It happens all the time, they take your heart and steal your life. And it's as though you feel you've died because you've been killed inside But yet you're still alive which means you must survive.
Лиам улыбается, когда Мелисса спрашивает, в порядке ли он; Лиам улыбается, когда врёт травматологу о том, что упал; Лиам улыбается, пока на него смотрят, и Тео изнутри разъедает тревога оттого, что Лиам пытается казаться спокойным, несмотря на произошедшее. — Лиам, — Тео не слышит призрачный голос сестры, не видит её силуэта в, казалось бы, бесконечных коридорах больницы — Тео видит только Лиама, совершенно забыв обо всём остальном. — Ты как? У Лиама на шее — синяки и царапины, оставленные отцовской рукой, и в груди — под паутинкой вен, плотью и рёбрами — боль, которую он скрывает: Тео чувствует её и без прикосновений, но Лиам всё равно от него прячется, выдавливая сухое: — В порядке, — уголки его губ приподнимаются в подобии улыбки. — Идём, — он избегает взгляда Тео, а голубые глаза кажутся совсем тусклыми. Тео послушно следует за ним, потому что донимать Лиама расспросами и дальше сейчас бессмысленно. На выходе из больницы их ждёт Арджент — наверное, Тео впервые видит его настолько нервным, ведь они до сих пор не знают, с кем или с чем они имеют дело. Крис молча кивает, не задавая лишних вопросов, и возвращается на водительское место, заводя внедорожник. Лиам забирается на задний ряд, устраиваясь у окна, Тео мешкает всего секунду, но садится к Лиаму — не вперёд, — несмотря на то что Лиам нарочно отодвигается ещё дальше. Тео знает, что Лиам злится не на него, но также Тео знает, что именно он во всём и виноват. Тео не спрашивает, куда их везёт Арджент, не пытается завести разговор с Лиамом, в окно тоже не решается смотреть: боится увидеть Тару там, среди деревьев. Тео разглядывает спинку кресла перед собой, и тишина не помогает расслабиться, поэтому он концентрируется на единственном, что странным образом успокаивает с той самой ночи, когда Лиам притащил его к себе: Тео считает удары лиамовского сердца, чувствуя, что дышать становится легче. — Лиам, иди в дом, — командует Крис, остановившись у дома МакКоллов. — Тео, со мной. Лиам только бросает на Тео нечитаемый взгляд и без лишних слов выбирается на улицу, хлопнув дверью, а у Тео в мыслях стынет будто случайный, потерявшийся в затянувшемся кошмаре вопрос, с каких пор Арджент зовёт его по имени и почему звучит это странно мягко — по-отцовски тепло. — Раз уж оборотней среди нас пока нет, нужно защитить дом рябиной, — глубоко вздохнув, говорит Крис, но Тео чувствует, что есть что-то ещё, зачем Арджент попросил его остаться. — Не перегибай палку с обвинениями себя, — тише говорит Крис, бросив взгляд на зеркало под потолком салона. — Не геройствуй: если встретитесь с Гейером или Тарой, хватай Лиама и бегите, ясно? — Ясно, — кивает Тео, и чужая забота всё ещё отдаётся зудом во всём теле, непривычная и незаслуженная. — А теперь иди в дом, — просит Арджент и, не дожидаясь ответа, толкает дверь, выбираясь наружу. В доме МакКоллов тепло и пахнет свежим кофе; Тео стоит посреди коридора, лениво оглядываясь, будто впервые здесь, хотя он приходил к Скотту в гости ещё задолго до того, как за ним пришли Врачеватели, но вспоминает об этом почему-то только сейчас: тогда Мелисса угощала его печеньем и гладила по волосам совсем как собственного сына, чего никогда не делали родители Тео. А теперь на его руках кровь её ребёнка, и её не содрать с кожи, как бы он ни старался. — Лиам в ванной, — раздаётся тихое совсем рядом, и Тео отмирает, заставляя себя двигаться. — На втором этаже есть ванная Скотта, можешь воспользоваться