***
Эндрю ненавидел это межсезонье, потому что из заслуженного отпуска оно превратилось в марафон нескончаемых свадеб. Сначала все Лисы помчались на другой конец земного шара на церемонию бракосочетания Никки и Эрика, что было весьма выматывающим, учитывая весь масштаб пиршества, гигантомания кузена никуда не делась, а потом пришлось переться на свадьбу к Аарону и Кейтлин. И не просто переться. Эндрю ведь угораздило пообещать быть свидетелем. Ох, сколько раз он проклял себя за это решение! Это было просто невыносимо. Стоять там, в центре внимания… Но Эндрю хватило на целых четыре часа, что можно было считать восьмым чудом света, после чего он двинулся в сторону бара, чтобы вытолкнуть оттуда бармена и самостоятельно налить себе выпить. Миньярд уже хотел было опрокинуть в себя второй бокал с виски, когда перед ним, как из неоткуда появился Джостен. Конечно, кто же еще. — Решил напиться в одиночку? — Нил осмотрел Эндрю с головы до ног, от чего тот невольно вздрогнул. — Не честно. Да и из нас двоих мученик я, а не ты. — Как верно подмечено, — Миньярд уже вновь поднес стакан к губам, как вдруг рыжий вырвал его из пальцев. — Ты не обнаглел ли в край?! — Не тебя одного уже тошнит, — фыркнул Джостен и залпом выпил всю порцию, изрядно удивив блондина. — Кролик, а ты вообще с Кевином личностями не поменялся? — Я уже затрахался… — И без меня? — Боже… я просто уже устал от этого, честное слово, — он кивнул в сторону какой-то стайки девушек, шептавшихся в сторонке. — Они уверены, что я просто поддался твоему натиску, а на деле… — Лучше не продолжай, — Эндрю скривился и, налив все в тот же стакан, выпил сам. — Предлагаю смываться. — Не вариант, — в голосе Джостена сквозило отчаяние. — Как я узнал, Кейтлин и Аарон отдали приказ не выпускать нас отсюда до десяти часов вечера. И этому будут способствовать все, зная, что, если даже ты захочешь выбраться силой, я буду против причинения сильных увечий. — Долбанный моралист, — голкипер обошел барную стойку и сел на высокий стул рядом с Нилом. — Я предлагаю испортить все это веселье, довести их до белого каления и заставить выпроводить нас отсюда. — Есть вариант получше, — рыжий хитро улыбнулся, разглядывая то, как янтарная жидкость переливается в стакане. — Предлагаю забить на них и провести время так, как нам нравится. — Тут нет ведер мороженого, телевизора, дивана, Короля и Сэр или даже кровати. — Берегись! — крикнул кто-то со стороны, но Нил и Эндрю успели только повернуть голову, когда Миньярду в лицо прилетел букет невесты. — Вот черт… — кричала Робин, и теперь она стояла чуть в стороне вместе со всеми незамужними девушками, зажав себе рот ладонью, стараясь сдержать ни то смех, ни то истерику. — Да вы издеваетесь, — только и смог выдохнуть Аарон. — Вот теперь я точно не намерен здесь больше оставаться, — прорычал Эндрю и, схватив Нила за рукав, потянул на улицу, как минимум чтобы покурить. И все же все успели заметить его вспыхнувшие алые уши и пятна на шее. — Ненавижу долбаные свадьбы. — Ага, по тебе заметно, — усмехнулся Джостен, забирая вторую сигарету. — Напомни мне никогда не соглашаться быть свидетелем на свадьбе. — Очень смешно, — скривился Миньярд. — Это просто лучшая из всех твоих шуток. Видишь, валяюсь на земле от хохота. — Главное, меня это не ждет, — он сморщил нос, глядя в сторону оживленного зала. — Ты этого не хочешь? — Ты этого не хочешь. А это, — Нил показал на себя и голкипера, — не нуждается в подтверждении и бумажках. Если кто-то что-то хочет доказать, — парень пожал плечами, — это их право. Эндрю не