Гравитационный колодец

Когда Хакс проснулся – несколько часов или несколько дней спустя, – Рена на соседней койке опять не оказалось. Пробуждение от глубокого сна без сновидений оказалось на удивление мирным – Хакс с удивлением обнаружил, что свернулся калачиком вокруг подушки, хотя обычно в такой позе никогда не спал. Длинная челка щекотала щеку, под толстым одеялом было тепло и уютно – в общем, после ужаса и напряжения последних дней такой комфорт казался чем-то нереальным и фантастически роскошным. Впрочем, Хакс недолго наслаждался физическим его проявлением – ровно до того момента, пока не вспомнил, где именно находился вместе с Реном. На этой планете, затерянной в глубинах космоса за гранью известных миров, они по-прежнему были отрезаны от цивилизации и беспомощны. Переждав накрывший его приступ отчаяния, Хакс привычно попробовал разделить эту глобальную катастрофу на несколько проблем поменьше, чтобы решать их по мере сил, а не сходить с ума от невозможности что-то изменить. Он усвоил этот прием, еще будучи ребенком, когда вынужден был смириться с тем, что его желания всегда будут опережать текущие возможности, но не собираясь от них отказываться – этот навык очень пригодился, чтобы выжить в тех условиях, в которых прошло его детство, даже если иногда маленький Хакс был совершенно не готов его использовать. Когда эмоции, наконец, немного улеглись, Хакс решил, что пора начинать новый день, перевернулся на спину и осторожно потянулся. Плечо болело, мышцы ныли, и у него тут же мелькнула соблазнительная мысль о горячем душе. Правда, потом взгляд упал на пустующую соседнюю койку, и при воспоминании о вчерашнем происшествии в освежителе щеки тут же обожгло румянцем стыда. Рациональная часть его сознания до сих пор пыталась найти разумное объяснение этой дикой, нелепой выходке, а также той легкости, с которой он пошел на поводу странных эмоций, полностью отключив контроль над ними. Если Рен в самом деле мог улавливать образы и настроения находящегося рядом человека, вчерашние фантазии Хакса не могли пройти мимо него. Хотя бы самая яркая их часть. Или вообще все от начала до конца. С этой проблемой он решил поступить так же, как и с первой – отодвинул ее на второй план, чтобы разобраться позже, если придется. Если Рен все-таки как-то обозначит свою осведомленность о выходке Хакса и свое к ней отношение. А пока его ждали более насущные дела. Хакс медленно сел на койке и попытался откинуть одеяла – это оказалось не так просто, потому что они перекрутились и спутали его ноги, не давая встать. В процессе борьбы с упрямыми постельными принадлежностями до него вдруг дошло, что вчера, когда он засыпал, одеяло было всего одно. Очередной взгляд на соседнюю койку подтвердил, что на ней нет ничего, кроме сбившейся белой простыни. Значит, когда Рен зачем-то покинул медблок, он укрыл спящего Хакса сверху своим одеялом. Такое уже происходило однажды – первый раз случился на шаттле, на обратном пути от Нар Шаддаа, когда Хакс отключился от огромной дозы обезболивающих. Тогда он недоумевал, зачем Рен так поступил – слишком заботливый, нехарактерный жест для безжалостного неуравновешенного противника, которым Хакс считал его в то время. За последние недели многое изменилось. Теперь такое внимание к нему уже не казалось настолько непривычным и выбивающимся из его собственных представлений о Рене. И это само по себе было странно. Хакса уже давно преследовало ощущение, словно в последнее время он пытался играть роль в третьесортном голофильме, где сценарий постоянно менялся, и при этом никто не удосужился дать ему почитать окончательный вариант. Хакс привык думать о себе, как о человеке, самостоятельно определяющем свое будущее, полагаясь при этом на тщательно выверенные планы и анализ перспектив – но с тех пор, как он взошел на борт Ипсилона, эта стратегия почему-то перестала работать, сменившись чистейшей импровизацией. Оглядевшись по сторонам, Хакс обнаружил еще одну странность – помнится, вчера он выключил свет перед тем, как улечься на койку спать. Даже разговаривал с Реном на довольно абсурдные темы в полной темноте – и уснул, все еще прокручивая в голове его последние слова. Теперь же в медблоке царил полумрак, по интенсивности освещения схожий с ранним рассветом где-нибудь в умеренном климате планеты. Складывалось впечатление, что Рен очень постарался, чтобы Хакс не проснулся в холоде и темноте. Тут желудок Хакса напомнил о себе недовольным бурчанием, отвлекая внимание от Рена и его странностей на себя. На тумбочке у койки нашлась целая упаковка печенья – Хакс разорвал обертку зубами и с затолкал в рот сразу две штуки. Решив проверить, нет ли Рена в смежной комнате, он сделал шаг вперед и едва не споткнулся о нечто мягкое и податливое. Это оказалось полотенце Рена, которое он вчера вечером – или днем, или ночью - небрежно бросил на пол. Из-за невозможности определить время или хотя бы дату, в восприятии Хаксом окружающей действительности постоянно присутствовал неуловимый элемент нереальности. Как будто все происходящее было сном, от которого он мог очнуться в любой момент. Он задумчиво пошевелил полотенце носком сапога и нахмурился. То, что Рен не был приверженцем чистоплотности и аккуратности, его не удивило, но внезапно подумалось, что и отсутствие понятия о личных границах, что выражалось, например, в полнейшем равнодушии к собственному внешнему виду и игнорировании элементарных правил приличия, могло быть врожденной чертой характера. А вот то, что полотенце осталось на полу, означало только одно – куда бы Рен ни направился этим утром, ушел он совершенно обнаженным. Хакс еще раз внимательно оглядел отсек с освежителями, отметив, что Рен и там включил приглушенное освещение. В отличие от вчерашнего вечера, в нем царила тишина, хотя на кабинке ионного освежителя мигала красная лампочка, сигнализируя о том, что ее дверцу не закрыли до конца, а одежда Рена исчезла с пола. Видимо, ему пришла в голову та же идея, что и Хаксу вчера вечером – использовать ионный душ в качестве импровизированной стиральной машины. Хакс педантично прикрыл дверцу кабинки, дождавшись тихого щелчка, и опять покосился в сторону обычного освежителя – учитывая, что Рена не было, он вполне мог бы постоять немного под горячим душем, но знал наверняка, что мысли о случившемся вчера не дадут ему расслабиться ни на секунду. Он будет постоянно прислушиваться, не идет ли Рен, пытаясь подгадать момент и способ каким-то образом скрыть свои мысли – даже если в тот момент в них не будет присутствовать ничего опасного. Хакс и без того чувствовал себя выставленным напоказ и уязвимым – и неожиданно задался вопросом, не по сходной ли причине сегодня сбежал Рен. Возможно, ему тоже было неловко в присутствии Хакса после того, как он подслушал произошедшее в ионном душе по своим каналам Силы. Если в самом деле подслушал. Впрочем, эта версия не согласовывалась с