You can start, but you cannot stop You give in, but you can't give up You can tell all your desperate joke To a world that puts your prayers on hold
Тишина в комнате почти осязаемая, плотная и густая, потому что они оба пытаются чем-то заглушить свои навязчивые мысли: Тео смотрит в потолок, старается не закрывать глаза, молясь, чтобы Лиам свет не выключал, хотя подросток уже откровенно засыпает над тетрадками. С час назад от его отца пришло сообщение, что у него ночная смена, поэтому дома его можно не ждать, но Данбар всё равно не выгнал химеру в гостиную, для себя оправдывая это тем, что боится его очередного побега. Оборотень клюёт носом, закрывая глаза и лбом касаясь страниц учебника, отчего сразу вздрагивает, морщится, и наконец откладывает все книги, оставляя их на краю постели. Свет неизбежно щёлкает и комната погружается в темноту — Тео неуютно ворочается, ложится на бок, вновь закрывая уши и глубоко дыша. Запах его страха мгновенно окутывает комнату, не давая Лиаму окончательно провалиться в сон. Оборотень считает удары чужого сердца, слышит, как оно рвано бьётся, будто грудная клетка Рейкена слишком мала для него. Данбар спит чутко; едва собьётся чужое дыхание, как он просыпается, вздрагивает, оглядывая комнату и сверяясь с часами: время перевалило за второй час, но Тео всё ещё толком не спит, Лиам не может определить это до конца, но отчётливо слышит, как химера скулит, задыхаясь. Подросток слезает с постели, в темноте всё же роняет на пол стопку тетрадей, но не поднимает их, даже не обращая внимания, потому что слышит, как Рейкен сжимается ещё сильнее и его сердце колотится в бешеном ритме. Ужас густым туманом окутывает лес, Тео даже не видит, куда бежит, но знает от кого. Ветки деревьев рассекают щёки, Рейкен жмурится, но не останавливается, чувствует её приближение. Он выбегает к пикапу, дрожащими руками выуживает из кармана ключи и надеется спрятаться от сестры внутри, жмурится, сжимая руль, и судорожно проверяет блокировку дверей, только после этого немного расслабляясь. Анук-Ите нет, он мёртв, страх больше не сковывает Бейкон Хиллс, но почему же Тео ещё боится? Почему он ещё чувствует тот ужас, что не позволяет пошевелиться? — Убийца, — эхом разливается чужой шёпот, заставляя вздрогнуть. — Они не примут тебя, ты провал, ты ошибка. — Неправда! — рычит химера, закрывая глаза. — Ты мертва. Мертва! Я убил тебя! — И я вернулась за тобой, — голос совсем рядом, Рейкен не может открыть глаза, повторяет одно и тоже раз за разом, пытаясь убедить себя в том, что это нереально. Но Тара не исчезает: она ходит за ним повсюду, стоит за МакКолом, улыбается, когда альфа прощается со всеми; она следит за ним в ветклинике, холодом обжигает загривок, когда оказывается слишком близко, смотрит на него, не отводя взгляд, вторит Тео, что тот не изменился, беззвучно смеётся, оставляя кровавые разводы на полу, которые никто кроме него не видит; она убеждает его в том, что так нужно, что он заслужил, что он должен умереть. — Ты ведь убьёшь их? — и спрашивает она так тихо, осторожно. — Нет! — Тео не хочет слушать её, кричит, ища вокруг силуэт сестры. — Ты мертва! Тебя здесь нет! Это всё неправда! Неправда! — Убьёшь их, — она уже не спрашивает, говорит громче, навязчивей. — Убьёшь как меня. — Тео? — Лиаму никогда не приходилось успокаивать людей после кошмаров, он даже не уверен, можно ли их будить, но Тео знобит, и он весь вспотел. — Эй, — оборотень осторожно касается чужого плеча, пытаясь разбудить Рейкена. — Тео, это кошмар, тебе нужно