I see pain in your eyes
Тишина улиц сменяется оживлёнными коридорами больниц, по которым прохладой тянутся воспоминания о темнице Рубина: Тео останавливается перед порогом и не может заставить себя зайти внутрь, оглядываясь на Лиама, что слишком долго ищет что-то в машине. Рейкен помнит холод пустого лабиринта коридоров, которые не ведут к выходу, лишь к смерти; он вновь чувствует фантомную боль в груди, будто добровольно идёт обратно. Ужас загорается тяжестью во всём теле и тлеет болью, которую химера старается скрыть, как только Данбар подходит ближе. — Мелисса на втором этаже, нам туда, — Лиам на секунду задерживает взгляд на его сжатых ладонях и открывает дверь, зовя за собой. Тео проходит внутрь, затаив дыхание, и страх пытается не показывать, а перед глазами стоят уродливые разводы своей же крови на стенах и полу, сухие листья, крошащиеся под ногами, и он ещё слышит тихое нечеловеческое рычание своей сестры, что тогда была совсем рядом. — Ты как? — голос Лиама звучит оглушающе громко, подросток равняется с Рейкеном, останавливаясь у лифта, рассматривает его холодные глаза и ждёт ответа, приподнимая брови. — М-м? — Нормально, — химера отворачивается. — С чего вдруг мне должно быть плохо? — говорит он себе под нос, прячет руки в карманы, когда по ладоням начинают стекать тонкие струйки крови. Мелисса разговаривает только с Лиамом, Тео сам близко не подходит, ловит взгляд женщины на себе и не может понять, злится она или раздражена его присутствием. Он смотрит на них и даже не слушает, в кабинет заходит, лишь когда позовут. Оборотень остаётся в коридоре, Рейкена это нервирует — он оказывается один в прохладном помещении, торопливо стягивает кофту, выполняя указания врача, общающегося с ним через громкую связь. Долгие десять секунд тишины тянутся вечностью: сквозь стены кабинета не слышно ничего, он в панике не может расслышать даже голоса в коридоре. Процедура окончена, и Тео так же быстро выходит из кабинета, поправляя толстовку и взглядом ища Лиама, будто только он удерживает его от панической атаки в больнице. — Мелисса сказала, что результаты будут сразу, но врач почему-то не отдаёт фотографии, — пожимает плечами подросток, подходя ближе. — Ладно, — бесцветным голосом отзывается Рейкен и садится на лавочку, потому что ноги уже не держат: его тошнит и дыхание то и дело сбивается. — Но это не значит что-то плохое! — зачем-то начинает успокаивать его Лиам, не зная причин паники химеры. — В лёгких всё чисто. — Ладно, — повторяет и даже не хмурится. Данбар поджимает губы, оглядывает коридор и прислоняется к стене рядом, скучающе разглядывая кафель под ногами. Он знает, что Тео нервничает, но не решается подбодрить, боится, что это может лишь усугубить ситуацию, поглядывает на химеру и резко поворачивается в другую сторону, когда рядом что-то падает: у соседнего кабинета он видит медсестру — со стопки бумаг в её руках с характерным шлепком соскользнула толстая папка документов. — Я сейчас вернусь, — коротко бросает он Рейкену и в несколько шагов оказывается рядом с девушкой, поднимая упавшие бумаги. — Позволите помочь? — Спасибо, — смеётся она и едва заметно краснеет, поудобнее перехватывая стопку и прижимая положенную сверху папку подбородком. — Не стоит. — Лиам, — запоздало представляется оборотень и улыбается. — Уверены? — Данбар? — медсестра растягивает губы в ответной улыбке, умело уклоняясь от вопроса. — Да... — неловко усмехается Лиам, слегка хмурясь. — Откуда Вы... — Я Алекса, — объясняет она, — помощница твоего отца. А Тео смотрит только на него, на то, как он смеётся, уговаривая девушку позволить ей помочь; как неловко краснеет и вновь улыбается, не в силах сдержаться; как заламывает пальцы за спиной, заметно нервничая. И Рейкену становится так мерзко от себя, от того, что он тянет Лиама всё глубже в свои кошмары — тянет за собой, позволяет находится рядом с ним, с убийцей и предателем. — Лиам? — неожиданно со спины к оборотню подходит его отчим, улыбается девушке и виновато качает головой, на что та только смеётся. — Спасибо, что разбираешь все эти бумажки. — Это моя работа, — устало вздыхает Алекса. — Ты выглядишь... Болезненно, — хмурится мистер Гейер, глядя на сына. — Я давно хотел прописать тебе витамины, так что сейчас самое время, — он не спрашивает, выписывает рецепт прямо на весу, выудив из кармашка халата бумажку, а Лиам лишь натянуто улыбается, потому что он оборотень и его ужасный вид одними витаминами не исправить и не вылечить. — Алекса, милая... — мужчина смотрит на неё умоляющим взглядом. — Конечно, мистер Гейер, — бумажку она, как и остальное, прижимает подбородком, слабо кивает Лиаму и пальцами скользит по бумагам, осторожно перехватывая их крепче. — Я зайду к фармацевту и принесу тебе витамины на первый этаж, ладно? Только бумаги отнесу. — Да! — оборотень всё рвётся ей помочь, но девушка уходит раньше, тактично сбежав от их компании. — Я бы задержался, но у меня столько дел, — его отчим вздыхает и, невесомо погладив его по плечу, уходит дальше, приговаривая, что опаздывает. Алекса спрыгивает со ступенек, заходит в подвальное помещение, с трудом открыв дверь. Стены кажутся ледяными, а внутри ещё холоднее, чем в морге, и девушка зябко ведёт плечами, наконец оставляя бумаги на столе и облегчённо разминая руки и спину. Она улыбается своему отражению в металлической поверхности двери, отвлекаясь, когда со стола с тихим шорохом падает документ, скользя по кафелю и застревая под ножкой кушетки. Устало вздохнув, девушка наклоняется, отряхивает белый лист и вздрагивает от грохота, эхом отражающегося от голых стен — тяжёлая дверь за её спиной с коротким скрипом захлопывается. Медсестра хватается за грудь, ворчит что-то о слабом сердце, ругается на отсутствие отопления и сквозняки и, развернувшись к столу, замирает: перед глазами возникает чужая рука и Алекса, не успев вскрикнуть, отлетает к стене от сильного удара, снёсшего все бумаги, что с шелестом разлетаются по помещению. Девушка держится за голову, чувствует острую боль в спине и, ещё не понимая, что вывихнула колено, поднимается на четвереньки, пытаясь определить нападавшего, но призрак хватает её за волосы раньше, чем она успеет сфокусироваться на чужом взгляде, искрящимся гневом. Тишину на кусочки разрезает тихая песнь, слова которой пленят и не позволяют отвести глаза — Алексе дышать становится сложно, боль импульсами растекается под кожей, и вены чернеют лишь на секунду, но через мгновение всё проходит, только телом своим она больше не управляет, его контролирует призрак, смеясь и улыбаясь ей в лицо. Тара отпускает девушку, садится перед ней, без слов отдавая поручения, и Алекса смотрит на неё стеклянным взглядом, поднимается на ноги, вправляя колено и сразу направляясь на первый этаж. — Комплексные витамины, пожалуйста, — улыбка девушки всё такая же лучезарная, она забирает баночку из рук фармацевта, открывая её за углом, где никто не видит. Прикусив костяшку до крови, она сжимает ладонь, позволяя чёрным каплям крови стечь в пластмассовую баночку, раствориться в таблетках, не оставив следов. А рана сразу затягивается, Алекса закрывает витамины и, вновь натянув чужую улыбку, идёт к Лиаму.***
