Right choice

      1 сентября 1971 г.       Наступил самый долгожданный момент для всех первокурсников — распределение на факультеты. Большой зал был по-праздничному украшен, студенты сидели в предвкушении новых знакомств, а взволнованные первокурсники зачарованно оглядывались, стоя возле входа в помещение. Каждый из них слышал от родителей о Хогвартсе, но увидеть школу вживую — это совсем другое. Ты осознаёшь, что прямо сейчас в твою жизнь окончательно и бесповоротно ворвётся магия и всё изменит.       Довольный Джеймс уже сидел за столом Гриффиндора, когда к Шляпе позвали Сириуса Блэка. Он проследил взглядом за студентом — Поттер знал историю известной семьи Блэк и с подозрением относился к Сириусу. По ожиданиям всех, он должен был поступить на Слизерин и продолжить величие своей семьи. Проблема была одна — Сириус с детства не следовал чьим-либо ожиданиям.       — Гриффиндор! — раздался голос Шляпы, которая на этот раз ни секунды не раздумывала.       Сириус усмехнулся и решил, что теперь-то родители точно сойдут с ума. Он направился за стол Гриффиндора и поудобнее уселся возле остальных первокурсников. Факультет залился аплодисментами, но они были не такими яркими и активными, как для Поттера, что Сириус сразу подметил.       — Не думал, что Блэки могут поступить на Гриффиндор. Вы же всегда учились на Слизерине, — недоумевающе начал Джеймс. Он не хотел обидеть или задеть однокурсника, но, как и остальные студенты, был удивлён.       Блэк сразу же вскипел. Это была больная тема.       — Не думал, что Поттеры могут судить людей по взглядам их семьи. Вы же всегда всех доставали своей борьбой за равенство, — тон Блэка стал ледяным, и мальчик сложил руки на груди, неосознанно защищаясь, как делал это множество раз дома. Какой же идиот этот Поттер!       Уже к своему первому курсу Сириус смирился, что стал разочарованием всей семьи. Сначала он не следовал их взглядам из вредности, а потом — по собственным убеждениям. К одиннадцати годам Блэк был максимально уверен в своём мнении: он не делил волшебников по чистоте крови, не хотел плести интриги и делать все эти типичные слизеринские дела, поэтому был рад вырваться из дома, где его считали изгоем. Сириус хотел сделать глоток свежего воздуха, но все его ожидания разбились о стереотипы магического мира.       Блэк не позволял дать себя в обиду, из раза в раз грубо защищаясь, и это ещё больше повлияло на то, что неприязнь между молодыми людьми росла. Поттера все обожали, а к Блэку относились настороженно, и, надо признать, он завидовал.       Но, по воле судьбы, высших сил или просто профессора Дамблдора, их поселили в одну комнату. Когда в конце сентября Джеймсу подарили мантию невидимости, он решил ночью пробраться в Запретную секцию библиотеки, чтобы лучше изучить материал и сумничать на следующем занятии.       Сложно было сказать, что он проявлял огромную любовь к учёбе. Скорее, хотел привлечь внимание хорошенькой однокурсницы, которая понравилась ему сразу, как только зашла в его купе в поезде.       В ту ночь сон к Сириусу не шёл. В голове витал рой назойливых мыслей, от которых его отвлёк шум у двери. Он услышал, как Джеймс после отбоя вылез из кровати и направился к выходу, поэтому, недолго раздумывая, решил проследить за ним.       Поттер тихонько крался по коридорам Хогвартса, иногда поправляя выглядывающий нос из мантии. Сириус не отставал — медленно, как тень, следил за ним, оставаясь немного позади и стараясь не выдать себя.       Когда они подошли к библиотеке, мадам Пинс как раз выходила, проверяя, никого ли там не осталось. Дождавшись, когда её шаги стихнут в коридоре, Джеймс прошмыгнул в нужном ему направлении, а Сириус проник следом.       Оставшись один, Поттер снял мантию, пытаясь вглядеться в кромешную темноту Запретной секции, но в ту же секунду сзади раздались шаги.       — И что ты делаешь, умник? — Сириус враждебно сощурил глаза. — Считаешь, что мало сделал для того, чтобы тебя любили? — он был зол, по-настоящему зол на Джеймса. Его научили, что любовь нужно заслужить, и, казалось, только у Сириуса Блэка это не получалось, в то время как Джеймса любили друзья, одногруппники, родители просто так.       — Блэк? — первокурсник в удивлении повернулся и постарался рассмотреть собеседника. Он вздохнул — только Сириуса тут не хватало.       — Да, Поттер, браво. Если бы ты зажёг свет, то тебе было бы проще ориентироваться в пространстве, — он посмотрел на мальчишку, удивляясь, как эта простая мысль не пришла ему в голову.       Джеймс всегда был гиперактивным ребёнком, поэтому новая информация давалась ему с трудом. Он судорожно перебирал заклинания света в голове.       — Инсендио! — торопясь произнёс он, и все лежавшие на столе учебники из Запретной секции тут же воспламенились.       — Ты что делаешь, идиот?! — зашипел Сириус, глядя на всё это. Теперь понятно, почему он не зажигал свет. Блэк вспомнил нужное заклинание и быстро потушил книги, но вода попала и на них с Джеймсом, поэтому теперь они стояли с головы до ног сырые.       — Что вы здесь делаете, молодые люди?! — раздался грозный голос Минервы МакГонагалл.       — О нет. Только не это, — первокурсники сжались и испуганно развернулись, глядя на декана Гриффиндора.       — Мы… — Поттер зажмурил глаза, ожидая, что Сириус его сдаст. Конечно, он же Блэк. Отец говорил, что по заносчивости они ничем не уступают Малфоям и приносят ему много проблем на работе.       — Мы задержались в библиотеке, профессор, — сказал маленький Сириус сквозь зубы и вытер стекающую каплю со лба. — Очень захотелось почитать.       Минерва оглядела его с ног до головы, не скрывая свой скептицизм, а затем перевела взгляд на дымящиеся книги.       — Предполагаю, книги не выдержали такого рвения к знаниям, мистер Блэк, — МакГонагалл обречённо вздохнула. Учебный год едва успел начаться, а она уже устала делать замечания этим двум студентам, которые то дерутся, то продуктивно проводят время в библиотеке. — Надеюсь, отбывать наказание вы будете с таким же ярым желанием, — профессор указала взглядом на дверь, и студенты, хлюпая ботинками, направились в её кабинет.       После того вечера ученики ещё долго выслушивали лекции о поведении и технике безопасности в Хогвартсе. Первые три года МакГонагалл даже верила, что это поможет. На самом деле, не помогло — с каждым годом парочка приносила всё больше проблем. Зато именно с того момента отношения Джеймса и Сириуса потеплели.       Почти весь первый курс они держались вдвоём, никого не подпуская слишком близко. С Питером они жили в разных комнатах, периодически встречаясь в гостиной факультета, а Лили и вовсе не была заинтересована в общении с ними.       1972 г.       В конце первого учебного года родители Питера развелись, и гриффиндорцы решили его поддержать. Все понимали, что это было бы неприятным ударом для любого ребёнка.       Слизеринцев же этот факт, наоборот, крайне забавлял, и они не упускали ни малейшего повода подшутить над Петтигрю.       Сириус и Джеймс не готовы были терпеть такое, поэтому разработали целый план мести для Мальсибера и Эйвери, но не успели его осуществить — прямо на завтраке Питер подмешал им в напитки красящее зелье, и они все вместе хохотали над позеленевшими первокурсниками. Это стало первым шагом на пути к их общению.       В начале второго года обучения Питер подсел в купе к Сириусу и Джеймсу, и всего за одну поездку они придумали сразу пять разных идей, как обрадовать своим приездом профессора МакГонагалл. После очередного общего наказания троица попросила, чтобы Питера подселили им в комнату.       Именно тогда их популярность начала набирать свои обороты — Сириус и Джеймс попали в команду Гриффиндора по квиддичу и весьма успешно справлялись со своими обязанностями. Они продолжали устраивать различные шалости, заслуживая одобрение старшекурсников и недовольные взгляды декана.       