Гравитационный колодец

Какое-то движение чувствовалось совсем рядом с ним – вот что-то неуловимо коснулось лодыжки, матрас просел и упруго спружинил. Хакс ощущал чье-то присутствие и знал, что должен бежать, спасаться, но не мог заставить свое тело повиноваться. Ноги казались налитыми свинцом, руки тоже – они совершенно не слушались, несмотря на все более отчаянные команды разума, запертого в неподвижном теле. Даже глаза не желали открываться, хотя перед внутренним взором уже проносились картины одна ужаснее другой - тьма, тени, таящиеся по углам, острые клыки, черные гибкие тела... Сердце, сорвавшееся в бешеный панический ритм, грозило вот-вот проломить грудную клетку, уши заложило от криков, которые – он знал это – существовали только в его воображении, потому что губы тоже не двигались. Беспомощный, неспособный даже позвать на помощь или защитить себя, он был обречен стать легкой добычей для очередного монстра, подкрадывавшегося к нему из темноты... К счастью для него, логика и разум все-таки включились, хоть и с опозданием. Хакс вспомнил, что заснул – и, видимо, по-прежнему спал, парализованный тревогой, так глубоко проникшей в подсознание, что даже обрывочные несвязные сновидения оказались насквозь пропитаны ей. Приняв этот факт, он уже осознанно попытался проснуться, шаг за шагом вытаскивая себя из кошмара, пока, наконец, не получилось – он смог открыть глаза и полной грудью медленно вдохнуть прохладный рециркулированный воздух. Матрас под ним в очередной раз прогнулся, и взгляд Хакса тут же метнулся в сторону предполагаемого врага, но обнаружил рядом с собой отнюдь не монстра, а Кайло Рена. На секунду Хакс застыл в ступоре, не понимая, что здесь делает и почему оказался на одной койке со своим заклятым соперником, но потом все встало на свои места. Все еще живы. Такой была первая связная мысль, пробившаяся сквозь сонный туман, окутавший разум Хакса. Потом он вспомнил, что заснул здесь, потому что сил добраться до другой койки просто не осталось. Он выложился без остатка в попытке удержать Рена на краю гибели и помочь ему в борьбе с ядом, отравлявшим его организм. Хакс попытался сесть, но это оказалось не так легко – все мышцы в теле болели и ныли. Он вздрогнул, потянулся, чтобы помассировать затекшую шею и чувствительно дернул пластиковую трубку, до сих пор соединенную с его кровотоком. Он совсем забыл, что поставил себе капельницу точно так же, как и Рену. Именно поэтому он не чувствовал привычного уже жжения в пересохших слизистых глаз, да и боль в висках уменьшилась с невыносимой до вполне терпимой. Обернувшись, он удостоверился, что капельница Рена тоже осталась на месте и мельком удивился про себя, что умудрился все сделать правильно, учитывая свое состояние – воспоминания о том, что случилось после обнаружения медблока и лекарств, теперь казались смутными и обрывочными. Хакс перевел взгляд на пластиковые пакеты с физраствором, убедился, что они наполовину пусты, попытался прикинуть, сколько прошло времени, но быстро оставил это бесполезное занятие. Он совершенно не представлял, с какой скоростью физраствор поступал в их вены. Сдавшись, он поднял глаза на лицо Рена – раз уж тот не умер, нужно было убедиться, что капельница помогла. Рен уже не казался таким смертельно-бледным, хотя, безусловно, общее его состояние оставляло желать лучшего. Закрытые веки по-прежнему были бордово-фиолетового цвета, темные пряди мокрых волос прилипли к вискам, а на лбу выступила испарина, но все равно Рен уже не производил впечатление человека, стоящего одной ногой в могиле. Даже дышать он стал спокойнее и ровнее – грудь мерно поднималась и опускалась без видимых усилий. С ракурса Хакса, устроившегося в полусидячем положении у изголовья койки, раны Рена почти не просматривались. Он осторожно наклонился вперед и только тогда осознал, что онемение и покалывание мышц спины спровоцированы не только перенапряжением, но и чудовищным холодом стены, о которую он опирался. Да и вообще температура в медотсеке была далека от комфортной, а Хакс давным-давно лишился и шинели, и кителя. Его возня на койке потревожила Рена – он попытался перевернуться на бок, на освободившееся место, но тут же вздрогнул и задохнулся от боли, резко распахнув глаза. Хакс быстро скатился с койки, пошатнувшись, когда колено, про которое он совершенно забыл, едва не подломилось и противно заныло. Для равновесия он ухватился за стойку капельницы и кое-как выпрямился. Рен, наблюдавший за ним, попытался сесть и даже умудрился приподняться на локте, но Хакс предупреждающе вскинул руку. - Не надо. Отдыхай, а я пойду осмотрюсь. Рен прищурился и растерянно моргнул. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем на его лице отразилось понимание – видимо, он вспомнил, что произошло, и напряжение тут же покинуло его тело. Он тяжело рухнул обратно на койку и прикрыл глаза. - Будь осторожен, - сонно пробормотал он. Хакс уставился на него, не зная, что на это ответить, но, учитывая, что Рен глаз так и не открыл, решил просто проигнорировать его неожиданное пожелание. Бросив короткий взгляд на рану – вернее, на то, что виднелось из-под рваной туники и повязки, - он рассудил, что хуже, по крайней мере, не стало. И Рен явно реагировал на внутривенное вливание, так что вполне безопасно оставить его на короткое время, а самому исследовать оставшиеся помещения бункера. Я превращаюсь в настоящую сиделку, - с раздражением подумал Хакс, крепче хватаясь за холодную стойку капельницы и волоча ее за собой. Он не мог не думать, как это отразится на их дальнейших отношениях, если... когда они вернутся на Финализатор. Будет ли Рен чувствовать благодарность за спасение своей жизни? Хакс вдруг представил, как его самого – безупречно чистого, облаченного в новую с иголочки форму – вместе с его заслугами в возвышении Первого Порядка наконец-то оценят по достоинству, ведь его роль выходила далеко за рамки простого военного командования. В его воображении тут же нарисовалась картина, как Рен с одобрительной улыбкой вручает ему нашивки гранд-маршала, как сияют уважением и восхищением его глаза, когда он передает Хаксу под командование восстановленное Превосходство – честно заслуженное и такое желанное... Стоп. Когда это он успел отказаться от намерения отобрать у Рена командование Первым Порядком и титул Верховного лидера? Разве подчиненное