Мелисса получает результаты не сразу: рентгенолог просит подождать минуту, сам идёт проверить аппарат и, не обнаружив неполадок, всё же показывает МакКол снимок, на котором отчётливо видны странные символы, начерченные на рёбрах Рейкена — они тянутся вдоль каждого ребра, высечены на них, будто ножом. — Вы... И давно у него это? — неуверенно интересуется рентгенолог, слегка раскручиваясь в кресле. Мелисса всё смотрит на снимок, понять не может, каким образом там оказались эти символы, и выходит в коридор, хмурясь и передавая результаты исследования Лиаму. — У тебя это от докторов? — Данбар оборачивается на химеру, который выглядит не менее озадаченно. — Значит, нет, — уныло догадывается он. — Что это? — женщина напрягает плечи, нервно усмехаясь. — Мы не знаем, но вряд ли что-то серьёзное, — врёт подросток, стараясь улыбнуться. — Тогда удачи, — Мелисса кривит губы и вынужденно уходит, потому что её смена ещё не окончена. — Спасибо, — оборотень устало выдыхает и облизывает губы, кивая Рейкену. — Пошли, спросим у Дитона. Надеюсь, хотя бы он знает. Тео послушно и молча идёт следом, немного отстаёт, вновь чувствуя тошнотворный запах гнили, уже не верит себе, сомневается, что это не воспоминания. — Твои витаминки, — Алекса встречает их улыбкой, Рейкен останавливается чуть подальше от неё, хмурится. — Спасибо, — Лиам весь светится от счастья, ему нравится эта девушка. — Выпей одну сейчас, чтобы я отчиталась перед мистером Гейером, — смеётся она, и Данбар послушно выуживает одну таблетку, отправляя её в рот. — Замечательно, надеюсь, ещё увидимся. Данбар прощается с ней, едва не подскакивая на месте: ему сложно даются новые знакомства, редко к нему относятся без снисходительности, поэтому он ценит нормальное общение, а Алекса ещё и очень милая. Но, заметив недовольное лицо химеры, он закатывает глаза и вспоминает о снимке. — Поехали. Рейкен садится за руль, Лиам устало растягивается на переднем сидении и позволяет себе порадоваться солнечной погоде, глубоко дышит, высунувшись из окна, и вдруг вскакивает, ища на приборной панели часы. — Господи! — он почти вскрикивает, отчего Тео дёргается и машина криво виляет, но химера удерживает руль, возвращая их на полосу. — Ты издеваешься? — рычит Рейкен, нахмурившись. — Я же опаздываю в школу! — почему-то кричит на него подросток, совсем забыв про это за их разборками с призраком. — Разворачивайся! — Ты правда собира... — химера не смотрит на дорогу, всё его внимание сконцентрировано на Лиаме, нервно прыгающем на месте. — Раз-во-ра-чи-вай! — по слогам повторяет подросток и тычет на дорогу. И Тео грубо выворачивает руль до упора, делая крутой вираж, отчего Данбара вжимает в дверь и он жалобно скулит, благодаря самого себя за то, что пристегнулся. — Убить нас хочешь?! — рычит он, удерживая себя от того, чтобы стукнуть химеру, потому что тогда они точно рискуют разбиться или переехать какую-нибудь старушку. — Ты сам сказал разворачиваться! — огрызается Тео, пытаясь сориентироваться, как доехать до школы отсюда. — Блин, но не так же! — возмущается Лиам, но лишь потому, что не хочет признавать, что Рейкен прав. — В следующий раз будешь помнить про свою идиотскую школу, — ворчит Тео и закатывает глаза. Данбар не прощается, бросает тихое «спасибо» и бежит в здание школы, что снаружи выглядит тихо, ведь уроки уже начались. Лиам так и не сделал домашку, совершенно не знает, как будет отмазываться, потому что врёт он плохо, да и преподавателю английского он не очень нравится, что создаёт некоторые проблемы, особенно сейчас, когда он, запыхавшись, стоит посреди класса, краснея и пытаясь придумать оправдание. Его сажают за первую парту, и весь урок он вынужден слушать не слишком завуалированные колкости в свою сторону по поводу своей пунктуальности, а точнее — её отсутствия.***
