Butterflies of Death | Бабочки смерти

Бороться — значит жить; пусть борьба приносит горе, пусть она ранит, — всё лучше, чем беспросветный мрак отвращения, яд презрительной замкнутости, холод тех, кто отрекся от борьбы, чем смерть сердца, которая зовётся равнодушием. @ О. де Бальзак.

Южная Корея, Сеул, Каннам-гу. 24 марта 2015 год. 23:22 Дождь нещадно барабанил по крышам домов и машин. Арым плакала тихо, безысходно, ибо истерика, заглушившая ее минутами раннее, сошла на нет, уступая место болезненной опустошенности. Ее тело мучила бесперебойная дрожь, разливаясь волнами от самой макушки до пяток. Сверкнула молния, а через несколько секунд пророкотал гром, подтверждая своим ворчанием, что вот-вот на землю обрушится ливень. И люди, и звери начали суетиться, стремясь поскорее спрятаться от неотвратимо надвигающегося дождя. Лишь только деревья, цветы и трава радостно начинают трепетать, разворачиваясь в ставшем сразу прохладным воздухе, радуясь скорому спасению от жары. И вот первые капли дождя упали на землю, будучи мгновенно и без следа поглощенными пересохшей землей. Но следом за ними уже летят другие капли, их становится все больше, они сталкиваются бок о бок, суетятся, теснятся и толкаются – каждая стремится поскорее, желательно самой первой упасть на разгоряченную летом поверхность земли, тротуаров и домов. Все хотят быть первыми – ведь именно о первых каплях дождя пишут писатели. В крайнем случае никто не пишет о тех каплях, что упали в самый разгар дождя. Капель дождевых уже так много, что они сливаются в сплошные потоки и дождь расходится, уже льет, как из ведра. Кроме машин троих людей, морально погибающих под плачущим ночным небом Сеула, их окружили бесчувственные дула оружия двух баррикад: правоохранительные органы выставили вперед заряженные пистолеты, а личная охрана одного из самых влиятельных политиков Южной Кореи взяла в руки увесистые автоматы. В любой момент могла начаться перестрелка, но пока что ни одна из сторон не решалась вступить на тропу войны. Черные и белые фигурки спокойно дожидались сигнала. - Арым, давай начнем все сначала, - Сын Хен буквально вдалбливал ствол пистолета в голову Пак Мина. – Так же, как и четырнадцать лет назад. Ты же помнишь, верно? Если ты не пойдешь… Я тоже никуда не пойду. - Ты убийца. О какой еще счастливой жизни можно говорить? – прошипела она, заглядывая в глаза Ли Сын Хена. – Все это время я врала самой себе. Я долго терпела, Сын Хен, и думала, что мне нравится эта жизнь, но я не могу жить с тем, кто собственноручно убил сотню людей. - Арым, вспомни, кем ты была еще до встречи со мной, - Ли криво улыбнулся и бегло посмотрел на Мина. – После смерти родителей, ты была в бегах. А что было потом? Напомнить, откуда на твоем теле многочисленные шрамы? Да я спас тебя от верной смерти! - Да, ты прав, - девушка всхлипнула, вытерла слезы и слабо улыбнулась, - Но, перед этим, меня заперли в Макбете. Если бы не дядя, я бы сейчас не была жива. Сын Хён… он был твоим другом, а ты убил его. Я скорее умру, чем пойду с тобой! - Но если бы меня не оказалось там, в ту ночь, ты сейчас бы не стояла здесь, - мужчина убрал пистолет от головы Мина и указал дулом на Арым. – Ты должна быть мне благодарна, но вместо этого ты ударила ножом мне в спину и предала меня. Что ты в нем нашла такого, чего не оказалось во мне? - Пожалуйста, Сын Хен, давай закончим на этом, - она могла наступить на горло своим желаниям, поступить вопреки здравому смыслу и остаться со своим мужем-тираном, но тогда она снова сорвалась бы в адскую яму, не успев достичь светлого, ясного неба. Расплата всегда приходит непредвиденно – но всегда заслуженно. Южная Корея, Сеул, Мапхогу. 