***
— Доброе, мамаш, — я поцеловал экономку в макушку, — О, булочка. Хильда хмуро уставилась на свою пустую тарелку, рядом с дымящийся чашкой чая лежала очередная книга. — Тебя, волчонка, на кухне не кормят, что ли? — её ворчливый тон сильно отличался от тёплых искорок в глазах. Серая радужка стала бледнее, морщинок стало намного больше, но теплоты своей они не утратили. — Прости, родная, я уже не успеваю, я что-то проспал. А где твой красавец мужчина? — Дак запрягают лошадей уже, а ты спи меньше! Сумку тебе пойду соберу. Ешь булку, и чаем вон запей, не в сухомятку. Горе ты моё бестолковое. — Спасибо, — я взял со стола и чашку. — Сирил, отвезите меня как нибудь с Рейнхольдом в столицу погулять? Как думаешь, там что-нибудь изменилось с начала правления Её Величества? Я закатил глаза. Наивная, старая варежка. Ну что могло там измениться? И месяца не прошло. Да и кому мы нахрен нужны? Новой королеве? Очень вряд ли. Экономка же не унималась: — Говорят, она славная девочка, вдруг и правда изменения придут? Деревеньки-то все какие ветхие уже, ох-ох, надо бы людям помочь… — Хильда, — я прервал её радостное возбуждение, — Поверь, ничего там не изменилось, и не изменится. Читай свои книги, и не забивай свою любопытную головку этой блажью. Её глаза потухли, она недовольно сжала губы. Я вздохнул, Хильда — святая простота, улыбнулся, мягко добавив: — Но я обязательно тебя отвезу, хорошо? — Хорошо, — просияла мамаша, и хлопнула пухлыми ладошками. Ну хоть кто-то счастлив. Пока я на ходу допивал обжигающий чай, Хильда уже вышла с кухни с полной сумкой провизии для моих маленьких шпионов. Удивительно проницательная женщина, её картофельный носик побывал в каждом пыльном углу, но она совершенно точно знала, когда вопросов задавать НЕ надо. В конюшне стояло оживление и добродушный смех. Мужики весело переговаривались в проходе, посмеиваясь над Кириосом. В деннике бунтовала Намтар, на которую тот пытался накинуть седло. Она била копытами, недовольно ржала, и то и дело пыталась его укусить. Кир матерился всем что знал, был уже весь взлохмаченный и испуганный. Я расхохотался, подходя к нему. — Чего у тебя тут? Дама не поддаётся? — Если бы ты спал меньше, мне бы не пришлось сейчас с ней возиться, разберись со своей треклятой кобылой, пока она меня не убила! — Не умеешь ты с девчонками договариваться. Может, тебе завести подружку? Возможно, тогда она перестанет чувствовать твой страх и будет поддаваться охотнее. Среди мужиков прокатился хохот. — Что тут за бардак с утра пораньше? — в конюшню вошёл Рейнхольд, все тут же стихли. Только Дейв продолжал смеяться. — Сирил, отстань от пацана, последуй лучше своему совету и заведи себе подружку, — он лукаво мне улыбнулся. Сегодня выглядел немного лучше, глаза уже не были такими уставшими, но взгляд был мутный, кто знает, сколько этого синего дерьма он выпил за завтраком. — Хорошо выглядите, Ваша Светлось, видать, выспались? — я хитро вскинул брови. Со стороны входа послышался подавленный смешок Дейва.***
К Айвидейлу мы подъезжали уже к вечеру. По-прежнему было светло. Да, это вечно дождливая Треспия, но даже здесь лето есть лето. Конечно, конец августа уже был прохладным, и погода не радовала так, как месяц назад, когда короновали нашу новую королеву. Но иногда выдавались приятные деньки, вроде этого. Я давно попросил Рейна изменить маршрут. В этой деревеньке завелись разбойники, которые подкармливали жителей. Одна из них была моей старой знакомой, они околачивались там раз в неделю по утрам, и мне не хотелось пересекаться с недругами. Так что теперь деревушка, где