***
Для приличия они обошли основные учебные кабинеты. Вообще-то, ребята рассказывали преимущественно не о Хогвартсе, а о преподавателях: Магги — как можно было додуматься до такого прозвища? — чаще всех наказывает их, но при этом души в них не чает, особенно в Джеймсе. Правда, это сказал сам Джеймс, поэтому Гермиона позволила себе усомниться в правдивости его слов. Главный слизень, он же профессор Слизнорт, учит только тех, от кого есть хоть какой-то толк. В клуб слизней попала только Лили Эванс, но он терпимо относится к Римусу, Джеймсу и Марлин. Остальных, даже если они прогуляют его пару, он и не заметит. С профессором по Защите от Тёмных Искусств, мадам Рейкпик, лучше даже не связываться. Она окончила Слизерин и зачастую несправедливо относится к гриффиндорцам. За взорванный шкаф с боггартом они целый месяц готовили доклады на каждый урок. Это было ужасное время. За всеми этими рассказами ребята не заметили, как прошли библиотеку и обошли двор. Осознав, что им это всё изрядно наскучило, они быстрым шагом направились в Башню старост, где смогли наложить заглушающие чары на комнату и наконец спокойно поговорить. — Блэк, — начала Марлин, как только дверь захлопнулась, — ты понимаешь, что мы должны помогать Гермионе, а не задавать двусмысленные вопросы? Ты вообще понимаешь значение слова «помогать»? — девушка недовольно посмотрела на Блэка. Все ребята прошли в гостиную: Римус и Джеймс сели на диван, Марлин запрыгнула в кресло, свесив ноги, а Гермиона и Лили расположились прямо на полу, среди ярко-бордовых пледов и подушек. Вероятно, именно это место было ночлегом Джеймса, Сириуса и Питера. — МакКинон, ты прекрасно знаешь, что я бы с любой симпатичной девушкой так общался, — он улыбнулся, словно чеширский кот, — или ты ревнуешь? Блондинка закатила глаза. Кажется, такие споры между ними не редкость. По крайней мере, никто из остальных ребят даже глазом не повёл. — Вы можете выяснить ваши отношения наедине? — вступился Джеймс и перевёл внимание на Гермиону. — То есть, — начал он, запинаясь, — ты и правда первая, кто совершил такое путешествие? — Да. Вообще-то, сначала я использовала маховик, чтобы успевать на несколько занятий одновременно… — Римус бы точно оценил! — Сириус растянулся на спинке дивана, похлопывая друга по плечу. Римус немного засмущался, а Гермиона, поймав его взгляд, улыбнулась: — Но потом я была в группе тех, кто тестировал улучшенный маховик. В тот самый момент что-то пошло не так, — Гермиона говорила так убедительно, что и сама поверила в свои слова. — И как… ощущения? — Марлин посмотрела на девушку, пытаясь представить, какого ей. Она покинула близких людей и даже не знала, когда сможет вернуться обратно. — Странные, если честно, — она постаралась спокойно улыбнуться и лишь посильнее сжала маховик. Теперь он одновременно успокаивал Гермиону и напоминал ей о её истинных целях. — А ты знала нас там? — неожиданно спросил Питер. Гермиона не смогла сдержать удивления, но тут же взяла себя в руки: — Не всех. Но нам не стоит об этом говорить. — Это точно, — в очередной раз влез Сириус, — лучше скажи, я так же хорош в будущем? Только не разбивай моё сердце и не говори, что мы были не знакомы! — Возможно, даже лучше, — Гермиона улыбнулась и посмотрела в глаза Сириусу, — по крайней мере, говоришь точно меньше, — кажется, речь постепенно возвращалась к ней. Ей захотелось немного уменьшить раздутое эго Сириуса, и именно в этот момент она поняла, что давно не чувствовала себя такой живой. Когда она последний раз общалась о чём-то, кроме войны? — Неужели этот день настанет? Когда Блэк перестанет быть занозой в заднице? — воскликнула Марлин. — О, Марлин, поверь, если эта задница будет такой же прекрасной, как твоя, я… — Бродяга, заткнись, я тебя прошу, — Джеймс кинул в друга подушкой и рассмеялся. Вся компания тоже не смогла сдержать смеха. Марлин переглянулась с Гермионой — кажется, они были на одной волне. Постепенно тема сменилась на уроки, Мародёры начали обсуждать, что ещё можно прогулять на неделе и как скрасить те предметы, которые не получится пропустить. Гермиона встала с пола, подошла к окну и огляделась — когда-то ведь и она была старостой. Камин всё так же успокаивающе потрескивал в углу, наполняя комнату уютом и теплом, большой герб Гриффиндора висел на стене, а в центре стоял маленький кофейный столик, за которым Гермиона делала домашние задания, засиживаясь допоздна. — Перевариваешь всё случившееся? — к ней подошёл Римус. Он, как староста, старался быть участливым и поддержать Гермиону. И ей так нравилась эта черта его характера — даже спустя двадцать один год он останется отзывчивым и заботливым преподавателем, который поможет ей справиться с нападками