Джеймс, наслаждаясь своей популярностью, продолжал по-детски ухаживать за Лили: дёргать за косички, подкладывать леденцы на парту и наблюдать издалека. Сириус не понимал, как такое вообще возможно — в Хогвартсе слишком много хорошеньких девочек, чтобы второй год зацикливаться на одной, но поддерживал друга и искренне пытался наладить их общение с однокурсницей.       1973 г.       До третьего курса Лили Эванс предпочитала компанию Марлин МакКиннон, с которой они подружились в первый же день учёбы. Насколько девушки были разными, настолько же были и похожи. Лили была словно весенний цветок, спокойной и нежной, а Марлин — настоящей взрывной бомбой, смелой и уверенной. Но их объединяли взгляды на жизнь: они были честными, верными и никогда не делили волшебников по чистоте крови.       Джеймс по-прежнему пытался добиться расположения Лили, и ребят уже начинало злить, что единственные девушки, с которыми они хотели бы общаться, полностью их игнорировали. Поэтому они начали план по завоеванию дружбы.       Правда, план с треском провалился на следующий же день — после волшебных иголок на стуле Марлин, она ударила Блэка в нос, чем вызвала одобрение Джеймса и Питера. Лили тут же принялась извиняться за подругу и залечивать боевые ранения Сириуса, тем не менее именно тогда, в декабре тысяча девятьсот семьдесят третьего года, зародилась их дружба.       Марлин, Лили, Джеймс и Питер были с Сириусом в на тот момент самый тяжёлый период его жизни — на новогодних каникулах отец использовал против него заклинание, что было всегда непозволительно в их семье. Это могло значить только одно — они больше не считали его семьёй.       После каникул тринадцатилетний Сириус Блэк принял решение уйти из дома, отказавшись от наследства и общения с родственниками. Исключение составлял только дядя Альфард, который всегда был на стороне Сириуса. Друзья, узнав о случившемся, не оставляли его ни на минуту, а летом все вместе поехали к Поттерам, которые были только рады новым лицам в своём доме.       За столом у мистера и миссис Поттер Сириус всегда был желанным гостем. Именно тёплое отношение друзей и семьи Поттеров немного согревало его сердце, не позволяя окончательно утерять веру в любовь и семью.       1974 г.       Четвёртый курс отличался от других хотя бы потому, что в самый первый день к ним в купе подсел их будущий сосед по комнате — Римус Люпин. Он был более спокойным, не поддерживал упрёки в сторону Слизерина, но при этом уверенно держался в компании и разделял их чувство юмора. Они успели подружиться за одну короткую поездку до Хогвартса, посвящая Люпина в свои задумки, которые он порой не одобрял, но никогда не имел ничего против.       С каждым месяцем их общение становилось всё ближе, но было кое-что, вызывавшее вопросы остальной троицы. Раз в месяц Римус в плохом состоянии уходил из Хогвартса, а потом почти неделю находился в Больничном крыле. Никто не понимал, что это может значить, поэтому выход был один — разобраться во всём самостоятельно.       Джеймс тихо шёл по тайному проходу, пока Сириус с Питером крались сзади, периодически толкая друг друга.       — Вам не кажется, что нам уже нужно карту составить? Мы изучили все запретные проходы Хогвартса, — прошептал Сириус, на что Джеймс пожал плечами. Надо будет обязательно об этом подумать.       Поттер подошёл к нужной двери и тихо вылез в Больничном крыле. Сириус и Питер снова начали толкаться и пытаться выходить вместе, из-за чего застряли в проходе.       — Да тише вы! Сейчас весь план испортите, — шикнул он на друзей.       Они, упёрто глядя друг другу в глаза, одновременно прошли через проход и прислушались к голосам за ширмой.       — С каждым разом ему становится всё хуже, — раздался обеспокоенный голос целительницы. — В этот раз он был весь в укусах. В собственных укусах, Альбус.       Троица удивлённо переглянулась. Что всё это значит?       — Я понимаю, Поппи. Но боюсь, в этой ситуации мы ничего не можем поделать, — профессор с сожалением посмотрел на спящего студента. — Он опасен для волшебников. Мы не можем за ним присматривать в таком состоянии.       — Но это настоящее насилие над студентом! — мадам Помфри не сдавалась, стараясь найти хоть какой-нибудь выход.       — Мы знали, на что шли. Мистер Люпин сам согласился на это, дабы не подвергать других студентов опасности, — он помедлил. — Вы знаете, что может быть от укуса оборотня.       Больше они ничего не услышали, потому что шум в ушах заглушал всё остальное. Оборотня? Как это возможно? Римус Люпин был их другом, соседом, хорошим учеником. На него можно было положиться — он никогда не выдавал их МакГонагалл и не осуждал их шалости, даже если был не согласен. Как он может быть оборотнем?       Они продолжали испуганно смотреть друг на друга. Им определённо нужно всё обдумать. Если профессор Дамблдор допустил оборотня до занятий в Хогвартсе, значит, всё не так страшно, как об этом говорят. Троица ещё раз переглянулась — кажется, пришло время для их второго звёздного часа в библиотеке.       На этот раз они набрали самых разных учебников и отправились в комнату. Той ночью им не удалось сомкнуть глаз. Сначала у них был шок. Потом ступор. Потом они начали изучать учебники. И только после этого осознали, как тяжело было Римусу всё это время.       Уже ближе к утру Сириус большими шагами измерял комнату, изредка спотыкаясь о книги.       — Что нам делать?! Невозможно просто смотреть на то, как он мучается. Нам надо что-то придумать, — он продолжал быстро ходить по комнате.       — Сириус! — Джеймс остановил его. — Ты мешаешь думать, — парень потёр виски и закрыл глаза. — Значит, людям запрещено находиться рядом с оборотнями. Один укус — и любой волшебник может превратиться в… ну, вы поняли, — Поттер снял очки и вздохнул. Идей не было.       — Может, заколдовать какого-нибудь пса и отправить к нему в полнолуние? — Сириус поправил ещё короткие волосы и сел в кресло.       — Точно! Блэк, ты гений, ты знаешь об этом? — Поттер взглянул на друга, а Сириус и сам не понял, в чём заключалась гениальность его идеи. — Мы сами можем принять форму животных, — он возбуждённо подскочил и оглядел друзей.       — Ты предлагаешь… стать анимагами, — Питер уловил его мысль, — но это же безумно сложно. У нас не получится. Начнём с того, что профессор Бири нам руки оторвёт за оборванную мандрагору, — он с недоверием посмотрел на остальных и прокрутил в голове этапы становления анимагами. Это долгий путь, и ещё не факт, что трансформация пройдёт успешно и они смогут вернуться в тела людей.       — У нас определённо получится, — во взгляде Сириуса появились искорки, а губы тронула уверенная улыбка.       Когда Римуса выписали из Больничного крыла, они ждали его в комнате, нервничая перед важным разговором. Наконец, дверь открылась. Люпин, как всегда после своего возвращения, надел беззаботную улыбку и хотел зайти в комнату с очередной весёлой историей. Он давно привык прятать боль за смехом и шутками, поэтому в последнее время старался быть особенно радостным.       — Ты действительно не сказал об этом нам? — с обидой в голосе начал Поттер, глядя на друга.       В этот момент Римус нахмурился, на скулах заиграли желваки. Это конец. Они не станут учиться с таким, как он, и попросят Дамблдора отчислить его. Но он был готов к такому исходу, поэтому не стал отпираться:       — Я… не думал, что вам нужно было знать, — за всё это время Римус научился признавать свою сущность. Но лишь только признавать. Он никогда не будет готов принять себя.       — Ты что, кретин? — подскочил Блэк. — Ты в одиночестве проводил самые ужасные ночи в своей жизни и даже не поделился с нами?! — он тяжело дышал и замер прямо напротив друга.       Лицо Люпина вытянулось от удивления, но он не успел ничего сказать.       — Мы умеем хранить тайны, Римус, — к нему подошёл Джеймс и, больше не говоря ни слова, обнял друга. Римус вцепился в него, как в спасительный круг.       Может, это розыгрыш? Такого просто не может быть. Он ожидал страха, неприятия, отторжения, но не этого. Даже родители не научились мириться с его болезнью, запрещая Римусу хоть кому-нибудь говорить о ней. После той ситуации, когда Люпин во время одного из своих тяжёлых превращений поранил отца, они даже не хотели отпускать его в Хогвартс, опасаясь, что он может навредить другим студентам.       Но он бы не навредил. Больше никогда. В ту ночь, когда Римус причинил боль отцу и чуть не заразил его ликантропией, он пообещал никого не подпускать к себе слишком близко и никогда не заводить семью.       1975 г.       Полтора года у них ушло на то, чтобы стать анимагами. Это был долгий и тернистый путь, в котором им помогала профессор МакГонагалл, осознавая всю необходимость этого порыва. Считается, что стать анимагом может меньше одного из тысячи ведьм и волшебников, поэтому Римус долго пытался отговорить их от этой затеи, но ребята, вдохновлённые своей идеей, уже его не слушали.       С того дня, как он рассказал обо всём друзьям, ему стало легче. Он знал, что теперь после каждого полнолуния его ждут в Хогвартсе. И тогда он сможет в очередной раз поделиться всем, что ему пришлось пережить в Визжащей хижине.       На пятом курсе, после их первого полноценного превращения, они стали ещё ближе. Теперь у них была Тайна, которая связывала их вместе и делала гораздо больше, чем просто друзьями. Они стали настоящей семьёй, чего долго не мог принять Люпин. Он ещё помнил про своё обещание и боялся навредить остальным.       К этому времени их популярность достигла такого пика, что их знала вся школа, чему компания была безумно рада. Они не упускали ни единой возможности привлечь к себе внимание и лишний раз что-нибудь вытворить.       На Рождественском завтраке Джеймсу и Сириусу захотелось скрасить унылую атмосферу, и они попытались запустить праздничный салют прямо в Большом зале, но что-то пошло не так и заклинание попало в стол Гриффиндора, отчего все студенты с криками разбежались.       Сириус и Питер, не теряя времени, начали собирать любимые булочки с корицей по карманам, пока остальные не вернулись и всё не съели. Джеймс и Римус не могли сдержать смеха, сгибаясь и держась за животы.       — Это что за мародёрство?! — воскликнула профессор МакГонагалл, глядя, как пятикурсники распугали всех студентов и сгребают со столов всю еду.       Джеймс удивлённо взглянул на Блэка, который так и застыл с булочкой в зубах.       — А хорошо звучит, да? Ма-ро-дё-ры, — с хитрой улыбкой прошептал Поттер, растягивая слоги.       Тогда, на пятом курсе, весь Хогвартс официально узнал их как Мародёров, и спустя некоторое время они получили свои прозвища — Бродяга, Сохатый, Лунатик и Хвост.       1976 г.       На шестом курсе превращения Римуса стали проходить легче, но предшествующие симптомы оставались: головная боль, повышенная раздражительность, высокая температура. Лили была прекрасной целительницей, и от неё стало невозможно скрыть эту информацию, поэтому, на свой страх и риск, они решили рассказать девушкам главный секрет.       Те без сомнений приняли Римуса. Это был долгий вечер со слезами, объятиями и откровенными разговорами. Тогда Лили и Марлин, которые и без того любили Римуса, стали уважать его ещё больше. Нужно быть очень сильным человеком, чтобы проживать такое и оставаться весёлым и жизнерадостным студентом для всех остальных. В тот день, всего на мгновение, ему показалось, что он когда-нибудь сможет принять себя.       Сейчас, спустя столько времени, если кто-нибудь спросит лучшую идею Сириуса Блэка за всю его жизнь, то это безусловно будет желание сдать Джеймса на первом курсе.       Ситуация, с которой всё началось. Люди, чьи дороги случайным образом пересеклись и прочно сплелись воедино.