failure

      Сонхва стоял, привалившись плечом к узкой колонне и решительно не понимал, что вообще здесь забыл. Тяжёлый взгляд скользил по помещению, не останавливаясь на чём-то конкретном. Он отпил коктейль из бокала в руке и поморщился. Ну и гадость — приторно-сладкий, с кучей сиропа и почти неощутимым алкоголем. Обманчивые напитки — кажутся очень «лёгкими», но после пары штук голова кружится, а ещё спустя несколько контроль пропадает. Впрочем, самое то для контингента данного заведения. Потому что Уён притащил его в гей-клуб.       Изначально Пак отказывался как мог. Не потому, что имел какие-то предубеждения, а потому что в целом недолюбливал ночные клубы. Слишком громкая музыка, яркий свет, приставучие люди, не знающие ничего о личных границах — всё это вкупе раздражало. Уён обзывал хёна стариком, а тот и не спорил. Но сегодня соскочить не получилось, потому что Чон мог быть настойчивым, когда требовалось. А Ёсан отказал ему в компании, потому что последние три недели практически не вылезал с работы — новый начальник задал такую планку, что парень едва ли не ночевал в офисе. И благодаря Кану внимание Уёна переключилось на старшего в их компании. Чон настолько сильно хотел развлечься, что пообещал Паку, что платить ему не придётся, и он повёлся на это. Кто ж знал, что младший такой хитрый и приведет его в гей-клуб, где для парней вход свободный, а вот для девушек платный. Кстати, зачем те сюда вообще приходят, Сонхва не понимал. Но с другой стороны — он же тоже пришёл, пусть и не был любителем.       Уён ластился к нему как лиса, хитро улыбаясь. Чтобы не платить за хёна в баре, он посоветовал ему «воспользоваться своей красивой мордашкой», за что Хва едва не испепелил его взглядом. Но тому всё ни по чём — он любит такое. Уён любит людей, внимание и секс. Это он сейчас на танцполе выгибается в танце, демонстрируя блеск ключиц, выглядывающих из рубашки, что расстёгнута до середины груди. По очереди льнёт то к одному, то к другому парню, не стесняясь своей сексуальности. Он притягивал все взгляды на себя и наслаждался чужим восхищением. Сонхва усмехнулся — Уён и правда невероятно красив и поражает своей искренностью.       — Почему такой красавчик скучает?       Сонхва окаменел, когда талию сзади обвила чья-то рука и к спине прижались грудью. Близко, слишком близко, настолько, что дыхание согрело шею и губы коснулись блестящей полоски на горле.       — Красивый чокер, — зубы несильно сжали ткань вместе с кожей, и оцепенение Сонхва спало. Он почувствовал злость одновременно на Уёна, который притащил его сюда, и на обнаглевшего парня, что доживает последние секунды своей жалкой жизни. Одним движением сбросив с себя руку, Пак развернулся и нос к носу оказался с наглецом, позволившим себе коснуться его, да ещё и так интимно.       Если бы было чуть тише, Хва бы по голосу понял, что его ожидает, и не был бы столь удивлён. Перед ним стоял юноша, примерно его ровесник, только ниже даже Уёна, которого Хва периодически называл своим малышом. Парень лукаво улыбался, поблёскивая взглядом. Как бы Сонхва ни хотелось, он не мог не заметить, что его личико весьма хорошо — вздёрнутый носик и пухлые губы, в углу которых виднелся кончик языка. Обманчивое ощущение того, что он просто безобидно подкатывает и не ждёт продолжения, прошло сразу же, как их взгляды встретились. Юноша оказался абсолютно трезвым.       — Какого хрена ты творишь? — Хва почувствовал, как его затрясло от злости — то есть он даже не пьян, просто нагло пристал к нему, позволяя себе вторгнуться в личное пространство. Для Сонхва это святое, и вступать в тактильный контакт без спроса разрешено разве что Уёну. Да и то потому что проще перестроить себя, нежели его.       — Обнимаю тебя. Ты такой красивый, а стоишь тут и скучаешь. Ты что, один?       — Нет. Не один, — процедил в ответ Пак. Этого достаточно? Теперь его оставят в покое?       — И где же твоя компания? — всё ещё демонстрируя напускное глуповатое поведение, спросил парень. Хотя по его глазам было понятно, что он не бестактный и совсем не пьяный, а только прикидывается.       — Не твоё дело, — прошипел Сонхва. Видимо, покоя не будет. Он обернулся и глянул на ничего не замечающего Уёна. Увести его отсюда — задача невыполнимая, а самому уйти и бросить его нельзя, иначе Чон напьётся и запросто перетрахается в туалете с половиной клуба. Ему-то плевать, а вот Сонхва и Ёсан всегда переживали за то, что с ним могут сделать, ведь не у всех людей вокруг добрые намерения, а Уён этого как будто не понимал и лез на рожон.       — Боже, ты же не думаешь, что я поверю, что ты пришёл с ним? — тон парня сменился с искусственно-протяжного на обычный, но такой же насмешливый. И, словно поняв свою оплошность, он вернулся к прежней интонации: — Ты, конечно, красив, но эта птица не твоего полёта.       Сонхва чуть не задохнулся от возмущения. То есть вот так они выглядят со стороны? Блистательный и прекрасный Уён и он, в его тени, подчёркивающий собой сияние друга?       — Так что тогда ты лезешь ко мне? — Паку казалось, что взглядом он сейчас убьёт этого пацана, но, судя по всему, лишь казалось — тот и бровью не повёл. — Иди и приставай к нему. Или что, ты недостаточно хорош?       