***
Если бы в детстве кто-то сказал Ёнджуну, что он в здравом уме будет встречаться с истинным своего младшего брата, то он накинулся бы на того с кулаками. Во-первых он маниакально грезил истинностью, хотя и выбрал весьма странный способ поиска своего соула. Во-вторых, он бы никогда не поставил свои чувства выше чувств любого из своих младшеньких, которых обожал всем сердцем. Но жизнь настолько непредсказуемая штука, что вот двадцатитрехлетний Ёнджун с мечтательной улыбкой идиота пялится в телефон, где уже несколько минут «Субини печатает». И тут сразу две несостыковки в прежних принципах Ёнджуна: Субин не его предназначенный по простой причине: он соулмейт его младшего брата Кая.***
— О, Субин, знакомься, это мой старший брат Ёнджун, — несмотря на быстроту скорости звука, до мозга Субина информация идет в обход — через сердце. Кай потом будет вечно припоминать ему его ступор и шутить про слюни, которых вообще-то не было. Ёнджун тогда тоже вроде бы говорил, но Субин не запомнил. Было что-то типа «бойфренд», «убегаю», «прикрой перед отцом», а дальше Субин очнулся, только когда Кай стукнул его учебником биологии по голове, они же все-таки пришли заниматься, а не залипать на старших братьев. Если бы Субин не готовился стать врачом и не считал, что верить можно только доказанным фактам, то был бы совершенно точно уверен, что околдован и приворожен. Старший брат Кая не выходил из его головы, как бы сильно юный альфа не пытался его оттуда выпроводить. Весь такой красивый, интересный и замечательный Ёнджун вошел в жизнь Субина нагло, распахнув дверь его сердца с ноги, хотя по сути ничего не сделал для этого. За три месяца дружбы с Каем и походов к нему домой сделать домашку или поиграть в приставку, они с Ёнджуном обмолвились едва ли десятком слов, а ведь тот почти всегда был дома, когда младшие приходили. Это уже позже он стремительно убегал, как потом выяснил Субин, на свидания, стараясь успеть раньше, чем придет отец, который наверняка бы никуда его не пустил. Однако сам Ёнджун чувств юного альфы поначалу не разделял. У него тогда было одним из правил: не встречаться с малолетками, а на тот момент Субин учился только в средней школе. Не то, чтобы сам Ёнджун был достаточно взрослым, но что вообще мелкие альфы вроде Субина могут знать о любви? К тому же целью Ёнджуна не было «сходить на тысячу свиданий» или что-то в этом духе, совсем нет. Его еще в детстве заинтересовала тема истинности и предназначенности из старых сказок про долго и счастливо, и он пересмотрел сотни фильмов и перечитал множество любовных романов, где об этом хоть как-то рассказывалось. Все, что можно, он выпытал у папы, а что нельзя — прогуглил, и вот к каким выводам пришел: во-первых, связь истинных самая сильная и нерушимая, а потому такие союзы — настоящий подарок судьбы, который приведет к невероятному по силе счастью. Во-вторых, найти истинного не так-то просто, хотя большинство пар таковыми и являются, но распознать соулмейта с первого взгляда не всегда возможно. Некоторым приходится потратить на это время, и, что самое ужасное, случается так, что люди, встретив своего истинного, не осознают этого, и расходятся навсегда, так и не поняв, что это тот самый. Себе Ёнджун такого расклада определенно не желал и с ужасом представлял, что может просто пройти мимо, упустив счастье. И потому он составил целый план, как себя нужно вести, что спрашивать, на что обращать внимание при общении с альфами. В этом ему помогли рассказы родителей, дяди Джина, дедушки Бэка и пользователей тематических форумов, где омеги и альфы великодушно делились своими историями, прячась за масками аватаров. Да, Ёнджун просто помешался на том, чтобы найти истинного и самое главное — не упустить. План его состоял вот в чем: пойти на первое свидание — всегда показательное, и если это правда истинный, то хоть что-то внутри должно шелохнуться сомнением и тогда можно назначить второе свидание — проверочное. А если уж ничего и нигде не дрогнуло, то Ёнджун без сожалений рвал все связи и искал новых альф сначала в своей школе, потом увеличил радиус до соседних, обзаведясь в итоге целым полчищем из поклонников, которые хотели получить возможность как первого, так и второго шанса на то, чтобы заполучить себе омегу, который вышел и лицом, и телом уже в свои семнадцать, но жаль, что не характером. Сыновними похождениями Чонгук был крайне напуган и озадачен. На этой почве они с Ёнджуном часто ругались, отец наотрез запрещал ему встречаться с любыми альфами, боялся, что юного омегу могут обмануть и использовать, но каждый раз Ёнджун щетинился, взахлеб заверял отца, что все полностью контролирует, не понимая в силу возраста и наивной веры в людей, что альфы контролю не поддаются и это может закончиться весьма плохо, чего и боялся его отец. Они с Тэхёном пытались отыскать корень проблемы. Начали переживать, что недостаточно любви подарили сыну, раз он ищет ее на стороне у каждого встречного альфы. Однако это было совсем не так и уж кого точно нельзя ни в чем винить, так это родителей омеги. С появлением Уёна и Кая они не переключились исключительно на младших детей. Молодые родители всегда старались уделять всем сыновьям равное внимание, не выделяли кого-то, не тыкали успехами одного в других и не делали акценты на неудачах, всегда поддерживая подбадривая на новые попытки или мечты. И Чонгук, и Тэхён понимали, что все их дети абсолютно разные и каждый по-своему особенный и талантливый, поэтому безумного любили и любят всех и каждого, даже если те своими выходками порой сводят их с ума. — Папа, ты чего, я не сомневаюсь, что вы меня любите, — Ёнджун тогда очень испугался, ведь его папа плакал и все это было из-за него. Он попробовал объяснить родителям свою задумку, но те конечно же пытались его разубедить. Ёнджун от своего не отступил, старался быть уже более скрытным, но разве могут быть тайны в доме следователя? Отец все быстро прознал, но ни он, ни Ёнджун не желали уступать и когда Ёнджун сломал себе ногу из-за того, что Чонгук посадил его под домашний арест, а тот попытался вылезти в окно, пришлось, пусть и нехотя, но объявить перемирие. В очередном жарком споре они договорились об одном свидании в неделю, комендантском часе, людных местах для встреч, полном отчете перед отцом с кем, где и во сколько, и помимо прочего Чонгук снабдил его перцовым баллончиком и даже шокером, заставил поставить свой номер на быстрый набор и провел целую тренировку по самообороне, причем для всех детей, раз уж на то пошло. В итоге омеги знали, куда и как бить в случае чего, а Тэхён пол ночи зацеловывал наливающиеся цветом синяки на теле побитого, но довольного мужа. И все было бы хорошо, но одно свидание в неделю сильно тормозило Ёнджуна. Уже через месяц он снова начал менять парней как перчатки и сбегать на встречи с альфами почти каждый день. На самом деле некоторые ему и правда нравились, становилось даже обидно, когда он осознавал, что они не истинные друг для друга. Иногда альфы настолько его цепляли, что он даже соглашался встречаться, но это никогда не продолжалось дольше месяца, ведь в конце концов Ёнджун осознавал, что этот человек для него не создан и даже самые яркие чувства быстро сходили на нет. Когда он впервые увидел Субина, то даже не воспринял его как альфу должным образом. Субину тогда было всего тринадцать, он еще был маленького