You are a fugitive, But you don't know what you're running away from.
Лиам, Лиам, Лиам — Лиам. Лишь бы целый, лишь бы живой. Все мысли Тео заняты только Лиамом. Он не ждёт лифта, взбегает по лестнице на первый этаж, едва не бегом направляясь к выходу; Крис поспевает за ним, отставая лишь на пару шагов. Лишь бы успеть, лишь бы успеть, лишь бы... Рейкен на ходу стягивает куртку, направляясь к внедорожнику, рывком снимает толстовку и расшнуровывает ботинки, швыряя их на пол машины. — Через лес быстрее, — отвечает Тео на немой вопрос во взгляде охотника, когда уже стоит босиком перед ним. — Будь осторожен, — просит Арджент, кидает брюки Тео на сиденье машины и в ответ получает лишь короткий кивок. Глаза химеры вспыхивают жгучим золотом, и Тео опускается на землю волком; он не ждёт ни секунды, срываясь с места. Почему Тара так одержима Лиамом? Тео заставляет себя не думать, концентрируется на окружающих его звуках и запахах и не останавливается, не позволяет тревоге поглотить себя. Лес шепчется за его спиной, тонет в темноте наступающей ночи; Тео выбегает к шоссе и вновь скрывается среди деревьев — до дома Лиама рукой подать: Тео уже пытается уловить его запах, сердцебиение, хоть что-нибудь, что позволит ему понять, жив ли Лиам. Деревья будто тянутся к нему уродливыми голыми ветвями, царапают, скользят по шерсти; Тео проносится мимо молчаливых домов и лужаек, ныряет в улочку меж заборов и перебегает на другую сторону улицы, взглядом находя нужный дом. Кровь — это первое, что он слышит в воздухе. Кровь Лиама. И его истошный крик. У Тео под рёбрами всё внезапно сжимается с новой силой и нет привычного льда страха, сковывающего дыхание, — у него в груди разгорается пожар гнева, который Тео даже не пытается контролировать. Он прыгает в окно, режется о стекло, но, едва почувствовав под ногами землю, кидается в гостиную, где над сжавшимся на полу Лиамом стоит его отец. Запах крови Лиама становится ярче, и внутри Тео не остаётся ничего, кроме злости, застилающей всё перед глазами. Клыки впиваются в чужую плоть, на языке чувствуется даже не кровь — гниль, отравляющая тело мужчины; Тео отбрасывают в сторону, но кочерга выпадает из рук Дэвида и он теперь сосредоточен на Тео — не на Лиаме. Волк рычит, рвётся наружу, и Рейкен вновь кидается на Гейера, раны которого исчезают бесследно, слишком быстро, чтобы нанести хоть какой-то ущерб. Тео это не останавливает. Он вгрызается в его руку, чувствует, как кость хрустит под клыками; на губах Дэвида усмешка, он перехватывает Тео за горло, впивается пальцами в его глотку, сжимает до щелчка хрящей, пытаясь заставить разжать пасть, но Тео скорее умрёт, чем отпустит. Рейкен ловит движение краем глаза: Лиам, подняв кочергу, замахивается для удара со спины, но не успевает. Его отец, отпустив волка Тео, наотмашь бьёт Лиама по лицу, отчего тот, и без этого изнемождённый и обессиленный, падает, машинально зажимая алеющий след чужой руки ладонью. Тео разжимает челюсти, лишь чтобы вцепиться в глотку мужчины, повалить его на залитый чёрной кровью паркет. Трансформация занимает считанные секунды, и на горле одержимого сжимается уже человеческая ладонь, скользит по гнили, оставшейся после затянувшейся рваной раны. Глаза Тео переполнены гневом, и они смотрят в чужие, затянутые мглой, насмешливые омуты. — Хочешь убить? — рокочет тварь, будто Тео и не душит его вовсе. Рейкен чувствует боль запоздало, давится кровью, когда чужая ладонь резким движением проникает в его грудную клетку, разодрав плоть и сломав пару рёбер; Тео перехватывает его запястье, не позволяя одержимому сдвинуться с места. Входная дверь с силой хлопает; Тео даже не оборачивается, зажимает рану, вырвав чужую руку из своей груди, и отлетает в