положение и вторая роль уже стали для него приемлемыми? - Прекращай витать в облаках, - пробормотал Хакс. Ему очень повезет, если после внезапного исчезновения при выполнении незарегистрированной миссии его вовсе не разжалуют. Тревога, несколько отступившая после пробуждения, тут же вернулась. Он впервые всерьез задумался о том, что будет после – раньше был слишком занят отчаянной борьбой за жизнь, чтобы отвлекаться на размышления о долговременных последствиях своей авантюры. Возможно, согласие присоединиться к Рену в этой миссии будет стоить ему всего, чего он с таким трудом достиг за прошедшие годы. В итоге, будущее представлялось весьма туманным, а думать о прошлом толку не было – тем более, желудок все сильнее напоминал о себе тупой сосущей болью. В последний раз Хакс ел хоть что-нибудь еще в джунглях – они с Реном разделили последний стандартный паек и с тех пор откровенно голодали. Хакс вышел в центральную комнату, примыкающую к той, где стояли койки – несколько часов назад, волоча на себе Рена, он видел где-то здесь охладитель. Конечно, глупо было надеяться, что в медотсеке он предназначался для хранения продуктов, но Хакс подсознательно пытался оттянуть время, когда нужно будет отпирать дверь и выходить в общий коридор, чтобы исследовать остальные комнаты бункера. Хорошо, что стойка капельницы оказалась снабжена колесами – они тихонько дребезжали на линопласте, не заглушая его шагов. Хакс слышал, как слегка поскрипывал его левый каблук – лодыжки гудели, натертые ступни дергало болью, но он не позволял себе хромать. В конце концов, эта боль обостряла восприятие, которое подтачивала въевшаяся в кости усталость. Сейчас было не время расслабляться. Хакс никогда не проходил медицинскую подготовку, но его знаний вполне хватало для понимания, что некоторые приспособления здесь относились не только к стандартному оборудованию для оказания помощи. Медотсек больше напоминал экспериментальную лабораторию – учитывая койки, находящиеся по соседству, которые были предназначены для гуманоидов, а также наличие большого количества бакта-камер, Хакс не был уверен, что хочет знать, какие именно эксперименты здесь проводились. Что, если подопытные образцы еще здесь? Кем они были? Вдоль позвоночника пробежал ощутимый холодок. Решив не поддаваться нездоровому любопытству, он сосредоточился на охладителе. Хромированная дверца оказалась страшно холодной на ощупь, но легко поддалась нажиму, распахнувшись с тихим шипящим звуком. Хакса обдало морозом. В холодно-голубом свете, вспыхнувшем внутри, содержимое охладителя виделось чрезмерно четким и резким. Видимо, здесь хранилось только то, что было необходимо для работы лаборатории. Хакс уныло окинул взглядом полки, заставленных шеренгами каких-то колб – пустых и наполненных подозрительной жидкостью, - запечатанных пакетов со знаком биологической опасности и одинаковых непрозрачных сосудов разной емкости. На всех были налеплены ярлыки, написанные аккуратным мелким почерком. Хакс подвинул к себе один из них - так, чтобы на него падал безжалостный свет - и прочел следующее: Стадия 3, четвертая эмбриональная фаза. Нежизнеспособна. Хакс повернул сосуд так, чтобы ярлык не мешал рассмотреть содержимое за мутным стеклом – и тотчас отдернул руку, едва его не опрокинув. В очертаниях эмбриона, плавающего в густой жидкости, явственно угадывалось тело, покрытое черной чешуей, и длинный гибкий хвост – совсем как у тварей, преследовавших их в джунглях и храме. Хакс отчетливо видел крошечные суставы передних лап и наросты будущих когтей на скрюченных пальцах. Ощущение холода вернулось – и оно не имело никакого отношения к температуре в охладителе. Хакс бросил быстрый взгляд на соседние сосуды, на полки сверху и снизу – все они были заполнены контейнерами одинакового содержания, во всех плавали эмбрионы инопланетных тварей на разных стадиях развития. Что это? Биологическое оружие, созданное в лаборатории? Вряд ли кто-то оказался настолько ловким и подготовленным, чтобы отловить двух диких особей для размножения и выведения новой породы – и Хакс очень сомневался, что в джунглях легко выследить гнездо этих тварей, чтобы забрать из него новорожденный выводок. Видимо, предчувствие его не обмануло – этот подземный бункер, устроенный внутри примитивного каменного храма, действительно предназначался для всякого рода экспериментов. Стало понятно, что случилось с местным населением – все, что было не достаточно большим или не достаточно опасным, чтобы противостоять тварям, попросту погибло от их когтей и клыков. Видимо, на этой планете (по крайней мере, в этом регионе) не нашлось ни подходящего укрытия от монстров, ни мощного оружия, чтобы уничтожить их накорню, ни возможности позвать на помощь. Хакс мысленно отметил про себя этот важный вывод, но решил пока на нем не зацикливаться, оставив до лучших времен – желательно до тех, когда между ним и смертоносными ядовитыми тварями пролягут тысячи световых лет. Он уже собирался захлопнуть дверцу охладителя, когда заметил кое-что, диссонирующее со стройными рядами колб и сосудов с эмбрионами. На третьей полке ярким пятном красного цвета выделялась забытая кем-то банка Кази Физз – шипучка той же марки, что и возле полуразложившегося трупа в соседней комнате. Хакс взял ее и наскоро проверил, не осталось ли рядом еще чего-нибудь съедобного. За очередной колбой обнаружился недоеденный сендвич, завернутый в пищевую пленку. Хакс протянул было руку за ним, но потом покосился на плавающий в формалине когтистый эмбрион и представил себе сотрудника лаборатории, который настолько небрежно относился к инструкциям, что обедал прямо в непосредственной близости от объектов повышенной биологической опасности, и руку убрал. Звезды знают, сколько этот сендвич здесь пролежал, и чем занимался лаборант, прежде чем хватать его грязными пальцами. Закрыв дверцу охладителя, Хакс на секунду засомневался, должен ли он поделиться своей находкой с Реном или нет. С одной стороны, Рен отдыхал, с другой – Хакс нуждался в энергии, а шипучка – это превосходный источник быстрых углеводов. Поэтому, отмахнувшись от назойливых мыслей, он открыл банку и сделал большой глоток, морщась от приторной сладости напитка. Тем не менее, это была не вода из ручья, а продукт, химически произведенный разумным существом – нечто привычное, знакомое и правильное, пусть даже