2005 г.
Дерек ещё раз осмотрел свое отражение в зеркале — чёрный костюм, состоящий из пиджака и брюк в тон, который он надевал последний раз на свадьбу тёти Карлы, и мятная рубашка, оттеняющая цвет глаз. Лора назвала бы его «мексиканским красавчиком», и Дерек про себя усмехнулся, представив сестру рядом с собой. Ему не хватало её — благо, она обещала вернуться из колледжа на рождественские каникулы. Дерек приложил к себе галстук, подумывая открыть туториал по тому, как повязывать его на шее, но тут же отверг эту идею. Он ещё раз пшикнулся одеколоном, подаренным Лорой на прошлое Рождество, и пригладил торчащие волосы. — Серьёзно? Собрался на школьные танцульки? — раздался голос Питера со стороны двери. Дереку не надо было даже поворачивать головы, чтобы знать, что тот стоит, сложив руки на груди и оперевшись о косяк. — Может быть, ты забыл, какой сегодня день? — растягивая слова, холодно спросил Питер. — Сегодня день Зимнего бала, — сквозь зубы прошипел Дерек, убирая галстук обратно в комод. Он резко захлопнул ящик, стараясь этим намекнуть дядюшке валить, куда подальше. Иногда он думал, что если бы не мама и Лора, они бы давно перегрызли друг другу глотки. Питер медленно отстранился от дверного косяка и подошёл чуть ближе к племяннику. — Полнолуние, Дерек, — почти что пропел он, наслаждаясь тем, как Дерек сцепил зубы и сжал руки в кулаки. — Оно сегодня. Большая круглая луна светила сквозь занавески огромным белым шаром. Если закрыть один глаз, могло показаться, что она настолько огромная, словно закрывает собой все небо. — Но ты ведь и сам это чувствуешь, верно? — голос Питера тянулся, точно патока. Он упивался своим превосходством оставаться человеком (хотя Дерек бы и человеком его назвал с натяжкой) и тем, как бешено сердце его племянника колотилось в груди. Дерек ненавидел его за то, что тот был прав. Луна вызывала в нем неконтролируемое желание рвать и метать. Её влияние поднимало в самых закромах души ворохи ярости. — Талия ушла на переговоры с чёртовыми Арджентами, — Питер сложил руки на груди. — Ты же помнишь, кто они такие? Они убили Дина. Дереку не рассказывали эту историю подробно. В детстве он думал, что отец попал в несчастный случай. Сейчас все его знания ограничивались простыми правилами: будь осторожен, держись подальше от охотников, выживай любой ценой. — Я слежу за вами сегодня. Кора уже в подвале, — Питер засунул руки в карманы узких чёрных джинсов. — Не глупи, Дерек. Спускайся к ней. Дерек вскинул голову, вкладывая в свой взгляд максимальную решимость. Он не мог не пойти на Зимний бал и не мог оставить Литу одну. Он прошёл мимо Питера, выходя в коридор, как вдруг тот схватил его за плечо стальной хваткой. Дерек еле сдержался, чтобы не зарычать — луна превращала его внутренности в настоящий фарш. Инстинктивно он нащупал трискелион в заднем кармане брюк и сжал его. — Не будь идиотом, Дерек, — прошипел Питер, сверкая в темноте янтарными глазами. — Ты опасен для неё. — Я не причиню ей вреда, — грозно захрипел Дерек, скидывая дядину руку. Что тот вообще знал о Лите? О его Лите. Питер ещё что-то крикнул ему вслед, как Дерек сбежал вниз по лестнице и в левое крыло — гараж. Ещё вечером он договорился с Лорой, что позаимствует её машину, и та взяла с него лишь одно обещание — никакого секса на задних сидениях. Он выехал на широкую трассу, устремляясь к дому Литы. Большая луна отражалась во всем: небольших лужицах на дороге, в зеркале заднего вида и даже фарах проезжающих мимо машин. Стиснув руки на руле, Дерек раз за разом повторял мантру. — Альфа, бета, омега… — он ударил ладонью по соседнему сидению. — Альфа, бета, омега! Сердце стучало у горла, а кровь — в ушах. Он даже не слышал шум скрипящих фар, когда затормозил у знакомого дома. Единственный фонарь (как назло похожий на эту чёртову луну) освещал подъездную дорожку. Надо было успокоиться, вот только Дерек понятия не имел как. Ответ пришёл как-то сам собой, когда дверь подъезда открылась, и на улице оказалась Лита с её тётушкой. Женщина поправляла волосы племянницы, собранные в две косички, которые книзу сплетались в одну. Дерек полностью опустил окно водительского сидения и растянул губы в улыбке. На Лите было короткое розовое платье с сеткой и камушками, которыми был усыпан верх. На ногах — все те же конверсы, и Дерек улыбнулся еще шире, заметив их. Лита что-то шепнула своей тёте и подбежала к своему сидению, распахивая дверцу. — Мы поехали, пока! — она помахала тетушке, а та сложила на груди руки. — Дорогая, почему у карандаша нет детей? — женщина подняла одну бровь. В свете этого фонаря она выглядела лет на пять старше. — Потому что у него на конце резинка. Дерек прыснул, а Лита плюхнулась на сидение и