head boy

— Позволь помочь тебе. — Теодор присел на корточки рядом с кроватью Астории и подоткнул пуховое одеяло. Она благодарно посмотрела на него: — Спасибо, Тео. Он решил поухаживать за ней, ведь она заболела. Разве это плохо, Тео? Это не плохо, плохо то, что ты решил это сделать, чтобы отвлечься. Тяжёлая жизнь? Тяжёлые думы, а с жизнью все в порядке. Тео наколдовал на прикроватной тумбе Астории большую чашку с лимонным чаем. — Мне пора на занятия. Она улыбнулась ему на прощание. На занятиях Тео активен не был. Чувствовал себя подавленно, хоть и ничего плохого не произошло. Минуту поразмышляв над причиной своей депрессии, пришёл к выводу, что курить маггловскую травку он больше не будет. На Зельеварении профессор объявил какую-то внеурочную тему, никому доселе неизвестную, кроме, разве что, Грейнджер, и приказал сварить новое зелье. Опасным оно не считалось, но на на одном из этапов приготовления вместо обыкновенно брызжущего масла или ещё чего-то должны были лететь маленькие острые листы металла. Гипотетически опасно, но они никогда не долетали до людей. Неимоверно скучая и едва сдерживаясь, чтобы не засвисеть себе под нос, Теодор приготовил зелье и накрыл кастрюльку крышкой, встав рядом. Задумался о чем-то и едва не проворонил свое ненаглядное зелье, спохватившись только тогда, когда прозвенел звонок. Большинство, естественно, уже показали свои творения профессору и вылетели из класса, на всех парах понесшись в Большой Зал. Профессор удрученно кивнул, пренебрежительно глядя на чуть ли не полностью выкипевшее зелье Тео и махнул ему рукой в сторону двери. — Принято. Свободны. И вы тоже, мисс Грейнджер. Тео удивлённо обернулся. Он не думал, что Гермиона могла не справиться вовремя. Грейнджер кивнула профессору, идущему к двери, всучив ему отчёты своего факультета — их заполнением она и занималась на уроке. Учитель благодарно покивал ей в ответ и заспешил выйти за дверь, предварительно помахав и ученикам тоже. Гермиона быстро покидала вещи в сумку и, взяв свой котёл с зельем, пошла к раковине под пристальным взглядом Теодора. Однако, когда она повернула ручку, из позолоченного краника повалил белый пар, тут же исвезнувший в ее кастрюльке. Зелье внутри тут же заклубилось и издало непонятный хрюкающий звук. Следующим, что услышал Тео, было шипение Гермионы, быстро отдернувшей руки от раковины и махнувшей пальцами, чтобы закрутить краник. — Всё в порядке? — И тут он увидел быстро расплывающееся на рукаве мантии Гермионы темное пятно. — Мерлин… Тео быстрым шагом подошёл к раковине и заглянул Гермионе в лицо — староста девочек выглядела болезненно, но собранно. Очевидно, она знала, что делать, но боли никто не отменял. Тео перевёл взгляд пониже — из середины предплечья Грейнджер торчала продолговатая металлическая пластинка, глубоко ушедшая под мантию и, вероятно, кожу. — Э-э-э. — Как же он ненавидел вид крови и разорванной плоти! Все, как в Тёмные Времена. — Скажи, что мне делать. Гермиона удивлённо подняла на него взгляд: — Тебе? Я справлюсь сама, на крайний случай есть Больничное Крыло. — Мне стоит помочь. — Тео наклонил голову, пытаясь закрыть себе обзор раненой руки Грейнджер. — Я хорошо воспитан. Гермиона подняла левую, неповрежденную руку и в неё тут же прилетела палочка. Потратив секунду на прицел, Гермиона прочертила в воздухе круг, и ткань вокруг пластины исчезла, открывая обзор на рану. — Не переживай, я никому не расскажу, что ты поступил…м-м…неподобающе. — Скажи, что мне делать. Гермиона раздражённо взглянула на него, а он пообещал себе когда-нибудь стереть с её лица эту едва прикрытую учтивостью надменность. — Мне… придётся приложить усилия, чтобы самой вытащить пластину. Было бы неплохо, если бы ты это сделал. Тео сглотнул, представив, что бы он ощутил, если бы ему пришлось самому вытаскивать из себя металл. Он энергично закивал на ее слова: — Я знаю заклинание. — И нагнулся ближе к ее руке, оценивая степень повреждения. Пластина была глубоко. Он прекрасно видел успевшие разойтись края раны и запекшиеся разводы крови на всей руке — Гермиона уже успела остановить кровотечение, а он даже и не заметил. Покачал головой на собственную невнимательность и закусил губу, не замечая, как пристально на него смотрит Гермиона. — Думаю, тебе стоит присесть и положить руку на стол. Она молча прошла к партам и аккуратно уселась, водрузив руку на поверхность. Левой рукой ухватилась за край парты, и Тео заметил побелевшие костяшки пальцев. Ей больно. Эти пальцы спровоцировали у него в голове какую-то картину, напоминавшую дежавю. Тео оседлал стул, стоявший впереди, и вытащил свою палочку. Ухватил Гермиону за локоть, едва приподняв. И сразу же почувствовал напряжение в ее мышцах — она действительно старалась сдержаться, чтобы не издавать звуков. Тео прищурил один