По разбитым зеркалам

Здесь дворы, как колодцы, но нечего пить. Если хочешь здесь жить, то умерь свою прыть. Научись то бежать, то слегка тормозить, Меньше гнаться за небом, реальность ценить. Недостаточно. Каждый божий день, час, минуту… его всегда было недостаточно. Он оказался недостаточно внимательным, когда его мать погибала от внутреннего кровотечения. Недостаточно сдержанным, когда Рико Морияма светил своей мерзкой ухмылкой перед десятками камер. Недостаточно самоотверженным, когда требовалось всего лишь выдержать две жалкие недели в Эверморе, вместо трусливых посиделок в обнимку с Кевином Дэем. Он поплатился за свою недостаточность сполна. Отныне и навсегда, если он давал обещание — он его исполнял, если он начинал дело, то доводил его до конца. В один момент Натаниэлю стало всё равно на всех и вся. Он научился спокойно ломать других, каждую ночь вспоминая тех, кто сломал его. — Вот так я начал убивать людей на сцене перед Мориямой и сосать хуи для достижения великих целей, — беззаботным тоном завершил повествование Веснински, звонко хлопнув в ладоши. Воробей-отвлечение испугался этого внезапного шума и вспорхнул на ветку, подальше от неуравновешенного рыжего психа. — Что произошло перед тем, как ты оказался здесь? — убитым голосом спросила Натали, рисуя в голове смазанную картинку альтернативных событий. — Ну, я… — парень выбирал между ложью и истиной. Что ж, финальным аргументом стало то, что это была явно не его Натали, — покончил с японским придурком и уснул. — Ты думаешь, я не замечаю, когда мне врут? — сдержанно уточнила девушка, вздёрнув тонкую бровь. — Простые смертные обычно не замечают. Я отличный актёр. — А я знаю Нила Джостена. — Жаль, что этот навык отныне совершенно бесполезен, — перед Натаниэлем стояла одна проблема, которая могла бы стать чертовски раздражающей головной болью. Её надо было решить, — как мне пережить массовую истерику остальных Лисов? Девушка смяла подол чёрного платья и устремила колючий взгляд на его смуглое лицо. Задачей Рене было понимать чужие печали и давать правильные советы. Задачей Натали было замечать и фиксировать опасность для своей группы и выводить мутных личностей на чистую воду. Слова, раскалёнными иглами, слетели с её языка. — Ты не ответил на мой вопрос. Натаниэль беспечно пожал плечами. — А ты не ответила на мой. И что теперь? Подерёмся? — Хочешь, чтобы из тебя поскорее выбили всё дерьмо? — притихшая, внутренняя Рене ощутимо ткнула себя под дых, сообщая разуму, что он начинает переигрывать. Натали сразу сдала скорость на повороте и спокойно произнесла, — я разберусь с большей частью истерики. На тебе остаётся другая, более важная, задача. — Решать важные задачи явно интереснее, чем терпеть апокалипсис здравого смысла, — наконец парень всё-таки сдался, — я не просто уснул. Я покончил с собой. Что-то на лице Уокер хрустнуло и разбилось. Рене вышла, как солнышко из-за туч, окончательно принимая на себя управление. Её нижняя губа слегка подрагивала, глаза излучали непреодолимую боль. Тонкие пальцы потянулись к белёсому затылку и скользнули на тыльную сторону шеи. Золотой замочек без труда поддался и расстегнулся. Натаниэль ожидал шаблонных вопросов, ну, или хотя бы ощутимого шлепка от взбешённой Натали — плавали, знаем. Но уж точно не того, что его ладонь настойчиво разожмут и вложат туда небольшой, изящный предмет. Крестик Рене — символ её новой жизни. — Носи с собой, чтобы помнить, кто дал тебе второй шанс, — ах да, в случае с Уокер всё снова сводится к богу, — тебе дали возможность искупить свои грехи. Веснински глубоко вздохнул, но слишком хорошо знал сюжет остального спектакля, чтобы даже пытаться спорить. Он молча пихнул крестик в карман и позволил себе смачно хрустнуть шеей, разгоняя тканевую жидкость. — Пошли наводить смуту на кампус и решать эту твою важную задачу. Девушка счастливо улыбнулась и взяла его за руку. Какие-то вещи остались неизменными, что не могло не радовать. Натаниэль был готов окунуться в обломки жизни Нила Джостена.