ещё худо-бедно шла торговля, была последней в нашем списке. Я сравнялся с Дейвом, Намтар тут же щелкнула зубами у носа лошади моего друга. Он потрепал свою слегка напуганную питомицу по гриве, и добро хохотнул: — Надеюсь, она у тебя не бешеная, если однажды моя лошадь выкинет меня из седла, с вопросами я пойду сразу к тебе. Я улыбнулся. — Она просто играет, не переживай. У меня встреча с Кет. Вы, как обычно, начинаете без меня. Ты за главного. Я пустил Намтар галопом, поспешив на встречу с маленькой докладчицей. Куст за мной зашевилился, из него на небольшую полянку выпрыгнула рыжая девочка. Заштопанное множество раз платье висело на худом тельце мешком. Обувь явно была не по размеру и чужая. Сонные глаза выглядели очень уставшими, а волосы торчали нерасчесанным гнездом. — Привет, Кет, — я присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с её чумазым лицом, — Что у нас нового? — Ксаэльские солдаты на той недели не только нас ограбили, но и забрали двух девушек с собой. Я испугалась, но мама сказала, что им ничего не сделают. Мама врёт, — она отвечала сухо и безэмоционально. Этих детей сложно обмануть, они всё прекрасно понимают. Бесконечный голод и нищета в деревнях не дают времени на беззаботное детство. — Как мама? — я старался, чтобы ни одна эмоция не проскользнула на моём лице. Ксаэльцы уже больше года совершают набеги на деревушки. Когда-то мне казалось, что хуже быть не может, но это не первый случай, когда я слышу от детей, что они, помимо всего прочего, забирают из деревень ещё и женщин. Одному Богу известно, что потом с ними там делают. — Позавчера с Жизеллой приходила красивая леди, она давала маме какие-то травы, и мама даже поела потом хлеба, — глаза девочки жадно заблестели, она мяла в крошечных кулачках подол грязного платья. Я вздохнул и вытащил булку из сумки: — Ешь и рассказывай. Что ещё за красивая леди? Кетти тут же накинулась на булку, подающие крошки застревали в копне волос. — Не знаю. Жози сказала, она целительница, и что теперь она путешествует с её отрядом. Она помогала раздавать еду, многим дала травы и мази. Она не одна, с ней ещё красивый дядя был, он её сторожит. Я вскинул брови. Это что ещё за хрень? Лекарей уже давно не было в деревнях, все, кто чего-то стоил, уехали в столицу, у нас же остались только бездари и шарлатаны. Где Мартышка нашла целительницу, которая даром лечит Айвидейльцев? Или они теперь кочуют от одной деревни к другой, оказывая помощь всем неимущим? — Как выглядит эта леди? — Красивая, похожая на Жизеллу, но… — Но? — Другая, как красивые леди, что ездят в каретах, ей бы платье, и тогда её можно было бы принять за какую-нибудь благородную даму. Но платье ей не пойдет, — девочка задумалась, — Глаза у неё нет. А без глаза нельзя в красивое платье. Мои губы против воли дрогнули в лёгкой улыбке. Ну да, логично, как же без глаза, да в платье. — Мартышка и её люди всё в том же лагере? Кетти доела булку и требовательно протянула ладонь. — Жизелла моя подруга, а я хочу есть, я достал из сумки пару варёных яиц, она тут же сунула одно в карман платья, а второе начала увлечённо чистить, сглатывая слюну, — Да, они всё там же. Я думаю, что и леди с ними. — Что-то ещё случалось, пока нас не было? Засунув яйцо целиком в рот, она ковыряла ноготком присохшее к запястью пятнышко грязи и сосредоточенно жевала. Я ждал. — Ксаэльцы, Жизелла, красивая леди, а ещё, думаю, мама умрёт. Меня передёрнуло, она перечисляла всё будничным тоном, и ставила все эти события в один ряд, как будто они совершенно ничего не значили. У детей вообще странное отношение