Попытка поддеть не увенчалась успехом. Парень прислонился к колонне, как Сонхва пятью минутами ранее. Склонив голову в сторону, он стрельнул глазами на танцпол, а затем снова перевёл на Пака, которому было уже не по себе. Так настойчиво и по-хамски его ещё не пытались «снять». Почему этот парень не понимает простейшего правила — нет значит нет?       — Мне ты нравишься. Ты такой красивый и загадочный, а шлюх я не люблю.       Если до этого Пак ещё сдерживался, хотя и злился, то в этот момент у него окончательно сорвало предохранители. Потому что говорить такое про Уёна, самого лучшего человека, которого он когда-либо знал, самого доброго и заботливого, до раздражения прямолинейного, но всегда честного — это преступление. Руки сами собой сжались в кулаки, и с криком «ты труп» Сонхва бросился вперёд. Он впечатал ничего не подозревающего парня в стену с такой силой, что тот охнул, и маска уверенности тут же слетела со смазливого личика. Не теряясь, он тут же отпихнул от себя Хва и зашипел:       — Какого чёрта? Я что, сказал неправду? Да ты посмотри на…       Договорить ему не дал мощный удар в лицо. Сонхва редко дрался, почти никогда в жизни, но оскорблять Уёна позволить не мог. Отдача в виде тупой боли последовала моментально. Назавтра кисть будет отваливаться, но пацана ждут последствия куда плачевнее — Сонхва с одного удара разбил ему губу. Вот только тот и не думал сдаваться. Его глаза зажглись нездоровым блеском, и парень рассмеялся. Кровь растекалась между зубов, придавая пугающий облик владельцу.       — Хорош…       Кто конкретно хорош, сам Пак или его удар, — неясно. Парень потрогал челюсть, дабы убедиться, что она невредима. Казалось, он на секунду задумался о чём-то — между бровей пролегла тонкая складка, отражая мысли. Но если Сонхва думал, что на этом всё закончится, то ошибся. Тряхнув рыжей чёлкой, парень кинулся на него и без труда сбил с ног. У него имелось преимущество в виде того, что Хва уже ознакомился с баром и растерял быстроту реакции.       Столкновение с полом оказалось болезненным и вышибло весь воздух из груди. А нормально вздохнуть не позволило колено, которым Сонхва прижимали к полу. Руки, что ещё пару минут назад нежно касались его талии, теперь нещадно портили лицо, жёстко проходясь по скулам и челюсти. Пак пропустил целых пять ударов, прежде чем смог скинуть обидчика с себя и с рёвом бросился в атаку. Если до этого момента он ещё был готов остановиться, то горячий ручеёк, стекающий по шее под воротник рубашки окончательно лишил его пацифистских наклонностей.       Хоть Сонхва был менее ловок и неопытен, но злости в нём было куда больше, чем в противнике. Теперь уже он прижимал его за шею к стене, наслаждаясь задавленными хрипами. Удары получались сильными, но не всегда точными, и, казалось, ему самому больнее, чем парнишке. Но разбить ему нос, прежде чем тот освободился, всё-таки удалось. Радость продлилась недолго, и парень вцепился в светлые волосы, оттягивая голову Пака в сторону. Сдаваться не в духе Сонхва. Хочет грязного боя? Пожалуйста. Не смотря на тянущую боль, Хва дёрнулся и лязгнул зубами. Рывок — и юноша закричал от боли, в отместку с размаху прикладывая Сонхва головой о стену.       Перед глазами поплыло, но Пак победно улыбнулся и сплюнул в сторону. Металлическая серьга прокатилась по полу, тут же теряясь под чьими-то кроссовками.       — Тебе конец! — заорал пацан и замахнулся на Сонхва, но ударить так и не успел — чьи-то руки сгребли его как куклу в охапку, не позволяя продолжать.       — Джун-и, успокойся!       — Пусти, Юнхо, я ещё не закончил! — Джун вырывался изо всех сил, и парню, что пришёл на помощь Сонхва, держать его было совсем непросто, несмотря на свои внушительные габариты.       — Джун, у тебя кровь, хватит, прекрати!       — Да я…       Дальнейшее лицезрение сей картины прервалось, когда перед глазами Сонхва материализовался испуганный Уён. Он обхватил лицо хёна ладошками и всхлипнул от ужаса. Дрожащие пальцы дотронулись до щёк, и Хва увидел, как заблестели слёзы на ресницах младшего. Да, видимо Чон порядком перебрал, раз так разнервничался. Но хорошо, что поблизости нет зеркала — возможно, что и Сонхва не смог бы сдержать слёз. Он уже чувствовал, как стремительно наливаются синяки на лице и ближайшие две недели он работает дистанционно, не высовывая носа за пределы квартиры.       — Сонхва… — от шока Уён позабыл о вежливости — не каждый день он видел, как хён с кем-то дерётся. Да что там — он вообще ни разу подобного не видел.       — Ён-а, всё хорошо, — Хва предпринял попытку успокоить тонсэна мягкой улыбкой, но лишь сильнее испугал. Он громко всхлипнул и притянул голову Хва к своей груди, и тот глухо застонал — Уён со своей заботой только делает хуже. Друг сразу же отпустил и залепетал «прости», и Пак сам обнял парня за плечи. Заодно смог взглянуть на то, что творилось за его спиной. Там Юнхо что-то методично и спокойно проговаривал уже подостывшему Джуну, пока тот прижимал к уху ладонь и болезненно морщился. Сонхва довольно улыбнулся — так и надо, нечего лезть к ним с Уёном!       — Трогательная картина, — холодно произнёс голос за спиной у Сонхва, и все четверо обернулись. На расстоянии пары метров, сложив руки на груди, стоял мужчина в форме полицейского, а рядом с ним, недовольно поглядывая на парней, — девушка с бейджиком администратора ночного клуба. Даже не поворачиваясь, Хва услышал, как негодующе застонал Джун.