ответил, но почувствовал какое-то неожиданное, совсем маленькое облегчение. Еще один пункт, в котором они сошлись. Еще одно подтверждение того, что Нилу не нужно больше, чем Эндрю может ему дать. Еще одно доказательство того, что он не ошибся, когда сказал Нилу Абраму Джостену остаться. И на душе стало спокойно. Потому что он с Нилом. Потому что с ним хорошо. Всегда. Он не требует от него ничего, что он не может дать. Может, когда-нибудь, но не сейчас. Еще какое-то время они сидели, а потом Эндрю протянул парню свою руку, даже не поворачивая головы. И Нил тут же переплел их пальцы, несомненно, расплываясь в улыбке, словно одно такое касание было всем, о чем он мог мечтать, будто это было самое прекрасное, что он мог получить от жизни, будто это и была вся его жизнь. И сколько бы лет ни прошло, Миньярд не мог этого понять. Как одного его, такого поломанного, грубого и безэмоционального может быть достаточно такому яркому, тактильному и жизнерадостному Нилу? Почему уважает границы? Почему не просит большего? Почему не хочет большего? Почему этих крупиц ему достаточно?! — Почему я? — Эндрю даже не понял, когда сказал это вслух, замер, осознав, но не отпрянул. Все же этот вопрос мучал его, пожалуй, все эти годы. — Почему не уходишь? Почему довольствуешься тем малым, что я могу дать? Я ведь почти ничего… — Потому что это в разы больше, чем может дать любой другой, — перебил его Нил, чуть крепче сжав грубую ладонь голкипера. — Все, что бы ни происходило между нами — касания, поцелуи, молчание — все это искренне. В этом нет места лжи. И я всегда уверен в том, что ничего не произойдет против моей воли. Но что еще важнее — ты не пытаешься меня переделать. И ты не боишься меня. Ты не боишься Натаниэля, ты не боишься моего прошлого, и ты, в отличие от других, знаешь, что на самом деле я не такой уж и хороший человек. — Нил… — Я не хороший человек, Дрю, и мы оба это знаем. Другой вопрос, что, не знаю, как я для тебя, но ты для меня стал лучшим. Ты мало мне даешь? — он коротко рассмеялся. — Ты даешь мне весь этот мир. Ты рядом. Но когда мне это нужно, даешь дышать. Ты никогда не перекрывал мне кислород, наоборот, заставлял дышать, когда я задыхался. Ты… — он замолк, словно боялся сказать что-то лишнее. — Закончи, — выдавил из себя Миньярд. — Ты — лучшее, что было, есть и будет в моей жизни, — Нилу пришлось приложить усилие, чтобы посмотреть прямо в янтарные глаза. — Только ты сделал мою жизнь возможной. Ты — моя жизнь. Повисла тишина. Эндрю смотрел на Нила, чувствовал тепло его руки в своей, но не мог вымолвить ни слова. Даже в самых смелых мечтах он не представлял себе, что из этого прекрасного рта вырвутся такие слова, каждое из которых ударит прямо в его черствое израненное сердце, заливая горячей сладкой карамелью. Он не просто значим, он больше, чем кто-то рядом. Он не просто нужен, он необходим. Он… Мысли разбегались, а отрывки фраз эхом отскакивали от черепа. Сердце Миньярда, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, разорвет его тело на части. Но он ничего не мог сказать в ответ. Не мог выдавить из себя ничего, кроме хрипа. И Нил не просил. Он смотрел так тепло, ласково и так понимающе, что Эндрю был готов рассыпаться в ничто. В лучшем смысле этого слова. Он был готов пойти куда угодно, сделать что угодно, если Нил будет рядом. Он хотел поцеловать его. Хотел прижать к себе и никогда не отпускать. — Ты… — Миньярд шумно выдохнул, словно из него выбили весь воздух, но глаз не отвел. — Я… Мы. — Мы, — кивнул Нил, словно понимал, что скрывается за этим