🖤

Натаниэль никогда не кайфовал от больших скоплений людей. Выразительно терпеть — да. Поддерживать нелепые диалоги о птичках и погоде — без проблем. Но искренне наслаждаться, вечно сменяющейся, человеческой массой было просто выше его сил. Во время работы на Ичиро у Веснински не было комфортной зоны, где-то между горячо и холодно. Он либо оказывался посреди банкетного зала, лавируя между десятками томных персон и демонстрируя всю свою покладистость, в качестве игрушки Господина. Либо оставался болезненно одинок, замирая на пустом подоконнике своих покоев и ожидая сигнала от Джеральда, чтобы приступить к своим обязанностям в кабинете Мориямы. Кучка Лисов, включающая в себя шесть человек, не показалась Натаниэлю уютной. Двое — компания, трое — толпа, шестеро — блять, ну вот нафига столько паникёров? Стоит также учесть тот факт, что на момент их с Рене появления, Ники плакал и запинался в словах, пока Дэн и Элисон пытались внушить ему, что галлюцинации — это ещё не совсем прямая дорога в дурку, а Уокер просто вышла в магазин. — Н-но он был таким реальным, а Рене… Она просто молча пошла следом… Что, если это был злой дух?! А вдруг она не вернётся?! Дверь не захлопнули окончательно, а просто прикрыли, поэтому несчастная жертва и злой дух имели прекрасную возможность оценить обстановку, не засвечивая своего присутствия. Добрая душенька Уокер не хотела заставлять команду волноваться. Натаниэлю же доброта оказалась чужда, но толкнуть Рене в проход, а самому остаться в тени было предпринято исключительно с благой целью — не доставлять команде лишних волнений. — Совсем дурак, — сквозь зубы процедила блондинка, но в следующий момент гордо выпрямила спину, обращая на себя взгляды всех присутствующих в комнате, — я вернулась. Всё в порядке настолько, насколько это может быть возможно после нашей недавней потери. — Рене, — Ники прекратил кружить по ворсистому ковру и мгновенно заключил девушку в тёплые объятия, — то, что я видел… Это был глюк, не так ли? — Нет, Ники, — Уокер вырисовывала на чужой спине маленькие, успокаивающие кружочки, — это был реальный человек, когда-то знакомый с Нилом. Мгновенно возникший ажиотаж был в общем-то ожидаем. Продолжая играть роль вольного слушателя, Натаниэль понимал всё яснее и яснее — если он сейчас проникнет в комнату, то рискует угробить сразу несколько человек. Никто не ограничивал его в действиях. Например, он мог бы пройтись до крыши и полюбоваться закатом или угнать мотоцикл, чтобы, как послушная собачка, вернуться во владения Господина… — Он рядом с нами, но я приведу его немного позже, — голос Рене колокольным звоном вылетал из узкой щели, — перед этим у него ещё остались некоторые важные дела. Данная реплика наконец-то пробила оборону. Веснински с божьей помощью понял намёк. «Иди в комнату Кевина и открой дальнюю спальню» — это были точные координаты его великой миссии с элементами детектива. Ему несказанно повезло, что команда разместилась в комнате девушек, а значит, так называемая Пещера Монстров сейчас пустовала. Зачем ему вообще вламываться в спальню Аарона и… когда-то Эндрю? Что он там найдёт? Стоп… Нет, погодите, реально — стоп! Нил Джостен не ушёл от Лисов. Он умер, будучи основным игроком команды Пальметто. Натали не рассказала ему свою версию событий, а он — пофигистичный дебил, даже не спрашивал. Его внутренности сначала опустились в пятки, а потом резко подскочили наверх, намереваясь выпрыгнуть изо рта. Нарастающая паника превратилась в белый шум в голове. Натаниэль развернулся на пятках и побежал с такой скоростью, что Флеш, Фаер и Молния Маквин могли бы подержать его пиво. Входная дверь чуть не слетела с петель. Негнущиеся колени донесли его до закрытой спальни. Замок не поддавался, но когда это вообще его останавливало? Веснински был мастером ювелирного взлома, поэтому