You look at the stars, Theo. Some of them have been extinguished for thousands of years, but their light is only reaching us now. Past is always influencing the present. I can't change that.
Бутылка виски, спрятанная за сервизом, нервирует Ноа, давит на него фантомной болью, казалось бы, давно зажившей, но оставившей глубокий шрам раны. Гудки в телефоне отделяют его от мгновения, когда тревога наконец отступит. И, когда они обрываются, Стилински переворачивает песочные часы, которые отсчитывают две минуты — столько времени у них есть прежде, чем люди Монро смогут отследить месторасположение базы их стаи. — Привет, пап, — голос Стайлза такой родной, громкий, задорный, живой. — Я надеюсь, ты хорошо питаешься, иначе мне придётся приехать и проверить лично, — смеётся он и, кажется, откидывается на спинку стула: что-то на другом конце провода издаёт тихий скрежет. — А сколько Вы спите, молодой человек? — усмехается Ноа в ответ, бесцельно разглядывая царапинки на столе. У них всего две минуты, но и шериф, и Стайлз будто забыли об этом. — Достаточно для полноценного функционирования моего молодого организма, — уклоняется от ответа Стайлз, зная, что ему позволят это сделать. — Я не маленький, пап, — тише добавляет он. — Всё в порядке, не переживай за меня, — и они оба знают, что речь вовсе не о сне. — Я знаю, сынок, — мягко улыбается Ноа. — Как продвигаются поиски Монро? — Ну... — Стайлз задумчиво молчит мгновение. — Хорошо. Да, очень даже неплохо. Все живы-здоровы, так что думаю, что очень даже неплохо. Стайлз много чего хочет рассказать ещё — и про ранении Малии, и про убитых Монро оборотней в Джексонвиле, который был территорией целой стаи, и про новый аконит, который попортил кровь Дереку, и про собственное простреленное плечо, но он так не хочет, чтобы отец волновался. Стайлз не маленький, Стайлз всех защитит, никто ведь не пострадал серьёзно, они прижали Монро к стене, и у них впервые за долгие месяцы есть реальный шанс поймать её и покончить с этим — раз и навсегда. — А вы как? — переводит тему Стайлз, не позволяя Ноа усомниться в правдивости его слов. — Как малыш Лиам? Он справляется? — У нас... — тяжело вздыхает он в ответ. — А как может быть в Бейкон Хиллс? — Дух, да? — сухо усмехается Стайлз. — Скотт недавно звонил Лиаму, — поясняет он, откуда узнал. — Ты, главное, не делай ничего безрассудного, ладно? И Лиаму скажи, чтобы не сходил с ума, — торопливо просит Стайлз. — Если всё будет плохо, мы приедем, пап. Монро можно и в другой раз схватить, — говорит так, будто это действительно пустяк; по крайней мере, для Стайлза между спасением любимых и местью выбор очевиден. — Пообещай, что если ты почувствуешь, что нужна помощь, ты позвонишь, ладно? — Да, — Ноа отчего-то улыбается: Стайлз всегда заботился обо всех, заботился о нём, хотя это Ноа отец, он должен был уберечь сына от всего этого. — Хорошо, Стайлз. Песок неумолимо отсчитывает последние секунды. — Будь осторожен, — просит Ноа. — Ты тоже, пап, — в голосе Стайлза столько тепла. — Я тебя люб... И звонок обрывается. Ноа выливает всю бутылку виски в раковину.***
