Синька

Будто бы Герман не знал, какие дела ведет Лемехов и с чем его деятельность связывают. Он, конечно, догадывался, что отец тратит средства на собственные извращенные нужды, но чтобы задолжать такую крупную сумму, необходимо было очень стараться. Лет сто стараться. Снова разыгралась мигрень. Позавчера он приезжал в издательство, чтобы забрать у Руслана свой телефон. Натолкнулся на Семена, чуть не получил от него по голове, получил от Таси за излишнюю жестокость и был ощупан медведем в подсобке. И так хорошо ему еще не было никогда. И не потому, что Радченко профессионально ощупывал, а потому что к Маю он уже почти не чувствовал ничего. Только легкую индифферентность. Даже шею его не хотелось ему открутить. Просто Герману вдруг подумалось, что вся эта агрессивность, самодовольные заскоки и жажда крови потеряли актуальность. Он давно признался, что действительно, Май ему нравился, и возможно, не будь он таким идиотом, он бы выстроил модель своего поведения по-другому, но в жизни не все всегда складывается удачно. Конечно, Синевский вызывал здоровую долю раздражения, ибо совсем осмелел и сам набрасывался на Кирсанова, когда тот появлялся в зоне видимости. Но теперь это будет происходить редко. А вообще, ситуацию эту необходимо было решить, как можно скорее. Телефон тренькнул. Пришло смс-сообщение. Кто мог написать, Кирсанов даже понятия не имел. Номер был незнакомый. +7917…10.15: «Что ты жрешь на ужин обычно?» Герман минут десять пялился в предложение. И казалось, еще столько же пытался сформулировать ответ. Ему, наверное, требуется отпуск. Бессрочный. Все, что мужчина смог написать, так это боязливый вопрос: «А это кто?» и попытаться продолжить работать. 10.30: «Малыш, ты тупой!» - пришло спустя мгновения, и Герман, наконец, сообразил, кто ему пишет. Сразу захотелось позвонить Радченко. - Тебе что нужно, Руслан? – потирая виски, полюбопытствовал Кирсанов. Анальгин не помогал. – Я работаю. - Я представляю, как ты там работаешь. Я пытался выяснить, что ты ешь, кроме коньяка и рома, но ты туго соображаешь. - Вчера был тяжелый день, - Кирсанов не врал, ибо знакомство с Лемеховым не сулило ничего хорошего, а компромата на их семью, как успел догадаться мужчина, у Ильи Алексеевича было полно. - Как твоя задница? – Радченко феерично менял темы разговоров. – Массаж сделать? - Ты совсем больной? – устало выдохнул Герман, улыбнулся и ответил: - Она не болит больше, если ты об этом. - Намек понят и принят к сведению, - хохотнул Руслан. - Я ни на что не намекал. И ужинать я к тебе не приеду! И вообще пока не приеду. - А нахер ты мне здесь сдался, когда от тебя даже помощи по ремонту не дождешься? Я сам приеду! И тебе лучше быть дома, - Радченко издевался. Кирсанов постепенно привыкал. Надо будет насыпать ему перца в кофе как-нибудь. - Командуешь? - Настоятельно рекомендую. - Серьезно? - Когда я шутил в принципе? Я всегда серьезен! - Конечно. А я оперная певичка. - Ты так стонал подо мной, что я склонен с тобой согласиться. - Сука ты. Терпеть тебя не могу. И иди в жопу! – ни времени, ни сил на словесные пикировки с этим медведем у Кирсанова не было. Лемехов снова оккупировал его секретаршу звонками. - Всенепременно пойду. Сегодня вечером. И может, не один раз. - Руслан! - Я рад, что ты запомнил мое имя, - засмеялся Радченко и отключился. «Неземной долбо*б!» - выдохнул Кирсанов, роняя голову на сложенные на столе руки. Надо позвонить Гордею. Возможно, Герман не был хорошим другом, да что уж там, он даже человеком хорошим не был, но Разумовского он ценил. По-своему. Как умел. - Хорошо, сидим,- Лариса устало зевнула, почесала затылок, чуть ослабляя резинку на волосах. – Ты мне скажи, почему я тут? - Лара, мне нужно собраться с мыслями! – Лера нервно крутила в пальцах край скатерти. В квартире было тихо и это порядком поднадоело за полчаса. Томина откровенно скучала. - Лер, ты уже полчаса собираешься. Давай, говори уже. Ты заставляешь меня беспокоиться. - А почему ты обо мне беспокоишься? – внезапно подняв ореховые глаза, проговорила девушка. Лариса нахмурилась. Сколько можно уже повторять каждый раз одно и тоже. - Вот ты сейчас глупость спросила. Я же тебе устала повторять, что люблю тебя,- прозвучало это так обыденно, словно являлось самой простой и понятной в мире вещью. Почему Лера не могла так, как Томина, свободно высказывать свои мысли и говорить о чувствах? - Я вот об этом и хотела