Гравитационный колодец

Когда-то пылавший огнем тронный зал теперь предстал перед Хаксом в призрачном запустении. Пурпурные баннеры тонули во мраке, стены, раньше доверху забрызганные ярко-алыми кровавыми потеками, были угольно-черны. Обсидиановый пол почти не отражал тусклый свет, и путь Хаксу подсвечивали только неярко горящие лампы, вмонтированные в покрытие - словно кучки углей, уложенные через равные промежутки, чтобы указать ему дорогу к будущему величию. Хакс не спешил – остановившись прямо за дверью и привычно заложив руки за спину, он осторожно втянул застоявшийся воздух, живо припомнив острые, сладковатые запахи обугленного металла и смерти, пропитавшие все вокруг, когда он в последний раз был здесь. Тогда кругом царил хаос едва окончившегося сражения с преторианской гвардией Сноука, повсюду валялись осколки сломанного, сожженного оружия и тела, захваченные в водоворот смертоносной магической Силы и выброшенные ей, как сломанные уродливые куклы. Хакс помнил, как они валялись вперемешку рядом с Реном и Сноуком — возможно, именно поэтому он промедлил дольше, чем должен был. Это зрелище невольно завораживало, наглядно демонстрируя, как легко величие может быть повержено, и как быстро бушующее пламя может охватить всю галактику после его краха. Каблуки Хакса мерно стучали по полированному полу, пока он, не спеша, подходил к трону. Смутные очертания сводчатого потолка и вогнутых стен больше, чем обычно, напоминали утробу, а пустое возвышение в центре зала обещало шанс на перерождение. Хакс часто представлял момент, когда он наконец сбросит наследие своего сомнительного происхождения и займет положенное ему место на вершине, путь к которой все эти годы прокладывал исключительно собственными усилиями. И все же у возвышения он становился. Для того, чтобы как следует рассмотреть массивный трон, который с некоторых пор стал сосредоточением силы Первого Порядка — и о котором совсем недавно Хакс едва ли позволял себе даже мечтать — пришлось вскинуть подбородок. С досадой Хакс признавал, что в самом деле никаких определенных планов избавиться от Кайло Рена не строил, тем более не помышлял об этом, пока трон Верховного лидера принадлежал Сноуку. С этими мыслями он начал медленно подниматься на возвышение, невольно бросив взгляд туда, где в прошлый раз лежало рассеченное тело Сноука. Привыкнув никогда не полагаться на случайности, Хакс испытывал сложные чувства, понимая, что оказался на шаг ближе к заветной цели только благодаря предательству Рена, а вовсе не собственным тщательно продуманным планам. Стащив перчатку, он дотронулся до прямоугольного подлокотника трона, сделанного из цельного куска камня. От частых прикосновений его первоначальный цвет давно стерся, а сам камень блестел, словно отполированный. Хакс брезгливо скривился и поспешил надеть перчатку обратно, окидывая критическим взглядом трон и гадая — уже не в первый раз — откуда взялся Сноук, могущественный и таинственный Верховный лидер Первого Порядка. Какая бездна породила его? Была ли какая-то предсказуемая, вычисляемая система в галактическом безумии появления чувствительных к Силе? Если так, то Хакс был бы не против узнать этот секрет и воспользоваться им, чтобы уничтожить всех самодовольных форсъюзеров, пока они не просочились туда, где им не место, и не спутали все карты в галактической политике. Хакс сделал еще один шаг к трону, постаравшись выкинуть из головы Кайло Рена и Сноука. Он здесь совсем не для этого. Повернувшись лицом к дверям, Хакс медленно опустился на сидение, так же медленно положил руки на подлокотники, скользя по ним ладонями до тех пор, пока не дотянулся до края. При этом он вынужден был наклониться вперед и широко развести руки - поясницу заломило, а лопатки болезненно свело. Трон явно предназначался для Сноука, но никак не для представителей человеческой расы. Впрочем, Хакс не обращал на это внимания, упрямо не меняя позы. Он окинул взглядом огромный пустой зал и представил, как будет сверху вниз смотреть на тех, кто придет к нему умолять о милости, о прощении, о помощи. В его воображении безымянные просители обретали лица призраков из прошлого, чьи образы Хакс до сих пор помнил в мельчайших деталях, связав их в памяти с конкретным периодом и местом. В большинстве своем это были различные версии его собственного отца. Одно воспоминание, окрашенное тщательно лелеемой горечью, вдруг затмило остальные. На плацу гулял ветер, влажной пленкой липнущий к щекам Хакса. Из-за этого послеполуденная жара казалась еще невыносимее – коротко бритый затылок был весь