коротким и таким простым словом. И он правда понимал. И от этого стало еще хуже. — Да, Эндрю. Зарычав от раздражения, Миньярд притянул его к себе, впиваясь в такие теплые губы, сталкиваясь зубами, желая разорвать такого умного, проницательного и честного Джостена в клочья, уничтожить, стереть с лица этого мира… впитать в себя, растворить, присвоить, стать неделимыми. И Нил отвечал с тем же рвением и страстью, запустив пальцы в густые светлые волосы. Они уже и так были неделимы, были неотъемлемой частью друг друга, без которой, казалось, невозможно дышать. Но они и не собирались уходить. Никуда и никогда. Они отстранились лишь на пару миллиметров, но только для того, чтобы вздохнуть одним воздухом, чтобы раствориться в этом тепле и спокойствии. — Я никуда не уйду, пока ты сам не попросишь меня об этом, — зашептал ему в губы Нил. — Ты. Никуда. Никогда. Не. Уйдешь. — Эндрю снова ненадолго врезался в его губы, словно хотел доказать эти свои слова. — Никогда. — Это всегда будет «да», пока ты не скажешь «нет», — кивнул рыжий, и от этих слов, сердце Миньярда болезненно сжалось. От его собственных слов, смысл которых был чуточку повернут. Они вернулись в зал почти полчаса спустя. Оба были расслаблены и уже не так критично относились ко всему происходящему вокруг. Точнее, создавалось такое впечатление, что они и вовсе не обращают внимание на то, что происходит, видя только друг друга. В какой-то момент Нил, приглушенно рассмеявшись, потянул Эндрю к закрытому роялю, стоявшему в отдалении. На вопросительный взгляд Миньярда он лишь хитро улыбнулся, а потом, открыв крышку, начал бегать пальцами по гладким клавишам, от чего воздух вокруг наполнился нежной мелодией. Гости притихли, обращая внимание на вторую музыку, кроме той, что лилась из колонок, диджей выключил звук на минимум, чтобы все могли слышать игру. Но Нил не обращал на это внимания. Он играл, глядя только на Эндрю, который стоял рядом, оперевшись руками на край рояля, играя кубиками льда в стакане с виски. Это было чарующе. Казалось, всеми этими нотами Джостен старался сказать то, что не мог словами, как бы хорошо ни владел своим языком. Прошло некоторое время, когда, хмыкнув, Эндрю отставил стакан, а потом чуть толкнул Нила, в безмолвной просьбе дать ему сесть рядом. И тогда они начали играть в четыре руки, импровизируя на ходу, общаясь и обмениваясь короткими фразами, не открывая ртов, непрерывно глядя друг на друга. Кто-то записывал видео, кто-то, в том числе Мэтт с Дэн, Ваймак с Эбби и Аарон с Кейтлин, вышли танцевать, но для Нила и Эндрю это не имело значения. Они играли. И это была какая-то новая для них близость и открытость, о которой раньше они и не подозревали. Джостен ни разу не обмолвился о том, что умеет играть, как и Миньярд, но сейчас они и правда слились воедино… Они оба были тихими, умиротворенными и вдохновленными, и они оба улыбались. Почти одинаково. Еле заметно, уголками губ, но улыбались друг другу.***
Когда на следующий день видео двух ведущих игроков экси, играющих вместе на рояле на свадьбе брата одного из них, появилось в сети, оно разлетелось по всему интернету за считаные часы. Тут же посыпались статьи с вопросами и подозрениями, телефоны обоих обрывались от звонков и сообщений. Кевин, как и всегда, когда дело касалось личной жизни Нила и Эндрю, выл и лез на стену, но… их самих это ничуть не волновало, потому что они уже были дома со своими котами. Лежали на диване, завернувшись в один плед, и обменивались ленивыми поцелуями, не обращая внимание на шебуршание телевизора, пока между их лиц не влезла Сэр. Эндрю нахмурился, тогда как Нил расхохотался, откидываясь на подушки. Им просто было хорошо.***
