***
Ребята забежали в номер, как можно скорее, переодеваясь и устанавливая телефоны на зарядку. Кудрявый облачился в лёгкую коричневую рубашку с цветочным принтом чёрного цвета, обтягивающие тёмные брюки и любимые замшевые сапоги. Сверху он накинул куртку светло-коричневого цвета, которая сочеталась с его обувью. Им нужно было поторапливаться выезжать из стен отеля, но он не мог отказать себе в очередном взгляде в зеркало, чтобы оценить его вечерний образ. — Там холодно, Гарри. Ты забыл, что мы не в Аризоне? — ухмыльнулся Найл, натягивая чёрный свитер и надевая поверх утеплённую куртку. Кудрявый лишь помотал головой, уверенный, что должен выглядеть сегодня идеально. В комнату ребят зашла испанка, забывая перед этим постучать. — Я отказываюсь ехать с Энн-Мари и Тайлером в одной машине! - прикрикнула она, с грохотом закрывая входную дверь — Все настолько плохо? — усмехнулся Найл, кладя в бездонные карманы своей куртки бумажник. — Не могу их видеть. Я еду с вами, — повторила девушка с ярким европейским акцентом. — А где ключи, Найл? — замер Гарри посередине комнаты, начисто забывая, где он их видел в последний раз. — О Господи! Срочно ищем ключи от вашего номера! — воскликнула Тамара, находясь в таком же предвкушении этого вечера, как и пара друзей.***
Гарри сидел в машине рядом с Тамарой, рассматривая за окном поздний сиэтловский вечер, пока Найл интересовался у таксиста разрешимой скорости вождения в городе. Яркие фонари освещали заполненные людьми улицы, которые меняли этим вечером один американский бар, на другой. — Почему так долго? Кого спасали на этот раз? — спросил Луи, пока Гарри занимал место справа от него. — Всего лишь потеряли ключи от номера, — улыбнулся кудрявый, принимаясь расстёгивать пуговицы своей тонкой куртки. — И где же вы их нашли? — поинтересовался мужчина. — Не поверишь. В замочной скважине, — засмеялся парень, стаскивая верхнюю одежду и вешая её на крючок. — Кто-то приоделся, — рассматривал студента Томлинсон хитрым взглядом. Парень расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, предоставляя каждому взор на его многочисленные татуировки. Спасибо Кевину, который, в своё время, разрисовал тело юноши яркими рисунками, начиная от лавровых листьев и бабочек, заканчивая розами и русалкой-топлесс. Гарри знал, что расстёгнутые верхние пуговицы его рубашек, всегда притягивают взгляд к его разрисованной груди. — Ты сегодня тоже отлично выглядишь, — ответил чересчур галантно Гарри, не скрывая нового восхищённого взгляда, теперь, имея возможность, видеть Луи вблизи, а не на другом конце лабораторного кабинета. Он оставался всё в том же костюме, в котором пришёл в университет сегодня днём. Пиджак он повесил на спинку своего стула, а рукава закатал до локтей, демонстрируя, как и Гарри, свои татуировки. Кудрявому не терпелось узнать, какие ещё рисунки могут быть скрыты под его чёрной рубашкой. — Я ходил в этом костюме весь день, Гарольд, — ответил Луи, чуть закатывая глаза и продолжая пить крафтовое тёмное пиво. Этим вечером, Малик начал поглощать разнообразные яркие коктейли, мешая в своём желудке ром, водку и текилу. Он принялся обнимать троицу, угощая их пиццей, радуясь, что ребята, наконец, доехали. Всегда спокойный и рациональный Зейн теперь был сгустком энергии, вращаясь вокруг компании, словно только что заведённая юла. На столе стояли четыре уже прохладные пиццы, которые Гарри, Найл и Тамара не успели застать горячими. Зато они смогли по-быстрому перекусить чем-то сытным, пока алкоголь не начал проседать в их пустых желудках. На массивном деревянном столе, помимо традиционной итальянской еды, находилось несколько различных закусок. Малик контролировал, чтобы ребята обязательно попробовали каждую, будто они впервые видели перед собой чесночные гарлики или жареный сыр в панировке. Пьяный Зейн однозначно нравился Гарри больше, чем трезвый. Бар хранил в себе типичную американскую атмосферу, развешивая на разных стенах деревянной отделки родной и европейские флаги. На барной стойке возвышался небольшой сосуд, куда каждый мог бросить мелочь для бармена. Он прикрепил на короткую модную стеклянную вазу бумажку с надписью «Чаевые на свадьбу с моим парнем :)». Бар был наполовину полон (или пуст, как считал Гарри) американцами, которые располагались за небольшими столиками, попивая пиво, или как Малик, самые разные виды отборных коктейлей, вроде Лонг-Айленда или Маргариты.The Pretty Reckless — Take Me Down
— Это все корпорации, Люк. Они промыли нам мозги. Начнётся лето, и они опять будут вышагивать со своими флагами! — возмущался бородач за одним из угловых столиков, размахивая кружкой с пивом, проливая жидкость в разные стороны. Команда журналистов находилась вдалеке от двух незнакомцев, но Малик стал прислушиваться к их разговору. Сначала Зейн покинул свой столик, медленно подходя к бару, заказывая себе коктейль, а затем, таким же подозрительным шагом, возвращался обратно, подслушивая чужой разговор, вызывая у Луи и остальных, тысячи вопросов. — Это ненормально, Митчел. Это — прямая пропаганда. Когда мой сын видит их по телевизору, я боюсь, что он станет таким же педиком! — воскликнул Люк, чуть громче, привлекая внимание других гостей бара. Зейн, самым наглым образом, подсел к двум мужчинам, здороваясь с ними и желая приятного вечера. — Вы знаете, ваш разговор настолько меня впечатлил! — воскликнул изрядно пьяный Малик, который начал поглощать коктейли задолго до приезда Гарри и остальных. — Еще бы! Они заполонили всю планету! — возмущался Люк, снова разбрызгивая своё пиво. Пару янтарных капель осели на вязанном голубом свитере пакистанца. — Так, походу, мне нужно спасать задницу Зейна, — прошептал Луи, обращаясь к студенту и склоняясь к его уху. Он покинул своё место, спешным шагом подходя к Малику, чтобы вытащить его из чужой компании. — О, Луи! Это Луи! Вы знаете Луи? — воскликнул пакистанец, хватая мужчину за руку. — У вас знакомое лицо! — ответил Митчел в такой же тональности, что