мокрый, а под униформой по спине медленно ползли капли пота. Кожа чесалась немилосердно, но Хакс стоял совершенно неподвижно, не позволяя себе ни малейшего движения. Земля на плацу раскисла от зноя. Хакс, несмотря на безукоризненную выправку, уже некоторое время чувствовал, как его левый каблук медленно и неумолимо погружался в мягкий суглинок, и с опаской рискнул перенести вес на носок. Под пяткой чавкнуло – слишком громко для его ушей, но никто другой, кажется, ничего не заметил. Хакс подумал – в который раз, - что Брендол и командование могли бы выбрать другое место для полевых учений, менее похожее на Арканис, но мнение Брендола Хакса по этому вопросу всегда было авторитарным и бескомпромиссным. Тот день был завершающим в учебном году третьего курса, и Хакс украдкой оглядывал ровные ряды своих одноклассников, вытянувшихся по стойке смирно. Издали этих мальчишек, наверное, можно было принять за клонов - они отличались друг от друга только цветом волос, видневшихся из-под форменных кепок, и ростом, причем эта разница стала гораздо заметнее в этом году, ознаменовавшем начало пубертата. В классе Хакса числилось двадцать восемь курсантов. В начале учебного года их было тридцать один. Карлер Краден слег с бронхитом. Само по себе это происшествие вряд ли заслуживало особого внимания, если бы не случилось третий раз за год – мальчику явно не подходил сырой климат Скорикса 470, и комендант Хакс отдал распоряжение медицинской службе не вмешиваться в естественный ход болезни. Неделю спустя Краден умер от пневмонии. Хакс иногда вспоминал о нем, когда ночью в казарме его будил чей-нибудь кашель – а в лагере, разбитом среди болот, такое случалось нередко, - и думал, что если кому-то и суждено оказаться призраком после смерти, так это тому мальчишке. А вот исчезновение Гармиса Витбро было целиком на его совести, хотя не слишком ее беспокоило. Каждый год курсанты участвовали в соревнованиях, демонстрируя свои достижения в боевых искусствах. Хакс активно рос и достаточно окреп, но до максимума своего физического потенциала ему оставалось еще несколько лет – по крайней мере, он на это надеялся, глядя на впечатляющий рост и определенную тучность Брендола. Но пока в одиннадцать лет Хакс оставался мелким и щуплым – почти на полголовы ниже остальных мальчишек и гораздо тоньше. Гармис, которому выпало соревноваться с ним в рукопашной, не скрывал своего презрения, а поддержка друзей его только подзадоривала – насмешки так и сыпались одна за другой. Хакс до сих пор помнил, как резко воцарилась абсолютная тишина, накрыв эту гомонящую, зубоскалящую толпу, когда его тяжелый ботинок врезался Гармису прямо в пах, заставив сложиться пополам и упасть на колени. Как громко хрустнула шея обидчика, когда он свернул ее одним точным движением, - словно сухая ветка под каблуком в тишине леса. За это Хакс получил формальное взыскание и несколько ударов плетью. При наказании Брендол присутствовал лично. Наблюдал, заложив руки за спину, чтобы Хакс получил все и в полную силу. Шрамы, говорил он, будут хорошим напоминанием о том, что не следует давать воли эмоциям, забывая о самоконтроле. Теперь Хакс, стоя на плацу, ненавидел пострадавшие от плетки плечи, ставшие слишком чувствительными, потому что сейчас их раздражали швы влажной униформы, стоило ему пошевелить руками. Раны к этому моменту почти затянулись, но мучило другое: осознание, что Брендол оказался прав – Хакс крепко запомнил этот урок, навсегда, словно Брендол самолично впечатал его в спину сына. Большинство одноклассников Хакса удовлетворились публичной поркой, назначенной ему в качестве наказания. Двое, тем не менее, вслух выразили недовольство «особыми привилегиями» для комендантского сынка и пообещали, что он еще обязательно получит по заслугам. Один из них, драчливый двенадцатилетний сын лейтенанта по имени Джимбр Дуржис однажды ночью просто исчез. Никто так и не выяснил, что с ним случилось, но намек поняли все. И теперь, когда Брендол вместе с сержантом Малби – инструктором Академии, курировавшим класс Хакса – обходил ровные ряды курсантов, Хакс наконец-то чувствовал, что отстоял свое право быть здесь. Потом и кровью он заслужил место в Академии, к которому Брендол готовил его с самого раннего детства. Да, он использовал приемы, которые выучил, будучи предводителем ватаги маленьких дикарей, когда-то отданных в его распоряжение, и эти приемы отлично сработали: страх, угроза боли и демонстрация собственной невосприимчивости что к первому, что ко второму. Теперь рядом осталось только трое из его маленькой гвардии – чем