Гравитационный колодец

Хакс определенно потерял часть себя с Реном – ту самую целеустремленную часть, способную ухватить суть проблемы со скоростью света и оценить все нюансы для ее оптимального решения. Наверное, именно этот талант являлся его истинным наследием, и именно благодаря ему Хакс умудрился столько лет балансировать на лезвии ножа, неуклонно поднимаясь по карьерной лестнице Первого Порядка – и вот теперь, благодаря Рену, даже это умение, с которым он давно сроднился, стало его подводить. Покинув жилой блок, он все-таки решил еще раз подняться в апартаменты Сноука – формально, чтобы проветриться и освежить голову, но фактически не слишком-то в этом преуспев. Тело ощущалось тяжелым и неповоротливым, руки и ноги не желали двигаться. Напряжение, от которого он на короткое время смог избавиться в освежителе в руках Рена, вернулось в полной мере. Впрочем, его кожа все еще хранила тепло от совместных объятий – несмотря на принятый потом душ, на прохладный воздух бункера и не до конца высохшие волосы. Добравшись до апартаментов, Хакс рухнул в кресло, в котором сразу же потерялся – Сноук любил масштабные вещи да и габаритами был побольше. Хакс медлил, невидящим взглядом уставившись перед собой – возле его локтя стояла полностью готовая к работе ретрансляционная станция, правда, отключенная и безжизненная. Вся комната была погружена в тишину, не считая слабого гудения электроники. Огромный монитор, висевший на стене, работал в режиме ожидания, транслируя изображение медленно вращающейся спиральной галактики. Хакс почти мог ощущать неуловимое присутствие призраков населявших ее существ – их пустые глаза были слепы, не видя будущего, которое они совместно породили бесчисленным количеством выборов, сделанных на протяжении жизни, и последствий, от которых их милосердно избавила смерть. Это были странные, безумные мысли – Хакс никогда раньше не задавался подобными вопросами. Еще одна особенность, которую пробудила в нем оторванность от прежней жизни. Интроспекция без какой-либо цели и пользы превратилась зыбучие пески, засасывающие его все глубже и отравляющие сомнениями. В этом, как подозревал Хакс, тоже надо было винить Рена. Кайло. Хакс мысленно повторил это имя, ощущая его форму и текстуру на губах, хотя даже не собирался произносить его вслух. Рен остался внизу – Хакс сбежал из комнаты сразу же после того, как вышел из освежителя. Он видел, как Рен свернулся на койке, отодвинувшись к самой стене – оставил место возле себя, но Хакс так и не смог заставить себя лечь рядом. Рен ничего не сказал, когда он торопливо вытирал волосы полотенцем, зашнуровывал сапоги и, крадучись, шел к двери - то ли спал, то ли просто решил его не останавливать. Хакс, откровенно говоря, ждал он него протестов или очередной просьбы остаться – даже почти надеялся, что Рен даст ему повод не уходить, и не только потому, что нуждался в предлоге, чтобы оправдать в собственных глазах поступок, втайне потворствовавший его истинным желаниям, но и чтобы раз и навсегда доказать себе, что на самом деле Рен, как и прежде, ничего о нем не знает – не понимает, насколько чуждым Хаксу кажется всякое проявление близости, и насколько оно каждый раз выбивает его из колеи. Хакс мог воспринимать его только маленькими дозами, словно лекарство со множеством побочных эффектов, которое пациенту вводят исключительно внутривенно – медленно, по капле через систему. Рен, со своей стороны, кажется, ничего не имел против их изоляции и прекрасно к ней приспособился. Вместо того, чтобы злиться и буйствовать из-за того, что их отрезали от остального мира и привычной жизни, он, напротив, успокоился – словно развеялась нестабильная зловещая аура, окружающая его до крушения. Он стал сдержаннее, рассудительнее. Возможно, и в самом деле полагался на Силу, веря, что она каким-то образом вытащит их из этого подземного склепа, но Хакс подозревал, что дело не в этом – просто Рену не очень-то хотелось обратно. Не в первый раз с того момента, как Рен вообще поднял эту тему, Хакс всерьез задумался, что если они действительно никогда не вернутся к прежней жизни. Ведь у него нет никакого способа восстановить статус командующего Финализатором, генерала Первого Порядка, не запятнав свою репутацию – и не только потому, что он потерпел крушение на отдаленной планете и застрял на ней на долгие недельные циклы, будучи вынужденным бороться за свою жизнь, но и потому, что его коллеги с такой готовностью заменили его на посту и сделали это явно не без удовольствия. Хакс мог сколько угодно твердить себе, что они сделали это из зависти – ведь он сделал головокружительную карьеру в Первом Порядке, дослужившись до высоких званий на десятилетия раньше этих старых закоснелых имперцев – но горькая правда была в том, что все эти годы он даже не пытался стать для них лидером, за которым хотелось идти. Тем, кто отдает приказы, опираясь не на свинцовую тяжесть страха, который, словно нож, приставленный к горлу, без сомнения, ощущал каждый офицер, - а в самом деле вдохновляет на действия и свершения. Ведь наверняка для заговорщиков он был и остается всего-навсего бешеным яростным псом, прогрызшим себе путь к вершинам командования. Когда-то Хакс даже гордился этим – гордился, что стал достаточно силен, чтобы вырвать власть из жадных рук сослуживцев отца, которые почему-то считали ее своей по праву, но теперь эти эмоции казались ему плоскими, как двухмерная карикатура на самого себя, выведенная чернилами на тонкой бумаге. А ведь именно ее увидит весь экипаж Финализатора, когда Хакс вернется на корабль, усмирит заговорщиков и получит обратно свой пост командующего. Но что еще он может сделать? Рен всегда говорил, что маршруты дорог, лежащих перед человеком, проложены заранее, и что конец всех историй написан еще до того, как они начинают свое течение во времени. Рен не сомневался в том, что его власть над Первым Порядком будет восстановлена, но никогда не упоминал, какая роль в этом отводится Хаксу. Рен был и остается Верховным лидером, которому принадлежит все, чем является Порядок, и если Хакс снова займет свое место в иерархии флота, это будет означать, что он все равно во всем подчинится ему. Так не лучше ли было признать свое окончательное поражение и в самом деле сбежать? Хакс знал, что Рен согласится отправиться с ним, если его об этом попросить. Несмотря на все, что Рен говорил о своем стремлении к власти, о трансформации галактики, он все-таки был слишком противоречивой натурой – стоит только немного подтолкнуть, и можно развернуть его в совершенно противоположном направлении. Но что это будет за направление, даже если они выберутся с этой проклятой планеты? Он, Рен и звезды знают сколько блоков чистейшего коаксимума, за который они могут получить любой корабль, какой пожелают, а в придачу еще отдельную планету или даже парочку планетарных систем где-нибудь подальше отсюда. И что они будут делать дальше? Изнывать там от скуки? Или скрываться всю оставшуюся жизнь от преследований нелегитимного режима, который наверняка установится, если Сопротивление одержит верх? Или же Рен сможет избавить их что от первого, что от второго? И почему все размышления Хакса на тему гипотетического будущего неразрывно связаны с Реном - словно он уже не мог отделить себя от их тандема даже в теории? И вообще – неужели он всерьез допускает возможность такого будущего? На