'Cause once this land was heaven on Earth Green hills were all you could see But now it soot and steel and brick So it looks more like hell to me And each day brings more and more suffering And each night is silence and fear And I wake to the sound of your voice But you're not here Why aren't you here?
Тео едва может стоять, опирается на дерево, пройдя всего пару метров от озера, и жмурится, пытаясь привыкнуть к оглушающей боли в голове. Ему нужно вернуться как можно скорее: вдруг Лиам ещё там, ещё в магазинчике, один. Рейкен когтями впивается в ладони, морщится от острой боли, заставляя себя идти и медленно и болезненно переходя на бег. Деревья мелькают перед глазами, химера несётся через лес, тщетно пытаясь почувствовать Лиама. Выбежав на твёрдый асфальт, он даже не сразу понимает это, а скрежет шин звенит в голове громом, заставляя Тео закрыть уши. — Ты в порядке? — из машины выбегает перепуганная мисс Мартин, уже держит телефон в руках. Рейкен шумно выдыхает, абстрагируется от паники, что сжимается удавкой на его шее, и просит отвезти его, куда он скажет. Мисс Мартин много говорит, продолжает расспрос о состоянии химеры, но стоит тому сверкнуть янтарными глазами, как женщина послушно садится за руль. Тео сползает вниз по спинке кресла, руку держит у груди, не понимая, отчего так больно. Страх, струящийся по венам, не такой, как раньше: Рейкен боится за Лиама. Он не чувствует оборотня, потерял его запах, как только они упали в воду. И надежда на то, что Данбар ещё там, рушится, как только Тео слышит вой сирен. — Здесь! — химера выпрыгивает едва ли не на ходу, хлопает дверью, перепугав мисс Мартин, и ищет шерифа среди полицейских машин и столпившихся людей, замечая рядом с ним Арджента. — Тут всё будто затопило, — Ноа массирует переносицу, говорит тихо. — Что ни день, то очередная чертовщина... — Где Лиам? — Тео останавливается перед ними неожиданно, и удивление, что он видит в чужих глазах, не обнадёживает. — Где он? — повторяет он, пока Стилински рассматривает его насквозь мокрую одежду. — Мы не смогли дозвониться ни до тебя, ни до Лиама, — начинает Арджент, уже догадавшись, что Рейкен и оборотень были здесь. — Его нет... — Тео шепчет одними губами, не сразу понимает, что теряет равновесие. — Эй! — Крис подхватывает его под руку, не позволяя упасть, обжигает руки о химеру: тот совсем ледяной. — Рейкен, тебе холодно? — Я в норме, — он морщится, пытается стоять прямо, но Арджент не отпускает, потому что Тео снова заваливается в сторону. — Нужно найти Лиама. — Давай сначала покажем тебя Дитону, — Крис ведёт его к машине, помогает сесть и накрывает одеялом, которое Ноа принёс из машины скорой. Стилински взглядом провожает внедорожник, всё ещё сомневается — не может позволить себе расслабиться рядом с химерой. Он будет сомневаться в нём, пока не останется ни малейшей вероятности того, что тот навредит кому-нибудь. Больше Ноа не позволит себя обмануть. Рейкен слабо хмурится, закрывая глаза; боль растекается по телу новой волной, когда он наконец не пытается её сдерживать. Руки трясутся, но пальцы уже онемели от холода, поэтому Тео даже не чувствует этого. Он слышит голос Арджента сквозь белый шум, правда пытается разобрать хоть слово, но не может. Он должен был защитить Лиама, уберечь его, но не смог, сам же привёл его к Таре. В груди по-прежнему болит, противно тянет, и эта боль впервые пугает, потому что она другая, не та, к которой Тео привык, позволяя сестре вырывать её сердце из его груди. Сейчас он чувствует себя беспомощным, чувствует, будто его прижали к стене, а металлическая хватка на загривке, запястьях и висках усиливается, продавливает кожу до синеющих кровоподтёков, заставляя оголить шею, и игла входит меж связок и мышц, ртуть холодом растекается по телу, заглушая тщетные мольбы остановиться, сжалиться... — Рейкен, — Арджент уже вышел из машины, приседает перед Тео, ловит его потерянный холодный взгляд. — Идти можешь? — Да, — заторможенно, тяжело