роста и выглядел даже младше Кая. При каждой встрече Ёнджун чувствовал, что тот не спускает с него полных обожания глаз, но старался больше говорить именно с братом. Со временем щенячья привязанность Субина стала еще более очевидной и проблемной. Он не доставал Ёнджуна, но каждый раз пытался привлечь к себе внимание, заговорить, показать свою и без того очевидную влюбленность и однажды даже решился позвать его в кафе после школы, на что получил бескомпромиссный отказ. — Хён, ты ведь знаешь, что нравишься Субину, — внезапничает Кай, когда они закончили смотреть фильм и слопали целых две огромные пиццы с ветчиной, пока Уён на репетиции. Время вынести коробки и пропылесосить крошки еще оставалось, так что они просто валяются на полу, опираясь спинами на диван. — Знаю, конечно, у него разве что на лбу нет бегущий строки. Кай на это прыскает, уж больно ярко представляя подобную картинку, ведь Субин просто как безумец помешан на его брате, и Кай не удивится даже, если однажды, придя к нему домой, увидит алтарь из тайно сделанных ёнджуновых фотографий в углу у кровати. — И он тебе совсем не нравится? — Он еще маленький. На это Кай уже разочаровано фыркает. — Ты тоже еще не прям взрослый, хён, — и за это получает щипок под ребра. Ему становится даже обидно за друга, которого держат на расстоянии из-за возраста — их с Субином одинаково отшивают. Вот оно, прямое проявление одной судьбы на двоих у соулмейтов, — Ты даже со своими «взрослыми», — младший показывает кавычки пальцами, — Альфами только за ручки и держишься, так какая разница? — Большая. Ты знаешь, что я хочу встретить истинного, а Субин не мой предназначенный, — на это младший снова прыскает, чем вызывает удивленный взгляд брата, — Ты чего? — Хён, Субин мой соулмейт, — Кай всегда старается использовать именно это слово. Истинный и предназначенный — будто кричат о том, что таковым необходимо быть вместе и любить друг друга до гробовой доски. Кай тоже безусловно любит Субина (иначе с этим парнем и невозможно, Ёнджун еще хорошо держится), но только как самого замечательного в мире друга, который понимает его даже лучше него самого. И Субин испытывает к нему те же чувства, они пусть и не влюблены друг в друга, но безумно дорожат тем, что имеют такую дружбу и связь. Но Ёнджун совсем другого мнения. Признание Кая вызывает в нем шквал эмоций, он даже крякает, когда валит младшего на лопатки, начиная его обнимать и расцеловывать еще пухлые детские щеки. — Кай-я, это же прекрасно! Господи! И ты молчал? Когда ты понял? А он знает? Боже, ты встретил истинного, с ума сойти! — Хён, ты меня сейчас раздавишь, — с самого детства Ёнджун не упускал возможности тискать своих братишек, и если Уён такой же, если не больше, тактильный, то Кай все время отпирался и только изредка сам лез в объятия. Несмотря на протесты, Ёнджун не собирается его отпускать, Кай это уже понял, поэтому спустя пару минут безуспешной борьбы смиренно лежит под конечностями брата, принимая свою участь младшенького, — Конечно он знает, мы поняли это сразу, но мы только друзья, веришь? — Глупости, — отфыркивается старший, — Вы просто еще мелкие и ничего не понимаете, вот через пару лет Субин в твоих ногах ползать будет, поверь. — Нет, хён, он уже сейчас готов ползать в твоих ногах, — Кай все же немного отстраняется, чтобы повернуться на бок, заглянуть Ёнджуну в глаза и со всей серьезностью убедить снять с себя розовые очки и перестать шипперить его с Субином прямо сейчас, — Ты же знаешь, что для меня есть только Хосок-хён. А Субин не видит никого, кроме тебя. Я говорю это, чтобы ты был уверен, что он искренен и не сбежит к истинному, потому что мы друг для друга только лучшие друзья. — Это пока что, — настаивает на своем Ёнджун, — Когда у тебя начнется течка, он изменит свое решение и ты тоже. Вы не можете быть друг без друга, вы же истинные. — Мы и не собираемся быть друг без друга. Будем дружить сто лет. Но не любить. Ты же столько всего прочитал, ты должен знать, что такое бывает. — Это что, проходят на биологии в средней школе? — У нас профильный курс, — хихикает Кай и тыкается старшему в плечо, словно котенок и сам он, только в детстве, — Если он нравится тебе хоть немного, дай ему шанс, м? Или поговори начистоту и скажи, что ничего не выйдет. Мне тоже плохого от его терзаний, хён, сделай выбор. Но Ёнджун не знает, какой выбор правильный, и избегает Субина весь год до выпуска, прячась в комнате, когда тот приходит, отказываясь сходить с ним на свидания, для предложения которых Субину требовалась вся смелость мира и взятие на слабо от любимого друга. Прятаться и убегать, как оказалось, Ёнджун умеет мастерски, и поступив в Китай на следующий год, уезжает учиться, так и не разобравшись ни с чувствами Субина, ни со своими.***
К счастью Ёнджуна, он быстро забывает о поклоннике в новой стране. Стоит признаться, что в какой-то момент Субин действительно был ему немного симпатичен: он же очень добрый и чуткий, всегда вежливый, помогал его папе пару раз, заразительно улыбался и в целом был довольно приятным мальчиком. Им с Уёном было даже немного обидно в те моменты, когда Кай постоянно ссылался на Субина в своих рассказах, будто тот был для него самым важным человеком во всем мире. Они тогда еще не знали об их истинности и стоило Ёнджуну рассказать все Уёну, как тот начал визжать так громко, как может только он. Хорошо, что на тот момент они уже давно жили в частном доме, а не в квартире, и на эти крики по-привычке прибегал только папа, а не стучащие по батареям соседи. В университете времени на свидания стало разительно меньше. Помимо профильных китайского и английского Ёнджун на какой-то черт взял факультативом японский, будучи уверенным в том, что после семисот двадцати серий Наруто будет схватывать все налету. Как бы не так, даттебайо! Пришлось променять часть свиданий на зубрежку и бесконечные переводы, да и не получал уже Ёнджун того азарта, не испытывал рвения, как раньше, будто бы постепенно осознавая, что все это бессмысленно. Прежде Чимин постоянно говорил ему, что не будет никого искать и в нужный момент все само произойдет, и другу советовал поступить также, но разве же Чон Ёнджун будет кого-то слушать? Признавать, что его план был провальный с самого начала не хотелось, все-таки шанс был, но затраченные силы совершенно не оправдали его ожиданий и, оборачиваясь назад, Ёнджун с толикой сожаления понимает, что мог потратить это время на что-то более полезное, чем эти потоковые встречи с альфами, лиц многих из которых он уже и не вспомнит. Когда Чимин рассказывает ему про Юнги, Ёнджун искренне рад за друга, но горечь обиды за себя оседает на кончике языка сразу же после поздравительных визгов. Чимин не искал в отличие от повернутого на истинности Ёнджуна, но уже обрел и так счастлив, судя по светящимся щелочкам-глазам, что заражает радостью даже через экран. Может, в этом и был смысл?***