проснуться! — говорит громче, не успевая отстраниться, когда химера резко подрывается с места, перехватывая Лиама за руку и когтями болезненно царапая кожу. Лиам шипит, ощущая боль запоздало, глаза Тео сияют холодным золотом, он смотрит на оборотня испуганно, ошарашенно, не сразу понимает, что ранил его, и отпускает, отодвигаясь к стене и судорожно осматривая комнату, будто там есть кто-то ещё. — Я не хотел, — голос звучит не виновато — испуганно, Рейкен ещё не понимает где находится. — Фигня, — хмыкают ему в ответ: — Уже затянулось, — Лиам всё сидит перед ним на коленях, пытается успокоить, совершенно не зная что делать. — Это был кошмар? Тео только поджимает губы, убирает волосы с лица, а вдохи то и дело обрываются, не позволяя успокоиться. — И часто у тебя так? — оборотень хмурится, осторожно касается окровавленного запястья и ран не находит. — Почему ты не сказал? — А должен был? — у него руки трясутся, голос хрипит и взгляд тускнеет, показывая скрывающуюся за страхом боль. — Да, чёрт возьми! — Лиам не понимает его, не понимает, почему Тео так сложно попросить помощи, в которой тот нуждается; почему он исчез, когда был так близок к тому, чтоб заслужить всеобщее доверие; почему он отталкивает его, при этом не желая отпускать. — Я в порядке, так что просто забудь, — шипит химера и вновь смотрит куда-то за спину Лиаму, ожидая, что там должен кто-то стоять. — Если ты настолько тупой, то я объясняю, — усталость берёт верх над рациональностью, и Данбар повышает голос, поднимаясь на ноги. — Это ни черта не в порядке, ты не в порядке, понимаешь, нет? — он тяжело дышит, чувствует языком острые клыки, появившиеся непроизвольно. — Что тебе мешает сказать об этом? Твоя тупая гордость? Неужели это важнее для тебя? Не нужна помощь от меня? Хорошо, но от кого ты её примешь? Скажи мне! Кто ещё поверит тебе? От последних слов Лиам сам задыхается, но злость не утихает, и он не будет извиняться за правду. — Доволен? — Тео смотрит на него тяжело, дрожь в теле проходит новой волной и оседает неприятным осадком внизу, тревогой опускается на дно желудка, и непонятный ему страх от слов подростка парализует. — Может быть, я тогда пойду? — Ты хоть слышишь меня? — оборотень закатывает глаза, потому что Рейкен всё ищет повод сбежать или заставить Лиама самого выставить его за дверь. — Я пытаюсь помочь. — Я не просил тебя о помощи! — рявкает химера, вставая с матраса, чтобы заглянуть в чужие глаза. — Все вы со своим идиотским кредо спасти всех, кого можно, ценой даже собственной жизни — идиоты. Я терпеть не могу вас и ваши унылые рожи! Ненавижу, — Тео руководствуется отчаянием, здравого смысла давно не осталось. — О, Скотт, он же истинный альфа! Никого не убивает, а отправить меня в ад — это же не убийство! Даже если я застряну там навсегда! — Ты заслужил это! — рычит Лиам, перебивая его. — Ты здесь, только потому, что я тебе позволил! — Так, значит, меня здесь вообще быть не должно? — ядовито усмехается Рейкен. — Тогда зачем мне было оставаться с вами?! Признай себе: я просто твой способ доказать Скотту, что ты не хуже него! Исправишь меня — докажешь, что достоин быть истинным альфой, да? — Тео кричит так же громко, как голоса в его голове, не замечает, что в чужих глазах блестит обида. — Докажешь ему, что ты не та маленькая бета, попытавшаяся убить своего альфу! И в следующую секунду перед глазами темнеет от резкого удара в скулу — химера пятится назад, хватаясь за щёку, но продолжает улыбаться, потому что добился своего. Рейкен чувствует металлический привкус