отвечает химера на выдохе, но охотник всё равно протягивает ему руку, помогает встать, дверь перед ним придерживает. Тео морщится: какой же он сейчас жалкий. Дитон заставляет отвечать на череду однотипных вопросов, касается ледяной кожи, надавливает, спрашивая, больно ли, а химера жмурится, потому что безумно больно — настолько, что Рейкен едва не кричит, но эта боль вызвана не друидом. Тео всё спрашивает, где Лиам, слушает рассказ Криса о том, что они нашли труп едва ли за полчаса до того, как химера появился, что кассир был мёртв не меньше двенадцати часов, и о том, как странно, что никто не нашёл тела раньше. — Даже мы не почувствовали, — тихо отзывается Рейкен, опускает глаза в пол. — Я был там не меньше получаса, но не заметил. Лиам смог понять это, лишь когда нас начало затапливать. — Затапливать? — перебивает его Арджент. — Да, мы... — Тео стыдливо поджимает губы, — разговаривали, — химера кричал на подростка, когда нужно было забыть о своих страхах, нужно было уйти, а не ждать, когда Лиам спасёт его самого из этого кошмара, — и не сразу заметили, что магазин начало затапливать. Вода прибывала слишком быстро, выбить окна или выбраться не получилось, поэтому пришлось забраться повыше, а потом... — потом Рейкен позволил Таре забрать Лиама, — кассир скинул меня в воду, и я ударился головой, Лиам прыгнул следом, но его уже схватила Тара, и я перестал чувствовать его, я... Я потерял его. А когда всплыл, был уже на озере, — говорит едва слышно, вновь задыхается: — Простите... — Ты очнулся на озере? — уточняет друид, стоит, оперевшись на металлическую тумбу напротив. — Нет, — качает головой химера, кутается в одеяло, — я просто всплыл и оказался там, посреди Тихого озера. — Рейкен, — Крис выглядит озадаченным, — ты всплыл там через секунду? — Мгновенно, — подтверждает тот. — Мы не могли найти вас почти десять часов, вы оба пропали вчера вечером, — охотник говорит медленно, будто понимает, насколько сложно Тео концентрироваться на его словах. — От озера до магазина бежать час, а вас не было десять.***
Холод сыростью липнет к коже, Лиам морщится, открывая глаза, — в голове тягучая пустота, он не помнит, что делает в лесу, поднимает глаза к небу, сразу хмурится, когда о щёки разбивается пара крупных капель воды. Он прислушивается, но не чувствует вокруг себя никого, глубоко вздыхает, ощущая, как призрачной болью отдают лодыжка и локоть, что были... исцарапаны; сейчас же на загорелой коже ни следа, хоть Данбар ещё чувствует чужую хватку на себе. Он не помнит, где он, не знает зачем, а с губ на выдохе слетает одно лишь тихое «Тео». Оборотень не успевает вспомнить ничего больше, вздрагивает, когда небо на осколки разбивает вспышка молнии, а следом с ветром разносится оглушительный гром. Лиам вертится, пытаясь определить, куда ударила молния, подсознательно знает, что там что-то должно быть, — он уже видел нечто подобное, просто вспомнить не может — и бросается через лес, чувствуя слабую лёгкость в теле, будто он вовсе не здесь, не посреди леса ночью, а где-то очень далеко и будто это всё нереально. Прильнув к дереву, подросток слышит запах, что путается в голове с тысячами картинок, всплывающих забытыми снами, кажется совсем далёким образом, но это точно запах Тео. Почему он здесь? — Ошибки — эквивалент провала, — голос, больше похожий на металлический скрежет, противно въедается под кожу страхом, позволяя вспомнить хозяев шипящих слов. Врачеватели Страха — те самые, что создавали химер. Но как они могут быть здесь? Они же мертвы: Лиам сам видел, как Зверь их убил, растерзал на мелкие кусочки. — Я не подведу, — и оборотень лишь сейчас замечает мальчишку перед тремя фигурами Врачевателей. Запах Тео исходит от него. — Это приказ, химера, — шипит маска, изредка прерываясь, будто говорить Врачевателю мешают помехи. — Нет права на ошибку. — Я понял, — совсем тихо отзывается мальчишка и склоняет голову перед ними, вздрагивает, когда Врачеватели исчезают, оставляя после