Приезжать домой удается всего два раза в год и Ёнджун безумно скучает по всей семье. Когда ему не удается приехать на Рождество из-за заваленного экзамена, он несколько часов рыдает в подушку и проводит все свое время в общажной комнате в одиночестве (в отличие от него сосед все сдал и уехал к родным), не желая гулять по городу, где куча парочек и счастливых семей, которые радуются и смеются, находясь вместе друг с другом. Он даже не подозревает, что в Сеуле от вида таких же парочек прячется Субин. Когда Ёнджун уехал, он сам понадеялся забыть его, только вот ничего не вышло. Каждый день он, словно одержимый, проверяет соцсети старшего, на автомате засоряя галерею скриншотами новых фотографий, и частенько пытается, как он сам думает, ненавязчиво выспросить об омеге у Кая. На Валентинов день альфа получает несколько коробок шоколада от краснеющих с признанием омег, но может лишь извиняться. Он бы, возможно, и рад найти себе кого-то другого, но неосознанно всех сравнивает с Ёнджуном и сам себя за это ненавидит, ведь другие омеги — красивые, добрые и в него влюбленные — в сравнении с тем самым хёном явно проигрывают. Весной для Субина приезд Ёнджуна становится неожиданностью, хотя, конечно, вся семья знала и готовилась к этому событию, только вот Кай умолчал. Ёнджун немного хитрит и приезжает на день раньше, чем обещал, чтобы застать родителей врасплох и сделать им сюрприз. Первым в доме он встречает Кая, который выходит на шум в прихожей, вызванный так некстати свалившимся чемоданом. — Хён! — он буквально набрасывается на старшего, сжимая его в объятиях. Кай слишком скучал по брату, долгие разлуки он ненавидит и каждый раз просит Ёнджуна вернуться обратно в Корею, чтобы видеться с ним чаще, а потом первый же и начинает нудеть о личном пространстве и желании посидеть в комнате одному. — Ох, Кай-я, ты что еще больше вымахал? — конечно они постоянно созванивались по видео-звонкам и братья, и родители скидывали кучу фотографий, но с последнего визита Ёнджуна Кай вытянулся еще сильнее, — Эй, подожди, ты что, выше меня? На это Кай заливисто хохочет, ведь и правда, как только Ёнджун снимает ботинки, то макушка младшего брата оказывается выше него. Теперь понятно, что чувствовали Уён и Чимин, когда Ёнджун вырос сантиметров на десять буквально за лето и беспрерывно отвешивал низкие шутки в их адрес. И вот теперь уже Кай перерос всю семью. По пути из прихожей он выспрашивает о родителях, которые еще были на работе, ведь не ждали сына сегодня, и о всяких мелочах, когда натыкается взглядом на Субина, сидящего на полу в гостиной с кучей учебников, будто не прошло этих трех лет, что они не виделись. Хотя понимание о том, что это действительно Субин приходит лишь спустя несколько секунд, которые он пялится на парня, поднявшегося с пола для приветствия. Ёнджун даже моргает пару раз, будто бы что-то может измениться и перед ним окажется кто-то другой, но нет — это определенно тот самый Чхве Субин, одноклассник его брата, который скромно пытался добиться расположения Ёнджуна. Кай ведет инстаграм — по мнению Ёнджуна — из рук вон плохо: только цветочки да облачка, почти без селфи и уж тем более друзей. В предыдущие приезды встречаться с Субином Ёнджуну не доводилось, он вспоминал о нем время от времени, но брат ничего не рассказывал и у самого Ёнджуна не было нужды спрашивать. А Субин, не теряя времени даром, из мелкого пацаненка вытянулся в немного неуклюжего (это Ёнджун понял, когда тот зацепился за лямку лежащего рядом рюкзака и чуть не упал) и до безумия красивого юношу, осознание чего и заставило омегу камнем застыть в изумлении. — Привет, хён, — здоровается с ним Субин совершенно незнакомым Ёнджуну голосом и гусиная кожа мгновенно покрывает все его тело, оставляя электрические заряды на кончиках пальцев. Кай не может не заметить растерянность брата и решает поусмехаться над ним позже, когда они останутся наедине, а пока что того нужно срочно спасти. Впрочем, как и Субина, который словно вернулся к их первой встрече почти на том же месте и скоро свалится в обморок. — Субин уже как раз собирался уходить, пойдем, хён, я помогу дотащить чемодан, — и стреляет молнии другу, чтобы тот собирал вещи и поскорее свалил. Они уже точно не смогут позаниматься, а шокировать старшего брата еще больше не хочется. Пока что. — Это, что, правда Субин? — растерянно шепчет Ёнджун на лестнице и оборачивается, словно пытаясь в очередной раз убедиться, но диван в гостиной с этой стороны уже не просматривается. В памяти Ёнджуна Субин мелкий и тощий подросток, которого было сложно воспринимать как альфу, а сейчас — сложно не воспринимать. — Ну а кто еще, — хмыкает младший, запихивая чемодан брата в комнату. Кирпичей тот туда наложил или золотых слитков, но Кай жутко устал, пока волок его, поэтому лучше бы второе. Можно было бы конечно попросить альфу о помощи, но сейчас не та ситуация. Хоть они и не истинные, но обоих в момент встречи прошибло током с такой силой, что это почувствовал даже рядом стоящий Кай. Может, природа все же ошиблась и предназначены друг другу именно эти двое?***
Спустя пару дней они всей семьей решают поехать навестить дедушек, которые уже давно продали квартиру в столице и половину денег отдали Тэхёну и Чонгуку, чтобы те с детьми из маленькой квартирки перебрались в частный двухэтажный дом недалеко от города, а сами на оставшуюся сумму купили небольшой домик в дальней провинции. Добираться туда долго, поэтому чаще Тэхён отправляет родителям посылки и постоянно созванивается, а по возможности они конечно выбираются и сами. Дом дедушек располагается недалеко от моря — так посоветовали им врачи для укрепления здоровья, но в последнее время Чанёль чувствует себя неважно и все они очень за него беспокоятся. — Дедуль, — вечером Ёнджун вызывается сам помыть посуду после ужина, а дедушка Бэкхён остается с ним за компанию. Старшего внука он теперь видит не часто и хочет выкроить для него немного больше времени, раз уж тот решил после учебы остаться жить в другой стране и будет еще реже приезжать. — Если бы деда Ёль не был твоим истинным, ты бы все равно его любил? — Кто сказал тебе, что я его люблю? — раздраженно фыркает на это старший омега, а Ёнджун, наоборот, шире улыбается. Ну конечно, — Я эту каланчу пятьдесят лет терплю, был бы кто покрасивши, то ушел бы, не раздумывая. И от этого в груди хихикающего на ворчание деда Ёнджуна разливается приятное тепло: в этом весь дедушка, как был, так и остается врединой, а Ёнджун и все вокруг знают наверняка, что красивее Чанёля для него никого нет и не было, даже если сейчас его антрацитовые кудри превратились в короткий седой ёжик, а некогда идеальная кожа покрыта глубокими линиями морщин. Он может сколько угодно бурчать о том, что любви у них нет, но то, с какой нежностью в обрамленных старческой паутинкой глазах он о нем рассказывает и как сильно беспокоится и суетится сейчас, когда дедушка Ёль почти не встает с постели, говорит о большем, чем любые слова. Как Ёнджун позже узнает от Уёна, который не отходил от постели деда с момента приезда, они немного повздорили из-за того, что альфа начал благодарить и прощаться как перед смертью. Бэкхён этого категорически не принял и затаил очередную за долгую совместную жизнь обиду. Сколько Ёнджун себя помнит, отношения дедушек всегда состояли из бесконечной вереницы громких ссор и примирений. Сначала это казалось маленькому омеге странным, он знал, что есть пары, которые ругаются и расходятся, причем в любом возрасте, и родители некоторых его друзей из садика были тому примером. Поэтому боялся, что дедушки больше не будут любить друг друга и почему-то думал, что и его тоже. Но папа заверил его, что дедушкам просто скучно и что это их своеобразное проявление чувств друг к другу. И только сейчас Ёнджун в полной мере понимает, что это действительно так, это не привычка, не терпение и не сожительство — дедушки друг для друга целая вселенная. — Мы с ним не истинные, — тихо признается Бэкхён, когда домывший посуду Ёнджун уже вытирает руки, и это вызывает у него настоящий шок. Он и все считали их предназначенными, они и сами так говорили неоднократно, а сомнения в этом не могло возникнуть ни у кого и никогда. Это же так очевидно. — Но ты же… — Да, говорил, — Бэкхён упрямо поджимает губы, перебивая, — Потому что я хочу, чтобы это было так. Я не верю, что где-то в мире был человек, который знал и понимал бы меня лучше, чем Чанёль. Я не признаю другого истинного, кроме этого лопоухого, и если судьба не назначала его мне, я сделал это сам. То, с какой решительностью он это говорит, не оставляет у Ёнджуна ни малейшего сомнения. Не истинность определяет счастье, а то, какой выбор мы сделаем сами.***