добытое из охладителя, нашпигованного зародышами искусственно выведенных инопланетных хищников. Отхлебывая из банки, Хакс повернул обратно к входной двери в медотсек. Быстрый взгляд сквозь арку в отделение с койками подтвердил, что Рен мирно спит. Хакс облегченно вздохнул. Возле двери он выдернул иглу из вены и отодвинул стойку капельницы в сторону. Зажав пальцами ранку, чтобы остановить кровь, он осторожно прислонился ухом к холодной дюрастиловой поверхности, пытаясь уловить признаки жизни по ту сторону двери – и, конечно, не услышал ничего. Ни клацанья когтей по полу, ни голосов. Прямой опасности явно не было, но Хакса это, к сожалению, не успокаивало. Выбора не осталось – он разблокировал замок и активировал механизм открытия двери. Коридор был пустым и тихим. Хакс сделал шаг вперед и только в этот момент осознал, что при нем нет оружия. Это была одна из тех ошибок, которые человек обычно делает один раз в жизни – Хакс до боли стиснул зубы. Пришлось как можно быстрее возвращаться обратно и искать свой нож на полках возле коек – где точно так же немногим раньше он искал все необходимое для капельниц. Во второй раз коридор снова встретил его тишиной, нарушаемой только гулом рециркулируемого воздуха. Хакс не сразу осознал, что изменилось, пока они с Реном спали – исчезли тревожные желтые вспышки, осталось только стандартное флуоресцентное освещение под потолком. Настороженно оглядывая коридор и гадая, не приложил ли кто-нибудь руку к отключению сигнала тревоги, или же система была запрограммирована на самостоятельное завершение программы через определенный период после однократного нарушения периметра, Хакс направился в уже знакомую комнату с пультом управления. Механизм открытия двери сработал стандартно, хотя Хакс так и не смог отнестись к этому с надлежащим равнодушием – сердце все-таки екнуло, - и труп по-прежнему сидел за пультом, безглазо пялясь в пустоту. На этот раз не обращая на него никакого внимания, Хакс обошел полукруглый пульт, чтобы поближе взглянуть на изображения, транслируемые с мониторов. На центральном экране опознавались знакомые переливы изумрудного – это был тронный зал с причудливо украшенным фонтаном. Сейчас он полностью тонул в темноте, за исключением слабого света лун, просачивавшегося сквозь отверстие в потолке. Наверняка снаружи его хитро замаскировали, чтобы случайная мелкая живность не могла провалиться внутрь. Камера была направлена сверху вниз, и Хакс рассудил, что она, должно быть, установлена где-то на троне или внутри него. - За чем ты там наблюдал? - задумчиво поинтересовался он у трупа, обернувшись через плечо. Все, что они с Реном видели в храме, говорило о том, что его покинули много лет – даже столетий – назад. С какими бы целями он ни был сооружен – архитектурный эксперимент, место поклонения фальшивым богам или еще что-нибудь – это давно осталось в прошлом. Или нет? Хакс еще раз пристально вгляделся в экран, пытаясь разгадать, что такого важного представлял собой тронный зал для обитателей бункера, но ничего существенного больше не увидел. Зал был пуст, насколько можно было судить, даже тварей, преследующих их с Реном, не было видно – Хакс ощутил привычную тревогу при мысли о том, что они каким-то образом смогли пробраться через внешнюю дверь и, может, даже прямо сейчас крадутся по коридору у него за спиной. Он всерьез раздумывал о том, чтобы пойти проверить, как вдруг краем глаза заметил на экране какое-то движение. Адреналин мгновенно выплеснулся в кровь, а сердце заколотилось как безумное. Хакс почти уткнулся носом в левый монитор, которому до этого не уделял особого внимания – перед ним раскинулось поле зеленой травы, которая еще недавно представляла собой идеально подстриженный газон. Возможно, это и была та самая рукотворная площадка, которую они с Реном заметили на видео и снимках с орбиты. Пульс Хакса подскочил еще на пару порядков при мысли, что промельк, который он видел, мог быть шаттлом, попавшим в поле зрения камеры. Затаив дыхание, он вглядывался в экран – но все было спокойно и недвижимо, за исключением легкого ветра, колышащего траву. И в тот момент, когда он уже почти отчаялся, движение повторилось. Оно было очень далеко, но расстояние ничуть не успокоило Хакса, который, наконец, понял, на что смотрит. Инопланетное создание огромных размеров – как то, что уничтожило Ипсилон – возвышалось над деревьями, медленно двигаясь прочь от камеры. Хакс разглядел даже, как оно разевает свои щелеобразные пасти в поисках новой жертвы, и представил себе пронзительный душераздирающий клекот, которым все это сопровождалось. - Сколько же вас тут? - пробормотал Хакс. Забывшись, он слишком сильно стиснул пальцы на жестяной банке с шипучкой и едва не подскочил на месте, услышав жалобный скрип. Недоуменно опустив глаза, он осторожно расслабил руку, разглядывая вмятины, оставшиеся на боку банки, а когда снова поднял голову к монитору, существо уже исчезло. Видимо, на этой планете просто не существовало безопасных мест – ни на поверхности, ни под землей. Поэтому, если этот ровный клочок земли, на который была направлена камера, действительно предназначался для прилетов и отлетов шаттлов, наверняка и здесь не обойдется без неприятных сюрпризов. Хакс вспомнил, как огромное существо раздавило Ипсилон своими отростками-щупальцами, словно шаттл был пустой банкой из-под шипучки, а потом просто выкинуло его остатки в джунгли, и подумал, что такой монстр легко сможет перехватить взлетающий корабль. Возможно, он обречен навсегда застрять с Реном в этом подобии убежища, пока жизнь в остальной галактике будет идти своим чередом. Бросив последний взгляд на мониторы и не увидев ничего полезного, Хакс повернулся, чтобы уйти. Конечно, следовало бы попытаться запустить компьютеры и проверить, сможет ли он войти в систему – возможно, там найдется больше информации об этом месте и о проводимых здесь экспериментах – но он пока не мог заставить себя прикоснуться к трупу, чтобы столкнуть его с консоли. К тому же, удовлетворение такого рода любопытства – явно не первоочередная задача. Хакс вышел обратно в коридор и отхлебнул еще немного шипучки из банки. Помедлил у двери в медотсек, раздумывая, не стоит ли проверить Рена, но потом решил, что это будет излишним – в конце концов, он сам его покинул не более десяти минут назад. Вряд ли Рен успел умереть за это