Уже месяц девушка вместе с семьей первородных жила в Новом Орлеане. И с каждым днем атмосфера накалялась все больше. Клаус и Марсель настойчиво притворялись, что они все еще друзья. Но все прекрасно видели, что каждый из них готовиться, если не к войне, то к обороне точно. Вампиры Жерара постоянно шныряли где-то неподалеку, выискивая слабые места Майклсонов. В то время, как гибриды Никлауса, то и дело, наводили шороха во Французском Квартале.
Елена же в это время думала лишь о том, чтобы быть как можно дальше от этого всего. Боевые действия между бессмертными были не лучшим местом для рождения ребенка. Но быть вдали оказалось просто невозможно. Поэтому Гилберт была уже готова помочь Майклсонам в этой «холодной войне», если бы это было в ее силах. Но, к несчастью, она не обладала такой возможностью. Но почему этого все еще не сделал Клаус, девушка не понимала.
В его руках было все: ведьмы, вставшие на сторону гибрида, благодаря Колу, армия послушных гибридов, готовых на все ради него, семья первородных вампиров. На стороне Никлауса было все. Но он все равно медлил. Словно что-то сдерживало его. И Елена догадывалась, что это было.
Пусть Клаус и делал вид, что ему плевать, что станет с Марселем. Но Гилберт знала, что это не так. Гибрид все еще был привязан к Жерару. Он все еще видел в нем того мальчишку, которого встретил практически двести лет назад. Вот только он больше не был им. Марселус создал свою империю, в которой властвовали вампиры. Сделал то, что не смог Никлаус. Ведь гибриду прислуживали из страха, или сверхъестественной привязанности. А Жерару из искренней преданности, веры в его идеалы.
И это больно било по самолюбию первородного. Он жаждал того же, желал то, что было у его ученика. Но преданность страхом не завоюешь. Только доверие порождает доверие. А Клаус не умел доверять. Он был мнительным параноиком, не верящим даже собственной семье, а порой и себе самому. Поэтому использовал страх и боль в качестве рычагов давления, считая это единственным верным способом.
И сейчас, когда ведьмы затеяли провести обряд жатвы, церемонию, происходящую каждые триста лет, для связи живущих ведьм с их умершими предками, дабы укрепить и увеличить их магическую силу, Никлаус нервничал, ожидая очередной обман. Обряд являлся доказательством веры для ведьм, он принесет им силу предков. И это не нравилось гибриду. Ему не нужно было, чтобы ведьмы Французского Квартала становились сильнее. Это лишь принесет ему лишние проблемы. Зная характер слуг природы, гибриду даже не нужно было предполагать, он точно знал, что они, наверняка, затеют бунт против него, его семьи и его еще не рожденного ребенка.
Майклсон прекрасно знал, что ведьмы думают о ее ребенке. Аномалия. Гибель для ведьм. И ему нравилось это. Его дитя будет сильнейшим созданием на свете. Разве может быть иначе? И он сделает все, чтобы его ребенок родился и был в безопасности.
— Клаус! — раздался разгневанный голос Жерара.
Гилберт, сидящая в гостиной с томиком Маргарет Митчелл в руках, оторвалась от книги, устремив взгляд в коридор. Марсель гневно метался из комнаты в комнату, выискивая гибрида.
— Елена! — вбежав в комнату, воскликнул вампир. — Где Клаус?
— Понятия не имею, — пожала плечами девушка, — они с Элайджей и Колом пропадают где-то с самого утра. Думаю, все дело в этом ритуале.
— Ты хоть представляешь, что они собираются сделать?! — кричал Жерар. — Эти ведьмы собираются убить четырех девочек! Они собираются убить детей, Елена!
Такие подробности о церемонии девушка точно не знала. Элайджа лишь сказал, что они возьмут немного крови у младших ведьм, выбранных предками, для жатвы. Но убийства никто не упоминал.
Гилберт видела девушек, которых избрали. Им едва исполнилось шестнадцать. Совсем дети. Елена не хотела верить, что Элайджа допустил бы их смерти. И что Клаус, отец ее будущего ребенка, способен на убийство детей.
— Ты врешь, — сказала Гилберт.