зарылась лицом в ладони, напрочь забывая о макияже, что тётушка навела на её лице. — Умоляю, поехали, — пробурчала она сквозь пальцы, и Дерек сорвался с места. — Большего позора я не испытывала. — Ага, ты красная как помидор. Лита легко ущипнула Дерека за локоть, и тот звонко рассмеялся на весь салон. Тетушка Оливия напоминала ему Лору, но в два раза старше. — Мама родила меня в шестнадцать, она не хочет повторения истории, — Лита заерзала на сидении, осматриваясь. — Сколько машин у твоего дяди? Дерек вырулил на главную трассу, что вела к школе, и ему показалось, он уже слышал громко орущую музыку оттуда. — Это моей сестры, Лоры. — О, когда я уже с ней познакомлюсь? — Лита распахнула окно и втянула носом ночной воздух. — Луна сегодня красивая, да? Дерек издал нервный смешок, который тут же скрыл за покашливанием. — Ага, — он завернул на парковку, которая ломилась от обилия машин. — Лора приезжает на рождественских каникулах. Мама с радостью организует обед. — Супер! Надеюсь, без психованного дядюшки? — Хотел бы я в это верить, — Дерек шумно выдохнул и припарковался недалеко от баскетбольной площадки. Лита вышла наружу и достала телефон, чтобы позвонить друзьям: они договаривались встретиться у входа в школу. Дерек оказался за её спиной и положил подбородок ей на плечо. — Ты выглядишь великолепно, — прошептал он, и его горячее дыхание обожгло литино ухо. Она охнула, чувствуя, как мурашки побежали по шее и предплечьям, и подняла плечо, стараясь избавиться от щекотки. Лита извернулась, и Дерек взял её за ладони, подтягивая к своей груди. — Ты тоже ничего, — она прищурилась, закусывая губу. Дерек взял её лицо в ладони и поцеловал сначала в кончик носа, потом в губы. Нежный поцелуй вызывал фейерверк спазмов внизу живота, постепенно переходя в настойчивый и требовательный. — Лита, ты выглядишь замечательно! — прозвенел голос Одри за литиной спиной, и подруга положила руки ей на плечи. — Кхм, кхм, не отвлекаем? Дерек отстранился, быстро моргая на случай ярко-сверкающих глаз. Такая близость с Литой в полнолуние плохо влияла на его волчью часть. Ему показалось, что Одри что-то заметила, но списала на отражение фонаря. — Если только чуть-чуть, — ответил он, собирая руки на груди. — Позволишь? — Одри едко улыбнулась и, положив руки Лите на плечи, спешным шагом повлекла её рядом с собой вперёд, к школе. Лишь когда они удалились от парней на приличное расстояние, она припала чуть ближе и прошипела: — У вас с ним что, все серьёзно? Лита развела руки с реакцией, граничащей между «и что такого?» и «с чего ты взяла?». — Брось, Лита! — взвизгнула Одри. — Я вижу, как ты на него смотришь! Лита сложила на груди руки и взглянула на подругу исподлобья: та была любительницей драматизировать и разыгрывать сцены из пьес не только на сцене, но и в жизни. — А ещё я видела, как он целовался с Синтией Клум после игры, — едко прошипела она. — И не я одна — это видела вся школа! — И что? Есть разница между «он целовался» и «его целовали», — Лита мельком глянула себе через плечо. Коди с Дереком шли за девушками, держась на установленном Одри расстоянием, и о чем-то оживленно беседовали. — Между прочим, твой парень в этом, кажется, проблемы не видит. — Лита, — Одри серьёзно взглянула на подругу, останавливаясь у самых школьных дверей. — Я просто за тебя волнуюсь. Это же Дерек Хейл, ты знаешь, какая у него репутация! — Од, — Лита шумно вздохнула, массируя виски. — Пожалуйста, проведём этот вечер без драмы? Одри согласно кивнула и толкнула от себя тяжёлые школьные двери. До большого зала ещё надо было дойти, но все коридоры уже шумели и пульсировали от громыхающей музыки. — Он правда мне нравится, Од, — Лита поджала губы, словно произнесла что-то, за что должно было последовать наказание, но Одри лишь расслабленно опустила плечи, точно подруга выдала правильный из десяти вариантов ответа. — Ему тоже нравится чай с гречишным мёдом. — Извращенец! — Одри засмеялась и обернулась к парням, что подошли к дверям в большой зал. Она подхватила Коди под руку и смерила Дерека серьёзным взглядом родителя. — Если ты обидишь мою Литу, я натяну тебе глаза на твоё мягкое место. Дерек удивлённо вскинул брови и рассмеялся. — На твоём месте, чувак, я бы ещё дважды подумал, прежде чем причинять боль нашей Леверетт, — Коди обернулся к своей даме сердца и толкнул двери в большой зал. Они скользнули внутрь к толпе танцующих учеников. Музыка была настолько громкой, что Дерек на долгое мгновение оглох, стараясь вернуть в норму учащенное дыхание. Для него все — от оглушающей мелодии из колонок до сотни бьющихся сердец — смешалось в один большой ком, пульсирующий в ушах. Пришлось одной рукой нащупать трискелион и пробормотать про