***

      Сонхва мерно постукивал пальцами по столу, с трудом держась в сознании. Спать хотелось немилосердно, но куда больше хотелось просто прилечь, потому что после часа на жёстком металлическом стуле он не чувствовал ног и задницы. Он уговаривал себя, что нужно потерпеть ещё немного и его непременно отпустят. Чёрт, ну не посадят же его за то, что он пару раз съездил по лицу какого-то мальчишки?       Пак знал, что за ним наблюдают. Не через зеркальное стекло, нет, ничего подобного здесь и в помине нет. Для этого в помещении для допроса две камеры — одна под потолком, а объектив другой направлен прямо в лицо. Неприятно, но ничего не поделать. За его реакцией следили, считывая все эмоции почище любых профайлеров и психологов, поэтому он спокойно ждал — твёрдая уверенность, что он ни в чём серьёзном не замешан и в произошедшей потасовке был прав, придавала сил. Он не позволит поймать себя на слабости. И подход сработал — в итоге дверь отворилась, и к нему вошёл мужчина, тот самый, который задержал их в клубе.       — Доброй ночи, Пак Сонхва. Могу я обращаться к Вам просто по имени?       — Можете, — кратко ответил Хва. Как будто он вообще мог не согласиться. После часа, бесцельно проведённого на стуле, он откликнется на любое обращение, только бы быстрее освободиться.       — Замечательно, — мужчина опустился на стул и принялся деловито раскладывать на столе документы. Только после завершения он повернулся к Сонхва и продолжил: — Меня зовут инспектор Мин, и я бы хотел задать Вам пару вопросов, дабы прояснить обстоятельства произошедшего конфликта. Мы уже допросили Чон Уёна и Чон Юнхо, как свидетелей, и Ким Хонджуна, как потерпевшего.       Хва скрипнул зубами — ага, потерпевший, как же. Но теперь он хотя бы знал его имя, что звать парня не просто Джун, а Хонджун. Хотя роли это никакой не играло, вряд ли они ещё когда-нибудь встретятся. Впрочем, это даже плюс.       — Так вот, — продолжал инспектор, не замечая реакции на свои слова. — Я бы хотел услышать Вашу версию произошедшего.       — Не знаю, что Вы хотите узнать. Это всего лишь дружеская потасовка.       — Дружеская? И давно вы знакомы?       — Сегодня и познакомились. А что, мы не можем считаться друзьями, если не общаемся с пелёнок? — Хва передёргивал, но надеялся, что язвительность останется безнаказанной. Ему повезло — видимо офицер и сам хотел побыстрее разобраться с парой малолетних идиотов и спокойно отдыхать до конца смены. Мин спокойно продолжил допрос:       — Допустим. Но из-за чего начался ваш конфликт?       — Я был пьян, — Сонхва развёл руками. — Не помню, но как-то так получилось, что мы поссорились. Ну, а дальше один ударил другого, и понеслось…       За отведённое время Пак не придумал ничего лучше, чем сделать вид, что из-за нетрезвого состояния не запомнил почти ничего. План слабый, потому что как минимум один человек знал правду.       — И кто же был тот один, который ударил другого?       — Не помню, — не моргнув глазом, соврал Хва. Офицер пристально наблюдал за ним исподлобья. Его мимика, дыхание, тембр голоса — всё влияло на степень доверия. И Пак приложил все усилия для того, чтобы удержать эмоции. Он ненавидел говорить неправду, а нагло лгать в лицо полицейскому парню ещё не доводилось. После небольшой паузы, с каждой секундой которой Хва всё сильнее был готов признаться, Мин хмыкнул и отвёл глаза. Он поверил.       — Удивительно, — перехватив один из протоколов на столе, он вчитался в текст. — Ваши слова полностью совпадают со сказанным Ким Хонджуном. Почему-то тот тоже не помнит, кто был зачинщиком, странно, да?       — Нет, не странно, ведь мы оба говорим правду.       Голос подрагивал от волнения — Хонджун соврал точно так же и бросил спасательный круг. Возможно, он всё же не такой урод, каким Сонхва посчитал его поначалу. В глубине души начали зарождаться благодарность и уважение к парню, который мог бы если не посадить его, то точно крупно насолить. Штраф — лишь малое, что могло быть последствием такого конфликта — Сонхва бы лишился работы и потерял смысл жизни. Но Хонджун великодушно дал шанс, и теперь Паку главное не потратить его впустую. Он откашлялся, пытаясь избавиться от предательской дрожи.       — Более того, Ким даже обвинений не выдвинул, — сохранять невозмутимый вид становилось всё труднее. — Вот только… Почему-то его друг, Чон Юнхо, утверждает, что невозможно, чтобы Хонджун устроил конфликт.       Сонхва откинулся на стуле. Это уже ненужный шум, так, жалкие попытки поддеть его и вывести на эмоции. Раз начинают ссылаться на слова свидетелей, значит, больше предъявить нечего. Как же всё-таки прекрасно, что Хонджун не сдал его, а камеры в том закутке, где им не посчастливилось встретиться, отсутствовали. С видом победителя Хва улыбнулся уголком рта:       — Всё когда-то происходит в первый раз.       Ответом на это послужило только раздражённое сопение и шелест перекладываемых бумаг.