— Да, что ты, — вскипел вампир. — Тогда почему одна из ведьм пришла ко мне за помощью, считая, что старейшины собираются убить ее племянницу?!
— Не понимаю… — отрицательно покачала головой девушка. — Элайджа ведь сказал…
— Не будь наивной дурой, Елена! Они убьют их! Мы должны поспешить, ты единственная, кто сможет задержать их. Тебя Майклсоны не тронут.
Кинув, соглашаясь с Жераром, Гилберт подскочила со своего места. Подхватив куртку, она пошла вслед за Марселем. К несчастью вампир был прав, сейчас она, наверное, была единственной, кого первородные не тронули бы. Клаус не убьет ее, даже не ударит, зная, что она носит его ребенка. А значит только она сможет, если не остановить, то хотя бы задержать его.
Машина Марселуса резво ехала по улицам, нарушая всевозможные правила движения, лишь бы успеть. По дороге Жерар рассказал ей о резне в церкви Святой Анны. Как семинарист Шон О’Коннел убил девять человек из-за проклятия, наложенного одной из ведьм, только из-за того, что его дядя выступал против жатвы. Это было ужасно. А что было еще хуже, так это то, что сама Елена тихо сидела в загородном доме, не желая вникать в дела первородных. Но если бы она хотя бы ненадолго опустила свой эгоизм, то, возможно, этого можно было бы избежать. Девушка могла бы поговорить с Элайджей, или, в конце концов, попытаться вразумить Клауса. Но она ничего не сделала, лишь молча читала книжки в старой библиотеке.
Черный мустанг остановился неподалёку у забора кладбища Лафайетт, где их уже ждали люди Жерара, которым он уже успел сообщить нужный адрес. Именно здесь ведьмы собирались провести жертвоприношение. К счастью для Марселя, Майклсоны не особо скрывали свои планы от Елены, зная, что та не станет вмешиваться. А девушка, пусть и слушала в пол уха, но запоминала некоторые, казалось бы, незначительные моменты.
Но у самого входа на кладбище у них возникла главная проблема. Вампиры не могли войти туда без приглашения. Но, благо для них, на их стороне была одна из ведьм, точно так же пытающаяся противостоять этому жестокому ритуалу. Марсель уже звонил Софи Деверо, племянница которой должна участвовать в этом жертвоприношении. Но ждать было нельзя, поэтому, кивнув Жерару, Гилберт кинулась бежать
.
Она точно не знала, где должна была происходить жатва, да и вампирского слуха у нее не было, поэтому девушка бежала наугад. Стараясь прислушиваться. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, а в сумерках петлять среди склепов было не очень удобно. И когда Елена уже решила, что заблудилась среди нескончаемых каменных плит, где-то неподалёку раздался крик полный искреннего страха. Девушка тут же ринулась в эту сторону.
Среди четырёх колонн, в чаше которых пылал огонь, лежало хрупкое девичье тело в легком белом платье. На тонкой бледной шее алым зиял тонкий порез, из которого струями на холодный каменный пол сбегала кровь. Еще одну девушку прирезали, словно ягненка, прямо на глазах у Елены. Девушка взвизгнула, привлекая к себе внимание.
Глаза всех Майклсонов расширились от ужаса. Они явно не ожидали увидеть ее здесь. Гилберт уже хотела кинуться в самую гущу, чтобы не дать убить остальных девушек, но Клаусу хватило всего секунды, чтобы переместить ее в другой конец кладбища.
— Как ты мог! — тут же взвизгнула Елена, вырываясь из крепкой хватки гибрида. — Они же еще дети!
— Успокойся, дорогуша, — осадил ее Майклсон, — никто не умрет, ведьмы сказали, что они воскреснут.
— И ты им поверил! — возмутилась Гилберт. — Они же сделают все, чтобы обрести силу, способную противостоять вампирам!
— Ведьмам? Нет, — Майклсон отрицательно мотнул головой, — но я поверил своему брату. Кол уже присутствовал на ритуале жатвы. И ведьмы вернуться к жизни.
