Гравитационный колодец

Когда Рен вломился в комнаты Хакса и сообщил, что собирается на S9-02, это не означало, что полет к планете назначен, к примеру, в конкретное время конкретного цикла – как оказалось, Рен в прямом смысле намеревался вылетать прямо сейчас, не тратя ни одной лишней минуты. Это только укрепило подозрения Хакса в том, что изначально Рен не планировал предлагать ему присоединиться. А это значило, что возможность провести спокойный вечер в одиночестве, празднуя победу над Катамоном и в красках представляя себе Рена, заключенного в карбонит, пришлось отложить до лучших времен. А еще это означало, что Рен, не прикладывая никаких усилий, заставил его самым жалким образом суетиться – одевался Хакс впопыхах, отказавшись от обязательных маленьких ритуалов, которые раньше – вне зависимости от времени и обстоятельств - всегда соблюдал, прежде чем выйти за порог своих личных апартаментов. И вот теперь Кайло Рен одним щелчком пальцев сломал тщательно сконструированный, упорядоченный мир Хакса. В очередной раз. Он быстро шел по пустым коридорам Финализатора – в этот период цикла экипаж, в основном, спал, и Хакс радовался, что хотя бы это обстоятельство сложилось для него удачно. Несмотря на то, что на нем был свежий комплект униформы и начищенные до зеркального блеска сапоги, а сам он совсем недавно принял горячий душ, Хакс чувствовал себя неопрятным и всклокоченным. Чем дальше он отходил от своих комнат, тем меньше в нем оставалось уверенности в правильности решения следовать за Реном, а на смену ей приходило ядовитое самоуничижение – опять он, как верная собачонка, бежал вслед за Верховным лидером, - и периодические вспышки запоздалого ужаса при воспоминании о том, что он позволил Рену вломиться в апартаменты, в то время как сам был едва одет. В попытке освободить голову от вороха этих бесполезных отвлекающих мыслей, Хакс применил старый трюк - сосредоточился на том, как с каждым шагом вспыхивали и меркли отражения коридорных ламп в начищенных носках его сапог, и на стуке собственных каблуков, отбивающих четкий ритм по палубам Финализатора. Рен, должно быть, шел к ангарам этой же дорогой пятнадцать минут назад, прекрасно зная, что Хакс послушно последует за ним, как кат-гончая на поводке. И, наверное, это сравнение было оправданным – особенно, учитывая, какую лакомую морковку Рен подвесил у него перед носом. *** Ангары в эту пору цикла тоже были относительно пусты – суета и толпы снующих техников с ремонтниками исчезли до альфа смены, и все же полностью жизнь на корабле не замирала никогда. Даже в самые глухие часы дежурная команда заправляла, чистила, поддерживала в рабочем состоянии жизненно-важные механизмы и наблюдала за слаженной работой всех отсеков корабля – это был слабый пульс, бившийся внутри огромной машины, и его неумолчный гул неизменно успокаивал взбудораженные нервы Хакса. Пройдя мимо штурмовиков, вытянувшихся по стойке смирно, он коротко кивнул им в знак приветствия и получил в ответ слаженный салют. И только после этого спохватился, что в спешке оставил фуражку на столе в своих апартаментах, потому что слишком торопился успеть вслед за Реном – с того бы сталось улететь без него. Выругавшись вполголоса, Хакс мысленно добавил еще один пункт в списке уступок от своих персональных стандартов, допущенных им в последнее время из-за беспорядочных прихотей Верховного лидера. Гладкий темный корпус Ипсилона – личного шаттла Рена – был заметен издалека. Он хищно скалился поднятой рамой шлюзов, издалека похожей на открытую пасть, и, казалось, весь вибрировал от сдерживаемого напряжения, будто подкарауливая неосторожную жертву. Хакс без колебаний взбежал по опущенному трапу и нырнул в его полутемное нутро. Он сам почти вибрировал от волнения пополам с любопытством, которому не мог не поддаться, - вопрос, что же они найдут по координатам, вытащенным для них Твим Зел из взломанных баз данных, вытеснил у него из головы все другие мысли и тревоги. К тому же, Хаксу хотелось как можно скорее разобраться с этой проблемой. Он воспринимал ее, как очередной изнуряющий вызов в бесконечной череде точно таких же, который он был вынужден принять, чтобы по-прежнему держаться наравне с Реном. Он не мог позволить себе сойти с дистанции первым и упустить свой шанс перехватить власть, если Рен вдруг совершит ошибку. При этой мысли Хакс едва не запнулся в темноте коридоров Ипсилона и сбился с шага. Судьба предоставляла ему превосходный шанс, и даже не один. Вдобавок, в его присутствии Рен все чаще вел себя исключительно беспечно и совершенно не остерегался - наверное, вследствие глубоко укоренившейся привычки недооценивать своего бывшего сокомандующего, хотя Хакс начинал подозревать, что все дело было в растущем доверии, которое Рен почему-то испытывал к нему. Если дела обстояли именно так, ему бы радоваться и ликовать – словно при наблюдении за тем, как срабатывает ловушка, поставленная им на надоедливого и очень вредного грызуна, который обходил ее долгие годы, - но вместо этого он чувствовал только смутную тревогу и неловкость. Рассеянно потерев плечо, Хакс продолжил свои блуждания по Ипсилону в поисках Рена. Шаттл был рассчитан на шесть офицеров и двенадцать штурмовиков - теперь незанятые каюты и полутемные коридоры казались тихими, а обилие пустого пространства бросалось в глаза на контрасте с удушающей атмосферой дикого напряжения, сопровождавшей их во время полета с Крайта после провальной операции по разгрому остатков Сопротивления. Проваленной Реном операции. А Хакс