***

      Потеряв несколько часов жизни, Сонхва наконец-то смог убраться восвояси. Больше времени в участке ушло на ожидание допроса и на бюрократию, предшествующую освобождению. Скорее всего, на работе его ждёт не лучшая встреча с руководством, но могло быть куда хуже. Впрочем, в ближайшее время на службе Пак всё равно не появится — уходя, он мельком увидел своё лицо в зеркале. Широкая ссадина на скуле долго будет напоминать о сегодняшней ночи, а на голове запеклась кровь, склеив между собой светлые волосы — удар о стену удался Хонджуну лучше, чем все остальные, и теперь у Хва всё слегка кружилось перед глазами.       Сонхва выудил почти разряженный телефон из кармана. Куча сообщений от Уёна, взволнованных, злых, расстроенных и заботливых. Чон демонстрировал всю гамму чувств, не переживая о том, что может выглядеть нелепо. Там же, в потоке сознания Уёна, обличённого в текст, нашлись несколько сообщений от Ёсана. Тот как обычно — ничего не мог понять, и все его фразы заканчивались вопросительными знаками. В одном из последних сообщений Уён просил позвонить сразу же, как его отпустят (а сомнений, что по итогу так и будет, у него не имелось). Сонхва посмотрел на время — пять утра. Ну, раз просил, то пожалуйста.       — Сонхва-хён, ты как? — удивительно, но ответ последовал после первого же гудка, а голос отнюдь не звучал заспанным. Сонхва сдавил пальцами переносицу — ну вот, из-за его вспыльчивости теперь Уён не спит и только сильнее накручивает себя. Он должен был сегодня развлекаться в компании какого-нибудь обворожительного молодого человека, а не тревожиться и ждать его звонка.       — Я в порядке, Ён-и. Ты сам-то как? И где ты?       — Меня Ёсан забрал, я сейчас у него. Мы хотели дождаться тебя, но нам сказали, что ты нескоро освободишься, и мы уехали. Хён, ты подождёшь? Мы приедем заберём тебя.       — Не нужно, правда, но спасибо за заботу, — Пак чувствовал, что меньше всего хочет сейчас встречаться с укоризненным взглядом Кана и переживать истерику Уёна по поводу своего внешнего вида. Хоть он и устал немилосердно, но от расспросов младшего станет только хуже. А Чон не успокоится, пока не узнает, что произошло. Сонхва расскажет ему всё, но позже.       — А ты как?..       — Уён-и, тут участок в паре кварталов от клуба. Я дойду пешком и заберу машину. Не переживай, — предугадывая дальнейшие слова, выпалил Хва. — Ничего со мной не случится, я уже протрезвел. Как доеду — напишу тебе. Хотя нет, лучше Ёсану. А ты, пожалуйста, ложись спать.       — Но, хён… — предпринял попытку поспорить Уён.       — Уён, — Сонхва мог быть очень убедительным. — Ты вообще-то должен слушаться своего хёна, или для тебя это просто слова?       — Хорошо, хён, — пролепетал поражённый парень. Он уже давно не слышал подобных стальных ноток в голосе Пака и поэтому был готов повиноваться. Тем более что Ёсан, слушающий весь разговор рядом, приподнял бровь, говоря, мол, видишь? Он уже давно настаивал, чтобы Уён лёг отдыхать, но тот отказывался до звонка от Сонхва.       — Спокойной ночи, Уён.       — Хён, я…       — Пока!       Не дожидаясь ответа, Сонхва отключился. Продолжать слушать Уёна не входило в ближайшие планы, тем более что, судя по голосу, тот ещё не протрезвел, и ему не мешало бы поспать. Парень нахмурился — больше всего его не прельщала встреча с Ёсаном. Неприятно, что стоило им разочек пойти куда-то без его компании, и оба сразу попали в неприятности. Да, Кан не будет читать ему нотации, но будет подчёркнуто осуждать каждым своим словом, взглядом и действием. В этом он был хорош, и Пак недовольно поморщился.       Двери за его спиной хлопнули, и Хва обернулся. Несколько полицейских смерили его незаинтересованным взглядом и, разговаривая о чём-то своём, прошли мимо. Сонхва был рад снова стать для них невидимкой. Кому вообще понравится привлекать излишнее внимание полиции? Парень похлопал руками по карманам в поисках сигарет. Уходя из участка, он забрал все свои вещи и распихал их как пришлось, лишь бы быстрее убраться. Дверь снова хлопнула, но Сонхва уже не отреагировал. Сейчас он куда больше был занят тем, чтобы вытащить пачку, которая оказалась на самом дне переднего кармана брюк, под бумажником. Подцепив одну зубами, он ругнулся про себя — зажигалки-то нет, она осталась в машине.       — Помочь? — перед глазами мелькнул огонёк, и Сонхва склонился к нему, прикрыв пламя рукой от порывов утреннего ветра. И только после того, как он затянулся, до него дошло, чей голос он услышал. Скосив глаза в сторону, Пак увидел Хонджуна, с интересом, но не без опаски наблюдающего за ним.       — Спасибо, — буркнул Хва. Какого чёрта пацан здесь, а не дома? Его небось давным-давно выпустили, держали дольше всех только Пака.       — За что именно? — лукавая улыбка осветила его лицо. Разбитые губы растянулись, и в бледном утреннем свете Сонхва увидел, что тонкие корочки местами лопнули, оставляя след крови на поверхности. Но Хонджун будто бы не замечал этого.       — За всё, — серьёзно ответил Сонхва, затыкая рот сигаретой, чтобы не пришлось продолжать. Он чувствовал внимательный взгляд Хонджуна, скользящий по его шее и провожающий выпускаемый дым.       — Мне жаль, что так получилось, я не должен был так говорить про твоего друга, — спокойно произнёс парень, никоим образом не смущаясь искренности своих слов. Из них двоих больше стушевался Сонхва — он не ожидал такой прямоты. «Надо же, почти как Уён», — промелькнуло в голове.       Вместо ответа Сонхва неопределённо пожал плечами. Он не знал, что говорить. С одной стороны, он жутко злился на Хонджуна и на те слова, которые он сказал про Уёна. С другой — ну как будто бы он сам никогда не делал глупости. Вот, например, из-за одной он сейчас не дома видит десятый сон, а мёрзнет под ветром, раздувающим рубашку как парус, — куртка тоже осталась в машине. Пак всё ещё считал Джуна виноватым в случившемся, ведь если бы тот не пристал, то ничего бы не произошло, но они были квиты.       Воспользовавшись задумчивостью Сонхва, Хонджун перехватил его руку и, глядя в удивлённые глаза, поднёс ко рту. Он обхватил губами фильтр и затянулся с нескрываемым восторгом, после чего сразу же выпустил руку Хва. Он прикрыл веки и снова улыбнулся, выдыхая дым вверх.       — Мои у Юнхо остались, — ответил он на незаданный вопрос. Сонхва только покачал головой. Он выглядит как школьник, пытающийся казаться круче в глазах старших — так же нелепо. Хва снова поднёс сигарету к губам и заметил кровь на фильтре. Помедлив секунду, он решил, что после того, как выдрал ему серьгу из уха зубами, уже нет смысла проявлять брезгливость. Хотя на самом деле ему почему-то не противно.       — Меня, кстати, Хонджун зовут, — он бросил взгляд из-под ресниц. — Но можешь называть Джун.       — Рад за тебя. Всего доброго.       Сонхва развернулся и пошёл по улице в ту сторону, откуда, как он помнил, их привезли. Доставать телефон, чтобы посмотреть, как идти по карте, было лень, поэтому было принято решение довериться интуиции. Сунув руки в карманы, он вжал голову в плечи в тщетных попытках согреться. Теплее не стало, но хотя бы ветер больше не раздувал тонкую ткань рубашки. Из-за этого жеста Пак не расслышал шаги за спиной и понял, что не один, только когда его позвали по имени. Хонджун не отставал и шёл за ним по пятам. Скрипнув зубами, Хва резко развернулся, тут же натыкаясь на невозмутимого Кима в двух метрах от себя.       — Какого чёрта тебе надо? И откуда ты знаешь моё имя? — Сонхва почувствовал, как утихший было гнев зарождается с новой силой. Почему он не понимает с первого раза?       — Запомнил, как тебя называл твой друг. Красивое имя, — он улыбнулся, морща носик. Казалось, его совсем не задевал грубый тон Пака.       — Спасибо, — кратко ответил Хва. От чужих людей он воспринимал любые комплименты в свой адрес, не придавая им большого значения. — За мной ты зачем идёшь?       — А с чего ты взял, что я иду за тобой? — вскинул брови Хонджун. По озорным искрам в его глазах было ясно, что слова расходятся с делом и он действительно идёт за Паком.       — Раздражаешь, — выплюнул Сонхва, заканчивая бессмысленный разговор.       Сонхва развернулся и пошёл дальше, теперь уже отчётливо слыша следующего за ним Хонджуна. Так они преодолели две улицы и вышли к пустующему клубу. В ночи он казался куда привлекательней, а сейчас, в тусклом утреннем свете, представал весьма скучным. Пак угрюмо окинул взглядом потухшую вывеску и обернулся к единственной стоящей в углу парковки машине. К счастью, с ней ничего не приключилось, и, подойдя ближе, он привычно провёл пальцами по крылу, а после нахмурился и, не поворачивая головы, бросил:       — Чего ты хочешь?       Хонджун, сунув руки в карманы джинсов, стоял рядом с непринуждённым видом, а Сонхва безмерно раздражало, что он делает вид, будто бы они вместе.       — Твоя машина? — проигнорировав вопрос, полюбопытствовал Джун.       — Нет, чужая, — язвительно ответил Хва, щёлкая кнопкой сигнализации. Хёндай сверкнул фарами, красноречиво отвечая на вопрос Кима.       — Может быть ты подвезёшь меня, раз уж ты за рулём?       От возмущения у Пака отвисла челюсть. Нет, ну каков наглец? А может его ещё к себе домой привести и спать уложить?       — Ещё чего, — Хва сел и уже почти закрыл за собой дверь, когда в спину прилетели слова:       — Вообще-то я помог тебе.       Сонхва негодующе зашипел. Ведь знал, что так будет, с самого начала, с того мгновения, как увидел Хонджуна возле полицейского участка. Пак не успел убрать ногу с заплёванного асфальта и теперь наполовину вылез из салона, опираясь на неё.       — Вообще-то если бы ты не пристал ко мне, то не пришлось бы помогать. Ты бы хоть пожалуйста сказал!       — Пожалуйста, — тут же отозвался Джун. Сонхва едва не застонал — боже, за те пару часов, что они знакомы, он устал так, что не представлял, как с ним вообще кто-то общается. Подумать только, а ведь с ним кто-то живёт, а может и встречается. Жаль конечно этого добряка. Хва качнул головой в сторону пассажирского сидения, и Хонджун проворно бросился к противоположной двери. Паку оставалось только молча наблюдать за его грациозной походкой и крутыми бёдрами. Завораживает, ничего не сказать. Похож на кота, своенравного, но красивого. Опустившись рядом, Хон назвал свой адрес, и Хва поморщился — кто бы сомневался, что живёт он далеко и избавиться от него за пять минут не удастся. Но хотя бы по пути. Сонхва молча завёл машину и вывернул с пустой парковки. К счастью, пробок нет, ведь город ещё не проснулся.       О своём решении подвезти Кима Пак пожалел уже через пару минут. Сонхва и подумать не мог, что может так смущаться. Хонджун делал буквально всё для этого — не скрывая, рассматривал его профиль, плечи и руки, скользил взглядом по бёдрам и вновь поднимался к лицу. Его мечтательный вид с каждой минутой становился всё более блаженным.       — Что ты хочешь от меня? — Сонхва не выдержал первый и в который раз за сегодня задал тот же вопрос.       — Отсосать тебе, — не моргнув глазом, произнёс Хонджун, и Пак закашлялся, подавившись воздухом. А тот продолжал, будто бы говорил о ерунде типа погоды: — Ну может быть ещё чтобы ты оттрахал меня. Ну или я тебя, тут уж как тебе будет угодно.       Руки Пака до побеления костяшек стиснули руль. Он, конечно, уже давно понял, что рамки приличия Хонджун не соблюдает, но не настолько же!       — С чего ты взял, что я гей?       — Я этого не говорил, — спокойно поправил его Джун, подставляя руки под тёплый воздух из печки. — Гей, гетеро, би — это всего лишь набор звуков, они не несут в себе ничего, это просто шум. Ты нравишься мне, а я, смею надеяться, тебе.       — Понятно, — угрюмо заключил Сонхва.       — Что тебе понятно?       — Понятно, почему ты сложил набор звуков в слово, оскорбившее моего друга.       — Шлюха? — беспечно спросил Хонджун, и Паку стоило больших усилий сдержаться, дабы не врезать ему ещё раз — осадочек-то остался. — Ну да, я так сказал. Но почему ты решил, что я оскорбляю его? Это просто констатация факта. Ты придал моему слову негативную окраску, которую я туда не закладывал.       — Ты сказал, что не любишь шлюх, — процитировал Хва, чувствуя себя полным идиотом. Почему Хонджун заставляет его сомневаться в своей правоте? Он назвал Уёна шлюхой, как это должно восприниматься? Комплименты такими словами не делают. И не важно, что Чон действительно малость неразборчив, в конце концов это только его дело, и уж точно не Ким Хонджуну осуждать его.       — Да я так сказал, — подтвердил Хон. — Точно так же, как не люблю тёплую газировку, плохую музыку и коричневый цвет. Значит ли, что от этого они становятся плохими? Это просто моё мнение.       Сонхва сделал вид, что крайне заинтересован пустой дорогой. Не хотелось, чёрт возьми, как же не хотелось признавать его правоту. Он просто сказал, что не любит шлюх, причём Пак помнил, что говорил он это не презрительно, а спокойно, с таким же тоном Сонхва говорит, что не любит клубы. Неприятно оказаться в итоге дураком, но именно им он и был — вспыльчивым и агрессивным придурком. Хотелось бы оправдаться, что был пьян, но себя всё равно не обмануть — не настолько много он выпил.       