Елена хотела вновь возразить Клаусу, но возле них появился взволнованный Элайджа. Белая рубашка первородного была испачкана кровью, пиджак был порван, а волосы непривычно взъерошены.
— Никлаус, — обратился к брату вампир, — Марсель украл одну из девушек, жатва не состоялась. И судя по реакции ведьм, у нас проблемы.
Услышав слова первородного, Гилберт облегченно выдохнула. Хотя бы одна из девушек смогла спастись. Жерару удалось уберечь хоть кого-то. И пусть гибрид верил, что ведьмы воскресят этих девушек, Елена не собиралась идти у них на поводу.
— Как он мог узнать, где состоится ритуал!
Но ответ на вопрос Никлауса пришел сам собой, он гневно посмотрел на двойника. Елена лишь скрестила руки на груди, смерив гибрида злым взглядом в ответ. Она ничуть не сожалела о своем поступке. Эти девочки не заслужили, чтобы их зарезали, как скот на убое. И судя по крикам, никто не предупредил их о том, как будет происходить жатва.
— Ты! — шикнул гибрид, грозно указав пальцем на девушку.
— Я! — дерзко ответила Гилберт. — Вы все обманули меня. А Марсель сказал правду!
— Что-то я не заметил, чтобы тебя хоть что-то интересовало, — раздраженно фыркнул Клаус. — И было бы просто замечательно, если бы так и оставалось.
— Еще чего! Вы оба врали мне.
— Я уже сказал тебе, что их вернут!
— Тогда почему никто не соизволил рассказать об этом этим девушкам?
Первородные переглянулись, не зная ответа на поставленный вопрос. Это было условием ведьм, Майклсоны не должны были распространяться о подробностях ритуала, даже его участникам. Кол считал это честной сделкой, и даже чем-то вроде проявления гуманности. А Клаус и Элайджа доверяли младшему брату в отношении колдовства. Он был экспертом в этом деле, и даже в каком-то смысле прародителем многих магических культов и ритуалов. Поэтому никто из них даже не сомневался в его словах.
— Елена, этим девушкам ничего не грозило, — попытался успокоить Гилберт Элайджа. — А теперь жатва сорвана, и неизвестно какие последствия за этим последуют.
— О, одно точно известно, — грозно заявил Клаус, одарив девушку яростным взглядом. — Марселус только что объявил нам войну.
***
— Никто не будет искать тебя здесь, — неловко произнес Марсель, впуская недавно спасенную девушку в старый чердак закрытой церкви. — Это ненадолго, пока я не вывезу тебя из города. А пока что я обеспечу тебя всем необходимым.
Юная ведьма осматривала комнату красными от слез глазами. Ей не было дела, где жить и как. По крайне мере сейчас. На ее глаза всего пару часов назад убили ее лучшую подругу, и она сама едва не лишилась жизни. Ее ковен, ее семья хотели зарезать ее, люди, которым она верила, предали ее. В то время как вампир, существо, которое она прежде ненавидела, спас. Один вечер перевернул ее жизнь на все сто восемьдесят градусов. И она даже не могла предположить, что ждет ее дальше.
— Что ты любишь? — мягко спросил Жерар.
— Рисовать, — растеряно ответила брюнетка.
— Художница значит, — кивнул вампир, с легкой улыбкой на губах. — Отлично. Тогда я куплю тебе завтра красок, мольберт поставлю, шторы…
— Марсель, — перебила Жерара ведьма, — знаешь, чего я хочу?
Вампир внимательно смотрел в нежное девичье личико, в ее темные глаза, прекрасно зная, чего она сейчас желала. И это не нравилось ему. Она всего лишь ребенок. Ребенок, которому предстоит ввязаться в войну, которая вероятно никогда не кончится.
— Хочу им отомстить.
***
Елена сидела в комнате со вчерашнего вечера, Клаус запер ее. Первое время девушка настойчиво стучала в дверь, даже пыталась выбить ее, но все ее попытки были безуспешны. Девушка проклинала гибрида всеми известными ей словами, прекрасно зная, что Майклсон слышит ее.