время, и вряд ли кто-нибудь смог пробраться сюда, чтобы выкрасть его и оставить Хакса в одиночестве бродить по бункеру. С другой стороны, почему он вообще об этом беспокоится? *** В коридор выходило еще три двери – две на правой стороне и одна, в которую он, собственно, упирался. Хакс решил начать с ближайшей и подошел ближе, чтобы сработали датчики движения. Когда створки распахнулись, он быстро отступил в сторону, сжав пальцы на рукоятке мономолекулярного ножа, на случай, если что-нибудь – или кто-нибудь – внутри попробует напасть. Но комната оказалась пустой, и Хакс выдохнул, отпуская напряжение. Запоздало подумал, какое, должно быть, забавное зрелище сейчас представлял собой – с ножом в одной руке и с банкой дурацкой шипучки в другой – и фыркнул. Впрочем, веселье немедленно улетучилось, сметенное волной эйфории, едва он понял, где именно оказался. В потолок комнаты над круглой платформой был вмонтирован голопроектор – как раз такого размера, чтобы транслировать изображения в полный рост. В стенах по бокам располагались микрофоны, а на металлическом трехуровневом столе стоял стандартный передатчик, соединенный с системой спиральным шнуром, упакованным в пластиковый корпус. Это явно был коммуникационный центр, и сердце Хакса забилось быстрее, когда он подошел к столу, заставленному различной аппаратурой. Не глядя, он поставил пустую банку из-под шипучки на ближайшую поверхность, лихорадочно пытаясь определить, работает ли хоть что-нибудь из этого или нет – потому что чутье подсказывало ему, что это все средства связи, которыми располагали бывшие обитатели бункера. Решив начать с очевидного, Хакс взял микрофон и щелкнул переключателем на передатчике, нажимая кнопку эфира. Послушно замигали лампочки, на центральном экране побежали ярко-синие цифры и появилась совершенно прямая зеленая линия, обозначавшая, очевидно, уровень сигнала. Хакс наклонился ближе к микрофону, на секунду растерявшись – он не очень понимал, как обращаться к тем, кто, возможно, его сейчас слышит. Представляться полным званием и упоминать Первый Порядок было, по всей видимости, не очень разумно. - Чрезвычайная ситуация. Выжившие после крушения шаттла запрашивают немедленную помощь, - наконец, сказал он. Тишина. Ни шипения трансмиссии, ни помех на канале – ничего, как Хакс изначально и предполагал. Он зло отпихнул от себя микрофон, чувствуя, как в груди разливается отчаяние. Если им и суждено докричаться до какого-нибудь корабля, чтобы улететь с этой проклятой планеты, отсюда им этого сделать не удастся. Хакс опустил голову, раздумывая – очень хотелось все бросить и отложить осмотр оставшегося бункера на неопределенный срок, вернуться в медотсек, отыскать какой-нибудь препарат от боли в перетруженных мышцах (желательно, с наркотическим эффектом) и рухнуть досыпать на койку. Он даже дошел до выхода, с тоской обвел взглядом коридор, потом вздохнул, повернулся спиной к уже исследованным помещениям и двинулся вперед. Оставшиеся двери выглядели совершенно одинаково – впрочем, как и все остальные двери в этом бункере – и комнаты, скрывавшиеся за ними, были похожи как близнецы. Необставленные, маленькие и совершенно безликие. За самой последней дверью в конце коридора оказалась лестница, на которой смогли бы разминуться не меньше трех человек – краска с ее ярко-желтых перил кое-где облупилась, открывая взгляду Хакса ржавые металлические опоры. Это живо напомнило ему о спуске в бункер из тронного зала, когда их везде преследовал прерывистый желтый свет сигнала тревоги, служивший единственным источником освещения в окружающем мраке – он мигал и мигал, словно до кого-то еще не дошло, что если на их появление до сих пор не отреагировали, значит, бункер был совершенно пуст. А может, и нет, может, это была ловушка и где-то за одной из закрытых дверей их все это время поджидали. Хакс помнил, как решил тогда подумать об этом позже, когда рядом не будет Рена, навалившегося на него всем своим весом, когда они окажутся в относительной безопасности и найдут еду и воду - что ж, видимо, это время настало. Эта новая лестница, уходящая вниз, вполне могла дать некоторые ответы на мучившие его вопросы. Хакс стал осторожно спускаться, морщась каждый раз, когда приходилось наступить на левую ногу. Плечо, которое совсем недавно пострадало от бластерного заряда, предназначавшегося Рену, тоже ныло, не до конца восстановившиеся нервы давали о себе знать – пальцы, сжимавшие мономолекулярный нож, начали неметь. Вдруг вспомнилось предостережение сурового дроида, проводившего физиотерапию, так и оставшуюся незаконченной – что стойкого нарушения функций конечности можно избежать, только соблюдая осторожность и регулярно выполняя предписанные упражнения. Что ж, Хакс определенно не делал ни того, ни другого. Перспектива вернуться на Финализатор с хромотой и хронической неспособностью держать оружие не вдохновляла. Лестница, наконец, закончилась, а перед Хаксом оказалась очередная дверь. И механизм ее открытия был явно посложнее, чем датчик движения – рядом на панели управления светился красным запрещающий сигнал. Хакс глубоко вздохнул и наудачу рискнул разблокировать дверь простым запросом на вход. Он был почти уверен, что система откажет ему в доступе – но сигнал послушно мигнул и сменился на зеленый, а дверь с шипением отъехала в сторону. Хакс неверяще ухмыльнулся, но в следующую секунду поток ледяного воздуха, вырвавшийся из открывшегося проема, окатил его с головы до ног, сдавил горло и едва не заставил раскашляться. Он невольно обхватил себя руками и сжался, чувствуя, как стягивает морозом незащищенную голую кожу предплечий. Крепко стиснув зубы, чтобы не стучали, Хакс решительно шагнул вперед. Дверь за ним тут же закрылась – и он, охваченный ужасом, мгновенно развернулся, забыв о больной ноге, чтобы изо всех сил ударить по кнопке запроса на выход. Если он окажется запертым здесь, то уже через полчаса будет мертв из-за переохлаждения. К счастью, панель управления выполнила команду, и дверь послушно открылась, впуская внутрь воздух с лестницы, который на контрасте казался просто теплым океанским бризом. Успокоившись, Хакс опять отступил вглубь комнаты, заставляя себя не оборачиваться на тихое шипение закрывающейся за спиной двери. Вернее, это была не совсем комната, а, скорее, склад. И по сравнению с помещениями наверху, его размеры