этом поток его мыслей оборвал внезапный звук входящего сигнала, принятый станцией ретрансляции. В тишине пустой комнаты он прозвучал особенно резко, и Хакс едва не подпрыгнул в кресле Сноука. Голопроектор пульсировал синим, отбрасывая отсветы на темный экран над ним и отражаясь в металлических деталях на панели управления. Хакс выпрямился, нервно провел ладонью по непослушным волосам в напрасной попытке заставить их лежать, как положено уставом. Конечно, пряди тут же рассыпались снова, щекоча своими кончиками линию челюсти и подбородок. Кепку Хакс неосмотрительно оставил внизу, поэтому делать было нечего – приняв самый неприступный и независимый вид, он принял входящий сигнал. При виде фигуры, материализовавшейся в изображении голопроектора, он не смог сдержать вздох облегчения, и высокомерное выражение на его лице уступило место искренней радости. - Опан, - сказал он громким шепотом, словно заговорщики на Финализаторе каким-то образом могли их подслушать. Лицо Опана было смертельно серьезным – он словно сплошь состоял из острых углов и ауры напряжения, окутывавшей его фигуру. - Сэр, - ответил он. - К сожалению, я никак не мог повлиять на происходящее – по крайней мере, если хотел остаться в живых, чтобы впоследствии как-то исправить ситуацию. Хакс дернул углом рта вниз – эту привычку он перенял от Рена. Впрочем, он достаточно хорошо знал Опана, чтобы не сомневаться в его словах. - Кто замешан в мятеже? - спросил он. Плечи Опана приподнялись и медленно опустились, словно он неслышно вздохнул. Его взгляд метнулся куда-то вбок, вне объектива камеры. Хаксу даже показалось, что он заметил, как Опан судорожно сглотнул, но изображение голопроектора не давало в полной мере рассмотреть детали. Впрочем, Опан быстро взял себя в руки и опять твердо взглянул на Хакса. - Предполагается, что Адепт-генерал Прайд возьмет на себя командование флотом, - сухо отрапортовал он, неодобрительно поджав губы. В груди Хакса словно взорвалась сверхновая, посылая волны ярости, страха и мрачных воспоминаний прямо в кровоток. Прайд поднимался по карьерной лестнице Первого Порядка параллельно с ним и ставил себе в заслуги куда больше, чем инновации, предложенные Хаксом, и усовершенствование программы подготовки штурмовиков. Сама его должность была реликтом, устаревшим наследием Старой Империи. А еще с именем Прайда было связано кое-что более личное - неприятные моменты, о которых Хакс просто не хотел вспоминать. И этот список можно было продолжать бесконечно. Пришлось откашляться, прежде чем задать следующий вопрос – горло свело сухим спазмом. - Это он стоит за заговорщиками, не так ли? Опан покачал головой. - Официально – конечно, нет. Но его демонстративное равнодушие к вашему внезапному исчезновению развязало руки тем, кто очень хотел от вас избавиться. Ландри, Пиви, Воршрику, - тут он опять быстро оглянулся на что-то, находящееся вне поля охвата камеры. - У меня не так много времени. Мне до сих пор едва удавалось избегать прямой конфронтации. Все на корабле знают, кому я служил и служу до сих пор. Конечно, Опан должен был стать следующей мишенью заговорщиков – ни для кого не была секретом его личная преданность Хаксу. - Я могу что-нибудь сделать? - настойчиво спросил он, склонившись ближе к голограмме и до боли сцепив руки. - Боюсь, что нет, - скованно ответил Опан. - Мне удалось включить свое имя в списки экипажа разведывательного шаттла, который посылают с миссией по поиску лагеря Сопротивления на Ларос. Как только шаттл отойдет на достаточное расстояние от основного флота, я приму командование и отправлюсь за вами. Хаксу не нужно было уточнять, как именно Опан собирается “принять командование” - все его чувства свелись к жестокой радости и гордости. - Хорошо, - сказал он. - Это защищенный канал связи? Опан кивнул, но, по ощущениям Хакса, как-то слишком неуверенно – даже непривычно было видеть его таким. Конечно, риск, на который он собирался пойти, был слишком велик – но сделать это было необходимо. Хакс склонился над клавиатурой, быстро набрал координаты бункера и переслал их Опану. Хорошо, что не пришлось прилагать ни малейших усилий, чтобы вызвать их в памяти – они и так были словно выжжены на подкорке. - Когда? - спросил он. - Шаттл отправляется ровно в 0600. Достигнет орбиты Лароса через стандартный час, я приму командование и изменю курс согласно переданным вами координатам около 0800. Опан сверился с хронометром на запястье - его брови сошлись на переносице практически в прямую линию. - Рен с вами? Хакса на мгновение окатило волной мрачного удовлетворения от того, что Опан не потрудился назвать Рена титулом Верховного лидера, но на смену ей тут же пришло чувство вины. Он кивнул. - Да. Он намерен вернуть себе командование Порядком. Опан бросил на него изучающий острый взгляд, словно почувствовал, что за этими словами кроется нечто большее, но не стал задавать лишних вопросов. Что-то металлически звякнуло где-то вне обзора камеры, и Опан снова нервно обернулся через плечо. - Мне нужно идти, генерал, - торопливо прошептал он и тут же прервал связь, даже не взглянув напоследок на Хакса. Хакс длинно выдохнул, пытаясь успокоить сердце, подскочившее к горлу. Если кто и умел выпутываться из скользких ситуаций, то этим кем-то был Тритт Опан – чего только стоил его умелый перехват сигнала, который первоначально принял Ландри, расшифровка и успешная попытка обратной связи. Хакс некоторое время просто сидел в кресле, сложив руки на груди, сжав пальцы и уставившись на приборную панель, на которой сменяли друг друга зеленые люминесцентные цифры. Потом поднял взгляд на экран, где прямо перед ним медленно вращались рукава спиральной галактики. Наверное, он должен был почувствовать облегчение – но тревога, поселившаяся глубоко в душе, уходить почему-то не желала. Пришлось опять прибегать к дыхательной практике, считая вдохи и выдохи, очищая разум от надоедливых мыслей. Последнее тоже удавалось с трудом, в памяти Хака возникали непрошенные обрывочные образы – отец, сидящий в кресле с бокалом виски, его форменный китель едва не лопается на погрузневшей фигуре, когда он тяжело откидывается на спинку и смеется – Хакс видит его желтоватые от табака зубы, когда он обращается к человеку, стоящему рядом у стола. Отец небрежно машет рукой на Хакса-подростка и рассказывает Энрику Прайду какую-то забавную – по его мнению - историю о своем нежеланном ребенке. Хакс уже не помнит, какую именно, но помнит ощущение мучительного унижения, потому что вынужден стоять молча и выслушивать ее от начала до конца, не смея сказать ни слова. Энрик Прайд поворачивается к нему и смотрит, словно хищная птица, нацелившаяся на мышь – Хакс помнил его крючковатый нос и холодные голубые глаза, которые внимательно изучали тощего подростка с несуразно длинными конечностями с головы до ног. На его губах тогда тоже появилась улыбка – но отнюдь не веселая, как у Брендола, а холодная, змеиная, высокомерная, словно Прайд наконец-то нашел легкую добычу, которую не собирался так просто выпускать из своих когтей. Хакс вздрогнул, поморщился и привычным усилием захлопнул дверь в этот отсек своей памяти, загоняя воспоминание в темноту, ко множеству других, болезненных и нежеланных. Выпрямившись, он двумя пальцами коснулся экрана, оживляя монитор. Скринсейвер с изображением галактики исчез. Фамильные древа носителей Силы – тонкая