ей, — говорит Мелисса, а Тео пытается уловить былые холод и ненависть в её голосе, но слышит только непривычные обеспокоенность и усталость. — Спасибо, — бормочет Тео и проходит мимо, не поднимая на Мелиссу взгляда: ночь была чертовски долгой, и тело болит от усталости. Тео проводит тупыми человеческими ногтями по груди, встав перед зеркалом ванной, засохшая кровь осыпается на керамическую поверхность грязно-красным пеплом, и Тео, устало вздохнув, стягивает и джинсы тоже, вставая под струи горячей воды. Даже чистый, он не чувствует себя удовлетворённым, но дышать становится чуть легче, и это уже хоть что-то, поэтому, натянув старую одежду Скотта, пахнущую стиральным порошком и немного пылью, Тео вновь спускается вниз, потому что не слышал, чтобы Лиам поднимался наверх. Тео сбегает с лестницы, приглаживая влажные волосы, и, не успев выйти из-за угла в гостиную, замирает, заметив Арджента рядом с МакКолл — они о чём-то шепчутся, Тео не особо вслушивается, будто ему когда-то было дело до банального приличия, но в гостиную он всё равно не заходит, выжидая пару минут прежде, чем Крис поцелует Мелиссу в последний раз. Наверное, они любят друг друга, думает Тео, не понимая, отчего внутри что-то больно кольнуло. Тара ведь тоже его любила, верно? — Тео, — вдруг мягко зовут его, и Тео вздрагивает, делая шаг из-за угла — иногда ему кажется, что Арджент вполне себе мог бы быть оборотнем с его-то обострёнными чувствами. — Голодный? — спрашивает Крис, и уголки его губ приподняты в лёгкой улыбке, несмотря на усталость, будто и не было всего этого кошмара, будто всё в порядке и Тео здесь самое место. Заторможенно, но Тео кивает и так и стоит посреди гостиной, не решаясь подойти ближе или сесть за стол, где для него ставят тарелку с парой сэндвичей и чай. — Поешь и ложись спать, — говорит Крис; взгляд Тео соскальзывает чуть ниже его подбородка, где на шее висит обручальное кольцо — явно меньше, чем то, что у охотника на правой руке. — Спасибо, — бормочет Тео, заметно робея в присутствии Мелиссы. Лиам же в гостиную не заходит — Тео слышит, как он ловит Арджента в коридоре, говорит почти беззвучно, Тео слышит его гнев, искрящийся в воздухе, и не решается вмешиваться сейчас, потому что Лиам внезапно сам выстраивает между ними стену, будто они снова там, откуда начали. И Тео не понимает причины этого, потому что там, у клиники, с застывшим в лёгких страхом, всё было иначе. — Он ищет меня, — говорит Лиам, глядя на охотника снизу вверх. — Я могу быть приманкой — мы можем поймать его, можем помочь, если поймаем, я... — Послушай, — вздохнув, отвечает Крис, намереваясь успокоить хотя бы немного, но Лиам решительно перебивает, нахмурившись: — Я смогу. В этот раз я не подведу, клянусь, — обещает он, напрягшись всем телом, будто готов принять удар в любую секунду: — Пожалуйста. — Мы обсудим план утром, ладно? — соглашается Арджент, потому что на самом деле Лиам прав, как бы они ни хотели найти другой выход из этой ситуации. — А сейчас тебе нужно поспать хотя бы пару часов. Лиам поджимает губы, но не противится, послушно опустив голову; он лишь мельком заглядывает в гостиную, где за столом сидит Тео, и сбегает на второй этаж, но даже из-за закрытой двери его комнаты сочится горький и тяжёлый удушающий запах гнева и разочарования.***