себя мантру. — Ты в порядке? — Лита наклонилась к его уху, стараясь перекричать музыку. — Да, да, конечно, — Дерек потряс головой, с силой сжимая зубы. — А твои друзья говорят как настоящие… — Драг-диллеры? — Я хотел сказать охотники за головами, но это тоже подойдёт, — Дерек усмехнулся и подхватил Литу под локоть. — О какой боли они говорили? Он почувствовал, как девушка рядом с ним сжала его руку чуть сильнее, а её стеклянный взгляд застыл на толпе. Дерек проследил за ним, но не обнаружил ничего интересного — двое первогодок, что подливали водку в общую чашу с пуншем, Синтия и Руфус, танцующие вместе, Роб за пультом диджея и ещё куча других учеников. — Должно быть, о том парне из восьмого класса, который расстался со мной по громкоговорителю на всю школу, — наконец ответила Лита, чуть склоняя голову набок. — Что? — Дерек нахмурился. Казалось таким безумным расстаться с Литой, которую он знал. — Что за урод. Он ещё учится с нами? — Нет, — Лита поджала губы, а в её глазах сверкнули хитрые огоньки, которые не перепутаешь с бликами от диско-шара. — Мы с Коди подсыпали ему слабительное в кофе и сломали замки на всех туалетах. Он не добежал даже до парковки… Больше я его не видела. — Ты была жестокой, — Дерек прыснул, приобнимая Литу за плечи. — С тобой шутки плохи. — Передумал со мной расставаться? — Лита прищурилась, а Дерек вскинул руки ладонями вверх. — Даже в мыслях не было! Музыка с какой-то оглушительной попсы сменилась на плавный саундтрек из любой мелодрамы с ключевыми словами типа «я так тебя люблю», «ты настолько красивая, что мне это снится». Дерек подхватил Литу за локоть, и они вместе спустились на танцпол. Парочки уже вовсю вальсировали посреди зала. Синтия положила голову Руфусу на плечо, Одри обняла Коди за шею. Даже Хамфри танцевал с девушкой, имя которой Лита не помнила, но кажется, оно начиналось на «Дж». Огоньки от разбитых стёкол на диско-шаре падали на пол и на лица, заставляя чутка щуриться. Когда на щеках Дерека оказалась малиновая россыпь, Лита улыбнулась, наблюдая за его попытками стряхнуть свет с себя. — Я говорил, что ты выглядишь замечательно? — Дерек наклонился к литиному уху, и её вновь обожгло его горячее дыхание. — Разок было, — она закинула руки ему на плечи, а его ладони легли ей на лопатки. Вокруг было так много людей, что Лита старалась аккуратно ступать, чтобы не отдавить ноги никому из ребят, ни Дереку. Она наклонилась к нему чуть ближе, сильнее прижимаясь к его туловищу. От него приятно пахло чем-то свежим и огуречным, что ворочало самые приятные чувства внутри. — Как называется явление, когда дергается глаз? — спросила она горячим шёпотом ему прямо в ухо. — Дискотека века. Лита захихикала и, поддаваясь внезапному порыву, поднялась на носочки и легко прикусила Дереку мочку уха. Он почувствовал мурашки, побежавшие по спине и позвоночнику до самых кончиков пальцев. Сбитое литино дыхание ударило ему в шею, и он спустил свои ладони чуть ниже по её лопаткам. Всполохи желания поднялись из самых недр его существа, захватывая с собой ту ярость и животность, что он так старательно прятал в себе. Мир окрасился в бордовый, и все фигуры поплыли у него перед глазами, подсвечиваясь инфракрасным. Он зажмурился и, чувствуя, как когти лезут из ногтей, засунул руки в карманы. В какую-то секунду перед глазами он видел танцующих ребят, в какую-то — огненные тени, которые хотелось разорвать на части. — Дерек? — Лита отстранилась и обеспокоенно взглянула на его лицо. — Всё в порядке? Дерек быстро заморгал, склоняя голову к полу. Он чувствовал, как его глаза то начинали светиться, то гасли, точно сломанный фонарик. — Да, — прохрипел он, зарываясь рукой в волосы. В полнолуние для него всегда была точка невозврата — состояние, когда контролировать себя больше не получается. Зверь вытеснял человека. — Мне… Мне надо, — Дерек сорвался на рык, с трудом маскируя его под кашель, и махнул рукой в сторону выхода. — Я скоро вернусь. Маневрируя между учениками, он не разбирая дороги рванул к дверям, влетая в них всем телом. Изо рта рвалось утробное рычание, а мир прыгал перед глазами. На какой-то внутренней коробке передач он добрался до входа в раздевалку, дергая за ручку с такой силой и яростью, что та осталась у него в руках. Залетев внутрь, он отбросил ее на пол и рухнул на колени. Рука вынула трискелион из заднего кармана. — Альфа, — он сглотнул, — бета, — Дерек ударил сложенным кулаком по полу, оставляя глубокую вмятину, — омега. Весь мир ходил ходуном. Каждый звук — капающий кран, музыка из большого зала, колотящиеся сердца — пульсировал в его голове и распирал черепную коробку. Дерек не сразу услышал тихие шаги за своей спиной. Сначала он увидел тёмные кроссовки