и Малик. — Не может быть, — улыбнулся мягко Луи, — Зейн, давай-ка ты вернёшься на нашу планету и пойдёшь на свое место? — Точно! Я видел этого парня! Моя дочь Кара показывала ваши интервью! — крикнул Митчел, невероятно радуясь такой встречи, и доставая свой телефон, чтобы позвонить Каре. Та, к счастью, на звонок не отвечала. — Безумно жаль, что я не смог познакомиться с вашей дочерью, — ответил Луи, пытаясь вытащить Зейна из чужого стола. Ментор только больше возмутился и предложил Томлинсону сесть рядом. Тот, со вздохом, занял соседний стул по другую сторону, жалея, что они выбрали именно этот бар. Компания из журналистов поделилась на две группы. Первая продолжала общаться друг с другом, а вторая, разумеется, возглавляемая Гарри, наблюдала за картиной напротив. Глаза Зейна лихорадочно горели, а лицо главного редактора оставалось спокойным и учтивым. — Я что говорю Митчелу, моему приятелю. Ты видел этого бармена? Он просит мелочь на свадьбу со своим парнем! В приличном обществе, такое происходить не должно! — воскликнул Люк на этот раз, уже привлекая внимание самого бармена. — Ты слышал их, Луи? В приличном обществе, такое происходить не должно! — повторил Малик, размахивая руками. — Я прекрасно всё слышу, Зейн, не нужно повторять, — ответил главный редактор, легко улыбаясь и рассматривая перед собой двух мужчин, больше похожих на дровосеков, только что вышедших из леса, чем на то самое «приличное общество». — Как тебя там звали? — спросил Митчел, склоняясь к главному редактору и обдавая его запахом пота. — Луи. Рад встретиться со столь приятными собеседниками, — ответил мужчина, используя только понятный ему сарказм, пожимая за руки незнакомцев. — Боже, моя дочь от счастья умрёт, когда узнает, кого я видел! — запричитал снова Митчел. — Вы уверены, что точно имеете в виду меня? — спросил главный редактор, явно сомневаясь, что дело в нём. Да, Луи был не из простых людей. Он гонял по странам, записывая интервью, или выступая на многочисленных сценах, но он не был звездой мирового масштаба, которого люди останавливали на улице, выпрашивая автограф или фотографию. Гарри казалось, что он втрескался в оскароносного актёра, а на улице, их уже ожидают папарацци, чтобы на утро, выпустить какую-нибудь разоблачающую статью о Луи Томлинсоне. — Она у меня заканчивает школу и собирается быть журналисткой! — воскликнул Митчел гордо. Значит, всё-таки, он узнал кто такой Луи, и понимал, чем он занимается. — О, журналисткой! Но знаете, в наше время им приходится снимать репортажи про вот тех самых, — кивнул головой Малик в сторону бармена. — Нет, моя дочь этого делать не будет, — усердно замотал головой мужчина, похожий на лесоруба. — Почему вы так зло настроены, Митчел? — задал вопрос ему Луи, облокачиваясь на спинку стола и по озорному глядя на мужчину. — Это ведь ненормально! Священный союз может быть только между мужчиной и женщиной! — воскликнул американец, пока Люк поддакивал ему. — О, серьёзно? Потому что я думал, что вы крайне милая гей-пара, — улыбнулся Луи со всем присущим ему нахальством, стирая с лиц мужчин любезное выражение. — Да как ты мог подумать об этом, Луи! Я же тебе доверял! — возмутился Митчел, с грохотом стуча кулаком по столу. — Просто вы так мило смотритесь друг с другом! — продолжил Луи. Малик начал заливаться чистым смехом, буквально выкатываясь из-за стола. — Это не от Бога всё, Луи! — воскликнул снова Митчел. — Мне кажется, что вы просто отрицаете ваши чувства, ребят, — продолжал Луи, пока Зейн стоял у журналистов, рассказывая, что несёт Томлинсон у соседней компании. — У нас есть жёны, чёрт возьми! — крикнул Люк, с грохотом возвращая свой бокал с пивом на деревянную поверхность. — Знаете, дорогие мои, я сочувствую вашим жёнам, и надеюсь, что в скором времени, они оставят вас, эдаких засранцев, наедине друг с другом. Может быть, в таком случае, вы перестанете скрывать свои чувства, — закончил мужчина, покидая чужой столик, и направляясь в бар за новой выпивкой, считая, что с этими дровосеками на сегодня покончено. Пока Луи переговаривал с барменом, и объяснялся насчёт двух высокомерных идиотов за угловым столиком, один из разъярённых медведей, возможно, это был Люк, схватил стул, на котором сидел Томлинсон, и замахнулся в сторону барной стойки, пытаясь прицелиться в журналиста. Каким чудом мужчина понял, что сзади происходит неладное, неизвестно, но он, будто в экшен-фильме, успел отскочить от летящего массивного стула, который с грохотом упал на барную стойку, разбивая вдребезги бутылки с ягерем. Возможно, Луи был созданием роботов, но он продолжал контролировать каждую мускулу на лице, объясняя охране, что натворили двое пьяных медведей, которые пытались сбежать из помещения бара, но были вовремя остановлены неизвестной компанией. Томлинсон расслаблено держал руки в карманах своих брюк, посмеиваясь над происходящим, в знак примирения, выхватывая из бара едва уцелевшую бутылку шампанского. Бармену пришлось закрыть заведение, но Луи пообещал, что обязательно вернётся сюда ещё раз, чтобы проучить очередную парочку заносчивых латентных консерваторов. Томлинсон точно был человеком?***