— Это было отвратительно, — Лиам рад, что учебный день наконец закончился, потому что на уроках он присутствовал лишь физически: все его мысли опять были заняты только химерой, запахом его страха и призраком, с которой нужно уже что-то сделать. Подросток даже на тренировке ни одного мяча не забил, за что получил парочку ядовитых комментариев от сокомандников — просто очаровательно. — Порадуйте чем-нибудь... — он падает в кресло на колёсиках, по инерции откатываясь на пару метров к стене и расслабляясь лишь визуально. — Ну, мы предположительно знаем, где она, — напоминает о вчерашнем Дитон, оглядываясь на химеру, который, по всей видимости, не помнит того разговора. — Вода, которой тебя ночью рвало, с Тихого озера к юго-западу отсюда, мы думаем, что она там. — Замечательно, и что мы ей сделаем? Причиним душевные страдания? Потому что только это сейчас мы и можем, — оборотень отзывается совсем уныло. — Я нашёл парочку способов, работающих на всех призраках, — подаёт голос Тео и поднимает повыше книгу, что читал последние два часа. — Если книжка не врёт. — Не врёт, — усмехается друид. — Замечательно, — Лиам честно устал, устал от всего этого: двойная жизнь выматывает, он не представляет, как Скотт и Стайлз справлялись со всем этим одни поначалу. — А что с символами на твоих рёбрах? — Кстати, об этом,— Алан как раз работал над этим с самого утра. — Я пытаюсь определить язык, потому что... — Потому что он ещё более мёртвый, чем латынь, хотя, казалось, куда уж ещё мертвее, — от Рейкена это звучит вдвойне пессимистичнее, чем могло вообще. — Я никогда подобного не видел, эти руны не похожи ни на что, о чём я знаю, но слова, что рядом с ними, написаны на каком-то из алгских языков. Скорее всего, это какой-то редкий диалект, определить который я пока не смог, — поясняет друид, вновь глядя на символы, которые переписал со снимка рёбер химеры. — Звучит воодушевляюще,— хмурится Лиам и устало подпирает щёку ладонью, переводя прищуренный взгляд на химеру, потому что в голове появляется абсолютно безрассудная идея: — Тео, — он ловит момент, когда Дитон на них не смотрит, и кивает на дверь, воровато оглядываясь на друида. — Ты сказал, что есть способ, работающий на всех призраках, так? — уточняет оборотень, разворачиваясь сразу у двери, отчего Рейкен едва не врезается в него, не успев остановиться. — Да... — Тео уже не нравится, к чему ведёт Лиам. — Но там написано и про рябину... — А что ещё? — подросток не хочет казаться склонным к неоправданному риску, но нужно же им хоть раз застать призрака врасплох, а не наоборот? — Железо и растворы некоторых трав, каких-то из которых у нас нет, и Дитон уже пообещал достать их, — продолжает химера, прерывая Данбара прежде, чем тот начнёт: — Нет. — Что «нет»? — глупо повторяет за ним оборотень, едва заметно сводя брови к переносице. — Ты хочешь поехать на озеро, — Тео вновь начинает говорить странно: он боится, но Лиам ещё не понимает чего. — Я поеду к ней один, а ты останешься здесь. — С чего это вдруг? — зло усмехается подросток, складывая руки на груди. — А если не сработает? — То ты там один точно умрёшь, — рычит, скрипя зубами. — Зачем тебе рисковать собой? — Рейкен отходит на шаг в сторону, ладонью раздражённо проводит по волосам и взгляд возвращает к оборотню: тот смотрит в ответ с нескрываемым недовольством. — Она пришла за мной, мне с ней и разбираться, а тебе лезть на рожон просто нет смысла! Ты и так со мной возишься, будто с ребёнком! — И почему я должен остановиться сейчас? — глаза ещё не загораются, лишь искрятся, будто оголённые провода. — Потому что ты не просил меня? А я плевать хотел! Сам ты никуда не поедешь. Скотт говорил спасать тех, кто в этом нуждается, поэтому, хочешь ты или нет, но бросать тебя умирать я не собираюсь! — А если охотник прав? И это что-то хуже обычного призрака? Рябина на неё не действует, забыл? — Тео не кричит, сильнее впивается когтями в ладони, раздражённо щурится. — Сейчас и узнаем, — Лиам не собирается останавливаться. — У меня есть железная кочерга дома, так что сначала заедем туда. Рейкен только рычит в ответ, идёт следом за упрямым подростком и совсем не замечает, как за их пикапом хвостом увязался незнакомый внедорожник.***