Был октябрь, но этот идиот, несмотря на холод и сырость продолжал бегать по утрам. Да и не только. Вот и сегодня, собрав вещи для тренировки, он бросил Эндрю, что пробежится до стадиона и, получив в ответ недовольное ворчание, ушел. Миньярд не возражал, хоть и был недоволен. Это ведь не одно и то же. Ему не хотелось, чтобы Нил заболел, как тогда, не хотел позже оставлять того одного с температурой дома, но он не мог лишить того возможности отдохнуть и проветрить мысли. И разве он мог запретить ему это? Разве он мог запретить ему хоть что-то, что делало его счастливым? Спустя минут двадцать, Эндрю и сам собрался, после чего, сев в машину, поехал на стадион. Как ни в чем не бывало он двинулся в раздевалку, переоделся и уже хотел было пойти с остальными на обычную тренировку, когда его окликнул Фил, капитан команды: — Эндрю, а где Нил? Миньярд замер на месте. Медленно он осмотрел раздевалку, не найдя ни единого признака того, что Джостен появлялся здесь, а потом снова взглянул на капитана. Нил добегал до стадиона где-то за сорок минут, а, значит, уже десять минут как должен быть здесь. Но никто из команды его не видел. Он не пришел. Пропал где-то между домом и стадионом. Как тогда в Балтиморе между ареной и автобусом. Старый страх тисками сжал горло, шипами врезаясь в плоть. Подорвавшись с места, Эндрю выхватил из сумки свой телефон и тут же набрал Нила. Гудки шли, но никто не брал трубку. Снова и снова. Его пальцы начали дрожать, но он не переставал звонить, как вдруг гудки оборвались. — Добрый день… — видимо, говорившая женщина посмотрела на экран, — Дрю. — Эндрю. Эндрю Миньярд, — нетерпеливо представился голкипер. — Это телефон Нила Джостена. Где он?! — Ох, сэр, мне очень жаль, — при этой фразе сердце Эндрю пропустило удар. Еще и еще. — Он попал под машину, — дышать? Нет, Эндрю не мог сделать ни единого вздоха. Только не это… Нил просто не мог… — Он сейчас в больнице. Он без сознания, но врачи… — Адрес! Живо! — рявкнул Миньярд, отшвыривая шлем, который он до этого держал в руках. — Боюсь, к нему могут допустить лишь родственников. Вы?.. — Я сказал диктуйте адрес! — взревел Эндрю, уже не видя команду, которая явно была в шоке, видя его столь эмоциональным. — Где он?! — Больница Святого Марка. Но если вы не родственник… — Я единственный, кто у него есть, — словно, это объяснило бы все, бросил голкипер, уже вылетая из раздевалки. — Эндрю, что с ним?! — Фил старался догнать Миньярда, который бегал как никогда быстро. — Больница Святого Марка, — отдал приказ Сири Эндрю, даже не обращая внимания на своего капитана, уже вырываясь на улицу, чтобы потом прыгнуть в машину и сорваться с места. Он ехал, выжимая из Мазерати все, что возможно, игнорируя сигналы других автомобилистов. Нил. Нил в больнице. Его сбила машина. Нил пострадал. Нил в беде. Нил. Нил. Нил. Нил. НИЛ! Ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Этот наркоман был нужен ему. Срочно. Живой. Целый. Здоровый. Он просто не мог умереть! Ворвавшись в больницу с бешеными глазами, Эндрю подлетел к стойке регистрации, требуя пропустить его, но слова медсестры заставили его замереть: «Допускаются только члены семьи. Кто вы?» А кто он? Он… Эндрю не мог ответить на этот вопрос. — Я его парень, — наконец, смог выдавить из себя Миньярд. — Пустите. Я нужен ему. — Боюсь, если по документам вы не… — Пустите! — с каким-то отчаянием крикнул Эндрю, и сам испугался собственного