Hell raising, hair raising I'm ready for the worst So frightening, face whitening Fear that you can't reverse My phone has no signal It's making my skin crawl The silence is so loud The lights spark and flicker With monsters much bigger Than I can control now Welcome to the panic room Where all your darkest fears are gonna come for you You'll know I wasn't joking When you see them too
Несмотря на прохладу, солнце греет оголённую кожу, и Лиам стягивает куртку, оставаясь в футболке. В округе ни души, вечерней тренировки по лакроссу сегодня нет, поэтому оборотень со спокойной душой остаётся в лесу, пытаясь научиться обращаться в волка. Питер говорил, что благодаря большой силе поддерживать полное обращение Лиаму будет проще, чем даже ему самому, но вот проблемы с самоконтролем ничуть не помогут делу. Глубоко вздохнув, Лиам пытается сконцентрироваться на каждой клеточке тела, почувствовать волка внутри себя явственнее, чем обычно, и позволить ему выйти наружу. Бета-релиз растекается по телу силой, но оборотень раздражённо морщится, ведь хотел не этого. Он прячет клыки и когти обратно, пробует снова и снова, пока не чувствует, что многократные обращения изматывают его. — Давай же, — на выдохе тянет оборотень, возвращая контроль над собой и не позволяя себе злиться. Волк внутри стонет, рвётся наружу, Лиам чувствует его, но контролировать не может и зло рычит, вновь выпуская когти. Он обессиленно падает на землю, отчего сухие листья разлетаются в стороны. Не выходит. Он провёл здесь час, а может и больше, и знает, что с первого раза не получилось бы, но это уже сотый. Холод ползёт под его футболку змеёй, Данбар морщится, но вставать откровенно не хочется. Кожа покрывается мурашками, Лиам поднимает руку над головой, разглядывая когти со всех сторон, пока звонок телефона не заставляет его всё-таки подняться. — Не мог бы ты приехать в участок? — шериф говорит спокойно, а значит ничего страшного не произошло. — Это важно. Ноа держит Тео за решёткой с самого утра, может себе позволить, особенно когда отношения у них, мягко говоря, не слишком хорошие. Рейкен бесится, заняться ему нечем, а, услышав, что шериф позвонил Лиаму, желание оставаться в участке отбило напрочь. Химера откровенно «ловит кайф» с того, как все настойчиво игнорируют его болтовню. Злятся, конечно, но в ответ молчат. — Вы же знаете, что я могу сломать их? — Рейкен поднимает наручники и тянет руки в стороны, натягивая цепь. — Сломаешь, и я отключу камеры, предварительно запустив к тебе Перриша, — Стилински знает, что Тео этого не сделает. Шериф всё ещё не доверяет ему, боится его, готов стрелять на поражение при необходимости, потому что у него просто нет права ошибиться с ним опять. Ещё в конце осени Лиам предупреждал Ноа, что если химера появится на горизонте, то Данбар хотел бы знать об этом. Вырывать подростка с уроков не хотелось, да и подержать Рейкена взаперти для профилактики не кажется плохой идеей. А сам Тео так не считает, он заваливается обратно на лавку, закрывает глаза, пытаясь услышать хоть что-нибудь интересное или полезное в стенах полицейского участка, и слышит знакомый голос, замирая и стараясь не пропустить ни одного слова. — Почти получилось! — настойчиво убеждает Мейсона Лиам, оставляя велосипед у стены здания. — Ты и в прошлый раз так говорил, — насмешливо замечает Хьюитт. — В этот раз я продвинулся на шаг вперёд, — ему не нравится, что Мейсон так откровенно смеётся над ним. — Я делаю всё, как Питер и Дерек говорили: общаюсь со своим внутренним волком. — А есть наружный? — хохочет друг лишь потому, что Лиам физически не сможет стукнуть его. — Ой, иди ты знаешь куда... — ворчит оборотень, опираясь на стену рядом с велосипедом. — Рано или поздно у меня получится. — Да-да, могучий волчара, — Мейсон всё не успокаивается. — Знаешь что? — начинает Лиам, но вовсе не обижается. — До этого момента мы были друзьями. — Всё-всё, — в голосе ещё звенят смешинки, но Хьюитт старается звучать серьёзно. — Я понял. — Мне пора, так что до связи, — оборотень вздыхает, сверяясь с часами. — Ага, ещё созвонимся. Тео уже предвкушает их встречу, закатывает глаза, поднимаясь со скамейки и отсчитывая шаги Лиама до его камеры. — Привет, волчонок, — Рейкен давит самую отвратительно ехидную улыбку, а подросток в ответ только морщится и разворачивается, уходя к шерифу. — Где вы его откопали? — Лиам