Уже больше недели Ёнджун дома, а Субина Кай больше не приводит и даже ничего о нем не говорит. Старший уверен, что специально, ведь наверняка догадался после той встречи, что Ёнджун перестал быть равнодушным, и хочет поиздеваться. В какое-то мгновение он даже подумал, что Кай поддался узам истинности и потому намеренно скрывает от него альфу, но по всему было видно, что это не так. Кай до сих пор терзается от чувств к Хосоку, которые невозможно вытравить ни большой загруженностью на учебе, ни временем, ни истинностью. И все же просить у брата номер Субина Ёнджун тоже не решается, он и без того представляет, как в этот момент ехидно посмотрит на него младший и будет гаденько хихикать, все же диктуя цифры. А потом еще бесконечно подтрунивать всю оставшуюся жизнь. Собственно, Ёнджун прекрасно справляется и без помощи брата, найдя профиль Субина среди немногочисленных подписчиков заурядного профиля Кая. У Субина фотографий побольше и Ёнджун залипает на пару часов, разглядывая его милые селфи и бесконечные сохраненки в актуальном, где Субин фиксирует едва ли не каждый момент в своей жизни. И почему Ёнджун не хотел общаться с ним раньше?***
Уже четвертый час Ёнджун и Тэхён ходят по магазинам, и ноги младшего хотят простого человеческого посидеть. Но папа неумолим: старший сын скоро уедет, а они купили ему еще недостаточно обновок, так и не нашли легкую обувь на лето и взяли только одну рубашку. — Пап, пойдем поедим, — канючит Ёнджун, волоча несколько пакетов, в которых поло для отца, куча разноцветных легинсов для Уёна, который рвет их как Ёнджун связи с альфами после первых свиданий, футболки для Кая и пара вещей для самого Ёнджуна, но Тэхён все еще не удовлетворен покупками и с нахмуренными бровями стучит плечиками, возвращая на вешалку не понравившуюся одежду. — И в чем ты будешь ходить там? Мы ничего не купили. — У меня полно одежды, па, и в Пекине, кстати, она тоже продается, — Тэхён смотрит недовольно на шутника и все же сдается. Он и сам уже голоден, а магазины никуда не денутся. В кафе, где они решают пообедать, много свободных столиков и не шумно. Ёнджун скидывает пакеты на свободный стул и просит у официанта холодный сок прежде, чем тот успевает остановиться у их столика. Краем глаза он замечает, что Тэхён быстро печатает сообщение Чонгуку и добавляет пять фиолетовых сердечек в конце, улыбаясь. Аж завидно становится, он ведь Субину так и не написал. Впервые с ним такое, сделать шаг навстречу никогда не было проблемой, а тут он почему-то не решается. Наверное, потому что до этого он никогда не хотел заводить отношения, будучи уже совершенно уверенным в том, что они не истинные. — Пап? — Мм? — все еще что-то печатает, аж кончик языка прикусил. И не скажешь, что этому мужчине почти пятьдесят. — Кай часто приводит Субина? — спрашивает он будто бы невзначай. Официант как раз приносит ему сок и обещает подойти позже, когда они выберут что-то из меню. — Субини? Ну да, частенько, — Тэхён, наконец, откладывает телефон и хватается за меню, пробегаясь голодным взглядом по первой странице. — Они же с ним в биологическом клубе. Надеюсь, там есть хоть кто-то еще, — он беззлобно хмыкает и Ёнджун знает, почему. Тэхён изо всех сил старается понять и принять выбор Кая в качестве будущей профессии, но ему это и правда не нравится. Какой подросток вообще мечтает вскрывать трупы, кроме его младшенького? Тэхёна берет дрожь только от одной мысли, что Кай будет проводить полжизни в морге и он все еще не может с этим смириться. — Тоже будет тусоваться с мертвяками? На это Тэхён шикает и трескает парня по руке, слыша показательное «Ау». — Не смешно. Он хочет стать детским врачом. Не понимаю, почему Кай не может также. Ёнджун на это лишь пожимает плечами. Он уже как-то смирился, хотя профессию братишка выбрал и правда стремную, но кто-то этим должен заниматься. К тому же от судмедэкспертов действительно многое зависит и тут уж чем бы дитя не тешилось, лишь бы не показывало больше фотки органов из интернета. Что до выбора Субина, то это очень даже ему подходит. Он хоть и альфа, но выглядит как безумно милый и неуклюжий зайка, который органично впишется в любую профессию, связанную с детьми или животными. Субин видится Ёнджуну трогательным добряком, отчего неконтролируемо хочется улыбаться. — Ты чего? — удивляется Тэхён, видя как широко и без видимого повода растянуты губы сына. — Просто, — увиливает от ответа тот и, наконец, определяется с выбором. Не только обеда.***
Но Ёнджун так и не успевает ничего сделать. После шоппинга папа завозит его домой, а сам уезжает помочь в фонде Сокджину — они собрали целую кучу вещей и продуктов и теперь им нужно распределить это по нуждающимся семьям. Ёнджун тоже порывается помочь, но Тэхён заверяет, что справятся и без него, наказывает отдыхать и наслаждаться каникулами, пока может. Но не трудно догадаться, что Тэхён и Сокджин просто хотят посплетничать и лишние уши им не нужны. Он остается в доме один, ведь еще даже не вечер, и очень удивляется, когда слышит звонок в дверь. В проеме неловко улыбается Субин, и Ёнджун, стоящий перед ним в домашней растянутой майке и коротких шортах, заливается краской стыда, напрочь забыв, что альфа видел его в образах и похуже. Но тогда омеге было все равно, сейчас же — совсем нет. — Кая нет дома, — голосом выше обычного произносит он, сам себе удивляется, прочищает горло от вставшей комом неловкости, — Привет. — Привет, — Субин незаметно разглядывает Ёнджуна, ведь когда еще представится такая возможность, если сегодняшняя его задумка снова не выгорит, — Кай на дополнительных. Я… к тебе. — О, — старший отходит от двери, приглашая войти, — Ладно. У Субина в их доме уже есть собственные тапки и даже кружка. И если с тапками и так понятно (на такую огромную лапищу у них в семье ничего не найдется), то персональной кружки нет даже у Чимина, хотя, наверное, это потому, что тот предпочитает пить из любимой кружки Ёнджуна, чем жутко раздражает. — Что-то случилось? — они садятся прямо на полу в гостиной, Ёнджун сразу же закрывает голые коленки подушкой, и Субин ему за это очень благодарен, иначе не мог бы собраться с мыслями и выглядел бы перед волнующем сердце омегой еще большим придурком, чем раньше. — Кай сказал мне, ты в курсе, что мы с ним… истинные, — младший едва не глотает это слово, а Ёнджун пугается. Неужто у Субина проснулись чувства к предназначенному и он хочет спросить у Ёнджуна совета? Попросить помощи? Разбить теперь уже сердце самого Ёнджуна, как омега