поговорить. Понимаешь, мне крайне тяжело с некоторых пор, давно ушедших, но все же, напоминающих о себе, доверяться людям. Для меня Май – единственная поддержка и опора, поскольку родителей уже нет. Нас с ним многое связывает,- Лара нахмурилась, потому что не понимала, куда ведет разговор, но перебивать не стала. Лера еще никогда при ней не вела себя так скованно и отстраненно. - И к Тасе я привыкла не сразу. Но потом и ее приняла. Я тебе не рассказывала, но я с Германом встречалась. - С Кирсановым?! – Лариса выпучила серо-голубые глаза, словно рыба. Потом успокоилась и подытожила. – Именно поэтому ты не хотела, чтобы Тася с ним общалась. - Да. Он всегда был таким жестоким. Однажды я это увидела и решила перестать общаться. С мужчинами у меня вообще редко складывалось. Да не складывалось ничего, - Лера то поднимала, то опускала взгляд. – Но вы уже в этом недавно убедились. Так вот, я хотела сказать тебе, что твое появление в моей жизни много для меня значит. - Лер, и из-за этого столько проблем? – выдохнула Лара, помассировала виски и встала с табуретки. - Я тут себе всю голову сломала, откуда ты такая взялась на мою голову, замкнутая, красивая, умная, нежная, добрая. Я на тебя дышать иногда боюсь, а ты все время думаешь о чем-то и думаешь, а сейчас я вообще переживала, что ты меня пошлешь подальше! Все время скорбный тон, Лера, я же переж… - Ты мне нравишься, - выдавила девушка, перебивая. – Нравишься…Как...как девушка… - Я это знаю, Лера, - мягко сказал Лариса, подходя к насупившейся девушке ближе, присаживаясь рядом и заглядывая в глаза. – Я вроде не глупая. А ты такая трепетная и такая застенчивая, что сразу все становится понятно. - Но я же хотела признаться, сказать тебе. Для меня это настолько ново! Но ты…Ты просто восхитительная… - Ну, ты это сказала. Ты мне тоже очень нравишься. С первого взгляда понравилась, - Лариса потянулась к пылающему лицу девушки. Медленно, почти невесомо коснулась губами лба, глаз, прикрытых в предвкушении, скул и носа, а затем приникла к ее губам в жадном поцелуе. Таком страстном и волнующем, что дыхание перехватило. - А теперь, - оторвавшись от покрасневших, искусанных губ, пропела Томина, - если ты не против, то займемся-ка мы чем-нибудь приятным. - Я только за! – засмеялась Лера, и порадовалась, что сегодня домой никто возвращаться не собирается. По мере изучения информации о Лемехове, глаза Кирсанова все больше и больше округлялись и лезли на лоб. Чего о нем только не писали. В чем только не обвиняли. Журналисты самой популярной в столице газеты сравнивали его чуть ли не с Аль-Капоне. И именно этот человек являлся кредитором его отца. А эти сделки с незаконными поставками оружия и наркотиков? «Крупный финансист, Лемехов Илья Алексеевич, был задержан по подозрению в контрабанде. Как сообщает следствие, улик, доказывающих причастность Лемехова к этой истории, недостаточно для выдвижения обвинения, но косвенных доказательств предоставлено существенное количество…» Почему же тогда он не объявлялся столько времени? Залег на дно? Стал легально вести свои дела и превратился в законопослушного гражданина? Вряд ли. Статей и интервью было превеликое множество. И как отдавать долг, в разы превышающий доход? - Я тебя долго звать буду? – Радченко возник в дверном проеме, облаченный в умопомрачительный розовый фартук с надписью: «Служба службой, а зеленый цвет с цветом моих кирзачей не гармонирует». – Там остывает то, что, возможно, даже съедобно. Герман перечитал надпись и захохотал, как не хохотал никогда. Посмотреть было на что. Радченко уставился на любовника с долей здорового скептицизма на лице. - Анекдот вспомнил? – пробасил мужчина, подходя ближе, так грациозно, как только позволял розовый фартук. - Да. Прямо передо мной стоит, - выдавил Герман, давясь на вдохе, как только лицо Руслана приблизилось к его. – Рус.. - Смешно тебе, презренный? – язык мужчины прошелся по сомкнутым губам Кирсанова, а руки уперлись в подлокотники его кресла. Герман, наконец, выдохнул, закрыл глаза и сам потянулся навстречу. Краем глаза Русый заметил знакомую фамилию на экране компьютера, но решил, что выяснит все позже. - Мне этот фартук Лариска подарила, когда выяснила, что я по мальчикам, - чуть позже рассказывал Радченко, сидя на кухне с чашкой кофе в руках. – Я тогда ее в гей-клубе встретил. Мы поржали, напились, поцеловались и проснулись в одной постели на утро. - Ты с ней спал? – Кирсанов