— Алан? — Крис внимательно осматривает пустое помещение, подмечая брошенный портфель оборотня около стула. — Сейчас! — друид кричит откуда-то из подсобки, выходит с коробкой пыльных книг, ставя их на стол. — Лиам звонил мне минут двадцать назад, но я был занят, а теперь он вне зоны доступа сети, — охотник говорит всё тише, взглядом цепляясь за снимок на столе. — Где они? — и голос сразу грубеет. — Уехали полчаса как, — Алан пожимает плечами. — Что последнее они обсуждали? Куда они могли поехать? — Крис внимательнее всматривается в символы на снимке и почти уверен, что это рёбра химеры, потому что он видел нечто подобное единожды, но он прекрасно знает, что значат эти надписи. — Этот снимок, способы убийства призрака и... Озеро, — доходит до Дитона, но он всё ещё не понимает причину обеспокоенности охотника. — Тихое озеро, — уточняет друид, — Ты знаешь, что значат эти символы? — Ничего хорошего, — Арджент хмурится. — Она никогда не хотела его убивать. Это, — он указывает на снимок, — клеймо для ритуала одержимости. Ей нужно его тело.***
— Скотт смог, и мы сможем, — тихо ворчит Лиам, вытаскивая из-под сидения кочергу и стараясь себя успокоить. — Мы всё ещё можем уехать, — Рейкен мотор не заглушает, смотрит на оборотня, что в ответ хмурится: — Идём, — и спрыгивает на сухие листья, локтём толкая дверь. — Озеро в нескольких минутах отсюда. Тео ёжится, он чувствует сестру, и чем ближе они, тем сильнее становится мерзкий запах гнили и смерти. Химера пытается абстрагироваться от нервозности, смотрит в спину Данбара, чувствуя его напряжение. Хочется сильно ударить его и увести прочь, или хотя бы попытаться уговорить его одуматься, но Тео не успевает сказать ни слова — поблизости раздаётся всплеск воды и чей-то сдавленный вскрик. Лиам лишь коротко оборачивается на Рейкена и бросается вперёд через лес, не давая Тео остановить себя. — Вот же... — химера не отстаёт, замечает, как оборотень выпускает когти. — Придурок, — рычит и всё же дотягивается до него, за руку дёргая на себя и не давая высунуться из-за деревьев. — Пригнись! — он тянет его ниже, заставляя осесть на землю, прекрасно знает, что Лиам позволяет себя остановить, потому что Рейкен даже близко не стоял с его силой. — Там охотники, — морща нос, Данбар смотрит на Тео, будто это должно что-то изменить. — Те самые, которые пытались убить тебя! — И что? — химера не отпускает, наоборот сжимает его руку крепче. — Ты думаешь, они помочь пытаются? Они наверняка следили за нами и искали меня, снова, — шипит он и коротко оглядывает происходящее у озера: Тара с лёгкостью раскидывает четырёх крепких мужчин, тянет кого-то за собой в воду, выламывая охотнику руки и поднимая взгляд на Тео, отчего у того всё внутри холодеет. — Нужно им помочь! — Лиам дёргает руку на себя, вынуждая отпустить, и уже было поднимается, как Рейкен вновь останавливает его, успев опомниться: — Сдурел?! Они же пытались убить меня, а тебя бы и за компанию пристрелили! — Тео кричит шёпотом, вскакивает следом, но глаза оборотня уже сияют ярче пламени. — Плевать, — Данбар не презирает охотников, ненавидит Джерарда, но не считает их всех такими, как он. — Такой смерти они уж точно не заслужили, а на тебя у них наверняка была обоснованная причина злиться! Рейкен чертыхается, зло рычит, выпуская клыки и без промедления переходя в бета-релиз, бросившись за подростком. Лиам ввязывается в драку, откидывая охотника от призрака и получая удар вместо него, — Тара бьёт в грудь, и весь воздух вдруг кончается, боль чувствуется по-другому, будто его обожгли льдом, но оборотень успевает увернуться от последующего удара, замахаваясь кочергой для ответного: она проходит насквозь, оставляя по траектории движения лишь рваные разводы дымки, и в следующую секунду его с ног сбивает Рейкен, спасая от выпада призрака. Отдышаться не получается, они оба отскакивают в стороны, ища Тару, которая вновь исчезла. — Не работает! — кричит на подростка Тео и злится не на шутку. — Я