Лучше не становится. — Смотри под ноги, — просит Тео, стараясь не отставать от Лиама, который будто пытается убежать от него. Лиам молчит в ответ — зло передёргивает плечами, но молчит, даже не обернувшись. Не то чтобы Тео не понимает, что происходит с Лиамом, но что делать, как, чёрт возьми, помочь, не дать Лиаму погрязнуть в трясине гнева, Тео не знает. С той ночи у клиники прошло едва ли полтора дня, и Лиаму заметно хуже, как бы он ни старался это скрыть: он места себе не находит, полный злобы и страха, но, вновь замкнувшись в себе, не говорит ни слова. Тео глубоко вздыхает, рассматривая чужую напряжённую спину; взгляд соскальзывает на гипс на левой руке Лиама и его сжатую до побелевших костяшек ладонь. — Тебе нельзя напрягать руку, — вдруг говорит Тео; Лиам смотрит на него хмуро и раздражённо от усталости, неосознанно останавливаясь вслед за Тео. — Чего? — сухо спрашивает он. — Гипс, — просто кивает Тео, и Лиам, проследив за его взглядом, наконец возвращается к реальности из своих мыслей. — Сам знаю, — бормочет он и разжимает кулак, но ладонь не расслабляет — или просто не может. — Лиам, — Тео хватает его за предплечье, не позволяя сдвинуться с места. — Ты делаешь себе больно, — он не спрашивает — знает, услышав в воздухе слабый запах крови. — Отвали, кому сказал, — Лиам грубо стряхивает его руку, отшатываясь на полшага. — Мне не нужна опека! Хватит ходить за мной. Я в порядке! — рычит он, оскалившись, потому что ошибся, потому что не смог помочь отцу, потому что допустил такое, решил, что справится сам и не справился. Снова — опять всех подвёл. — Ты знаешь, почему я здесь, — медленно отвечает Тео; запах чужой злости горчит на языке. — Это нужно тебе в первую очередь, — пытается он, но Лиам только остро усмехается на это: — Защита? — едко интересуется он. — Думаешь, я беззащитен? — Лиам, ты злишься, я понимаю... Лиам не слушает — замахивается, и Тео оступается, ослеплённый вспышкой боли; по губам стекает кровь. Гипс окрашивается красным. — По-твоему я всё ещё беззащитен? — Лиам дышит тяжело, глядя на него с ненавистью, которой Тео совсем не заслуживает. Зато её заслуживает сам Лиам. — Если ты продолжишь, все годы попыток справиться с РПВ пойдут коту под хвост, — шипит Тео, распрямившись. Лиам пытался себя контролировать — пытался изо всех сил, Тео видел это, но после встречи с отцом плотину, выстраиваемую годами, снесло окончательно, и гнев в Лиаме поглотил его и страх, и ненависть. Лиам замахивается гипсом снова, будто стоит перед выбором бить или бежать — а от себя никуда не денешься, поэтому он бьёт со всей силы, — но на этот раз Тео перехватывает его руку, дёргая Лиама на себя, не давая возможности для манёвра. — Да, я думаю, ты беззащитен, — шипит Тео. — По крайне мере, сейчас. И если ты не прекратишь, — он сильнее сжимает его здоровую руку в своей, — она убьёт тебя, слышишь? Хватит делать вид, что ты справишься сам. Если тебе тяжело, просто скажи, я же и так вижу. — Я в порядке, хватит нести чушь! — Лиам толкает его в грудь, болезненно морщится, когда Тео крепче сжимает его запястье, даже не сдвинувшись с места. — Ты можешь убедить себя в этой лжи, но это не так, Лиам, пойми. И это нормально: ты можешь попросить о помощи, тебе вовсе не нужно тащить весь груз вины в одиночку, понимаешь? — Пусти меня! — рявкает Лиам, безуспешно дёрнувшись из хватки. — Понимаю ли я? Понимаешь ли ты?! Я подвёл вообще всех — всех, Тео. Я облажался! Я не спас отца. Мы могли его поймать той ночью, могли помочь, но я всё испортил — я испугался! Как ты этого не понимаешь — я во всём виноват. Так что хватит! Я, блять, и так всё знаю, но я сам во всём виноват, так что... да отпусти же ты меня! — рычит Лиам, пытаясь вырваться, отшатывается, вывернувшись из чужой хватки, и оступается, споткнувшись о раскидистые корни деревьев. Тео тянет Лиама на себя в попытке удержать от падения в чёртов овражек, но Лиам даже сейчас сопротивляется, и они вместе кубарем летят вниз. — Отпусти, — требует Лиам незамедлительно, когда