неуклюжим, робким предложением дружбы. Хотя с этим более чем внезапным предложением вообще ничего не согласовывалось – возможно, это была уловка, хитрость, чтобы вынудить Хакса потерять бдительность и раскрыть свои истинные мотивы и цели. Как будто они и без того были Рену не ясны. Хакс потер переносицу и прижал кончики пальцев к закрытым векам, надеясь утихомирить начинающуюся головную боль. Ему нужно съесть что-то более существенное, чем печенье и ломтик сыра. О воде тоже забывать не следовало. Он вышел из медотсека и принялся методично обходить все комнаты, последовательно останавливаясь возле дверей достаточно близко для того, чтобы срабатывали датчики движения. Не обнаружив Рена ни в одной из них, он спустился по лестнице вниз. Там царила тишина, и горел тусклый свет. Хакс был не в восторге от перспективы снова оказаться на складе и всей кожей ощутить морозный стылый воздух, но мысль о том, что Рен бродит где-то там в одиночку, нравилась ему еще меньше, нервируя до крайности. Что, если он обнаружит среди бесконечного ряда полок еще что-нибудь и решит не делиться этим открытием с Хаксом? Или, например, столкнется с какой-нибудь опасностью, с которой не сможет справиться из-за своего болезненного состояния? В этот момент Хакс опять с досадой осознал, что покинул медблок полностью безоружным. Видимо, контраст между постоянным страхом за свою жизнь, каждую секунду преследовавшим его на поверхности, и относительным спокойствием подземного укрытия сыграли с ним злую шутку, сделав непозволительно беспечным. Он попытался припомнить, видел ли сегодня лайтсайбер Рена на тумбочке у койки – помнится, вчера он там был – и решил, что раз характерная рукоять не бросилась ему в глаза сразу же, значит, Рен все-таки взял его с собой. Конечно, Хаксу это мало поможет, столкнись он с какой-нибудь опасностью в одиночку, но возвращаться обратно в медблок и искать мономолекулярный клинок у него не было ни сил, ни желания. К тому же, если откровенно, тонкий клинок был почти бесполезен против монстров, обитающих на этой планете. Хакс не мог полагаться на него и держал при себе скорее для психологического комфорта, чем для реальной защиты. Он рефлекторно стиснул зубы. Эта мысль несла в себе опасные пораженческие настроения – словно Хакс косвенно признавался себе, что здесь совершенно бессилен и годен только в качестве подпорки для Рена – в прямом и переносном смысле, - пока тот не окрепнет достаточно, чтобы вытащить их обоих с этой планеты. Хотя, по зрелому размышлению, такая стратегия поведения вовсе не шла вразрез с его обычным стилем – Хакс всегда был готов на все, что угодно, чтобы выжить и пробиться на самый верх. В том числе приспосабливаться, угождать, идти по головам и использовать других для достижения собственных целей. Почему же теперь эта мысль вызывает у него такой сильный внутренний протест? Стратегия себя оправдала, он целым и невредимым достиг пика своей карьеры в Первом Порядке при Сноуке, а теперь, когда впереди замаячила еще более желанная цель, почему-то решил притормозить и озаботиться благополучием своего единственного соперника за власть – и не просто волноваться о его здоровье, а искренне пытаться найти оптимальное решение, чтобы в конечном итоге он оказался как можно дальше от опасностей этой планеты. Вместе с Хаксом, разумеется. Не найдя никаких внятных ответов на эти вопросы, Хакс сделал глубокий вдох, готовясь к морозной атмосфере, царящей на складе. Конечно, это ему мало помогло – дыхание все равно перехватило, и он выругался сквозь стиснутые зубы. Согнувшись, он заглянул внутрь через порог, пытаясь определить, там ли Рен, чтобы не тратить время на поиски в таком малоприятном месте. Обстановка на складе осталась совершенно такой же, какой он ее помнил со своего предыдущего визита - контейнеры на полках слаженно мигали индикаторами, свидетельствующими о полном заряде, но одна из дверей в дальнем углу, которую Хакс заметил во время своего вчерашнего поспешного ухода, была приоткрыта, а внутри горел свет. - Рен?- позвал он, по-прежнему не спеша входить. Теплый воздух, который сквозняком тянуло с лестницы, приятно обдувал спину – полностью отрезать себя от него не хотелось. Но маячить здесь, перегнувшись через порог, было глупо. Тем более, что в тусклом освещении склада возникла гигантская тень, сгустилась, потом резко уменьшилась и превратилась в Рена. Он стоял, спиной закрывая яркую галогенную лампу, поэтому Хакс никак не мог различить выражение его лица. Сделав приглашающий жест рукой, Рен исчез где-то за полками, а Хаксу пришлось все-таки заходить внутрь. Он плотнее обхватил себя руками, но это мало помогло – его начинало мелко трясти. Добравшись до двери, за которой скрылся Рен, Хакс, впрочем, тут же позабыл о дискомфорте и даже опустил руки – сначала от удивления, а потом от резко нахлынувшего облегчения, растекшегося по венам, словно дорогой обжигающий виски, выпитый на пустой желудок. Комната оказалась небольшой, тридцать на десять футов, но все стены от пола до потолка были увешаны стандартной современной военной амуницией и вооружением. В основном, карабины М-257 и DLT-17. В центре комнаты располагалась утяжеленная стойка с полками, занимавшая все пространство от двери до противоположной стены. Фигура Рена частично закрывала Хаксу обзор, но даже мимолетного взгляда хватило, чтобы опознать контейнеры с боеприпасами и снарядами. Рен, видимо, правильно интерпретировал горящий воодушевленный взгляд Хакса, потому что посторонился, пропуская его внутрь. - Это одна из нескольких таких комнат здесь, - сказал он. - Оружия хватит, чтобы полностью обеспечить всем необходимым небольшую армию. - Потрясающе, - пробормотал Хакс, снимая со стены бластер модели SE-14C и осматривая его со всех сторон. Ощущение беспомощности, которое мучило его последнее время, стремительно исчезало. - Думаю, тебе это понравится, - сказал Рен, скользнув мимо Хакса к стене. Сняв с нее оружие, он протянул его рукояткой вперед. Это был SE-44С, точно такая же модель, как и та, что осталась лежать где-то на склоне оврага в здешних джунглях. Хакс отложил в сторону бластер, который держал в руках, и взялся за знакомую рукоятку. Этот экземпляр оказался легче, чем привычный ему – наверное, потому что зарядный блок был полностью пуст, - но все равно ощущался чем-то родным и знакомым. Хакс как будто заново обрел чувствительность в парализованной конечности. Подчиняясь внезапному мальчишескому порыву, он до упора вдавил курок – просто потому, что мог, - воображая, как лучистый бластерный заряд легко прошивает зеркальный панцирь одного из ящероподобных хищников, охотившихся за ними. Корпус бластера был прохладным, но легко нагревался от тепла его тела. Расставаться с ним не хотелось категорически. Хакс коротко взглянул на Рена, не в силах стереть с лица улыбку. - Если возьму себе этот экземпляр и не расстанусь с ним до самого Финализатора, это