— Зейн, ты больной! — возмущался Луи, смеясь от всего сердца и запрокидывая назад голову. — Они сами меня вынудили! — воскликнул Малик. Мужчины шли впереди, пока журналисты следовали за ними, продолжая ярко улыбаться. К счастью, все произошедшее было уже записано практически на все телефоны британских репортёров. Они демонстрировали друг другу свои записи, как Луи, словно в Матрице, скрывается от броска разъярённого американца. — И в итоге, мне пришлось тебя спасать. Классика! — ответил ему главный редактор. — Почему люди должны скрывать свои чувства?! — воскликнул Зейн, останавливаясь посредине тротуара. Луи прикрыл ладонями свою улыбку, забавляясь над Маликом. Через дорогу, шла группа девушек наряженных в яркие цветастые юбки и футболки. Они сразу же приостановились, вслушиваясь в крики напротив, и отвечая. — Мы не должны скрывать свои чувства! — крикнула в ответ девушка, находясь напротив Малика через дорогу. На её белоснежной футболке был гордо нарисован Фредди Меркьюри под светом ярких прожекторов. Чуть ниже над силуэтом певца, гласила надпись «Love is love». — Правильно! Мы можем любить, кого угодно! — ответил ей Зейн. Журналисты мигом разблокировали свои телефоны, продолжая записывать странный диалог, который оказался, разделён шоссе. — Я люблю свою девушку! — крикнула в ответ всё та же незнакомка. — Я безумно за вас сча-а-стлив! — протянул Зейн, подпрыгивая и размахивая руками. — А я люблю своего жениха! — прикрикнул новый голос, и ребята разглядели незнакомку в коротком белоснежном пышном платье. Её голова была украшена сверкающей тиарой со свадебной фатой. — У тебя девичник? — крикнул Луи, втягиваясь в странный разговор. — Да! Я выхожу замуж через неделю! — закричала счастливо девушка, от чего подруги рядом с ней, начали радостно петь и припрыгивать. Луи, проверяя наличие машин, принялся перебегать через дорогу, направляясь к молодой девушке в белоснежном платье и её подругам. Крики замолкли, а журналистам оставалось только следить за происходящим, напрягая глаза. Компания на той стороне радостно засмеялась, а Томлинсон принялся обнимать невестку. Хоран, с присущим ему трудолюбием, подошёл чуть ближе к дороге, снимая на свою небольшую рабочую камеру ярких разодетых девушек и главного редактора, стоящего в центре. Луи быстро перебегал дорогу обратно, а лёгкий ветер распахивал его пальто, отбрасывая уложенные ранее локоны. — Ты что наделал? — возмутился Малик. — Я отдал им шампанское, — объяснил Луи, хватая Зейна за руку и продолжая идти дальше. — Я рассчитывал на это шампанское, Луи! — возмущался Малик, едва поспевая за главным редактором. — Я, кстати, тоже, — улыбнулась Биби, занимая место от мужчины с другой стороны, хватая по-компанейски за его локоть. — Господи, я куплю вам шампанское, успокойтесь, — заверил их Томлинсон, закатывая глаза. Гарри шёл с Найлом, цепляясь за руку друга, и жалея, что он не оделся сегодня теплее. Пока ребята неспешно прогуливались по улицам, следуя за Луи, становилось всё холоднее, поэтому незастёгнутая шёлковая рубашка кудрявого, явно не подходила под градус сегодняшнего вечера. — Это лучшая ночь в моей жизни, — шепнул студент ярко улыбающемуся ирландцу, на груди которого висела выключенная камера. Луи подошёл к дверям одного из бара, и потянув на себя массивную дверь, начал впускать журналистов по очереди, проверяя, что никто не потерялся. Они выбрали два небольших стола, делясь на группы, и занимая выбранные места. Гарри и Найл уселись рядом, вновь сбрасывая свои верхние одежды. Главный редактор отправился к бармену, и протягивая ему несколько купюр, принялся что-то объяснять тому на ухо, пальцем указывая на Малика, который присел напротив Стайлса и Хорана. Томлинсон подошёл к пакистанцу, ставя перед ним бокал и бутылку воды, занимая свободное от него место. — Пей давай, — приказал Луи, закидывая свою руку на плечо ментора. — Это что? — спросил Зейн, рассматривая бутылку, словно видел такой странный сосуд впервые, или надеясь, что это новый коктейль. — Обычная вода, алкоголик, — ответил Томлинсон, выхватывая бутылку и самому наливая жидкость в чужой стакан. Бар в этом месте начал потихоньку заполняться. В основном, это были футбольные болельщики, ожидающие очередной матч. Тамара подсела за занятый столик, принимаясь объяснять, что сегодня Испания играет против Италии. Найл начал обсуждать с ней любимые футбольные команды, пока Луи разъяснял Малику, что Гарри похож на Дэвида. — Бекхэма? — переспросил Малик. — Ты вообще меня слушаешь? Боуи! — возмутился мужчина. Малик закивал головой, слабо понимая, о чём идёт речь, но вставая на сторону ментора. — Ты кого угодно заставишь с собой согласиться, — улыбнулся Гарри, не понимая, откуда вообще возникла тема про Дэвида Боуи. Следить сегодня за стремительно развивающимися событиями было крайне тяжело. Хоран принёс из бара по бокалу скотча для себя и своего друга, пока последний рассказывал компании, как ирландец вырубился в Пейдже, заперев все двери и окна, отчего студенту и аризонскому ментору, пришлось больше часа провести на тёмной улице, ожидая, пока их сосед выспится. — Что обсуждаете? — спросил Найл, усаживаясь на своё место. — Гарри рассказывал нам, как ты уснул в Аризоне, — улыбнулась Тамара, присоединяясь к разговору и помешивая трубочкой фруктовое пиво, играясь с шапкой светлой пены. — А больше вам Гарри ничего не рассказывал? А то у меня много историй в запасе! — возмутился Найл, при этом легко улыбаясь и смеясь над самим собой. — Просто для справки, Хоран. Ты проспал всю поездку по Аризоне, или как? — спросил Зейн, после чего получил пять от Луи. — Ладно-ладно. А что случилось сегодня в конференц-зале? Почему вы так долго там сидели? — спросил Луи, возвращаясь к теме проектов. Он вообще мог выбросить из своей головы мысли о работе? — Энн-Мари решила разобраться со всем проектом сама, из-за чего очень пожалела, — ответила Тамара. Испанка уже совершенно перестала понимать говор Луи, поэтому с переводом на стандартный английский, ей начал помогать Зейн, который сидел к ней ближе всех, и видимо из-за долго общения с британцем, мог понять все его выражения. — Так виновата Энн-Мари? — уточнил Луи. — Я не хочу говорить, что она в чём-то виновата. Но ситуация получилась не из лучших, — ответила девушка, а затем глянула на экран один из массивных телевизоров, который располагался к компании ближе всех. Найл, Зейн и Тамара как заворожённые обернулись к телевизору, ожидая начала матча. — Давайте пересядем поближе, чтобы следить за игрой, — предложила репортёрша. — Ты настолько увлечена футболом? — уточнил Найл, находя в лице девушки нового фаната спортивной игры. — Дорогой, футбол в крови у испанцев! — воскликнула та, прислоняя руку к сердцу. Судя по её вдохновлённому настроению, она могла, прямо сейчас встать на стол и