глаз, чтобы быть точнее, и направил палочку на пластину — пальцы ещё не дрожали, и мешкать было нельзя. Нотт вполголоса прошептал заклинание, и пластина вылетела из раны, повиснув в воздухе перед кончиком его волшебной палочки. Грейнджер пискнула и низко склонила голову. Пластина была глубоко под кожей. Тео прикинул её размер, когда они стояли рядом с раковиной, но предмет оказался ещё больше и длиннее. Сдержав сочувственный вздох, Теодор поднялся и понес пластину, летевшую за ним, к мусорному ведру. Он вернулся буквально через полминуты, но Грейнджер уже активно бинтовала рану, зажав конец бинта в зубах. Тео посомтрел на раковину — кусочка мантии на ней уже не было, значит Грейнджер именно из нее трансформировала бинт. — Грейнджер…- он снова уселся напротив, нахмурившись. — Я мог помочь. Он не знал почему, но староста девочек была жутко раздражена. Скрывать это у нее получалось хорошо, вот только со временем Теодор научился различать оттенки ее эмоций, пусть и старательно прикрытых воспитанностью. Она выпустила кончик бинта изо рта и аккуратно махнула пальцами правой руки, заканчивая перевязку. Тео встал сбоку, и когда она поднялась, держа раненную руку на весу, не дал ей пройти. — Что с тобой не так? — Все в порядке. Обычно люди, находясь в таком положении, пытаются оттолкнуть загородившего проход болвана. Но Грейнджер стояла. — Нет, не в порядке. Я знаю твое обычное поведение. — Даже так? И какое же оно? Теодор закатил глаза. — Ты позволяешь помогать. Ты же… — он дотронулся до ее плеча, будто хотел толкнуть, но на деле просто прикоснулся к теплой ткани мантии. — Ты хорошо воспитана. — Как и ты? — Как и я. Она уставилась на него, явно думая о чем-то другом. Тео захотелось взять ее за плечи и потрясти, чтобы чертова сука не уходила в свои мысли, когда он был так близко. — А можно я пройду? Его глаза вдруг расширились и посветлели. Выражение лица Гермионы изменилось, и она едва сдержалась, чтобы не прижать здоровую руку ко рту — черт подери ее язык, он вспомнил! Она сказала то же самое, когда он не давал ей пройти в дортуаре, и сейчас… Тео сглотнул и отошел от нее, опустив голову. Махнул рукой в сторону двери и подошел к своей сумке, встав к ней спиной: — Да, конечно. Он пригласил ее на бал! Он пригласил Гермиону Грейнджер на бал! Что тянуло его за язык в этот момент?! Теодор услышал, как щелкнула застежка ее сумки. Гермиона подошла к двери, но взявшись за ручку, остановилась. Стояла там и кляла себя за уже несвойственную ей опрометчивость, импульсивность и навязчивость. На секунду прикрыла глаза и глубоко вдохнула: — Так ты все вспомнил? — Да. Гермиона улыбнулась, но тут же стерла улыбку с лица — он наверняка сожалеет. Не лучше ли уйти сейчас, вежливо поблагодарив коллегу за помощь? У тебя есть парень, Гермиона! Вспомни в конце концов о нем! Но Гермионе не хотелось ни о ком вспоминать сейчас. Тем более о своем парне. Покрутила глазами туда-сюда и повернулась обратно, чтобы сказать спасибо. И едва не уткнулась в яркий бело-зеленый слизеринский галстук, подцепленный снизу маленькой цепочкой с серебряной змейкой. Она не замечала ее. Как-то неуверенно подняла голову, взглянув на обладателя змейки, склонившего голову вбок. Он всегда так делал, когда ему было интересно. Интересно что? Она, как обычно, не знала. — Я и не знал, что могу так поступить. Он снова потрогал ее плечо. Фетиш, что ли, такой? Потом убрал руку и поднял глаза вверх, будто принимая окончательный выбор. А потом наклонился — прямо как тогда, в дортуаре — и поцеловал. Почему-то уже не по-дружески, но это даже радовало Гермиону. Конечно, на задворках сознания летал на своей метле Рон и возмущенно убеждал ее остановиться, но Гермионе было наплевать. Она не думала ни секунды, чтобы ответить на поцелуй, и Теодор, конечно же, заметил, поставив плюсик самому себе. Точнее, Гермиона была уверена, что он ставит себе плюсики, целуя каждый раз новую девушку. Тео умел целоваться. Гермиона сама не заметила, но, сдаваясь под его напором, прижалась спиной к двери, которая начала обжигать спину. Ни он, ни она не поднимали рук. Он держал сумку в одной, а вторую убрал в карман. Она же просто держала впереди свою сумку. Внезапно ручка двери дернулась. Им хватило секунды, чтобы отпрянуть друг от друга, а Гермиона даже успела поправить волосы, когда профессор вновь зашел в кабинет. Окинул их недовольным взглядом: — Еще не ушли? — Прошу прощения, профессор, я поранила руку, пришлось обработать. Снейп окинул взглядом ее повреждения и кивнул: — Все обошлось? — Да, вполне. Тео энергично заморгал глазами, натягивая вежливую улыбку: — До свидания, профессор. Подождав, пока он выйдет, Гермиона тоже улыбнулась Снейпу и выскользнула в коридор. Тео уже не было, но это даже хорошо, решила Гермиона. Кажется, она допустила ошибку.