не будет немного чересчур? - Если только ты и спать с ним будешь, - отозвался Рен с легким смешком. Хакс тоже не удержался от смеха, вызванного не столько словами Рена, сколько самим фактом обладания бластером. Повернувшись к полкам с боеприпасами, он быстро отыскал контейнер с зарядными блоками для нужной ему модели. Привычно дезактивировав защиту и откинув крышку, он вытащил один из черных гладких картриджей и легко вогнал его в гнездо аккумулятора. Направив бластер на стену, Хакс отметил превосходный угол, образующийся между плечом и точкой прицела, и удовлетворенно вздохнул, ставя оружие на предохранитель. За неимением лучшего, пришлось засунуть бластер за пояс штанов. Хакс мимолетно пожалел о кобуре, откуда так удобно было его выхватывать, а заодно и об успокаивающей тяжести ножен с мономолекулярным ножом на предплечье. Именно это – с учетом некоторых доработок – он первым делом потребует изготовить, когда вернется на Финализатор. Поддавшись любопытству, Хакс снял со стены соседний бластер, имевший два ствола – один над другим, - причем направленных в разные стороны и, очевидно, способных стрелять разными типами заряда одновременно. Хакс слышал про такое оружие, оно было предназначено для боя со смешанными армиями людей и дроидов, чтобы поражать и тех, и других. Он показал его Рену, не скрывая своего восторга: - Такие использовались во времена Войн клонов. Никогда в жизни ничего подобного в руках не держал. В ответ Рен поднял брови. - Значит, это место не просто склад вооружения, но и музей, - сказал он, обводя взглядом комнату. - Интересно, что здесь еще есть, - нетерпеливо подхватил Хакс. Отложив диковинный бластер, он указал на тот, что засунул себе за пояс. - Ты когда-нибудь стрелял из такого? - Конечно, нет, Хакс, я ведь только вчера на свет появился. Хакс хмыкнул. - Это как раз не новость. Рен стоял вполоборота, но у Хакса сложилось четкое ощущение, что в ответ на это замечание он показательно закатил глаза. И почему-то только сейчас до него в принципе дошло, что Рен, как оказалось, вовсе не разгуливал по базе нагишом, а натянул свои старые брюки – очевидно, побывавшие в кабинке ионного освежителя, поскольку выглядели они полинявшими точно так же, как брюки Хакса. А еще на нем красовалась чужая темно-серая терморубашка с чересчур длинными рукавами, которые доходили ему практически до самых кончиков пальцев. - Ты поднимался наверх? - спросил Хакс. - Да, - рассеянно ответил Рен, двигаясь вдоль полок и не отрывая глаз от выставленных образцов оружия. Хакс подождал несколько секунд, но продолжения не последовало. - И? - наконец, не выдержал он. Рен бросил на него быстрый взгляд через плечо. - Думаю, ты был прав насчет того, что здесь произошло. С персоналом. Хакс взял еще один приглянувшийся ему бластер, зарядил его и прищурился на полки, выискивая армейский жилет с соответствующими держателями для рукояток. Не найдя ничего похожего, он просто рассовал зарядные блоки ко второму бластеру по карманам и засунул его за пояс спереди. - Нашел что-нибудь полезное? - поинтересовался он. Рен как раз обогнул стойку с оружием, дойдя до конца ряда – Хакс теперь не мог его видеть за выстроенной на полках амуницией, - и почти сразу же вслед за этим раздался металлический лязг. Наверное, Рен потащил к себе какой-то особенно громоздкий пластиловый контейнер. - Я искал одежду, больше ни на что не обращал внимания. - Тебе повезло, - пробормотал Хакс. - Наверху этого добра более чем достаточно, ты вполне можешь найти что-нибудь для себя, - продолжал Рен. - Кстати, нам нужно избавиться от трупов. Хакс скептически хмыкнул и уставился на ту часть полок, за которой скрывался Рен. - Что, притащить их сюда? - Ну, я думал, просто стащить их вниз. Температура здесь подходящая - достаточно прохладно. Это замечание сдернуло Хакса с небес эйфории, в которой он пребывал после обнаружения такого внушительного арсенала, обратно на бренную землю. Скорее всего, температура в этой комнате была такой же, как в основной части букера - оружие не нуждалось в особой терморегуляции – но, поскольку дверь была открыта уже некоторое время, морозный воздух добрался и сюда. Опустив глаза, Хакс обнаружил, что кожа на руках покраснела, а вот пальцы, напротив, стали синюшно-белого цвета. - Нам нужно выяснить, что еще здесь есть, - сказал он, разворачиваясь к двери и принимаясь интенсивно растирать предплечья в попытке разогнать кровь. На складе царил настоящий мороз, и теперь ладони Хакса горели огнем – он поспешно повернул налево, зная, что увидит там еще одну дверь. И она действительно оказалась именно в том месте, которое запомнилось ему во время вчерашнего посещения. Правда, на этот раз его встретила преграда – дверь была оборудована контрольной панелью, мерцавшей всеми оттенками зеленого, которая была как две капли воды похожа на ту, что защищала главный вход на склад. При мысли о том, какие запасы бесценного оружия – или иных сокровищ прошлого и современности - могут храниться в этом месте, у Хакса голова пошла кругом. Краем глаза он увидел, как Рен идет следом – дверь закрылась за ним с тихим шипением как раз в тот момент, когда Хакс активировал механизм разблокировки доступа во второе, еще неисследованное помещение. Оно тоже оказалось под завязку забито разными видами оружия и средств защиты от него. Некоторые выглядели совсем уж экзотично – Хакс с трудом узнал нечто, служившее, видимо, прототипом к современным электродубинкам, использующимся, когда противника нужно было взять живым, а не уничтожить, а также старую версию гранатометов, которые теперь состояли на вооружении у штурмовых групп Первого Порядка. - Интересно, какой вклад в развитие современных технологий внес лично Сноук со своими разработками и финансами, - задумчиво спросил Хакс, зная, что Рен стоит прямо позади него. - Мне больше нравится думать об этом арсенале, как о его надгробии, - отозвался Рен. Хакс фыркнул. - Это цинично даже для тебя. Рен не ответил. Он прошел мимо Хакса, направляясь к очередной двери, видневшейся на противоположной стене слева – кажется, эта комната его не слишком заинтересовала. Хакс после секундной заминки поспешил за ним - конечно, ему хотелось немного задержаться, чтобы оценить хранящиеся здесь экземпляры оружия и, быть может, выбрать себе что-нибудь поосновательнее бластеров, вроде дальнобойной винтовки, но это могло подождать. Следующая дверь открылась, едва Рен поднес к ней руку – ее размер оказался гораздо больше, чем у предыдущей, что вела в эту комнату. Хакс поравнялся с Реном, встав с ним плечом к плечу, и места рядом оставалось достаточно, чтобы вместить еще как минимум двух людей среднего телосложения. Распахнувшиеся створки демонстрировали помещение примерно двенадцать на двенадцать футов, длинные царапины на полу и гладких дюрастиловых стенах, а также массивные перила, опоясывающие комнату по периметру. Хакс не сразу понял их