к смерти, оно меня всегда пугало. — Не умрет, — ну вот и зачем, Сирил? Зачем ты даёшь ей надежду? Захлопнись уже, и иди по своим делам. Тебе ещё с «красивой леди» разбираться. Надо же знать, кого занесло в Айвидейл. Я снова открыл сумку, достал из неё красное, плотное яблоко, кусок пирога, и ещё одну булку, заботливо завёрнутую Хильдой в салфетку. Вложил в протянутые руки, — Помнишь, что я тебе говорил? Девочка прижала свои сокровища к груди и решительно кивнула. — Ты не грёбанный волшебник и всех не накормишь, никому не говорить, спрятать и съесть все самой, булку — маме. Мартышке — не слова. Я удовлетворённо кивнул. Смышлёная лиса. Если бы она знала, как круто я встряхнул её мамку, когда она была ещё в утробе, она бы и на метр ко мне не подошла. — Чеши давай отсюда, — я протянул руку и потрепал рыжее гнездо. Она хмуро кивнула. И юркнула обратно в куст, из которого вылезла. Я направился в деревню. С Кетти мы «дружим» уже несколько месяцев, с тех пор, как брат её матушки утонул в озере Эверфрост на рыбалке. Я помнил её отчаянно отважную мать, и совершенно не удивился, когда Кет сказала, что мама прыгнула в ледяное озеро за братом. Хрупкой женщине не хватило сил вытащить его, брат погиб, его я тоже помнил. С тех пор у Бьянки прибавилось работы, и последние месяцы она едва держалась на ногах. Так я завёл себе ещё одну маленькую шпионку, зная, что теперь девочка почти одна. У меня была ещё парочка детей в других деревнях. Они приносили мне вести о Ксаэльцах, о разбойниках, хотя всё чаще мне казалось, что это одно и тоже, о налогах, о деревенских сплетнях, о чем шепчутся рабочие мужики в кузницах. Если не быть на шаг впереди, то следующую вилку в глаз можно и не заметить. Кетти оказалась самой полезной, от неё я узнал, что уже год рядом с Айвидейлом разбит лагерь Жизеллы. Мартышка играет в сраного Робина Гуда. Совесть чистит? Или скучает? Черт её знает. Какое счастье, что мы до этого не разу не встретились. Люди её любили, дети к ней тянулись, но я знал её лучше, и этой встречи точно не желал. Кетти знала о ней и её прихлебателях всё, и за пару яблок она быстро стала её подругой. А мне пока удавалось избегать этой радостной встречи.***
Когда я вошёл в деревню, я сразу почувствовал напряжённую обстановку. Дейв и ещё пара моих ребят стояли у прилавка пекаря, люди вокруг них боязливо разошлись. Я подошёл к стоящему неподалёку Рейнхольду. Он мрачно наблюдал за происходящим. — Что происходит? — я кивнул в сторону пекаря, который что-то испуганно мямлил. — Хаббо. У него снова убытки из-за крыс, серебра не хватает, — он равнодушно пожал плечами, его тон был безжизненным, мы оба знали, что за этим следует. — Дейв разберётся, у меня новости от нашей маленькой пройдохи, тебе не понравится… Под аккомпанемент из ударов и стонов старика, я быстро рассказывал ему, что узнал от Кетти. Рейн задумчиво кивал, глядя, как Дейв наносит удар за ударом пекарю. Я едва успел договорить, как воздух прорезал возмущённый, вибрирующий от ненависти женский голос. — Остановите это! Какого чёрта здесь творится? Сколько можно на это смотреть? — от толпы отделилась женская фигура, — Прекрати, пёс! — она разъярённой фурией бросилась к Дейву, хватая его за занесенную руку. Старик сполз к ногам наёмника, цепляясь за его одежду, и охнув, уселся на землю. Дейв выдернул руку, слегка толкнув девушку. — Ты совсем дура? — медведем прорычал он. — Где твой хозяин, жалкое ты существо? Мои губы расплылись в улыбке, я давно не видел Дейва таким обалдевшим. Он замер, не зная как быть дальше. Старик вцепился в ногу девушке, о чем-то её