбородку Елены, заставил ее поднять голову. Он с хищной улыбкой на губах изучал лицо девушки, пока она прожигала его гневным взглядом. — Люблю девушек с характером, — сказал парень, сверкнув желтыми глазами.       Волк, сразу поняла Гилберт. Ничего хорошего это не сулило, как правило, они все были с взрывным характером из-за гена оборотня, и с жуткой гордыней, причину которой девушка не знала. — Мортиша сказала, что ты должна быть жива, — предупреждающе начал говорить волк. — Про сохранность речи не было, так что лучше сиди тихо и не провоцируй. Ясно?       Елена слабо кивнула, и оборотень отступил, давая девушке возможность спокойно вздохнуть. Он вернулся в первую комнату, затапливая печку, ведь вечер неумолимо приближался.       Все время до того, как солнце не скрылось за горизонтом, а ночь не вступила в свои полноправные владения, Гилберт тихо сидела на твердом матрасе, стараясь, не привлекать к себе лишнего внимания. Но не спускала глаз с оборотня, беспрерывно наблюдая за ним. Не так давно Хоакин вытащил бутылку какого-то дешево пойла из кухонного ящика и принялся быстро ее опустошать.       В отличие от вампиров, для оборотней нужно было не так много алкоголя, чтобы опьянеть. Пусть их метаболизм и был ускорен, в отличие от человеческого, но не настолько. Поэтому бутылка крепкого алкоголя, выпитая за час, дала о себе знать, Хоакин уже начинал тихо похрапывать на стуле. Давая Елена шанс на побег.       Девушка бесшумно поднялась со своего места и на цыпочках направилась в сторону выхода. Она внимательно наблюдала за сопящим оборотнем. Сделав шаг, Гилберт оказалась на узком крылечке, половицы которого жалостно скрипнули под ее ногами. Обернувшись, Елена вздрогнула. Оборотень стоял позади нее с горящим взглядом и опасной ухмылкой на губах. — Какая наивная, — хмыкнул парень.       Схватив девушку за волосы, Хоакин потащил ее обратно в комнату. Елена вскрикнула, пытаясь сбросить его руку, но хватка волка была железной, и он безжалостно волок ее по полу. Оборотень бросил ее на матрас, пугающе нависнув над ней. — Знаешь, — протянул Хоакин, — а у этого ублюдка неплохой вкус.       Волк мягко, почти нежно, провел грубыми пальцами по щеке Гилберт, заставив ее затрястись от ужаса. Елена попыталась отползти в дальний угол, но оборотень схватил ее за лодыжку, притянув назад. Ее тело начинало сводить от страха, она даже не хотела думать о том, что он хочет с ней сделать. Но его горящие от желания глаза и пьяное дыхание, заставили девушку неистово завизжать, в попытке вскочить.       Но Хоакин быстро предотвратил ее никчемную попытку, одним резким движением, уложив обратно и одной рукой зажав запястье девушки над головой. Из глаз Елены брызнули слезы, она извивалась, словно змея, стараясь вырваться, но все ее попытки были безуспешны. Оборотень наклонился к ней, накрыв своими губами ее, но Гилберт плотно сжала зубы, не давая ему углубить поцелуй, и яростно замотала головой. Что казалось только лишь заводило парня.       Одним быстрым рывком Хоакин разорвал джемпер на девушке. Девушка закричала, моля о пощаде, но волк не слушал ее, оставляя влажные поцелуи на ее груди. Гилберт начала брыкаться с новой силой, пытаясь, как можно сильнее пнуть оборотня, но ее пинки для него были, словно жужжание назойливой мухи. И когда ему это надоело, он одной своей ногой зажал ее две, продолжая изучать ее тело. Оборотень расстегнул ширинку джинс девушки. Елена взвыла еще громче. — Сейчас, малышка, я покажу тебе, кто тут большой и сильный волк на самом деле.       Но стоило парню отпустить ее руки, чтобы снять с себя штаны, Гилберт вскочила со своего места. Он удивленно уставился на девушку, видимо, не ожидая, что она в таком состоянии сможет так быстро сменить положение. Елена со всей силы пнула оборотня в пах, заставив того согнуться от боли и повалиться на матрас.       Не теряя ни минуты, Гилберт ринулась бежать в лес, задыхаясь от рыданий. Сейчас ей уже было плевать, куда она бежит, лишь бы дальше от этого места и от Хоакина. Ветви деревьев с силой хлестали по лицу, но Елене было плевать, она бежала, не останавливаясь. Где-то позади послышался хруст веток, девушка обернулась, не сбавляя скорости, но там была лишь непроглядная тьма.       Повернувшись обратно, Елена не успела остановиться, со всей силы врезавшись в чью-то крепкую грудь. В ужасе Гилберт закричала, стараясь вырваться из крепкой хватки мужских рук, пока до ее нее не донесся бархатистый баритон голоса, пытающегося ее успокоить. Вскинув взгляд наверх, девушка увидела знакомое лицо. Угловатые черты лица, прямой нос, высокие скулы, тонкие губы и глубокие карие глаза, беспокойно оглядывающие Елену.       Поняв, что перед ней стоит не оборотень, слезы облегчения полились с новой силой, и Гилберт вцепилась в мужчину в спасительных объятиях. — Елена, — тихо прошептал Элайджа, крепко обнимая девушку в ответ. — Мне так жаль.       