назначение, а когда понял, удивленно вскинул брови. - Грузовой лифт, - его пульс снова подскочил на несколько порядков. Воображение тут же нарисовало ему ангар и шаттл, который сможет унести их прочь с этой планеты – Хакс в нетерпении сделал шаг вперед, но Рен, не торопившийся следовать его примеру, вдруг ухватил его за пояс и без труда притянул к себе. - Грузовой лифт, который ведет куда? - резонно спросил он, не давая Хаксу ни двинуться вперед, ни вырваться. Более того, когда Хакс инстинктивно дернулся, Рен только усилил хватку на его бедре. Оказавшись прижатым к нему совсем близко, Хакс почувствовал, как медленно каменеют от напряжения все его мышцы. - Именно это я и хотел выяснить, - резко сказал он, пытаясь вывернуться из удерживающих его рук. Но все его попытки окончились тем, что к одной руке Рена, лежащей у него на бедре, присоединилась вторая, опустившаяся на предплечье, что еще больше ограничило ему возможности для маневра и подвижность. И только осознав, что Рен настроен решительно, Хакс перестал сопротивляться – видимо, что-то, связанное с этим лифтом, всерьез обеспокоило адепта Силы, наделенного даром предвидения. - Что? - севшим голосом спросил он. Сердце колотилось слишком сильно - учитывая, что пытаясь вырваться из хватки Рена, он даже не запыхался. - Чувствуешь что-нибудь? - Просто разумная предосторожность, - ответил Рен. - Эта штука может вести наружу, к чему ни один из нас не готов, я полагаю. Не уверен, что смогу защитить нас обоих вне бункера. Хакс представил, как двери лифта открываются, являя перед ними распахнутые пасти и обнаженные клыки хищных чешуйчатых тварей. Рен прав – у них не будет ни времени, чтобы среагировать, ни пространства для маневра, даже лайтсайбер окажется по большей части бесполезен. А если Рен, к тому же, сомневается, что сможет подчинить себе Силу... - Надо же, я слышу от тебя разумные слова. А мне казалось, в последнее время только я один занимаюсь тем, что пытаюсь не дать нам обоим глупо погибнуть по той или иной причине, – упрямо проворчал он, в глубине души признавая, что логика в словах Рена имелась, а сам он действовал в лучшем случае импульсивно. Хватка Рена на его бедре заметно ослабла, и Хакс услышал негромкий смешок прямо у себя над ухом. - Справедливо. Я у тебя в долгу, - его рука выпустила, наконец, предплечье Хакса, но вместо того, чтобы отстраниться совсем, зачем-то скользнула вниз к локтю. - Ты замерз, - отметил он невпопад, очевидно, ощутив под пальцами, как кожа Хакса моментально покрылась мурашками – но не от холода, а исключительно от касаний Рена, ставших осторожными и почти робкими. - Наверху есть освежитель – не ионный, а самый обычный. У меня определенно хватит сил, чтобы покараулить, если захочешь принять горячий душ, чтобы согреться. Кровь отлила у Хакса от лица – ему просто невероятно повезло, что в этот момент он стоял к Рену спиной. Или все-таки не повезло – потому что он, в свою очередь, не мог видеть выражение лица Рена и не мог повернуться к нему, не выдав при этом своего замешательства. Тон, которым были сказаны эти слова, был абсолютно лишен каких-либо издевательских интонаций или намеков, по которым можно было бы судить, что Рен над ним насмехается – и таким образом дает понять, что в курсе его диких фантазий в ионном освежителе. В конце концов, Хакс решил, что это к лучшему. Он не хотел знать. Точно так же, как не хотел знать, почему прикосновения Рена заставляют его кожу покрываться мурашками, или думать о том, что ладонь Рена такая большая, что может, при желании, обхватить его предплечье целиком, или гадать, зачем Рен вообще до него дотрагивался так... странно. Хакс все-таки рванулся прочь, и внезапность этого движения, видимо, застала Рена врасплох, потому что он без возражений его отпустил. Оказавшись в лифте, Хакс повернулся на каблуках и коротко взглянул на панель управления – на ней мягким зеленым светом горели пять кнопок, и каждая была обозначена буквой или цифрой, начиная с L и заканчивая четверкой. Предположив, что сейчас они находятся в самом нижнем положении, Хакс рассудил, что медотсек, в таком случае, расположен на первом. Второй этаж тоже не представлял тайны, так что он, не колеблясь, нажал кнопку третьего и одновременно вытащил из-за пояса бластер. И только потом поднял глаза на Рена, который все еще стоял в проеме. - Идешь со мной или нет? - отрывисто бросил он. Рен что-то недовольно проворчал, но все-таки повернулся боком и грациозно скользнул в стремительно сужающуюся щель между стеной и тяжелой лифтовой дверью. При этом лайтсайбер непостижимым образом перекочевал с его пояса в ладонь, и Хакс, подумав, тоже снял свой бластер с предохранителя. Он старался смотреть четко перед собой, не отвлекаясь на Рена, образ которого все-таки ловил периферийным зрением, и глубоко дышать, чтобы утихомирить неуютное чувство волнения, зарождавшееся где-то в животе. - Ты говорил, что не можешь напрямую читать мысли другого человека так, чтобы он об этом не узнал, - пробормотал Хакс тихо, озвучивая вслух то, что беспокоило его куда больше возможных опасностей, поджидающих на третьем этаже. Вообще-то, он не собирался говорить на эту тему, и даже вздрогнул, осознав, что этим вопросом сам себя загнал в ловушку. Но, с другой стороны, если Рен лгал ему о таком важном аспекте владения Силой, то абсолютно все, что было сказано им за последние дни, можно было смело ставить под сомнение... Рен повернул голову – Хакс почувствовал на себе его тяжелый взгляд. После долгих минут ожидания, показавшихся вечностью, он, наконец, услышал: - Что ты имеешь в виду? Лифт, дернувшись, поехал вверх. Цифра “один” вспыхнула зеленым – и Хакс закусил губу, пытаясь придумать, что ответить на этот вопрос, не выдавая истинных мотивов, стоящих за неосторожно вырвавшимися словами. - Ничего, - в конце концов, буркнул он, так ничего и не придумав. Но ведь можно же было провести эксперимент, чтобы проверить свои догадки? Хакс изо всех сил сконцентрировался на Рене, направляя в его сторону слова и транслируя их со всей ясностью и отчетливостью, на которые было способно его воображение. Ты слышал меня вчера, когда я фантазировал о тебе в душе? Когда представлял тебя на коленях, а твои губы – на моем члене? А ты сам? Когда-нибудь развлекался подобными фантазиями? Думал о том, каков я на вкус? Эти целенаправленные мысли опять вызвали острый приступ стыда – Хакс даже не ожидал, что он будет настолько болезненным. Обычно такие фантазии он оставлял для одиноких темных ночей, для тщательно запертых комнат или хотя бы для кабинок ионного душа, находящихся глубоко под землей на неизведанных планетах – они не предназначались ни для кого, кроме него, и при свете дня он яростно отрицал бы их наличие, если кому-нибудь взбрело бы в голову попытаться его в этом уличить. Если Рен в самом деле способен увидеть эти запретные картины, если способен каким-то образом почувствовать