14 мая 2001 год. 20:23 Арым уверенно кивает себе, смотря на свое отражение через огромное зеркало. Освещение в ее большой комнате давал лишь маленький светильник. У подоконника стояла восковая свеча в виде цилиндра красного цвета, которая со временем начала таять. Стены в комнате были обклеены розовыми обоями с милыми рисунками животных. Напротив двери располагался так же роскошный камин с полкой из белого мрамора. На краю его лежала красная восковая свеча. Рядом с единственным окном, что пропускал в комнату лишь слабый лунный свет, была небольшая кроватка с белоснежной постелью, а среди подушек лежала маленькая игрушка – заяц светло-голубого цвета с забавными ушками в вязаном свитере. Девушка сидела на комфортном стульчике и разглядывала себя в зеркале уже около минуты. Арым словно впала в глубокую задумчивость. Ей грезилось что-то абсолютно недоброе и она была совсем не рада от приглашения премьер-министра. Она поглядела на фарфоровый кувшин с сакурой, что стоял перед ней и медленно расцветал. Бутоны цветка сжаты и облепляли ветку. Холодный лик луны… Я познаю тяжесть лет печальных, Как ветви сакуры под снегом. В предвкушении цветов Я время забываю… Красивая молодая девушка лет девятнадцати пошла к двери и перешагнула через порог, двигаясь торопливо. Ее каштановые волосы были собраны в низенький пучок, а одета она была в длинное молочное платье, обтягивающее девичью фигуру. Арым переглянулась со своим отцом – Мун Канг Дэ – министром финансов, который ожидал ее в черной тонированной машине и по ее плечам пробежала легкая дрожь. Был это мужчина с виду лет пятидесяти, но не слишком стар. Роста он был среднего, лицо было смуглое и морщинистое, глаза карие и часто хмурые, тонкие губы и круглый подбородок. С шеи свисал темно-синий шелковый галстук; ходил он довольно медленно, неторопливой походкой и всегда был любезный и улыбчивый, но это только в глазах окружающих людей. Министра финансов нельзя было назвать ни добрым душой человеком, но и не безнравственным; что больше всего не нравилось в нем его дочери, так это его ужасная дотошность. Был он очень педантичным человеком, лишенный чувства снисходительности к другим, но верный себе и своим товарищам. На протяжении всего долгого пути, Арым сидела на заднем сидении автомобиля ее семьи, в котором она изредка поглядывала на отца, выглядевшего чрезвычайно обеспокоенным, хоть и пытался скрыть это. С сильным беспокойством она посмотрела на маму, не в состоянии преодолеть волнение и глубоко вздохнула. Мама девочки – Пак На Ми – испытывая недоумение, прищурилась, не в силах понять свою дочь. Нами была женщина лет сорока, одетая довольно богато и со вкусом. В отличии от своего мужа, она была довольно ранимая и простодушная. Любопытно посматривая на дочь, не удержавшись, она осторожно придвинулась к ней и шепнула на ушко: - Да что с вами? - Ну, не знаю, - как-то неуверенно произнесла Арым. – Но ты не переживай, - тут же зачастила она. – Ничего такого. Мать подозрительно покосилась в ее сторону, но больше вопросов задавать не стала и отвернулась к окну. Машина наконец то остановилась и Арым увидела издалека, как стеклянная входная дверь бесшумно отворилась и несколько мужчин, судя по их внешнему виду, охранников вышли на улицу. Scarlett Lotous – лучший ресторан в Мапхогу, который принадлежит комплексу «Макбет» - одно из самых известных заведений в их стране, о котором ходят легенды, но Арым никак не удавалось попасть в Макбет. Она слышала о том, что туда можно попасть по приглашению от одного из членов Троицы – тройки правящих кланов. Мун Канг Дэ вышел вперед, оставляя позади себя жену и дочь. Арым огляделась вокруг и тихонько зашла вслед за родителями внутрь в сопровождении многочисленной охраны премьер-министра Пак Ена. До сих пор хотелось верить, что Арым напрасно накручивает себя, но ее опасения оказались верны, как только она увидела за столом внутри огромного зала одинокого пожилого мужчину, выглядевшим серьезным и холодным. По помещению были разбросаны его телохранители, что были вооружены. Министр Мун громко кашлянул