умоляя. Она погладила сухую руку, вцепившуюся в её штаны, и мягко её разжала. Пробежалась по всем взглядом, тут же наткнувшись на нас с Рейнхольдом. Её губы плотно сжались. Она уверенным шагом направилась к нам. — Вот вы где, Ваша Светлость, — вряд ли в этот тон можно было вложить ещё больше брезгливости и презрения. Я удивился, как она ещё не плюнула мне в ноги, с таким-то гонором. Интересно, со стороны я выглядел таким же опешившим, как и Дейв, или мне всё же удалось сохранить лицо? Очень вряд ли. Я буквально чувствовал, как глаза заползают на лоб. Это точно она. Сомнений не было. «Красивая леди» сверлила гневным взглядом Рейна. Второй такой быть не могло, она — та самая целительница, о которой говорила Кет. И явно не разбойница. Прямая спина, гордо расправленные плечи, и с вызовом вздернутый подбородок. Выглядела, однако, как близнец треклятой Жизеллы. Кожа цвета кофейного зерна, черные волосы из множества тоненьких кос собраны в высокий пучок. Но отдельные волоски всё равно выбиваются из тугой причёски. Подобные жёстким соломинкам, они подсвечиваются на уже почти не согревающем солнце, выдавая упрямый норов своей хозяйки. От Жизеллы её отличала разве что идеально гладкая кожа. Видно было, что это холёное личико не тронули плохое питание, недосып, или битвы. Лишь кожаная повязка на глазу свидетельствовала о какой-то передряге, второй же, темно-карий, сверкал яростью. Пока все стояли в ступоре, затаив дыхание от ужаса, я хладнокровно подмечал новые детали. Правое предплечье было покрыто множеством мелких, глубоких царапин. На ранения пожоже не было. На когти? Голенище одного из сапог слегка топорщились. Нож, спокойно подумалось мне. Я встал слегка впереди растерявшегося Рейнхольда. — Ты кто, нахрен, такая?! — Ваша совесть, милорд! — она смотрела сквозь меня, не удостоив даже беглым взглядом. — Мне это неинтересно. Будьте добры, не путайтесь под ногами, сберегите себя от последствий ваших необдуманных решений, — голос графа, как всегда, был спокойным и усталым, — Сирил, мы заканчиваем и уходим. — Вы не причините больше боли старику! Кто давал вам право на такие зверства? — она попыталась обогнуть меня и двинулась к Рейну, но я схватил её за исцарапанную руку, сильно сдавливая. Тут же из кустов вышел светловолосый мужчина с обнажённым мечом. Вот это поворот, однако. — Уайатт, не подходи, не накаляй ситуацию, убери оружие! — тон приказной и дерзкий, это явно не первое её распоряжение. Дворянка? Очередная зажравшаяся от скуки благородная дама, в поисках приключений на задницу? Что ж, она их нашла. Я сильнее дёрнул её за руку к себе. — Научить тебя манерам, красавица? Она слегка пошатнулась вперёд от резкого рывка, и теперь стояла почти вплотную ко мне, но никак не выдавала ни испуга, ни растерянности, наконец, перевела на меня почти чёрный глаз. — А, ты всё ещё здесь? — губы растянулись в нагловатой усмешке, — Мне вроде казалось, я не с тобой говорю. Можешь продолжать держать меня за руку, если тебе приятно, это твой максимум, едва ли хоть одна уважающая себя женщина свяжется с такой грязью. Я начал закипать от гнева, меня не злили едкие замечания, отсутствие страха — вот что раздражало. Пока деревенские девицы прятали за юбками чумазых ребятишек, и в страхе прижимали ладони ко рту, эта нахалка смотрела на меня так, словно через секунду щёлкнет зубами у моего носа. — Граф Рейнхольд! Я спрошу ещё раз, коль скоро вы настолько оглохли, что пропустили мой вопрос мимо ушей. Кто дал вам право злоупотреблять властью, дарованной Вашей Светлости Её Величеством? С каких пор вы занимаетесь «выбиванием» серебра на этих землях? И с каких пор вы собираете в шесть раз больше нормы, прописанной в законах? — Ох, Боже, — Рейнхольд сжал переносицу и тяжело вздохнул, — Сирил, да отпусти ты её, очередная городская сумасшедшая. Я не буду отчитываться перед разбойничьей девкой! На меня возложены обязанности Её Величеством, и я их выполняю, а вы займитесь своей работой! Вы же целительница? — глаз девушки посмотрел озадаченно сначала на меня, потом на графа, потом она перевела взгляд на мою руку, всё ещё крепко сжимающую её предплечье, — К чему такое удивление? Вы правда думаете, я не знаю, что происходит на вверенных мне землях? — в голос Рейна просочились самодовольные нотки, — Займитесь стариком, не мешайтесь. И возможно, я даже закрою глаза на ваш тон, и вы не проведёте пару безрадостных недель в темнице. Девушка подавила своё изумление, и снова взглянув мне через плечо, спросила: — Хотите мне сказать, что это Её Величество велела вам устраивать подобные расправы над беззащитными в деревнях? Рейнхольд не ответил ей. — Сирил, завязываем этот спектакль, забираем бунтарку с собой, пара недель в темнице на воде и чёрством хлебе сделают её сговорчивее. Заодно тюремщики выбьют из неё, откуда в наших краях такие отважные. Вы же, очевидно, не местная? Или вы на холодном треспийском солнце покрылись подобным загаром? — он пренебрежительно фыркнул, — С каких пор чужестранки ведут себя так нагло на наших землях? Она с ненавистью сжала зубы. Попыталась выдернуть руку. — Никуда я с вами не поеду! Краем глаза я заметил, как светловолосая фигура медленно продвигалась ближе ко мне. Я схватил другой рукой её за подбородок, и сильно сжал. — Допрыгалась, конфетка? Ну, поехали, прогуляемся. Она спокойно улыбнулась, плотно сжала губы и плюнула мне в лицо. Безрассудная дура! Я с силой отшвырнул её от себя, девушка тут же упала на влажную от вчерашнего ливня землю. Ко мне тут же подскочил светловолосый мужчина, но я был ловчее. В мясной прилавок был воткнут топор для разделки туш, его взять было быстрее, чем обнажить меч. Я наклонился над упавшей девушкой, схватил её за тугой пучок волос и прижал топор к её горлу, для начала обухом. Мужчина тут же замер, кажется, даже перестал дышать. Напуганные девушки в толпе тихонько взвизгнули. Я перевёл на него взгляд. Он был такой же холёный, как и замершая в моих руках девка, и такой же молодой, немного за двадцать, наверное. Пепельный блондин. С до усрачки напуганными бледно-серыми глазами. Он тут же кинул меч на землю, поднимая руки. Одет был как его спутница. Дублёная кожа, высокие сапоги, но тоже не разбойник. Распущенные, до плеч волосы, собранные мелкими косичками на висках, струились шёлком, губы не были сухими или потасканными. Даже руки были бархатными. Этот точно ничего тяжелее своей зубочистки, что он, наверняка, зовёт мечом, не поднимал. Интересно, что это у нас тут за кружок борцов за справедливость образовался? Я вытер своё лицо сгибом локтя, и снова приставил топор к горлу девчонки, на этот раз, лезвием. Посмотрел на мужчину. — Спокойно, Рапунцель! Стой где стоишь. Твоя красавица? Ещё шаг в мою сторону, и ее пустая головка покатится под пригорок вниз, весело при этом подпрыгивая. Я человек слова, вот увидишь. Дейв! Заберите оружие у блондинчика. Дейв даже не успел приблизится к светловолосому юноше, как из кустов проворной обезьяной выскочила Жизелла. Твою мать! Эта встреча всё-таки состоялась. Она встала рядом с парнем, засунула два пальца в рот, и бойко присвистнула. Из кустов вышли ещё разбойники. Дейв остановился, вопросительно взглянув на меня. Я