Крис окидывает здание больницы ленивым взглядом, в одной руке привычной тяжестью лежит пистолет, в другой — бинокль. В окне третьего этажа мелькает силуэт, и Арджент разглядывает его внимательнее, поднимая бинокль выше: Дэвид с кем-то разговаривает, что-то подписывает, отдавая бумаги медсестре, и не выглядит так, будто одержим. Крис щурится, пытаясь высмотреть что-нибудь полезное; Дэвид вдруг разворачивается к окну, улыбается Крису, отчего даже у него мурашки бегут по коже. Ручка двери со стороны пассажирского места щёлкает, и Крис рефлекторно вскидывает руку с глоком в сторону звука. — Это я, — Тео замирает на мгновение, опускает взгляд на дуло пистолета. — Садись, — хмуро отвечает Крис, и кладёт глок к себе на колени, но из рук его не выпускает. Когда он возвращает взгляд к окну третьего этажа, там уже никого нет. — Как он? — спрашивает Крис, устало откидываясь на спинку кресла. — Проспит ещё часов восемь, — пожимает плечами Тео. — Он сейчас с Мелиссой. — Хорошо, — Арджент кивает, постукивает пальцем по биноклю, опускает его на колени, но взгляд от больницы не отводит. — Ведьминский мешочек? — У Лиама. Мы же всё равно ждём, что тварь на нас нападёт, верно? — собственная безопасность волнует Тео куда меньше, чем безопасность Лиама. Охотник вновь лишь кивает. Тео это немного нервирует, но вслух он об этом не говорит, безразлично рассматривает парковку за окном, вслушиваясь в происходящее в больнице — Гейер в коридоре на втором этаже. — Ты быстро исцеляешься, — начинает Крис, и Тео не хочет об этом говорить. — Да, химеры тоже так могут, — язвит он в ответ. — Он пробил тебе грудную клетку, — невозмутимо продолжает Арджент. — Никса готовит тебя, — напоминает он. — Твоя усиленная регенерация — не твоя заслуга. — И что, мне теперь запретить себе исцеляться? — Тео чувствует, как в нём закипает раздражение от столь непривычной заботы — Крис на него даже не злится, никак не реагирует на его едкие ответы и терпеливо ждёт, пока Тео спрячет иголки. — Быть осторожнее, — ровно отвечает Крис. — Эта не твоя сила: если ты ей поддашься, она будет управлять тобой. Тео хочет было что-то ответить, но подходящих слов не находит, сжимается в кресле, шумно выдыхает. — Ты помнишь, каким был Лиам, пока никса управляла им? — Крис не заставляет его отвечать. — Ты сам сказал, что он был раздражительным, слишком вспыльчивым даже для его диагноза, параноидальным. Тео собирал информацию и на Криса тоже, он прекрасно знает о том, насколько сильно охотник любил свою дочь, но Тео никогда бы не подумал, что Крис будет относиться к нему так же: Тео слышит в его голосе ничем не прикрытую родительскую мягкость. — Ты же стал не просто раздражительнее в последнее время, так? — спрашивает Крис. — Гнев, который ты чувствуешь, — разве он твой? — А если мой? — Тео не может даже усмехнуться, спрятать свой страх, потому что перед Крисом это делать бессмысленно. — Лиам — он хороший, для него это всё чужеродное и неправильное. А если я не изменился? Если это всё — я?... — Тео уже не контролирует, что говорит, и каждое слово режет его горло изнутри. — Что́ я должен делать? Где эта граница? Как мне понять, что я не... — он нервно проводит ладонью по волосам, на мгновение замолкает, будто воздух кончился и он не может вздохнуть. — Чёрт... Как я могу быть кем-то другим, если я уже по горло в чужой крови? Лиам же... Лиам хочет видеть в людях хорошее — он даже во мне умудрился что-то разглядеть. Я просто не понимаю... А если бы не было Лиама? Если бы не он, то... что? Он изменил меня? А я сам ни черта не стою? Тео заставляет себя замолчать, впивается ногтями в ладони, на Криса даже взглянуть боится — боится и его ответа, но нуждается в нём: в чём угодно, лишь бы Арджент не молчал. — Твой внутренний компас не сломан, Тео, — говорит Крис — Тео считает удары его сердца, хотя уже не уверен, может ли он отличить ложь от правды: не уверен, что сам себе не врёт. — Но он работает лучше, когда у тебя есть путеводная звезда. — ...