и поспешно подошел к Пак Ену и они любезно пожали друг другу руки. - Ты наконец-то здесь, Канг Дэ, - отвлекся Пак Ен от меню, которое рассматривал и посмотрел на присутствующих. - Господин Пак, я не ожидал, что получу от вас приглашение. - Что же ты стоишь и даже дамам не предложишь сесть? Я уже занял всем нам столик. Садитесь, пожалуйста! Премьер министр незаметно улыбнулся и попросил сесть за длинный стол. Только одна Арым была в недоумении и внимательно смотрела на премьер-министра, словно пытаясь что-то разглядеть в нем. Она не полностью уверена, что он планирует что-то недоброе, но она все еще в страхе. - Десять негритят отправились обедать, - негромко протянул хриплым голосом Пак Ен, а Мун Канг Дэ удивленно посмотрел на него, но потом понял его. Арым, сделав глубокий вдох и выдох, продолжала слушать разговор. – Кто знает, что было дальше? - Один поперхнулся, и… их осталось девять, - преодолев свой страх, решила сказать Арым. - Верно! Но, поскольку, нас меньше, предлагаю начать считалку с четырех. Министр финансов не выдержал и вспылил. Он знал, к чему клонил Пак Ен и поэтому, хотел обсудить с ним и разрешить все мирным путем, пока еще было не поздно. Его семье угрожала серьезная опасность. Пак Ен ехидно улыбнулся и опустил свой взгляд. - Думаешь, я такой идиот? Как думаешь, почему я убил Ли Джэ Хуна и пригласил тебя сейчас на ужин? - Это не… Арым внезапно почувствовала холодок, когда раздался первый выстрел. Грохот выстрела громким эхом раскатился по всему ресторану. Арым не до конца осознала, в кого он попал, но повернув голову набок, она ужаснулась. Кровь брызгала из черепа ее матери, попадая на лицо Арым. Она даже не успела закричать и умерла на месте. - Трое негритят в зверинце оказались, - продолжил Пак Ен, но нахмурившись, он посмотрел на девушку. – Что там дальше? Крупные капли слез покатились по лицу Арым. Она смотрела вперед, глаза круглые, взгляд стеклянный. Сухой комок раздирал рот и горло свело. Лица у всех были бледные и Арым ухватилась ручонками за край пиджака отца. - Продолжай! – громко крикнул премьер-министр. Колени у нее дрожали, а икры сводило судорогой от напряжения, по спине пробежали мурашки, когда Пак Ен грозно крикнул что-то, а сердце жалобно и часто стучало. - О-одного… схватил… медведь, и вдвоем остались, - голос предательски задрожал и лицо странно онемело. - Мистер Пак! – в отчаянии прокричал отец девушки и резко встал перед ним. Он уже и не надеялся выйти отсюда живым, но глубоко в сердце таилась надежда, что хотя бы его ни в чем не повинная дочь останется в целости и сохранности. – Арым, выходи. Когда отец подтолкнул ее к двери, она вдруг всхлипнула, вцепилась в его руку и зашлась от беззвучных рыданий. Ей безумно хотелось верить, что не все потеряно, но она боялась быть обманутой. Она боялась смотреть по ту сторону, где лежало тело ее матери. Когда она сделала шаг вперед к выходу, у которого по обоим сторонам возвышались статуи драконов, то услышала голос премьер министра. - Стой! – раздраженно проговорил мужчина и Канг Дэ повернулся к нему с хмурым лицом. – Никто отсюда не выйдет без моего разрешения. - Она ничего не знает и даже не подозревала, что я замешан в подобном. Прошу, пожалуйста, отпусти мою дочь! Пак Ен прищурился и на секунду задумался. Он взглянул на молодую девушку и их глаза встретились. К ее глазам опять подступили слезы и она отвернулась. Пак Ен понимал, что сейчас ее отец может пойти на что угодно, лишь бы спасти своего ребенка, поэтому хотел воспользоваться этим в свою пользу, но и не собирался отпускать ее. - Для начала, обсудим проблему. Мне уже известно, что кое кто прятал у себя долгое время учетную книгу о коррупционных действиях политических партий и этот человек, что очевидно, мой брат, доверил ее тебе. У меня только один вопрос: где она? – премьер министр продолжал пристально смотреть на Мун Канг