во рту, выпрямляется, чтобы вновь встретиться с горящим взглядом оборотня. — Ты поэтому ушёл тогда? — Лиам рычит, разминая руку. — Если так, то ты всё равно никуда не денешься. Я не буду спасать тебя, но из-за той твари, что преследует тебя, пострадали невинные люди, поэтому, пока мы не разберёмся с ней, ты никуда от меня не отойдешь, иначе, обещаю, я засуну тебя обратно к сестре и в этот раз не буду об этом жалеть. В этот раз. Злость Тео не даёт ему в полной мере осознать сказанного, но Лиам жалеет о том, что они отправили его туда, где Рейкен отбывал наказание. Не потому, что он считал, будто химера не заслужил этого, а как раз наоборот: Лиаму было страшно от того, что он был рад случившемуся — он думал, что Тео наконец получит по заслугам, оборотень по-настоящему чувствовал облегчение, стараясь игнорировать мерзкое чувство под рёбрами, которое вторило ему, что это неправильно. Лиаму стало страшно от того, что они вершили самосуд, по сути, делая то же самое, что и Рейкен, — они распорядились чужой жизнью. Может быть, поэтому Данбар и пытается так отчаянно спасти Тео сейчас. — Замечательно! — химера хмурится, скрипит зубами, неотрывно глядя в чужие глаза, что слабо искрятся. — Так даже лучше. — Как только со всем разберёмся, можешь катиться на все четыре стороны! — Лиам толкает его в грудь, разворачиваясь к кровати: возвращаться ко сну нет никакого желания, да и оставаться в комнате тоже, поэтому, подхватив со стула толстовку, Данбар уходит, вновь оставляя Тео одного. Рейкен торопливо включает свет: темнота угнетает его, прячет в себе что-то неведомое, и химера боится её. Мерзко от самого себя, от неспособности понять своё желание отгородить Лиама от того, что грядёт, и защитить его. Подросток всегда казался ему излишне правильным для всего, что с ними происходит. Данбар может считать себя дефектным из-за своего расстройства, но Тео это не кажется чем-то страшным. Химера видит в нём ребёнка, чувствует, насколько сложно даётся тому каждый его выбор и как сильно Лиам сомневается из-за своего места в мире. Сейчас он просто пытается равняться на Скотта, но даже не уверен, рад он той силе, что имеет, изменилась ли его жизнь в лучшую сторону или превратилась в кошмар — оборотень не знает, он не может понять даже самого себя. Карьера профессионального спортсмена для него теперь закрыта, Лиам не может отогнать от себя мысли об этом на каждой тренировке, и ему становится странно стыдно за это, потому что иногда он думает, что отказался бы от своих сил ради нормальной жизни, а потом вспоминает, что он был тем, кто помог спасти Бейкон Хиллс, избежать новых жертв, и сейчас должен защитить город, но... Но он не знает, будет ли он счастлив, живя так. Толстовку Лиам натягивает, спускаясь по лестнице, отчего почти падает, спотыкаясь о ступеньки, но удерживает равновесие, зло сопит, выходя из дома и усаживаясь на крыльцо. Городок пахнет морозом, оборотень кутается в кофту и, нахохлившись, обнимает колени, хмуро уставившись в конец улицы. Холод на коже чувствуется глухо, щекочет, заставляя иногда вздрагивать, но здесь подросток однозначно находит плюсы сверхъестественной силы — даже в такую погоду он может не переживать, что заболеет. Чёртов Рейкен выводит из себя, Лиам зол на химеру, но перестать считать удары его сердца не может, и на этот раз ритм ровнее, медленнее: подросток не замечает, как чужое сердцебиение успокаивает, и, облокотившись на перила, он засыпает; не сразу, поначалу он пытается отогнать от себя усталость, но она берёт верх, и он наконец проваливается в сон. А Рейкену так противно от себя, что дышать трудно: химера тянет его за собой, он его утопит, задушит, убьёт, потому что сам не умер, а должен был. Он уверен, что Данбар не остановится: Тео сбежит, а тот продолжит искать его, лезть не в своё дело, поэтому придётся остаться, заставить Лиама ненавидеть его, потому что так будет лучше, так ему удастся удержать оборотня подальше от себя.***