дальше, тем больше их присутствие беспокоило Брендола, и он отсылал одного за другим под разными предлогами – Хакс подозревал, что отец, в конце концов, отправил бы всех на другой конец галактики, но необходимость хотя бы формально выполнить клятву, данную Галлиусу Раксу, связывала ему руки. Впрочем, троих оказалось вполне достаточно, чтобы безупречно выполнить приказ и навсегда избавиться от Джимбра Дуржиса, не задавая лишних вопросов. Комендант, тем временем, тяжелым армейским шагом прошел мимо шеренги, в которой стоял Хакс. Его подбородок был вздернут высоко вверх, отчего жесткая рыжая борода выдавалась вперед, словно направляющий указатель. Малби маршировал следом и, сделав несколько шагов, вдруг оглянулся через плечо на Хакса. В его глазах смешались страх и отвращение, словно Хакс был протухшим куском мяса, забытым на кухне, и одно его присутствие могло заразить всех вокруг опасной болезнью. Будучи курсантом, к тому же стоя на плацу по стойке смирно, Хакс не мог отреагировать на эту провокацию, но надеялся, что Малби заметил самодовольное выражение его лица. Ведь то, что господин сержант разглядел в характере Хакса и к чему испытывал такое отвращение, вовсе не было истинным. Это был только щит, призванный обмануть таких людей, как Малби и Брендол, постоянно стремящихся указать Хаксу его место. Щит, ограждающий его от мстительных одноклассников и держащий в страхе маленьких дикарей, заставляя их повиноваться и не задавать вопросов. Разве мог кто-то, такой слабосильный и тонкий, как лист бумаги – такой, как Армитаж Хакс, - выжить в этом мире иначе? Малби наконец отвернулся, и Хакс позволил себе усмешку. Где-то в отдалении заворчал гром, в щеку ударил резкий порыв ветра, моментально охладив испарину, тонкой пленкой покрывающую лицо и шею. Запахло дождем – этот свежий влажный аромат смешивался с вонью болот, плесени и пота. Брендол всегда устраивал смотр вне стен Академии, проверяя, как курсанты держат строй и справляются с выполнением команд на открытой местности, и подмечая, кто из них может сломаться в непривычных жестких условиях. Те, кто не выдерживал даже такой малости, - сказал как-то Брендол Хаксу, - вероятно, при первой же возможности дезертируют с поля боя, бросив своих товарищей на смерть. Правда, погода Скорикса 470 не располагала к длинным проверкам. Раздался очередной удар грома – на этот раз гораздо ближе. Брендол ускорил шаги, и Хакс едва сдержал смех, глядя, как каблуки его армейских ботинок с чавканьем вязли в глинистой почве, словно сама планета стремилась засосать его целиком. Наконец, комендант добрался до конца шеренги курсантов. За ним тянулась неровная цепочка следов, отпечатавшихся в грязи. Малби встал рядом. Теперь они должны объявить имя мальчика, который будет старостой будущих четверокурсников. Этот пост предполагал определенную власть и авторитет. Хакс пробежался глазами по ровным рядам однокурсников в мокрой серой форме, глубоко вздохнул и гордо выпятил тощую грудь, поймав взгляд Брендола. Они напряженно смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и каждый миг Хакс ожидал, что отец назовет его имя и прикажет подойти, чтобы получить знак старосты, заслуженный им по праву. А потом Брендол равнодушно отвел взгляд. Хакс нахмурился и вновь окинул взглядом пустой зал – тишина и сумрак были ему ответом на старые обиды, и впервые в жизни он пожалел, что с такой методичностью уничтожил всех, кто когда-то их причинил. Теперь не осталось никого, кто мог бы оценить наивысший миг его мстительного удовлетворения – наглядную демонстрацию того, что, несмотря на все насмешки, его истинное место было здесь, намного выше их всех. Только ради этого стоило стремиться сюда, не говоря уже о прочих резонах. Больше всего сейчас Хаксу хотелось посмотреть в глаза Брендола – и чтобы Брендол увидел Хакса, своего сына, таким. Того самого сына, от успехов которого он раз за разом пренебрежительно отмахивался, всегда отдавая предпочтение другому мальчику, другому человеку, раз за разом показывая, что любого достижения Хакса никогда не будет достаточно, чтобы признать его достойным и подающим надежды. Хакс очень надеялся, что отец понял, кто его убил и почему, когда ему пришло время взглянуть в лицо смерти. По крайней мере, он хотел, чтобы Брендол осознал, что его сын наконец-то перестал строить воздушные замки, надеясь заслужить родительское одобрение. В любом случае, теперь Хакс оказался здесь - на троне в цитадели Превосходства – в одиночестве, разделенной только с призраками прошлого. Низкий механический гул, внезапно нарушивший