их... Краем глаза Хакс заметил, что Рен отвернулся в сторону. Сам он продолжал гипнотизировать взглядом панель управления, до боли в глазах сосредоточившись на том, как наливается зеленым светом кнопка второго этажа, разгорается и тухнет – только бы не забыться, не моргнуть, не отвести взгляд, не повернуть голову. Перед тем, как лифт остановился, прибыв в пункт назначения, Хакс все-таки проиграл битву с самим собой и отважился коротко глянуть на Рена – на его сосредоточенно склоненную голову и побелевшие пальцы, которыми он стискивал рукоять лайтсайбера. Лицо Рена при этом не выражало ничего – или же Хакс просто не смог его прочитать. Тишина, сгустившаяся в маленьком пространстве лифтовой кабины, вдруг стала невыносимой и давящей. Хакс физически ощущал тяжесть слов, оставшихся невысказанными, и гадал, не пытались ли они оба подойти к одной и той же теме с разных сторон. Он - транслируя неловкие проекции, а Рен – используя характерные жесты и прикосновения. Нет, это все так и должно остаться невысказанным. Загадкой, тайной, чем-то, что принадлежит исключительно ему, Хаксу. Нужно вспомнить о дисциплине и в будущем не позволять себе ничего, что можно будет истолковать превратно, вне зависимости от его физического или эмоционального состояния. С той самой битвы на Крайте, когда он поднялся на борт шаттла Рена, события развивались как-то странно, а сам он вел себя возмутительно беспечно и неосмотрительно. С самого детства Хакс учился выживать под прессингом, оставаясь при этом хладнокровным и эффективным, и никогда бы не достиг того, чего достиг, если бы взял в привычку этот прессинг недооценивать. Сейчас постоянное присутствие Рена стало частью его новой реальности, и он слишком расслабился – а ведь следовало помнить, что неважно, сколько раз за последние дни ему пришлось поднимать Рена с пола. Важно – что Рен был и остается тем самым человеком, который насквозь проткнул лайтсайбером своего отца. Вчера ночью он пытался провести параллели между ними, и то, что, казалось бы, объединяло их - генерала Хакса и Кайло Рена - на самом деле не делало чести ни одному, ни другому. Лифт мелодично прозвенел, сигнализируя о прибытии, и Хакс был даже благодарен ощущению опасности, принесшему с собой напряженную готовность к бою – это было гораздо лучше унылого самокопания, которому он предавался всего несколько секунд назад. Рен, кажется, тоже насторожился – весь подобравшись, он чуть наклонился вперед и выставил перед собой руку с лайтсайбером, хотя пока не спешил его активировать. Хакс поднял бластер, сцепил зубы и молча смотрел, как открывается дверь лифта. Снаружи все тонуло во мраке, но, по ощущениям, помещение, на пороге которого они стояли, было огромным. По коже Хакса пробежал холодок, волоски на руках встали дыбом – не имея возможности разглядеть хоть что-нибудь, кроме отражения стандартного освещения лифтовой кабины в дюрастиловых пластинах на полу, он описал бластером широкую дугу, пытаясь целиться сразу во всех направлениях. Стояла поразительная тишина, словно весь огромный бункер затаил дыхание. Воображение Хакса тут же подкинуло безумную идею, что они в самом деле забрели прямо в логово хищных монстров, которые теперь следили за ними из темноты. Да что же с ним происходит? Это мысли не солдата, а трусливой мыши, и поведение, кстати, соответствующее. Хакс сердито нахмурился и уже открыл было рот, чтобы отдать команду включить освещение, как вдруг краем глаза увидел, что Рен опустил сайбер и небрежным жестом пристегнул его обратно к поясу. Напряжение оставило его мгновенно, как только он понял, что Рен не чувствует никакой опасности. Опустив руку с бластером, Хакс перевел дыхание и только потом осознал, насколько безоговорочно привык доверять интуиции Рена в подобных вопросах. Мысль ему не понравилась, и он упрямо не стал менять позу, вновь подняв бластер на уровень глаз, но тут Рен скомандовал включить освещение, и то, что предстало перед ними, мгновенно заставило Хакса позабыть об этих мелочных переживаниях. Это действительно оказался ангар – должно быть, он находился совсем близко к поверхности. Две огромные панели, служившие ему потолком, сходились в центре и, должно быть, раздвигались, открывая путь в небо – и дальше, в космос. Хакс жадно обежал взглядом ангар, ища знакомые очертания шаттла, капсулы – чего угодно, что могло бы унести их с этой планеты. И только спустя долгие минуты сквозь туман неверия и отрицания пробилась мысль, что здесь не было ничего – ничего целого и функционирующего, по крайней мере. - Мы точно обречены сгнить тут живьем, - мрачно сказал Хакс, сверля взглядом остов странного приспособления, отдаленно похожего на летательный аппарат, и чувствуя, как в груди разливается отчаяние. - Ничего подобного, - возразил Рен. Он шагнул вперед и направился к ближайшему открытому отсеку. Хакс проводил его взглядом – сам он был слишком демотивирован, чтобы идти следом. Рен с интересом изучал то, что осталось – или то, что не доделали изначально – от странного шаттла, по виду напоминавшего какое-то огромное насекомое. Хотя обшивки на нем не было вовсе, очертания дюрастилового каркаса были похожи на изящные формы истребителя. Впрочем, куча деталей – наверняка вперемешку с мусором – валялась по всему отсеку в полнейшем беспорядке, и Хакс очень сомневался, что им когда-нибудь удастся собрать из этого функционирующий шаттл. - Выглядит так, словно кто-то решил на досуге заняться моделированием, - уныло сказал он. - Может, это было хобби какого-то лаборанта, который мечтал убраться отсюда. - По крайней мере, начало положено, разве нет? - спросил Рен, ведя рукой по дюрастиловой раме того, что при должной фантазии можно было принять за носовой обтекатель будущего шаттла. Хас фыркнул, засунул бластер за пояс и решительно повернулся обратно к лифту. Хлопнув по кнопке вызова, он дождался, когда открылись раздвижные двери, и крикнул Рену, обернувшись через плечо: - Пойду займусь трупами в комнатах. Все лучше, чем любоваться на это. Может, со временем, он действительно сможет разобраться, что конкретно хотел создать неведомый инженер, и даже закончить его работу – но, увы, это случится слишком нескоро, чтобы спасти его генеральское звание и место в Первом Порядке. *** Наличие лифта, связывавшего между собой этажи бункера, оказалось очень даже кстати – перспективу тащить разлагающиеся трупы вниз по двум лестничным пролетам нельзя было назвать привлекательной. Рен присоединился к Хаксу чуть позже, ни словом не обмолвившись об ангаре и о том, что его пустые отсеки забили последний гвоздь в крышку гроба надежды поскорее улететь отсюда. Когда они закончили с трупами, Хакс вздохнул с облегчением, теперь бункер меньше напоминал гробницу и чуть больше – жилое помещение, где можно попробовать устроиться с определенным комфортом. Временный дом для них двоих. Или все-таки для Верховного лидера и его верного оруженосца? Хакс не