заметил, спасибо! — рявкает Данбар, и его глаза расширяются от удивления, когда он замечает за спиной Рейкена охотника, целящегося в него. — Тео! — он знает, что сейчас химера не в лучшей форме, поэтому Рейкен не успевает среагировать, но Лиам за локоть утягивает его на себя, толкая на землю, и пуля по касательной голубым пламенем прожигает кожу на плече Данбара, отчего оборотень вскрикивает, хватаясь за руку. — Лиам!... — химеру накрывает паника, он клянётся себе больше никогда не позволять подростку лезть в нечто подобное, и оглядывается на охотника, к которому приближается призрак. — Это был аконит, — он судорожно ищет укрытие вокруг, подходя ближе. — Спасти их, да?! — кричит он на оборотня, но Данбар скидывает его руку с себя, болезненно морщится, пытаясь размять плечо: — Я в порядке, — и вновь смотрит на Тару, что тащит того охотника в воду, душит, опуская его под воду. — Лучше подумай о ней. Тео не верит ему, но знает, что слушать его наставления Лиам не будет. По лесу гулко разносится грохот ещё одного выстрела, и Рейкен непроизвольно дёргается, оборачиваясь к источнику звука, — это Арджент, успевший их нагнать. — Лиам, не смей, — приказывает Крис и снова целится в призрака, пытаясь отогнать её от мужчины в воде. — Даже не думай снова лезть в драку. И оборотень злится, но когти прячет, потому что боль от аконита действительно адская и сил на регенерацию, ничем не помогающую, уходит много, а рану вновь разъедают ядовитые следы цветка. Арджент заходит в воду по колено, высыпав в неё смесь трав, принесённых с собой, а Рейкен всё же оставляет Лиама, кидается на помощь Крису, подбирая с земли кочергу. — Тварь, — рычит Арджент, отталкивая охотника от призрака, но та только этого и ждала: она хватает его за шею, смотрит в чужие глаза и нашёптывает что-то, поднося руку к его груди, собираясь вырвать ему сердце. Тео, не задумываясь, закрывает Криса собой, со страхом смотрит на сестру, но та лишь смеётся, растворяясь в воздухе, когда он разбивает её силуэт кочергой. Он неверяще вертит головой, ожидая её появления в любую секунду, а Арджент пытается отдышаться, протирает глаза, выбираясь на берег. Он собирался накричать на Лиама, прибить Рейкена за самоволку и отправить их по углам по возвращении, но теперь он понимает, почему они это сделали: они чувствуют, что призрак становится сильнее. И под рёбрами у Криса болит сердце, он чувствует странное опустошение, будто у него что-то отобрали. — Эта тварь точно не просто призрак.***
Кровь вдоль локтя стекает к запястью, густеет, пропитывая грязную одежду, на что оборотень только едва заметно морщится, останавливается у пикапа, переводя дыхание, и болезненно жмурится, потому что порез на плече ещё не затянулся. Лиам оборачивается на Тео, который, поджав губы, стоит напротив, смотрит тяжело, всё косится на чужую рваную рану. Арджент прогнал их, пообещал, что с приезжими охотниками сам разберётся, и, за шиворот перехватив химеру, приказал отвезти подростка прямо в ветклинику, показать его друиду и дождаться Криса уже там. Рейкен видит, как мелко дрожат чужие руки, но подойти ближе не решается, рассматривает стёртые колени джинсов оборотня, пятна крови на них и по запаху даже не может определить, чья она. А сам весь промёрз: мокрая одежда противно липнет к телу, совершенно не греет, отчего ветер отдается мурашками по спине, и пальцы химера уже совсем не чувствует. — Чего? — Лиам привычно хмурится, привлекая внимание Тео. — Я ничего не говорил, — а у самого голос предательски хрипит то ли от ещё не остывшего страха, то ли от холода. — Да, но сверлишь меня взглядом всю дорогу, — оборотень щурит глаза, пытаясь найти что-то в чужих, прозрачно серых. — Я не понимаю, — Рейкен устало проводит ладонью по лицу, взгляд отводит, прикусывая язык. — Почему ты... — а слова стоят поперёк горла. — Я помню, ты