себя только холод и раскаты грома в темноте. Лиам прислушивается к чужим прерывистому дыханию и сбившемуся сердцебиению, хмурится, одёргивает себя от мысли подойти, но чертыхается, выходя из-за деревьев и направляясь прямо к мальчишке, что в вспышке молнии на мгновение исчезает, когда Данбар жмурится. — Кто здесь? — посреди дороги стоит уже знакомый Рейкен, напряжённый, взрослый, и его глаза горят непривычно ярко. — Тео? — Лиам останавливается, не подходя слишком близко, показывает руки, оголяя ладони. — Я не причиню тебе вреда, — это кажется важным, необходимым, потому что Тео смотрит холодно, когти не прячет. — Зачем ты здесь? — осознание накрывает химеру медленно, взгляд тускнеет, потому что воспоминания в голове рвутся на части. — Они вернутся, тебе нельзя здесь находится! — Тео, я хочу помочь! Это всё иллюзия, — и Лиам всё же подходит ближе, видит, как Рейкен сомневается, следит за его руками. — Мы были... Мы были в магазине, помнишь? — оборотень сам вспоминает это с трудом. — Нет, — Тео оступается, отходя назад. — Нет, ты бета Скотта, — он болезненно жмурится. — Я убил его, а ты... Я заставил тебя сделать это! — грубо отталкивает чужую руку, когда Лиам неосознанно тянется к нему. — Хочешь помочь, да? Убирайся! — Это было давно, — возражает Лиам, не отступает. Давно. Он не знает, в какой момент это стало частью череды забытого, неважного, пройденного, будто больше не имело значения. Дождь всё усиливается, оборотень морщится, едва может различить лицо Тео, видит только янтарные глаза. — Ты помнишь? — Данбар успевает подхватить его под руку, когда Тео оседает на землю, сжимает растрёпанные мокрые волосы, чувствуя, что всё в голове слишком яркое, слишком далёкое. — Там была Тара, — шепчет Рейкен, больше не пытается его оттолкнуть, а голос вздрагивает. — Она вернулась после Дикой Охоты, — Лиам старается помочь ему вспомнить, а Тео в руках ощущается совсем маленьким, когда прячет лицо на его плече, хватается за кофту подростка, позволяет обнять себя в ответ. Лиам не сразу понимает, что перед ним снова мальчишка, у которого шрам под сердцем ещё не зажил; Данбар знает, что такие раны не заживают никогда. — Они говорили, что мне нужна сила, — Тео сжимает кулаки, стягивая ткань кофты, — что люди слабые, что я могу стать лучше! — заикается, глотая слёзы. — Я ненавижу тебя! — но из объятий не вырывается, жмётся ближе, отчего Лиаму приходится встать на колени, упереться ими в холодный асфальт. — Почему у тебя есть стая? Почему у тебя есть Скотт? Почему не у меня? Чем я был хуже? — голос сиплый, но мальчишка всё равно кричит, слабо толкается. — Это нечестно! Почему тебя любят? Почему они пришли за мной? Почему я?... — он задыхается, и Лиам видит столько боли в уже голубых глазах, когда Тео отстраняется, ещё держится за его плечи. — За что я убил её? Оборотень не успевает сказать ни слова, видение остаётся туманом в руках, осыпается пеплом на землю, когда Рейкен исчезает. Лиам ещё с секунду смотрит на мокрые руки, что дрожат от непонимания происходящего, и в следующее мгновение оборотня вырывают из иллюзии, и подросток вновь теряет себя среди пустоты.***
— Это как попасть в Дикую Охоту, — Дитон протягивает Тео кружку горячего чая, устало проводит ладонью по лёгкой щетине, — не только время, но и его восприятие искажаются. Мы не понимаем, что находимся во сне, пока не проснёмся. Так же и там: ты не поймёшь, где ты, пока всё не закончится. — Вы хотите сказать, что Тара протащила нас через астрал? Физически? — химера греет руки — их ещё покалывает от холода. — Но зачем ей это? И почему она тогда отпустила меня, а не Лиама? Ей же нужен я, клеймо на мне! — голос от нервозности вздрагивает. — Ты не задумывался, зачем тебя клеймили? — Арджент говорит спокойно, но внутри него шторм, который он сдерживает слишком хорошо. — Маячок, чтобы она нашла меня? — Рейкен поправляет одеяло на плечах, морщится, отпивая чай, в котором отчётливо различает горько-кислый привкус успокоительного