впечатляли. По крайней мере, в тусклом освещении противоположная его стена терялась где-то в полумраке, а вокруг высились темные громады стеллажей и шкафов. В последнее время Хакс терпеть не мог теней, прячущихся по углам – это означало потенциальную опасность нападения – поэтому он, не задумываясь, приказал увеличить интенсивность освещения. По глазам тут же ударил ослепительный свет галогеновых ламп, и Хакс отчаянно заморгал – на ресницы навернулись слезы, которые пришлось поспешно стирать, но это все равно было лучше, чем бродить по незнакомому помещению в потемках. Немного привыкнув, он обвел взглядом ближайшие полки – явно армейского образца, из сверхпрочной хромированной сетки высотой в четыре стандартные единицы. Все они были заставлены одинаковыми массивными блоками. Хакс узнал эту специфическую упаковку, предназначенную для хранения одного конкретного материала, и застыл в изумлении, с трудом веря собственным глазам. Потом, стряхнув с себя оцепенение и всепроникающий холод, подошел к ближайшей полке и осторожно дотронулся до одного из блоков. Кожу обожгло морозом, но Хаксу было плевать – тем более, подскочивший пульс разогнал кровь и несколько уменьшил дискомфорт от окружающей температуры. Если это в самом деле то, о чем он думал... Он медленно нажал соответствующую кнопку и разблокировал один из контейнеров – крышка со щелчком вышла из пазов, а гидравлический механизм в его основании поднял один из цилиндров, находящихся внутри, чтобы его можно было достать. Хакс знал, что находится в контейнере – вернее, предполагал, но почти не сомневался. Вокруг механизма с терморегуляцией располагались вертикальные ряды серебристых металлических цилиндров размером с ладонь, каждый из которых был снабжен прозрачным траспаристиловым экраном, испускающим люминисцентный голубой свет. Хакс вытащил один цилиндр и во все глаза уставился на него. Пальцы покраснели от холода, мускулы плеча болели все сильнее, но он едва ли это замечал. С трудом стряхнув с себя оцепенение, он наконец поставил цилиндр обратно в контейнер и взялся за соседний, чтобы убедиться, что и его индикатор показывает стопроцентный заряд. Десять штук в ряду, всего десять рядов в одном только контейнере. А этих контейнеров на полках тысячи, если не больше. - Ах ты, старый хитрый интриган, - шепотом произнес Хакс, словно боясь, что громким звуком разрушит атмосферу этого склада, который, если честно, до сих пор казался ему чем-то невероятным, похожим на чужой бредовый сон. - Зачем тебе столько кредитов, если у тебя здесь очищенного коаксимума на шесть миллиардов? Этого с лихвой хватит на оплату любой кампании, которую когда-либо сможет развязать Первый Порядок – а при некоторой удаче, аккуратном устранении особо деятельных противников и точечных торговых эмбарго отдельных планет Порядок в будущем сможет стать монополистом в добыче и торговле коаксимумом. И тогда вся галактика покорится и станет послушно выполнять его волю – только протяни руку и возьми положенное по праву. От открывающихся перспектив Хакса пробило лихорадочным ознобом, который не имел никакого отношения к окружающей температуре. Он аккуратно опустил цилиндр обратно в контейнер, запечатал его и пошел к двери, постоянно оглядываясь на плотно заставленные ряды полок, уходящих вглубь склада. Все индикаторы всех без исключения контейнеров, на которые падал его взгляд, светились одинаково резким голубоватым светом. Дверь перед ним послушно открылась, выпуская наружу – оглянувшись в последний раз на баснословное богатство коаксимума, Хакс все-таки разглядел противоположную стену склада и даже заметил две темнеющие на ней двери. Звезды знают, что скрывалось за ними. Если хотя бы вполовину такое же ценное, как коаксимум... Хакса распирало от желания немедленно взлететь вверх по лестнице, прыгая через три ступеньки, и поделиться своей уникальной находкой с Реном, но первый же шаг напомнил ему о больном колене, перетруженных мышцах и недоедании. Пришлось подниматься в обычном, очень неспешном темпе. Восторг от обнаружения огромных запасов коаксимума постепенно стихал, а голодная боль в желудке, тем временем, сигнализировала, что он отправился исследовать бункер в поисках еды, а не супер-редкого и супердорогого минерала. *** В коридор выходила еще одна дверь, в которую Хакс пока не заглядывал. Взобравшись по лестнице, он поковылял к ней, интенсивно растирая замерзшие покрасневшие руки, чтобы разогнать кровообращение. За дверью обнаружилась очередная лестница – на этот раз уводящая вверх - и Хакс раздраженно фыркнул. Он чувствовал себя странно взбодрившимся, даже вечная тревога куда-то отступила, и это был первый звоночек – он мог легко потерять бдительность и угодить в ловушку. Пришлось напоминать себе, что несмотря на огромные богатства, лежащие в буквальном смысле под ногами, опасность никуда не исчезла, и их многочисленные проблемы тоже. Лестница привела его в очередной коридор, который справа оканчивался тяжелой массивной дверью, а влево тянулся достаточно далеко. Хакс выбрал повернуть налево – в коридор через равные промежутки выходили совершенно одинаковые двери. К сожалению, никаких опознавательных знаков на них не имелось, но с этим Хакс уже смирился – наверняка обитатели бункера прекрасно знали расположение всех комнат, а визиты посторонних здесь не приветствовались. Совсем наоборот. Впрочем, он обратил внимание, что на оборудование здесь явно поскупились – двери не были оснащены ни простым датчиком движения, ни даже примитивным механическим замком. Из этого Хакс сделал вывод, что все, находившееся за ними – если там, конечно, находилось хоть что-нибудь - особой ценности не представляло. Вероятно, это был жилой отсек – комнаты для персонала, обслуживающего лабораторию, и отсутствие возможности запереться изнутри должно было лишний раз напоминать им, что их жизни контролируются полностью, а сами они – такой же расходный материал, как их подопытные. Хакс оказался прав. Открыв первую попавшуюся дверь, он обнаружил узкую односпальную кровать – брата-близнеца койки, на которой сам провел ночь. Одеяло на ней было аккуратно сложено в ногах в полном соответствии с армейскими стандартами. Обстановкой комната похвастаться не могла – у противоположной стены имелась единственная тумбочка с устаревшего вида лампой и хронометром, стол и распахнутый настежь шкаф. Единственное, что