тогда сделал все возможное, чтобы прекратить разборки Рена и его милой семейки, которые обернулись поражением для всего Первого Порядка. Добравшись до мостика он, как и предполагал, обнаружил там Рена – и вновь накатили воспоминания о совместном полете с Крайта, о реакции Рена на его слова, сказанные чуть ли не на ухо. На его беспрекословное подчинение - уступка здравому смыслу? – пусть только в тот единственный раз. Хакса бросило в жар. Он слишком хорошо помнил ощущение власти, завладевшее им в тот краткий миг, - он был бы не против, если бы нечто подобное повторялось чаще. К такому легко было привыкнуть. - Рен, - поприветствовал он, останавливаясь у центрального пульта управления шаттлом, расположенного в самом переднем его отсеке. Рен невидящим взглядом смотрел в закаленные транспаристиловые иллюминаторы - словно тоже вспоминал тот день. Но появление Хакса, в любом случае, вывело его из задумчивости – он повернул голову и окинул своего бывшего сокомандующего с ног до головы критическим взглядом. Хакс тут же припомнил, в каком неподобающем виде Рен застал его в апартаментах менее часа назад, и под этим внимательным взглядом опять ощутил себя одетым не в форму Первого Порядка, а в один-единственный халат. Он попытался придумать, что сказать – что угодно, лишь бы прекратить это мучительное молчание, - но тут Рен, наконец, поднял взгляд к его лицу и нахмурился. - У тебя есть все необходимое, чтобы как следует обрабатывать рану? Хакс в изумлении уставился на него, захваченный врасплох этим неожиданным вопросом, но быстро взял себя в руки и тут же ощетинился, высокомерно вздернув подбородок. - Я вполне способен самостоятельно решить, что мне нужно делать для поддержания своего здоровья, Рен. В ответ Рен только недоверчиво хмыкнул. - Прошел почти полный цикл, прежде чем ты отправился в медотсек после возвращения с Нар Шаддаа. - С чего ты взял, что имеешь право рыться в моих медицинских документах или следить, чем я занимаюсь в свободное время? - огрызнулся Хакс. Рен и глазом не моргнул – видимо, никаких угрызений совести по отношению что к первому, что ко второму вопросу он не испытывал. - Я, кажется, уже объяснял, что Первый Порядок и ты, как неотъемлемая его часть, принадлежите мне. Хакс сделал глубокий вдох через нос – на секунду мелькнула мысль развернуться и просто уйти, нарушив все мыслимые пункты устава, - но тут он заметил, что на губах Рена играет кривая и дерзкая мальчишеская улыбка. Он прекрасно знал слабые места в броне генерала и умело тянул за нужные ниточки, чтобы вызвать у Хакса ту или иную реакцию – просто потому что мог. - Ты как ребенок, заполучивший новую яркую игрушку, - уязвленно пробормотал Хакс. - Стремишься испытать ее на прочность и гадаешь, сколько она продержится, прежде чем окончательно сломаться. Рен, тем временем переключивший свое внимание на пульт управления – как будто совершенно потерял интерес к Хаксу и к тому, что он мог сказать, - уселся в кресло пилота и небрежно бросил через плечо: - Ты определенно не яркий и не новый. Кровь опять прилила к бледным щекам Хакса, и он порадовался, что Рен сидит к нему спиной и не может этого видеть. Подойдя к креслу второго пилота, он уселся в него с максимально возможным достоинством. Изнутри жгло невесть откуда взявшееся ощущение унижения, хотя в словах Рена не было, по-видимому, намерения обидеть – он просто ребячился и нес чушь. - И отвечая на твой вопрос, - сказал Хакс, но не потому что считал, что Рен заслуживал ответа, а потому что счел вполне уместным сменить направление разговора, - я полностью восстановлюсь после ранения, если не буду пренебрегать физиотерапией. Последние слова прозвучали мрачно – Хакс вспомнил неумолимость медицинского дроида LN3 и представил, какой разнос тот ему устроит за пропуск процедур. - Дроид оказался немного своенравным, да? Пытается тобой командовать? - невинно поинтересовался Рен, пока его пальцы с невероятной быстротой бегали по кнопкам и рычагам пульта управления, запуская предполетную проверку двигателей и заставляя корпус шаттла отзываться мелкой вибрацией на их низкий гул. - Осталось ли хоть что-то в моем личном расписании, куда ты еще не сунул свой нос? - вспылил Хакс. - Может, мне каждый день составлять отчет о посещении уборной и торжественно вручать его тебе перед утренней сменой? Рен ничего на это не сказал - просто активировал левую консоль пульта и развернул карту звездной системы, чем эффективно отвлек Хакса от переживаний по поводу растущего ощущения уязвимости. - Шесть часов полета в одну сторону. Хакс наклонился вперед, пристально вглядываясь в проложенный маршрут. Светящаяся пунктирная линия уходила глубоко в Неизведанные Регионы, прочь от обжитых районов галактики. Звездные системы там, куда им предстояло лететь, не имели даже названий – только номера, как и та маленькая непримечательная планета, которая была пунктом их назначения. - Шесть часов? Разве нельзя было подобрать другой шаттл, более приспособленный для длительных полетов? О том, что под приспособленностью он понимал прежде всего более внушительные размеры, чтобы можно было как можно реже сталкиваться в коридорах с Реном, Хакс умолчал. Рен бросил на него косой взгляд, плавно поднимая Ипсилон в воздух. - На этом пушек больше, - сказал он. Несмотря ни на что, Хакс не смог задушить приступ смеха, внезапно накрывший его при этих словах. Короткий смешок вырвался из горла – и, что еще более удивительно, Рен тоже улыбнулся, словно отзеркалив веселье Хакса. Не усмехнулся, не хмыкнул – расплылся в