делал это раньше? Он беспомощно кивает, слова стоят у него в горле, — Я заметил, каким взглядом ты смотрел на меня, когда приехал, и, возможно, я все придумал, но мне показалось, что я тебе тоже понравился. «Тоже»? Ёнджун не ослышался? Он прокручивает вопрос Субина в голове еще несколько раз, не понимая, в любви кому альфа все-таки хочет признаться: ему или его брату. Из-за этого пауза затягивается и Субин трактует ее по-своему. — Значит, показалось, прости. Он собирается с позором убежать и даже уже намеревается подняться, как Ёнджун хватает его за руку, опуская обратно со звонким «нет!». — Подожди, стой, — он крепко сжимает руку альфы и признается: — Я просто подумал, что тебе начал нравиться Кай. — Нет же, — младший решается положить свою руку поверх руки Ёнджуна, — Мы же с ним только лучшие друзья. Мне ты нравишься, хён, и… я подумал, что теперь я тебе, возможно, тоже нравлюсь и пришел пригласить тебя, — он запинается под внимательным взглядом ёнджуновых глаз и облизывает губы, прежде чем закончить мысль, — Пригласить тебя пообедать. Со мной. Как-нибудь, — последнее он уже добавляет не так уверенно, видя растерянность в глазах напротив, и убирает руку. — Я уезжаю послезавтра, — в голосе Ёнджуна звучит сожаление. Альфа перед ним жутко волнуется, боясь получить еще один отказ, но нравится ему все больше с каждым мгновением. Его не хочется расстраивать, но правда в том, что каникулы заканчиваются слишком быстро, а еще нужно подготовиться к предстоящему семестру. Он бы и сам рад остаться подольше, безумно скучал все это время по семье, слышал, как папа вчера вечером плакал из-за того, что сын снова будет далеко, и даже подумал, что погорячился, решив остаться в поднебесной и после учебы. Однако сейчас действительно нужно вернуться и о своем решении остаться там после выпуска он совершенно точно подумает еще раз. Руку Субина он перехватывает быстрее, чем тот успевает ее убрать и придвигается ближе, касаясь острыми коленками коленей альфы. — Поэтому давай поедим сейчас. Ты ведь голоден? Не ожидавший этого Субин растеряно кивает, до конца не осознает, что это не сон и его не отшили. — Ты и правда нравишься мне, — развеивает его опасения Ёнджун, — И я сам хотел написать тебе, но ты опередил меня. Прости, что заставил тебя так долго ждать. Уже час спустя Субин убеждается, что Ёнджун потрясающе готовит. Он ему конечно же помогает, но только нарезкой продуктов, к остальному Ёнджун его не подпускает, хочет угостить и произвести впечатление, все-таки это впервые для него. С Субином у него многое в первый раз. В процессе готовки и за обедом они ни на минуту не прекращают говорить, альфа много рассказывает о себе, а Ёнджун — о жизни за границей. Загоны об истинности уходят на второй план, уступая место реальным чувствам, которые захватывают сердце Ёнджуна полностью. Субин все еще младше него, милый и забавный, словно ребенок, но омега смотрит на него совсем иначе, чем раньше: без пелены предвзятости и предрассудков, жалея, что не разглядел всего этого раньше в погоне за чем-то эфемерным и далеким.***
После отъезда они общаются по переписке, созваниваются по вечерам, включают камеры, вываливают друг на друга впечатления за день или делают домашку в тишине, украдкой поглядывая друг на друга. Субин за это время убеждается, что Ёнджун действительно периодами вредный, его легко вывести из себя, обидеть, но также легко обрадовать и развеселить. А еще он очень ревнивый и с чрезмерным чувством собственничества. Под раздачу попадает даже Кай, который решает переночевать у Субина, будто бы раньше они не оставались друг у друга. Родители обоих к такому уже давно привыкли, их разный вторичный пол никого больше не смущает, даже Чонгука, который за столько лет полностью доверился Субину и убеждениям сына, что между ними ничего и никогда не будет. А когда Субин, будучи абсолютно адекватным, принес на руках совершенно нетронутого Кая, у которого внепланово началась течка, пока они гуляли, Чонгук зауважал его еще больше. А Ёнджуна эта ночевка выводит из себя, при этом он даже не до конца понимает, кого ревнует больше: Субина к Каю, или наоборот. Альфа делится с его младшим братом всеми секретами, и хотя уверяет, что с Ёнджуном тоже, он чувствует, что это не так. Дистанция между ними сохраняется не только в расстоянии между странами, но и в том, что оба не до конца могут раскрыться друг перед другом. Что уж и говорить, Ёнджун и сам рассказывает не все. Только Чимин знает, что на самом деле Ёнджун все еще сильно переживает из-за истинности. Он боится, что однажды либо Кай, либо Субин, поймут, что между ними уже не дружба и тогда Ёнджун не посмеет встать у них на пути. Эгоизма в нем не занимать, но не тогда, когда речь о самых близких ему людях. Младший брат до сих пор страдает от неразделенной любви к Хосоку и если его вылечит любовь к Субину, то Ёнджун конечно же его отпустит. Со слезами, через боль, вырвет свое сердце, лишь бы сердце младшего билось и трепетало, чтобы он был счастлив. Где-то на подсознательном уровне Ёнджун понимает — он все надумал. Субин не дает ему ни малейшего повода усомниться в себе, но тревога становится одним целым с ним и не отпускает, лишь иногда притупляется, позволяет просто любить и быть любимым, заставляя забыть об истинности и предназначенности. Боится Ёнджун и своей реакции, ведь где-то ходит и предназначенный ему альфа, которого от так давно скрупулёзно искал. Конечно, есть вероятность, что они и не найдутся, как было у его дедушек, но она гораздо меньше, чем судьбоносная встреча. Только вот Ёнджун больше не ищет встречи с ним и надеется, что та и впрямь не состоится. В его мыслях и сердце только Субин, омега от этого совершенно искренне счастлив, ведь он влюблен и любим, потому он и боится, что внезапная находка сможет все испортить. Так проходит почти год. Мучительно долгий для обоих, с зачеркиванием цифр в календаре, разговорами до рассвета и сопением в трубку по итогу, с истериками Ёнджуна и с уговорами Субина не дурить и не ехать в аэропорт прямо сейчас, хён, на дворе ночь, тебе завтра на зачет. К счастью, все когда-то заканчивается, и их разлука не исключение (а исключение их чувства, которые только сильнее окрепли). Радостный Ёнджун после выпуска приезжает в Корею наперевес с дипломом, но как окажется позже, ненадолго. Однако это решится потом, а поначалу большую часть времени он проводит со своим парнем, за что на него обижается вся семья, а Кай так вдвойне: ему не только брат внимание не уделяет, но и лучший друг. В отместку они с Уёном напрашиваются вместе с Чимином и Юнги в поездку в Тэгу, куда переехала семья Хан, чтобы открыть там собственное адвокатское агентство. И что более важное: Минхо недавно сообщил всем, что ждет второго ребенка, поэтому они повезли с собой еще и кучу подарков и еды от родителей, которые обещали навестить их позднее. Ёнджун тоже безумно хочет повидать Минхо и малышку Мунбёль, но решает поехать вместе с родителями в следующий раз, чтобы братья смогли пообижаться и пожаловаться на такого вредного него вдоволь. У самого Ёнджуна встреча предстоит не менее волнительная — с отцом Субина. Тот о нем постоянно рассказывал, но видеться прежде не доводилось. Отец поднимает его в одиночку, о маме Субин сначала вообще не говорил, но позже Ёнджун узнал, что та бросила мужа и сына почти сразу после его рождения. Сейчас