отличало эту комнату от безликой армейской казармы – это несколько личных вещей, выставленных на столешнице, и одежда, висящая в шкафу. Очевидно, именно здесь жили те, кто осуществлял проект Сноука (в чем бы он ни заключался) – Хакс живо представил, каково было им находиться здесь длительное время без возможности выйти из бункера или связаться с кем-нибудь вне его. Конечно, транспортники должны были прилетать регулярно, но вряд ли ротация смен персонала происходила здесь часто. Он содрогнулся от внезапно нахлынувшего, давящего чувства клаустрофобии и поспешил выйти из комнаты в коридор – там дышалось легче, к тому же все равно нужно было заглянуть в соседнюю дверь. С этой комнатой ему не повезло – едва Хакс вошел внутрь, как в нос ему ударил уже знакомый тошнотворный запах разложения. Он поспешно отвернулся от его источника, постарался сначала выдохнуть весь воздух из легких, а потом неглубоко дышать ртом. Скосив глаза, бросил быстрый взгляд на труп, завалившийся на одну сторону кровати. Когда-то белые простыни на ней превратились в склизкие желто-бурые тряпки. Примечательно, что в руках покойник держал пад – словно смерть наступила так внезапно, что он даже не успел отложить его в сторону. Выйдя в коридор, Хакс захлопнул за собой дверь гораздо сильнее, чем намеревался, согнулся, прижав ладони к коленям, и раскашлялся. Недавно выпитый Кази Физз явственно просился обратно – Хакс продолжал дышать коротко и неглубоко, пережидая момент слабости. Потом медленно выпрямился и направился дальше по коридору, не заглядывая больше ни в одну из оставшихся дверей. Предположение, что в жилой части бункера обнаружатся и другие трупы, полностью подтвердилось, но от этого зрелище полуразложившейся плоти приятнее не стало. Очередное тело Хакс увидел в конце коридора, в нескольких шагах от мусоросборника. Этого человека смерть тоже застала врасплох. Рядом на линопласте валялись осколки подноса, посуды и остатки еды, к которой до сих пор тянулась скелетообразная рука. Очевидно, все эти люди погибли одновременно и быстро, без предупреждения. При этом ни на одном теле не было никаких свидетельств насильственной смерти. Хакс осторожно обошел останки, стараясь не запачкать сапоги, но его внимание быстро переключилось на комнату, из которой, видимо, вышел этот человек с подносом. Она была достаточно велика по сравнению с остальными, а круглые столы, стулья, огромный двухдверный охладитель между рядами дюрастиловых полок не оставляли сомнений, что перед ним столовая. - Слава звездам, - выдохнул Хакс, без дальнейших колебаний перешагнул через труп и забыл о нем в следующую же секунду. Первым делом он направился к охладителю и рванул на себя тугую ручку – его опять окатило холодом из открывшейся дверцы, а сердце подскочило к горлу в порыве искренней глубокой благодарности. Наверное, так чувствует себя нищий, которого неожиданно одарили огромной суммой кредитов в припадке необъяснимой щедрости. Полки охладителя были заставлены консервированными фруктами – наверняка среди персонала лаборатории имелся любитель есть их холодными, - упакованным сыром, всевозможными колбасами, соками в нераспечатанных пакетах, желе и пудингами, овощами и бутилированной водой. В нижних поддонах Хакс обнаружил сморщенный цуккини и нечто, похожее на тыкву, половину кочана красной капусты в черных пятнах плесени и высохшую морковь, сменившую цвет с оранжевого на белый. Хакс вытащил морковь, не смущаясь даже пожухлыми коричневыми листьями, которые мгновенно прилипли к его пальцам. - Кто-то вырастил тебя здесь, - пробормотал он, оглядываясь по сторонам. Задумавшись, задрал голову вверх, словно надеясь отыскать на потолке ответы на свои вопросы. И именно там его взгляд зацепился за странное вентиляционное отверстие, забранное металлической решеткой. Вроде бы ничего примечательного в нем не было, и в любом другом месте Хакс не обратил бы на банальную часть системы вентиляции никакого внимания, но здесь его удивило расположение – никогда еще он не видел, чтобы в столовых вентиляционную решетку располагали прямо над столами. Кстати, у ближайшего один из стульев был отодвинут назад – наверняка, это сделал тот, чей труп сейчас лежал у мусоросборника. Быстро сопоставив в уме сроки предполагаемой кончины работников лаборатории и время, прошедшее с момента убийства Реном Сноука, Хакс пришел к выводу, что вырисовывается нечто весьма интересное. Правда, думать об этом прямо сейчас совершенно не хотелось, впрочем как и задерживаться здесь дольше. Хакс наугад похватал продукты с полок, прижав холодные пакеты и банки локтем к боку, и быстрым шагом вышел из столовой, оставив загадки, которые она хранила, на потом. У него еще будет время со всем разобраться. *** Пока Хакс шел до медотсека, то успел немного согреться, и легкая дрожь, которую он ощущал при мысли о том, как сообщит радостную новость Рену, не имела ничего общего с холодом. Словно ребенок, узнавший нечто потрясающее и важное, он изо всех спешил обратно, представляя, какое лицо будет у Рена, когда он услышит, что Хакс не только обнаружил солидный запасы еды и воды, но и настоящее богатство прямо у них под ногами, обладая которым они обеспечат Первый Порядок финансированием на десятки лет вперед. А если с умом инвестируют эти средства – то смогут выручить еще больше. Не замедляя шага, он подошел к двери медотсека и едва удержался, чтобы не подтолкнуть открывающиеся створки, чтобы войти побыстрее, хотя прекрасно понимал, что это глупо и бесполезно. Настроившись на разговор с Реном, Хакс сразу повернулся к его койке, ожидая увидеть его там – и резко остановился, словно налетев на невидимую стену, когда понял, что она пуста. Эйфория улетучилась мгновенно, а по спине пополз противный холодок. Несколько мучительных секунд Хакс стоял столбом и молча пялился на койку, где полагалось быть Рену. Дверь попыталась закрыться, но чувствительные сенсоры, обнаружив препятствие, недовольно просигналили, и створки опять поползли в стороны. Потом цикл повторился еще несколько раз, но Хакс едва ли обратил на это внимание. Впрочем, его ступор длился недолго – в конце концов он шагнул вперед, и дверь за его спиной смогла закрыться как положено. - Рен? - позвал Хакс. Стойка капельницы по-прежнему стояла возле койки, игла с системой лежала на простыне – вытекшая жидкость оставила на ней темные