паутина в черноте космоса – опять развернулись перед ним. Хакс нашел свою родословную, откинулся на спинку кресла и молча смотрел, как изображения людей проживают на экране свои ускоренные жизни от детства до старости. Было странно наблюдать за взрослением Шива Палпатина – Хакс никогда не думал о нем, как и юноше, и не мог себе такого даже вообразить – и знать, что рыжие волосы он, скорее всего, унаследовал именно по его линии, а вовсе не от Брендола. Это приносило странное удовлетворение, хотя, кажется, цвет волос - единственное, что Хаксу передалось от сенатора, ведь гораздо более значительное фамильное наследие ему так и не досталось. На лицо матери он взглянул лишь мельком, только чтобы убедиться, что это ее черты и ее глаза он каждый раз видит в зеркале – от нее он унаследовал оттенок кожи и изгиб губ, поэтому на изображение Брендола можно было даже не смотреть. Хакс мог быть не его, а чьим угодно сыном, и на его внешность это мало бы повлияло. А вот свое собственное изображение ему очень хотелось удалить с семейного древа. Он мог бы, наверное, смириться с тем, что на экране возникает лицо его взрослой версии – генерала Первого Порядка, да и красный фон, отмечающий нулевую чувствительность к Силе, его не смущал, но мгновенную смену картинки, когда Хакс оказывался лицом к лицу с маленьким хилым мальчиком, видеть было невыносимо. Этот мальчишка остался в прошлом – у него не было ни сил, ни знаний. У него не было ничего. Боль предупреждающе прострелила висок, и Хакс осознал, что опять слишком сильно стиснул челюсти. Он потянулся, чтобы коснуться экрана и вернуть на него семейное древо Рена, но в последний момент кое-что неожиданно привлекло его внимание. Какой-то полупрозрачный мерцающий знак в левом углу его собственного изображения, практически не бросающийся в глаза. Похожий был у Энакина, хотя намного более заметный – через него тянулась линия, соединяющая Скайуокера и Падме Амидалу. Словно у Хакса... это тоже был намек на зарождающуюся линию, связь, которой не было раньше. Но прежде, чем он смог коснуться его и рассмотреть получше, позади вдруг раздался голос Рена: - С кем ты разговаривал? От неожиданности Хакс отшатнулся от экрана, с размаху упал в кресло и, нахмурившись, с явным раздражением оглянулся на Рена. - Перестань так подкрадываться. Рен поджал губы, словно был удивлен и раздосадован тем фактом, что Хакс понятия не имел о его присутствии – словно забыл, что Хакс не мог чувствовать его через Силу. - Извини, - наконец ответил он. Хакс покачал головой. - Я говорил с Опаном, который, к счастью, выжил и не потерял свое место в Первом Порядке. Возможно, Адепт-генерал Прайд... - его голос все-таки сорвался на этом имени, пришлось откашляться перед тем, как продолжить, - ...примет командование флотом. Опан добудет шаттл, чтобы вытащить нас отсюда, но... я очень сомневаюсь, что Прайд признает мой авторитет и полномочия выше своих. Взгляд Рена стал определенно заинтересованным. - А они у него вообще есть? Хакс фыркнул. - Адепт-генерал – устаревшее звание в иерархии Старой Империи, пожалованное ему Императором десятки лет назад. Рен уставился на экран над головой Хакса, словно надеялся там найти ответы на все вопросы. - Какое странное совпадение, - пробормотал он, глядя на фамильное древо Хакса, но что-то в его голосе выдавало, что он имел в виду вовсе не случайное обнаружение наследника Императора Палпатина, а нечто совсем другое. Один край его рта знакомо опустился вниз. - Ты сказал, Опан скоро будет здесь? Когда? Хакс кивнул. - Если все пройдет удачно, возможно, через десять стандартных часов. На этот раз Рен что-то неразборчиво проворчал – Хакс, поднаторевший в распознавании его эмоций, сразу понял, что таким образом он выражал свой крайний скептицизм. - Что? - спросил он – возможно, более резко, чем намеревался. Сейчас определенно было не время и не место для предчувствий, пророчеств или о чем там еще Рену вещала Сила. - Ничего, - вздохнув, пробормотал Рен. - Раз так, нам предстоит много работы. Значит, он действительно принял тот факт, что скоро они покинут эту планету. Хакс попытался притвориться, что это никоим образом не укрепляет его веру в их скорейшее спасение, но потом решил не тратить понапрасну сил и позволил облегчению и надежде просочиться в каждую клетку своего усталого тела. Новая порция радости и энергии выплескивалась с каждым ударом сердца и разносилась с кровотоком - Хакс чувствовал себя обновленным и жаждущим заняться подготовкой к возвращению. - Да, - согласился он. - Много работы. *** В хранилище оружия по-прежнему царил дикий холод, но на этот раз Хаксу было совершенно все равно. Точно так же равнодушно он отнесся к тому, что буквально за дверью находятся мертвые тела в разной степени разложения – это место перестало вызывать в нем острые реакции, словно уже отодвинулось в прошлое. Мозг милосердно отсекал все раздражающие факторы, подпитываемый надеждой на скорое освобождение – а раз так, то в самое ближайшее время все неудобства обитания в бункере закончатся, и обращать на них внимание – пустая растрата энергии. Но если Опан все-таки не появится – ни через десять, ни через двадцать часов, оставив их здесь без возможности выбраться, - Хакс не был уверен, что сможет сохранить присутствие духа и адекватность. Все, к чему он шел всю жизнь, с тех самых пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что власть – это оружие и щит, прямо сейчас сгорало в ревущем пламени, в то время как он стоял в стороне и ничего не мог с этим сделать. - Ты сказала, здесь есть еще восемь таких контейнеров? - спросил он АВА, обернувшись к ней через плечо. - Семь, - ответила она. - Это восьмой. Я уже говорила, это помещение служило, скорее, музеем, чем складом оружия. Не знаю, насколько оно все в рабочем состоянии и будет ли вообще полезно. Хакс недоверчиво хмыкнул себе под нос, пробежав пальцами по прочному дюрастиловому корпусу DXR-6, разрывной винтовки – универсальному оружию, запрещенному к использованию во всех армиях галактики, способному разнести человека на молекулы одним-единственным выстрелом. Он едва удержался, чтобы не вскинуть ее к плечу - прочувствовать вес и проверить, удобно ли ложится палец на курок. - Это лучше, чем ничего, - пробормотал он. Намного лучше. - Ничего? - оскорбленно протянул Рен. Хакс покосился на него. Рен, согнувшись едва ли не вдвое, стоял перед стеллажом со сверхдорогим минералом, заключенным в криоконтейнеры, пытаясь подсчитать их общее количество. Хакс сразу понял, к чему этот обиженный тон и эта морщина, прорезавшая лоб Рена – и вздохнул. - Прошу прощения, что не включил вас в категорию оружия, обычно применяемого при наземных операциях, лорд Рен. Вы значительно маневреннее, подвижнее и намного более непредсказуемы. Но все равно остаешься весьма эффективной машиной для убийства. Укрощенной машиной, которую теперь можно использовать в своих интересах. Тепло щекочущей волной разлилось в груди Хакса. Рен фыркнул и закатил глаза – хоть этого и не было видно в приглушенном свете склада, Хакс почти не сомневался на этот счет. - Шестнадцать, - сказал он, захлопывая крышку очередного контейнера, аккуратно ставя его на прежнее место и поднимаясь на ноги. Хакс педантично записал цифру в датапад и бросил быстрый недовольный взгляд на АВА. - Было бы гораздо проще, если бы у тебя в памяти имелись необходимые учетные