в какой-то степени рад, что всё так обернулось. — Не важно, главное, ты просил сообщить, если найдём, — устало усмехается Стилински, садясь в кресло. — Мы нашли. — Я могу его забрать? — отчего-то неуверенно уточняет оборотень. — Мне не нужно делать взнос или оплачивать его штраф?... — Нет, — смеётся шериф, подзывая к себе Перриша. — Всё нормально. — А можно тогда ключ, — улыбается Лиам. — От его наручников. Рейкен уже ждёт не дождётся, когда его выпустят, а оборотень смотрит на него сквозь металлические прутья, не говорит ни слова, лишь рассматривает — Тео изменился, выглядит уставшим, измотанным, от самого пахнет тревогой приглушённо, но вот его одежда пропитана смесью усталости и страха. Химера протягивает руки, намекая, что браслеты можно снять, но Джордан только пожимает плечами, глядя в спину уходящему Лиаму. — Эй, — шипит Рейкен, догоняя его. — Сними их. — Нет, — подросток едва сдерживается нос ему не сломать, потому что руки так и чешутся, хочется ещё накричать на него, нужно только повод найти. — Давай без этих игр, я в няньки не нанимался. — Я тоже, но почему-то приходится, — фыркает Лиам, демонстративно пряча ключ в карман и поднимая велосипед. — Где твой пикап? — Зачем тебе это? — недоверчиво щурится химера, но идёт рядом, не отстаёт. — Мы заберём твой пикап и поедем ко мне, пока не вернётся Арджент и мы голосованием не решим что с тобой делать, — почти по слогам поясняет Данбар, добавляя: — И нет, твой голос не учитывается. — Тогда, может быть, всё-таки снимешь их? — химера звенит наручниками, оглядывая улицу. — Или я сломаю их прямо здесь, на людях. Чувствую себя по-идиотски в них. — Только попробуй, — щурится Лиам. — В прошлый раз ты сбежал. Причём это был уже второй твой побег. — И ты думаешь, что наручники остановят меня? — усмехается Тео. — Хочу тебя огорчить, волчонок, — и довольно смотрит, как оборотень хмурится, вспоминая своё прозвище. — Нет, мне просто нравится, что ты чувствуешь себя по-идиотски в них, — Лиам победно улыбается и останавливается у выхода с парковки. — Ну, и где твой пикап? — Я никуда с тобой не пойду, — Рейкен смотрит на парня, как на умалишённого. — Пойдёшь, иначе я оставлю тебя ночевать здесь ещё на неделю. — Да лучше уж там, чем с тобой, — морщится Тео, не двигаясь с места. — В чём твоя проблема? — наконец срывается оборотень, зло шипя. — Я знаю, что ты придурок, но какова причина этого сейчас? Ты же выглядишь отвратительно, наверняка не спишь и как-то связан с этими долбанными убийствами! Почему бы тебе просто не позволить кому-то помочь тебе? Что с тобой не так? А Тео не смотрит на него, даже не дышит, глядя ему за спину, где у деревьев стоит Тара, улыбается, вселяя в химеру ужас. Лиам, проследив за его взглядом, оборачивается, глазами находя ту самую девочку и вновь обращаясь к Рейкену: — Ты... тоже её видишь? — и к Тео приходит осознание: он уже втянул в это Лиама. Оборотень думал, что это видения, надеялся на это, но пазл в голове складывается сам собой, когда он чувствует страх химеры, и Данбар резко оборачивается, пытаясь вновь найти девочку среди деревьев. Всё встаёт на свои места: этот запах смерти — он не от Тео, не от трупов, он от неё. — Кто она? — Лиам ловит потерянный взгляд химеры и повторяет: — Кто она?! — Это.. это Тара, — Тео напрягается, руки поднимает к груди, чувствуя, как чужое сердце внутри фантомно болит. — Точнее нечто с её лицом, я не знаю. Но Тара — моя... Тара была моей сестрой. — Где твоя машина? — рычит Лиам, потому что ему кажется, что стоит убраться отсюда как можно скорее. Пикап одиноко стоит в конце улицы, ведущей из города, припаркован под деревьями в укромном местечке, и Рейкен уже без наручников с лёгкостью выуживает ключ из-под бампера, кидая оборотню, как только тот закинул велосипед в багажник. — Я не слышал про призраков, да и не знаю, могут ли они просто появиться, тем более спустя... Сколько? Десять лет? — Лиам разводит руками, наконец говоря хоть что-то спустя почти полчаса гробовой тишины. — Почти всё, о чём ты слышал в страшилках на ночь, правда, — мрачно добавляет Тео, откидываясь на спинку кресла. — Кроме снежного человека. — Отлично, очень полезная информация, — ворчит оборотень, заводит машину и они наконец трогаются с места. — Скотт не доверяет тебе, — повторяет химера, — никогда не доверял и никогда не будет, ты же просто... Злая собачонка на