Лиам устало морщится, спать сидя ужасно неудобно и чревато последствиями: болью в спине и шее и отвратительным состоянием после сна — это Лиам запомнит теперь на всю жизнь. Хоть он и перелёг на диван спустя пару часов, проведённых на крыльце, но выспавшимся он себя всё равно не чувствует. Тео за рулём тоже молчит, устало смотрит на дорогу, и Данбар почти уверен, что тот не спал совсем. Лиам должен быть терпимым, рациональным — Скотт бы хорошенько всё обдумал, Лиам поступит так же: химере нужна помощь, он её получит, потому что иначе кто-то пострадает. Данбар будет рядом, будет следить за ним, потому что это вынужденная необходимость, потому что Тео — его ответственность. Взгляд оборотня падает на приборную панель, где стрелка часов едва ли перевалила за семь утра: они едут к Алану, чтобы расспросить о призраках, духах — или чем это ещё может быть; Крис должен ждать их уже там, если получил сотню сообщений об этом от него. — Эй, — Рейкен хлопает дверью, останавливается, протягивая красный бомбер Лиаму, задерживая взгляд на зелёных глазах, уставших, тусклых. — Ты забыл. Подросток сводит брови к переносице, забирает куртку и кончиками пальцев задевает чужую ладонь, сразу одёргивая руку и отворачиваясь. Химера чувствует его отвращение, что вперемешку со страхом пахнет тяжестью. Так и должно быть: оборотень должен его ненавидеть; но почему тогда у Рейкена внутри всё сжимается? — Призрак? — уточняет Дитон, переводя взгляд с Лиама на Тео, отчего тот морщится. — Да, я видел её! — Данбар активно подтверждает его слова и замечает, как Арджент хмурится, уточняя: — Маленькая девочка лет девяти? — Рейкен в этот момент совсем мрачнеет: ему так страшно вспоминать, какой была его сестра. — Это Тара, — он всё же говорит это, рассказывать Лиаму было проще, чем сейчас. — Моя сестра. Крис тяжело молчит, Данбар выжидающе смотрит на Алана, будто ждёт вердикта. — Это объясняет, почему она так легко воздействует на тебя, — Дитон задумчиво вздыхает и смотрит на оборотня, не на Рейкена. — Скорее всего, она охотится именно за Тео. — Обычному призраку не пройти через рябину, — привлекает общее внимание Арджент. — Но я бы не стал её недооценивать. Тео режет слух сказанное охотником «её», ему так не хочется считать эту тварь своей сестрой, он не хочет думать о том, что после смерти она превратилась в монстра. И это с ней сделал он. — Тогда Тео остаётся здесь, — и Лиам уже обращается к химере, хмурится, коротко щурясь. — Тут она до него, скорее всего, не доберётся. — И оставлять его без присмотра не хочется, — Крис договаривает то, что Данбар не хотел. — Я не сбегу, — мрачно прерывает их химера. — Вы не обязаны мне доверять, но кто-то умер из-за этого, поэтому я останусь. Лиам переводит взгляд на Арджента, ищет одобрение в чужих глазах, и охотник, задумавшись на секунду, вздыхает: — Ладно, — Крис складывает руки на груди, смотрит на Тео. — Но я бы не советовал тебе расхаживать по городу: ты слишком лёгкая мишень, поэтому ради своей же безопасности останься здесь. Рейкен едва заметно кивает, не уверен учитывается ли его мнение вообще и вновь смотрит