не ревновал. Просто ему было любопытно. И немножко обидно, что он из-за своей тупости упускает столько всего интересного. - Гер, ты дурак. ГЕЙ-КЛУБ! У нее хера нет между ног. Меня она не привлекает. Она же мне, как сестра! - Да мне просто любопытно. - Ага, поэтому ты вилку от напряжения погнул, - произнес Радченко, усмехаясь. - Тебе кажется, - Герман посмотрел на побелевшую левую ладонь, сжимающую бедную резную вилку с такой силой, что та, не сопротивляясь, прогнулась, даже не издав звука. - Вероятно, - улыбнулся Руслан, освобождая вилку и приобнимая напряженного мужчину. – Ты знаешь, что ты псих? - Наслышан, - и больше они в тот вечер ни о чем не говорили. - Леночка? Вы сделали то, о чем я вас просил? – Илья вальяжно развалился в кресле, просматривая почту. Ответа от Кирсанова так и не пришло. Лемехов зря, что ли, старался и так доходчиво объяснял? - Да, Илья Алексеевич, но господин Кирсанов отказывается от поступивших предложений. – Леночка краснела, бледнела, пошла пятнами, опасаясь, что в нее в любой момент может полететь что-то тяжелое. - Отставьте истерику, Леночка. Давление подскочит, - мужчина поднялся из кресла, словно царь, восстающий с трона, и подошел к окну. Начинался дождь. Он вроде не в Лондоне, но ощущение складывалось обратное, стоило бросить взгляд на пасмурное небо. Леночка неуверенно кивнула и вышла. «Что же делать? Как заставить щенка обеспечить легальную поставку груза, без таможни и шмона? Интеллигентность сопляк всерьез не воспринимает. Значит, надо поговорить серьезно. Припугнуть мальца. Каким бы он не был стервецом, я умею говорить убедительно. Не даром же его папаша кипятком ссал» - Кирсанов, Кирсанов, твой сын, кажется, умнее тебя, - ухмыльнулся Лемехов, вспоминая контактный телефон своих «дипломатов»… Неделя тянулась мучительно медленно. День плавно сменялся другим. Она только началась, но уже казалась невыносимо длинной. Кирсанов запахнул плотнее полупальто, намереваясь доехать до Гордея в целости и сохранности. И поговорить обо всей сложившейся ситуации. Он был, пожалуй, единственным человеком, которому Кирсанов научился доверять. Руслан пока такой чести не удостоился. А еще раз оденет этот фартук, то и не удостоится вообще. Кирсанов хохотнул и пошел к машине. Вечерело, но погода была подходящая для прогулок. Дождь закончился. Смутное ощущение беспокойства не покидало его уже продолжительное время. Но он не придавал этому значения, пока не услышал знакомый голос, вызывавший только рвотный рефлекс. - Кирсанов, надо поговорить! - Ты чего приперся? Осмелел, что ли? – желание нападать появлялась автоматически, как у собаки Павлова. - Ну, хватит уже чушь пороть. Я по серьезному и интересующему меня вопросу. - Синька, что тебе от меня надо? Я вроде бы не пинаю тебя больше,- Кирсанов продолжил возиться машиной. - Меня нет, - Май подошел ближе, сверля Германа недоверчивым, презрительным взглядом. - Ну и? - Гордея в покое оставь. - Твою мать, теперь ТЫ будешь защищать его! Что за парочка?! Вы что на радужных единорогах перекатались? – раздражение пребывало с новой силой. Психоделичность зашкаливала. - Герман, ты у*бок, это истина, но нельзя же использовать живых людей в своих интересах? – Синевский непривычно быстро повышал голос и это раздражало. - Да о чем ты толкуешь вообще? – продолжить диалог им не дала подъехавшая машина. Из не вышли трое «людей в черном» и, ослепительно улыбнувшись, резво подскочили к опешившим мужчинам, с преприятнейшим предложением: - Следуйте за нами. - А по*баться вам не завернуть? – выдал Герман, прикидывая пути отступления. Май же просто хлопал глазами и ничего не понимал. Спасать его не хотелось. Но бесить Гордея не хотелось еще больше. - Слышь, завали хлебало и по-хорошему пройди в машину. А то костей не соберешь! – рыкнул громила слева и пихнул Кирсанова для убедительности в плечо. Было, кстати, больно. - Мужики, может, договоримся, - примирительно начал Май, но был остановлен пинком в живот. - Это что за перец? Слав, нам двоих заказывали? - Того, что в пальто только. - Да пох*й, обоих прихватим, - прорычал третий, а амбал, стоявший рядом, достал пистолет и приставил к напрягшемуся животу Кирсанова. – Поехали потолкуем, а то дыру лишнюю в тебе сделаем. А ты, сопляк, довеском пойдешь, ибо нех*й вечерами шляться. Герман кивнул, подумав, что карма его настигла, а Май сглотнул и отчаянно закивал головой. Здесь Гордей не появится….