закатил глаза. И дёрнул девушку за волосы, лезвие топора слегка царапнуло шею. На него легла маленькая красная капелька. — Сирил! Вот так встреча! Разве тебя и твой сброд не повесили? Хотя знаешь, я даже рада, когда узнала, что ты болтаешься в петле, расстроилась, что не смогу свести счёты. Но ты сделал мне приятный сюрприз! — всё тот же грубый самодовольный тон, пара разбойников рядом сразу же заулюлюкала, поддерживая свою главнокомандующую. Жизелла была всё той же, наглой и с напускной бравадой. Уайатт поднял меч с земли, и уже стоял плечом к плечу с другими разбойниками. Я напрягся, кровопролитие в деревне не входило в мои планы. — Я удивлён не меньше твоего, — конечно же нет, я уже давно знаю, что Мартышка в этих лесах сколотила себе отряд чести и справедливости, — Ксаэльцы тебя не повесили? А жаль. — Меня пытали, сучий ты потрох! Раскалённой качергой! Она предназначалась для твоей задницы! Замершая до этого девчонка воспользовалась перепалкой и пнула меня тяжёлым сапогом в голень. От неожиданности нога подвернулась. Дальше всё происходило довольно быстро, звук клинков, шустро уползающая под мясной прилавок девушка, крики жителей, что поддерживали разбойников, голос Рейна, что отдал приказ обезвредить всех. Я попытался схватить девчонку за ногу, она дёрнулась, и сапог остался у меня в руках. Она быстро забилась под прилавок, и уже в следующую секунду вытащила нож из голенища. Я не дал ей шанса им воспользоваться, с яростью воткнув топор в прилавок, который тут же раскололся на двое. Она закричала, прикрыв голову руками, но глаз не зажмурила, тень страха была едва заметной. Ещё одна Эвиона, которая не та, за кого себя выдаёт. Скоро мне на голову рухнет, похоже, весь блядский сад! Щепки припорошили чёрные волосы, нож выпал, я пнул его подальше от неё, и повернулся к разбойникам. Все как один уже лежали мордами в земле, скрученные и обезаруженные моими людьми. Неудивительно, нас было в два раза больше. К расколотому прилавку подошёл Рейнхольд, он присел на корточки рядом с девушкой, и поднял пальцем её подбородок, вынуждая посмотреть в глаза. — Безвыходная ситуация, не находите? — голос был насмешливый и сочился ядом, — Как думаете, мы сможем её разрешить? — Если вы отпустите моих друзей, — она уже не выглядела такой уверенной, но и напуганной тоже. Я отшвырнул топор в сторону, и сжал рукоять меча, готовый уже к любой выходке. — Отпущу, — Рейн спокойно кивнул, — Но вас, после случившегося — нет. Вы поедете со мной в поместье, если будете менее проблемной, никто не пострадает. Я могу предложить выгодную сделку, и все останутся целы. — Что же нужно от деревенской девушки Его Светлости? — Не лукавьте, вы можете быть кем угодно, но вы точно не деревенская девушка. Расклад такой, сейчас мы все уходим, вы, как моя пленница, едете в поместье. Там мы попробуем договориться, чем вы можете быть для меня полезной. Как только вы соглашаетесь, я отпускаю ваших людей. Это же ваши люди, верно? То, как они бросились на вашу защиту, показывает ваше лидерство и безусловный авторитет в этом месте. Мне очень любопытно, чем вы его заслужили. Что скажете? Прекратим мериться силой? Вы уже проиграли. Или я отправляю весь ваш маленький бунт на заслуженный отдых в темницы, и дальнейшую судьбу решат там. Разбойников повесят точно, до вашей судьбы мне дела нет, но ей я тоже не завидую. Она дёрнула лицом, стряхивая его пальцы со своего подбородка, и задумчиво смотрела на моих людей. Медленно кивнула. Безрассудна, но не глупа. — Со мной поедет один из моих людей. Уайатт. Или можете устроить кровавую резню прямо