они останавливаются; его волосы торчат во все стороны, взгляд прищурен, ладонь Тео лежит на его спине: Тео успел спрятать его в объятиях в последний момент. — Или, клянусь, я ударю тебя ещё раз, — громче обещает Лиам полулёжа на Тео. Где-то среди шёпота леса раздаётся отчётливый треск веток под звериными лапами. — Помолчи, — просит Тео едва слышно, заставляя Лиама лечь ниже, но Лиам лишь зло скалится, всё пытаясь удержаться, опираясь на гипс, что удаётся плохо. — Заткнись, — рычит Тео громче, сверкнув золотой радужкой, и теперь Лиам послушно опускается ниже, потому что, возможно, Тео был не прав: страха в Лиаме гораздо больше, чем злости. Над овражком раздаётся звериное рычание; Лиам испуганно поднимает взгляд к грязно-серому волку, перепачканному в крови, и чувствует давление чужой ладони на своей спине, призывающее не шевелиться. Волк же оголяет клыки, наступая на самый край оврага, опускается, готовясь к прыжку, и Тео, опрокинув Лиама на спину — Лиам машинально сжимает ладонь на его кофте, — утробно рычит в ответ волку, опасно сверкая янтарём глаз. Волк скулит, топчется на месте и, мотнув мордой, покорно отступает, напоследок фыркнув. — Порядок? — спрашивает Тео спустя мгновение тишины, когда животное уходит достаточно далеко. — ...он был?... — напряжённый всё это время, Лиам сухо сглатывает. — Одержимый? Как те, с которыми встречался Арджент? — Нет, — спокойно — даже мягко — отвечает Тео, запоздало отстраняясь, и садится рядом на промёрзшую землю. — Но он был в крови одержимого. Прости, что напугал. Лиам кивает и приподнимается на локтях, запрокидывая голову к небу: — Скоро будет дождь, — говорит он. — Надо поторопиться. Вся злость Лиама странным образом рассеивается, теряясь в страхе, но Тео знает, что скоро этот страх вновь вырвется наружу вспышкой гнева: Лиам злится, когда ему страшно, — это Тео выучил уже давно. — Ага, — наконец отзывается и Тео, рывком поднимается на ноги и протягивает ладонь Лиаму: — Заберём яд канимы и вернёмся. Лиам отряхивает колени и спину от грязи — белоснежные бинты гипса пачкаются всё сильнее. Мелисса сказала, всего лишь трещина, взглянув на снимки рентгена. Но ночью в клинике Дитон был уверен, что у Лиама сломана лучевая кость. Либо Алан ошибся, либо к Лиаму возвращаются силы. По крайней мере, Тео на это надеется. — Чего встал? — бросает Лиам через плечо, взбираясь вверх по склону овражка. Тео встряхивает головой и лезет следом — как-никак, до сгоревшего дома Хейлов совсем немного осталось: Дерек оказался очень предусмотрительным, спрятав в тайнике под тогда ещё не снесённым домом яд канимы — а он им очень пригодится. — Сюда, — Тео ведёт Лиама за собой к развалинам, перелезает через жёлтую ленту и бегло осматривает руины, оставшиеся после сноса дома: обуглившиеся трухлявые доски и потрескавшиеся бетонные плиты — всё, что осталось. Уходит время, пока они ищут вход в подвал; Тео раскидывает камни и деревяшки, не боясь расцарапать руки, — царапины на ладонях и пальцах Лиама не заживают так же быстро. — Сейчас вернусь, — говорит Тео, с силой дёрнув люк, спрятанный под обгоревшим и пыльным ковром. Лиам сдержанно кивает — Тео расценивает это как жест согласия, несмотря на то что Лиам смотрит бесцветно и молчит, и это отчего-то кажется ещё более тревожным, чем если бы он в открытую злился. Тео спускается вниз, позволяя глазам загореться, чтобы хоть что-нибудь разглядеть; он чувствует, что внутри Лиама что-то — то ли страх, то ли гнев — искрится, но лишь поджимает губы, потому что сейчас им нужно не отставать от плана и поскорее вернуться.***