размахнулся и ебанул по двери с ноги. Ему отвелось слишком мало времени, чтобы подготовить остатки своей психики к увиденному. Судьба ещё никогда так очевидно не пиздила его арматурой. Парень в полубредовом состоянии взглянул на то, чего лишился уже больше года назад… Эндрю совсем не изменился. Возможно, по канону, он должен был сидеть на подоконнике и драматично выдыхать дым в открытую форточку. Но на деле блондин пластом лежал на спине около батареи и неспешно курил косяк. Его одежда в чёрной цветовой гамме была подобрана как с иголочки, но одновременно с этим казалась мятой и грязной. Волосы желтовато-белыми прядями спадали на лицо, но их хозяин обращал на них внимание только когда они мешали ему затянуться. Хрен знает, что сыграло основную роль в том, что его реакция на выбитую дверь оказалась совершенно нулевой, но сам факт оставался фактом — Натаниэль был встречен только поверхностно-пустым взглядом и глубоким молчанием. В целом, двадцать лет — вполне подходящий срок, чтобы поехать кукухой. Он считается трупом в глазах команды, но при этом действительно труп лежит сейчас прямо перед его взором. — Двадцать четыре, — внезапно протянул Миньярд, так и не поворачивая головы. — Что двадцать четыре? — тупо спросил рыжий за неимением других вариантов. — Двадцать четыре затяжки нужно сделать, чтобы добиться необходимой реалистичности галлюцинаций. Натаниэль одарил его взглядом, а-ля «круто, хорошо устроился». Эндрю предусмотрительно обеспечил себе отговорку и теперь делил комнату с «мертвецом» без особых конвульсий. Натаниэль, в свою очередь, был трезв, как стёклышко. — Нужно больше доказательств, — невнятно пробормотал Веснински, кривыми шагами пересекая комнату, — это не может быть по-настоящему. Парень опустился на пол всего в нескольких сантиметрах от Миньярда и позволил себе провести зрительный анализ. Он живой, он осязаемый, он дышит, он моргает — единственные результаты, которые он получил, в противовес здравому смыслу. — Спасибо, ты был потрясающим? Серьёзно? — Эндрю наконец-то отбросил самокрутку в сторону и резко встретился взглядом с Натаниэлем. И, ох, быть жертвой настолько пронзительного внимания было… сильно? Веснински не смог подобрать подходящую ассоциацию. — Я не Нил, — тихо проговорил Натаниэль, позволяя себе проиграть игру в гляделки и опустить глаза на холодный паркет. Ответ не должен был настолько его шокировать, но он определённо это сделал. — Я в курсе. — Тогда зачем ты говоришь со мной, обращаясь к нему? — Кто-то же должен услышать мои предъявы, и мираж отлично подходит на эту роль. Натаниэль вдохнул побольше воздуха. — Я не галлюцинация. — Ты всё ещё несбыточная мечта. Закат закончил разрывать небо на части и наконец сменился угрюмым серым полотном с проблесками звёзд. Небо отлично просматривалось из приоткрытого окна общежития, так что Веснински было на что посмотреть, пока его разум кричал, а тело окаменело. Эмоции — недопустимы. Страх — удел слабаков. Надежда — недосягаемая вещь для чудовищ, подобных ему. Собственные заветы отчаянно вгрызались ему в голову, но при этом всём — он страдал, он боялся, он надеялся… — Да или нет? — прозвучало настолько внезапно, что Натаниэль умудрился пошатнуться даже, находясь в сидячем положении. — Да? — интонация была скорее вопросительной, чем утвердительной, но этого было достаточно. Эндрю лениво потянулся и переложил, тяжёлую под действием травки, голову с пола на чужие, напряжённые бёдра. Натаниэль не рисковал даже пошевелиться, отчаянно вглядываясь в расширенные, карие глаза в поисках ответов на тысячи возникших вопросов. — Не уходи слишком быстро, — хрипло попросил голкипер, прикрывая эти самые глаза. — Не уйду, — растерянно пообещал Веснински, прикидывая насколько быстро затекут его ноги при худшем раскладе. Он не уйдёт. Даже, если бы очень хотел, то уже бы не смог.