сторону, вновь опускаясь на четыре лапы за секунду до того, как раздаётся первый выстрел. Арджент не мешкает: он стреляет снова и снова — Лиам вздрагивает от каждого хлопка, неотрывно смотрит на своего отца; Крис бросает под ноги банку пепла рябины, который никак не действует, и даже в темноте различает движение, вновь нажимая на курок. Тварь в ответ заходится глухим, сдавленным из-за простреленного лёгкого смехом и бросает взгляд блеснувших во тьме комнаты глаз на Лиама, который сжимается, прислонившись спиной к стене. Тео предупреждающе оголяет клыки, вставая между ним и Лиамом, рычит, сверкая глазами. Крис стреляет; Дэвида ведёт в сторону от отдачи, и Лиам вновь слышит стрекот его костей, то ли ломающихся, то ли встающих на свои места. Тео дёргается в его сторону, но Гейер, будто не замечая новых ранений, разбегается, выпрыгивая в уже разбитое окно на кухне. — Я за ним, — Крис бросает пустые магазины прямо на паркет; Лиам за спиной Тео вздрагивает от глухого удара металла о дерево. — Звони Мелиссе. Рейкен кивает и тут же оборачивается к Лиаму, который будто и не дышит, слепо глядя в окно на кухне; Тео касается его плеча уже человеческой ладонью. — Лиам, ты ранен? — он загораживает окно, заглядывает в пустые синие глаза. — Лиам, он ранил тебя? — по слогам повторяет Тео. — ...нет, — сипло отзывается Лиам; его взгляд соскальзывает на грудь химеры, где плоть жадно тянется к плоти и кости срастаются слишком быстро — затягивается кровоточащая рана, боль от которой Тео не ощущает за адреналином. — Лиам, пожалуйста, не ври, — просит Тео, не давая ему даже возможности беспокоиться сейчас о нём. — Я не чувствую, — слабо говорит Лиам. Лиама коснись — и он рассыпется прямо в руках. — Всё будет хорошо, — вкрадчиво говорит Тео, не оставляя попыток сделать хоть что-то; он касается его шеи, чтобы нащупать пульс — Тео не слышит ничего за собственным сердцем, бьющимся где-то в горле — и забрать его боль. — Слышишь, Лиам? — повторяет Тео. — Лиам? Лиам, пожалуйста, посмотри на меня, — просит он, потому что Лиам забывает дышать, вновь глядя Рейкену куда-то за спину. — Дыши, — говорит Тео; Лиам за звоном в ушах едва слышит его голос. — Давай, Лиам. — Я не могу. Боль внезапно становится сильнее, дрожь заставляет и без того затруднённое дыхание сбиться, и Лиам обессиленно скулит, запрокидывая голову к потолку, закрывает дрожащими руками лицо, лишь бы Тео не смотрел. Страшно до глухой боли в груди, и он не может больше сопротивляться этому. — Это был не он, не он, Тео, это был не он. Не он — не он, — будто в бреду хрипит Лиам. — Боже, это был не мой папа, — он задыхается, чувствует, как Тео пытается, пытается забрать всю его боль, но та не исчезает — вены бледнеют, потому Лиам в панике: он ничего, кроме неё, не чувствует. — Она забрала его. Лиам жмётся к стене, не слышит Тео, не видит ничего перед глазами, кажется, кричит, но чувствует лишь отголоски боли, разрывающие горло. Лиама трясёт, его сердцебиение учащается, и он начинает задыхаться, теряясь в пространстве окончательно. — Она сломала ему шею, — беззвучно шепчет Лиам. — Она сломала её, она... она сломала ему все кости — он не выглядел живым, Тео, — он говорит быстро, скомканно, будто ему не хватает воздуха. — Я слышал — я слышал, слышал, слышал это треск: его шея, руки, позвоночник — она сломала всё. Кассир в магазине был мёртв, когда никса взяла его под контроль, — вспоминает Лиам, пустым взглядом уставившись на битое стекло за спиной Тео. — Вдруг... вдруг папа уже мёртв? Если она его убила? Если он уже мёртв?... Тео не знает, что сказать: он беспомощно удерживает руки Лиама, чтобы тот себя не расцарапал, тщетно пытается забрать его боль, пока рана на груди Лиама всё ещё кровоточит, и