— Яд канимы, — воодушевлённо говорит Тео, ставя баночку на стол; от резкого движения в воздухе разлетается пыль. — Вам бы в душ, молодые люди, — мягко усмехается Мелисса в ответ. — Дитон и Крис скоро будут здесь, так что вы успе... это кровь? — её голос внезапно для Тео звучит обеспокоенно, и Тео запоздало вспоминает, что да, чёрт возьми, кровь. — На вас напали? Снова? Почему вы не сказали? Тео даже не успевает понять, как Мелисса оказывается так близко, заставляя его запрокинуть голову выше. Он бормочет невнятное «всё уже зажило», но чувствует, что это не сильно успокаивает МакКолл. — Я просто споткнулся, — говорит Тео громче, когда Мелисса было уже направляется к Лиаму, который весь напрягается от излишнего внимания к себе. От Лиама пахнет виной и стыдом, и, поймав взгляд Тео на себе, он тут же отворачивается. — В тайнике Хейлов столько трав, что мои чувства притупились и я споткнулся в темноте, — уверенно врёт Тео, глядя в карие глаза. — ...ладно, — Мелисса глубоко вздыхает, повторяя чуть громче: — Ладно. Прости, просто всё это... — она отступает на шаг, неловко опуская руки, чтобы тут же сложить их на груди, не зная, куда деть. — Я никак не привыкну, — внезапно честно признаётся Мелисса. — Ничего, — бормочет Тео, оглядываясь на Лиама, который уже уходит на второй этаж — и теперь запах его злости вполне различим, поглотивший и стыд, и вину. Но пахнет не только злостью: Тео слышит в воздухе кровь. — Я постирала ваши вещи, — говорит Мелисса. — Полотенца возьмите в шкафу, — её тон снова непривычно мягкий для Тео. — Спасибо, — благодарит он, помедлив секунду, не зная, достаточно ли простого “спасибо”, и всё же идёт за Лиамом: им надо поговорить. Поговорить до того, как Лиам выкинет какую-нибудь глупость во время поимки Дэвида. Лиам же на разговор явно не настроен; Тео нагоняет его в комнате Скотта, когда Лиам, уже схватив полотенце и вещи, собирается уйти. Тео перекрывает ему дорогу, встречаясь с хмурым взглядом. — Отойди, — требует Лиам. — Нет, — твёрдо отвечает Тео и делает шаг навстречу — Лиам не отступает, сжимает зубы, взгляд не отводит. — Не хочешь доверять мне — доверься Мелиссе: не надо строить из себя всемогущего. — Я никого из себя не строю, — рычит Лиам. — Ты ничего не понял из нашего разговора в лесу? Если тебе нужна помощь, скажи, — просит Тео. — Мне ничего не нужно, — огрызается Лиам: — Я. Не. Беспомощен, — чеканит он каждое слово. И Тео начинает казаться, что он всё больше перенимает привычку Лиама заводиться с пол-оброта, потому что внутри всё закипает от злости на самого себя, на свою неспособность помочь так, как это нужно Лиаму. — Не нужна помощь? — зло интересуется Тео. — Открой глаза, Лиам: ты — человек. У тебя сломана рука, ты не слышишь ни чужого присутствия, ни запахов, ни шорохов. Ты не видишь даже в полутьме, твои рефлексы в бою оставляют желать лучшего, ты напуган до смерти, так что давай! Скажи, что ты можешь за себя постоять в борьбе против сверхъестественного существа, которое с каждым днём становится всё сильнее. — Могу! — рычит Лиам, и Тео грубо толкает его от себя. На пол падают одежда и полотенца, Лиам пятится назад от удара, спотыкается о деревянный каркас кровати и подняться не успевает: его с силой вжимают в матрац лицом, придавив сверху. — Давай, Лиам, что ты будешь делать? — Тео хватает его за здоровую руку, надавливает коленом между лопаток, не позволяя даже вздохнуть полной грудью. — Я не был готов... — задушенно шипит Лиам, пытаясь вцепиться в руку Тео. — О, а Тара будет ждать, когда ты подготовишься, — усмехается Тео. — Ты так рвёшься умереть? Ведь она не будет играть в поддавки, Лиам. Она убьёт тебя, и тогда ты никак не сможешь помочь отцу, слышишь? Ты можешь ему помочь сейчас, если начнёшь