цепи. — Заткнись, — шипит оборотень, сразу выпуская клыки. — Какие мы злые, — на губах Тео расцветает улыбка, кровожадная, лживая, и он звонко цокает языком, подходя ближе. — Неужели ты не понимаешь этого? Он боится тебя и твоей силы, поэтому так и относится к тебе. — С чего бы мне верить тебе? — Лиам отшатывается от него, глаза в полумраке горят даже ярче, и он шумно сглатывает, продолжая: — Ты убийца и лжец, я ни за что не поверю тебе! — Тебе и не нужно мне верить, — Рейкен смеётся, разводя руки в примиряющем жесте. — Я просто говорю то, о чём ты сам не решаешься сказать вслух. В доме Лиама пахнет тревогой, Тео нерешительно проходит внутрь и дверь за ним закрывается, отрезая пути отхода. Оборотень всё ворчит о чём-то себе под нос и, бросив очередную угрозу о том, что если химера вдруг попытается сбежать, то одними наручниками они в следующий раз не обойдутся, торопливо убегает наверх, потому что в его комнате царит хаос. Лиам небрежно собирает вещи с пола, запихивает что-то под кровать, остальное прячет в шкаф, утрамбовывая, чтобы не вывалилось. Огромную плюшевую акулу сложно, но возможно спрятать под одеялом, поэтому туда он её и суёт, оглядывая комнату и уже слыша, как Рейкен поднимается по лестнице. По большому счёту, неплохо, да и Тео здесь вообще в гостях, если это так можно назвать, поэтому он не имеет права осуждать кошмар, творящийся в комнате подростка. — И что мы будем делать? — химера излишне внимательно осматривает чужую комнату, что заставляет Лиама напрячься. — Ах, да, Крис. — Отлично, с памятью у тебя всё в порядке, — шипит Данбар, ища телефон в кармане джинсов. — А теперь спустись обратно вниз и сиди там. — В прихожей на коврике? — ядовито уточняет Тео. — С радостью, в твоей комнате воняет подростковыми утехами, — он гордо удаляется, не забыв хлопнуть дверью и довольно заметив, как Лиам застыл с открытым ртом. Его это раздражает — всё это. Чужая тревога лишь сильнее угнетает, и странное чувство, которое Рейкен ещё не смог определить, противно царапает рёбра. Лиам изменился. Это заметно, Тео не может это игнорировать, но и сказать, что это изменения в лучшую сторону, тоже: подросток стал параноидальным, он напряжён сильнее, чем раньше, и, очевидно, пытается быть как Скотт, но не верит в то, что он достойная ему замена, хоть и старается быть и казаться таковым. Из комнаты оборотня слышны тихий треск, будто кто-то что-то пнул, и последующие ругательства, потому что Лиам не представляет, что делать дальше, он ужасно устал, а Крис не берёт трубку.***
Вечер окутывает лес мраком, Арджент напал на след одной из тварей, подобных убитому бешеному койоту, и следил за ней, пока не вышел к ручью, где заметил движение. Спрятавшись за деревом, он осторожно наблюдает за хрупкой фигурой девочки, подзывающей к себе животное, что послушно идёт к ней, и её руки касаются грязной шерсти, гладят, скользят вдоль позвоночника, заставляя зверя в одно мгновение умереть. Крис смотрит на это заворожённо, осматривает мост, под которым сидит девочка и резко прячется обратно, как только замечает, как она дёргается, поднимая глаза к охотнику. Она точно видела его, знает, где он, и теперь Арджент ждёт её хода, прислушиваясь к каждому шороху, пытаясь понять, когда она нападёт. Но, вопреки своим страхам, он не слышит ничего, быстро выглядывает из укрытия и понимает, что, кроме мёртвого животного, под мостом больше никого нет.***
Тео сидит молча, он абсолютно точно недоволен, но Лиаму дела до этого нет, он ставит перед ним тарелку с едой и садится напротив, кладя рядом с собой учебник по биологии. Если бы кто-нибудь только знал, насколько сильно он её ненавидит... Рейкен морщится, оборотень иногда поднимает на него глаза, будто пытаясь найти что-нибудь в химере, а тот впервые за долгое время нормально ест. Тео как-то непривычно, но мерзкие огурцы он всё равно вилкой осторожно вытаскивает, оставляя на краю тарелки. — Что? — химера замечает чужой внимательный взгляд и замирает, не успев выловить последний огурчик. — Ничего, — хмурится Лиам, возвращая внимание к биологии. Чёрт бы побрал этого Рейкена. Тео не спрашивает что будет дальше, потому что гениальный план отослать химеру куда-нибудь под руководством Криса потерпел провал, поэтому теперь остаётся только... Рейкен даже думать об этом не хочет. — Мстительный дух, — Лиам отрывает его от очень важных