сказал, что помогаешь мне, потому что иначе пострадает город, но... — на нём самом своей крови нет, лишь кровь Лиама, потому что оборотень закрыл его собой. — Но ты защитил меня, рискуя собой... — И что? — усмехается Данбар. — Это задевает твоё самолюбие? — но улыбка тяжёлая, ненастоящая. — Из-за того, что тебя приходится оберегать? — Я заставил тебя убить Скотта, — его голос звучит ножом по металлу, и ухмылка с чужого лица сразу исчезает. — В мои планы входило и твоё убийство, — он говорит это будто невзначай, вновь натягивая ненавистную себе маску подлеца. — Это из-за меня Стайлзу пришлось... — Ты собираешься продолжать? — на него смотрят янтарно-жёлтые глаза, переливающиеся гневом. — Я вас предал и не раз, — Рейкен продолжает спокойно, считает удары собственного сердца, чтобы оно не выдало его нервозность и страх. — Я предал тебя, а ты бросаешься спасать меня, будто я... — «заслужил этого». — Будто совсем не боишься за себя. Тео внимательно смотрит, как глаза оборотня наливаются злостью, он чувствует её в воздухе, и Лиам, скрипя зубами и еле сдерживая себя от резких и грубых движений, подходит ближе, хватая химеру за грудки. — Ты можешь жалеть себя сколько угодно, — он даже не замечает, как оголил клыки, напрягается, вновь встречая страх во взгляде Рейкена, — но лучше бы тебе заткнуться, — шипит Лиам, грубо толкая Тео от себя и не собираясь продолжать. — Да что б тебя, — химера лопатками прижимается к дереву от удара, зло от бессилия вскидывает руку в воздухе и переходит на крик, вынуждая Данбара обернуться. — Ты не понимаешь? — он смотрит на Лиама, терпеливо ждущего пояснений, потому что нет, не понимает. — Ты мог умереть! — Рейкен не подходит ближе, взгляд вновь цепляется за затягивающуюся рану на его плече. — Из-за меня! Господи... Неужели ты не боишься? Не боишься умереть за меня?! — Тео злит его спокойствие, злит, что глаза оборотня тлеют, вновь становясь зелёными, кажется, совсем тусклыми. — Не обольщайся, — усмехается Лиам. — Я спас тебя просто потому, что несу за тебя ответственность. Ты моя проблема, Тео. Твоя смерть будет лежать на мне, — говорит по слогам, будто объясняет очевидные вещи, но в действительности сам не знает, зачем бросился защищать химеру: он сделал это на инстинктах, не отдавая себе отчёт в действиях. — Поехали, мы не можем торчать здесь вечно. До ветклиники они едут в тишине: Рейкен не может выдавить из себя ни слова, старается отвлечься, глядя на дорогу, и находит в этом возможность не встречаться взглядом с Лиамом. По приезде Алан осматривает рану оборотня, говорит, что им повезло, ведь пуля едва задела его, хоть аконит и замедлил регенерацию, почему боли было бы не избежать. Тео сидит в углу в кресле, смотрит, как расслабленно подросток опускает плечи, позволяя друиду коснуться окровавленной кожи, внимательнее осмотреть рану и осторожно достать из неё голубой пепел цветков, что смешался с кровью. Данбар устало прикрывает глаза, послушно сидит на месте, запрокинув голову и изредка хмурясь, когда Дитон тихо извиняется, задевая оголённую плоть пинцетом. Входная дверь громко хлопает, когда помещение наполняется густыми запахами злости и пороха. — Вы оба, — Крис не здоровается, скидывает с плеча сумку, бросая её на пол, и откровенно рычит, взгляд переводя от оборотня к химере. — О чём вы думали? — Хотели проверить догадку, — подросток отзывается тихо, стыдливо. — Я думал, что сможем застать её врасплох... — Лиам, — зло начинает Арджент, но прикрывает глаза, тяжело вздыхая, — послушай меня. Ты ребёнок, наличие у тебя сил не делает тебя неуязвимым, ты сам это понимаешь, поэтому больше никогда не вздумай сам лезть куда-то, — охотник говорит медленно, видит, как виновато оборотень отводит взгляд в сторону, и теперь смотрит на Рейкена, который уже готов к выговору. — Нужно поговорить, — Крис