у нее другая семья и дети, а Субин, встретившись с ней однажды, больше к этому не стремится. — Я хорошо выгляжу? — поскольку братья уехали, главным помощником в сборах, советчиком и успокоением становится только Тэхён. Они почти час выбирали, что Ёнджуну надеть, пару раз даже заглядывал Чонгук, посоветовал свитер и широкие джинсы, и эти вещи омеги сразу же отмели. И вот теперь одетый и накрашенный парень стоит перед папой, сомневаясь. Ему уже не кажется, что эта рубашка подходит, а макияж и вовсе слишком яркий, хотя ему всего лишь немного подвели глаза и выделили скулы. — Ты выглядишь великолепно, Ёни, ты не на одно свидание так тщательно не собирался, а это вообще не свидание даже. — Это в сто раз хуже! — взывает омега и снова смотрит в зеркало, поправляя челку. — Это его отец! Я никогда ни с чьими отцами не знакомился! А если я ему не понравлюсь? А если он не захочет, чтобы мы встречались? — И тебя это остановит? — Нет конечно! — Ёнджун вспыхивает. Уж Субина-то он точно не отпустит не смотря ни на чьи запреты, и даже рад, что их семья уже давно знает этого альфу и отец только за, чтобы сын встречался с ним, потому что ссориться с ними омеге хотелось бы меньше всего. Еще никогда Чонгук не выпроваживал его на свидания сам, как это было по приезде из Китая, когда он каждый час спрашивал, во сколько Ёнджун собирается встретиться с альфой и не пора ли ему уже собираться, будто сам и не скучал вовсе. — Ну вот и все. Будь собой, но оставайся вежливым, а то знаю я тебя, — Тэхён с улыбкой заправляет выбившуюся прядь из укладки сына. Время пронеслось так быстро, еще недавно он учил этого сорванца ходить, чтобы теперь тот бежал навстречу своей любви. Их с Чонгуком дети так быстро выросли и уже так сильно настрадались. Все надежды Тэхёна возложены на то, что Субин и правда сделает его старшего сына самым счастливым. Ёнджун столько лет искал золото, но нашел самый настоящий бриллиант буквально у себя под носом. Вот бы все его дети встретили таких же хороших альф, чтобы сердце Тэхёна не разрывалось от боли каждый раз, когда Кай заходится в истерике. Глаза Субина сияют, когда он видит Ёнджуна. Он не перестает им восхищаться и порой до сих пор не верит, что такой восхитительный омега согласился быть с ним — таким несуразным, застенчивым и неопытным альфой. В доме уже чудесно пахнет печеным мясом и чем-то сладким. Ёнджун здесь впервые и с интересом разглядывает все вокруг, немного удивляясь тому, что логово двух альф выглядит настолько уютно. — Привет, — перед ним внезапно возникает мужчина, очень похожий на Субина, только с более светлыми волосами и росчерком морщинок вокруг глаз. Нет ни единого сомнения, кто он и вот это поистине чудеса генетики! — Ой, здравствуйте, — он склоняется в поклоне и сжимает пальцами боковины брюк от волнения. Отец Субина широко улыбается, трогая Ёнджуна за плечо, чтобы тот выпрямился. — Я Чон Ёнджун и… — Он и правда очаровательный, Су-я, — перебивает его мужчина, обращая внимание на альфу за спиной Ёнджуна, который положил руку на омежью поясницу, поддерживая в знакомстве. От его слов Ёнджуну неловко, не такой уж и хороший и Субин за время знакомства познал все прелести его характера, но как видно, отцу наврал с три короба. — Я Минхёк, давай проходи внутрь, у нас уже все готово. — Вы так похожи, — это и без слов очевидно, но Ёнджун не удерживается от восхищенно-удивленного комментария, на что Минхёк по-доброму смеется. — Да, этот парень должен сказать мне «спасибо» за мордашку. — Отец! Родитель Субина оказывается без преувеличения классным. Он быстро располагает к себе, и Ёнджун расслабляется, уже не так сильно пытаясь произвести хорошее впечатление. Лучше уж быть честным сразу, показать себя настоящего (Ёнджун, в общем-то, не плохой ведь), чем разочаровать позже. И ему даже кажется, что Минхёк от него в восторге, он смеется и слушает заинтересовано, много чего рассказывает сам, порой вгоняя сына в краску из-за излишних подробностей, и подкладывает Ёнджуну все больше еды, хотя тот уже так объелся, что пришлось незаметно расстегнуть пуговицу на брюках, благо длинная рубашка все скрывает. Минхёк искренне зовет Ёнджуна приходить как можно чаще, на что Ёнджун шутливо обещает надоесть альфам своим присутствием. А Субин совсем не хочет отпускать омегу и они еще долго целуются на детской площадке возле многоэтажки, на полпути отменяя вызванное такси.***
Ёнджун не верит глазам: он разослал свое резюме в разные компании, в том числе и крупные престижные фирмы, даже не надеясь на положительный исход, но одна из таких откликнулась, о чем недавний студент не мог и мечтать. Еще больше он удивляется, когда его после собеседования готовы взять, только вот с одним огромным существенным «но» в виде трехмесячной командировки в Гуанчжоу. — Думаю, стоит согласиться, — говорит ему после напряженной паузы Субин, которому омега звонит раньше, чем родителям. — Я не хочу снова отпускать тебя так далеко, но это ведь только стажировка, да? — Ёнджун в ответ лишь мычит. Он и сам не хочет уезжать, ведь не так давно вернулся. Одной частью себя он хочет, чтобы Субин воспротивился и его остановил, но другой — понимает, что это действительно подарок судьбы, от которого откажется только идиот. Ёнджун вовсе не идиот, он устроится в крупную компанию, заработает кучу денег, чтобы они с Субином ни в чем себе не отказывали, и будет с ним счастлив до конца жизни. Хотя и без денег будет, стоит ли ехать, есть ведь и другие варианты, а он наберется опыта и получит еще десяток таких же предложений. — Я приеду к тебе на каникулах, — голос у альфы явно расстроенный, и сейчас Ёнджуну хочется обнять его, забравшись на колени, а не сидеть в коридоре напротив кабинета HR, где его ждут с решением. — Буду ждать, — однако же шепчет в ответ Ёнджун, все еще сомневаясь и запрокидывая голову, чтобы не заплакать. Три месяца — это не так уж и много, он справится и Субин, и родители будут им гордится. В Китае жизнь намного торопливее, чем в Корее. В их небольшого отдела переводчиков Ёнджуна принимают весьма миролюбиво и он быстро вливается в процесс, учится у старших коллег и выполняет пока не сложные задачи. Тоска по дому разъедает его сильнее, чем когда-либо, но он стоически держится и целые вечера вне зависимости от усталости посвящает разговорам с семьей и Субином. Тот тоже загружен даже в выходные, у них на первом курсе слишком много предметов и информации, они с Каем почти все время после занятий проводят в библиотеке и едва не засыпают на ходу. Этим Ёнджун утешает себя, думая, что с такой загруженностью младшего они все равно бы виделись не так часто, и это придает ему сил, чтобы не бросить все прямо сейчас. По возможно они обмениваются сообщениями в катоке в течение дня и Субин даже присылает скрин приложения с отсчетом дней до их встречи. Как и обещал, он приезжает на каникулах, но из-за работы они проводят время вместе только по вечерам, стараясь лечь спать как можно позже, чтобы не терять зря драгоценные часы. Спать с Субином тепло и уютно, его можно обнимать всеми конечностями словно дакимакура и он не отпирается. Раньше Ёнджун спал так с Уёном, но ощущения от объятий брата и альфы совсем разные. Жить вместе с Субином легко и приятно, он запросто может утихомирить взвинченного Ёнджуна и всегда имеет сотню идей времяпровождения, не давая заскучать. Любить Субина естественно и