раздумий. — Очевидно, что они приходят мстить, — сам оборотень в текст учебника даже не вникал, думал о Таре, о том, что она такое. — Я читал о них в классе пятом, а ты сам сказал, что почти всё правда. — И что же там было написано ещё? — Тео смотрит холодно, пытается подавить в себе злость. — Надеюсь не то, что с ними можно договориться и они просто отстанут? — Я хотя бы пытаюсь понять, с чем мы имеем дело. — Мы? — усмехается химера. Лиам не хочет продолжать этот разговор, он захлопывает книгу и кладёт свою тарелку в раковину, оставляя Рейкена одного на кухне. И тишина для химеры вновь становится оглушительно громкой. Данбар поднимается к себе, кидает книгу на рабочий стол и зачёсывает волосы, осматривая комнату: Тео придётся спать здесь, потому что не хотелось бы, чтобы отчим, вернувшись с работы, застал какого-то незнакомого парня, спящего в их гостиной. Хоть мистер Гейер может и не прийти сегодня ночевать домой, но рисковать не стоит, поэтому Лиам лезет на чердак, вытаскивая оттуда старый матрас и кладя его в угол своей комнаты. Туда же он бросает одну из своих подушек, плед, полотенце и свою чистую одежду — полный набор для внезапной ночёвки. А химера всё сидит за столом, смотрит в пустую тарелку и перебирает варианты развития событий. Всё это время он готовился к смерти, его жизнь вновь превратилась в кошмар, но он не знал, что Тара убивает невинных, он думал, что она пришла лишь за ним, и понятия не имел о том, что кто-то пострадал. Эта информация ложится на Рейкена тяжёлым грузом вины, потому что он снова стал причиной чьей-то смерти, он опять во всём виноват, и, как бы ни пытался расплатиться за грехи прошлого, он вернулся туда, откуда начал. Он убил их. Не своими руками, но на них кровь, и Тео охватывает паника. — Ты так и будешь тут сидеть? — Лиам чувствует чужой ужас, химера поднимает на него глаза и на секунду замечает во взгляде подростка что-то странное. Жалость. — Я в гостях, так что жду приглашения, — и снова натягивает эту отвратительную маску самоуверенности, будто всё в порядке. — Не хочу, чтобы ты сбежал или отец нашёл тебя в гостиной, так что спать будешь у меня, — оборотень морщится, и это его недовольное выражение лица такое привычное, будто Лиам всегда чем-то недоволен. — Можешь сходить в душ, одежду и полотенце найдёшь там же, — он забирает его тарелку, отворачиваясь к раковине. Тео просто не знает, что сказать: вроде его здесь держат насильно, но уходить не хочется. Несмотря на это, ни спасибо, ни чего-либо ещё Данбар не услышал, и химера просто молча ушёл наверх. Лиам с посудой справляется быстро, расставляет всё по местам и, вытерев руки, поднимается следом, прислушивается к шуму воды и наконец немного расслабляется, падая на свою постель. Он слишком устал, чтобы думать ещё о чём-то, сейчас они просто лягут спать, а все проблемы бессовестно оставят на завтра. Рейкен проводит в ду́ше полчаса, не меньше, Лиам не может перестать следить за каждым звуком за закрытой дверью, потому что один раз его провели и он больше не купится на это. А Тео оседает на холодный кафель, прижимая колени к груди. Вода едва не кипит, стекает по плечам, обжигая кожу и позволяя химере почувствовать желанную боль, которая возвращает его к реальности: с болью он смирился, он её не боится — давно перестал, но к гниению он не привыкнет никогда, к такому невозможно привыкнуть. — Я уже думал проверить, не умер ли ты там, — ехидно замечает подросток, когда дверь наконец открывается. — Ага, спасибо за заботу, — скалится в ответ Тео, выходя в одних шортах, почему Лиам, сам не зная зачем, отворачивается. — Будет очень мило с твоей стороны, если ты ещё и не придушишь меня ночью подушкой. — Я как раз думал над этим! — наигранно расстроенно вздыхает Данбар и решает, что ему тоже было бы неплохо сходить в душ. — Я услышу, если ты соберёшься уходить, — он достаёт ещё одно полотенце, оборачивается на химеру, что сидит уже в футболке и коротким движением убирает с лица мокрые волосы. — А то я не знал. Душ не расслабляет и не успокаивает; оставшись наедине со своими мыслями, Лиам снова думает о Тео, считает удары его сердца, которые слышит даже за шумом воды, и выходит из душа, сразу взглядом находя Рейкена, будто тот мог исчезнуть по щелчку пальцев. Что-то с химерой не так. Он измотан и напуган, но не бежит, он жаждет смерти, и Лиам пока не может понять почему.