и штанины чёрных джинсов, и лишь потом фигура Питера нависла над его. — А я говорил тебе, Дерек, — он присел на корточки рядом и заглянул ему в лицо. В его голубых глазах плескалась насмешка. — Надо было остаться дома с Корой. Трискелион заскрипел у Дерека в руках, он держал его в ладонях, шкрябая когтями по металлу. — Как ты это делаешь? — слезы жгли глаза, а из-за клыков вопрос звучал нечётко. — Как ты контролируешь себя? Питер усмехнулся и поднялся, распрямляя плечи. Он снисходительно одарил его рассеянной улыбкой. — Ты помнишь мантру, Дерек? Повторяй её. — Она не работает! — Повторяй! — рявкнул Питер. Дерек зарычал, со злостью вскакивая на ноги. Трискелион отлетел в одну из кабинок, с грохотом и лязгом металла о металл падая на пол. Внутри что-то свирепо колотилось — хотелось запустить когти прямо себе в грудину и выдернуть это. Дерек оскалился и бросился вперёд, когда Питер схватил его за полы пиджака, буквально поднимая в воздух. Он швырнул его, и тот спиной ударился о ряд кабинок. — Повторяй, — процедил Питер и вальяжной походкой покинул раздевалку. Из-за двери послышался гортанный рык, наполнив все помещение от пола до потолка. Коридоры, за исключением целующейся парочки и какого-то парня, что обрывал кому-то трубку, были пусты. Из-за музыки было не слышно ни рычания, ни ударов кулака о кафель. Питер зашёл в большой зал, осматривая танцпол и фуршетный стол. Какая-то девушка с рыжими волосами оказалась прямо перед ним, явно уверенная в том, что он предложит ей потанцевать, но Питер обогнул её, спускаясь вниз по ступенькам. У чаши с пуншем и тарелки с тарталетками стояла Лита. Она опустошила стакан одним большим глотком и вытащила из него лимонную дольку. Повертев её, она все-таки положила её на язык, не поморщившись ни на мгновение. — И где же Дерек? — Питер наклонился так близко, что буквально выдохнул ей это в волосы. — Он оставил тебя? Лита замерла и обернулась настолько медленно, что в какой-то момент она была уверена, что это видение растает в воздухе. Но Питер, совершенно реальный, стоял рядом с ней. — Он вышел. — Милая Лита, — сладко протянул дядюшка Хейла, усмехаясь. — Он оставил тебя. Лита заметила, как Одри сигнализировала ей поднятыми бровями, а Коди напряжённо буравил спину в чёрной кожаной куртке. Они стояли среди остальных ребят, но были готовы приблизиться, если только она кивнет. — Чего ты хочешь? — Лита подняла подбородок и впервые посмотрела в почти прозрачные голубые глаза. На её удивление Питер протянул ей ладонь. Его губы впервые изогнулись не в насмешке, а легко и непринуждённо. — Один танец, милая Лита. Она положила свою руку в его, и они оказались рядом с другими ребятами под диско-шаром. Страшно не было (в конце концов вокруг столько людей, что сделать что-то противозаконное проблематично) — было интересно. Плавная мелодия из колонок наполнила зал. Лита знала наизусть слова припева, но не могла позволить себе даже проговорить их. Она смотрела чётко Питеру в глаза: при свете лампочек они казались бирюзовыми. — В твоих глазах нет лазера, милая Лита, — протянул он. — Ты не испепелишь меня, как бы не мечтала. Он держал её чуть выше талии, у основания рёбер, а она еле касалась его плечей. Питер вёл совсем не так, как Дерек: он будто не давал свободы выбора, сам ставил ногу в нужное место и плавно тянул её за собой. — Дерек скоро вернётся, — наконец сказала Лита, и Питер покачал головой. — Нет, милая Лита, — его голосу вернулась привычная усмешка, которая трещала, точно слишком сильно натянутая тетива лука. — Он оставил тебя. Питер почувствовал, как литины руки напряглись, и она вся вытянулась, как струна. В ней было что-то странное и неуловимое, что ни взгляд, ни рецепторы оборотня не могли считать. Если все остальные были сырным соусом, то Лита была барбекю с дижонской горчицей. Музыка подходила к концу, когда взгляд Питера нащупал что-то за литиной спиной, у самой двери — фигуру Дерека. Разъяренную и пылающую. Один только запах гнева, который исходил от него, бил в нос похуже водки из пунша. — Ещё увидимся, милая Лита, — процедил Питер, улыбаясь так фальшиво, что у нормального человека свело бы поджилки. Он выскользнул из-под ее руки и оказался на ступеньках раньше, чем кто-либо смог затормозить его. Дерек полыхал яростью, которая становилась почти материальной — еще немного и красные волны физически бы вышли из его тела. Его глаза сверкнули янтарем, и он вцепился в Питера, вываливаясь с ним за двери зала. — Что ты там делал? — Дерек зарычал ему практически в лицо, смыкая когти на полах кожаной куртки. — Зачем ты подходил к ней? Питер хрустнул шеей, крутя ее из стороны в сторону. Он растянул губы в зверином оскале. Одно мгновение — и он