тишину, он сначала даже не заметил – звук активации раскаленной плазмы в пустоте огромного зала оказался похожим на шипение холодной воды, вылитой в кипящее масло. В те доли секунды, которые потребовались Хаксу на осознание связи между этим звуком и отблеском красного света, появившимся на спинке трона, его сознание словно раздвоилось, попав в ловушку между двумя мирами – он слишком глубоко ушел в прошлое, чтобы быстро отреагировать на угрозу из настоящего, подкравшуюся сзади. Первым побуждением Хакса было вскочить на ноги и встретить опасность лицом к лицу. Он сгруппировался, чуть наклонившись вперед, перенес вес на левую ногу и одновременно потянулся к бластеру, но, какими бы быстрыми ни были эти движения, времени все равно не хватило. Воздух вокруг него сжался, словно чей-то кулак, и впечатал его обратно в спинку трона – Хакс, потеряв власть над своим телом, никак не мог смягчить удар, поэтому приложило его достаточно сильно, чтобы выбить весь кислород из легких. Головой он тоже чувствительно ударился о камень и вдобавок прикусил язык. Тело слушаться по-прежнему не желало – Хакс нелепо застыл на троне, пострадав от рук Кайло Рена в той же мере, как и от собственной глупости. Он позволил кажущейся незаинтересованности Рена ввести себя в заблуждение и недооценил его собственнические замашки. Краем глаза он мог видеть горящую плазму лайтсайбера – меч вползал в поле его зрения, как зловещая змея, окрашивая предметы в кроваво-алый цвет. Попробовав повернуть голову, Хакс добился только напряжения мышц шеи. - Вы воображали себя императором, - раздался странно размеренный голос Рена – такого спокойствия от него Хакс не ожидал. Он теперь видел лайтсайбер, почти не скашивая глаза. Фигура Рена казалась чернильной кляксой, маячившей на периферии зрения. - Вы воображали, как правили бы галактикой, сидя на моем троне, - продолжил Рен, и Хакс ощутил, как невидимая рука сжала его сердце. Впрочем, тугой горячий узел в груди взорвался в следующую же секунду, когда Рен шепнул ему на ухо: - И все же самым ярким чувством в вас было и остается одиночество. Кровь бросилась Хаксу в лицо, а на глаза навернулись злые слезы унижения. Он попытался ответить, но лицевые мускулы свело, словно они испытывали нагрузку в несколько g, как при входе в атмосферу планеты. Единственное, что он смог сделать – это чуть-чуть разомкнуть губы. Тонкая струйка крови потекла изо рта вниз по подбородку. Рен внезапно оказался прямо перед Хаксом, небрежно опустив руку с лайтсайбером, и наклонился, чтобы их лица оказались на одном уровне. Хакс ожидал увидеть ярость, но от хищной фигуры Рена исходило нечто совсем другое: неотвратимая угроза и полное отсутствие тревоги или беспокойства, словно Хакс был не более, чем интересным насекомым – смертельно ядовитым, но надежно упрятанным в стеклянную банку. Он не смог даже вздрогнуть, когда Рен медленно поднял руку – без перчатки, машинально подумалось ему, - и провел большим пальцем по его подбородку, размазывая кровь. В красных отсветах лайтсайбера испачканный алым палец блестел как лакированный, когда Рен поднес его к самым глазам Хакса. - Вам идет этот цвет, генерал. Хакс мог только гневно смотреть, как он выпрямляется и вытирает руку о штаны. Почему-то этот небрежный обыденный жест разозлил его еще больше. Внезапно стальная хватка Силы исчезла, но неотпускающее напряжение во всем теле удержало Хакса на месте – хоть в этом повезло лишить Рена удовольствия наблюдать, как он безвольной слабой тряпкой растекается по спинке трона. Мелькнула мысль о бластере, но Хакс тут же затолкал ее подальше, не желая выставлять себя на посмешище, если ему и в самом деле осталось жить считанные минуты. - Решили все-таки поучаствовать в активных действиях? – поинтересовался он, трогая распухшим языком внутреннюю поверхность щеки в попытке оценить ущерб. – Верховный лидер, - ядовито добавил он. Рен медленно прошелся вниз по возвышению – каждый его шаг отдавался глухим звоном по металлическому покрытию, словно он специально старался ступать тяжело. Хакс подумал, что такая театральность почему-то производила большее впечатление, когда Рен был без своей маски. - Я слышал зов, - задумчиво сказал Рен, небрежно крутя в пальцах рукоять лайтсайбера, который так и не удосужился выключить. Плазма гудела, разрезая воздух. – Возмущение в Силе. Хакс чуть слышно фыркнул, садясь прямее. Он был уверен, что внешне оставался совершенно спокойным, хотя его сердце отбивало неровный ритм, а мускулы сводило до такой степени, что, наверное, было бы неразумно прямо сейчас вставать на