широкой улыбке, как будто искренне обрадовался тому, что рассмешил его. Эта мысль отрезвила – Хакс быстро взял себя в руки и поспешно отвернулся, уставившись в обзорные экраны. Лучше он будет смотреть на пустую, уплывающую вниз палубу ангара, чем наблюдать, как редкая светлая улыбка совершенно преображает черты Рена, на миг превращая его в юного мальчишку-пилота, который не имеет ничего общего с убийствами, пытками и борьбой за власть. - Не думал, что ты умеешь смеяться, - тихо сказал Рен. - Умею, - заверил его Хакс. - Но предпочитаю делать это у тебя за спиной. Спустя два удара сердца он все-таки решился взглянуть на Рена и обнаружил, что тот был полностью поглощен пилотированием – шаттл как раз проходил через атмосферные щиты отстыковочного шлюза. Хакс медленно перевел взгляд на разворачивающийся впереди космос и вдруг поймал в транспаристиловом обзорном стекле отражение Рена – он по-прежнему улыбался. *** К счастью, никаких больше шуток и попыток рассмешить не последовало – они летели в комфортной тишине, которая, против обыкновения, не звенела от напряжения и невысказанных слов. Странно было осознавать, что вот уже во второй раз после смерти Сноука он, Хакс, добровольно сотрудничает с Кайло Реном ради достижения общей цели – даже если дальнейшие перспективы такого взаимодействия оставались весьма туманными. Пока же он лениво наблюдал за звездами, проносящимися мимо Ипсилона, и пытался вообразить, что ждет их на таинственной планете Сноука, и какие у него открываются возможности, если информация Твим Зел о сотнях кораблей, тысячелетиями свозивших туда ценные грузы, окажется верна. Сноук по-прежнему оставался для него совершеннейшей загадкой. Конечно, многие тайны уже таковыми не являлись. Например, Хакс знал, что именно Сноук – пусть и опосредованно - приложил руку к его стремительному взлету по карьерной лестнице. Именно Сноук когда-то давно вызвал Хакса к себе и предложил озвучить свои мысли относительно Первого Порядка, его роли и методов завоевания галактики – тогда ему казалось, что наконец-то его заслуги признали публично. Еще Сноук тогда спросил его, не согласится ли он не только сконструировать смертоносное оружие, но и самолично активировать его. Хакс ни секунды не колебался с ответом. И все последующие годы его доводила до бешенства необходимость соперничать за внимание и одобрение Сноука, особенно когда он раз за разом терпел в этом поражение. В ретроспективе, конечно, ясно, что все его усилия в любом случае не привели бы ни к чему – если информация, которую раскопала Твим Зел о прошлом Сноука, верна, тогда и Первый Порядок, и Старкиллер, и уничтожение Хосниан Прайм были просто полигоном для тестирования новых видов вооружения. Сноук просто расширял свой огромный каталог способов ведения войны за счет Хакса и Первого Порядка. Хакс повернул голову, чтобы взглянуть на Рена – возможно ли, что Сноук сделал своим учеником одаренного в Силе Бена Соло, чтобы в очередной раз продемонстрировать безграничность своей силы и влияния? Твим Зел раскопала доказательства, что Сноук играл в эти игры тысячелетиями и, несомненно, был мастером манипулирования, а его многоходовки наверняка простирались далеко вперед на целые поколения. И все же он недооценил Рена – и потому теперь мертв. В глубине души Хакс немного завидовал, что именно Рену, а не ему, выпал шанс уничтожить Сноука. Он знал, что многие считали, что руки у него по локоть в крови – что ж, от крови такого сильного противника, как Сноук, он бы и в самом деле не отказался. - Ты застал его врасплох? - спросил Хакс в тишине, царящей на мостике. Рен оторвался от созерцания раскинувшейся за обзорным окном панорамы космоса, которой Хакс любовался немногим ранее, и вопросительно вскинул бровь. - Сноука? Хакс кивнул. - Вы сражались? Или он настолько доверял тебе, что повернулся спиной, открывшись для удара? Рен помрачнел и отвел глаза. - Его ослепило собственное высокомерие, - пробормотал он. - Он настолько не считался со мной, что даже не рассматривал как угрозу. Хакс удивился, что Рен признал это вслух. - И что? Ты убил его, чтобы доказать, что он ошибался? - Отчасти, - согласился Рен, наклоняясь вперед, чтобы переключить рычаг на контрольной панели. Верхнее освещение погасло, оставив кабину в полумраке, разбавляемом только подсветкой пульта управления, словно Рен стремился прятаться в тени – видимо, только так он мог сказать все, как есть, искренне. - На Нар Шаддаа ты говорил, что знаешь, каково чувствовать себя... когда тебя ни во что не ставят годами. Сноук, кстати, думал о тебе ничуть не лучше – на случай, если ты вдруг вообразил себе что-то другое. Хакс сжал челюсти, но возразить ему было нечего, да и не хотелось особо – со смертью Сноука исчезла побудительная причина, разжигающая их пререкания, и сами пререкания утратили почти весь свой смысл. Ведь не существовало больше стороннего наблюдателя, за чье одобрение нужно было бороться, чью похвалу – заслужить. Некому было по прихоти то отмечать его достижения, то отмахиваться от него. Теперь Хакс и Рен вступили на неизведанную, опасную территорию взаимного ненападения, кружа друг напротив друга в ожидании, когда невидимые весы, колеблющиеся между ними в хрупком равновесии, склонятся на ту или иную сторону. Скорее всего, это будет означать смерть одного из них. - Ты сказал – отчасти, - задумчиво сказал Хакс. - Есть и другие причины, почему ты решил убить своего наставника? - Почему ты убил своего отца? На этот вопрос можно было дать сотни ответов, и все они имели глубоко