поднялся на ноги, отшвыривая племянника в противоположный край коридора. Тот ударился спиной о стену, с глухим хрипом падая на пол. — Я держал ее подальше от тебя, — прорычал он из-за острых клыков, наполняющих рот. — Ты опасен для нее, Дерек. Ты опасен сам для себя. С какое-то мгновение Дерек стоял неподвижно: опустив голову, он буравил пол под своими ногами. Если бы не руки, которые настолько сильно сжались в кулаки, что кровь текла по пальцам и капала на пол, могло бы показаться, что он стоит в углу, как провинившийся ученик. — Ты подумал, что будет, если она увидит тебя таким? — Питер распрямил плечи и сделал несколько шагов навстречу. — Она бросит тебя, Дерек, — он медленно тянул слова. Они были нужны, только чтобы капать Дереку в мозг: одно за одним. — Она убежит от тебя, Дерек, сверкая своими пятками в черных конверсах. Питер замолчал, и тишина коридора теперь прерывалась только музыкой, гремящей из большого зала, от которой пульсировали даже стены, и каплями крови, падающей на пол. Дерек сцепил клыки (насколько это было возможно), желваки заходили у него на челюсти. Ранки на ладонях уже начинали затягиваться. Мысли о Лите вернули в нем крупицу человеческого, но теперь, когда он так отчетливо ощущал, что терял ее — точно песок осыпался сквозь пальцы и разлетался по ветру — животное топило в нем все остальное. Дерек зарычал, оскалился и бросился вперед. Мир полыхал всеми цветами от желтого до багряного, когда когти полоснули Питера по лицу, и тот гневно зашипел, поднимая племянника за горло. — Дерек! — прохрипел он ему в лицо. — Повторяй мантру. Раньше Дерек думал, что он только подошел к этому омуту, только занес свою ногу, чтобы проверить температуру. Сейчас же он осознал: он в нем с головой.***
2014 г.
Воспоминания врываются в голову так ярко, что на мгновение картинки, сменяющие одна другую, ослепляют. Цветовые блики скачут перед глазами, как если бы Лита смотрела на фонарик несколько часов. Мышцы века сводит, и приходится моргать, чтобы смахнуть наваждение. Лита цепляется рукой за стену, припадает к ней предплечьем и старается отдышаться. Впервые воспоминания такие четкие и последовательные, словно она просмотрела киноленту целиком. До этого они возникали лишь отрывками, фактами в голове и кусочками кадров, сейчас же она будто разбила пиньятту и все сладости полетели ей на голову. — Лита? — Кира касается девушкиного плеча; она старается перекричать громкую музыку, что отбивается от стен. — Всё в порядке? Лита моргает и протирает лоб ладонью. — Да, да, всё в порядке, — она оборачивается и сбрасывает светлую челку с глаз. Видимо, воспоминания вызвало все это — дом Лидии, музыка и куча танцующих подростков. Прошло девять лет, а почти ничего не изменилось: разве что, песни теперь исполняют другие исполнители, а Лидия тщательнее следит за фуршетным столом. — Думаешь, все это правильно? — Кира осторожно поднимает со стола красный стаканчик с пуншем и облокачивается о стену позади себя. — Ну, всё это. Она обводит взглядом помещение. По стенам скачут зайчики, вызываемые разбитыми стеклами на диско-шаре, Стайлз прыгает на месте и его танец больше напоминает разогрев зала перед матчем по футболу. Рядом с ним Малия — на ней дырявая кофта цвета хаки с длинными рукавами, короткие джинсовые шорты и ботфорты до самых колен. Наряд Киры отличается не сильно, разве что водолазка красная и натянута поверх серого топа. — Что именно? — Лита щурится, когда розовый огонек попадает ей на лицо, и выставляет вперед ладонь, стараясь спастись от яркого света. — Ну, мы знаем, что на этой неделе кто-то из оборотней снова должен сойти с ума, мы понятия не имеем, кто это может быть, а что еще хуже, так это то, что сначала он кого-то загрызет, потом придет в себя, а затем умрет, — Кира выдает это на одном дыхании и не смотрит в литину сторону. Она запрокидывает стаканчик и выпивает залпом весь пунш. — Про печень забыла, — Лита невесело улыбается и подходит к столу с бледно-розовой скатертью — покупка Лидии, не иначе. — Сначала он съест печень жертвы. Именно Лидия и позвала ее на вечеринку несколькими днями ранее. Ребята в лице Скотта, Стайлза, Киры и Малии всю неделю наворачивали круги по городу, чтобы в случае нападения обезумевшего оборотня первыми прибыть на место, но все было чисто. — Кира, — Лита оборачивается к девушке. Рука той дрожит, а глаза слабо и медленно моргают. — Это будет не Скотт. И не Малия. Кира слабо улыбается и оборачивается к столу снова, ее рука тянется к уже налитому стаканчику пунша, как вдруг кто-то, кого Лите представили как Лиам, подхватывает все налитые порции. — Прости, — он расплывается в неловкой улыбке и удаляется к ребятам из своего класса, часть из которых