начать петь гимн её родной страны. Зейн потянулся к ребятам, что-то шепча ирландцу, и находя буквально крошечный столик, за которым едва мог уместиться один человек. Тамара притащила ещё два стула, заверяя, что они все смогут потесниться. Она вместе с Найлом отправилась к бару, о чём-то остро переговариваясь, заговорщически кидая взгляд на Зейна. Они взяли три массивных кружки пива, и вернулись обратно, протягивая одно пакистанцу. — Вот же гавнюк. Все равно нашёл доступ к выпивке, — усмехнулся Луи, занимая место Хорана, — я же специально сказал бармену, не продавать этому засранцу алкоголь! — Зейн сегодня увлёкся, — усмехнулся Гарри. — Он не может себя контролировать, когда пьёт, — улыбнулся в ответ Луи, склоняясь над ухом парня. — Но мы же пили у тебя в номере, — вспомнил Гарри, наклоняясь в ответ. — Он выпивал исключительно хорошее вино с крайне низким процентом алкоголя. Стоит ему увлечься чем-то потяжелее, как сразу уходит в отрыв и начинает доставать людей, — объяснил Луи, посмеиваясь над Зейном, который променял спасительную воду на пинту пива. — Я думал, в той потасовке, именно ты достал тех американцев, — предположил парень, вспоминая яркую сцену. — Я их всего лишь немного проучил, — объяснил Луи, поворачиваясь туловищем к студенту, и переставая следить за деятельностью пакистанца. Гарри пригубил свой напиток, стараясь повторить за действиями главного редактора, и развернуться к нему, как можно больше. Где же сегодня пропадал мужчина? Судя по его одежде, он ходил решать какие-то рабочие вопросы, или посещал официальные встречи. Студента поразило, как вчера Малик и Томлинсон заявили, что The Locust не смогло бы оплатить и организовать медиашколу. Разумеется, это было не дешёвое удовольствие. Ребята жили в классном (хоть и религиозном) отеле, им полностью оплачивали перелёты, так ещё и выдавали деньги на путешествия. По правде говоря, сумма оказалась настолько внушительной, что Гарри всё ещё тратил полученные доллары. Понятно, что на каждого журналиста ушло несколько тысяч баксов, включая проживание и билеты, но не уж-то Томлинсон не мог покрыть эти расходы? Разве средства массовой информации не гребут деньги лопатой? — Можно нескромный вопрос? — начал Гарри, но почти мгновенно, пожалел об этом. — Нескромный вопрос? Ого, Гарольд, переходим на следующую стадию отношений, — улыбнулся Луи. — Ты и Зейн вчера сказали, что у The Locust нет больших денег. Я думал, издание прилично зарабатывает, — озвучил свои мысли Гарри, вспоминая вчерашний разговор. — Так твой вопрос, сколько я зарабатываю? — спросил Луи, выгибая бровь. — Нет. Мне просто интересно...как устроена финансовая система в интернет-издании? — спросил Гарри, не до конца понимая, верно ли он формулирует вопрос. — Тебя уже интересует мой банковский счёт и какие купюры лежат в моем бумажнике? — улыбнулся Томлинсон, снова игнорируя заданный вопрос студента. — Я же поинтересовался ситуацией в издании, а не конкретно твоим заработком! Просто вчерашний ответ на счёт денег в The Locust меня поразил, — пытался объяснить Гарри, наблюдая, как Луи переворачивает всего его вопросы. Студент ни в коем случае не лез в карман главного редактора, но его поражал тот факт, что у его издательства не было достаточно средств для проведения медиашколы. Мужчина, сдаваясь, закатил глаза. — Это очень долгий разговор, — ответил тот. — Матч продлится еще около часа. У нас вполне есть время на эту интересную историю, — шепнул Гарри, наблюдая, как Тамара, Найл и Зейн увлечённо следили за игрой, как и большинство остальных гостей бара, вскрикивая каждый раз, когда мяч приближался к воротам, но был захвачен футболистом из другой команды. — Хорошо. Я не буду называть тебе конкретные цифры, уж прости, дорогой. The Locust получает хорошие деньги, просто, лишние траты в виде организации собственной подобной медиашколы, на данный момент, не входят в наши планы. В этом году мы переехали в новое здание, арендуя несколько помещений. Одно из них мы обустроили под студию, где записываем видео и подкасты. Пришлось устанавливать звукоизоляцию, обновлять кое-какую аппаратуру, и это всё стоило больших денег. К тому же, всегда есть непредвиденные расходы, когда нужно выезжать в другие города Британии и снимать репортажи. Если съёмки подразумевают выезд в другую страну, значит, нужно ещё больше денег. Учитывая всё это, включая заработную плату сотрудников, я осознаю, что до медиашколы нам ещё расти и расти, — объяснял Луи, будто снова возвращаясь на лекцию в Лидсе, — но я добавлю, что зарабатываю больше Лиама, несмотря на тот факт, что он такой же совладелец, как и я. — Что за неравноправие? — поинтересовался парень, допивая свой напиток, пытаясь разобраться в столь странной ситуации в The Locust. — Лиам не любит светить лицом. Я же постоянно езжу на различные конференции, на которых очень хорошо платят. За участие в этой медиашколе, The Guardian перечисляют на мой счёт крупную сумму денег. Все лекции, которые я веду в университетах, тоже оплачиваются, — объяснил мужчина. — Тебе, получается, заплатили и за то выступление в Лидсе? — уточнил Гарри. — А ты, что? Считаешь, что оно было недостаточно хорошим? — возмутился мужчина, отчего его брови поползли вверх. — Ни в коем случае! Просто поражаюсь, что я уже заканчиваю университет, но я все ещё не знаю столь важных вещей в журналистике! - заверил его студент. — Это придёт со временем, Гарри, и с опытом. Я поначалу ездил по всем этим выступлениям совершенно бесплатно. Я сам платил за перелёты и проживание, уходя полностью в минус. Когда я смог раскрутить свой личный бренд, за меня и моё лицо начали платить. — Ну конечно. Таким лицом следует светить на экране монитора, а не скрывать его в кабинете офиса — ухмыльнулся Гарри, вспоминая вчерашнюю шутку мужчины. Почему он не пошёл на телевидение? Томлинсон мог бы запустить своё вечернее шоу, общаться со звёздами и записывать смешные выпуски, заменяя Джимми Киммела и прочих телеведущих. Свобода, которую ощущал Луи и его манера общения, могли повысить рейтинги самого дурацкого телеканала. Мужчина лишь усмехнулся, допивая своё пиво, припоминая вчерашний разговор. — Ты что будешь? — спросил Луи, стреляя глазами на пустой бокал студента. Гарри растерялся. Стоит ли ему дать несколько баксов за напиток или спокойно озвучить название самого дорого алкоголя в баре, рассчитывая, что мужчина заплатит сам? Что вообще нужно делать, когда у тебя спрашивают: «Что ты будешь?» — Я не знаю, я наверное, сам схожу посмотрю, — нервно ответил Гарри, заламывая пальцы. — Брось, я возьму тебе, — возмутился Луи, наблюдая за растерянным студентом, — я угощаю, да Боже мой. — Все, что угодно, только не пиво, — улыбнулся Гарри, все ещё чувствуя себя немного неловко. Томлинсон отправился к бару, пока студент разблокировал свой телефон и трясущимися пальцами начал отбивать сообщение Шарлотте. 