сейчас, милорд. — Торгуетесь? — Рейнхольд вскинул брови, его губы растянулись в искренней улыбке, — Сирил, глянь-ка, тебе понравится, вы с мисс… как, простите, ваше имя? — Ленор, Ленор Рада, — упрямо процедила она сквозь зубы. Рейнхольд снова повернулся ко мне: — Вы с мисс Ленор подружитесь, меня только что накрыла теплая настольгия. — Сомневаюсь, выбирайтесь из вашего убежища, Ленор, оно не сбережет вас от вашей же глупости. Рейнхольд галантно подал руку, но девушка брезгливо отмахнулась от нее, вылезая из-под перекошенного прилавка. Она отряхнула с себя щепки, и указала пальцем на светловолосого юношу, которого коленом к земле прижимал Дейв. — Он. Он едет со мной, или так, или никак, — она сложила руки на груди. Охренеть конечно. Девчонке только что объявили, что она пленница, а она ведёт себя так, словно ей не купили гребень с камнями на базаре. Рейнхольд улыбался, в его глазах я заметил неподдельно блеснувший интерес. — Дейв, отпусти парня. Всех обыскать и отпустить, надеюсь, больше не будет глупостей. Ленор, не поможете? Она кивнула: — Я уезжаю вместе с Его Светлостью, никакие споры здесь более не уместны. Прошу вас без сопротивлений отступить, и не накалять конфликт. — Вот видите, с вами не всегда сложно, — Рейн улыбнулся девчонке, от его улыбки по моему телу прошла волна неприятного беспокойства. Люди Ленор слушались её беспрекословно. Мы спокойно подготовились к отъезду, больше к нам никто не подходил. Даже Мартышка держалась от меня в стороне, хоть я и ожидал в любой момент обнаружить под своими рёбрами нож, она не подходила. Ленор оказала помощь старику, Хаббо нас сегодня больше не трогали, это было ещё одно условие мирного соглашения. Потом она поочерёдно обняла друзей, что-то шепча на ухо, от чего я каждый раз напрягался. И вместе с Уайаттом спокойно подошла к нам. Я протянул ей поводья лошади Дейва, он поедет с Рейнхольдом в экипаже. Она перехватила их аккуратно, больше не прирекаясь: — Нам хватит и одной лошади, благодарю. — Нет, нет, что вы, — я расплылся в наигранной улыбке, — Я выделю вашему человеку свою. Это лучшая кобыла, на которой ему доведётся ездить, дорога ваша должна быть комфортной. Потому что вечер сегодня у вас будет долгий, уж поверьте. Я поймал светящийся чуть ли не детским восторгом взгляд Рейнхольда. Подходя к Намтар, подмигнул ему. Очередной наш молчаливый диалог, которые мы вели постоянно. Приложившись лицом к жемчужной морде, тихо прошеплал: — Хей, подруга, видала белобрысого кретина? Прокати его с ветерком, как ты умеешь, с меня самое красивое яблоко. Намтар фыркнув, мягко боднула меня мордой. Потрепав её по гриве, я вспомнил, как эта спесивая животина когда-то давно сломала мне руку. Доверие этой скотины, видимо, заслуживалось только переломанными конечностями. Блондиночке повезёт, если он доберётся целиком. Я передал поводья Уайатту. Намтар, словно втянувшись в наш маленький заговор, вела себя степенно и послушно, никак не выдавая своего недовольства. — Разве не разумнее было бы предложить леди ехать экипажем? — спросил он меня, слегка погладив мою лошадь по морде. Я удивлённо на него уставился: — Голос прорезался, Рапунцель? Ты правда думаешь, я посажу вооружённую девку рядом с Его Светлостью? Кстати, об этом… Я обогнул удивлённого юношу и подошёл к Ленор: — Не вынуждай меня. Она вопросительно на меня смотрела. Я кивнул на туго стянутую кожанным корсетом грудь, которая бугрилась над ним как две спелые, тёмные сливы. Она закатила глаза, и в мою протянутую руку лёг маленький метательный нож в ножнах, рукоять которого была нагрета её телом. Я