с травами. — И не только, — охотник вздыхает, коротко смотрит на друида и продолжает: — Мы не можем быть полностью уверены, потому что ещё не перевели руны, но никса не просто хочет воспользоваться твоим телом, она готовит тебя как полноценный сосуд. Не все выдерживают этот ритуал, к нему нужна тщательная подготовка и... — Она не забрала меня, потому что я не готов, — заканчивает его мысль Тео. — А как же Лиам? Что с ним? Она убьёт его? Зачем вообще понадобилось это всё? — Не знаю, зачем она это сделала, но в астрале другие правила игры, — Алан говорит уверенно, но это всё равно не успокаивает Рейкена. — Там над физическими способностями преобладают духовные, а существует множество легенд о том, что воплощением душ оборотней являются сами волки — оголённые животные инстинкты, ярость и сила, так что мы придумаем, как его достать оттуда, потому что Лиам точно не сдастся так просто. Тео не верит ни единому слову; нет, Дитон — лжец не хуже самих Рейкена и Арджента, но сердце в груди друида всё равно вздрагивает, потому что он уже думал над тем, что они даже тела подростка не найдут. У Алана нет ни единого предположения, почему никса не убила Лиама сразу, а затащила за собой.***
Химера сидит молча, Крис уехал помочь шерифу, Дитон же остался приглядеть за Тео, потому что температура его тела всё ещё ниже нормы настолько, что Рейкен едва может стоять. Включённое радио тихо шипит, когда Тео крутит колёсико, пытаясь поймать хоть что-нибудь, не вслушивается в слова песен, прокручивает до упора, ловит новостной канал. — Метр семьдесят два, — говорит женщина ровным голосом, — светлые волосы. «Медово-пшеничные, густые, наверняка мягкие», — всплывает в мыслях химеры. — Зелёные глаза. И бывают совсем разными: мутные, тёмные, бликуют золотом, когда Лиам не в духе; ясные, цвета прозрачных океанских волн, когда улыбается, позволяя радужке сиять; нежно-изумрудные, когда сонный, уставший, спокойный. — Повторяю: пропал ученик старшей школы Бейкон Хиллс... Дальше Тео не слушает, не может, потому что его самого сломали слишком давно, он такой, кажется, всю жизнь — дешёвая подделка, мёртвый внутри, а Лиам ещё ребёнок, которого Рейкен позволил забрать.***
Химера стягивает одеяло с плеч, осторожно встаёт на ноги, прислушиваясь к боли во всём теле, что теперь может стерпеть. Алан в соседней комнате занят книгами, травами, почему не слышит, как Тео дрожащими руками пишет на клочке бумаги, что вернётся, и толкает дверь, выходя на улицу. Самое холодное время суток — рассвет, когда земля пропиталась ночной прохладой и даже солнечные лучи ощущаются тусклыми и стеклянными. Пикап остался у магазинчика, поэтому, недолго думая, Рейкен направляется туда же. В машине ещё чувствуется стылый запах Лиама: свежая пихта и усталость — единственное, что сейчас может различить химера. Он не знает, куда ехать, поэтому останавливается у дома подростка, ожидает увидеть мистера Гейера, но, к его удивлению, в окнах не горит свет и тишина окутывает всё пространство внутри. Забравшись на крыльцо, Тео поддевает когтем фиксатор на окне и оказывается в чужой комнате, лелея надежду, что Лиам здесь, что Рейкен найдёт его спрятавшимся под одеялом или в ванной. Но в комнате ни звука, ничего — только полумрак, что сгущается с каждой секундой. Тео садится на край постели, ладонью проводит по простыням, опускает плечи, расслабляя спину. Лиама здесь нет.***
— Эй, — Лиам сглатывает, оглядывая катакомбы, где тишину нарушает только его собственный голос. — Кто-нибудь! — он жмётся к стене, ища среди стеклянных баков с почти разложившимся телами хоть кого-нибудь. Он в логове Врачевателей — холодные бетонные стены, уродливые забальзамированные эксперименты он помнит, но раньше он не оставался здесь один. И сейчас въевшийся в стены смрад страха, боли и одиночества давит на него, не позволяет дышать полной грудью. — Кто-нибудь, — шепчет Лиам, оседая на пол, пряча руками голову, уткнувшись в колени, — пожалуйста... Помогите...