списки. Дроид издала раздраженный жужжащий звук. - Меня проектировали вовсе не для обслуживания складских помещений! - Что ж, у тебя будет время для самосовершенствования, когда мы улетим и предоставим, наконец, бункер в твое полное распоряжение. Обучение новым навыкам – лучшее лекарство от скуки, - наставительно сказал Хакс, изо всех сил стараясь удержать на лице серьезное скучающее выражение и не позволить губам сложиться в улыбку, которая выдала бы его с головой. На этот раз АВА издала высокий резкий свист, с которым Хакс уже был хорошо знаком, и означавший, по-видимому, одновременно тревогу и крайнее неодобрение. Ее круглые окуляры полыхнули голубым пламенем. - Вы обещали, что возьмете меня с собой! Я выполнила свою часть сделки, я помогла вам... - Расслабься, - прервал ее возмущенную речь Рен. - Он шутит. Раздался еще один свист, на этот раз тоном пониже, бывший, очевидно, аналогом раздраженного фырканья. - Не знала, что у него есть чувство юмора. Хакс заметил, как Рен многозначительно вздернул бровь, вытаскивая очередной контейнер с полки. - Он полон сюрпризов. - Превосходно, - саркастически заметил Хакс и легонько ткнул носком сапога только что извлеченный из недр стойки контейнер, который Рен как раз открывал - чтобы откинутая крышка упала обратно, несильно прищемив ему пальцы. Рен отдернул руку, демонстративно помахал кистью в воздухе и тихо рассмеялся вместо того, чтобы взорваться гневом и обидой - как, несомненно, поступил бы еще совсем недавно. Видимо, маячившая впереди свобода тоже благотворно влияла на его настроение. - Перестаньте говорить обо мне так, словно меня здесь нет, - строго сказал Хакс, обращаясь и к Рену, и к дроиду. Он прислонился к стеллажу и скрестил руки, не отрывая задумчивого взгляда от Рена. Насколько Хакс мог судить, Рен не видел его лица во время короткого разговора с АВА – он тогда вообще повернулся к ним спиной. Значит, каким-то образом уловил его настроение по голосу – хотя раньше Хакс всегда полагал, что довел до совершенства умение выдерживать ровный бесстрастный тон в любых обстоятельствах. Из этого следовал вывод, что Рен все-таки знал Хакса куда лучше, чем сам Хакс считал возможным, или, по крайней мере, существенно продвинулся в этом направлении. Впрочем, теперь эта мысль не причиняла такого беспокойства и тревоги, как раньше. Совсем наоборот. Словно почувствовав, о чем он думает, Рен вдруг повернул голову и встретился с ним взглядом. Хакса моментально обдало жаром с ног до головы – то ли из-за позы Рена (Хакс только сейчас заметил, что он стоит на коленях, причем совсем близко от его ног), то ли при неожиданно накатившем воспоминании о том, как Рен Силой заставил треснуть стакан в руке Ландри. Он бросил короткий взгляд на АВА. - Оставь нас, - сказал он. - И закрой за собой дверь. - Но... - начала было спорить дроид, но быстро умолкла, испустив взволнованный свист, когда ее окуляры встретились с выразительно прищуренными глазами Хакса, не обещавшими ей ничего хорошего в случае неповиновения. Без дальнейших возражений АВА поковыляла к выходу, бормоча что-то неразборчивое. Дверь с тихим шипением закрылась за ее спиной, отрезав доступ теплого воздуха из второй комнаты склада. Рен, с любопытством наблюдавший за разворачивающейся перед ним перепалкой, по-прежнему сидел на полу, небрежно облокотившись на ряд контейнеров с осколочными гранатами, и не делал попыток подняться. После ухода АВА он поднял на Хакса взгляд, в котором явственно читался вопрос. Хакс отложил датапад, нервно облизнул губы и характерным жестом двумя пальцами поманил Рена к себе, без слов говоря ему иди сюда. Вопрос в глазах Рена мгновенно трансформировался в тягучую дымку желания. Оставив вытащенный контейнер открытым и даже не взглянув на него, он медленно выпрямился во весь рост. Теперь Хаксу пришлось слегка задрать подбородок, чтобы смотреть ему в лицо – разница в росте у них была около дюйма, и раньше он ее ненавидел. Но не теперь. Было так легко потеряться в опьяняющем чувстве, которое вызывало неприкрытое желание, с такой готовностью демонстрируемое Реном, его беспрекословное подчинение не словам даже – жестам, и темный тяжелый взгляд. Зрачки Рена почти целиком затопили радужку. - Ты убьешь ради меня, Кайло? - тихо спросил Хакс. Проблеск воспоминаний об Энрике Прайде попытался пробиться сквозь все выстроенные барьеры, но Хакс усилием воли отправил его обратно в черноту забвения. - Да, - ответил Рен, не раздумывая ни секунды. Хакс потянулся к нему, ухватился за первое, на что наткнулись пальцы – за тунику на груди Рена - и дернул его на себя. Рен опять подчинился без вопросов и колебаний – и с готовностью ответил на поцелуй, издав негромкий удовлетворенный стон. Хакс планировал легкое короткое соприкосновение губ, не больше – только чтобы показать свою признательность и не дать Рену забыть об их новом статусе. Ведь если он хотел вернуть себе командование Финализатором, уничтожив предателей, стремящихся ему помешать, нужно было держать Рена как можно ближе к себе. Но все его расчеты рухнули, едва он почувствовал губы Рена на своих губах – любая логика и выверенные планы были бессильны перед всепоглощающей жаждой, охватывавшей его всякий раз, когда Рен оказывался так невозможно близко. Он был таким горячим, излучал такую силу, уверенность и ощущение безопасности, что Хакс инстинктивно и бездумно потянулся к нему. Стоило ему провести языком по нижней губе Рена, как тот с еще одним низким стоном приоткрыл рот, позволив Хаксу скользнуть языком внутрь и запустить обе руки себе под тунику. Когда Хакс, наконец, оторвался от него, чуть отклонившись назад, Рен тут же опустил голову и впился губами в его шею. Вес теплого тяжелого тела прижимал Хакса к металлической раме стеллажа, который ощутимо врезался в спину. - Хакс, - горячо выдохнул Рен ему в шею, прошелся губами по краю уха и прикусил мочку. Хакс не смог сдержать дрожь, непроизвольно стискивая в пальцах тунику на его спине. - Время еще есть. Хакс только собрался спросить, что он имеет в виду, как вдруг почувствовал, что широкие ладони Рена скользят вниз по его спине жадными, ласкающими движениями и весьма недвусмысленно ложатся на задницу. Хакс непроизвольно выгнулся ему навстречу, едва не подавившись воздухом. - О, - сказал он, повернув голову так, чтобы губы слегка задевали ухо Рена, и ухмыльнулся, хотя Рен не мог видеть выражение его лица. - Так вы желаете трахнуть меня, Верховный лидер? Рен притянул его ближе. - Да. Одна его рука двинулась вверх по спине Хакса и забралась ему под майку, вызвав непроизвольную дрожь, и на этот раз возбуждение было ни при чем – воздух на складе по-прежнему оставался пронизывающе-холодным. - Я хотел этого последние шесть лет. Хакс, в одинаковой мере распаленный и обескураженный, отодвинулся ровно настолько, чтобы заглянуть Рену в лицо, пытаясь понять, говорил ли он серьезно или нет. Впрочем, в глазах Рена не было ни намека на юмор – одно только всепоглощающее желание. Хакс облизнул губы. - Даже когда я был жестоким с тобой? - спросил он внезапно севшим голосом. Рен, не дожидаясь окончания фразы, опять приник к его губам, из-за чего последнее слово буквально утонуло в поцелуе, ворвался языком в рот и заставил Хакса запрокинуть голову. Потом так же резко оторвался от него, чтобы глотнуть воздуха и пояснить, при каждом слове задевая губы Хакса своими: - В такие моменты