голоса. — Пустите… — уже почти шепотом попросил он. — Сэр, мне очень жаль, но пока он не очнется и не разрешит вам войти, я ничем не могу помочь. И все, что ему оставалось, бросить предупреждение о том, что он ушел курить, но ждет новостей. Выйдя на улицу, дрожащими руками он достал сигареты, выудил одну из них зубами, попытался прикурить, но пальцы не слушались. Хотелось кричать, рвать и метать от бессилия и бесполезности. Наконец, сумев удержать огонек у табака на несколько секунд, Эндрю сделал спасительную затяжку. Но не помогло. Даже когда он выкурил третью сигарету подряд. Ничего не изменилось. Совсем. Стало даже хуже. Его мутило, но он продолжал курить. Даже когда приехали остальные «Волки» вместе с тренером. Миньярд даже не взглянул на них. Наконец, поняв, что долго он так не протянет, Эндрю набрал Би. — Эндрю? Что-то случилось? — Он в больнице. Его сбила машина. Я не родственник, и они меня не пускают, — казалось, он был готов заплакать от отчаяния. Во всяком случае, его сердце уже плакало кровавыми слезами. — Эндрю, тебе нужно дышать. Ты дышишь? — Я курю. — Хорошо, — Би знала, что призывать его сейчас отказаться от никотина сравнимо с предложением вскрыть вены. — Но мне нужно, чтобы ты дышал еще и кислородом. Ты должен понимать, что сейчас он с врачами. Они помогут ему. Они проговорили почти час. И Эндрю и правда стало чуточку легче. Его хотя бы перестало колотить. Он мог слышать посторонние звуки и мыслить. Вернувшись внутрь, он увидел всю их команду, сидевшую в приемной, так же ожидавших новостей. Решив, что находиться сейчас с кем-то кроме Нила — опасно для общества, Миньярд прислонился спиной к стене и сполз на пол. Он просто смотрел, как мимо проходят медицинские работники, как они сообщают новости, после которых люди или счастливо улыбались или плакали… Нил был там, за дверьми, один. Он боялся больниц. И Эндрю это знал. И ничем не мог помочь. Он не мог быть рядом, не мог успокоить одним своим взглядом и прикосновением, как делал это обычно. Он был бесполезен. И был готов лезть на стену от этого чувства. — Эндрю Миньярд? — молодая медсестра осмотрела зал. — Я, — не своим голосом прохрипел парень, заставив себя встать. — Нил Джостен, он зовет вас, — девушка сдержано, но тепло улыбнулась. — Идите за мной. Эндрю ненавидел то, как медленно они шли. Он хотел бежать. Бежать со всех ног, если бы только знал дорогу. Он бы летел туда, но все, что ему оставалось, идти в ногу с медсестрой. Когда она открыла дверь палаты, Миньярд на секунду забыл как дышать, а потом в одно мгновенье оказался рядом с кроватью Нила, который лежал, откинувшись на подушки, полуприкрыв уставшие глаза. Он приподнял руку, и Эндрю тут же схватил ее, бережно сжимая прохладные пальцы, покрытые шрамами. — Я даже ничего не сломал, представляешь? — хрипло рассмеялся Джостен, заработав этим полный ненависти взгляд горящих карих глаз. — Лучше заткнись, кролик! — Водитель был пьян. Вам повезло, что… — Травмы, — перебил ее Эндрю, даже не повернувшись. Все, что его сейчас интересовало — Нил. — В основном, ссадины и ушибы, но у мистера Джостена сотрясение мозга, поэтому ему нужен будет покой. — Никакого экси, — с досадой вздохнул Нил. — Как минимум три недели. — И реабилитация, — напомнила медсестра, от чего Джостен скривился. — Сколько? В какой форме? — Несколько дней он пролежит у нас, посмотрим за динамикой. От этого и будем отталкиваться, — девушка просмотрела какие-то записи в медкарте. — Возможно, ему придется посещать врача несколько раз в неделю, но если все пройдет хорошо, то можно будет