не может сделать больше ничего, потому что что он может сделать? Он втянул Лиама в это, он продолжает его топить — он виноват во всём. Тео шумно выдыхает, крепче сжимает чужие запястья и не думает ни о чём, кроме Лиама, заглушает собственный страх, унимает дрожь в руках и с силой толкает Лиама к стене, заставляя его вновь задохнуться. — Лиам, посмотри на меня, — рычит Тео, надавливает на рваную рану, отчего Лиам вскрикивает, пытается отстраниться, но лишь сильнее вжимается лопатками в стену. — Хватит! — умоляет Лиама, вцепившись в его предплечье. — Тео, мне больно! — Смотри на меня, — повторяет Тео, вновь пытаясь забрать боль, которую сам же и причинил. Но теперь его вены чернеют — Лиам здесь, Лиам чувствует, Лиам слышит его. — Он жив, — вкрадчиво говорит Тео. — Слышишь меня? Он жив, — повторяет Тео. — Обещаю тебе. Клянусь. Он жив. Лиам затравленно смотрит на Тео, его грудь поднимается в болезненном рваном вдохе, и он просто молчит не в силах даже кивнуть, потому что он видел, что никса сделала с его отцом. — Его сердце билось, — шепчет Тео, кладёт ладони на его щёки, заставляя посмотреть на себя, когда Лиам вновь пытается отвести взгляд. — Я слышал, Лиам. Мужчина в магазине был мёртв — его сердце не билось, а у твоего отца — да. Он живой, мы можем его спасти. Живой, слышишь? У Лиама взгляд пустой, холодный; Лиам слабо кивает, и Тео хочет сказать ещё что-нибудь, но его отвлекает вой полицейских сирен на улице — может, Крис вызвал шерифа, а может, кто-то снаружи услышал крики и выстрелы. Это неважно. Важен только Лиам.***
Тео не утруждается открыть дверь перед шерифом — он занят Лиамом, которого удалось пересадить на диван, подальше от битого стекла. Лиам выглядит так, будто вернулся из ада — Тео уж знает. Но сам Тео выглядит не лучше: мягкие спортивные штаны, которые он только надел, уже успели пропитаться кровью, осколки стекла впились в стопы, а на груди отголосками раны осталась ещё свежая кровь вперемешку с гнилью. — Что здесь... — Стилински спешно прячет пистолет в кобуру, встречаясь взглядом с Тео. — Они здесь лишние, — бесцветно бросает Тео, окинув взглядом двух незнакомых полицейский рядом с Пэрришем. Ноа хмурится, но оборачивается к Джордану, молча кивая на дверь. — Я и шериф сами разберёмся, — поняв намёк, начинает говорить Пэрриш. — В соседнем квартале были жалобы на шум, кому-то всё равно нужно съездить на вызов. Лиам по-прежнему слепо смотрит в одну точку, зажимая рану ладонью, потому что Тео заставил его это сделать, пока искал аптечку, которую, конечно же, найти просто не успел. — Мне нужна аптечка, — кидает Тео вслед выведшему офицеров Пэрришу, зная, что тот его слышит даже через дверь. Ноа бросает взгляд на Лиама; Тео делает шаг в сторону, загораживая его. — У него шок, — говорит Тео, будто шериф может навредить Лиаму. — Я был здесь и могу рассказать, что произошло, если Вам нужно это сейчас. — Тео, я не собираюсь его расспрашивать, — спокойно отвечает Стилински, заметив его нервозность. — Мы на одной стороне, я просто хочу убедиться, что он в порядке. Я не причиню ему вреда, — говорит Ноа так, будто Тео может его бояться. Тео сжимает ладони в кулаки, медленно кивает и отступает, взяв себя в руки: Лиам в относительной безопасности, но Тео всё равно не может расслабиться окончательно. — Лиам, — осторожно зовёт его шериф, приседая на корточки перед диваном. — Лиам, сынок, — повторяет он, и Тео чувствует, как больно Ноа смотреть на Лиама, который заторможенно переводит взгляд сначала на Стилински, а потом на него. В пустоте голубых глаз отражается свет полицейских сирен. Тео не знает зачем, но он едва уловимо кивает; он чувствует, что должен сделать хоть что-то, и Лиам начинает говорить лишь после этого, будто