влажные пятна. Подойдя ближе, Хакс заметил капли крови – видимо, Рен особо не церемонился, вытаскивая иглу. Почему-то сдавило горло. Хакс сгрузил свою добычу из столовой на койку и потянулся к голенищу сапога, в котором прятался мономолекулярный нож, но тут его слух уловил звук, который мозг, охваченный тревогой, до этого момента игнорировал. Приглушенный шорох струй воды, с силой бьющих о твердую поверхность. Хакс медленно повернулся, обратив, наконец, внимание на смежную комнату, где располагались освежители. При первом беглом осмотре он посчитал ее обычным дезинфекционным отсеком и решил, что она не стоит внимания – гораздо важнее было отыскать еду, воду и способ поскорее убраться с планеты. На всякий случай вытащив нож, Хакс подошел в арке, соединяющей отсек с главным помещением, и внимательно осмотрелся. Правый угол был занят кабинкой, чьи размеры были слишком велики для традиционного освежителя – ее стеклянная дверь была вмурована в дюрастил и пригнана к нему так плотно, что через щели не пробивалось ни единой струйки пара. А то, что кабинка наполнена горячим влажным паром, было прекрасно видно через запотевшее стекло – как и размытую темную фигуру внутри. Одежда Рена была раскидана по всему отсеку, отмечая его путь к освежителю. Один ботинок стоял прямо, другой завалился на бок, сверху были небрежно брошены грязные штаны. Распоротая когтями туника валялась на белом кафеле бесформенной черной тряпкой. Один носок был свернут в тугой комок, другой пинком отброшен в сторону. Последняя деталь одежды обнаружилась у двери освежителя – тоже черная, кто бы сомневался – и Хакс поймал себя на мысли, что никогда раньше не думал о Кайло Рене, как об обычном человеке, который носит носки и нижнее белье. Сформировавшийся у него в голове образ носителя непонятной Силы, а потом – Верховного лидера не оставляли места для таких тривиальных вещей. Хакс не знал, сколько простоял вот так – глядя на неясную тень за запотевшей дверью, на капли воды, которые бодро барабанили по стеклу и стекали вниз, на секунду давая возможность заглянуть внутрь, пока горячий пар опять не затягивал все пространство освежителя. С некоторым усилием вынырнув, наконец, из ступора, он почувствовал, как щеки теплеют от румянца, словно его поймали за чем-то неприличным. Поспешив выйти из отсека, Хакс похромал к койке, на которую высыпал все запасы еды и воды, принесенные из столовой, и тяжело сел, прислонившись спиной к стене. Матрас прогнулся, банка с консервированными фруктами скатилась со своего прежнего места и несильно стукнула его по бедру. Хакс машинально поднял ее, поставив ближе к себе. *** Он рывком вынырнул из сна, который продолжался – сколько? Минуты? Часы? - по-прежнему сжимая в руке банку с фруктами, успевшую нагреться от тепла его тела. Из соседнего отсека все еще раздавался приглушенный шум бегущей воды. Хакс заморгал и по-детски протер глаза, потом попытался по привычке найти хронометр, чтобы узнать время, пока не вспомнил, что это не имеет смысла – он совершенно не представлял, когда его так внезапно сморил сон. Подцепив ногтем крышку банки с фруктами и намереваясь наконец-то поесть, он вдруг ощутил смутное беспокойство. Что-то было не так. Хакс снова с сомнением посмотрел в сторону освежителей – вряд ли Рен принадлежал к тем людям, что любят долго нежиться в горячей воде из чистого удовольствия. - Крифф тебя побери, - пробормотал он, поспешно отставляя консервы на тумбочку и неловко поднимаясь на ноги. Поход к освежителю на этот раз занял больше времени – после сна тело плохо слушалось, к тому же Хакс не хотел выглядеть паникером в глазах Рена, если окажется, что его страхи необоснованы. Он настороженно приблизился к кабинке, пытаясь разглядеть что-нибудь за запотевшим стеклом. Смутную тень, угадывавшуюся за ним, он отыскал не сразу – потому что ожидал увидеть нечто похожее на очертания человеческой фигуры в полный рост, а обнаружил бесформенное пятно где-то на полу. Сердце глухо стукнуло в груди, разгоняя адреналин по всему телу, руки почему-то похолодели. Не думая и не рассуждая, Хакс рывком распахнул дверь в освежитель. Влажный пар тут же окутал его, мокрыми каплями осел на ресницах и волосах. Из открытой двери веяло прохладой, немного разгонявшей густой туман, в котором, наконец, проступили очертания тела Рена, неподвижно лежащего на кафельном полу. У Хакса сложилось впечатление, что в какой-то момент он просто рухнул там же, где стоял – не сполз аккуратно по стенке, а именно упал на бок, неловко подтянув одну ногу к груди. Вода из душа сильным напором поливала его сверху, мокрые темные волосы облепили лицо, повернутое к белоснежной стене под странным углом – к счастью, Рен все-таки лежал на боку, поэтому вряд ли мог захлебнуться. И все же... Хакс сам едва не захлебнулся горячим плотным воздухом освежителя – Рен выглядел окончательно сломленным и обессиленным. Безжизненным. Сдавшимся действию яда, отравлявшего его кровь. - Кайло? - хрипло прошептал Хакс так тихо, что его голос легко перекрыло шумом воды. Он повторил его имя чуть громче и шумно выдохнул с облегчением, когда в ответ Рен пошевелился. - Крифф тебя побери, - еще раз с чувством высказался Хакс, отбросил в сторону нож и шагнул под струи воды. Грязь и глина с подошв его сапог тут же окрасила пол душевой коричнево-черными разводами, которые медленно обтекали Рена и неохотно устремлялись в решетку слива. Хакс склонился над Реном - намокшие волосы упали ему на глаза, и он в раздражении отбросил их назад, пригладив рукой. Подумав, проделал ту же процедуру с Реном – убрал с лица густую завесу мокрых волос, чтобы попытаться оценить его состояние. Рен оказался бледнее, чем должен был, проведя столько времени под горячим душем, тонкие веки по-прежнему были насыщенно-фиолетового оттенка, а сам он еле заметно дрожал. - Сколько еще раз я буду вынужден поднимать тебя с пола? - проворчал Хакс. - Давай, вставай. Он не был экспертом в области медицины, но даже его знаний хватало, чтобы понимать – горячий душ плохо сочетался с жаром и горячкой. Рен не реагировал. Хакс несильно пихнул его кулаком, чтобы привести в чувство. Рена и это не вернуло в сознание. И только, когда Хакс снова отвел ему назад волосы, так и норовившие упасть обратно на лицо, и мимолетно провел пальцами по лбу, он шевельнулся и открыл глаза – правда, опять тут же зажмурился, потому