особенно. Член Хакса дернулся при одной мысли о том, что все эти годы могущественный Кайло Рен умирал от желания к нему и все же вынужден был молчать и держать себя в руках – и что теперь наконец-то можно было взять то, что, оказывается, могло принадлежать ему уже давным-давно. И все же, как и в прошлый раз – казалось, это случилось годы назад, хотя на самом деле прошло не больше пары дней – его кольнуло необъяснимое чувство вины за то, что Рен мучился по его, Хакса, вине. Это чувство быстро крепло и в считанные секунды не оставило от возбуждения ни следа. Хакс вздохнул – он понятия не имел, что ему делать с этим странным, незнакомым чувством. Обескураженный и выбитый из колеи такой резкой сменой настроения и приоритетов, он вжался лбом куда-то в шею Рена, обхватил его за пояс и зажмурился. И только после этого пришло осознание, что ничем иным, кроме поиска утешения и защиты, его действия объяснить было невозможно. Рен, должно быть, тоже почувствовал резкую смену атмосферы – его руки замерли, а потом, в свою очередь, крепко обхватили Хакса за пояс. Рен просто обнимал его, ничего не спрашивая и не двигаясь - просто делился покоем и комфортом, которого Хакс так жаждал именно сейчас. Хакс понимал, что должен что-то сказать, объясниться, может быть – даже извиниться, потому что Рен, с легкостью принимавший все на свой счет, мог обидеться и разозлиться, особенно если из-за странного поведения Хакса опять почувствует себя отвергнутым. Но подходящих слов все не находилось – Хакс не был уверен, что вообще способен как-то внятно объяснить творившееся с ним. Поэтому он слегка повернул голову и шепнул: - Позже. Он надеялся, что Рен примет его отговорку за робость, а не за неуверенность и нежелание – хотя сам так и не разобрался, в чем же истинная причина. Рен пробормотал что-то неразборчивое – Хакс ощутил вибрацию грудной клетки, все еще крепко прижатой к его. - То есть прямо сейчас у тебя в приоритете подсчет оружия, а не я?- уточнил Рен, и его голос при этом звучал смертельно серьезно. Хакс неловко поерзал и заставил себя коротко рассмеяться, давая понять, что принял эти слова за шутку, осторожно высвободился из его объятий и обвел взглядом впечатляющие запасы оружия – все что угодно, только бы не встречаться глазами с Реном. - Оружие меня тоже заводит, – ляпнул он первое, что пришло в голову – и, конечно, ничего более пошлого и вульгарного он придумать не мог. Покраснев, он провел ладонью по лицу, молча признавая тот факт, что шутка, мягко говоря, не удалась. Впрочем, звук, который издал Рен, был чем угодно, но не смехом. Хакс наконец-то заставил себя поднять голову и увидел знакомый пустой взгляд, устремленный на заставленные контейнерами полки, но явно их не видевший. Хакс знал это выражение, иногда появлявшееся на лице Рена, слишком хорошо – видел его тысячи раз за последние шесть лет. Конечно, Рен никогда не признает этого вслух, но слова Хакса, без сомнения, причинили ему боль. То, что Хакс остался на месте, а не вылетел тут же со склада, куда угодно, чтобы только не оставаться с Реном в одном помещении, было большим достижением с его стороны – почти таким же, как произнести это проклятое “позже”. Обещание, в которое он действительно вкладывал смысл. На большее его просто не хватило – все психологические ресурсы, которых и так было немного, исчерпались в ноль, и вся эта ситуация и тяжелое молчание Рена давили на него почти невыносимо. После некоторых колебаний и мучительного внутреннего спора с самим собой Хакс все-таки протянул руку, дотронулся до подбородка Рена, заставив посмотреть на себя, подался вперед и поцеловал его. Сперва Рен никак не реагировал и не размыкал сурово сжатых губ, но Хакс и не думал углублять поцелуй. Он коротко касался губ Рена своими, легко и нежно, снова и снова, и напряжение, сковавшее тело Рена, стало понемногу уходить. Наконец он длинно выдохнул через нос, – теплый воздух защекотал ресницы Хакса - перестал изображать из себя мраморную статую и аккуратно отстранился. Его взгляд определенно потеплел и был куда менее мрачным. Коротко глянув на Хакса, он отступил к полкам, взял датапад и протянул ему. - Тогда вернемся к подсчетам, - сказал он, опускаясь на колени и доставая очередной контейнер, который с грохотом поставил рядом с первым – тем, который так и остался неразобранным. Хакс открыл было рот, чтобы указать ему на это, но в последний момент передумал. В конце концов, во втором контейнере были осколочные гранаты – смертоносное оружие, количество которого тоже нужно было обязательно оценить. *** Прошло почти десять стандартных часов с момента приема сигнала от Опана, и когда АВА предупредила об объекте, появившемся на орбите, Хакс и Рен были вполне готовы. Все это время Хакс старался максимально заполнить делами – инвентаризацией и изучением данных с камер и радаров, - чтобы не дать ни малейшей возможности Рену опять поднять тему “Позже” и всего, что с ней связано. Часы и минуты тянулись мучительно долго – словно прошла целая эпоха, звезды рождались и умирали, а Опан все еще не появлялся, - и только после взволнованного сообщения АВА, прозвучавшего через интерком, время наконец-то ускорило свой ход до нормального и привычного. Они решили пойти в столовую и немного перекусить, хотя еда не лезла в горло ни одному, ни другому – слишком много ожиданий от будущих событий и общая нервозность убили всякий аппетит. В итоге, к ангару Хакс едва ли не бежал. АВА к этому времени уже засекла шаттл и мониторила его движение. - Приближается, - сказала она, едва перед Хаксом открылась дверь турбо-лифта. - Сколько еще времени? - Несколько минут. Через тридцать секунд я открываю раздвижной потолок ангара. Хакс застыл в ожидании, отчаянно стиснув пальцы вокруг рукоятки бластера – ему казалось, что дюрапласт жалобно скрипит, сдавливаемый силой его волнения и страха. Конечно, любому он бы сказал, что никакого страха нет – и сам не очень-то радовался, что его все-таки испытывал, - но этот адреналиновый всплеск был из тех, что мобилизуют человека, тем самым спасая ему жизнь. Если за все время, проведенное на планете, Хакс этого не усвоил, тогда он заслуживал участи гнить здесь до конца своих дней. Раздвижные створки на потолке ангара двигались безумно медленно. Они расходились в стороны с душераздирающим металлическим лязгом, которому вторил надсадный гул механизмов, приводивших их в движение, - и весь этот шум многократно усиливался эхом, гуляющим по пустому ангару. А потом, словно по щелчку невидимого рубильника, к нему присоединился рев шторма, бушующего снаружи – и через считанные секунды он полностью заглушил все остальные звуки. Вслед за ним сверху обрушились потоки воды, мгновенно залив весь пол и понемногу стекая в систему слива – звезды знают, куда она исчезала потом. Снаружи стояла глубокая ночь, прорезаемая вспышками молний, которые отражались в сплошной стене дождя, на секунду превращая ее в колышащуюся серую завесу, прежде чем погаснуть и снова погрузить все во мрак. Осознание опасности пронзило Хакса. - Дроид! - заорал он, стараясь перекричать шум. - Выключи внутреннее освещение! Оставь только навигационные огни! Звезды знают, привлекает ли свет огромных монстров, терроризирующих окрестности – или, может, на планете обитают еще какие-нибудь создания, которые могут заявиться сюда, привлеченные необычной световой активностью. Внутреннее освещение