ноги. А еще он не мог избавиться от ощущения, что вокруг его шеи затянута петля, а под ногами по прихоти безумного диктатора в любой момент мог раскрыться люк, лишая опоры и возможности дышать. - И что же, - спросил Хакс, с трудом сглотнув пересохшим горлом, - вы полагаете, вызвало эти возмущения? - Предупреждение, - без колебаний ответил Рен, вновь поворачиваясь лицом к Хаксу и пригвождая его к месту своим темным взглядом так же надежно, как раньше – Силой. – Предупреждение насчет вас, генерал. - Вы только что продемонстрировали, - парировал Хакс, безуспешно пытаясь придать голосу насмешливую иронию, - что я вряд ли представляю для вас угрозу. Ему претило признавать это вслух, но, возможно, именно эти слова от него хотели сейчас услышать. Рен не двигался, но и не отводил нервирующего тяжелого взгляда, и Хакс вновь попытался встать с трона. - Нет. Сидите, - прошипел вдруг Рен, и Хакс замер, ошеломленный его изменившимся тоном, а потом невольно подался назад, когда он широкими шагами направился обратно к трону. Рен приближался, словно надвигающийся шторм. Лайтсайбер в его руке искрил красной молнией. - Зачем вам вставать? Вы же хотели занять это место, полагая его своим по праву. Полагая, что заслужили его. Хакс нахмурился. - Конечно, я думал об этом, - огрызнулся он, потому что отрицать это было глупо и бесполезно. Рен остановился у подножия трона и поднял голову, чтобы взглянуть Хаксу в лицо. Красные всполохи освещали его с одной стороны, оставляя вторую тонуть во мраке. Один глаз горел пылающим огнем, другой казался чернильно-черным. - Да, вы думали об этом, воображая в подробностях, что было бы, будь этот трон вашим. Вот только слегка расстроились, что вашего… как вы там его назвали?.. ах да, драгоценного папочки больше нет, чтобы все это оценить. На этот раз Хакс вскочил на ноги – унижение и ярость заставили его забыть об осторожности. Впервые за долгое время он смотрел на Рена сверху вниз, пылая от гнева, но, судя по расслабленной позе Верховного лидера, тот воспринимал его, скорее, как развлечение, а не угрозу. - Что ж, отцеубийство – пожалуй, единственное, что нас объединяет, - медленно протянул Хакс, складывая руки на груди. – Хотя не думаю, что сожаления, испытываемые нами в связи с этим, вызваны одними и теми же причинами. Рен угрожающе оскалился. - Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моих сожалениях! Хакс усмехнулся. Уверенность понемногу возвращалась к нему, просачиваясь сквозь трещины раненого эго. - У вас все на лице написано. Думаете, я поверил хоть на минуту, что ваша маленькая мусорщица в одиночку прикончила Сноука? С этими словами он благоразумно отступил назад и в бок, подальше от Рена, вниз по покатому настилу, ведущему от трона к полу. Рен продолжал стоять, где стоял, не двигаясь, но и не отрывая горящего взгляда от Хакса. Ободренный этим, Хакс продолжал: - Нет. Вы устали от того, что ваш учитель постоянно умалял ваши заслуги и не считал вас достойным уважения. Рен по-прежнему не двигался. Хакс сделал еще один шаг – на этот раз по направлению к нему, потом еще один и еще. Наконец, приблизился достаточно – так, что между ними оставалось не больше фута, - чтобы оказаться в прямой зоне досягаемости лайтсайбера, который Рен так и не выключил. - Вы терпите мое присутствие, потому что знаете, что обладаете силой, которой у меня нет, и никогда не будет. Я для вас не угроза. А вот она – да. Пульс на шее Рена бился так сильно, что Хакс отчетливо это видел. - Вы не смогли стерпеть, Верховный лидер, что ваш учитель мог задуматься, не подыскать ли вам замену. Пальцы Рена крепко стиснули рукоять лайтсайбера, лицо исказила гримаса, правое плечо вместе с рукой дернулось назад, но прежде, чем он успел замахнуться, Хакс быстро добавил: - Я знаю, что значит быть отвергнутым и недооцененным, Кайло. Рен явно собирался что-то ответить и уже открыл было рот, но последняя фраза Хакса, очевидно, сбила его с толку, заставив замереть, озадаченно нахмурившись, и во все глаза уставиться на него. Хаксу на мгновение показалось, что он все же будет спорить, но вместо слов раздалось только знакомое фырканье, которое в исполнении Рена означало смех. - Думаете, вы самый умный, так? – спросил Рен, и в его голосе больше не было ни злобы, ни ехидства. Хакс еле сдержал вздох облегчения. - Я действительно умен, - с вызовом произнес он. – И для вашего же благополучия советую это запомнить, - едва у него вырвались эти слова, Хакс искренне пожалел, что не прикусил себе язык. Слишком он привык к постоянным пикировкам с Реном, чтобы удержаться от