на Лиама, который взгляд отводит, ещё злится. — Можешь остаться в моей квартире, — Арджент протягивает химере ключ с одиноким металлическим брелоком. — Я там не появляюсь, да и она хорошо защищена. — Спасибо?... — Тео неуверенно берёт ключ, взглядом цепляется за уходящего подростка и вздыхает, понимая, что вновь останется один. Крис уйдёт чуть позже Лиама, который ждёт охотника на улице, — тот обещал подвезти его, потому что Данбар и так задержался здесь слишком долго, а по промёрзшему асфальту ехать на велосипеде кажется не очень хорошей идеей. Арджент советуется о чём-то с Аланом, Рейкен не подслушивает их, опять погрузившись в свои мысли. — Эй, — охотник останавливается в дверях, обращается к химере. — Держись рядом с Дитоном и звони, если что, — он кидает ему телефон, старенькую раскладушку, и уходит, не дожидаясь от Тео ответа. Рейкен глупо смотрит на телефон, вертит его в руках и отвлекается, поднимая глаза на ветеринара; тот уже чем-то занят: разбирает на полках травы и медикаменты, готовится к началу рабочего дня. Арджент же, отвезя подростка в школу и пошутив, чтобы тот хорошо учился, — на что получил самую кислую мину, которую только мог состроить Лиам, — поехал к Мелиссе, потому что днём может не успеть: он пойдёт по следам Тары и поищет её саму или что-нибудь, что поможет найти и избавиться от неё. — Прости, уже остыл, — Крис встречает миссис МакКол как всегда в приёмном отделении. — Ты снова взяла две смены подряд? — Зато потом сутки отдохну, — улыбается женщина, забирая коробку с едой из чужих рук. — Ты куда-то собрался? — она подмечает кобуру под одеждой и широкий ремень, на котором охотник носит нож. — Ты при полном параде... — В городе снова что-то происходит, — Арджент оглядывает ещё пустой коридор и замечает, как Мелисса слегка хмурится. — Это как-то связано с Тео. — С ним? — МакКол имени его не произносит, в голове ещё свежи воспоминания о том, как она сидела над мёртвым сыном. — Я знаю что произошло, — охотник невесомо накрывает её ладонь своей, гладит, сжимая чуть сильнее, — но прошу поверить мне: он изменился. — Ты уверен? — Мелисса не хочет, чтобы и Крис пострадал, потому что он, в отличие от Скотта, не оборотень, он не переживёт того же, что Тео сделал со Скоттом. — Потому что всё, что он делал — это врал всем, и мы поверили. Я помню его маленьким слабым ребёнком, он был частым гостем в больнице из-за проблем с сердцем, но... — она вся напряжена, Арджент чувствует это, — но тот, кто вернулся в Бейкон Хиллс, больше не добрый мальчишка, он чудовище. И я знаю, что он помог всем нам с Дикой Охотой и Джерардом, но разве он сделал это не для того лишь, чтобы спасти свою шкуру? — Я понимаю, — Крис касается её волос, убирая их с лица, и костяшками проводит вдоль её скул. — Я не прошу тебя верить ему, я прошу поверить мне, — он видит сомнение в её глазах, страх. — Я один раз ошибся с Дереком, он же был совсем мальчишкой при нашей первой встрече, да и остался таким же, а я был дураком, одержимым кодексом и правилами, я не смог разглядеть в нём ребёнка, потерявшего семью, я хотел видеть в нём бешеного пса, — Арджент поджимает губы, на секунду отводит взгляд, сразу возвращая его к Мелиссе. — И у Дерека была стая, были люди и волки, воспитавшие в нём человека, а у Тео — нет, он был один всё это время, и врачеватели заставили его поверить им, и я хочу дать ему шанс, который он заслуживает. Ты не обязана его прощать... — Хорошо, — женщина сжимает его ладонь в ответ, заставляя вернуться из воспоминаний. — Я дам ему шанс.