Все-таки, как оказалось, даже если Итто и не был в курсе ответов на все свои вопросы, то его это не смущало. Со временем все придет, пусть и ранит. Парень знал, что то, что для него было действительно важным и интересным, может оказаться тем, чего знать бы и вовсе не хотелось. Но сейчас не было разницы. Аратаки всего двенадцать лет и думать о том, почему он здесь и по каким обстоятельствам попал — потом. Сейчас не было особой нужды об этом заикаться и перебирать разные варианты того, что интересует. Итто всегда казалось странным, что Кудзе вечно помалкивала о том, почему Аратаки торчит в этих четырех стенах двадцать четыре часа в сутки и шагу ступить не может. Каждый раз, когда мальчишка ложился спать, то и дело, что думал о своем происхождении и принадлежности к миру. Переворачиваясь с одного бока на другой, он только вздыхал или бездейственно смотрел в деревянную стену, будто мог получить от нее какой-то стоящий ответ. Будто он мог успокоить его разум. Каждое утро, когда Аратаки просыпался, то уже и не видел Сару, которая сутками пашет под крылом Сегуна за несколько мешков риса. Порой юноша даже не понимал, с какой целью Сара из кожи вон лезет. Что, уже и птицу убить не смогут, чтобы найти себе пропитание? Да хоть камни Итто готов вылезать, лишь бы Сара прекратила себя морально и физически насиловать этой работой.
Такое же утро наступило и сегодня. Несколько минут юноша просто лежал на полу, смотря в потолок, а затем перевел взгляд на гору риса в чашке. Рис выглядел очень аппетитно, но в данную минуту Аратаки и не думал о том, чтобы поднять свой ониевский зад с пола и добраться до чашечки риса. Не очень хотелось двигаться. Каждое утро Итто боролся лишь с одним состоянием — встать с утра с кровати. Да и какой вообще был смысл в том, чтобы встать, если даже на улицу запрещали выйти? Он был словно Рапунцель. Только с рогами и мужского пола, а Сара была в качестве матушки Готель, которая отчаянно пыталась укрыть свое волшебство в неприступном замке, но, увы, даже укрывая ребенка от внешнего мира все пошло крахом.
Пересилив свое «не хочу» и «лень» Итто встал с места, двигаясь в сторону чашки, которую после поставил на котацу:
— Приятного мне аппетита, — прижав ладони друг к другу, словно в молитве, юноша проговорил эти слова, а затем, взяв в руки деревянные палочки, начал есть. Парень ел спокойно и даже не думал о времени. Пусть Итто и делал все быстро, словно пчела ужалила его в пятую точку, но утром у него не было никакого стремления сделать что-то второпях.
Палочки медленно брали небольшую горку риса, а затем этот рис отправлялся в рот Аратаки, а после путешествовал по желудку дальше, пока не дойдет до самого конца. После того, как Итто наконец закончил свою трапезу, то отправил грязные столовые приборы в пустой деревянный тазик, где Сара мыла посуду. Итто иногда думал о том, чтобы помочь девушке в хозяйстве, но быстро отмахивался от этих мыслей рукой. Нет, Итто не то, чтобы ненавидел это делать или помогать ей, скорее ему было просто лень выполнять что-то подобные действия. Он понимал, что в каких-то случаях это является необходимостью, а именно тогда, когда Сары дома нет (и тогда, когда она устает и валится с ног на койку, забывая обо всем) и у молодого парня не остаётся выбора, кроме как помыть посуду и приготовить себе питание. Ему было бы больше удовлетворительнее пойти в лес, да и найти какую-нибудь живность, а затем вечером, когда Сара вернется после долгого рабочего дня, сесть вокруг костра и жарить мясо, обсуждая, что произошло за сегодняшний день. Особенно расслабляет тот факт, что это именно вечер, когда над твоей головой разливается млечный путь, а тебя так и тянет за ним последовать и найти его конец, а может и начало. Всегда было интересно найти, откуда проливается этот путь. Может, кто-то просто неудачно выстрелил в небо и все звезды, подобно кеглям в боулинге, когда шар расталкивает их в разные стороны, рассыпаются. Но Итто понимал, что это всего лишь мечты. Сара никогда не выпустит его из этого дома по неизвестной для него причине. Он мог только сидеть и гадать, а ясного ответа получить бы не смог. До определенного момента.
После трапезы, которая продлилась минут так десять, Итто стал убирать свой мешок с постелью, укладывая его в самый угол кладовой комнаты, где, кстати говоря, и ночевал бедняжка. Конечно, тесно, но знаете, в таких условиях проживания даже поговорка «в тесноте, да не в обиде» становится реальным спасением. Юноша прекрасно понимал, как сильно Кудзе работала на посылках Сегуна, чтобы обеспечить сразу двоим комфорт и удобство, лишь бы не возникли какие-то проблемы с жильем и с тем, где бы сегодня ночевать. Хотя иногда у Итто были приступы гнева или, даже можно сказать, ненависти и раздражение в адрес своего опекуна. Эти эмоции были связаны с тем, что его раздражало отношение Кудзе самой к себе, ибо порой та приходила домой и валилась с ног, совсем забыв о том, что следует поесть, а только потом уже ложиться в мягкую, уже готовую, кровать. Все-таки Итто понимал положение девушки, которая отчаянно пыталась получить доверие Ее Вечности к себе, но Аратаки всегда казалось, что Кудзе уже давно заняла высокое положение под крылом здешнего правителя, сама того не осознавая. Кудзе до сих пор скрывала то, что она заботится о нем. Лишь ее близкий подчинённый об этом знал. Она ему доверяла, ведь знала, что он даже в могилу свалит с информацией, которую нельзя оглашать. Даже о личности этого человека неизвестно практически ничего — хорошая причина, чтобы держать при себе эту особу.