подхватывает его под обе руки и забирает алкоголь. Тот, кого представили Мейсоном, веселится больше всех — размахивает руками, подмигивает диджею и треплет друга за оба плеча так, что тот едва не роняет свой стаканчик. Лита приподнимается на носках, выглядывая знакомую фигуру в толпе, но Дерека нигде нет — вполне ожидаемо. Ему нечего здесь делать. Она не знает, зачем пришла сама. Зачем обещала это Лидии, зачем приняла от нее платье с воздушной юбкой и зачем согласилась, чтобы та завила ей волосы. Кира подходит к чану с пуншем и зачерпывает его стаканчиком, одним для себя, тремя — для Литы; в ее как раз попадает тот, что с долькой лимона. — Кстати как ты… — Лита отхлебывает с одного края. Она не собирается пить, но алкоголь утягивает, и через пару секунд она выбрасывает пустой стаканчик в мусорку, — как ты пьешь и пьянеешь? — Я не оборотень, а лиса, — Кира пожимает плечами. — Может, дело в этом. Лита тихо смеется и опустошает оставшиеся две порции одну за одной. Противный ком разочарования поднимается в груди и свербит не меньше, чем спирт в горле. С каждым выпитым стаканом она все больше напоминает тётушку Ливви, не хватает кисти за ухом и шершавых ладоней, запачканных краской. — Точно, точно, — она сглатывает и, прищуриваясь на один глаз, отправляет мусор в бак, точно стаканчик у нее в руке сейчас это баскетбольный мяч. — Это же твоей маме восемьсот лет? Кира шумно выдыхает и заправляет длинную темную прядь за ухо. Ее пальцы неустанно теребят край водолазки. — Да, лучше не напоминай. Я сама еще не совсем понимаю, как это возможно, — она резко разворачивается к Лите на пятках; вся ее поза дрожит от нетерпения наконец высказаться. — Знаешь, я тут думала… Что вот сейчас нам семнадцать, мы здесь, на вечеринке у Лидии, слушаем музыку, пьем пунш, а кое-кто ещё и съел все тарталетки, но это только сейчас. Это же не навсегда, понимаешь? Лита кивает и находит взглядом Скотта; тот неловко мнется рядом со Стайлзом и Малией и танцует в основном бедрами из стороны в сторону. — Что, если Скотт мой парень только сейчас? Что, если я люблю его только сейчас? А когда мы выпустимся, то и вместе больше не будем, — Кира осекается и трясет плечами. — Не знаю даже, почему говорю все это тебе, но просто вы с Дереком… То, как вы смотрите друг на друга спустя столько лет. Лита отворачивается к столу и набирает еще одну порцию из чана с пуншем. Крутит стаканчик в пальцах и поглядывает за тем, как пузыри испаряются, втягивает сладковато-горчащий запах носом. Вопреки ватным пальцам ее спина напряжена, как струна, и вытянута, будто в ней проглоченный лом. — Брось, никак мы друг на друга не смотрим, — Лита с хрипом выдыхает и тут же чувствует аромат чего-то знакомого и цветочного. Пальцы Лидии смыкаются на ее предплечье и легко тянут от стола. — Милая, кого ты пытаешься в этом убедить: нас или себя? — Лидия пропевает это с улыбкой в голосе. Они проскальзывают в толпу ребят и маневрируют между ними дальше от колонок; туда, где хоть что-то возможно сказать без угрозы сорвать голос. Лидия останавливается у винтовой лестницы на второй этаж — туда вход каждому из гостей строго запрещен по понятным причинам. Лита вскидывает голову и замечает только край пушистого белого ковра. — Мы с Дереком не будем вместе, Лидия, — мир перед глазами качается, но язык поворачивается с предельной чёткостью. Если это не многолетняя закалка, то что еще? — С тех пор, как мы были влюбленными подростками, утекло слишком много воды и, — Лита качает рукой с зажатым стаканчиком, — пунша. Лидия наклоняет голову вбок и хитро прищуривается. Накручивает рыжий локон на палец и тут же отпускает. — Милая, первая любовь может вспыхнуть вновь, как спичка, — она находит взглядом Стайлза в толпе и улыбкой замечает, как тот целуется с Малией, — если она была взаимна. Лита поворачивает голову и в первую очередь видит фигуру помощника шерифа, его форма грязно-зеленого цвета выделяется на фоне остальных ребят. Одной рукой он сжимает рацию, а другую поднимает, чтобы помахать Лидии. Та отвечает взаимностью и огибает Литу по кругу, очерчивая пальцами контур ее ключицы, плеча и лопатки. — И, кстати, я позвала на эту вечеринку не только тебя, — она припадает к литиному уху и шепчет это с улыбкой. Та наклоняется чуть вбок и хмурится, пока вдруг ее не осеняет, и тогда она прыскает. — Дерека? Дерек не придет сюда, — Лита качает головой. От этих слов одновременно печет и щипит в груди; на какой-то момент она вновь чувствует себя семнадцатилетней девчонкой, чей парень оставил ее на Зимнем балу. — Дереку нечего делать на вечеринке. — О милая, — Лидия улыбается чересчур хитро и сладко, и секундой спустя Лита понимает почему. Знакомая фигура в черной кожаной