Никлаус даже отобрал у нее мобильник, даже, несмотря на то, что звонить ей было особо некому. Благодаря нему же, собственно. Но один момент гибрид явно не учел. Зная любовь Майклсона к заключению своих родственников в ограниченное пространство, Елена спрятала запасной смартфон под матрасом, заранее вбив в него все известные ей номера.
Понимая, что звонить в доме полном вампиров и гибридов было бы ужасно глупо, Гилберт быстро напечатала сообщение единственному человеку, который мог бы ей сейчас помочь. Ответ пришел незамедлительно, и губы девушки расплылись в самодовольной усмешке. Пусть Клаус был умен, но иногда излишне самоуверен, что сейчас лишь играло девушке на руку.
Комната Елены находилась на втором этаже в конце коридора, окна и узкий балкон выходили на задний двор и открывали вид на длинные ряды яблоневых деревьев. Солнце только начинало появляться далеко на горизонте, освещая своими яркими лучами плантацию.
Гилберт нервно расхаживала по комнате, она не собиралась сбегать окончательно, но была просто обязана выслушать обе стороны. А Клаус вряд ли позволит ей встретиться с Марселем добровольно, поэтому приходится идти на крайние меры.
Телефон едва ощутимо завибрировал в руке, на ярком дисплее высветилось лишь одно короткое сообщение:
«Давай». Нервно выдохнув, Гилберт вышла на балкон и, крепко зажмурив глаза, оперлась спиной на перила балкона. Ноги оторвались от пола, и девушка полетела вниз. Дыхание сперло, а сердце пропустило удар. Возможно, Жерар обманул ее и сейчас не стоял внизу, чтобы поймать девушку, но подумала Елена об этом почему-то только сейчас. В конце концов, их с Клаусом нельзя было назвать друзьями, тем более сейчас. А она носила его ребенка, и ничего не мешало Марселю дать девушке разбиться. Он бы забрал ее телефон, и все решили бы, что она просто покончила с собой.
Но Гилберт приземлилась в крепкие руки вампира. Оказавшись на твердой земле, Елена глубоко вдохнула. Марсель с хитрой белозубой улыбкой смотрел на переводящую дыхание девушку.
— Испугалась, что дам тебе разбиться? — усмехнулся мулат.
— Немного, — нервно хмыкнула Гилберт.
— К счастью, я не Клаус, и у меня есть свои принципы.
Жерар быстро перенес их к темно-бордовому шевроле, оставленному подальше от особняка Майклсонов. Камаро с дерзким рыком стартовал с места, оставив за собой черный след шин. В салоне пахло кожей, как бывает в новых автомобилях. Но назвать шевроле новым было сложно, машина вся была испачкана, словно на ней ездили по глухим болотам. Кожа салона была потрескана, в нескольких местах особенно сильно. И пусть Гилберт и не разбиралась в машинах, но эта модель шевроле была выпущена явно где-то в конце девяностых. Но, несмотря на возраст, Камаро резво несся по улицам.
— Как девушка? — задала вопрос, мучающий ее еще со вчерашнего вечера, Елена.
— Нормально, — уклончиво ответил вампир, — грезит мечтами о мести.
Это было то, что Гилберт боялась услышать. Месть — опасная вещь. Всепоглощающая, кровожадная, беспощадная. Месть никогда не приводит к счастью, лишь к новой жестокости. Ведь жестокость порождает жестокость. А когда твоя месть направлена на ковен ведьм и семью первородных вампиров — вендетта непременно закончиться смертью. И совершенно точно не тех, кого изначально планировалось.
— Это плохо кончится, ты же сам это понимаешь, Марсель, — сказала девушка. — Клаус опасный противник, тем более для шестнадцатилетней ведьмы. Это безумие.
— Конечно, понимаю, я знаю его подольше твоего, — фыркнул вампир. — Но, как видишь, я, так сказать, только что выкрал у него нечто очень ценное. Видимо, я тоже тот еще безумец.
Вампир одарил девушку опасным взглядом, не обещающим ничего хорошего. Видимо, решение связаться с главным противником Никлауса было не просто опрометчивым, а действительно глупым. И, выходит, она добровольно помогла Марселю получить рычаг давления на всю первородную семью. Убьет ли ее после этого Клаус? Наверняка.
