head boy

— Ты, конечно, думаешь, что я поблагодарю ее? — Нотт полулежал в одном из огромных кресел в гостиной Слизерина, вертя в длинных пальцах волшебную палочку. Драко вздернул темные брови вверх, глядя на Теодора: — Она спасла тебе жизнь. — Да-да-да, — Тео шумно выдохнул, принимая более вертикальное положение и бережно укладывая палочку в карман, — я скажу ей «спасибо». — Звучит так, будто делаешь одолжение. — Так и есть. — Теодор смотрел на Драко, и его лицо выглядело умиротворенным. Однако потемневшие глаза выдавали злость. — Вы двое не сказали мне ни слова о смертельной опасности. Ты и Грейнджер готовы спасать мир ценой собственных жизней, но я — нет. — И ты бы не пожертвовал собой ради Нарциссы? Тео кинул на друга раздраженный взгляд: — Нет. Я или отец нашли бы способ сохранить жизнь обоим, но только потому, что Нарцисса — близкий нам человек. Драко задумчиво выводил большим пальцем буквы на бархатной материи кресла, в котором сидел. Он знал, что Тео холоднее и расчетливее его. Что он не потеряет многого, если придется делать выбор. Но Нотт не умел делать выбор! Он не умел выбирать, он хотел сразу все. Он имел и имеет больше положенного и не думает, что это неправильно. Теодор — прирожденный слизеринец, он будет попадать на змеиный факультет вне зависимости от возраста. Драко понимал, что обижаться на Нотта смысла нет. Его взгляды, его принципы и приоритеты отличались от мировоззрения Драко. Для Драко на первом месте были родные и близкие люди. Для Тео…что ж, это знал только он. Драко с горечью глядел правде в глаза, осознавая, что, вероятнее всего, Теодор не стал бы мучительно выбирать на месте Малфоя. И если бы он нашел способ сохранить Драко жизнь, это было бы плюсом, нежели приоритетом. Тео поерзал в соседнем кресле и встал: — Пойду выражу свою искреннюю благодарность грязнокровке. Драко вскинул на него глаза: — Думаешь, в крови есть разница? Теодор посмотрел на него как на маленького, ничего не понимающего ребенка: — Кровь лишь предлог. — Он опустил глаза, скрывая холодное высокомерие во взгляде. — Разница в положении. Драко отвернулся от Теодора, снова занявшись росписью кресла. Тео тихо вышел из гостиной. — Грейнджер? — он стоял возле ее двери, заинтересованно прислушиваясь к звукам из ее комнаты. Неожиданно дверь распахнулась. — А, Теодор, — она неопределенно махнула рукой вглубь своей комнаты, — проходи. — Ждешь кого-то еще? — он помедлил прежде, чем войти. — Скоро должен подойти Рональд, — она аккуратно сложила листки пергамента на своем столе и убрала в маленькую тумбочку, — у тебя что-то важное? Тео был готов слушать об Уизли только при условии, что это была их девчонка, так что он едва сдержался, чтобы не закатить глаза, услышав о рыжем недоноске. Интересно, они трахаются? Грейнджер и Уизли? Вопрос, возникший в голове, был логичным, но отчего-то неприятным. Тео недовольным взглядом скользнул по комнате Гермионы, и его глаза вдруг остановились на ее прикроватном столике. Теодор прищурился, внутренне молясь Мерлину, чтобы это было не тем, о чем он думает. Однако Грейнджер сама развеяла его сомнения — проследив за направлением его взгляда, она быстро подошла к столику и переставила флакончик на подоконник, где его скрывало высокое изголовье кровати. Чертово Противозачаточное зелье! Теодору сильно захотелось заскрежетать зубами. Почему он не может водить в дортуар девушек, а она парней - может? Он ухватился за эту мысль, не давая остальным проникнуть в голову. Эта причина казалась ему незначительной, но те, о которых он мог подумать, могли сломать все настройки в его мозгу. Решив, что нужно начинать заниматься окклюменцией, Теодор опустился на стул рядом с кроватью. — Я хотел сказать тебе спасибо, — неискренние слова давались легко, — за то, что спасла мне жизнь. И Нарциссе тоже. Гермиона смотрела внимательно, но ее взгляд был непроницаем. Теодор уставился на нее, гадая, понимает ли она, что ему плевать. Грейнджер усмехнулась, и он тут же осознал — она все понимает. Что ж, ему стало почти стыдно! Пора заставить ее чувствовать то же самое. — Уизли в дортуаре надолго? — Он выразительно посмотрел на изголовье кровати, за которым пряталось зелье. Теодор удовлетворенно наблюдал за оттенком недовольства, появившимся на лице Грейнджер после его вопроса. Конечно, она понимает, на что он намекает. — Думаю, нет. — Нет? Он настолько плох? Ну