раз хотел поднять этот вопрос и выяснить, как видит ситуацию Рен, но хрупкий мир, установившийся между ними, был настолько шаток, что любое высказывание на такую болезненную тему могло его опрокинуть за несколько секунд. Хакс не чувствовал в себе сил ввязываться в очередные пререкания, и даже подобрать подходящие слова, чтобы начать этот разговор, оказалось неожиданно сложно. Поэтому после того, как последний труп был спущен в оружейную комнату на складе, где температура была более-менее низкой, он отправился инспектировать жилой блок на третьем этаже. В комнатах для персонала они обнаружили только одного мертвеца, и это конкретное помещение Хакс решил оставить напоследок. Конечно, позже придется обыскать и его – вдруг обнаружится что-нибудь полезное для них, – но пока ему не хотелось даже заходить туда. Если честно, сейчас он бы с огромным удовольствием вымыл руки после перетаскивания тел, а потом съел что-нибудь сытное и горячее. В одной из комнат обнаружился собственный, встроенный в стену освежитель – неожиданная роскошь для помещения, мало чем отличающегося от армейской казармы. Учитывая, что койка здесь была стандартная, Хакс сделал вывод, что комната принадлежала руководству или администрации, или как там еще они могли называть человека, который координировал их работу. Освежитель был, конечно, маленьким, но по сравнению с кабинками, установленными на шаттлах, казался вполне вместительным. Хакс заглянул в него ради интереса – ничего примечательного, стандартная полукруглая кабина с нерегулируемой насадкой душа, намертво вмонтированной в потолок. Полированную сталь в интерьере несколько разнообразили встроенные стеллажи с личными вещами – бутылочками шампуня, мыла, губками, дешевыми пластиковыми лезвиями. В глубине шкафчика Хакс нашел даже открытый тюбик лубриканта. Поморщившись, он вышел из освежителя и прикрыл за собой дверь в приступе отчаянной неловкости – даже подумать о том, чтобы воспользоваться душем, пока в кабинке находились чужие вещи, было невыносимо. Пустой и отстраненно-безликий ионный освежитель в медблоке – это одно, но личный освежитель в чьей-то комнате – совсем другое. Словно дух прежнего жильца незримо присутствовал здесь, и Хакс каким-то образом делил с ним это пространство, чего не делал никогда в жизни. Даже будучи кадетом в Академии и пользуясь общими душевыми, он никогда не оставлял там свои личные вещи – точно так же, как и другие его сокурсники, - поэтому ощущения принадлежности не возникало. А что если где-то, за тысячи световых лет от него, на Финализаторе ушлые имперцы уже списали его, генерала Хакса, со счетов и старательно вычищают из коридоров звездного разрушителя любую память о нем, подыскивая на место командующего другую кандидатуру? Пиви, например, который для повышения собственного статуса в глазах подчиненных может демонстративно переехать в апартаменты Хакса, тем более, что они находятся совсем рядом с его. И, возможно, прямо сейчас он сидит на диване Хакса, сует свой любопытный нос в его вещи. Или еще хуже – принимает душ в освежителе Хакса, лениво перебирая содержимое его шкафчиков, а там были не только вещи, которые можно было найти в комнатах любого офицера, но и глубоко личные, не предназначенные для посторонних глаз предметы. Хакс представил, с каким презрением будет ухмыляться Пиви, когда обнаружит проигрыватель с записями шелеста дождя или небольшую коллекцию секс-игрушек, и в каких выражениях сообщит всем, кто захочет его слушать, каким извращенцем был их бывший генерал. При этой мысли Хакса затошнило. Он так резко захлопнул дверь в освежитель, что ее стеклянная створка еще долго дребезжала, вибрируя в тонкой оправе рамы. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Хакс попытался отогнать от себя чересчур реалистичные образы и утихомирить жажду немедленной мести за преступление, случившееся пока только в его распалившемся воображении. Или, по крайней мере, отложить возмездие на потом, когда его можно будет реализовать. У Хакса водилась такая привычка – продумывать гипотетические планы устранения воображаемых обидчиков. Некоторые пригождались. Дождавшись, пока жгучее желание немедленного убийства пойдет на убыль, он разжал кулаки, с удивлением отметив, что, оказывается, стиснул их до боли. Пульс замедлялся, а кровь больше не ревела в ушах, заглушая голос здравого смысла – его опять окружала неестественная мертвая тишина подземного бункера. Наклонившись над раковиной, Хакс открыл кран, потом подставил под него ладони и, набрав в горсть достаточно воды, опустил в них лицо, надеясь, что холод поможет охладить щеки и прояснить мысли. Помогло только частично – спустя несколько секунд он выпрямился, отряхнул руки, закрыл кран и рассеянно вытер мокрые ладони о штаны, а потом провел пальцами по волосам, привычно откидывая их назад. Некстати вспомнились слова Рена о том, что ему не следует укорачивать их длину, - Хаксу до сих пор казалось, что это случилось не с ним, в его системе координат подобные разговоры с Кайло Реном были просто невозможны. Впрочем, то же самое можно было сказать о многих вещах, случившихся с ним за последние - дни? Недели? Он не знал наверняка. Над раковиной висел очередной стандартный шкафчик, в которых обычно хранили наборы для бритья и умывания - Хакс надеялся отыскать нераспакованную бритву или хотя бы лезвия. Он потянул на себя зеркальную дверцу, заставив собственное отражение качнуться и опрокинуться в сторону, и уставился на маленькие полки внутри. Его взгляд сразу же наткнулся на красно-белую картонную коробку – один край ее был надорван, и сквозь прореху проглядывала пластиковая упаковка. Это была бы ничем не примечательная вещь, если бы не крошечные буквы по нижнему краю и не стилизованная сверхновая - символ Первого Порядка - там же. Хакс медленно взял ее и поднес к глазам, хотя и так прекрасно знал, что именно нашел – для этого ему не нужно было вчитываться в мелкий шрифт. На Финализаторе у него был полный ящик таких коробочек – еще одна неафишируемая Хаксом слабость, которую Пиви и его прихвостни смогут обнаружить, если решат вломиться в его апартаменты. Он вытряхнул блистер на ладонь и уставился на аккуратные ряды запаянных капсул стимулятора. Потом перевернул упаковку и до боли привычным жестом надавил на одну из них – тонкий дюрапласт опасно натянулся и едва не порвался, выпуская овальную гладкую капсулу, но в последний момент Хакс остановился, не завершив движения. Сначала он даже не понял, почему, и искренне удивился собственному поступку – неужели человек, застрявший на дикой планете, лишенный средств коммуникации и возможности сбежать, окруженный полчищами кровожадных умных хищников добровольно захочет оставаться в здравом уме при наличии альтернативы, обещавшей забвение и щедрую порцию эндорфинов? Хакс застыл, пораженный тем, насколько четко и ясно прозвучала эта мысль, неумолимым молоточком бившаяся у него