саркастических замечаний даже ради собственной безопасности. - Я могу быть полезным, - уточнил он, раздраженно дернув щекой. Рен усмехнулся и наконец выключил лайтсайбер. Зал опять погрузился в полумрак и тишину. - Умолять вам совсем не к лицу, генерал. Хакс рассержено вскинулся. - Я вовсе не… - начал он, но тут Рен повернулся, зашагав вниз по возвышению, а Хакс не хотел общаться с его спиной. - Идемте, - позвал Рен, обернувшись через плечо и окинув Хакса долгим взглядом. – Хочу, чтобы вы были там, где я мог бы видеть, чем вы занимаетесь. Хакс не был уверен, шутит он или нет, но ему самому определенно было не смешно. В любом случае, в этот раз последнее слово осталось за Реном, и возразить ему было нечего. В текущих обстоятельствах Хакс вряд ли мог настаивать, что за ним совершенно точно не нужно приглядывать. Он, не торопясь, последовал за Реном к выходу, держа голову высоко, а спину прямо, утешаясь мыслью, что в его ситуации было куда предпочтительнее вызвать недоверие, чем получить отставку, поэтому в дальнейшем следовало придерживаться такой же тактики. *** В течение всего следующего цикла Хакс Рена не видел, но Верховный лидер постоянно напоминал ему о своем близком присутствии, не давая расслабиться. - Мне все равно, что Катамон сказал вам! - рявкнул Хакс в передатчик. – Я хочу, чтобы Дувауд присутствовала на встрече, а если ее не будет, сделка отменяется! Он ударил по клавише, разрывая связь, и голограмма Чисса в центре стола погасла. Время поджимало – Хакс разрывался между целым списком неотложных дел, которые следовало уладить в рамках подготовки к гиперпрыжку в систему Турика, и у него совершенно не было настроения спорить с жадным переговорщиком из банды Черного Солнца. Стянув перчатки, Хакс с неудовольствием отметил, что гель, удерживающий его волосы в идеальном порядке, не выдержал испытания напряженной сменой на мостике. Он бросил взгляд на монитор, чтобы определить, есть ли у него время быстро дойти до своих комнат и привести себя в порядок, но в тот момент, когда монитор засветился, выходя из спящего режима, Хакса вдруг пронзило холодом, словно кто-то окатил его ледяной водой со спины. Прежде, чем его прервал вызов Срон'ник'ресена, он просматривал входящие сообщения, поэтому оставил почтовую вкладку открытой и ожидал увидеть именно ее. Но теперь на мониторе высвечивалось как минимум восемь открытых окон, и все они транслировали изображения с разных камер, установленных на корабле – внешний коридор возле двери в его комнаты, койку в лазарете, куда он утром заходил, чтобы навестить раненого пилота, взлетную палубу, где он проверял, как идет подготовка к выполнению текущих задач, мостик. Хакс почувствовал, как скулы заливают неровные пятна румянца, когда понял, что одна из камер, обычно транслирующая изображение служебного коридора, который вел от взлетной палубы к турбо-лифту, теперь развернута в противоположном направлении – к двери в подсобку, куда он проскользнул, выкроив минутку во время смены, чтобы ненадолго вырваться из бесконечного круговорота дел. Там, за надежно запертой дверью, Хакс позволил себе быстрый сеанс самоудовлетворения и скучный оргазм, представляя себя на троне Верховного лидера. И не только себя одного. Теперь же он с трудом сглотнул и внимательно вгляделся в оставшиеся открытые вкладки, транслирующие изображения с разных камер, и остановился на той, что показывала его самого, склонившегося перед монитором. Резко вскинув голову, Хакс уставился прямо в окуляр камеры, установленной над дверью рабочего кабинета. - У меня нет времени играть в ваши игры, Рен, - раздраженно произнес он. Ответом ему был лишь зеленый огонек, мигающий прямо под выпуклой линзой. Хакс сердито фыркнул, схватил со стола фуражку, привычным жестом надел ее на голову и пулей вылетел из кабинета. *** Осмотр безукоризненного строя штурмовиков всегда наполнял Хакса гордостью, граничащей с самодовольством - эти мужчины и женщины были превосходным свидетельством сбывшейся мечты, которую воплотил отнюдь не Брендол, а лично Армитаж Хакс. Не уступающие полноценным боевым операциям симуляции, предназначенные для тренировок, оказались более практичными, менее ресурсозатратными – как в плане боеприпасов, так и жизней штурмовиков, - и вполне сравнимыми по результатам подготовки. Глянцево-белые ряды, в которые легко выстраивались тысячи штурмовиков, разместились во вместительном ангаре. Их ровные шеренги, разделенные на четкие квадраты, успокаивающим бальзамом ложились на натянутые нервы Хакса. Он невольно вспоминал потрепанных курсантов Академии, где