Отвлекшись, Хва задумался слишком сильно, поэтому, когда Хонджун дотронулся до его колена, он вздрогнул. Руль дёрнулся, но удержать машину удалось. Стиснув зубы, он скосил глаза вниз и увидел, как Джун бесстыдно ведёт рукой вдоль бедра, игриво постукивая пальчиками, едва касаясь, от чего у Сонхва побежали мурашки. Слишком давно никто не дотрагивался так до его тела. Оно сдаётся так быстро под напором Хонджуна и предаёт своего владельца. Наверное, если бы тело могло говорить отдельно от разума, оно бы кричало «продолжай!»       — Хонджун, ты отвлекаешь меня.       Тот довольно зажмурился, услышав собственное имя, и не то, что не убрал руку, а сильнее стиснул бедро Хва. Только неимоверными усилиями воли Пак сдержал вздох. Глупо врать, что его не волнует то, что делает Хонджун. А тот, будто чувствуя, лишь сильнее обостряет. Вот он уже шепчет, мягко касаясь губами ушка:       — А ты не отвлекайся…       Но как можно не отвлекаться, когда кончик языка обводит ухо и губы подхватывают мочку, легонько царапая зубами? Когда горячее дыхание опаляет шею, а рука опускается на член, сжимая его через ткань? Когда судорожное дыхание выдаёт с потрохами? Вот и Сонхва не мог не отвлекаться. Он по привычке включил поворотник, намереваясь припарковаться и успокоить Кима.       — Если ты остановишься, я не стану продолжать.       От этих слов, сказанных таким низким голосом, тело Сонхва будто бы насквозь прошило током. Чёртов Ким Хонджун, решил поиграться с ним, замер, выжидая его дальнейших действий. А Пак сам не знал, чего он больше хочет — остановиться, чтобы тот прекратил, или ехать дальше, потому что всё его нутро жаждет прикосновения нежных рук. Он прикусил губу и на секунду зажмурился, ощущая себя загнанным в угол зверем. Нажимая на кнопку отключения поворотника, он чувствовал, что совершает большую глупость. Но быть правильным так досаждает, в конце концов — чем он хуже Уёна?       Хонджун довольно облизнулся, увидев, как Пак передумал тормозить, и с энтузиазмом продолжил. Он нагло мял его член через брюки и любовался надломленными бровями Сонхва, пока тот пытался сдержать предательское дыхание. Удерживать руль казалось непосильной задачей, но пока что Сонхва справлялся. Вопрос только — надолго ли? Потому что проворные пальчики Хонджуна уже расстёгивали молнию на брюках, и он без промедления нырнул внутрь, мягко лаская его член.       — Я знал, что ты будешь хорош, — прошептал Джун, оглаживая его рукой, пока Сонхва с трудом пытался вспомнить, как вести машину. Сказать, что шаловливые пальчики на причинном месте усложняли задачу — это почти ничего не сказать. Но останавливаться Ким не планировал и ловко вытащил член Сонхва из брюк, восторженно цокая языком. Он смущал Пака своей открытостью и в то же время заводил сильнее. Теперь уже Хва не остановился бы, даже если бы потребовалось.       Хонджун же не медлил, точно зная, чего хочет, и сразу же склонился, обводя языком покрасневшую головку. Он всего лишь облизывал член, распределяя слюну, а у Пака уже потемнело перед глазами, и слабеющие руки дрогнули. Как Ким представляет себе это? Как он должен вести машину, когда тот берёт в рот наполовину, самозабвенно посасывает и ласкает? Сонхва решил, что это будет самая нелепая смерть для них обоих.       Оказалось, что Хонджун явно умеет делать минет, потому что двигал головой проворно, выбивая из Пака тихие вздохи. Отстранившись на секунду, чтобы перевести дыхание, Джун поднял на него глаза, и Сонхва заметил тоненькую ниточку слюны, протянувшуюся от члена к вновь кровоточащим губам. Но Кима ничуть не волновало это, и он демонстративно облизал ладонь, не разрывая зрительный контакт. Такой пошлый жест, что Хва почувствовал приливший к щекам жар. Этот парень и раньше смущал его, а сейчас и подавно. Сонхва чувствовал себя неловко от всего, от того, что ему сосёт парень, от того, что совсем не стесняется, и от того, что ему самому это нравится.       Обхватив у основания, Хон пару раз провёл рукой вверх-вниз и снова взял в рот, на сей раз уже глубже, помогая рукой. Он втягивал щёки и ласкал языком по всей длине, позволяя себе пошлые причмокивания, но только до момента, пока с губ Сонхва не сорвался первый вздох. Для Хонджуна он будто бы стал сигналом, и он медленно опустился ниже, старательно расслабляясь и пропуская головку в горло. И если до этого Хва ещё пытался сдерживаться, то сейчас единственное, на чём он мог сконцентрироваться, были дорога и горячий влажный рот Хонджуна, его узкая глотка и пальцы, сжимающие бедро. Всё остальное уже утратило ценность, и самоконтроль покинул тело. Пак громко застонал, ощущая каждое движение Кима, как тот ласкает языком член и как глубоко берёт, до слёз и собственных хриплых стонов, вибрацию которых так ярко чувствовал Хва.       