ангара вкупе с открытыми настежь раздвижными створками - прекрасный аналог неоновой вывески над входом в ресторан для многочисленной хищной фауны. Ответа не последовало, но спустя несколько секунд ангар погрузился во тьму. Хакс попытался представить, как это должно было выглядеть сверху – зияющая пропасть, окруженная люминесцентными огнями, посреди моря джунглей, готовая поглотить спускающийся шаттл. Ветер изменил направление и теперь швырял струи дождя в ангар наискось, прямо в лицо Хаксу. Он приставил ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза. Рен, которому тоже доставалось от стихии, стоял рядом в боевой стойке – хотя еще несколько минут назад его поза была относительно расслабленной, Хакс мог в этом поклясться. Рукоять лайтсайбера Рен сжимал в руке – это значило, что в любую секунду готов был его активировать. - Ты что-то чувствуешь? - с беспокойством спросил Хакс, бросив нервный взгляд на дверь ангара. Рен неопределенно мотнул головой – ни да, ни нет. Видимо, уверенности у него не было, но что-то определенно шло не так. Подумав, Хакс достал бластер, поднял его на уровень глаз и нацелился на яркие огни, обрамлявшие раскрытые настежь створки в потолке ангара. Его сердце билось тяжело и гулко, а воображение услужливо рисовало полчища хищников с люминесцентными глазами, стремящихся попасть в ангар – таких же неудержимых, как дождь, и в количестве, во много раз превосходящем возможность от них защититься. Интересно, мельком подумал он, куда делся тот человек, который по доброй воле совсем недавно так рвался встретиться с ними лицом к лицу? А потом вдруг темноту грозовых небес вспороли огни, словно искусственные солнца, всходящие над горизонтом – сначала маленькие и дрожащие, но быстро увеличивающиеся в размерах и вскоре превратившиеся в два ярких прожектора, нацеленных прямо в ангар. Гул работающих двигателей перекрыл рев бури, когда шаттл спустился ниже, заняв собой почти все пространство над открытым потолком ангара, и стал почти оглушающим, когда модель Лямбда-4 стал медленно заходить на посадку. Зависнув над полом на несколько томительных секунд, он, наконец, приземлился – дюрастиловое покрытие отозвалось тяжким стоном. Шаттл сложил изогнутые крылья, и прежде, чем Хакс успел крикнуть АВА, чтобы она закрывала ангар, створки наверху пришли в движение, пряча их от грозы и опасностей ночных джунглей. Одна за другой системы шаттла отключались, и вскоре вокруг все стихло, кроме отдаленного шума дождя, барабанившего по крыше ангара – а потом не стало и его, когда с металлическим грохотом плотно сомкнулись створки на потолке. В первый момент тишина оглушила Хакса. - Слава звездам, - выдохнул он, уронив руку с бластером вдоль тела, не зная, чему радоваться больше – прилетевшему на выручку шаттлу или тому, что криффов ангар снова надежно отрезан от внешнего недружелюбного мира. Убрав бластер в кобуру, он сделал было шаг вперед, но Рен вдруг преграждающим жестом вытянул руку, тыльной стороной ладони уперевшись ему в грудь. Красный тревожный свет лег на дюрастиловое покрытие пола – плазма лайтсайбера шипела и потрескивала, создавая у Хакса странные ассоциации с огромным рассерженным насекомым. - Подожди, - сказал Рен, медленно опуская руку. Хакс хотел потребовать немедленных объяснений такой внезапной осторожности, хотя уже знал из горького опыта, что для подобного поведения у Рена всегда была веская причина, но тут откидывающийся трап шаттла начал медленно опускаться. Хакс молча смотрел, как между корпусом и люком постепенно растет узкая щель, сопровождаемая знакомым шипением гидравлики, и внезапно ощутил себя почти дома – на мостике Финализатора, где то и дело по дюрастиловому полу стучали каблуки форменных сапог, отдавались и выполнялись четкие приказы, а над всем этим царил постоянный негромкий гул работающих топливных двигателей и систем управления. Видение исчезло резко - по спущенному трапу в ангар выходили ряды штурмовиков. Хакс инстинктивно вскинул бластер, еще не осознав, что произошло, его тело действовало само, отреагировав на неправильность происходящего - штурмовиков в полной боевой амуниции здесь быть никак не должно было. И все же синий заряд плазмы, полетевший в него, стал полной неожиданностью – но не для Рена, сайбер которого описал изящную арку, встретил заряд в воздухе и отбил его обратно в сторону шаттла. На обшивке осталось черное пятно с обгоревшими краями. Штурмовик, выпустивший его, попятился и исчез в проеме открытого люка. Лязгающие торопливые шаги стихли. Именно тогда Хакс осознал, что Опан либо мертв, либо его просто нет на этом шаттле. И что это вовсе не миссия спасения, а отряд зачистки, единственная цель которого – уничтожить всех, кого они обнаружат на месте прибытия. Времени раздумывать, как так получилось, не было. Хакс пригнулся, чтобы не представлять из себя слишком легкую мишень, и вовремя – очередной заряд просвистел над головой и опалил стену за его спиной. Выхватив бластер, он выстрелил два раза и не промахнулся – два чистых попадания, прямо в узкую щель визора на шлемах штурмовиков, которые рухнули без единого звука, так и не успев сойти с трапа. Рен, крифф его побери, шагнул вперед, загораживая Хакса собой, и коротко выругался. Хакс ощутил, как потрескивают одежда и волосы от статического электричества, когда включенный лайтсайбер свистнул над его головой. Рен перехватил еще один бластерный заряд, отправив его в сторону шаттла. Хакс, двигаясь боком на полусогнутых ногах, отбежал в сторону – неподалеку стояли два грузовых контейнера, за которыми можно было укрыться. Очередной заряд плазмы едва не опалил его щеку, и Хакс, обернувшись и стиснув зубы, выстрелил на бегу. Еще один штурмовик упал как подкошенный. - Рен, на пол! - крикнул Хакс. Один из штурмовиков с нашивками лейтенанта крикнул что-то своим подчиненным, и беспорядочный огонь прекратился. Хакс, прищурившись, молча ждал, нацелив бластер на командующего эскадроном. Рен по-прежнему стоял между ним и штурмовиками в боевой стойке, сжимая в руках лайтсайбер – от его массивной фигуры веяло угрозой и смертью. Но Хакс с легкостью читал в этой позе то, что, вероятно, оставалось тайной для штурмовиков – силы Рен были на исходе. Он все еще не восстановился после отравления инопланетным токсином. - Мы здесь, чтобы арестовать дезертира, - крикнул лейтенант. Шлем искажал его голос, не давая определить интонации, которые он вкладывал в слова. - Что касается вас, Верховный лидер, мы получили приказ обеспечить вашу безопасность на пути к базе основных сил флота. Рен стиснул пальцы на рукояти лайтсайбера и медленно повернул кисть – гудящая плазма описала изящный полукруг. - Предварительно застрелив меня? - хрипло выкрикнул он в ответ. - Нет, сэр. У FS-318 явные проблемы с наведением на цель, ему требуется... - тут лейтенант покосился на штурмовика, первым выстрелившего в Хакса, - рекондиция. Наша миссия – захватить дезертира живым, а не уничтожить. У Хакса кровь застыла в жилах. Внезапно он ощутил себя цирковым животным в клетке, которого выпустили покрасоваться на арену в самый последний раз перед тем, как увести на бойню. Почему Рен вообще слушает весь этот бред? Рен медленно повернул к нему голову, и Хакс на всякий случай приготовился ко всему – например, к тому, что магия последних циклов развеется, обнажая неприглядную правду, и он увидит на лице Верховного