же, засмущайся! Но отважная гриффиндорка не смущалась, ведя себя по-слизерински. — Не переживай, Тео. — она произнесла его имя с неприятной интонацией. — Верю, что ты лучше. А Тео мог поверить только в то, что она ласкает себя по ночам, представляя его кудрявую головушку у себя между ног! Был бы раскованнее, так бы ей и ответил. — Ты не позволяешь мне того же. — Решив стать хозяином положения, Тео встал и подошел к симпатичному трюмо. — Если приведешь сюда Уизли, я сделаю то же самое. Она, наигранно удивившись, вскинула аккуратные бровки: — Тоже приведешь к себе в спальню Рона? Теоретически он должен был расстроиться, признав ошибку, но фактически лишь обернулся к ней с новой идеей в голове: — Почти. Слава Мерлину, Уизли бывают не только мужского пола. В яблочко! Тео понадеялся, что золотая девочка любит яблоки. Ее брови опустились, а взгляд приобрел плохо скрываемый оттенок злости. — О. Хочешь совратить Джинни? — тон был спокоен, зато зеленые глазки метали молнии. Тео даже не думал о том, как ему сильно хотелось смотреть на ее эмоции, не отрываясь. Запретный плод был слишком сладок. — Ну что ты! Она сама совратила меня в своих мыслях уже давно. Мне осталось лишь чуть-чуть постараться, чтобы… - Здесь Тео решил ненадолго остановиться, не захотев разбивать сердце грязнокровки вдребезги. Его взгляд упал на краешек столика, соединенного с трюмо. Вровень с углом самого стола на нем лежал лист пергамента с весьма сложными вычислениями и заметками. Теодору хватило пары секунд, чтобы понять — это был ритуал, с помощью которого Грейнджер пыталась его спасти. На мгновение его глаза расширились. Сколько нужно было проделать работы, чтобы вывести это заклинание в правильном виде? Тео не был глуп и прекрасно представлял размер усилий, которые нужно было приложить. Неужто он так ей дорог? Мысль показалась абсурдной, но было бы неплохо влюбить в себя такую, как она. Тео почувствовал дежавю от слов, прозвучавших в его голове. Так же говорил Драко, да… Теодор скривил уголок губы, понимая, что Грейнджер — это Грейнджер, и подобная работа для нее была скорее удовольствием, нежели наказанием. Так что неоправданно думать о ее возможных чувствах…было глупо. — Ей уже восемнадцать, — а голосок был напряжен, и ее злость сладостной мелодией звенела у него в голове, — так что решит сама. — Не боишься, что я могу обидеть ее? О, Тео никогда бы не обидел девушку! Особенно ту, что так вожделеет его самого. — Вряд ли последствия тебе понравятся. — Грейнджер окончательно справилась с эмоциями, пробивающимися на поверхность ее невозмутимости, и ее голос снова стал ровным. Он мило улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. Оперевшись на трюмо, Тео развернулся к Грейнджер уже всем телом. Грязнокровка была близко, и у него даже скулы свело от предвкушения. — Ты не умеешь угрожать. — Поэтому не пытаюсь. — Разве так разговаривают с людьми, ради спасения которых тратят столько сил? Хвала Мерлину, она была достаточно внимательной, чтобы понять его туманный аргумент. — Уверена, ты знаешь причину моего старания. Да-да, он знал причину. Любой ученый будет с рвением изучать новое дело, заинтересовавшее его. Гермиона вряд ли делала это ради Теодора, но пока она не сказала этого вслух, он был готов использовать этот факт в виде оружия. — Неужели? — он оттолкнулся от столика трюмо, вставая перед ней в полный рост. Почти-почти! Тео физически ощущал близость победы. Грейнджер явно стало некомфортно от такой близости, и ее губы слегка скривились в недовольстве. Да, детка, сегодня Тео был настырным. Может, даже наглым. Он сделал маленький шажок к ней, сокращая расстояние до опасного минимума, и помолился, чтобы Грейнджер не попыталась малодушно убежать. Хоть что-то гриффиндорское в ней должно было остаться, несмотря на радикальные изменения. — Какова вероятность, что этой причиной являлся я? Сердце громко стучало в грудной клетке, когда он наклонил голову ниже. Ближе… Он почти видел, как бьется маленькая жилка у нее на шее. В дверь раздался громкий стук. Самое время решиться на убийство предателя крови! Теодор резко вскинул голову, поджимая губы. Гермиона определенно победила, но не своими силами. Он быстро пошел к двери и, открыв ее, даже не посмотрел на ошарашенного видом слизеринского старосты Рона. Перед тем, как выйти из грейнджеровской комнаты, он услышал ее насмешливое: — Она очень низка, Тео.