02:13 Гарри Стайлс: Луи пошёл покупать мне выпивку 02:14 Шарлотта Кларк: И как ты только успеваешь? Сначала Стив, теперь Луи. 02:15 Гарри Стайлс: Я пьян а Луи сидит рядом и теперь он что-то мне покупает 02:16 Шарлотта Кларк: У Луи есть брат-гетеро? 02:17 Гарри Стайлс: Есть. Ему лет шесть Гарри заблокировал телефон, как только мужчина подсел к нему обратно. Он поставил перед ним высокий бокал с тёмным напитком. — Что это? — поинтересовался парень. — Самый лучший коктейль из этого бара. Попробуй, — ответил Луи, устанавливая перед собой тоже самое. Гарри пригубил тёмную жидкость, обхватывая губами трубочку, чувствуя, как приятно разливается жидкость по венам. — Это виски с апельсином? — пытался распознать знакомые вкусы студент. — А ещё имбирь и немного вишни, — ответил Луи, вытаскивая трубочку из своего бокала, не желая пользоваться подобными вещами. — Я думал, ты пьёшь только пиво, — улыбнулся Гарри, не представляя мужчину, держащим яркий коктейль, украшенный клубникой или цветастыми зонтиками. — Пиво — это классика. У тебя чёрная полоса в жизни? Выпей пиво. У тебя умер хомяк? Выпей пиво. — Я нечто подобное слышал, про чай, - улыбнулся Гарри. — Если я начну здесь пить чай, все сразу распознают во мне британца, — ответил Луи и решительно вернулся к прежней теме, — это всё, что ты хотел знать о моём заработке? — Да, спасибо за развёрнутый ответ, — кивнул парень, не понимая, как они вообще начали обсуждать заработную плату главного редактора. — Так мне не нужно показывать тебе свой кошелёк? Потому что я уже думал...— начал Луи, доставая свой бумажник из кармана брюк, но Гарри только замотал головой, хватая мужчину за руку. — Господи, нет. Успокойся уже. Последнюю фразу он явно адресовал себе, колотящемуся сердцу и подрагивающим ладоням, которые только что держали мужчину за изящное запястье. — Ладно. Что с твоими оценками в университете? Готов к окончанию учёбы? — спросил Луи, коротко глотая напиток. — Оценки неплохие. Перед окончанием, нужно закрыть стажировку, и только потом я смогу получить свой диплом, — объяснил Стайлс, зачёсывая назад свои волосы, чтобы справиться с покалывающей нервозностью. — И куда ты собираешься идти стажироваться? — спросил мужчина, кладя свою руку на спинку дивана, будто демонстрируя всем вокруг, что парень рядом с ним, занят. — Я без понятия, — честно ответил Гарри, мотая головой. — Ты должен возвращаться домой и снимать кэпшны! — возмутился Луи. — Но я не знаю, куда именно идти. Почему-то моим однокурсникам легче было найти себе работу или место для стажировки, — делился Гарри, играя с трубочкой в бокале. — Но твои однокурсники не прошли в медиашколу от The Guardian. Ты и сам это знаешь, я видел их заявки, — закатил глаза Луи на столь неуверенные высказывания студента. — Ты же меня по знакомству принял, — напомнил Гарри, на бок склоняя голову и по озорному глядя на мужчину. — Да-да, всё верно. Из-за твоих великолепных кудрей, — вспомнил главный редактор, слегка касаясь пальцами чужих локонов. Парень хотел провалиться сквозь землю от столь пристального внимания. — В любом случае. Когда я вернусь, у меня будет месяц, чтобы придумать, чем заниматься дальше, — предположил Гарри, грустно улыбаясь. Он действительно не знал, куда ему двигаться дальше. Парень видел, как студенты вокруг находили свой истинный путь во время учёбы, в то время, как он топтался на одном месте, пытаясь всё ещё разобраться в самом себе. Гарри мешал трубочкой свой напиток, вспоминая, как ему пришлось взять академ на втором курсе, после чего, он совершенно выпал из учёбы и потерял желание делать хоть что-то. — Окей, я сейчас кое-что тебе предложу. И не думай, что я пьяный или не соображаю, что творю, — со всей серьёзностью произнёс Луи, привлекая внимание кудрявого. Он развернулся туловищем к мужчине, с интересом поглядывая. — Продолжай. — Закрой стажировку у меня в The Locust. Бум! Мозг Гарри был взорван на тысячи мельчайших частиц. Нет-нет. Это не может быть правдой. — Серьёзно? Ты предлагаешь стажировку в грёбаном Лондоне? Что я там буду делать? - возмутился Гарри. — Тоже самое, чем ты обычно занимаешься. Можешь снимать фоторепортажи, принимать участие в публикациях и новостях. Будешь помогать мне, или Доминику с подкастами. Поверь, мы найдём, чем тебя занять, к нам часто приходят практиканты, — заверял мужчина, подсаживаясь ближе к парню. Гарри развернулся обратно, продолжая играть с полупустым бокалом. — Ты прикалываешься надо мной, — усмехнулся тот, не веря предложению мужчины. Луи коснулся плеча студента, призывая его во внимании. — Я говорю со всей серьёзность, Гарри. Да, я пьян, но это отличная возможность для тебя! — ответил ментор, заглядывая в зелёные глаза. Стайлс боялся моргнуть. Он был уверен, что всё это сон. Ущипните его, кто-нибудь! — Я должен подумать. Мне же нужно будет где-то жить, — прошептал Гарри, удивляясь своей силе воли. Тараканы в голове кудрявого кричали: «Гип-гип, Ура!» и начали отплясывать сальсу. Шарлотта в жизни не поверит, что он в момент такого заманчивого предложения от Луи Томлинсона, не согласился, а начал