он нуждался хоть в каком-то подтверждении того, что это реально: — Я в порядке, — сипит он. — Я в порядке, честно, — торопливо заверяет Лиам. — Мы со всем разберёмся, — обещает Ноа; в уголках глаз Лиама вновь собираются слёзы, он сильнее впивается пальцами в рану. — Лиам, — мягко просит Стилински, заметив, как тот сжал пальцы на груди, но химера поспевает раньше: — Лиам, — подаёт голос Тео, аккуратно отводит его ладонь и сам зажимает его рану насквозь пропитавшейся кровью тканью. — Просто дыши. Лиам дышит, но воздуха слишком мало даже для одного вздоха; в ушах по-прежнему стоит звон, и он слышит всех будто в тумане, едва цепляясь за смысл чужих слов, тонет в рое собственных мыслей, бесцветно наблюдая за тем, как Тео ювелирными стежками зашивает его рану. Лиам даже не чувствует этого — Тео забирает всю его боль без остатка, которая сейчас нужна Лиаму, нужна, чтобы отвлечься, забыться, не думать. — Он потерял литра пол, — говорит Тео, отведя шерифа в сторону; Лиама он заставил лечь на на диване — Лиам даже не мог попытаться сопротивляться. — Это не смертельно, ему просто нужно отдохнуть. — Ясно, — Ноа нервно оглядывает комнату, взглядом цепляясь за пятна крови и чего-то чёрного, что пахнет гнилью. — Я отвезу его к Мелиссе, там безопаснее всего. И лучше отправьте Пэрриша за Арджентом: он один ушёл за той тварью, что сделала это, — Тео кивает на гостиную. — Я не могу оставить Лиама: напали именно на него и могут сделать это ещё раз. — Помощник, — чуть повышает голос Стилински. — Я понял, — цербер прекрасно их слышал, и он не тратит больше ни секунды, вновь покидая дом. — Что на вас напало? — на выдохе шепчет Ноа, морщится, потому что только он думает, что хуже быть не может, как Бейкон Хиллс наполняется новыми кошмарами. — Кто, — исправляет его Тео. — Не что, а кто. Отец Лиама. Стилински меняется в лице: напряжение сменяется полной растерянностью и страхом. — Я знаю... знаю Дэвида лично, — он глубоко вздыхает, пытаясь осознать, насколько всё действительно плохо. — Нельзя пытаться схватить его или предупреждать кого-нибудь, — настойчиво даже не просит — убеждает его Тео; Ноа смотрит на него с нескрываемым недоумением. — Мы не знаем, как долго он под контролем никсы, нет гарантий, что она не убьёт его, если мы попытаемся его обезвредить. Никса знает, какое значение он имеет, и она воспользуется полученным преимуществом. Шериф молчит какое-то время, вновь слепо обводит комнату взглядом и наконец кивает: — Я тебя понял. — Я могу забрать Лиама сейчас? — сразу же спрашивает Тео. — В его нахождении здесь нет нужды. — Да, — торопливо отвечает Ноа, будучи полностью с этим согласным. — Да, конечно. — Хорошо, — Тео уже было разворачивается, как Стилински вдруг вскидывает руку, останавливая его. — Ты сам как? — неожиданно обеспокоенно для Тео спрашивает он. — Всё уже зажило, мне не нужна помощь, — отвечает Тео. — Ладно, — вздыхает Ноа и, прежде чем отпустить, горько улыбается: — Спасибо, что спас его, — но благодарит искренне. — Я позвоню Мелиссе, предупрежу, что вы приедете. Тео молча кивает. Он втянул Лиама в это; Тео всех в это втянул, всё началось с него, снова, снова, снова и снова только он во всём виноват. Тео душит собственную панику, проглатывает рвущийся наружу отчаянный крик о помощи, потому что он должен помочь Лиаму. Может, Тео ему и не нужен, но он должен всё исправить, и он сделает это, он не позволит Лиаму пострадать ещё больше. — Тео, — окликает его шериф, стягивает свою куртку и бросает её Рейкену, когда тот поворачивается. — Позаботься о нём, — и Ноа не ждёт от него ответа, потому что видит, что Тео уже это делает. Тео накидывает на плечи полицейский бомбер, пачкает ткань кровью и приседает перед Лиамом, мягко касаясь его лба. — Тише, — шепчет он, скользит ладонями под его колени и спину, осторожно притягивая к себе, чтобы поднять на руки. — Мы поедем к Мелиссе. Тебе нужно отдохнуть. Лиам обессиленно жмётся ближе, задушенно хрипит, пытаясь дышать, и не может даже ухватиться за Тео, безвольно повиснув на его руках. Лиам ощущается непривычно легко и с каждой секундой будто становится всё легче, почти невесомым. Как лёд в руках, который вот-вот растает.***