путеводная звезда?... — глухо спрашивает Тео, и сердце Тары в его груди пропускает удар, потому что он знает ответ. — Лиам, Тео, — кивает Крис. — Он — твой якорь. — У меня не может быть якоря, — зачем-то напоминает Тео. — Я химера — у химер не может быть якоря. — Якорь есть и у обычных людей, Тео, просто мы не придаём этому должного значения. Лиам — твой якорь, — повторяет Арджент. — И тебе придётся защищать его, потому что... Тара постарается отобрать у тебя всё дорогое, что у тебя есть, — Крис не боится называть её по имени, не боится говорить с Тео честно и открыто. Тео отобрал у Тары самое дорогое, и Тара сделает то же самое. — Ты пытался убить себя, — в голосе Криса нет упрёка — лишь внезапное понимание. — Ты бы и сейчас без раздумий пожертвовал собой, потому что это позволит тебе перестать бояться и чувствовать боль. Тео испытывает желание сбежать и спрятаться — в мыслях мелькают воспоминания о Лиаме. — Даже если то, что осталось от Тары, хочет помочь, то, что с ней сделало время, которое она провела здесь, попытается причинить тебе боль, — продолжает Крис, потому что Тео должен это услышать, должен понять, ведь пустые надежды утянут его на дно; Тео должен быть готов к худшему, потому что оно впереди. — И если ты не дорожишь жизнью, то что она может забрать у тебя? Спроси себя, и ты поймёшь, почему она так одержима Лиамом. — Почему Вы говорите мне всё это? — Тео не понимает, как бы ни хотел, зачем Крис позволяет ему остаться. — Разве я не должен держаться подальше от Лиама? Почему Вы... — у Криса глаза цвета грозового неба, но Тео видит в них лишь безмятежность. — Почему Вы не прогоните меня? Я же... Я во всём виноват — Вы же только что сами в этом убедились... — Ты получил свой второй шанс, — напоминает Крис. — Так воспользуйся им. — Плохие вещи случаются, но это не значит, что плохой я, да? — ядовито усмехается Тео. — Ногицунэ — не вина Стайлза или хоть кого-нибудь, кто с этим разбирался, а моя мёртвая сестра — убита мной. Эта «плохая» вещь — моя вина. — Ты не хочешь уходить, — тон Криса не меняется ни на секунду, он не говорит о том, что Тео жалеет себя, не пытается обвинить его хоть в чём-то, и для самого Тео это ощущается больнее, чем если бы Крис кричал на него. — И я не буду прогонять тебя — ни я, ни Лиам, Тео. И Лиам тебя не отпустит одного. Ты ненавидишь это, тебе не нравится кодекс Скотта спасать всех, кого можно, любой ценой, но Лиам такой, и он пойдёт за тобой, он не простит себя, если отпустит тебя, даже если остаться с тобой значит пройти через ад. Тео не понимает — не понимает, как бы ни старался. Тео боялся новой крови на своих руках, боялся навредить ещё хоть кому-нибудь — боялся, что навредит Лиаму, — а Лиам позволит ему это сделать, лишь бы помочь? — Я... я понял, — Тео прикрывает глаза ладонью, отворачивается к окну, сползая по спинке кресла; под кожей вновь зудит, и Тео чувствует себя грязным, думая о том, что может остаться.***
— Одного из пациентов перевели в платную клинику в другом городе, да, — Мелисса ходит из стороны в сторону, наматывая провод от домашнего телефона на палец, чтобы размотать и снова повторить. — И ему стало лучше — он выздоровел. Никаких проблем, никаких симптомов одержимости. Я звонила ему полчаса назад, и он в полном порядке. — Вы уверены? — уточняет Дитон. — Да, — Мелисса оборачивается на Лиама, ещё спящего на её диване, и продолжает чуть тише: — Да, это точно. Он единственный, кто выжил или не в коме, может, это не просто так? Если на расстоянии воздействие никсы слабеет? — Это... имеет место быть, — вздыхает Алан и, помолчав мгновение, говорит: — В любом случае, это лучший вариант, который у нас есть. Я постараюсь разузнать об этом. — Спасибо, — Мелисса нервно поправляет волосы и вешает трубку, вновь оглядываясь на Лиама. Телефон внезапно звонит снова, и Мелисса непроизвольно вздрагивает, торопливо принимая звонок: — А Вы можете приехать? — Дитон, кажется, разбирает бумаги — его голос едва не сливается с шуршанием и помехами. — Возможно, Вы правы.***