обойтись и без этого. — Когда я смогу вернуться на поле? — Эндрю закатил глаза. Конечно, этого наркомана интересует только экси! — Тебе уже сказали. Покой минимум три недели, — прорычал Миньярд. — Но тренировки!.. — Не беси меня! Покой! — Вы можете выполнять несложные упражнения, главное не… — девушка замолкла, как только встретилась взглядом с разъяренным блондином. — Лучше уточнить это у вашего врача. Как только дверь за медсестрой закрылась, Эндрю позволил себе выдохнуть, отпустить тревогу и напряжение, и, не скрывая эмоций в глазах, посмотреть на Нила по-настоящему. У него были мешки под глазами, большая ссадина на лбу, от которой не должно было остаться шрама, содраны локти и, наверное, колени, но в остальном он и правда был цел. Но, что злило Миньярда до невозможности, как ласково и в то же время обеспокоенно на него смотрели эти уставшие глаза напротив. Нил попал под машину, но волновался за него. — Да или?.. — Да, — выдохнул Джостен и тут же зажмурился, когда Эндрю крепко, но бережно обнял его, не давя собственным весом, невесомо целуя в висок. — Идиот. Больше ты не будешь бегать один. Никогда, — казалось, впервые за последние часы Эндрю снова смог дышать полной грудью. — Все хорошо, — Нил осторожно обнял его в ответ. — Я никуда не делся, просто пьяный идиот, не справившийся с управлением. Все уже позади. Тебе не о чем переживать. Дрю, я рядом. — Заткнись. Просто заткнись… Прошло больше часа, прежде чем Эндрю согласился отстраниться и позвать остальную команду, которые, несомненно, переживали за своего товарища. Когда «Волки» вошли, Миньярд остался стоять в стороне, в самом дальнем углу, но его почти немигающий взгляд был прикован к Нилу. Он следил за ним каждое мгновение, словно боялся, что тот испарится или исчезнет, при этом явно что-то обдумывая. И Эндрю остался на ночь. Конечно, остался. Правда, когда тот решил уснуть в кресле, Нил тут же запротестовал, сказав, что Миньярд может лечь рядом. С невероятной осторожностью Эндрю забрался на кровать, но, вместо того, чтобы сгрести Нила в охапку и прижать к себе, просто переплел их пальцы. Он смог уснуть только после того, как сам Джостен начал медленно и размеренно дышать. Голкипер то и дело просыпался среди ночи от любого шороха в коридоре, все-таки стены были очень тонкими, но быстро засыпал, убеждаясь в том, что им не угрожает опасность. Утром, когда Нил открыл глаза, к его большому удивлению, Миньярда рядом уже не было, он оставил после себя только записку: «Встанешь с кровати, и я тебя убью. Зови медсестер. Я заберу тебя, как только разрешит врач. Скоро вернусь. Отдыхай, наркоман. Ненавижу тебя» Он вернулся на удивление поздно, а не сразу после тренировки. Движения Миньярда были какими-то дергаными, он был чем-то встревожен, но когда Нил спросил его, тут же отмахнулся, словно это была какая-то мелочь. Что ж, Нил даст ему время и пространство. Как и всегда. И больше не поднимает эту тему. Но ответ он находит очень быстро, уже следующим утром, когда обнаруживает на своей прикроватной тумбочке документы, на которых требовалась его подпись, и небольшую коробочку, в которой на черном шелке лежит кольцо с гравировкой внутри: «Ненавижу на ∞%». Он и не знал, что его сердце может так гулко биться, что он может так широко улыбаться и быть настолько счастливым, но логика тут же спустила его с небес на землю. Нил оказался в больнице, и Эндрю не пускали к нему, потому что тот не был частью семьи, не был доверенным лицом. И именно это послужило толчком. Возможно, это решение Миньярд принял почти от безысходности, а