в голове. Он уже ощущал подобное в прошлом. Каждый раз, когда он сталкивался с непреодолимыми трудностями, с катастрофическими поражениями, с необходимостью работать усерднее, думать быстрее, успевать больше – он прибегал к помощи химических стимуляторов, послушно следуя этому голосу, который и сейчас уговаривал его уступить привычке и найти успокоение в наркотической эйфории. Это был голос человека, который готов был сдаться обстоятельствам, отступить и добровольно погрузиться во тьму, делать что угодно, только бы не принимать решений и не нести за них ответственности. И этот человек вряд ли когда-нибудь сможет найти выход из ловушки, устроенной Сноуком из этой проклятой планеты. Хакс почти целую минуту решал, не ограничиться ли единственной – только одной! - капсулой чисто из духа противоречия, чтобы доказать себе, что даже под воздействием стимулятора он вполне способен действовать и мыслить здраво, но неумолимая логика подсказывала, что эта упаковка может быть последней во всем бункере. Если он вновь начнет злоупотреблять наркотиком, то вернется на ту тропу, с которой с таким трудом свернул совсем недавно. И неизбежный синдром отмены во второй раз будет куда более ощутимым – а в нынешних обстоятельствах он не мог себе позволить выйти из строя на неопределенное время. Поэтому Хакс решительно затолкал упаковку обратно, положил коробку на полку и закрыл дверцы шкафчика. Постоял, задумчиво глядя на свое отражение в зеркальной поверхности, нервным жестом провел пальцами по волосам, откидывая из назад, и отправился на поиски Рена. *** В коридоре жилой части бункера было достаточно сумрачно, чтобы свет, пробивавшийся из-за закрытой двери столовой, был заметен со стороны, послужив своего рода маяком для Хакса. Подойдя ближе, он широко зевнул, не справившись с усталостью, и по привычке прикрыл рот рукой, хотя формально соблюдать вежливость было не перед кем. Беспокойная часть его рассудка до сих пор бунтовала, призывая немедленно вернуться и забрать упаковку стимуляторов. Возможно, с помощью химического допинга он сможет разобраться в конструкции странного недоделанного шаттла в ангаре и даже, крифф побери, закончить его. Хакс решительно приказал внутреннему голосу заткнуться и продолжил идти вперед, ведомый гораздо более базовой потребностью в еде и воде. За прошедшие дни он получил слишком мало калорий, чтобы принимать взвешенные решения – возможно, хороший обед встряхнет его усталый мозг не хуже стимуляторов. Он действительно обнаружил Рена в столовой, как и ожидал, но, к своему удивлению, не в общем помещении, а на кухне. Зрелище оказалось слишком непривычным - Хакс даже остановился, чтобы сполна им насладиться. Верховный лидер Первого Порядка стоял со сковородкой в руках рядом с включенной плитой, а перед ним на кухонной стойке были выложены разнообразные пакеты с продуктами. - Ты готовишь? - спросил Хакс, подходя ближе. Рен коротко глянул на него, отложив сковородку в сторону. - Я умею, если ты на это намекаешь. Привык в юности.- Он отвел взгляд в сторону и добавил. - Это было словно в другой жизни. Тысячи лет назад. Это чувство Хакс знал очень хорошо, но сообщать об этом не спешил. Вместо этого он уселся на высокий стул рядом с безупречно отполированной гладкой кухонной стойкой, с любопытством глядя на Рена. Позади него в раковине шумела вода. - Тут есть морозильная камера, - сказал Рен. - И она забита минимум на три четверти. Хакс перевел взгляд на хромированную широкую дверь в глубине кухни, а потом опять на разложенные на стойке продукты. Потянувшись вперед, он взял ближайшую к себе упаковку и перевернул ее, чтобы прочесть наименование и состав. Фасовка оказалась коммерческой – дешевый белый дюрапласт с отпечатанным лазером названием. - Чарботский корень и картофельно-рисовый плов, - прочел Хакс вслух. Обведя взглядом кухонную стойку, на которой лежали частично распакованные продукты, добавил: - И салтианские бобы. Рен пожал плечами. Нырнув под стойку, он извлек из-под нее хромированную кастрюлю и принялся открывать банку с бобами, не глядя на Хакса и всем своим видом показывая, что не расположен к разговорам. - Я часто ел это в детстве, - после долгого молчания произнес он, ссыпая бобы в кастрюлю. - Привычка. - То есть, в отличие от меня, ты не грыз порционные пайки прямо в обертке? - язвительно поинтересовался Хакс, вспомнив давний разговор на обеде у Катамона на Нар Шаддаа. Рен все-таки поднял на него глаза, но вместо неудовольствия на его лице Хакс увидел ухмылку. Наверное, он тоже помнил, что сказал тогда Катамону, и не испытывал по этому поводу ни капли раскаяния. Кстати – в числе прочего Рен упомянул еще кое-что, о чем Хакс хотел бы распросить его подробнее, но все как-то подходящего момента не представлялось. - Помнится, ты рассказал Катамону о моей личной гвардии из полудиких мальчишек, которых отец отдал мне в подчинение, - медленно произнес он. - Откуда ты об этом узнал? Возможно, это было всего лишь игрой воображения, но Хаксу показалось, что Рен всерьез колебался, взвешивая все “за” и “против”, пока ставил пустую банку куда-то под стойку. Впрочем, когда он выпрямился, от этого ощущения не осталось ни следа. - Сноук, - коротко произнес он в качестве объяснения. - Ясно, - Хакс не удивился. - Но он должен был выложить тебе всю мою биографию, раз упомянул даже о такой незначительной детали. Ощущение, что все это время он был открытой книгой для Рена, которого, оказывается, ввели в курс всех его секретов и жизненных перипетий, холодной тяжестью легло на сердце. Рен бухнул кастрюлю на варочную поверхность, но не спешил включать подогрев. Вместо этого он плотно закрутил кран в раковине и принялся перебирать там нечто, чего Хакс со своего места не мог разглядеть. - Ты ему не нравился, - помедлив, сказал он. Хакс хмыкнул, но решил, что не даст Рену так легко отделаться. Ему было наплевать, нравился он Сноуку или нет – в конце концов, он никогда не искал ничьей дружбы, особенно маньяка галактического масштаба, каким оказался бывший Верховный лидер, - но мысль о том, что Сноук обсуждал его с Реном в таком пренебрежительном ключе, в лучших традициях пустых сплетен, была унизительной. - Впрочем, я тоже не пользовался особо ни его расположением, ни уважением, - добавил Рен, поворачиваясь обратно к стойке. В руках он держал дюрапластовую миску с крупно нарезанными кусками какого-то темного мяса, которое Хакс не опознал по виду. - Как и я не пользовался твоим, - отозвался он. - Но ты пока еще не распилил меня надвое своим лайтсайбером. - Пока, - многозначительно повторил Рен, но губы его тронула улыбка. Он выложил мясо на сковородку и щедро полил его сверху маслом. - А я думал, ты ищешь моей дружбы, Кайло Рен, - насмешливо протянул Хакс с притворным разочарованием. Рен опять вскинул на него глаза. - Ты когда-нибудь задумывался, почему Сноук все время стравливал нас? Почему он периодически делился со мной