зарождалась великая армия Первого Порядка, и с удовольствием повторял про себя, что все грандиозное начинается с малого и слабого, главное – наличие потенциала. Несмотря на то, что подготовка штурмовиков его вполне удовлетворила, Хакс решил обойтись без речей. Пришлось заменить Фазму капитаном Ландри – это была вынужденная, но абсолютно необходимая мера, - и теперь ему не хотелось расхваливать ее преемника за заслуги, которые ему не принадлежали, являясь на сто процентов наследием Фазмы. К тому же орбита Крейта не казалась ему подходящим местом для расписывания перспектив будущего доминирования Первого Порядка в галактике. - Вам удалось впечатлить меня, Ландри, - сказал Хакс, прохаживаясь между безукоризненно-ровных рядов штурмовиков. – Кажется, ваше вступление в должность Фазмы прошло совершенно беспроблемно. Краем глаза он видел, как Ландри кивнул. - Спасибо, сэр. Благодарю за оказанную мне честь. Хакс опять скользнул по нему косым взглядом. - Никогда не благодарите за то, что заслужили, - сказал он, понизив голос, чтобы слышал только Ландри. - И никогда не задавайтесь вопросом, достойны ли вы этого. Хакс надеялся, что скрытый в его словах смысл считывается легко – у Ландри, нового капитана штурмовиков, нет права на ошибку, и второго шанса не будет. Ландри, должно быть, уловил нечто в его тоне, потому что ощутимо подобрался и с преувеличенным рвением уставился в пространство перед собой. - Полагаю, необходимо провести внеочередную рекондицию, - отрапортовал он. – Поскольку после поражения и… ужасающей потери нашей базы не было времени уделить внимание этому вопросу. Хакс усмехнулся про себя, но согласно кивнул. - Думаю, это хорошая идея, - они повернули обратно, и каблуки их сапог отбивали синхронный ритм по металлическим пластинам, которыми был выстлан пол ангара. – А потом вы… Хакс не закончил фразы, потому что все мысли из головы вдруг испарились. Он едва расслышал, как удивленный Ландри окликнул его: - Сэр? И только увидев прямо перед собой фуражку сбитого с толку капитана, который по инерции сделал еще несколько шагов и теперь стоял впереди, выжидательно повернувшись к нему вполоборота, Хакс понял, что внезапно застыл посреди ангара среди неподвижных шеренг штурмовиков. Потому что в конце длинного ряда выстроившихся бойцов стоял Верховный лидер. Его массивная фигура заняла собой почти все пространство между двумя шеренгами, поэтому обойти его не представлялось возможным – Рен не оставил им выбора, так же, как в Империи подданным не оставляли выбора, становиться ли на колени перед императором. Стряхнув оцепенение, Хакс заставил себя двигаться вперед как ни в чем не бывало, но подумал, что сравнение, пришедшее ему в голову, было абсолютно точным. Пока они подходили ближе, лицо Рена оставалось бесстрастным, но взгляд не отрывался от Хакса. Чтобы не встречаться с ним, Хакс старался смотреть куда угодно – и невольно скользнул глазами вниз по фигуре Рена, с удивлением отметив изменения в его гардеробе. Исчезли стеганная бесформенная туника и тесные штаны – теперь на Рене красовались армейские брюки и незастегнутый плащ из какой-то мягкой ткани. Это сочетание смотрелось бы комично на человеке его комплекции, если бы не широкий пояс из выделанной кожи, затянутый на талии, и не высокие шнурованные ботинки. Почему-то Рену эта одежда сходила за военную экипировку, придавая ему одновременно изящный и угрожающий вид. Поравнявшись с ним, Хакс попытался отделаться от этих мыслей. По крайней мере, у Рена хватило ума вымыть голову. - Верховный лидер, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал тихо и почтительно. Ландри эхом повторил приветствие. Рен не удостоил их ответом. Его взгляд, обежав Хакса с головы до ног, скользнул к Ландри и словно прикипел к нему. Хакс удивленно нахмурился, узнав хищное выражение, мелькнувшее в глазах Рена, но прежде, чем успел заговорить, Рен шагнул вперед, вынудив его и Ландри буквально отпрыгнуть в стороны, чтобы дать ему дорогу. Обернувшись, Хакс озадаченно смотрел, как Рен, не спеша, двинулся вдоль выстроенной шеренги. Через каждые десять-пятнадцать человек он останавливался и подходил совсем близко к выбранному им штурмовику и буквально утыкался носом в белые защитные пластины, словно пытаясь уловить его запах. - Что он делает? – шепотом спросил Ландри, в голосе которого слышался боязливый трепет, вполне отвечавший собственным мыслям Хакса. Осознав, что так и стоит с открытым ртом, Хакс поспешил придать лицу обычное бесстрастное выражение, настороженно наблюдая, как Рен то исчезает из виду, то вновь