не по своему желанию… Поэтому Нил не прикоснулся ни к кольцу, ни к бумагам, дожидаясь самого голкипера, чтобы поговорить. — Это «нет»? — Эндрю не смотрел ему прямо в глаза, словно у него не было на это сил, а все его волнение выдавали руки, теребившие край толстовки. — Я не хочу, чтобы ты заставлял себя делать что-то. Если вопрос в том, что тебя ко мне не пустили, нужны другие документы, я просто внесу тебя в список лиц… — Ты думаешь, я не знаю, как это работает? Я учил законы этой страны, Джостен. Ты знаешь, что я не сделаю то, чего не хочу. Поэтому я задал конкретный вопрос. И я хочу услышать ответ. — Тогда мне нужна ручка. Тут надо поставить много подписей. Нил не смог сдержать улыбки, подписывая эти несчастные документы, как не смог сдержать сладостного стона, когда Эндрю поцеловал его, вслепую надевая такое обычное на первый взгляд кольцо. Но это было не просто кольцо. И они оба это понимали. Как понимали и то, что только что пересекли еще один барьер, высокую бетонную стену, которая стояла на их пути. После выписки из больницы Нилу хотелось как можно быстрее вернуться на поле, но, конечно, играть ему никто не разрешил. Во всяком случае, первую неделю. И все, что ему оставалось — сидеть на трибунах, наблюдая за тренировками, пока за ним с ворот краем глаза наблюдал Эндрю. Это был четверг, когда Джостен пропал. Посередине тренировки его просто не оказалось на месте. Эндрю тут же схватился за телефон, но обнаружил, что там уже есть сообщение для него: «Я ушел, но к концу тренировки вернусь. Не переживай, со мной Гибсон, наш менеджер.» Проворчав под нос проклятья, Миньярд все-таки вернулся на позицию и продолжил играть. Когда после они с Нилом сели в машину, и он уже хотел начать рычать на него, ему на колени приземлилась небольшая черная коробочка. Открыв ее, он увидел кольцо. Точно такое же, как у самого Джостена, но гравировка внутри была другой: «С тобой всегда «да». Эндрю картинно закатил глаза и устало вздохнул, и, словно делая одолжение, все же надел кольцо. Он не сказал, как сильно билось его сердце, как рассыпалось сознание, как жарко стало в машине и как сильно ему хотелось прикоснуться к Нилу. Как хотелось поцеловать его и прижать к себе. Но Джостен не был бы собой, если бы не понял это по его бесстрастному выражению лица. Поэтому он протянул руку между ними, словно в приглашении, и Эндрю тут же переплел их пальцы, вздыхая, что, разумеется, так же не укрылось от внимания нападающего, хоть он это никак и не прокомментировал. На следующий день им пришлось заехать в магазин и купить длинные цепочки, потому что кольца мешали удобно держать клюшку, но это не значило, что они после этого перестали их носить. Наоборот, придвинули еще ближе к своим сердцам, пряча украшения, свои вечные обещания, под одеждой. Эти кольца согревали. И напоминали обо всем, что было между ними. Расписавшись в мэрии, они не сказали Лисам ни слова. Не было ни пышной церемонии, ни костюмов, ни свидетелей, ни гостей. Им это попросту было не нужно. Они есть друг у друга. И это только между ними. Ставя свои подписи, они были одеты в обычные толстовки и джинсы, а вместо праздника устроились на диване с лишней пинтой мороженого и стаканами виски, обнимая своих котов. Так было привычно. Так было спокойно и безопасно. Только Эндрю написал Аарону, по настоятельной «просьбе» Нила, будь тот проклят. Ответа не было несколько часов, хоть телефон и показывал, что брат прочитал сообщение. Наконец он ответил: «Ладно» — и это можно было считать высшим уровнем одобрения из возможных.