куртке черным пятном появляется в проходе. Дереку явно некомфортно: он засовывает руки в карманы, перекатывается с пяток на носки и осматривается по сторонам. Дальше порога не проходит, но оно и не требуется. Лидия хлопает Литу по плечу, что-то шепчет ей на ухо, и та протискивается к нему мимо танцующих ребят. — Привет, — произносит Лита; не так тихо, но для такой музыки это можно прочесть лишь по губам. — Привет, — кивает он. Долгие секунды они смотрят друг на друга, не мигая. Мир вокруг рассеивается и разлетается, как песок сквозь пальцы. Цветные лампочки то гаснут, то снова зажигаются — и каждый подобный цикл меняет картинки перед глазами. Жёлтый — и на Лите вновь розовое платье в камушках, а на Дереке черный пиджак поверх мятной футболки. Он ведет ее на Зимний бал. Свет гаснет; темно становится настолько, что не видно пальцев на руках. Оба не двигаются с места ни на секунду. Розовый — и Лите снова двадцать пять, она в платье, что одолжила ей Лидия, и челкой, что лезет в глаза, а на его плечах скрипит кожаная куртка. Лампочка гаснет, а потом каждая из них наливается голубым. У Литы пересыхает горло, и она забывает даже о зажатом стаканчике с пуншем у себя в руке, пока та не наливается свинцом. Тогда она протягивает его Дереку. Ее губы беззвучно шевелятся в вопросе «будешь?». Он принимает его, и в этот момент их руки соприкасаются. Это происходит, как в замедленной съемке: его пальцы накрывают ее и перебираются на пластиковый корпус стаканчика. Только когда они сползают на него окончательно, он перехватывает его целой ладонью. Сжимает и четким движением отправляет в мусорную корзину. — Эй! — Лита вскрикивает и охает. — Чего ты делаешь? — Тебе хватит, — тон Дерека как всегда звучит на грани чего-то ровного и мягкого и в то же время жесткого и уверенного. — Нет, я… — Тебе. Хватит, — с мимолетной улыбкой чеканит он. Лита смотрит на него практически в упор, а потом резко разворачивается на пятках и устремляется к фуршетному столику. Рука Дерека хватает ее за запястье и тянет на себя — либо он не рассчитывает силу, либо литины ноги превращаются в сахарные, но она налетает на него всем телом. Крепкие дерековы руки не дают ей упасть и одновременно с этим не предпринимают попыток вернуть ее в вертикальное положение — лишь мягко поддерживают за локти. — Дерек, — Лита поднимает взгляд и понимает, что он буквально читает по губам. Губам, что оказываются непозволительно близко к ее лицу. — Ты должен мне кое-что. Он выгибает правую бровь и выпячивает подбородок. Его губы практически раздирает улыбка, настолько сильная, что он дает ей вырваться. — Танец. Ты должен мне танец. Не без помощи дерековых рук Лита восстанавливает равновесие. Ее больную ногу тянет, и она большей частью корпуса опирается о его мускулистое тело — он этого веса практически не чувствует. Его большие теплые ладони перемещаются ей на лопатки. Каждое дереково движение — намного более уверенное, чем раньше. Он ведет ее. Направляет, подхватывает, пока полностью не сливается с песней. — Дерек, можно вопрос? — Можно, — он сдержанно кивает, а его правая рука ползет к литиной ладони и накрывает ее тыльную сторону. — Ты счастлив? Он поджимает губы — и этим отвечает на вопрос. А потом едва слышно шепчет «да». И Лита не говорит ему, что чувствует на самом деле — это враньё, и вместо этого кивает «да, я тоже». Дерековы пальцы переплетают ее собственные, и с секунду гримаса боли отпечатывается на его лице. Лита охает и свободной рукой закатывает рукав его кожаной куртки — совсем немного, но этого достаточно, чтобы увидеть, как по венам струится черная кровь. Песня заставляет их плавно покачиваться, и затем рука Дерека сползает обратно, но не на лопатки, а на талию. Лита что-то чувствует, но не до конца понимает, откуда это берет свое начало: ощущается в недрах живота и переползает в грудь. В его зеленых глазах одновременно горит желание и смятение — наверняка, они отражение ее собственных. — Можно еще вопрос? Дерек усмехается и улыбается, оголяя белоснежные зубы. — Буду считать это за разрешение, — Лита приподнимается на носочках и шепчет ему в ухо. — Ты здесь из-за меня? Дерек плавно кружит ее в сторону. Подхватывает под спину и наклоняет так, что русые волосы волнами сыпятся в свободном падении. Когда он тянет ее за руку на себя, Лита почти влетает в его крепкое туловище — теперь ее тело практически прижато к его. Лишь однажды за недавнее время ей казалось это состояние таким правильным. В его лофте, в день перед ее отъездом. — Да, — одними губами проговаривает он. Лита приоткрывает рот, стоит только податься вперед — и она влетит им в его губы, как вдруг что-то с грохотом летит вниз в другом конце комнаты. Кто-то охает, и