— Я посижу с ним, — говорит Мелисса; она кутается в кардиган, поправляя выбившуюся из неаккуратного пучка прядку волос. — Тебе стоит поспать. И привести себя в порядок. Вещи и полотенце я уже отнесла в ванную. Тео кажется, что он слышит в её голосе нежность, но в ответ лишь сухо благодарит и, в последний раз бросив взгляд на свернувшегося на постели Скотта Лиама, выходит из комнаты. Лиам просто спит — его жизни ничего не угрожает, — но Тео не может отделаться от чувства, что должно что-то произойти, ведь всё уже рушится, рассыпается в руках, а Тео всё старается собрать эти осколки воедино, режет о них ладони, позволяет им впиться в кожу, прижимает к груди, лишь бы не уронить, не потерять. Тео рваными движениями сдирает с себя грязь и кровь мочалкой, старясь не думать о том, как зудит кожа, как хочется содрать и её. Он стискивает зубы, вставая под горячий душ — вода кипит на коже, бьёт по плечам и спине, обжигает лицо, но Тео терпит — терпит, лишь бы отвлечься. На своё отражение в зеркале над раковиной он даже не смотрит — тошно от собственного вида, от потухших мутно-зелёных глаз, которые хочется выцарапать. Тео проводит в душе едва ли семь минут, возвращается в комнату к Лиаму и Мелиссе, укутавшись в толстовку, судя по запаху, Скотта. Мелисса его даже не слышит; она сидит в кресле рядом с кроватью Лиама, поглаживает его запястье и считает его пульс, что-то шепчет. Тео не заходит в комнату — он спускается на первый этаж, босиком проходит к дивану и, поглубже вздохнув, ложится на спину, прислушиваясь ко всему вокруг: без его ведома к дому никто и близко не подойдёт.***
— Я его потерял, — раздражённо говорит Пэрриш, встряхивая почерневшей от гари рукой. — И его следы обрываются, — не менее разочарованно отзывается и Арджент, всё ещё пытаясь высмотреть хоть что-то на земле в свете фонарика. Снег оседает на землю уже крупными хлопьями, скрывает под собой гнилую листву, и Крис уверен, что и их собственных следов уже не видно. — Это делает она, — он поднимает взгляд к серому, затянутому тучами небу. — Снег — это её рук дела. Тара Рейкен замёрзла насмерть, думаю, погода — это признак её присутствия. — Да, зима отвратительно холодная для Калифорнии, — кивает Пэрриш; он вдруг хмурится, принюхивается и вертит головой, будто что-то почувствовал: — Шериф, — говорит Джордан раньше, чем Крис успеет спросить, — он ждёт нас на шоссе. Крис закидывает винтовку на плечо и следует за цербером, ведущим их к дороге. Всё это чертовски странно. Он затылком чувствует, что за ними следят, ловит напряжённый взгляд Пэрриша и кивает ему в ответ, без слов прося не подавать виду. — Я ввожу комендантский час, — говорит Ноа, стоит им лишь подойти к нему. — За прошедшие два месяца у нас несколько трупов и почти четыре десятка мёртвых животных; всё это будет расследоваться в рамках одного дела, и... — Нельзя давать ориентировку на Гейера, — перебивает его Арджент. — Мы не знаем, сколько он... — Рейкен уже предупредил меня, — тяжело вздыхает Стилински. — Это я оставляю на вас, — он устало касается лба, морщится, будто сомневаясь, спрашивать или нет, но всё же произносит это вслух, поднимая к охотнику серьёзный взгляд: — Вы уверены, что он того стоит? Тео. Ноа просто нужно знать — ему нужно быть уверенным, что он не ставит кого-то под угрозу; Ноа просто не сможет справиться, если его опрометчивость приведёт к повторению кошмара с Врачевателями. — Уверен, — твёрдо, не сомневаясь ни секунды, отвечает Крис. — Ладно, — поджав губы, кивает Стилински. — Хорошо.***