щурится. — Наедине. Охотник подхватывает сумку с пола, перекидывает её через плечо и не ждёт химеру, уходит сразу, возвращаясь на улицу и поднимая голову к небу, что вновь затянуто грозовыми облаками. Тео не заставляет его ждать, осторожно останавливается за его спиной и в голове прокручивает с десяток вариантов развития событий, останавливаясь на том, где Арджент ломает ему нос и пару костей, что срастаются сложнее и больнее всего. — В следующий раз говори сразу, если по твою душу придёт ещё кто-то, — Крис не поворачивается к нему, всё разглядывает тяжёлые узоры облаков. — Я могу не успеть прийти вовремя, — и чувствует и свою вину в произошедшем, ведь это именно из-за него нашли химеру: Арджент искал его и дал своим связным ориентировку на Тео, позволив узнать, что последний раз тот был в Бейкон Хиллс. — Ладно... — химера следит за каждым движением охотника, будто перед ним стоит вовсе не Крис, а врачеватель, и сейчас последует расплата за ошибку. — Ты знал, что хищники, попавшие в капкан, нередко отгрызают себе конечности, — Арджент стоит всё там же, но в глазах Тео ищет что-то, сам смотрит не раздражённо, нет — обеспокоенно. — Они могут остаться без лапы, хвоста, но Тара вовсе не за руку тебя держит, Тео. Что ты будешь делать, если в её капкане твоё сердце? Вырвешь его? Безрассудство — не выход. Рейкен ждёт чего-то ещё, но охотник просто уходит, оставляя его одного под начинающимся дождём. Тео боится ошибаться, боится провиниться перед кем-то, потому что он знает, что следует за ошибками, знает, как наказывают провалы и что с ними делают, потому что сам этим занимался. И он ждал наказания, ждал, когда Крис не просто накричит, а выместит на нём злость и раздражение, прогонит прочь, но охотник не сделал ничего, и это настораживает Тео, потому что он не привык к подобному отношению. — Эй, — Лиам встречает его слабой улыбкой, Рейкен всё ещё чувствует, что находится где-то, но не здесь. — Лучше держаться вместе, — он слезает со стола, косясь на плечо, где рана уже едва видна. — Останемся у меня. Тео не возражает, не пререкается: ему страшно и меньше всего он хочет оставаться один, даже чувство вины перед оборотнем не способно заставить его отказаться и вернуться обратно в квартиру охотника, где он едва не умер вчера. Лиам говорит, что отчим придёт поздно, но химере всё равно лучше из его комнаты не высовываться; Данбар проходит в квартиру, даже куртку не сняв — ему нужно будет ещё придумать оправдание перед отцом, как он порвал её. Он взбегает по лестнице и толкает дверь ногой, путаясь в развязанных шнурках кроссовок и хватая с полки шкафа полотенце. Рейкен наверх не поднимается, слышит, как оборотень роняет шампуни в своей ванной и ворчит, включая воду. Он чувствует, как запах крови постепенно угасает, Тео так и стоит посреди прихожей, глядя на запертую дверь — на секунду в его голове возникает мысль сбежать, но эгоистичное желание остаться там, где он чувствует себя под защитой, тянет его остаться. Лиам заползает под одеяло, мерзляво ёжится, чувствуя приятную волну мурашек вдоль позвоночника, и засыпает почти сразу; Рейкен слышит его ровные дыхание и сердцебиение, но сам заснуть не может. Окно слабо дрожит от ветра, о него изредка глухо бьются капли дождя, пока не начинается ливень. И сквозь шум грозы слышны тихие удары с улицы, которым Тео сначала не придаёт значения: три осторожных, но гулких стука о холодную поверхность стекла, один такой же и ещё один отрывистый и короткий, после которых наступает тишина; и вновь удары: два коротких, пауза между последующими тремя, размерным и двумя отрывистыми; и последние — короткий и тяжёлый долгий удар, после которых всё повторяется вновь в той же последовательности. Химера слышит стук сквозь полудрёму, переворачивается на другой бок, по привычке закрывая уши руками, и сегодня ему не снятся кошмары.