правильно, кроме него Ёнджуну больше никто и не нужен, будь он хоть сто раз предназначенным ему свыше. Поэтому когда приходит время прощаться, Ёнджун капризно куксится и рвется вернуться вместе с альфой, но тот вовремя его вразумляет. Осталось чуть меньше половины времени от стажировки и они снова будут вместе. Субин даже, хоть и боится поторопиться, но предлагает съехаться, когда старший вернется в Сеул. А истинный Ёнджуна оказывается ближе, чем он думал. Один из его коллег все время сбегает на перерывах на пару этажей ниже. Остальные же провожают его взглядом и вздыхают неодобрительно, перебрасываясь осуждающими шепотками. Оказалось, тот встречается с альфой из другой отдела и все бы ничего, только у того уже есть муж и даже дети. Это заставляет Ёнджуна изменить свое мнение о коллеге, который часто помогает ему с переводами. Что бы там ни было, но Ёнджуну чужда мысль об изменах и романах на стороне. Он даже когда ходил на свои многочисленные свидания, всегда расставался с одним бойфрендом, прежде чем согласиться на встречу с другим, и даже думать не мог о том, чтобы флиртовать сразу с несколькими, хотя так отсеивать не истинных было бы гораздо быстрее. Тем не менее он старается разделять работу и личное, продолжает советоваться с этим омегой, ведь он более опытен, и мысленно отгораживает себя от этой ситуации ровно до тех пор, пока не встречается с тем самым альфой чуть ли не нос к носу. Когда тот приходит в их отдел, чтобы позвать коллегу Ёнджуна на обед, его словно окатывает ледяной водой, он замирает на месте со стопкой распечатанных бумаг и разглядывает человека перед собой. Мужчина явно старше него, но больше тридцати не дашь, он определенно красив, немного выше ростом и прекрасно сложен. Не удивительно, что омега из его отдела поддался и Ёнджун тоже едва не. Он сбегает. А что еще ему остается? В голове в тот момент будто молотом бьет тяжелый и звонкий «бадабум». Вот она, судьба всей твоей жизни Ёнджун, получай, ведь ты так сильно этого хотел! Беда в том, что это желание в прошлом, но при всем осознании, что у него уже есть тот, с кем он хочет разделить свою жизнь, Ёнджун чувствует, как сердце уходит в пятки, а волна эйфории накрывает с головой. В итоге прячется он в переговорной под столом, чтобы никто не нашел, пытается применить что-то из дыхательной гимнастики, дабы успокоиться, но ничего не выходит. Вернувшееся на место сердце предательски бешено колотится в груди, словно он пробежал стометровку, и голова идет кругом. — Субин, Субин, Субин, — как мантру повторяет он одними губами. Он любит Субина, чувствует, что так и есть, но в тот момент, когда увидел истинного, чуть не обезумел от волны едва не потопивших его чувств. Это определенно не любовь, она всецело принадлежит только Субину — его милому, славному альфе, который ждет его возвращения. Но что тогда? Почему Ёнджун так взволнован? Почему на секунду засомневался? Он думает и думает об этом весь остаток дня. Альфа не пытается его найти и это хорошо. Время — все, что нужно Ёнджуну, чтобы распутать глубок из мыслей и чувств, и он ненавидит себя за то, что свайпает пуш о пришедшем сообщении от Субина. Вечером он звонит лучшему другу, чтобы выплеснуть свои беспокойства, будучи уверенным в том, что в этом ему поможет только он. Тэхён будет на его стороне в любом случае, но он слишком любит Субина, чтобы принять выбор сына не только на словах, но и сердцем. Уён знает об отношениях только по книжкам, а Кай лучший друг Субина. Поэтому Ёнджун звонит Чимину и рассказывает все как есть, не пытаясь оправдаться или скрыть что-то. Друг слушает его, не перебивая, но даже так, по телефону, Ёнджун чувствует напряжение. В отличие от папы Чимин его осудит, но только между ними. Перед остальными же он будет всегда яро отстаивать позицию друга на стороне Ёнджуна, даже если сам считает иначе. — Ты любишь Субина? — Да, — отвечает он, даже не задумываясь. — Ты правда это чувствуешь или просто убедил себя в этом? — Правда чувствую, — как на суде отвечает честно и искренне, топит себя в чувстве вины и страха. Чимин молчит, слышно какое-то копошение, прежде чем он снова начинает говорить. — Слушай, у меня есть истинный и хочу сказать, что быть порознь с ним — ужасно. Но возможно это потому, что мы любим друг друга. Хотя Кай говорил, что ему тоже сложно, если они с Субином долго не видятся, — на это Ёнджун скрипт зубами. Понимание, что брат и его любимый истинные до сих пор дается ему с трудом, хоть у него больше нет ни малейших сомнений в том, что они друг для друга никогда не станут больше, чем друзья. — Но раз ты уже сделал свой выбор, то единственное, что остается, поговорить со всеми. В первую очередь с Субином, перестань его игнорировать, уверен, он там с ума сходит, — и это правда. Даже Кай уже прислал сообщение: «Ты на что-то обижаешься?» — видимо Субин успел поделиться тревогой с лучшим другом. Весь день омега не читал его сообщения, затем случайно открыл диалог и так же проигнорировал их, на самом деле не зная, как общаться с Субином сейчас. — Во-вторых, поговори с истинным. Может, получится остаться с ним в приятельских отношениях, что было бы хорошо, иначе это превратится в пытку. Хотя я не знаю, как можно дружить с таким мудаком… прости. — Ты прав, Чим-Чим, этот козлина уже давно изменяет мужу. Не могу поверить, что столько лет я ждал такого человека, — Ёнджуну обидно. Он положил уйму сил на поиски истинного, так мечтал о встрече с ним, так жаждал и лелеял надежду, а в итоге… неужели судьба действительно готовила ему такого гнилого человека? Чем он это заслужил? — Вот и разберись с ним. И Субину признайся честно, он все поймет. Ты же любишь его и верен ему, доверься. — Ты прав, — снова повторяет Ёнджун, щекой чувствуя вибрацию от еще одного сообщения. Не нужно даже смотреть на экран, чтобы понять, кто это. — Но я хочу сначала поговорить с… — и спотыкается о слово. Называть этого человека своим предназначенным или соулмейтом у него язык не поворачивается, а он ведь даже его имени не знает. Как же он сейчас понимает дедушку Бэка! — С тем альфой. Если Кай что-то спросит у тебя, не говори ему, ладно? Я сам разберусь. Субину Ёнджун отвечает, что был слишком занят и извиняется за долгие ответы. Каю пишет, что все нормально и это просто недоразумение. Родителям — что слишком устал и не сможет сегодня позвонить, на что получает плачущий смайлик от Уёна. Перед обедом следующего дня он сам подходит к любовнику истинного, чтобы узнать, из какого тот отдела. Он хочет поговорить и обсудить с ним то, как они будут сосуществовать в мире, который захочет причинить им кучу страданий, как только они воспротивятся связи. Омега на него смотрит недовольно, говорить особо не хочет, и тогда Ёнджун просит просто написать альфе сообщение, что он будет ждать его в кафетерии за ланчем. Слабо верится, что тот ревнивец и правда передаст, но на удивление альфа действительно приходит. Он занимает место напротив и смотрит на Ёнджуна оценивающе, словно тот выставочный образец какого-то товара. От этого взгляда Ёнджуну не по себе. Так на него смотрели бесчисленное количество раз, но получить его от этого мужчины неприятно вдвойне. Зато у Субина такого взгляда не было ни разу. Его глаза всегда лучатся восхищением и обожанием, иногда взгляд покрывается поволокой желания, но ни единого раза тот не смотрел на него свысока, со своего альфьего