личный характер. В числе причин организации убийства Брендола была и злость, и ненависть – Хакс никогда не пытался убедить себя, что это не так. Но один-единственный мотив затмевал все прочие. Поэтому над ответом Рену Хакс почти не раздумывал: - Я не хотел больше оcтаваться в его тени. Рен бросил на него быстрый взгляд, демонстративно дернув бровью. - А теперь тебе приходится искать способ выйти из моей. Осталось неясным, всерьез это было сказано или нет, но в голосе Рена определенно проскользнули вопросительные интонации – словно он в самом деле расчитывал услышать от Хакса, что тот вовсе не собирается устранять его со своего пути. Впрочем, с некоторых пор Хакс сам себе не мог искренне ответить на этот вопрос – только не после того, как спас Рену жизнь всего несколько циклов назад и, по-видимому, всерьез намеревался и дальше оберегать его от покушений, в том числе на место Верховного лидера в Первом Порядке. Он сомневался даже, что Рен по-прежнему воспринимает его как потенциальную угрозу и не рискует ли поэтому в будущем повторить путь Сноука – только победителем на этот раз мог выйти Хакс, которого недооценивали достаточно долго, чтобы он, наконец, улучил момент и выбрал наилучшее время для идеального убийства. В этом сценарии Рен умрет, но еще успеет ощутить безграничное удивление, которое станет его посмертной маской. - Почему ты решил взять меня с собой? - решив не поднимать опасную тему, спросил Хакс. - Чтобы оставить в Неизведанных Регионах мой труп и списать мою смерть на несчастный случай или что-нибудь в этом роде? Рен красноречиво закатил глаза и фыркнул. - Если бы я хотел тебя убить, я мог сделать это прямо на мостике Финализатора, и никто бы не посмел меня остановить. Хакс нахмурился и поджал губы. - На твоем месте я не рассчитывал бы так безоговорочно на власть страха, на которой держится весь твой авторитет. Хорошие солдаты следуют за компетентным лидером, который демонстрирует способность командовать, а не разбрасывается жизнями тех, кто служит под его началом. - И все же они прекрасно следовали за Сноуком, - возразил Рен. - В первую очередь они следовали за мной! - запальчиво выкрикнул Хакс, и только после того, как слова были сказаны, осознал, что против можно было возразить слишком многое – часть правды в них, конечно, присутствовала, но только часть. Многие офицеры – особенно те, кто служил еще при старом режиме, такие, как его отец – презирали молодого выскочку-генерала и были бы рады увидеть его унижение и смерть. При этом им было абсолютно плевать, насколько компетентным командующим он был. Судя по взгляду, которым его наградил Рен, ему было прекрасно известно направление мыслей Хакса, но – странное дело – он не стал ни язвить, ни насмехаться. - Со смертью Сноука немногое поменялось, - сказал он вместо этого. - По крайней мере, внешне. Очень немногие в Первом Порядке видели Сноука и говорили с ним. Зато они видели меня - исполнителя его воли. Обстоятельства его гибели тоже мало кому известны. Все, что знают простые солдаты – Сноук повержен, а я занял его место, и раз уж ты жив, несмотря на взаимную антипатию, которую мы питаем друг к другу, значит, тоже приложил руку к свержению бывшего Верховного лидера вместе со мной, чтобы захватить власть в Первом Порядке. Если они верят, что я достаточно силен, чтобы победить Сноука, почему бы им не бояться меня? И разве этот страх может чем-то нам повредить? Хакс во все глаза смотрел на Рена, пытаясь постичь его своеобразную логику и одновременно поражаясь тому, что он вообще заговорил об этом – наверное, это была самая длинная речь, с которой Кайло Рен обратился к нему, за все время их знакомства. А еще в его словах было что-то... какой-то неуловимый смысл, который находил отклик где-то глубоко в сердце Хакса, но никак не желал идентифицироваться во что-то конкретное. - Ты имеешь в виду, что вне твоей тени моей жизни угрожает опасность, - резюмировал он наконец. Рассчитывал сказать это язвительно и желчно, но слова вышли тихими и каким-то потерянными. - И что ты лично об этом позаботился. Рен дернул плечом, уголки его губ знакомым движением ассиметрично опустились вниз, что означало недовольство – видимо, он не был согласен с выбором слов, в которых Хакс перефразировал сказанное им. - Это не было осознанным выбором, - ответил он. - Так выпали кости. Так распорядилась судьба. - Ах, значит, так криффовы кости выпали? - передразнил его Хакс, сжимая пальцами подлокотники кресла. - Ты вообще когда-нибудь в своей жизни принимал осознанные решения? Или просто плыл по течению, куда несло, не считаясь с разрушениями, которые случайно устраивал по пути? Кажущееся спокойствие Рена мгновенно испарилось. Он вскочил на ноги, и Хаксу пришлось приложить максимум усилий, чтобы не вздрогнуть и не отшатнуться. Он ждал, что Рен кинется к нему, и уже готовился ощутить на шее стальные пальцы, но Рен остался стоять неподвижно, нервно стиснув кулаки. - Не сомневайся, оставить тебе жизнь было вполне осознанным решением, которое я очень тщательно обдумывал, - проговорил он низким угрожающим тоном. В два широких шага преодолев расстояние от станции управления до дверей мостика, он на секунду замешкался, бросив на Хакса пылающий взгляд, без слов дающий понять, что по этому вопросу окончательное решение до сих пор не принято, и в любой момент все может измениться, а потом исчез в полутемном коридоре. Только тогда Хакс понял, что его бьет мелкая дрожь, словно вспышка темной энергии, спровоцированная быстро меняющимся настроением Рена, не