что в них попала вода. - Ты должен встать на ноги, - повторил Хакс. Потом потянулся и, не глядя, повернул кран душа, выключив воду. Сразу повисла неловкая, неуютная тишина, прерываемая только редкими каплями воды, падающими на пол, и скрипом пяток Рена, скользящих по кафелю. Он изо всех сил пытался найти опору и силы, чтобы рывком поднять себя вверх, но оказался слишком слаб и дезориентирован. Хакс, так и не разогнувшись, молча наблюдал за этими жалкими попытками, пока не счел, что с него достаточно. Встав для устойчивости между расставленными коленями Рена, он ухватил его за руки чуть повыше локтей. - Вставай! - рявкнул он – вышло чересчур резко, но ни злости, ни раздражения в его словах на самом деле не было. Рен попробовал, в процессе едва не опрокинув Хакса вместе с собой. Он был каменно-тяжелым, а состояние Хакса тоже нельзя было назвать идеальным – сказывались последствия недоедания, усталости и травм - но он выдержал. Когда Рен смог более-менее опираться на собственные ноги и стоять почти прямо, он выпустил его предплечье и просунул одну руку ему под мышку, обхватывая за пояс, чтобы подстраховать от падения. В таком положении они прижимались друг к другу вплотную – Хакс полагал, что будет только поддерживать, но Рен неожиданно снова навалился на него всем своим весом, заставив невольно покачнуться и с силой врезаться спиной в стену, которая, к счастью, оказалась совсем недалеко. Рен попытался в последний момент смягчить удар и выбросил вперед руку, впечатав ладонь в кафель. При этом лбом он уткнулся Хаксу куда-то в ухо и так и замер, тяжело дыша. Хакс не мог пошевелиться – вернее, он мог бы попробовать, но почему-то медлил. Рен льнул к нему, прижимаясь всем своим угловатым телом – бедра к бедрам, грудь к груди. Даже дышать они в какой-то момент стали почти в унисон, потому что дыхание Хакса сбилось, стало неровным и неглубоким. - Кайло, - произнес он, не зная, что еще сказать, и что вообще происходит, а потом все-таки сделал слабую попытку выбраться из-под тяжелого тела Рена. Одной рукой Хакс по-прежнему держал его за пояс, а вот второй попытался посильнее прихватить его кожу на предплечье, чтобы хоть немного привести в чувство – задача оказалась непростой, кожа Рена была влажной и скользкой, к тому же горячее дыхание, которым тот опалял его шею, немилосердно отвлекало. - Если ты собрался умирать, - тихо сказал Хакс, повернув голову так, чтобы говорить прямо в оттопыренное ухо Рена, - не мог бы ты, по крайней мере, сделать это как полагается, а не вешаться на меня? У меня осталось не так много сил, чтобы постоянно таскать тебя на себе. Несколько секунд ничего не происходило, а потом Рен пошевелился и с усилием попытался перенести вес на собственные ноги, уперевшись ладонью в стену над головой Хакса. Он медленно открыл глаза, несколько раз моргнул, бросил взгляд куда-то в сторону, а потом наверх, где металлическим блеском сверкала насадка для душа. Недоумение, написанное у него на лице, наконец-то сменилось пониманием – он резко оторвался от Хакса, покачнулся и, тяжело привалившись плечом к стене, попытался сделать шаг к двери освежителя. Толком не затянувшиеся раны оказались прямо перед глазами Хакса, как и тонкая струйка крови, выступившая от неосторожных движений и стекавшая по бледному боку. Он продолжал неподвижно стоять посреди освежителя, пока мысль о том, что, в общем-то, ему больше нечего здесь делать, кроме как пялиться на Рена, не обрушилась на него во всей своей безжалостной сокрушительности. Ведь, несмотря на раны и на болезненную дрожь, Хакс невольно отметил длинное гибкое мощное тело, так открыто выставленное перед ним напоказ. Внезапно ему стало нечем дышать – в освежителе по-прежнему было влажно и жарко, - ноги налились свинцом, словно Рен опять навалился на него всем своим весом, а сердце застучало громко и отчаянно, то поднимаясь к горлу, то проваливаясь куда-то в желудок. Хакс ненавидел себя сейчас. Резко сорвавшись с места, он вышел из освежителя. В сапогах хлюпала вода, мокрая одежда неприятно липла к телу. Машинально огляделся, и взгляд зацепился за полку, привинченную к стене, где на крючках аккуратно висели чистые полотенца. Схватив одно из них, он отстраненным выверенным движением протянул его Рену, подчеркнуто не глядя в его сторону. Полотенце у него почти мгновенно забрали, и Хакс остался неловко стоять, вытянув руки по швам и глядя в стену. Рядом послышалась возня – и Рен с трудом выбрался из освежителя. Полотенце он обмотал вокруг бедер. Рискнув бросить на него короткий взгляд, Хакс увидел, как он пальцами пытается пригладить мокрые волосы, убирая их со лба. Из-за влаги они завивались забавными колечками. - Наверху есть жилые комнаты, - сказал Хакс, решив пока опустить некоторые детали, вроде мертвых тел. - А еще одежда, которая может тебе подойти. Я принес с собой немного еды и воды. Тут он все-таки поднял глаза на Рена, стараясь смотреть исключительно ему в лицо и никуда больше, и изо всех безотчетно стиснул руку в кулак, вонзив ногти в ладонь. - Тебе плохо, - отрывисто добавил он. - Иди ложись обратно в постель. Рен опустил глаза, разглядывая разбросанную по полу одежду, и едва уловимо покраснел. Он даже попытался сгрести ее в одну кучу, подпинывая ногой разные предметы гардероба, пока Хакс решительно это не пресек, ухватив его за локоть. - Я не буду еще раз поднимать тебя с пола, - сказал он. - Иди. Рен вдруг широко зевнул, и Хакс с облегчением перевел дыхание – это никак не вязалось с образом того, кто с минуты на минуту собирался умирать. Он молча смотрел, как Рен неуклюже топает голыми пятками по кафелю, пересекает общий коридор медблока, идет к своей койке, и по-прежнему чувствовал на шее его горячее дыхание и каждый дюйм массивного тела, прижимавшегося к его собственному. Кайло Рен был опасен – Хакс всегда это знал. Но он и не подозревал, что Кайло Рен мог быть опасен в этом конкретном смысле. Странное чувство, завладевшее им, Хакс распознал далеко не сразу. Оно было почти не знакомо ему – головокружение, слабость в ногах и ощущение, что его, генерала Первого Порядка, сдернули с пьедестала, лишили оружия и поставили в один ряд со всеми прочими. Это было чувство беззащитной уязвимости. Ему нужно как можно скорее убраться с этой планеты. А еще ему просто необходимо как можно скорее оказаться как можно дальше от Кайло Рена.