рассуждать логически. — У тебя есть знакомые в Лондоне? — спросил мужчина. — Я не уверен. В Лондоне никого нет, — Гарри взглянул на Найла, который стоял у барной стойки во время тайм-аута и разговаривал о чём-то с Тамарой, снова приобретая пиво для себя и Зейна. Испанка ярко улыбалась блогеру, перебивая его и начиная заливисто смеяться. — Может, кто-нибудь из наших журналистов тебя сможет принять? Тейлор и Эшли вроде живут в Лондоне, — продолжил Луи, но Гарри перебил его. — У Найла есть квартира. Он говорил, что живёт в Дублине, но снимает квартиру Лондоне, — вспомнил парень, уверенный, что ирландец не будет против, если кудрявый приедет к нему на месяц или дольше. — Отлично. Я думаю, вы хорошо подружились с Найлом, — согласился Луи, и плечом коснулся плеча парня, — я даже слышал, что, вы нравитесь друг другу. Пьяный мозг Гарри сразу же переключился на другую тему, всё ещё считая, что Луи был не серьёзен, и на утро он забудет о своём предложении. Томлинсон вероятно не понимал, что Стайлс не настолько хороший студент, чтобы брать его на стажировку в The Locust в сердце Соединённого Королевства. — Я прикалывался. Мы с Найлом друзья. Он даже пытался помешать мне и Стиву переспать, — вспомнил Гарри, снова разворачиваясь к Луи. Бокал мужчины замер на полпути, так и не добираясь до розоватых губ. — Так я должен поблагодарить Найла? — съязвил мужчина, возвращая бокал на стол. — Он считает, что это мой мозг посылал мне знаки во время остановиться, — улыбнулся Гарри, с наслаждением наблюдая за главным редактором. — Я писал тебе. Я писал Аоки. Но ни один из вас, не удосужился мне рассказать о том, что происходило в Аризоне на самом деле, — продолжал забавно возмущаться Томлинсон. — А что надо было делать? Пока Стив снимал с меня рубашку, остановить его, взять телефон и написать тебе? — рассмеялся Гарри, чувствуя невероятную уверенность от реакции главного редактора и продолжая провоцировать его. — Держать свои руки при себе. Это следовало делать и тебе и Стиву. Сотни вопросов снова закрутились в кудрявой голове. Однозначно, реакция мужчины гласила, что он недоволен почти-состоявшейся парой в виде Гарри и Стива. Может, стоило поднажать? — Тебе не кажется, что это немного странная реакция? — начал Гарри, желая разведать, как можно больше информации. — В смысле? — уточнил Луи, оборачиваясь к студенту. — Я уверен, что Зейн не стал бы так реагировать, — предположил студент. — О, ты ещё не представляешь, как на подобные вещи может реагировать Зейн! — возмутился мужчина, вглядываясь в изумрудные глаза. — Так это все потому что ты мой ментор? — задал вопрос Гарри, пытаясь докопаться до всей правды. — А ты что хочешь услышать? — ухмыльнулся мужчина, задавая встречный вопрос. Гарри стремительно терял всю уверенность. — Что ты ревнуешь? — спросил студент, стараясь всеми силами не сбивать обороты, как бы Луи не ухмылялся. Скорее всего, ему следовало не задавать вопрос, а ставить мужчину перед фактом. — А мне кажется, что ревновал здесь кое-кто другой. Знаешь, к одной блондинке, как же её звали, — сделал эффектную паузу мужчина, а затем, самодовольно продолжил, — ах да, Бриана. — Чёрт, Луи, — улыбнулся смущённо студент, пряча своё лицо в ладонях и выдерживая натиска ментора. — Не я начал этот разговор, Гарольд. Даже не думай, что сможешь обхитрить меня, — замотал головой мужчина. Сзади подошёл Зейн, кладя руки на плечи ребят, разрушая их странный разговор о том, кто ревновал больше. — Как отдыхаете? — спросил Малик, ярко улыбаясь. Томлинсон решил сменить тему. — Гарри едет ко мне на стажировку, — похлопал Луи студента по плечу. Этот жест снова вызывал рой мурашек по коже, и опасный взгляд со стороны Зейна. — Стажироваться? Гарри, не соглашайся. Это не лучшая идея, — начал предостерегать мужчина. — Почему? — растерялся зеленоглазый. — Просто не нужно. The Locust не самое лучшее место для студентов, — объяснил Зейн, а затем обратился к ментору, — вы же грёбаные анархисты! — И гордимся этим! Что ты несёшь? Ты сам работал на меня, — раздражался мужчина, доставая свой телефон, и принимаясь решительно клацать по экрану, будто что-то разыскивая. — А потом решил завязать с этим, правильно, — ответил Малик. — Можно конкретнее? Почему это опасно для студентов? — продолжил Гарри, но их снова прервали. На этот раз, Томлинсон решил ворваться в чужой диалог новым предложением. — Ребята! В клубе Chop Suey выступает Catnapp! — прикрикнул Луи, обращаясь к репортёрам, которые занимали соседние столики. — А это кто? — заинтриговано спросила Энн-Мари. — Диджей из Германии. А мы можем туда попасть? — спросила Тейлор, подключаясь к разговору. — Она уже начала концерт, но мы быстро сможем добраться до клуба, если поедем прямо сейчас. Кто с нами? — поинтересовался Луи, осматривая толпу и считая поднятые руки. Тема со стажировкой была закрыта. Группа журналистов поделилась на три команды. Первая решила остаться в баре и досмотреть матч. Вторая группа отправлялась на концерт в клуб, а третья решила вернуться в отель, чувствуя невероятную усталость от продуктивного дня и насыщенного вечера. Малик решил остаться в баре досматривать матч, но вышел на улицу чтобы усадить в такси вторую и третью команду. Пока Томлинсон ловил машину на главной дороге, Малик предостерегающе подошёл к Стайлсу, который, разумеется, собирался в клуб, следуя за Луи. — Мы ещё поговорим о его предложении, Гарри. Не смей соглашаться, — прошептал Малик, обращаясь к кудрявому со всей возможной серьёзностью, пока Томлинсон усаживал третью команду в машину, — ты плохо знаешь Луи, и не понимаешь, что из себя представляет The Locust. Но Гарри его не слышал.***