рассеялась с его уходом, а по-прежнему электризовала воздух на мостике. Он гадал, по какую сторону своего решения оставить ему жизнь Рен пребывал в данный момент, насколько тонким было лезвие ножа, на котором он балансировал, и как далеко ему, Хаксу, можно зайти в замаскированной - и не очень - критике нынешнего Верховного лидера. Хакс прижал ладони к закрытым векам и надавил достаточно сильно, чтобы перед ним заплясали вспыхнувшие звезды, затем медленно повел пальцами вверх по лбу, к вискам и, наконец, зарылся ими в волосы. Тонкие пряди тут же зацепились за швы, скрепляющие кожу перчаток, и запутались еще сильнее – так, что несколько волосков пришлось вырвать с корнем, чтобы освободить руки. Хакс досадливо поморщился. Эти игры с Реном все меньше походили на голошахматы и начинали смахивать, скорее, на рулетку – только курок почему-то раз за разом нажимал один Хакс. И все же оставался самый главный вопрос – если Рен действительно не желал его смерти, то почему? Чего тогда добивался? Чего хотел? Вздохнув, Хакс откинулся на спинку кресла и поплотнее закутался в шинель – в глубоком космосе было холодно, а автопилот Ипсилона ощутимо экономил на отоплении. На контрольной панели светилась карта участка галактики, по которому в данный момент пролегал их путь, и пунктирной линией отмечался маршрут шаттла к планете S9-02 и ответам, ждущих их там - по крайней мере, именно на этом упрямо настаивал Кайло Рен. *** Он, должно быть, задремал – неудивительно, ведь Рен нарушил его привычный цикл сна и бодрствования, бесцеремонно вытащив с Финализатора. Проморгавшись, Хакс сразу же взглянул на пунктирную линию, отмечавшую прогресс их продвижения, и увидел, что она порядочно удлинилась. О том, что прошло достаточно времени, сигнализировали также его шея и плечо, нывшие от долгой неподвижности в неудобной позе. Усевшись ровнее, он попытался размять затекшие мышцы и мельком глянул на соседнее кресло. Оно по-прежнему пустовало, и сердце Хакса сжала необъяснимая нелогичная тревога, как будто огромные пустые пространства космоса, окружающие Ипсилон, стали еще безбрежнее. Никакого смысла в этом не было, и Хакс попытался рационализировать свои неожиданные эмоции – наверное, все дело в том, что это шаттл Рена, единственная защита от ледяного вакуума, и в отсутствии владельца он в подсознании Хакса автоматически превращался в нечто наподобие летающего склепа. Он рывком поднялся на ноги, надеясь движением вытряхнуть странную экзистенциальную чепуху из головы. Взгляд, брошенный на карту, подтвердил, что до цели оставалось лететь чуть меньше часа, и Хакс повернулся было к выходу с мостика, чтобы отправиться на поиски Рена, – да так и замер. Рен стоял у двери, подпирая ее плечом и сложив руки на груди. Почему-то при взгляде на него сразу становилось понятно, что стоял он так явно не пять минут – и все это время зачем-то наблюдал за Хаксом, спящим в кресле второго пилота. При одной мысли об этом у Хакса по спине пробежал холодок, а тонкие волоски на шее встали дыбом. - Мы почти на месте, - озвучил он очевидное. Рен стоял лицом к светящейся карте и, конечно, знал о времени прибытия. Наверняка, как раз ее он и разглядывал с таким напряженным вниманием, а совсем не его, не Хакса. По крайней мере, на это можно было надеяться. В ответ он получил непроницаемый немигающий взгляд, который заставил его конвульсивно дернуть рукой – той самой, на предплечье которой был закреплен мономолекулярный нож. Оставалось сделать еще одно неуловимое движение кистью – и тонкая рукоять сама скользнет в ладонь. Ему показалось, что Рен на это еле заметно поднял бровь, но сказать что-то определенное по его бесстрастному лицу было сложно. - Эти ответы, которые ты хочешь найти, - поспешно сказал Хакс, чтобы прекратить затянувшееся тяжелое молчание. - Ты сказал, что мы найдем ответы, но не на те вопросы, которые задавали изначально... - Которые изначально задавал ты, - перебил его Рен. Хакс глубоко вдохнул через нос, стиснул челюсти и медленно выдохнул, одновременно пытаясь расслабить сведенные судорогой мышцы лица. - Что мы надеемся там обнаружить? Рен помолчал – Хаксу показалось, что он собирается с мыслями, чтобы ответить что-то важное, - но потом вдруг выпрямился, дернув плечом, и в два широких шага оказался возле кресла пилота. Садится, впрочем, не стал, а устроился на подлокотнике, вытянув длинные ноги в проход. Хакс медленно повернулся к нему. - Если информация, которую передала нам Твим Зел, хоть чего-то стоит, - продолжал он, - тогда на планете должны быть доказательства связи Сноука с крупнейшими военно-промышленными корпорациями, являющимися держателями патентов, о которых она говорила. А учитывая, сколько столетий Сноук вел свою деятельность, кто знает, какие еще сюрпризы нас ждут – наверняка мы раскопали только вершину айсберга, чудом сохранившуюся в галактической базе данных. - Сюрпризов будет предостаточно, - мрачно пообещал Рен. Хакс тут же нахмурился. - Ты вообще думал, что мы будем делать, если информация о тайных делишках Сноука подтвердится? Если мы обнаружим что-то действительно ценное? Наилучшим для Первого Порядка курсом действий будет, если мы как-нибудь сумеем переписать все неликвидные активы Сноука на имя человека, который сможет ими должным образом распорядиться. На этот раз поднятая бровь Рена была более чем красноречива. - Ты имеешь в виду себя, разумеется. - Твим Зел сможет с легкостью изменить записи в базе данных, чтобы все выглядело так, словно Сноук по доброй воле передал мне свое имущество, - сказал