думать головой. Но если ты так и будешь играть в крутого, ты и отцу не поможешь, и себя убьёшь! Но Тео этого не допустит и не только потому, что боится новой крови на своих руках — ведь все жертвы Тары были и останутся его виной, как бы он ни хотел убедить себя в обратном, — но и потому, что просто не хочет потерять Лиама. Лиам под ним безвольно расслабляется, устало прижавшись лбом к матрацу; Тео отпускает его руку — чужое запястье под его ладонями покрасневшее, — когда чувствует, что Лиам больше не сопротивляется, и отстраняется, встав всего в паре шагов от него, а Лиам, разбитый и вывернутый наизнанку полным осознанием собственного бессилия, собирает себя по кусочкам, с трудом садясь на постели. — Я знаю, — на выдохе шепчет Лиам, уязвимо сжавшись. — Я знаю, но... — жмурится, царапая костяшки ладони ногтями. — Я боюсь его потерять, а когда мне страшно, я начинаю злиться и всё валится из рук, и я не знаю, что делать: я не могу выкинуть из головы его образ, я закрываю глаза, а там он — мёртвый, понимаешь? — у Лиама глаза покрасневшие, но слёз нет: весь страх превратился в злобу и тупую боль под рёбрами. — Послушай, — тихо говорит Тео, — ты нужен ему. И я, Арджент, миссис МакКолл и Дитон сделаем всё, чтобы помочь тебе. Ты не один. Тебе не нужны клыки и когти, чтобы спасти отца. Тебе нужно не сдаваться и верить — в отца и себя тоже. И не подвергать себя лишний раз опасности, понимаешь? — ...понимаю, — давит из себя Лиам и поджимает губы, уставившись в пол. — И, Лиам, — всё так же осторожно продолжает Тео, опустившись перед ним на колено, чтобы поймать взгляд голубых глаз, — ты поранился? Лиам хмурится, шумно выдыхает, поглаживая подушечкой пальца раскрытую ладонь, и бормочет едва слышно: — Когда мы упали, я, кажется, ударился обо что-то спиной, — Лиам замолкает, но Тео чувствует, что есть что-то ещё, поэтому тоже молчит, вынуждая его продолжить: — И я... у меня заноза, — стыдливо признаётся он. — Я сам не... я не могу достать, и рука болит, и я просто... ты таскал камни и доски, и я не мог стоять в стороне, и... — Покажи, — мягко просит Тео, протянув свою ладонь. Тео с лёгкостью поддевает когтями занозу, и Лиам думает, что для того, кто учился медицине, наблюдая за врачевателями, Тео неожиданно нежен и аккуратен. Не то чтобы Лиам рассчитывал на другое, но почему-то Лиаму кажется, что Тео такой только с ним. — Покажи спину, — следом просит Тео, поднявшись на ноги. Лиам послушно задирает кофту и слышит, как за его спиной Тео шумно вздыхает, отходя на мгновение за аптечкой. Рана не слишком большая, но всё равно больно, когда Тео обрабатывает края неровной глубокой царапины, и побледневшая кожа покрывается мурашками. — Ты ни в чём не виноват, — тихо говорит Тео, осторожно размазывая холодную мазь вдоль царапины. — Я знаю, ты хочешь быть сильным, но... — Тео выпускает весь воздух из лёгких, ненавидя себя за то, что сам боится того, что говорит: — Скотт никогда не был один, понимаешь? И тебе нельзя. Ты же знаешь, что я... — рука Тео вздрагивает, и он замирает, продолжая едва слышно: — знаешь же, что я — твой якорь, да? — Знаю, — бормочет Лиам, сгорбившись, будто это что-то постыдное, но отчего-то Тео знает, что Лиам стыдится вовсе не Тео, а своей неспособности справиться со своим гневом в одиночку. — Пока мы со всем не разберёмся, — осторожно говорит Тео, — позволь мне им быть. Позволь мне быть твоим якорем, пока это всё не закончится, — просит он, и Лиам оборачивается к нему, тут же пряча взгляд, но кивает, сжав пальцы на ткани с новой силой. — Не шевелись, — мягко напоминает Тео, будто ничего не произошло, и Лиам ощутимо расслабляется в то же мгновение.