Тео и Крис возвращаются к дому Гейеров. Тео не хочет здесь находится, но на всякий случай стоит забрать таблетки Лиама — вспышка РПВ Лиама теперь лишь вопрос времени. Стекло хрустит под ногами, в гостиной всё огорожено жёлтыми лентами, пятна крови и гнили, въевшиеся в паркет, давно высохли и потрескались. Тео взбегает по лестнице, толкает дверь в комнату Лиама, перерывает ящики и не думает — пытается не думать, не вспоминать о произошедшем, торопливо скидывая в спортивную сумку упаковки невскрытых таблеток, которые Лиам просто прятал в нижнем ящике стола после обращения. Тео закидывает сумку на задний ряд, садится рядом с Крисом, который не говорит ни слова, и внедорожник трогается с места, направляясь к клинике. Отец Лиама пропал: Тео и Крис караулили его несколько часов, и в какой-то момент он просто исчез — его присутствие растворилось между первым и вторым этажом, будто его и не было в больнице вовсе. Тишина в салоне машины давит на Тео, и он знает, что должен будет встретиться с Лиамом, но что он должен сделать? Что ему сказать? — Что?... — на выдохе пытается спросить вслух Тео, когда Крис глушит мотор. — Что я должен сказать ему? — и уточнять кому нет смысла — Крис странным образом понимает Тео, даже когда сам Тео в себе разобраться не может. Это не то понимание, которое Тео видит в глазах Лиама. Это боль пережитого, совсем такая же, как и у Тео. Крис смотрит на него и видит себя: запутавшегося, зацикленного, одержимого виной. — Должен ли я сказать ему, что всё в порядке? — Тео умеет успокаивать, знает, как это делать, знает, что люди испытывают в такие моменты, но Тео никогда не делал этого искренне: его целью всегда была личная выгода, и он не знает, как сделать так, чтобы Лиаму стало легче от его слов. Станет ли вообще? — Я не... я не могу сказать ему правду — это сломает его. — Лиам сильнее, чем кажется, — мягко — или Тео просто хочет, чтобы это было так, — отвечает Крис. — Мне сказать ему, что мы без понятия, как помочь его отцу? — Тео не знает, не знает, не знает — не знает, что должен делать. — Что Тара, — и он произносит её имя вслух, чтобы сделать больно самому себе — почувствовать эту боль, отрезвить себя, — может в любой момент убить его? Что то, что его сердце ещё бьётся, ничего не значит? — Лиам и так всё это знает, — Крис глубоко вздыхает, откидывается на спинку кресла, но к Тео не поворачивается; сам Тео бесцельно разглядывает разводы на лобовом стекле. — Мы делаем всё, что в наших силах. Тебе нужно просто быть рядом с ним, и ты сам поймёшь, что нужно сказать или сделать. Поджав губы вместо ответа, Тео выбирается наружу. На улице совсем стемнело; парковку освещает только одинокий фонарь близь здания клиники и тусклый свет из её окон с закрытыми жалюзи. Тео ёжится от мерзкого чувства чужого взгляда на себе. — Звонила миссис МакКол, — говорит Дитон, выставляя на стол какие-то склянки и коробку патронов. — Она сказала, что одного из одержимых перевели в больницу в соседнем городе, и ему стало лучше. Все остальные либо умерли, либо ещё в коме. Он один в трезвом уме. — Думаете, если увезти отца Лиама из города, это ослабит влияние никсы? — уточняет Тео. — Это наш лучший вариант, — пожимает плечами Дитон и виновато хмурится: это их единственный вариант. — Для