Хакс, даже не пытаясь делать вид, что роль наследника военной корпорации Сноука в интересах Первого Порядка его не интересует. - Гораздо убедительнее будет, если империю Сноука унаследует его ученик, - не согласился Рен. - А вовсе не генерал, которого он швырял на пол и унижал при всем экипаже мостика. Кровь отлила от щек Хакса. - То есть ты взял меня с собой в качестве боксерской груши? - невыразительно произнес он. - Я должен был сразу догадаться, к чему все идет. К его удивлению, на лице Рена вдруг мелькнуло странное выражение, подозрительно напоминающее раскаяние. - Я вовсе не поэтому... - он вдруг запнулся, рвано выдохнул и глубоко вдохнул через нос, совсем как Хакс чуть раньше. - Я не за этим позвал тебя с собой, - неловко закончил он. - Тогда зачем? - спросил Хакс, скрещивая руки на груди. Рен не стал от него закрываться - по-прежнему сидя на ручке кресла как на насесте, он немного поерзал и для устойчивости вцепился пальцами в подлокотник по обе стороны от себя. - Когда я знаю, что ты где-то рядом, ты кажешься менее опасным, - неохотно признался он. Краска начала понемногу возвращаться на щеки Хакса – не румянец, а здоровый телесный оттенок. В концов концов, приятно было услышать от давнего соперника, что его считают опасным – возможно, даже самым опасным человеком в окружении Рена. Умиротворенный этим признанием, он даже не счел нужным возразить, что по сравнению кое с кем его гипотетическая опасность просто меркнет. Мысли о Силе, которой владел Рен, натолкнули Хакса на размышления о новой возможности: - Если открытый перевод активов Сноука на кого-либо из нас вызывает слишком большие подозрения, то не мог бы ты... - тут он сделал несколько замысловатых пассов рукой вокруг головы, - промыть мозги всем, кто будет ответственен за банковские операции? Или внушить им верность Первому Порядку? Рен фыркнул. - Сила так не работает. Манипулировать разумом живого существа, не разорвав его в клочья, возможно, но это обычно срабатывает, если существо изначально настроено к интересующей тебя теме абсолютно нейтрально либо, наоборот, некие семена лояльности в его сознании уже посеяны – тогда толчок в нужном направлении будет воспринят, как абсолютно естественный результат его собственных мыслей. Боюсь, в нашем случае вероятность и первого, и второго варианта стремится к нулю. - Тогда эти трюки с сознанием – довольно бесполезная вещь, - проворчал Хакс. - И как часто тебе удавалось подгадать нужный момент с нужным человеком, чтобы опробовать на нем этот магический ритуал? - Ты удивишься, насколько много в нашей галактике равнодушных, ничем не интересующихся существ, - ответил Рен мрачным тоном, подтекст которого Хакс не сумел распознать, но который свидетельствовал, что он говорил из личного горького опыта, - но я сомневаюсь, что дельцы, имеющие дело с огромными капиталами, наплевательски относятся к кредитам. - А не получится как-нибудь завуалировать предложение? Скажем, заставить их поверить, что оказать тебе некую услугу – это в их же интересах, - Хакс хмурился, пытаясь разобраться в тонкостях сложных взаимоотношений Рена и Силы. Рен вздохнул. - Вопрос, что входит или не входит в понятие чьих-то интересов, слишком субъективен. В ближайшей перспективе, может, и сработает, если ориентироваться наугад, но как только ситуация стабилизируется, люди начнут вспоминать, что и зачем они сделали. И почему их поступки были, мягко говоря, странными. Хакс задумчиво облизал губы. - А такие, как ты, не могут просто... - он опять помахал рукой, на этот раз перед своим лицом, - ну, знаешь, стереть какие-то нежелательные воспоминания. Рен уронил голову на грудь, фыркнув в очередной раз, потом резко задрал подбородок вверх и возвел глаза к потолку, выразительно вздохнув. Когда он снова посмотрел на Хакса, по его лицу нельзя было сказать с определенностью, думал ли он, что Хакс поддел его по привычке из мрачной язвительности, которая иногда была ему свойственна, или же в самом деле искренне интересовался пределом его возможностей. Хуже всего, что Хакс и сам не знал ответа на этот вопрос, но, к его удивлению, у Рена, судя по следующим его словам, никаких сомнений все-таки не возникло. - Я польщен, что ты и впрямь считаешь меня всемогущим, Хакс, - сказал он, не сводя с Хакса пристального взгляда, в глубине которого мелькнуло и тотчас исчезло нечто темное и опасное. - Как насчет небольшой демонстрации? - Демонстрации? - недоуменно переспросил Хакс, и только потом осознал, что Рен ему предлагает. - Хочешь заморочить мне голову? Влезть в мозги? - голос почему-то стал пронзительнее и на целую на октаву выше. Хакс непроизвольно сделал шаг назад, словно его тело стремилось оказаться как можно дальше от Рена в узком пространстве мостика. - Думаю, с меня довольно фокусов с Силой. Рен прикрыл глаза, следя за ним из-под опущенных ресниц. - Я думал, ты захочешь убедиться лично, на что я способен, - он оттолкнулся от подлокотника, на котором сидел – кресло жалобно скрипнуло, – и встал в полный рост. - А на что – нет. У Хакса пересохло во рту. Он попытался сглотнуть, чтобы увлажнить горло, но только раскашлялся. Каждая клеточка его тела кричала, чтобы он не смел соглашаться, чтобы ответил решительное “нет”, не дал непостижимому монстру-колдуну запустить свои щупальца в его разум, но аналитик и тактик в нем спорили с примитивными реакциями перепуганного организма, в самом деле стремясь узнать, как работает загадочная Сила. Ведь если он выяснит это, то сможет придумать, как от нее защититься. - Хорошо, - настороженно