— Эй, — мягко зовёт Тео, вставая у кухонного стола рядом с Лиамом, который пытается заварить себе чай. — Я в порядке, — клокочет Лиам, даже не дождавшись вопроса, и, очевидно, он не в порядке. Лиам скрипит зубами, вскидывает к Тео взгляд всё ещё голубых, но искрящихся злобой глаз и вновь возвращает всё внимание к закипающему чайнику. Лиаму страшно, и поэтому он злится. — Мы спасём его, — говорит Тео; Лиам сжимает кулаки до побелевших костяшек. Но молчит в ответ, дрожащими руками вскрывает пакетик заварки, ссыпает её в чайник и заливает кипятком, не поднимая взгляд. В каждом его движении скованность и усталость; из-под повязки на груди проступили небольшие пятна крови, испачкав футболку ещё ночью, когда Тео его перевязывал. Лиам обжигает руку, шипит и дёргается, норовя удариться головой о дверцу открытого шкафчика, но Тео кладёт ладонь на его волосы, не позволяя этому случится. — У тебя болит голова, — вдруг говорит Тео; боль Лиама струится по его венам так привычно, что Тео даже не пытается это остановить. — Нет, — глухо врёт Лиам, сам не понимая зачем. — Это был не вопрос, — Тео мягко гладит его по голове и всё же убирает руку: он чувствует, как Лиам сжимается от его прикосновения. Лиам боится быть обузой. — Схожу за таблетками, — Тео натянуто улыбается, чтобы хоть чем-то заполнить пространство, и уходит с кухни. Лиам слепо смотрит на столешницу, шумно втягивает воздух и судорожно выдыхает, заставляя себя повторить это — заставляя себя дышать. — Хочешь убить? — звенит в голове чужим голосом. Лиам прикусывает щёку до крови, сдавленно шипит, прося прекратить, остановить это, оставить его в покое, но голос не утихает, тяжесть никуда не исчезает. — Лиам, — тихо зовёт Тео, подходит ближе. В его голосе звенит обеспокоенность; у Лиама внутри что-то ломается, рвётся, как натянутая струна, и хлёстко ударяет по рёбрам до жгучей боли и фантомных ран. — Лиам, что с?... — успевает произнести Тео; Лиам почти рычит, подхватывает пустую кружку, стоящую перед ним, и кидает её в стену, едва не попадая в Тео. Звон стекла заставляет его самого вздрогнуть, будто очнуться, но взгляд тут же темнеет, возвращая его обратно во мглу мыслей. — Я в порядке, — выплёвывает он. — Хватит меня об этом спрашивать! — у него руки дрожат сильнее прежнего, сердцебиение участилось. — Лиам, — Тео сжимает ладони в кулаки, но тут же расслабляет их, глубоко вздыхает, не боясь сделать шаг навстречу. — Так ты ему не поможешь. — А как я вообще могу ему помочь? — хрипит Лиам, его голос предательски дрожит. — Все ищут твоего отца, — Тео ловит его растерянный взгляд; отчаяние Лиама заполняет и лёгкие Тео, обжигает их. — Все, Лиам. Ничего не произойдёт, если ты немного отдохнёшь. Ты не один. И тебе нужно отдохнуть, — повторяет он. Тео знает, что Лиам не станет его слушать. Тео подаётся вперёд, осторожно скользит ладонями на его спину, прижимает Лиама к себе, и Лиам податливо обнимает его в ответ, ищет укрытие — прощение за своё бессилие, будто кто-то может его в этом винить. — Тебе нужно поспать, — выдыхает Тео ему в висок, касается пальцами оголённой кожи, чтобы забрать его боль — чтобы Лиам ничего не почувствовал. — Что ты?... — слабо хмурится Лиам, когда ощущает лёгкое давление меж лопаток — в месте, куда Тео ввёл иглу. — Тео... — Так будет лучше, — шепчет он; Лиам в его руках напрягается в последний раз и безвольно расслабляется; его пальцы соскальзывают с плеч химеры, колени подгибаются, и Лиам теряет сознание в его руках.