начала его нужно поймать, — замечает Крис. — А мы не уверены, есть ли у него слабости: сама никса не восприимчива даже к пеплу рябины. — Благодаря образцам крови Алексы я выявил травы, которые угнетают одержимость, ослабляя её симптоматику, — Дитон постукивает по коробочке патронов перед собой: — Вот это даст нам возможность поймать мистера Гейера. Тео всё это чертовски не нравится, но других вариантов просто нет. И он вдруг вздрагивает, оглядываясь на входную дверь: — Мелисса и Лиам здесь, — коротко говорит Тео, прислушиваясь к происходящему на парковке. Крис ловит его взгляд и кивает на дверь, будто разрешая Тео пойти к Лиаму. И Тео не нужно повторять дважды. На улице, кажется, похолодало ещё сильнее за эти короткие десять минут. Мелисса здоровается с Тео сдержанно, прижимает папки к груди и заходит в клинику. Лиам же, спрыгнув на асфальт, замирает, встретившись с Тео взглядом. Тео не решается подойти ближе. Лиам кутается в куртку, прячет руки в карманы и будто ждёт от Тео первого шага. — Ты... как? — давит из себя Тео, и весь его запал куда-то исчезает вместе с решимостью: вопрос звучит сипло и робко. — Терпимо, — морщится Лиам; голубые глаза кажутся совсем серыми. — Прости за вчерашнее... — на выдохе произносит он. — За кружку и всё остальное... — Прости за транквилизаторы, — отражает его извинения Тео, и Лиам просто кивает в ответ, и от этого парадоксально становится легче дышать: Лиам не злится на него. Тео слышит щелчок вставленного в пистолет магазина в клинике: Арджент, видимо, пробует изготовленные друидом пули. Тео ловит краем глаза движение где-то в темноте леса через дорогу — ему, чёрт возьми, не кажется. — Пойдём внутрь — замёрзнешь, — Тео старается звучать спокойно, тянется к Лиаму и вслушивается в каждый шорох вокруг, но их окутывает мёртвая тишина, и Тео надеется, что, кроме них, здесь и вправду никого нет. Лиама нужно увести, спрятать. Лиам делает шаг навстречу, молча кивает и принимает протянутую Тео руку — маленький, незначительный жест, но внутри Тео всё замирает с необъяснимым трепетом, пьяняще заглушая даже страх. Всего на доли секунды, потому что фонарь над их головами моргает, и глаза Тео мгновенно вспыхивают. Слишком поздно. Лиам понимает это, понимает, что что-то не так и спокойный тон Тео — фальш, скрывающая тревогу. — Иди внутрь, — рычит Тео, толкая Лиама в сторону клиники. — Лиам, иди внутрь, — повторяет он. Тео ничего не слышит — он не чувствует никаких признаков чужого присутствия, кроме всепоглощающего страха, разгорающегося под рёбрами пожаром. Лиам не бежит — тянет Тео за собой к двери, крепко вцепившись в его ладонь, и боязливо оглядывается по сторонам. До клиники остаются считанные шаги, фонарь вновь тухнет, и на этот раз Тео отчётливо слышит шорох совсем рядом; рефлексы Тео не спасают: в темноте парковки даже с волчьим зрением он успевает уловить лишь тень, и в следующую секунду его сбивают с ног, отбрасывая в сторону с такой силой, что Тео от одного удара ломает рёбра. Хрустит стекло дверного окна за его спиной, когда он врезается лопатками в металл машины, и из лёгких выбивает весь воздух. Звон сигнализации отдаёт острой болью в висках. Вскрикивает Лиам; Тео оседает на асфальт, рывком подаётся вперёд, вставая на ноги, а перед глазами всё идёт пятнами. По виску стекает кровь, Тео ведёт в сторону, он чувствует слабость в ногах, и регенерация справляется с трещиной в черепе, переломанными рёбрами и разорванными органами чертовски медленно, чтобы Тео мог сориентироваться. Первый одиночный выстрел бьёт по ушам; Крис что-то кричит, но Тео опускается