сказал он и едва опять не отшатнулся, заметив, каким восторгом полыхнули глаза Рена. - Но сначала расскажи, что ты собираешься делать. - Сила так не работает, Хакс, - снова повторил Рен и прежде, чем Хакс успел ответить, прежде, чем он успел обговорить правила или очертить границы этого... эксперимента, выбросил руку вперед между ними. Спину Хакса мгновенно сковал холод. Ощущения были неописуемые – словно позвоночник накачали жидким азотом, который разливался по нервной системе дальше и дальше с каждым ударом сердца. Внутренняя вибрация отдавалась в костях, в зубах, а мышцы правого плеча и руки мгновенно онемели – как будто жидкий азот заморозил все нервы, обеспечивающие чувствительность этому участку тела. Его пальцы конвульсивно дернулись - они тоже начинали неметь, и Хакса накрыло нестерпимым желанием немедленно исчезнуть отсюда. Провалиться сквозь переборки шаттла, прочь, куда угодно – только бы не стоять здесь перед Реном и не видеть его лица. А выражение лица Рена стремительно менялось – восторженность уступила место замешательству, на лбу выступила испарина, брови сосредоточенно хмурились. Взгляд стал расфокусированным, как будто он ощупью пытался найти путь в кромешной тьме, но у него ничего не получалось. Хакс собрал все свои силы, чтобы потребовать немедленного объяснения тому, что вытворял Рен, как вдруг пальцы вытянутой к нему руки дрогнули и согнулись, как будто Рен пытался поймать и удержать в горсти воздух, - ощущение холода и онемения исчезло мгновенно и так резко, что у Хакса едва не подогнулись колени. В последний момент, теряя равновесие, он ухватился за спинку кресла и краем глаза увидел, как Рен опять расправляет пальцы. На этот раз импульс был слабее – но Хакс отпустил кресло и, как завороженный, сделал несколько неуверенных шагов вперед, сократив расстояние между ними до минимума. Пальцы Рена сомкнулись на его запястье – они были теплыми, а кожа шершавой и мозолистой. И когда они еле заметно потянули Хакса вперед, привлекая еще ближе, он не стал сопротивляться. Но тут случилось неожиданное – звезды за обзорным окном внезапно из белых смазанных лент снова превратились в далекие точки, а мостик залило ярко-голубое свечение планеты, на орбите которой они вынырнули из гиперпространства. Больше Хакс ничего не успел ни разглядеть, ни подумать – шаттл содрогнулся и резко вильнул в сторону, едва не опрокинув его на Рена. - В нас что, стреляют? - пронзительно крикнул он, чувствуя, как Рен хватает его за талию, не давая упасть. Выпрямившись, он рывком высвободился. - Пусти! В этот момент шаттл снова тряхнуло. За транспаристиловым обзорным стеклом мелькнули красно-рыжие языки пламени, и Хакс ощутил запах жженой электроники и дюрапласта – где-то внутри Ипсилона начался пожар. В два прыжка он оказался возле панели управления и упал в кресло пилота. - Здесь никого нет, кроме нас, - раздался рядом голос Рена. Беспомощность, сквозящая в нем, заставило сердце Хакса провалиться куда-то в желудок. Это ловушка. Твим Зел подкупили, чтобы она отправила их прямиком в западню. Хакс быстро запустил диагностику повреждений, чтобы понять, насколько серьезный ущерб причинен Ипсилону, и попытался перераспределить максимальное количество энергии на внешние щиты – но панель управления не отвечала. Кроме раздражающе громких систем тревоги и оповещений об опасности не работало ничего – зато угрожающе-красный мигающий свет заливал каждый уголок мостика, что, в совокупности с механическим голосом, вещающим о неисправностях, предрекало неминуемую смерть в огненном взрыве или ледяном мраке космоса. Рен что-то кричал. - Орбитальные мины! Хакс выругался и заблокировал ближайший к мостику отсек, в котором, судя по показаниями приборов, произошла разгерметизация и утечка кислорода в космос. К счастью, на этот раз электроника Ипсилона сработала, как положено. Орбитальные мины! Ну, конечно. Почему он об этом не подумал? Целая планета, превращенная в смертельную ловушку, была едва ли лучше, чем предательство и измена. - Можешь их сбить? - крикнул он Рену, поспешно затягивая ремень безопасности. Едва он успел порадоваться, что руки совершенно не дрожат, как Ипсилон получил еще один удар в левый борт, развернулся и начал стремительно снижаться по спирали. Хакс ощутил, как гравитация планеты неумолимо тянет шаттл к себе, а вскоре почувствовал тепло – пока несильное, от трения Ипсилона о верхние слои атмосферы, - но растущее с каждой секундой. Пройдет совсем немного времени, и шаттл превратится в раскаленный огненный шар, несущийся к поверхности планеты. Слишком поздно. Они ничего не могут сделать. - Не могу его затормозить! - Рен с размаху ударил по одному из сигнальных сенсоров, разбив его в мелкое крошево. Сенсор предупреждающе прогудел в последний раз и замолк, красный голый диск, оставшийся среди осколков, мигнул, вспыхнул и тоже погас. - Хакс, если хочешь успеть к эвакуационным капсулам, поторопись. Его голос звучал странно спокойно – словно он полностью смирился со своей участью. - Эта криффова капсула здесь размером с рафтара! - воскликнул Хакс. Одновременно послышался жуткий скрежет сжимаемого гравитацией металла, который атмосфера планеты буквально плавила и разрывала на части. Руки Рена по-прежнему лежали на панели управления – нет, они лихорадочно двигались, что-то переключая, нажимая и передвигая. Хакс почему-то не мог отвести от них взгляд, проклиная про себя всех известных ему богов за то, что не позаботился освоить хотя бы базовые навыки пилотирования. В этой