лидера Первого Порядка жестокую усмешку, что тот молча отойдет в сторону, предоставляя расстрельному штурмовому отряду делать с Хаксом все, что им предписано лицемерным приказом. Хакс в самом деле был готов к этому – но когда встретился глазами с Реном, услышал тихие слова, произнесенные не вслух, в раздавшиеся прямо у него в голове. Доверься мне. Лайтсайбер потух. Рен развернулся обратно к штурмовикам, все еще не пытавшимся отойти от шаттла. Его поза изменилась – стала расслабленной и спокойной, словно всякая опасность миновала. Хакс почти физически ощутил, как невидимые защитные стены, генерируемые Реном и окружавшие его все это время, медленно рушатся. - Не хочу, чтобы он пострадал во время транспортировки, - небрежно бросил Рен, кивком указывая себе за спину и делая шаг в сторону. Лейтенант неуверенно топтался на месте – вся его поза выдавала мучительные сомнения и настороженность. Оставшиеся в живых штурмовики сгрудились около него в ожидании приказа. - Адепт-генерал Прайд приказал доставить его на базу живым, - наконец подтвердил он. Рен равнодушно хмыкнул и пожал плечами, махнув рукой в сторону Хакса. - Ну так забирайте его. Две недели, которые я был вынужден терпеть его рядом, и так тянулись слишком долго. Один из штурмовиков кашлянул – явно, чтобы замаскировать вырвавшийся смешок, - но тут же замолчал и вытянулся, когда лейтенант метнул на него убийственный взгляд из-под шлема. - SL-476, JN-233, - скомандовал он, кивком головы указав на Хакса, - взять заключенного. Доверие, - подумал Хакс, с трудом сглатывая тяжелый ком в горле, - чушь полнейшая. Он вскинул бластер – крошечный огонек прицела замерцал прямо между лопаток Рена. Рен замер – Хакс прекрасно знал, что он почувствует это, - но не сделал ни единого движения, чтобы уйти с линии огня. Прошло не больше нескольких секунд, а, может, и меньше – по крайней мере, штурмовики едва ли успели сделать первый шаг, чтобы выполнить приказ, - но за это время Хакса успели захлестнуть все до единого чувства, которые он когда-либо испытывал по отношению к Рену. Горечь, раздражение, ревность, страх, возбуждение, желание и еще несколько, названия которых он просто не знал. Которые проявились уже здесь, на этой планете. При желании – хотя, скорее, осознанной необходимости - он мог подавить их все и выстрелить. Может быть, Рен даже позволил бы ему это. Мысленно выругавшись, Хакс резко дернул рукой и нажал курок, целясь в ближайшего к нему штурмовика. Плазменный заряд едва задел защитную пластину на плече солдата – за те секунды, что Хакс вел с собой внутреннюю борьбу, его хватка на рукоятке утратила твердость, а пальцы стали подрагивать. Эмоциональный шторм не способствовал сосредоточенности, но второй выстрел просто обязан был попасть в цель. Вот только бластер вдруг выбило из пальцев Хакса мощным ударом – в первое мгновение он даже не понял, что произошло, и только повернув голову, увидел, что рука Рена вытянута в сторону. И что стиснутые пальцы крепко сжимают бластер, еще наверняка хранивший тепло ладони Хакса. Штурмовики при виде такого странного поведения оружия сбились с шага, но потом, заметив, что Рен спокойно убрал бластер за спину, засунув его за пояс штанов, заметно расслабились. Наверняка такой простой операции у них еще не было – и за пластинами шлемов они прятали глумливые улыбки, предвкушая, что будут рассказывать товарищам на базе, как легко и без видимых усилий был обезоружен бывший генерал Первого Порядка. Впрочем, не до конца обезоружен. Мономолекулярный нож по-прежнему был спрятан в сапоге – по крайней мере, он мог дорого продать свою свободу. Он мог попытаться сбежать. Мог забаррикадироваться внизу или даже... Доверься мне. Тихий шепот опять раздался внутри его головы. Хакс сделал глубокий неровный вдох и убрал руку от голенища сапога – оказывается, он потянулся за ножом, хотя сознательно так и не принял решения его достать. Сжав кулаки и сцепив зубы, он поднял руки вверх и медленно расслабил их, показывая открытые ладони. Потом так же медленно поднялся на ноги. Однозначная и полная капитуляция. Он стал солдатом в пять лет – как и большинство отпрысков старых имперцев. Они росли в атмосфере тоски по рухнувшему строю и воспитывались с надеждой на скорое его возрождение, как достойная смена ушедшим – это превратило их в потерянное поколение. Почти тридцать лет Хакс нес на плечах груз несбывшихся ожиданий, и все эти годы ему даже в голову не могло прийти, что когда-нибудь он добровольно сдастся в плен. Не потому что был склонен к патетическим мечтаниям о героической гибели вместе со своим кораблем – а потому что даже не рассматривал возможность кому-либо проиграть. Когда первый штурмовик подошел к нему, схватил стальными пальцами в форменных перчатках за предплечье и резко вывернул руку назад, Хакс невольно вздрогнул. Горькая желчь подступила к горлу – он стиснул зубы и заставил себя оставаться спокойным и не отшатываться, когда второй штурмовик проделал то же самое с другой его рукой. Потом на запястье сомкнулись браслеты наручников, которые, должно быть, специально захватили с Финализатора именно для этой цели. Металл больно врезался в кожу. Хакс поднял голову, пользуясь тем, что штурмовики отступили в сторону, и позволил себе посмотреть на Рена. Тот, оказывается, успел отойти к спущенному трапу шаттла. Оставшиеся штурмовики сгрудились рядом, но их позы выдавали волнение и неуверенность – то ли от опасной близости Верховного лидера, то ли от характера самой миссии по аресту их бывшего командующего офицера. Впрочем, Хакс за минувший цикл слишком часто терял чувство гордости, и теперь обоснованно сомневался в своем последнем предположении. А вот выражение лица Рена не представляло для него тайны. Рен был бледен, в его больших темных глазах отражалась вина и угрюмая решимость. Сердце Хакса забилось чаще при виде этих нескрываемых эмоций – но вот о чем конкретно сожалел Рен? О том, что планировал такой исход с самого начала или о том, что все его действия были продиктованы каким-то планом, которого Хакс не мог разгадать? Его без предупреждения сильно толкнули в спину. Сделав непроизвольный шаг вперед, Хакс споткнулся и едва не упал. Штурмовик, стоявший слева, грубо дернул его за плечо, возвращая в устойчивое положение. Боль от старой раны, оставленной бластерным зарядом, пронзила его от шеи до ключицы – но на лице Хакса не дрогнул ни единый мускул, когда он выпрямился и четким армейским шагом направился к шаттлу. На Рена он больше не смотрел – просто не мог, хотя желание украдкой бросить на него взгляд было просто нестерпимым. Впереди его, вполне возможно, ждал персональный ад разжалования и трибунал, и Хаксу ничего так не хотелось напоследок, как попытаться отыскать в лице Рена подтверждение, что все произошедшее в последние циклы здесь, в бункере, было реальностью. Но он все же не считал себя настолько отчаявшимся. Сердце колотилось в груди глухо и сильно, руки штурмовиков, придерживающие его за предплечья, заставляли кожу покрываться мурашками. Хакс никогда не выносил вынужденных, нежеланных прикосновений, но на этот раз у него не было выбора. Может, ему следует убить Рена, когда все это закончится. Он постарался подумать эту мысль очень громко – как раз штурмовики, стоящие у шаттла, расступились, открывая ему и его конвоирам путь наверх по трапу. Именно в этот момент Хакс осознал, что в них нет