Первородный оглядывал двойника, мысленно уже представляя, что сделает с ее обидчиками. По разорванной одежде и ужасу, застывшему в глазах девушки, было не сложно догадаться, что этот смертник собирался сделать. Майклсон даже не хотел представлять, что случилось бы, если бы они нашли Елену чуть позже. И если Мортиша Ревенселлер уже кормила рыб в местной реке, то ее сообщнику быстрая смерть не светит, уж вампир проследит за этим. Пусть Элайджа и не был поклонником пыток, но ничего не мешало ему, дать воображению Кола простор для действий. А уж младший Майклсон был весьма изобретательным.       И когда оборотень появился в поле зрения первородного, Элайджа мягко отстранился от Елены, в одну секунду схватив волка за горло. Вены под глазами вздулись, склеры наполнились кровью, и клыки вылезли наружу. Он был готов разорвать глупца прямо сейчас, но это было бы слишком просто. — Давай! — закричал Хоакин. — Убей меня! — Нет, — успокоив внутренних демонов, равнодушно сказал вампир. — Но совсем скоро ты будешь молить о смерти.       Ловким ударом об ближайшее дерево, первородный вырубил парня и, подхватив того за ногу, потащил за собой, словно мешок. Елена, словно в прострации, шла рядом. Но по ее взгляду было понятно, что девушка далеко не здесь. Ее шаги были слабыми, и, казалось, еще чуть-чуть и она упадёт в обморок. Но Гилберт упрямо шла вперед, держась из последних сил.       Пока они добирались до машины, Элайджа, как только появилась сеть, успел отправить сообщение семье. У автомобиля уже столпились все остальные Майклсоны, Бонни и незнакомый Елене парень. Невысокий, крепкого телосложения со смуглой кожей, коротко стриженными волосами, томными миндалевидными, казавшимися, черными глазами. Но сейчас девушке было абсолютно плевать кто он и откуда здесь, единственное, что она хотела — это оказаться дома и принять горячий душ, чтобы стереть себя прикосновения. — Елена! — воскликнула Беннет.       Гилберт тут же оказалась в объятиях подруги. И стоило девушке опереться на ведьму, как она потеряла сознание. Бонни едва удалось удержать девушку от падения. Но возле них тут же оказался Клаус. Аккуратно переложив Елену к себе, он мягко поднял ее на руки и переложил на заднее сидение машины. Укрыв ее пледом, гибрид бесшумно захлопнул дверь. — Что он сделал с ней?       Голос Никлауса не просто был полон злости, в его словах слышалась животная ярость. — Я предполагаю, что он… — Элайджа замялся, сдерживая свою злобу. — Он пытался изнасиловать ее, Николаус. — Я убью его, — твердо заявил гибрид.       Его глаза пожелтели, а на нижнем веке набухли вены, казалось, ничего уже не сможет остановить Клауса от убийства. Но Элайджа уверенно положил руку на плечо брата, преградив ему путь. Гибрид со смесью удивления и злости смотрел на него, не понимая причину, по которой он не дает ему совершить задуманное. — Он не заслужил быстрой смерти.       Губы Никлауса расплылись в понимающей улыбке, и ход мыслей его брата ему нравился. Элайджа был прав. Клаус сделает все, чтобы этот глупец, посмевший посягнуть на то, что принадлежит ему, оказался в аду на земле.

***

      Елена очнулась в незнакомой светлой комнате на просторной кровати. Кажется, падать в обморок, начало входить у нее в привычку. В привычку, которая ей совсем не нравилась. Первое, что заметила Гилберт приоткрыв глаза, это Клауса. Гибрид стоял спиной к ней, глядя в окно. Его спина была напряжена, как и он весь, в принципе. — Ты проснулась, — обернувшись, заметил очевидное Никлаус.       Девушка смирила его пронзительным взглядом, не желая ничего отвечать. Ведь, это из-за него ее похитили, из-за него ее чуть… Она не хотела вспоминать это. Не хотела вспоминать весь вчерашний день. Как и не хотела больше видеть его. Причину всех ее проблем. — Уходи, Клаус. — Елена, я…       Но Гилберт не дала ему договорить. Поднявшись с кровати, девушка на отмах ударила гибрида по лицу. Красный след от ее руки остался на щеке первородного, на что он лишь утвердительно кивнул, соглашаясь с ее реакцией. — Я больше не хочу тебя видеть. Никогда, — отчеканила Елена. — Ты пообещал мне, что уедешь из Мистик-Фоллс и оставишь меня в покое. Так, прошу тебя, выполни его. Хоть раз сдержи свое слово, Клаус. — Но я не могу, Елена, — возразил Майклсон. — Я дал тебе его до того, как узнал, что ты беременна. Это все меняет. — Нет, это ничего не меняет! Это мой ребенок, Клаус. Мой! И я дам ему все: дом, любовь, защиту, а единственное, что можешь дать ему ты, — Гилберт ткнула гибрида в грудь, — так это своих врагов.       Никлаус терпеливо выслушал тираду девушки, плотно сжав челюсти. Когда девушка закончила, он ничего не ответил, лишь смерил ее гневным взглядом. Но с гордо поднятой головой Гилберт выдержала его напор. И Клаус отступил. Обойдя Елену, он молча покинул комнату, с грохотом закрыв за собой дверь.