толпа с криками собирается около стола. Лита выскальзывает из дерековых рук, но все, что ей удается заметить — это осколки стекла, что разлетелись по полу. Несколько девчонок отпрыгивает в сторону, а потом две фигуры буквально таранят ребят насквозь и вылетают на улицу. — Что происходит? — Лита медленно моргает, когда по ее правую руку вырастает Лидия. — Лиам, — выдыхает она, смотря на дверь, за которой скрылись ребята; та все еще качается на петлях из стороны в стоону. Она крутит в руках кухонное полотенце, с одного конца которого стекает кровь. — Это случилось с Лиамом. Лидия больше ничего не говорит, но этого достаточно, чтобы Дерек схватил Литу под локоть, и они вместе выбежали на улицу. Секундой спустя к ним присоединяются оставшиеся ребята. Малия, Кира и Мейсон — последний особенно обеспокоенно держится за сердце и вздыхает. Скотт и Джордан грузят Лиама в полицейский вагончик для перевозки преступников. — Вы — в машину Мейсона, — Дерек командует одной рукой в сторону, а второй чертит полосу между собой и Литой, — мы — в мою. Ребята застывают на месте и вздрагивают, когда Лиам издает крик, полный ярости и гнева — такой, что может разорвать легкие одним своим звучанием. Лидия и Стайлз выбираются из дверей; в ее руках больше нет полотенца, а он суетится вокруг ее предплечья. Только сейчас Лита замечает четыре неглубоких вертикальных пореза. — По машинам — живо! — рычит Дерек, и все срываются с мест. Ночной воздух приятно остужает и забирается в легкие. Новость выливается на голову, как ведро ледяной воды, и Лита больше не чувствует влияния алкоголя — наоборот, пейзаж четкий как в камере объектива. Когда она запрыгивает на пассажирское сидение камаро, то замечает, что Дерек ведет себя так, как никогда не вел в семнадцать. Он хмурится, концентрируется только на дороге, а его грудь ровно вздымается — если бы не сжатые вокруг руля с нечеловеческой силой руки, можно решить, что ему все равно. Всё то время, что он ведет машину, его дыхание ни на секунду не срывается, и даже внутри ветеринарной клиники он бы выглядел расслабленно, если бы не напряженная до каждого позвонка спина. Лита осматривает небольшое на вид помещение и обхватывает себя поперек корпуса руками. Хирургический стол заставляет плечи покрыться мурашками, а холод металлических полок точно забирается под платье. — Как он? — Малия подлетает к тому, что представился доктором Дитоном, когда тот возвращается из подвала, куда ребята за руки уволокли Лиама. Вслед за ним поднимается Джордан. Скотта не видно. — Должен прийти в себя через пару часов, — мужчина кивает. Что-то в его тоне настолько ровное и спокойное, что заставляет Дерека выдохнуть и запрокинуть голову. — Я вколол ему разведенный аконит и успокоительное. Пока это сработало. — Пока? — у Стайлза дергается левый глаз, и он выступает ближе к центру и громко опускает обе ладони на столешницу. — Сработало пока? — Да, пока, — доктор Дитон вновь кивает и сдержанно переводит взгляд на Литу, единственную фигуру, знакомую ему заочно. — А ты та, кого следует благодарить за предоставленный аконит? Лита коротко кивает поджатыми губами. Холод почему-то не покидает тело, и теперь к нему примешивается еще противный осадок, какой бывает после алкоголя и разочарования в себе. — Это редкий вид. Я знаю лишь одного человека, который имел бы с ним дело, — доктор обводит взглядом всех присутствующих, особенно заостряя его на Дереке. — Сатоми. Кто-то издает едкий смешок, но понять, кому именно он принадлежит, среди Киры, Стайлза и Малии, тяжело. Дитон и Дерек еще какое-то время играют в понятные только им гляделки, когда последний скрещивает руки на груди и невесело качает головой: — Нет, исключено. Ее нет в городе, я пытался ее найти. — Но ты не искал в Сан-Франциско. — В Сан-Франциско? — язвительно прыскает Дерек и лишь по непроницаемому выражению лица Дитона понимает, что шутки в этом было не больше, чем эмоций у камня. — Вы предлагаете мне поехать в Сан-Франциско? Он трет лицо ладонями и костяшкой указательного пальца посильнее врезается себе меж бровей. Стайлз приобнимает Малию за плечи, а Джордан легонько целует Лидию в плечо. Только сейчас Лита замечает, что в комнате нет Мейсона — должно быть, тот сейчас со Скоттом в подвале. — Я поеду с тобой, — Лита делает шаг вперед, и, как только губы Дерека готовы принять четкую форму отказа, она решительно качает головой. — Если ты не помнишь, то в прошлый раз в меня выпустили около пятнадцати дротиков с ядом, способным убить корову, — он выплескивает это чересчур ядовито; любая бы отшатнулась как от прокаженного. Но Лита лишь дважды хлопает по плечу и выходит из комнаты. Уже в приемной она говорит: — Тем более, захвати колокольчик.