Дэ. Министр финансов не решался ничего сказать и поэтому, они молчаливо смотрели друг другу в глаза. В эту же секунду кто-то громко закашлял и Канг Дэ повернулся к дочери. Он увидел на руке своей дочери капли крови и не мог уже от слабости выговорить ни одного слова. Арым сжимала пальцы все сильнее, чувствуя как капли крови текут по ладони, и боялась на них взглянуть. Внезапно у нее началась отдышка и сильное головокружение. - Если я не получу ответ ровно через три секунды, то не могу гарантировать, что твоя дочь будет в безопасности. Мун Канг Дэ не мог перевести взгляда с дочери. Когда он пришел в осознание, что уже через считанные секунды его не будет в живых и даже неизвестно, что случится с его дочерью, тогда его охватила настоящая паника. Ситуация была безысходная и не важно, расскажет ли он обо всем премьер министру или нет, их обоих ждала смерть. - Я… - начал Канг Дэ и глубоко вздохнул, - Я ничего не знаю. Арым стояла позади отца и остолбенела, когда раздался второй выстрел. Она испуганно вздохнула, наблюдая, как бездыханное тело ее отца падает к ней на руки и она, опускается вниз. Глаза девушки метнулись на лицо отца и она испустила раздирающий душу вопль ужаса и казалось, что он доносился со всех направлений одновременно. - Двое негритят легли на солнцепеке… один сгорел, - Пак Ен подошел ближе, внимательно смотря на мертвого министра. – И вот один, несчастный, одинокий. Дальше? Не спуская глаза с бледного лица отца, она теперь будто и не слышала ничего. Она не слышала ничьих голосов и шагов. Горло сдавило жгутом и хотелось плакать навзрыд, но что-то не давало расплакаться, и от этого еще больше давило и болело в груди. Девушка с ненавистью посмотрела на оружие, приставленное к ее лбу, сжимая кулаки. 13 октября 2000 год. Деревья были облачены в золотые, лиловые и багряные одеяния. Небо становилось блеклым, но было еще теплым благодаря сиянию лучей уходящего солнца. Все эти желто- оранжевые краски придавали осени необычайную красоту и особенную атмосферу. Деревья сбросили пеструю листву и приближалась суровая зима. Долгий проливной дождь прекратился ко двум часам дня. Из здания лицея вышла подпрыгивающая от радости молодая девушка, которая была в очевидно хорошем настроении. Была она одета в хлопчатую ошейниковую рубашку с рукавами, поверх которой был пиджак с желтыми полосочками на воротнике и в юбке до колена. Волосы были заплетены в низкий хвост. Лицо Арым озарила лучезарная улыбка, когда она увидела родителей, стоящих у входа в лицей. Ее отец держал в руках букет белых роз. Этот день был для нее по настоящему особенен. Она со всех ног подбежала к родным и прижала к себе. Она представляла счастливые лица родителей, которые гордились ее школьными достижениями. — Поздравляю тебя. С тем, что продержалась эти двенадцать лет. Хотя, кое-кто на это не рассчитывал… Нами строго взглянула на Канг Дэ, а тот растерялся и в глазах его наверное можно было прочитать сотни вариантов оправданий. — Кто? Я? Я никогда не сомневался в своей дочери ни на минуту. Верно, Арым? — Да, да, конечно, — сквозь тихий смех проговорила Арым, наблюдая за родителями. Если бы время можно было повернуть вспять, то она предпочла бы чтобы этот миг длился вечно и не заканчивался никогда. Потому что больше никогда она не будет так счастлива, как сейчас. Арым уже была готова к скорой смерти, что должна была настигнуть ее, но кроме звонкого щелчка, ничего больше не услышала. Арым нахмурилась и увидела перед собой лишь Пак Ена с опущенным пистолетом. - Осечка, - спокойно проговорил он, словно прочитав мысли Арым. – Похоже, сегодня удача на твоей стороне. Пак Ен посмотрел на одного из охранников, стоящих рядом и кивнул. Тогда, девушка почувствовала острую боль на затылке, а за ней последовала удушающая и беззвучная темнота. «Последний негритенок поглядел устало. Он пошел, повесился, и никого не стало»