ситуации привычка командовать ничем не могла ему помочь, он был некомпетентен и беспомощен – его жизнь в самом прямом смысле находилась сейчас в руках Рена. И, похоже, она стремительно подходила к концу. Жгучее сияние ореола разреженной атмосферы пропало, темнота космоса посветлела, а где-то внизу Хакс увидел хмурую клубящуюся дымку, которая быстро приближалась. Не прошло и нескольких секунд, как Ипсилон стремительно рухнул в облака – все вокруг заволокло серым, не стало ни верха, ни низа, словно шаттл непостижимым чудом вдруг завис посреди безбрежного туманного моря. Это длилось недолго – они преодолели полосу облачности и вынырнули с другой ее стороны. Перед Хаксом во всю ширину обзорного окна раскинулась поверхность планеты S9-02. Она оказалась поразительно зеленой — темный, почти черный оттенок в низинах перетекал в бледный изумруд на возвышенностях. То, что Хакс смог рассмотреть такие подробности, свидетельствовало о том, что земля приближалась просто угрожающими темпами. - Рен, выдохнул он. - Мы слишком близко. Теперь не имеет значения, сумеешь ли ты затормозить падение шаттла – даже если ты существенно замедлишь его, нас это уже не спасет. - Я знаю, - сквозь стиснутые зубы прошипел Рен и вдруг, откинувшись назад, выпустил из рук пульт управления Ипсилоном. Значит, это все. Высшая точка его карьеры, вершина всех его достижений. Он не станет императором галактики, а превратиться в пыль на планете, которой даже нет на звездных картах. Его отец расхохотался бы, узнав, как бесславно оборвалась жизнь его никчемного сына. Хакс выдохнул и откинулся на спинку кресла, неотрывно глядя, как стремительно приближается зеленый ковер, сплошь покрывавший землю S9-02. Он уже различал отдельные деревья – судя по всему, огромные гиганты с раскидистой кроной, скрывавшей многоуровневую запутанную систему переплетения ветвей и корней. Стволы – в тех местах, где их можно было увидеть, - были покрыты мхом или водорослями, живописно свисавшими длинными нитями, переливающимися в ярком свете солнца. Шаттл мчался прямиком туда, где виднелась граница густого леса, переходящего в коричневую пустошь – Хакса передернуло от вида гниющей растительности, которой суждено, судя по всему, стать его могилой. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но Хакс мог думать только о безбрежных пространствах космоса, какими увидел их впервые – через вьюпорт звездного разрушителя, когда в пятилетнем возрасте его увозили с Арканиса. Это положило начало его мечте. Именно тогда, восторженно наблюдая за ледяным великолепием Вселенной, он, казалось, чувствовал, как невообразимо огромная галактика спиралью закручивается вокруг него, маленького мальчика, и клялся себе, что когда-нибудь все это будет подчиняться и принадлежать ему. Уцепившись за это воспоминание – одно из немногих по-настоящему счастливых в его жизни, - Хакс приготовился к удару о землю. Шаттл вдруг тряхнуло особенно сильно, послышался жуткий скрежет металла, а гравитационное притяжение несущейся навстречу планеты стало невыносимо тяжким, сдавило грудь до спазма – и Хакс распахнул глаза, чтобы достойно встретить смерть лицом к лицу. Увиденное навечно отпечаталось в его памяти, хотя разум из-за перегрузок не сразу осознал открывшуюся взгляду картину. Влажная растительность планеты была теперь так близко, что можно было разглядеть отдельные листья на ближайших деревьях и тропинки, протоптанные инопланетной фауной под ними. Чуть левее виднелась заболоченная равнина, где лежал разлагающийся труп какого-то местного зверя впечатляюще огромных размеров. Шаттл завис как раз над самыми верхушками деревьев – Хаксу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что они действительно не двигались. Земля не приближалась ни на дюйм. И в тот момент, когда до него дошло, что, очевидно, он поспешил с оценкой неизбежности их гибели, вся его решимость встретить смерть достойно испарилась мгновенно, сменившись замешательством, удивлением и отчаянным желанием жить. Этот дикий коктейль ударил ему в голову почище крепчайшего виски – Хакса прошила неконтролируемая дрожь, и он далеко не с первой попытки смог повернуть голову, чтобы взглянуть на Рена. Может, он просто не заметил удара о землю и это – посмертие? Не то, чтобы он был чересчур религиозен, но то, что происходило сейчас, не укладывалось ни в какие рамки. Но нет, Рен по-прежнему был здесь – а Хакс очень сомневался, что в посмертии они оказались бы рядом. Все-таки, должно быть, они были живы. По крайней мере, Рен был совершенно определенно живым. От его фигуры, неподвижно замершей в соседнем кресле, веяло таким жутким напряжением, что у Хакса перехватило дыхание. Руки Рена лежали на подлокотниках ладонями вверх и казались обманчиво расслабленными. Глаза его были закрыты, а лицо - странно умиротворенным. Только теперь Хакс заметил, что красные пластиловые осколки тревожной лампочки, которую расколотил Рен, плавают вокруг них, а длинные локоны Рена лениво колышутся вокруг его головы, образуя темное гало. Рен действительно остановил шаттл. Хакс не смог сдержать пораженный вздох, вырвавшийся сквозь приоткрытые в изумлении губы. Дыхание перехватило, глаза обожгло непрошенной влагой. Рен медленно поднял ресницы. Ладони, все еще обращенные к потолку шаттла, стали мелко подрагивать – и страшное неуловимое напряжение, окутывавшее его фигуру, вдруг исчезло. Земля опять ринулась навстречу – Хакс успел увидеть сплошную стену неестественно-яркой зелени, прежде чем окружающий мир вокруг погас, как перегоревшая лампочка.