ухмыльнулся. — Вы правда умеете всем этим пользоваться? У меня к вам всё больше вопросов, мисс Рада. Дейв выглядел уставшим, он пытался подремать, откинув голову на бархатное сидение. Рейнхольд задумчиво смотрел в окно. Рядом с экипажем слышалось пофыркивание лошадей. Мы возвращались. Я закинул ноги на противоположное сидение рядом с Рейном. Он возмутился: — Сирил, твою мать, ноги! — Неа, — веселился я, — Зачем взял девчонку в поместье? — А что ты мне предлагаешь делать? Оставить её там? В следующий раз приедем, и будет с десяток таких. Когда людьми не управляет страх, ими начинают управлять мозги, а это плохо. Я улыбнулся. Когда я после первой встречи сказал Хильде, что этот засранец хитровыебанный, я сам, ещё точно того не зная, попал в самую точку. А спустя несколько месяцев моего пребывания в поместье, до меня дошел слух, что меня повесили вместе с моими людьми. Что повесили нас всех, и никого не осталось. Мало кто знал нас в лицо, мало кто знал, сколько нас. Повесили и повесили. Только тогда, до меня, олуха, дошло, почему половина вышла, а половина осталась. Для отвода глаз. Жестоко, но умно, я не мог это не признать. Вот и сейчас с нами под присмотром ехала девка, которая своей наглостью и бурным нравом могла устроить целый заговор в деревне, и может быть, не только в этой. И Рейнхольд снова был прав, оставлять такую пороховую бочку в деревне было, как минимум, не очень мудро. Сколько их, таких бочек по Треспии? Как скоро они объединятся в один яростный взрыв, что сравняет с землёй королевский дворец, погребая под собой его разжиревших от власти и денег обитателей? И где здесь будет сторона силы? Народ уже давно кипит от гнева, недовольства и боли. Времена правления рода Имери подходят к концу. Я чувствую это жопой, и очень не хочу оказаться на стороне проигравших. — А ты? Что у тебя за разборки с разбойницей? — он всё ещё пытался скинуть мои ноги с кресла. Я рассмеялся: — Договорились вместе слинять из Ксаэльской тюрьмы, почти удалось, но нас не вовремя обнаружили. Ну и я приложил её по голове маленько, думал, что поймав одного, они с меньшей прытью будут искать другого. Оказался прав. — Ты вырубил и бросил девушку? Даже у твоих поступков должен быть предел. — Умоляю, не говори мне, что ты повёлся на эти девчачьи, наивные две косички. Мартышка кошмарила леса вдоль всего Хребта со своей прежней компанией, а теперь с чего-то играет в благородство. Только вот знаю я эту бабу, благородства в ней столько же, сколько в мне, — я скривился, теперь, когда она знала, что я жив, ничего хорошего ждать от неё не приходилось. Рейнхольд мягко рассмеялся. — Ты умеешь обрастать друзьями, Сирил. А что насчёт охраны мисс Ленор, отдал ему Намтар? Убить его решил? — Перед тобой выслуживаюсь, — я закинул свои ноги ему на колени и, заложив руки за голову, откинулся на сидении, — Одной проблемой меньше. Рейнхольд снова смеялся, пытаясь скинуть со своих колен мои пыльные сапоги. — Да убери ты свои гребанные ноги! Дейв недовольно приоткрыл сонные глаза: — Я сейчас вас как сопливых детей за уши растащу по разным углам, заткнитесь, ради Бога, оба! Мы переглянулись, как нашкодившие мальчишки, и одновременно прижали указательные пальцы к губам. День выдался тяжёлым, но это не мешало мне вылавливать крупицы хорошего настроения Рейнхольда. Он больше не пытался скинуть мои ноги, мягко поглаживал моё колено, я откинулся на сидение, пытаясь задремать, и игнорируя нарастающее в груди беспокойство. — Сирил? — Ммм? — сонно промычал я. — Ты же знаешь, где лагерь разбойницы? — Ну, само собой. — Спалить всё, нахрен, до тла…