Техно сшибало с ног ещё у самого входа в странное, будто подпольное здание. Стайлс не слушал подобную музыку, предпочитая добрый старый рок, но на одну ночь, он мог попробовать насладиться чем-то новым. Вибрация колонок рождала в нём новые ощущения, а сердце будто отбивало совершенно иной ритм. Оттенки дерева сменённых сегодня баров окрасились в чёрный цвет стен клуба. Это место, с самого начала, показалось Гарри опасным и чересчур мрачным. Парню было тяжело распознать, где заканчивается стена коридора, а где начинает пол, ведущий на танцплощадку. Всё отливало бесконечным чёрным цветом, и только периодические вспышки света вдали, освещали узкую дорожку. — Луи, ты уже был здесь? — спросила Тейлор, нервно осматривая помещение, как только они очутились в главном зале, где выступала артистка, ради которой, все сегодня собрались. Catnapp стояла на небольшой сцене с диджейским пультом, и микрофоном. Её виски были выбриты, а по макушке разбросаны яркие зелёные косички. Помада, под цвет волос, создавала впечатление, что перед аудиторией настоящая инопланетянка, а не музыкант из Германии. — Много и много раз, — ответил мужчина, хватая Гарри за руку, чувствуя, как парню становится неуютно в столь незнакомом и тёмном месте. На стенах возле Catnapp располагались яркие флуоресцентные граффити, понемногу освещая аудиторию вокруг. При этом, зал всё равно оставался тёмным. Даже бар, который располагался вдали от сцены, был подсвечен тусклыми фонарями. — Мы отойдём выпить, — крикнул Луи, обращаясь к Тейлор. Блондинка отправилась сразу на танцпол с остальными журналистами, пока главный редактор уводил студента за очередной порцией алкоголя. Обычно глаза студента очень долго привыкали к подобной черноте, и парень заметно нервничал, надеясь, что он не упадёт, спотыкаясь о собственные ноги. Сердце громко билось, затмевая своим звуком мощную аудиосистему, поэтому студент старался чаще делать вдохи и следовать за Луи, который не отпускал его руки. Они заняли пару высоких крутящихся стульев, усаживаясь поудобнее. Мужчина, со знанием дела, заказал два коктейля Б52. Бармен установил перед ними две стопки, наполненных кофейным и другими ликёрами, переходящими из чёрного в белоснежные слои. — Не смей слушать его, Гарольд. Зейн не знает, что несёт, — вернулся Томлинсон к словам ментора, ставя на стойку маленький пустой стаканчик, залпом высушивая его одновременно со студентом. — Почему ты приглашаешь меня, а не кого-то другого из медиашколы? — спросил Гарри, пытаясь перекричать музыку, ощущая горячий алкоголь, который капля за каплей растекался по горлу. — Остальным не нужна стажировка, они не студенты, — ответил Луи, невообразимо близко наклоняясь к парню. Разговаривать здесь было намного тяжелее, чем в баре из-за громкой музыки, которая явно играла в клубе, не для того, чтобы беседовать. — Ты можешь пригласить любого журналиста из нашей компании к себе на работу, — парировал Гарри. — Биби уже в моей команде. Остальные могут оставаться на своих местах, — недовольно ответил мужчина, не понимая, почему Стайлс отказывается. — Почему я? — задал вопрос Гарри, желая снова услышать новую информацию от мужчины. Луи наклонился ближе, заглядывая в яркие зелёные глаза напротив, вызывая непередаваемые эмоции. Гарри мог бы поцеловать его прямо сейчас. Он знал, что Луи не женат. Но свободен ли он? Почему он так злился на Стива Аоки? Было ли это из-за нарушения правила, или в игру вступила простая ревность? Что творилось у него в голове? Задавал ли он вопросы Стиву, интересуясь исключительно состоянием Гарри, или всё-таки, парень ему был интересен? Вопросы заполонили кудрявую голову, но он не мог вывалить их на барную стойку. Как бы отреагировал Луи? Закатил бы глаза и выпил ещё один шот. — Я хочу, чтобы ты приехал в Лондон, — твёрдо и решительно произнёс мужчина, будто отвечая на все вопросы Гарри. Главный редактор буквально приказывал студенту отправляться в The Locust, просто потому что сам того захотел. Спина Гарри покрывалась испариной, а от такой близости, кружилась голова. Он мог бы выпасть из этого крутящегося стульчика, но сначала получил бы остановку сердца, в которой будет виноват Луи. Именно это и следует выбить на могильной плите Гарри Стайлса. «Умер от сердечного приступа из-за Луи Томлинсона» — Это так глупо, послушай. Ещё две недели назад, я буквально заставлял себя вставать с кровати, не понимая, что делать дальше со своей жизнью. А теперь ты зовёшь меня в Лондон! — он отчаянно не осознавал, что происходит в его мире. Кудрявый прижимался к уху мужчины, чувствуя при этом, невообразимый запах у основания чужой шеи. Аромат кружил голову, заставляя парня забыть все плюсы и минусы поездки в Лондон и упасть перед ногами мужчины прямо сейчас. — Тебя останавливает не только это. Любой начинающий журналист захотел бы сейчас оказаться на твоём месте, — ответил Томлинсон, вновь поймав взгляд изумрудных глаз. — Любой журналист-гей захотел бы сейчас оказаться на моём месте, — сказанное было неожиданно даже для самого Гарри. Он отслеживал реакцию мужчины, осознавая, что последний шот явно был лишним. Но разве не для этого нужен алкоголь? Чтобы люди развязывали свои языки, и выдавали всё то, что крутится ночами в их голове? Луи опасливо смотрел на студента, но оставался всё таким же решительным добить его до конца. Губы сжаты в тонкую и опасную линию, а голос всё также не сокрушим. Ему было мало этого признания. Всё, или ничего. — Чего ты боишься, Гарри? — спросил мужчина, устанавливая свою руку на спинке чужого стула, склоняясь ближе. Томлинсон не признавал границы чужого тела, а кудрявый был не подвластен, сопротивляться силе главного редактора. Он продолжал наблюдать за бегающими зрачками студента и его тяжёлым дыханием. Парню хотелось, чтобы этот клуб взлетел на воздух, и ему не пришлось отвечать на поставленные вопросы. — Мне страшно, — прошептал Гарри, понимая, что это не ответ. Он придерживал пальцами маленький бокальчик, чтобы чувствовать гравитацию и контроль над чем-нибудь. Власть над своей жизнью, он потерял ещё в начале этого вечера. — Чего ты боишься, Гарри? — повторил Луи, настойчиво притягивая чужой взгляд, будто ожидая, что тот наконец признается во всех своих запретных мыслях. Стайлс должен был ответить, и не какими-то шутками или намёками. Мужчина не