появляется, скользя между рядами штурмовиков. Бегать вслед за ним он не собирался и решил просто выждать, чем закончится эксцентричная выходка нового Верховного лидера. - Проводит собственную инспекцию штурмовой бригады. Как видите, методы у него довольно… специфические, - в конце концов ответил он на вопрос Ландри, не желая признаваться, что совершенно не понимает, чего добивается его сокомандующий. Нет, не так – теперь Рен Верховный лидер. Ощутив на себе выразительный взгляд Ландри, Хакс старательно его проигнорировал. Они стояли плечом к плечу, сцепив руки за спинами, в ожидании глядя на хаотические перемещения Кайло Рена, пока он, наконец, не остановился в дальнем углу ангара. Очевидно, инспекция – если это была инспекция - подошла к концу. Рен широкими неспешными шагами направился к ним, заложив руки за спину, и по мере того, как он подходил ближе, вопросов, готовых сорваться с языка, у Хакса становилось все больше. Но пока он сверлил пылающим взглядом поравнявшегося с ними Рена, Ландри вдруг заговорил: - Надеюсь, мои штурмовики оправдали ваши ожидания, Верховный лидер. Хакс вздрогнул. - Чьи штурмовики? – обманчиво мягким тоном уточнил Рен. Ему не было нужды говорить громко – вопрос все равно прозвучал для Ландри оглушительно, как разорвавшийся над ухом снаряд. Он судорожно втянул ртом воздух и поспешно склонил голову. - Ваши, Верховный лидер. Покорнейше прошу меня простить – я лишь отдаю им приказы от вашего имени. Хакс едва сдержался, чтобы не закатить глаза – к его глубочайшей досаде, все намеки и глубокомысленные слова, совсем недавно сказанные им новоиспеченному капитану, пропали зря, перечеркнутые трехминутным общением с Кайло Реном, решившим изобразить перед штурмовиками непредсказуемого загадочного колдуна. - Свободны, - сказал Рен, чем изрядно удивил Хакса и самого Ландри. - Сэр, - капитану не нужно было повторять дважды. Он развернулся на каблуках и рявкнул на весь ангар, озвучив приказ Рена для штурмовиков. Огромное помещение тут же заполнил грохот и топот тысяч ног в форменных тяжелых ботинках, марширующих к выходу из ангара. Ландри последовал примеру своих подчиненных и оказался дисциплинированным настолько, что не стал даже озираться на Рена через плечо, словно напуганный ребенок. Подавив вздох, Хакс повернулся, надеясь тоже незаметно ускользнуть. Он не желал сейчас ни разговаривать с Реном, ни углубляться в размышления о странной трансформации, произошедшей в их взаимодействии за последние два цикла. Особенно о моментах, касающихся трона и всего, что с ним связано. - А вы останьтесь, - непреклонный голос Рена едва перекрыл топот покидающих ангар штурмовиков. Хакс, застигнутый врасплох буквально на середине шага, медленно повернулся. - Слушаю вас, - неохотно буркнул он. Рен подошел совсем близко и даже наклонил голову, чтобы оказаться с Хаксом на одном уровне и подчеркнуть важность того, что хотел сказать, учитывая все еще царящий в ангаре шум. - Я не согласен с этим назначением. Хакс удивленно моргнул. - Что вы хотите?.. Ландри? – с каких пор Кайло Рен стал интересоваться кадровыми назначениями в штурмовых бригадах? – Я уверю вас, что… - Я гораздо лучше чувствую, кому вы можете доверять, а кому нет, - закончил за него Рен. - Что вы имеете в виду? – потребовал объяснений Хакс, немного отступив назад, чтобы видеть Рена целиком. Но Рен только с независимым видом пожал плечами и усмехнулся. Аура таинственности, окружавшая его со времени появления в ангаре, исчезла, словно магия рассеялась, и оракул вновь превратился в человека. - Уверен, вы знаете, что делаете, генерал. Его ухмылка окончательно взбесила Хакса, заставив потерять терпение. - Вообще-то, так и есть, Рен! Он резко развернулся, чтобы уйти, но не смог удержаться от маленькой шпильки. - Решили сменить стиль? Самодовольная улыбка Рена поблекла, и Хакс мысленно поздравил себя, но в следующую секунду отпрянул, когда Рен вдруг протянул руку и медленно провел пальцами по отвороту его шинели. - А что бы вы надели, получив титул Верховного лидера? – спросил он, очевидно забавляясь. А потом вдруг смял ткань шинели в кулаке и резко дернул на себя – от неожиданности Хакс сделал шаг вперед, почти врезавшись в него. – Симпатичный золотой халат, полагаю? И прежде, чем Хакс успел придумать ответ, разжал пальцы и зашагал прочь, оттолкнув его плечом с дороги. Молча глядя, как Рен уходит из ангара, Хакс чувствовал себя, словно загоняемый зверь, вокруг которого кружит огромный волк и ждет, когда жертва, убаюканная иллюзией безопасности, проявит малейшую слабость. И вот тогда волк прыгнет.