ни капли сожаления, что они не видят в нем своего генерала, пусть даже бывшего – только дезертира и преступника. Приказ схватить его и доставить на Финализатор не стал для них каким-то выдающимся особенным заданием, поводом поставить под сомнение распоряжение командования, личным вызовом. Просто очередной рутинный приказ, о котором они забудут вскоре после исполнения, когда отправятся в казармы, чтобы пропустить стаканчик выпивки перед сном. Трап еле заметно вибрировал и прогибался под ногами Хакса и штурмовиков – темная пасть шаттла терпеливо ждала свою жертву, готовясь сомкнуться вокруг нее в любую секунду. Хакс ощутил мгновенное колебание – физическое нерациональное желание сопротивляться, встать на пороге, упереться каблуками в непрочное покрытие трапа и отказаться идти дальше. Глупо, конечно. Штурмовики шаг не сбавляли и в итоге просто дернули его вперед, таща за собой. Позади него послышались обезличенные голоса других солдат, тихо переговаривавшихся через вокодеры в шлемах, но смысл их слов не мог пробиться сквозь тревожные сирены, все громче воющие в голове Хакса. Покрытие пола под его ногами завибрировало – в шаттл, очевидно, поднимались оставшиеся штурмовики, их тяжелые шаги раскачивали трап, отрезая Хаксу единственный путь к свободе и намертво запечатывая в маленьком пространстве космического челнока, который мог бы стать спасением, но стал тюрьмой. Отчаяние и злость настолько поглотили Хакса, что он даже не осознавал, насколько низко опустил голову – пока не увидел вспыхнувшие на полу красные отблески. Запах раскаленной плазмы и сожженного дюрастила ударил ему в нос. Позади послышался стук, потом еще один, трап опять завибрировал – на этот раз сильнее, - свистнул рассекаемый плазмой воздух, а одинокий, панический вопль быстро оборвался хриплым бульканьем. Все это длилось не дольше пары секунд – штурмовики, тащившие Хакса вперед, даже не успели среагировать. Тот, что шел слева, резко обернулся, потянув Хакса за собой, но смог только испуганно ахнуть, когда, вопреки всем известным законам физики, превратился в застывшую неподвижную груду амуниции. Рука второго штурмовика, сжимавшая правое предплечье Хакса, тоже вдруг исчезла. Раздался глухой стук, когда тяжелое тело свалилось на пол. Теперь все пространство шаттла заполнял запах раскаленной плазмы и расплавленного дюрастила, а освещение заменял мерцающий красный отсвет лайтсайбера Рена. Неведомая сила вздернула обездвиженного штурмовика вверх и отбросила его от Хакса назад и в сторону. Приземлившись на спину с тошнотворным хрустом, он остался лежать неподвижно. Хакс услышал тихий щелчок, ощутил порыв прохладного воздуха на запястьях – наручники разомкнулись и упали на пол, клацнув металлом о металл. Он наконец-то обернулся, вперив возмущенный взгляд в лицо Рена. - Зачем... - начал он, но Рен его перебил. - Прости, - быстро сказал он. - Они были слишком рассредоточены, чтобы я мог разобраться со всеми сразу. Красный свет лайтсайбера отражался в его глазах, бросал на лицо причудливые тени, превращая Рена в настоящего демона из ночных кошмаров. Но когда плазменный клинок с шипением погас, он на глазах преобразился в усталого, бледного смертного. - Я мог бы помочь, - все еще раздраженно ответил Хакс, но испытываемое им облегчение было слишком сильным, чтобы по-настоящему злиться на Рена. - Я не бесполезный гражданский, которого нужно защищать. - Я знаю, - в свою очередь огрызнулся Рен. - Но иногда лучшая тактика – это отвлечь внимание, а не палить из пушек. С этими словами он вручил Хаксу его бластер. Хакс опустил глаза на гладкий корпус оружия, сжал пальцы вокруг рукоятки, словно здесь и сейчас это была единственная жизненно-необходимая вещь, потом перевел взгляд на Рена, махнув в его сторону бластером. - Есть в произошедшем определенная ирония, не находишь? - сказал он, едва сдерживая подрагивания губ и изо всех стараясь не улыбаться. Рен явно находил – он усмехнулся краем рта и сморщил нос, изображая ухмылку. Потом отступил назад, повесил лайтсайбер на пояс и кивнул на лежащего у его ног штурмовика. Хакс перевел взгляд вниз – несмотря на полную неподвижность, тот явно был еще жив, но пришпилен к полу шаттла мысленным усилием Рена, который, кстати, спокойно сошел с трапа обратно в ангар, без видимой спешки и волнения, словно все случившееся было обычной рутиной, с которой он привык иметь дело каждый день. Хакс молча смотрел, как он двигается – на уверенную тяжелую походку, на то, с какой легкостью между ними пролегает расстояние, отмеренное его длинными ногами. Рен являлся именно тем, кем показал себя несколько минут назад – эффективным убийцей. В груди Хакса разлился жар. Если бы прямо сейчас повторился момент, случившийся на складе с оружием, он бы без колебаний утянул Рена в комнаты наверху, как тот и хотел. Позже. Определенно, позже. А пока он снова перевел взгляд на лежащего штурмовика и, не торопясь, подошел ближе. Через вокодер шлема раздавался тихий свист, с которым воздух выходил из легких солдата в коротких панических выдохах. Хакс усмехнулся, поднял бластер и выстрелил ему в голову. Наплевать, получал ли штурмовик удовольствие от ареста своего бывшего командования, или просто выполнял приказ. Ощущение сгустившегося давящего напряжения тут же ушло – Рен, видимо, почувствовал, что солдат мертв и отпустил Силу. Штурмовик дернулся и обмяк на полу – теперь это была только мертвая бесполезная груда амуниции. Хакс убрал бластер в кобуру и подошел к трапу. Рен обнаружился неподалеку возле контейнеров с коаксимумом, которые они притащили в ангар перед прилетом шаттла и за которыми Хакс прятался совсем недавно. Он вытянул вперед руку и тяжелые ящики дрогнули, а потом взмыли в воздух. Повернувшись, Рен направился обратно к шаттлу, а контейнеры послушно потянулись за ним, словно пояс астероидов за какой-нибудь луной. У Хакса возникло парадоксальное ощущение, что гравитационное притяжение, сгенерированное Силой или крифф знает чем еще, действует и на него тоже, пытаясь затянуть на орбиту Рена – причем физически. Усилием воли оставшись на месте, он молча смотрел, как Рен подходит ближе. Пол ангара влажно блестел от недавнего дождя, за стенами бункера раздавались глухие громовые раскаты. - Что теперь? - спросил Хакс, когда Рен поравнялся с ним, а контейнеры, послушные движению его руки, стали аккуратно выстраиваться в ряд в глубине шаттла. Этот вопрос его действительно волновал – не обращая внимание на коаксимум, он сосредоточился на выражении лица стоящего рядом Рена. Учитывая последние события, не будет ли он опять уговаривать Хакса сбежать вместе куда-нибудь подальше? - Мы вернем себе Первый Порядок, - ответил на это Рен, ставя у стены последний контейнер, и опустил глаза на труп штурмовика, валяющийся неподалеку. Одним движением руки он вышвырнул тело из шаттла, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, куда оно приземлилось. Абсолютно безэмоциональная маска на его лице отражала состояние самого Хакса. - И отвоюем обратно твой корабль. - Мой корабль? - поддразнил его Хакс, не сумев, впрочем, скрыть самодовольство. - Помнится, ты говорил, что весь Первый Порядок и все его достижения принадлежат тебе. Рен взглянул на него, и кривая улыбка тронула его губы. - Мне, тебе, - сказал он, пожав плечами, и шагнул вперед, направившись вглубь шаттла на поиски мостика, - это одно и тоже. Какая разница.