Правая рука непроизвольно отпустила руль, и Сонхва откинулся на спинку, зарываясь пальцами в короткие рыжие волосы. С силой сжав их, он задал собственный темп, и Джун тут же покорно подхватил его, позволяя грубее и жёстче толкаться в свой рот. Сонхва только стонал от удовольствия, граничащего со стыдом от того, что он делает. Вырвавшиеся слова были неожиданностью даже для него самого:       — Какой хороший мальчик.       От внезапной похвалы Хонджун вздрогнул, и Пак почувствовал его улыбку, а после заметил ещё и порозовевшие кончики ушей. Кто бы мог подумать, что он так засмущается от простого одобрения Сонхва, ведь всё остальное его совсем не волновало.       Если раньше казалось, что они медленно едут, то сейчас скорость машины стала минимальной, меньше уже только затормозить. Как хорошо, что улицы расположены параллельно, потому что они только что пропустили удачный поворот. Но Сонхва это не волновало — он чувствовал, что находится на грани и внизу живота приятно тянет.       — Я почти, — прошептал Сонхва, чувствуя необходимость предупредить Хонджуна. Но тот и не думал отстраняться, напротив, опустившись до самого низа, он слабо задёргал головой, позволяя головке скользить в глотке. Пак решил, что это одобрение, и с протяжным стоном кончил, изливаясь Джуну глубоко в рот. Он даже не заметил, как нажал ногой на тормоз и остановил машину посреди улицы. Да и плевать на всё, сейчас, когда перед глазами всё плывёт от оргазма, последнее, что волновало Хва — это нарушает он правила или нет.       Хонджун отстранился и вызывающе облизнулся. Только сейчас Сонхва наконец-то смог увидеть его лицо, с покрасневшими губами и мелкими ранками на них, с размазанными по щекам слезами и слюной, стекающей по подбородку. Прямо сейчас он выглядел таким удивительно красивым, что Сонхва почувствовал странное желание поцеловать его, желание столь сильное, что от него у парня закололо губы. Но вместо этого он сжал челюсти и отвёл глаза. Пак вытащил из отсека в передней панели пачку салфеток и протянул их Джуну. Как знал, что когда-нибудь пригодятся, правда не думал, что для подобного случая. Хонджун принял их так спокойно, будто не он только что усиленно работал ртом, отсасывая едва знакомому парню за рулём. Повернув к себе зеркало заднего вида, Ким принялся приводить в порядок своё лицо, уничтожая все следы.       — Так что дальше? — как ни в чём не бывало поинтересовался Хонджун, удерживая салфетку у губ и стирая кровь.       — О чём ты?       — Ты трахнешь меня? Ну или я тебя.       Сонхва вскинул брови. Меньше всего он ожидал подобного вопроса, поэтому тут же, не задумываясь, покачал головой, понимая в душе, что если откроет рот, то согласится. Неприятно, но он хотел Хонджуна несмотря на то, что не был геем. Но ведь тот сказал, что это лишь слова, верно? Ким же отнюдь не расстроился его ответу и равнодушно пожал плечами. Другого он и не ждал. Повернувшись, парень уже схватился было за ручку двери, чтобы выйти, но Сонхва перехватил его за запястье. Ему совершенно не хотелось отпускать его, не так, не сейчас, но найти достойный повод заставить остаться он тоже не мог.       — Куда ты? Мы ещё не доехали.       — Сонхва, — Хонджун обворожительно улыбнулся, и в этот раз его улыбка отозвалась теплом в Паке. — Тут недалеко, так что я дойду пешком, тем более ты пропустил поворот.       Он открыл дверь и выпорхнул из машины прямо на проезжую часть. Сейчас, стоя на ветру, Джун казался безумно хрупким и нежным несмотря на то, что челюсть Сонхва ещё помнила, каким он бывает на самом деле. Хонджун наклонился и заглянул в салон, щурясь от порыва ветра:       — Если вдруг надумаешь — ты знаешь, где я живу. Так что на всякий случай не прощаюсь.       Не дожидаясь ответа, Хонджун захлопнул дверь и быстрым шагом пересёк дорогу, теряясь за первым же поворотом. Сонхва только проводил его невысокую фигурку взглядом. Возможно, ему стоило согласиться на предложение этого парня, но, к сожалению, сейчас уже слишком поздно. Пак застегнул штаны и со странной тоской тронулся с места, увеличивая и без того разделявшую их пропасть.