статуса, будто омега перед ним не более, чем вещь. — Как повезло, — говорит альфа весьма самоуверенно. Наглец действительно хорош собой внешне и даже во вкусе Ёнджуна, только вот все равно противно и он даже не удерживает себя о того, чтобы скривиться. — Действительно повезло, что не встретил тебя раньше, — кто знает, ведь если бы в сердце омеги уже не жила любовь к другому, повелся бы он на все это? Может, его бы также водили за нос, а он бы прощал и наглаживал рубашки, будучи абсолютно зашоренным и верующим: главное, что возвращается домой. — Если ты переживаешь из-за Джунсу, то я его брошу. Ради тебя. — Как мило, — Ёнджун даже не пытается сдержаться от ухмылки, раз уж ему предлагают такой щедрый подарок, — А мужа? На это альфа меняется в лице, опуская взгляд. Ёнджун замечает, что тот не носит кольца, но ободок не загоревшей кожи прекрасно виден даже невооруженным глазом. Кого он пытается так обмануть, если все в компании знают о его похождениях, не понятно. И обидно, что у него могло бы быть такое же кольцо. Наверное, он любящий и понимающий дома, раз муж до сих пор ни о чем не догадывается. Либо тот наивный идиот, если позволяет так с собой обращаться. Но Ёнджун не такой. Ему неприятен даже сам факт связи с этим человеком, не говоря уже о том, чтобы остаться с ним друзьями. — Что ж, желаю мучительных страданий, — пауза затягивается и продолжать Ёнджун не видит смысла. Он подхватывает стаканчик с кофе, который стоял перед ним, и стремительно направляется к выходу. Терзаться совершенно точно будет и он сам, но уверен, что любовь к Субину спасет его и смягчит участь, а вот кое-кому будет весьма полезно. Это более, чем справедливо. Альфа догоняет его уже в коридоре, больно схватив за руку и потянув назад. — Подожди! Стой же, — он разворачивает Ёнджуна к себе лицом и уводит немного в сторону, давая коллегам пройти. Омега все пытается высвободить руку — хватка у альфы железная, наверняка наставит ему россыпь синяков, — но это не так-то просто. — Ну что?! — нетерпеливо вскидывает брови, все-таки высвободив руку, когда они оказались у противоположной стены. Очнулся, надо же, догнал, только Ёнджуну это не интересно и времени он тратить больше не намерен. Что еще он хочет сказать? На что вообще рассчитывает? Ясно на что, конечно, только вот неужели столько наглости и бесчестия кроется в одном человеке? И этот альфа так великодушно дарован Ёнджуну? — Ты разве не понимаешь? Да, я замужем, да, так вышло и я не могу его бросить, веришь? — на это Ёнджун хмыкает, запрокидывает голову, едва не смеясь, и чувствует себя самым круглым идиотом в мире. Вот уж точно свезло. Рушить семьи, конечно, не входило в его планы, когда он мечтал о предназначенном. Но и приносить себя в жертву такому ублюдку — тоже, — Мы же истинные, как ты не понимаешь? Я не смогу без тебя! — А мне что до этого? — Так и ты не сможешь, а, на коленях ко мне приползешь в первую же течку и умолять будешь, — это он уже цедит сквозь зубы, явно рассчитывая на то, что так до омеги дойдет быстрее, кого и что он теряет. И это окончательно выводит Ёнджуна из себя. — И что ты предлагаешь? Стать любовником? Еще одним? Ждать тебя, когда ты намилуешься с мужем, с Джунсу, еще с кем-то и покорно раздвигать ноги по первому зову?! — ответ выходит громче, чем планировалось, на них даже оборачиваются, а Ёнджуну все равно, ему дело только до того, чтобы в очередной раз отцепиться от навязчивых альфьих рук и его самого. — Только потому что мы истинные? Кто так решил? Да клал я на твою предназначенность! Я сам решаю, кто мне нужен, ясно? Ноздри альфы перед ним ходуном ходят от злости и от желания вдохнуть поглубже. Из-за выплеска эмоций Ёнджун стал пахнуть сильнее, чего не мог не заметить предназначенный. Омега от отвращения кривит губы, отступая на два шага назад. Нет. Пусть он заколебался на долю секунды при первой встрече, но сейчас осознает все более, чем трезво. И альфа видит в его глазах только презрение с каплей жалости. — Не смей ко мне больше подходить. То, как ты будешь с этим жить и как переносить, меня не касается. Он ставит жирную бескомпромиссную точку в их даже не начавшейся истории, и больше альфа не пытается остановить его, наконец-то осознав, что это бесполезно. Да и в офисе они, вокруг люди. Слухи об их громком разговоре уже скоро расползутся по этажам, а ему, в отличие от омеги, который уже скоро закончит свою стажировку и вернется обратно в Корейский филиал, еще здесь работать. И благодаря его смирению (возможно всего минутному) Ёнджун теперь точно может уйти спокойно, выдохнув с облегчением, будто до этого бился об лёд без возможности выбраться из прорубя, в котором столько лет по собственной доброй воле тонул. Мысли о Субине полностью заполняют его голову, у него висит два непрочитанных и один пропущенный, вряд ли вчера альфа поверил ему, оправдание было некудышным. Но вместо того, чтобы ответить, он — совершенно злющий еще минуту назад — сияет улыбкой на весь лифт, пугая людей рядом, и бежит к своему руководителю, моля об отгуле до конца дня. Он настоящий безумец, который спешит на съемную квартиру после отмашки, что свободен на сегодня, и скидывает в сумку некоторые вещи и документы. Ёнджун купил билет на самолет до Сеула, пока ехал с работы, и вылет уже через пару часов. Это самое спонтанное, необдуманное и сумасшедшее решение омеги за всю его жизнь, но при этом он явно чувствует — что самое правильное. Сообщения от Субина он так и оставляет без ответа, когда включает авиарежим. Уже через три с половиной часа он будет в Инчоне, оттуда еще час нужно потратить на дорогу, но Ёнджун чувствует, что должен. В Сеуле уже темно, когда он поторапливает таксиста. Сердце едва не выскакивает из груди от волнения, а губы дрожат от того, как сильно хочется улыбнуться пошире. Через пару знакомых поворотов они оказываются возле многоквартирного дома, где живет Субин с отцом. На третий этаж омега взбегает, не дожидаясь лифта, и не знает точно, отчего больше задыхается: бега или предвкушения. Совершенно домашний и помятый Субин открывает дверь не сразу. И лицо его вытягивается от изумления и неверия. По следу подушки на щеке можно догадаться, что альфа спал, скорее всего на диване, пока читал бесконечные конспекты, и все еще не может поверить, не сон ли это. — Субин, — Ёнджун хватается за дверь, еще не до конца отдышавшись, но и сил молчать у него больше нет, — Станешь моим мужем? Встретившись и поговорив с истинным, Ёнджун так ясно осознал, что был полным придурком в тот момент, когда на секунду позволил себе засомневаться в том, что должен быть именно с Субином. Тогда его охватило такой сильной тоской и стыдом, что казалось, вымаливать прощение за это он будет всю оставшуюся жизнь. Но жизнь эту он определенно хочет прожить только с Субином, до самого конца, рука об руку, сгорая от любви и ревности, безуспешно выводя его на эмоции, громко ссорясь и пылко мирясь, нежно обнимаясь по утрам и, о господи, он никогда не думал об этом всерьез раньше, но воспитывая детей. Быть с Субином — единственно верное решение, которое может быть. Истина в выборе, а не в судьбе, и свой выбор Ёнджун уже давно сделал, ради своего выбора он готов пересечь не только границу, но и весь мир на самолете, вплавь, пешком да хоть бы и ползком. Самое главное то, ради кого все это — альфы, что уверенно и с робкой улыбкой отвечает ему «Да».