фактами твоей биографии, которые, как ему казалось, выставляли тебя в самом жалком свете? Или почему он не уставал тебе напоминать, что я неуравновешенный и не заслуживающий доверия? Хакс заморгал, удивленный этим внезапным потоком слов. У Рена, конечно, имелось свое объяснение этому, но зачем ему вообще понадобилось размышлять на эту тему, было загадкой. Когда молчание затянулось, Рен с готовностью продолжил: - Он прекрасно понимал, какую силу мы будем представлять, если объединимся, и отдавал себе отчет, что рано или поздно мы направим эту силу против него. Хакс едва не рассмеялся – потому что смертельно устал, а еще потому что Кайло Рен выбрал именно этот момент, чтобы выдать прочувствованную эмоциональную речь, стоя посреди заброшенного бункера со сковородкой в руке. Ощущение абсурдности происходящего захлестнуло его с головой. - Ты бы никогда не стал работать вместе со мной, - высказался он. Рен длинно выдохнул – раздраженно или разочарованно, Хакс не уловил - и обеими руками взялся за кастрюлю, чтобы переставить ее со стойки. - Думаю, это ты бы отказался от предложения действовать вместе, даже если бы обстоятельства были другими, - сказал он. - А я... Как я уже говорил вчера, ненависти к тебе я никогда не испытывал. Я вообще-то думал... Тут он замолчал, с размаху опустив кастрюлю на варочную поверхность. Теперь он стоял с Хаксу спиной – его порывистые движения живо напомнили о прежнем Рене, громившем все вокруг во время своих диких вспышек гнева, разочарования или страха. - Думал что? - подтолкнул его Хакс – частично из любопытства, частично из неизжитой привычки пререкаться с ним. Рен дернул плечами и вздохнул – часть нервного напряжения как будто ушла из его тела. Он включил плиту, дождался, пока масло на сковородке не начнет шипеть и только потом ответил: - Когда я впервые попал на Финализатор, весь первый год... я тобой восхищался. Ты всегда излучал потрясающее спокойствие и, вместе с тем, смертельно опасную угрозу, при этом прекрасно контролировал себя и все вокруг, - Рен говорил задумчиво и рассеянно, словно эти слова предназначались не для Хакса, а просто были мыслями вслух. - Думаю, Сноук чувствовал мое отношение к тебе. И сделал все, чтобы ты меня возненавидел. Хакс молча прожигал глазами его спину, пораженный этой внезапной откровенностью. Если задуматься, Сноук действительно стал предпринимать активные действия по разжиганию вражды между ними на исходе первого года присутствия Рена на Финализаторе, хотя Хакс и до этого не испытывал к своему сокомандующему особо теплых чувств. Могли ли вспышки неконтролируемого гнева Рена быть ответом на постоянно демонстрируемое пренебрежение и саркастические ремарки, на которые Хакс никогда не скупился? Мог ли он своими руками вырастить этого монстра – и Сноук тут был почти не при чем? Взваливать на себя такую ответственность он был, пожалуй, не готов. - Если все так... мог бы мне об этом хотя бы намекнуть. Я довольно чувствителен к похвалам, знаешь ли. Рен беззвучно рассмеялся. - Если бы Сноук заподозрил, что я не полностью сосредоточен на нем и отвлекаюсь на кого-то еще, он бы убил тебя, не задумываясь. Так что в твоих же интересах было, чтобы я молчал. Хакс не нашелся с ответом. Он не понимал, куда Рен ведет этот разговор и зачем он вообще его начал. - А разве я действительно мог тебя... отвлечь? От твоего обожаемого наставника-ситха? - Он не был ситхом, - поправил его Рен. Повернувшись, он схватил со стойки пакеты с чарботом и рисовым пловом. - И скорее всего, ты прав – не смог бы. Ты не мог научить меня тому, что мне нужно было узнать о Силе, - на мгновение он вскинул глаза на Хакса и тут же отвел взгляд, с преувеличенным вниманием переключившись на рис, который высыпал в кастрюлю. - Но ты бы очень сильно... мешал моей учебе. Хакс с трудом сглотнул – в горле внезапно пересохло. Рен... в самом деле только что пытался сказать, что Хакс был ему, по меньшей мере, симпатичен? Что он ему нравился – все это время? И, быть может, нравится до сих пор? А если так - можно ли это использовать, чтобы утвердить свою власть над ним? Последнюю непрошенную мысль Хакс задушил, не успела она появиться – Рен был вполне способен ее ощутить. Даже такую слабую и неоформленную во что-то конкретное. - А теперь, когда Сноука нет, - медленно сказал он, чувствуя, что ступает на тонкий лед, - я все еще мешаю? Произнеся вслух эти слова и тем самым признав, что эта новая реальность может быть правдой, Хакс непроизвольно вздрогнул – по коже словно пустили слабый разряд тока, будто сама его кровь вдруг наэлектризовалась. Рен не ответил сразу – по-прежнему делая вид, что очень занят готовкой, он отвернулся обратно к плите, увлеченно гремя кастрюлей. Хакс поймал себя на том, что опять пялится – совсем как в медотсеке, когда Рен, шатаясь, шел к своей койке в одном полотенце. Быстро отведя глаза, он попытался сконцентрироваться на охладителе в противоположном конце кухни. Возможно, ему нужно прогуляться к нему, дав себе время проветрить голову и подумать, а заодно поискать что-нибудь попить. В горле по-прежнему было сухо, как в пустыне. С другой стороны, он с непонятным и неожиданным волнением ждал, что ответит Рен - и злился на себя за это. - Ты нервничаешь, - выдал, наконец, Рен – словно все это время не мог подобрать подходящих слов и в конце концов нашел только эти. Хакс длинно выдохнул – так, что даже голова слегка закружилась. - Как будто это что-то новое, - огрызнулся он, слез со стула, направился к охладителю, рванул на себя дверцу и уставился на его содержимое. И только спустя несколько минут осознал, что не может сказать, что именно видит и видит ли вообще. В голове было пусто и гулко, сердце глухо стучало где-то в горле, а прохладный воздух из охладителя приятно освежал разгоряченную кожу. - Когда мы выберемся отсюда, - раздался за спиной голос Рена, - ты получишь командование Превосходством. У Хакса в буквальном смысле отвалилась челюсть. Он резко повернулся, во все глаза глядя на Рена. Тот сказал это так спокойно и легко, как будто корабль – самый большой, самый современный флагман Первого Порядка – был всего лишь игрушкой, которую он мог дарить и отбирать обратно, когда ему заблагорассудится. Хакс уже хотел возмутиться – но в последний момент прикусил язык, осознав всю абсурдность ситуации. Он мечтал командовать Превосходством. Почти с самого первого дня, как увидел его. - И звание, которое я давно заслужил? - спросил он, хотя, к его досаде, слова прозвучали скорее ошеломленно, чем требовательно. - Еще не решил, какое именно, - отозвался Рен. Эта легкомысленная фраза как нельзя лучше продемонстрировала Хаксу, кто из них сейчас обладает реальной властью, и та часть спектра эмоций, касающихся Рена, которая за последние дни начала понемногу оттаивать, снова смерзлась в груди ледяным комом. Он схватил первую попавшуюся бутылку воды из охладителя и с силой захлопнул дверцу.