слизеринцев, принятием себя и пережить потери в военное время. — Скорее, пытаюсь, — Гермиона улыбнулась и облокотилась о подоконник. — Всё такое родное и одновременно… очень чужое, — она осмотрелась: гостиная была той же, но люди — совсем другими. Джеймс и Питер дурачились у камина, Лили и Марлин шептались, глядя на них, а Сириус лежал, закинув ноги на изголовье дивана. Все эти люди должны быть старше неё, должны стать родителями и крёстным Гарри, профессором Гермионы и… предателем. — Тебе стоит постараться найти что-то хорошее в этом времени. Поверь, Гермиона, тебе здесь понравится, — он проследил за взглядом Грейнджер и усмехнулся, глядя на парней. — Если честно, у меня даже нет сомнений. Больше пугает… неизвестность. — Да. Согласен. Неизвестность — хреновая штука, но если ты не знаешь, куда направляешься, лучше не делать этого в одиночестве, — он улыбнулся, давая понять, что готов оказать Гермионе поддержку. Кому, как не ему, знать про все страхи, которые несёт за собой неизвестность? И кому, как не ему, знать о том, как важна поддержка? Их внимание привлёк шум в центре гостиной. — Лили, я не понимаю, почему ты отвергаешь Джеймса? Он красивый, обеспеченный… — начал свою тираду Сириус. — Да, — рядом поддакивал сам Джеймс. — Весёлый, умный… — Прямо в точку! — Джеймс кивал и пристально смотрел на Лили. — Без хронических заболеваний. Ты вообще видела его медкарту? Идеальный спутник жизни! Присмотрись! — Э-э-э… а это обязательно было говорить? — Джеймс перевёл растерянный взгляд на друга, тот уверенно посмотрел на него в ответ. — Заткнись, Сохатый, я тут строю твою личную жизнь. — Сириус, — Лили закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку, — ты последний человек на этой планете, который может помочь хоть кому-нибудь построить личную жизнь, — Марлин весело кивнула, соглашаясь со словами подруги. — Ставлю десять галлеонов на то, что у Джеймса нет шансов, — подала голос МакКинон. — Ставлю двадцать на то, что уже на Святочном балу они будут вместе, — не унимался Сириус. Гермиона с Римусом переглянулись и рассмеялись, что не ускользнуло от внимания всех остальных. Сириус тут же хитро сощурил глаза и быстрым шагом направился к гриффиндорке: — Подожди-ка, а ты ведь знаешь, будут они вместе или нет! Скажи нам, это вопрос жизни и смерти, — он состроил жалобные глаза и сложил руки на груди. — О нет, Сириус, даже не думай, — Гермиона приподняла руки вверх и прошла мимо него, надеясь избежать лишних расспросов. — Ну пожалуйста! — он, не отставая, шёл следом за девушкой. Гермиона закатила глаза, коротко посмотрела на остальных и прошептала: — Ставь больше, — девушка заговорщически улыбнулась. Она подумала, что это не та информация, которую необходимо скрывать, но это точно сможет скрасить их вечер. Сириус победно улыбнулся и развернулся: — Ставлю всё своё состояние! — О нет, — Марлин закатила глаза, понимая, к чему он ведёт. Конечно, она осознавала, что рано или поздно сердце Лили оттает, но всё-таки до последнего верила в здравый разум подруги.***
Вечер уже сменил день, а компания всё также продолжала общаться, иногда расспрашивая Гермиону о незначительных деталях её времени. Порой она начинала запинаться, когда вспоминала то, что говорить нельзя. То, о чём даже думать не хотелось. Но потом отбрасывала эти мысли и продолжала, стараясь учиться общаться с этими людьми. Под общий смех Гермиона и Марлин попрощались с ребятами, а после направились в гриффиндорскую башню. Уже выходя, Гермиона услышала голос Питера: — Вы уверены, что мы можем ей доверять? — Ты слышал Дамблдора, — сказала Лили, — он доверяет ей, а значит, и мы можем. — И у вас не возникает никаких сомнений? — По-моему, Дамблдор не давал повода сомневаться в нём, — поддержал Лили Римус. С каждым шагом голоса отдалялись, пока Гермиона окончательно не перестала их слышать. Она злобно хмыкнула. Кто бы говорил, Питер Петтигрю. Дойдя до своей спальни, девушка тут же забралась в тёплую постель и до самого носа укрылась одеялом. Хотелось спрятаться от всего мира и забыться, но сон, как назло, ещё долго не шёл к Гермионе. Воспоминания словно окутывали её своими щупальцами и не позволяли разобрать, где правда, а где ложь. Девушка в очередной раз перевернулась на бок. Она видит, как к ней бежит Гарри, выкрикивая её имя, но спотыкается о мёртвых Римуса Люпина и Фреда Уизли. Он падает, и тогда она понимает, что Гарри Поттер тоже мёртв. Она остаётся совсем одна посреди Большого зала. Гермиона резко открыла глаза. Это был плохой сон или это правда случилось с ней раньше? Она совсем запуталась. Стараясь отогнать эти мысли, Грейнджер снова закрыла глаза и опустила голову на подушку. Следующий день будет лучше предыдущего.