Итто сидел в кладовой, перелистывая бумаги Сары. Парень искал ответы на вопросы, которые его терзают. К примеру, Итто отыскал причину, по которой Сара уже практически не спит три дня. Она все пытается найти похитителя сокровищ, который украл меч семьи Каэдэхара. Казалось бы, что такого в каком-то обломке железа, верно? Но знаете, ведь для каждого, пусть и клочок бумаги, имеет цену.
Как оказалось, этот меч запрятали в комнатушке, где хранят большинство конфискованных предметов. Там даже есть мягкие игрушки, которые много лет назад забрали у детей после пожара несколько лет назад. Удивительно, но за несколько лет исходный вид предметов не изменился. Многие вещи лишь запылились, ведь там мало кто прибирается, да и бывают там редко. Если только что-нибудь туда закинуть, да и то, раз в три месяца. Хотя сейчас, когда идёт война, там и пройти уже негде.
Итто выдохнул. Из этой горы бумаг он вытащил лишь две из них, которые, как ему показалось, были действительно нужны. В одной говорилось о пожаре, про который Аратаки не может вспомнить вот уже три года. Да, казалось бы, цифра, которая не говорит вообще ни о чем, но когда ты прожил то, о чем так упорно хочешь разузнать.
Бумаги Итто засунул между одеялом и подушкой, а остальные положил на место, практически так же, как и взял.
О́ни бросил взгляд на дверь, через которую Сара каждый день уходит и выходит. Именно в эту секунд Итто взбрела прекрасная, как ему показалось, идея на ближайшую ночь. Итто игриво ухмыльнулся, а затем развернулся в сторону шкафа, где лежала все одежда. Там Аратаки отыскал темную накидку, которой Сара пользовалась в экстренных ситуациях, к примеру, для вылазки на определенную территорию или для работ под прикрытием. Вытащив эту накидку, Итто спрятал ее там же, где и бумаги.
Время пролетело крайне незаметно для Итто, который что-то строчил на бумаги вот уже несколько часов. Всю комнату заполонили клочки скомканной бумаги. Наконец закончив весь этот творческий кризис, мальчик стал собирать их все в корзинку. Лишь два листочка, на которых был написан какой-то текст, Итто засунул в мешок с рисом. Точнее, часть риса Аратаки высыпал в небольшую тару, а затем положил туда два листочка, а потом только засыпал рисом. Специально, чтобы их было видно, о́ни вытащил уголок.
Время уже было позднее и Итто разложил Саре ее постельное место. Да, он знал, что есть она все равно не будет, поэтому сильно и не старался что-то приготовить. Пока ее не было дома, Итто складывал в свою корзинку из бамбука вещи: листки бумаги, перо, которое позволяло писать, немного разных питательных веществ, немного одежды и моры, которую он нашел в тайнике у Сары. Она откладывала их на определенные моменты, к примеру, если будет не хватать средств на пропитание или ещё чего. Затем Итто поставил эту корзинку в незаметное место, но чтобы наверняка укрыл ее разными тряпками, которые были в доме. Понятное дело, уставшая Сара бы и вовсе не обратила внимания на такую мелочь, но все же, Итто решил перестраховаться.
Сара вернулась домой. Итто уже лежал в кровати и «спал». Кудзе решила и сегодня не есть, а сразу лечь спать. Она
опустилась на колени перед местом, где спал Итто, а затем прочитала молитву:
«О Господь мой, Создатель мой, прошу помощи Твоей, даруй исцеление рабу Божьему Аратаки Итто, омой кровь его лучами Твоими.
Только с помощью Твоею придет исцеление ему.
Прикоснись нему силою чудотворною, благослови все пути его ко спасению, выздоровлению, исцелению.
Подаришь телу его здравие, душе его – благословенную легкость, сердцу его – бальзам божественный.
Боль отступит, и силы вернутся, и раны заживут его телесные и душевные, и придет помощь Твоя.
Лучи Твои с Небес дойдут до него и дадут ему защиту, благословят на исцеление от недугов его, укрепят веру его.
Да услышит молитву сию Господь. Слава и благодарность силе Господа.
Аминь!»
После этих слов она дунула на свечку и все тут же погасло. Весь дом погрузился во мрак. Сейчас даже было слышно, как ветер рвет листья на деревьях, как воют волки, шуршит трава и даже дыхание уже уснувшей Сары.
Итто, дабы убедиться в том, спит она или нет, шепотом позвал ее по имени, но та лишь мыкнула и ничего не ответила.
— Отлично, — шепотом произнес юноша, аккуратно выползая из своего спального места. Всё-таки Итто слегка беспокоился по поводу бумажек, которые он запихал в рис. Ему не давала покоя мысль о том, что девушка могла бы и не заметить надписи вовсе. Выдохнув, юноша решился достать эти бумажки и положить прямо на стол, чтобы Сара увидела их сразу.
Аратаки встал на колени перед Сарой и поклонился ей, стукнувшись лбом о деревянный пол, а затем прошептал:
— Прости меня, Кудзе Сара, я обязательно
тебя найду, — после этой фразы он встал и ещё раз поклонился.
Он схватил накидку и надел на себя. Поправив капюшон, взял в руки корзинку, которую тоже нацепил себе на спину. Подходя к двери, Аратаки положил руку на ручку из бамбука, которая открывала дверь.
—
Дождись меня,
Генерал. — Дверь открылась и Итто скрылся скрылся во мраке.