на колено в тщетной попытке найти точку опоры. Лиам пытается вздохнуть, но хватка на его горле лишь усиливается, несмотря на то что Крис попал Дэвиду прямо в плечо. Чужая кровь капает Лиаму на щёки, стекает по предплечьям Дэвида, пачкая кисть руки. Лиам рывком отбрасывает его от себя — ладонь Дэвида соскальзывает, ногти оставляют царапины на покрасневшей коже, — и следующий выстрел попадает Дэвиду прямо в грудь. Лиам заходится сухим кашлем, с трудом приподнимается на локтях, отползая к ближайшей машине. Воет сирена легковушки через пару рядов парковки, её фары бесконтрольно мигают, и Лиам видит во вспышках света, как третья пуля пробивает его отцу грудную клетку. Кровь не останавливается. Дэвид смотрит на Лиама так, как смотрел всегда: в его глазах нет и тени одержимости, только боль и слёзы. — Хватит, — шепчет Лиам сухими губами. Дэвид падает на колени. — Хватит! Ты убьёшь его! — кричит Лиам, оглядываясь в сторону Криса. — Хватит! — Лиам опирается на правую руку, пытаясь встать, и вновь падает на асфальт, на мгновение сжимаясь от боли: на этот раз кость точно сломана. Крис больше не стреляет, медленно подходит ближе, и Лиам видит, как глаза его отца вновь наливаются чернотой, но сделать ничего не успевает: Дэвид рывком подаётся в сторону Криса, припадает к земле, замирая, будто хищный зверь, готовый к прыжку, и бросается на Арджента. Крис стреляет. К его ногам валится тело Дэвида — безжизненное, горячее. Лиам давится вскриком, неверяще глядя на отца. Но Крис пистолет не отпускает, отходя от трупа. Кровь, растёкшаяся по асфальту, начинает собирается обратно — Крис брезгливо морщится, наблюдая за этим. Исчезает рана на лице Дэвида, срастаются кости, плоть жадно тянется к плоти, и на землю со звонким лязганьем одна за другой падают три пули, когда Дэвид распрямляется, ведя плечом, где не осталось ни следа от пули. Сигнализация стихает, вновь гаснет свет, и, когда Лиам жмурится от вспыхнувшего через мгновение фонаря, на парковке уже никого нет. Лиам ещё с секунду смотрит по сторонам и подскакивает на ноги, морщась от боли, но не обращая на это должного внимания, потому что Тео едва на ногах стоит, привалившись к машине. — Ты в поряд?... — Тео давится словами, щурится, чтобы разглядеть Лиама: в глазах всё ещё двоится. — Я-то в порядке, — отмахивается Лиам, а у самого руки дрожат: всего мгновение, но он был уверен, что его отец мёртв. — Чёрт, — судорожно выдыхает Лиам не в силах удержать Тео на ногах. — Осторожно, — Крис подхватывает Тео под руку, помогая встать. Лиам двигается как в тумане — он понимает, что идёт, чувствует тепло чужого тела совсем рядом, но все ощущения до боли глухие и призрачные. Крис что-то говорит, с трудом заставляет Лиама разжать руку на предплечье Тео, когда им уже ничего не угрожает, но Лиам всё ещё будто оцепенел весь и в себя приходит, лишь когда Дитон встряхивает его, заметив, что Лиам где-то, но не здесь. — Пока я только могу наложить шину, — говорит Алан, но Лиам слушает только голос Мелиссы, которая осматривает Тео, усаженного на кушетку напротив: — У тебя трещина в черепе, сотрясение и сломано семь рёбер, — МакКол заставляет Тео сидеть на месте: — Даже оборотень может от такого умереть, так что хватит! — шипит она. Тео раздражённо, но обессиленно выдыхает, послушно больше не пытаясь слезть с кушетки; он поднимает взгляд к Лиаму — Лиам смотрит на него в ответ, и в его голубых глазах неожиданно столько беспокойства, но какого-то другого, которого Тео раньше не видел. И Тео впервые честно признаёт самому себе, что готов идти за ним куда угодно — даже обратно в ад.