называл его Гарольдом, он был серьёзен и настойчив, требуя признания. Но ведь именно это и было опасно? Сам Луи был опасен для Гарри. Ответ не заставил себя долго ждать. — Я боюсь тебя, — шёпот затерялся в звуках музыки. Главный редактор отодвинулся назад пытаясь сдержать ухмылку, наблюдая, как парень у барной стойкой разрывается на миллионы мельчайших частиц. Он буквально выбил признание из Гарри, сам же, нарушая все запреты и правила. — Я хочу танцевать, потом поговорим, — шепнул мужчина, напрочь игнорируя сказанное студентом. Он спрыгнул со стула, направляясь в толпу разгорячённых тел, расстёгивая на ходу верхнюю пуговицу своей рубашки. Гарри заказал повторный шот, надеясь, что всё происходящее в клубе, окажется бредовым сном. Выпив его залпом, он крутанулся на стуле, пытаясь найти Луи Томлинсона. Мужчина двигался в толпе, будто заворожённый гипнотической музыкой артистки. Он умел двигаться, делая это плавно и магнетически. Все вокруг были слепцами, если не замечали этого человека и не притягивались к нему, как планеты к солнцу. Свет в клубе начал мерцать, будто маленький ребёнок играл с выключателем. Атмосфера становилась по-настоящему пугающей. Будто в ленте триллера, Гарри — убийца, который заприметил на танцполе свою новую жертву. В страшных кино, в такие моменты, второстепенный персонаж теряется в отблесках света, а затем, охрана порядка находит его окровавленный труп. Гарри казалось, что он убийца, который должен забрать жизнь Луи. Если не сейчас, то когда? Кудрявый на ватных ногах принялся двигаться в сторону мужчины, осознавая, что лучшего момента уже не будет. В том случае, если Томлинсон откажет ему, то Гарри скоро улетит домой и просто не попадёт в The Locust, отписываясь в Instagram от главного редактора и стирая все его подкасты и интервью, желая забыть произошедшее. Краски сгущаются. Теперь вокруг мерцают оттенки красного, чёрного и белого, будто ещё сильнее нагнетая обстановку в столь мрачном месте. На сцене стоит певица, которая объявляет новую композицию. Гарри бы и в жизни не услышал название этой песни, если бы кое-кто не привёл его в этот проклятый клуб.Catnapp — Down in the Basement
В его венах играет алкоголь, а конечности прямо сейчас свободны от любых воспоминаний его прошлой не лучшей жизни. Он оглядывает толпу, и находит Луи. Мужчина танцует, не смея разрывать образовавшийся зрительный контакт, будто продолжая заманивать студента в свою ловушку. Может убийца здесь не Гарри, а Луи? Томлинсон продолжал смотреть на него, призывая к себе затерявшегося путника, словно смертельная сирена. Гарри боится. Он по-настоящему боится этого человека. Но в тоже время, безумно хочет прижаться к мужскому телу, и наконец, почувствовать вкус его губ. Ответит ли Луи на поцелуй? А может, сделает вид, что всё это ошибка, и отругает Гарри, словно ребёнка? Путь к мужчине, словно дорога по тонкому канату, а внизу — тёмная пропасть. Студент двигается, будто всё ещё пытаясь принять свои желания, при этом, действуя решительно, стараясь не сбиться, и не думать о неправильности своего решения. Глаза в глаза. Гарри напротив Луи. В мужчине таилась вся сила этого мира, но прямо сейчас, действовал не он. Осторожно, будто боясь спугнуть главного редактора, или в любой момент получить отказ, Гарри положил руки на чужую талию, чувствуя, как подрагивают собственные ладони. Томлинсон наклонил голову вниз, наблюдая за едва ощутимым и нервозным движением студента. Луи поднял своё лицо, молчаливо заглядывая в глаза напротив, будто и самому, желая задать множество вопросов. Темнота заполнила его зрачки, скрывая голубой отблеск оттенков. Яркие люминесцентные лампочки окрасили его лицо в красный цвет, предавая опасности ситуации. Луи, перестав двигаться, замечал каждый новый вздох Гарри. Его руки медленно и плавно перемещались на грудь Томлинсона, будто ожидая, когда он запротестует. Ладони студента лёгкие и осторожные, словно Луи — это тончайшая ваза из венецианского стекла, которая может в любой момент надломиться от чужих палец. Гарри двигался выше, перемещая руки на шею. Луи видел каждую скрытую борьбу студента, но молчал, не желая в этот раз, что-то комментировать или смеяться, осознавая, насколько парню сейчас тяжело. Стайлс слегка приподнял подбородок Луи указательным пальцем, отсчитывая лишние сантиметры, которые остались меж их губами. Мужчина продолжал молча ждать. Это ведь хороший знак, да? Пятнадцать. Десять. Пять сантиметров. Студент чувствовал дыхание Луи на своём лице. Одеколон мужчины, смешанный с запахом сигарет и алкоголя, обволакивал чужие пальцы, направляясь к плечам, а затем, окутывая всё туловище. Тот же аромат Гарри чувствовал, когда прощался с главным редактором перед Аризоной. Он забрал этот аромат с собой в пустыню, мысленно возвращаясь к Луи, чтобы ни происходило. Четыре. Гарри приподнял пальцем чужой подбородок выше, продолжая смотреть в некогда голубые глаза мужчины, которые теперь отливали ярко-красным. Три. Луи облизнул губы, приковывая взгляд парня к своему языку. Теперь, всё, что видел перед собой студент, это не вампирский взгляд, а желанный рот. Два. Каждая секунда может длиться целую вечность, пока вы отсчитываете момент своей смерти. Один сантиметр. Дыхание смешалось. Гравитация утеряна. Ноль. Первые движения лёгкие и аккуратные. Губы Гарри едва касались губ напротив. Это больше похоже на лёгкие касания крыл бабочек, или дуновение прохладного британского ветра. Гарри лишь слегка касался нижней губы Луи, будто все ещё ожидая, что мужчина исчезнет словно мираж или оттолкнёт его. Они оба будто проверяли друг друга на прочность, прикидывая, кто сдастся первым в этой игре. Колени Гарри подрагивали, а руки начинала бить дрожь. Его ладони были аккуратно закреплены на шее Луи, будто напоминают себе, что всё это реально. Грудная клетка готовая разорваться на части, осознавала, что мужчина не сбегает, а начинает отвечать на поцелуй. Томлинсон сделал первые движения, вырывая, наконец, контроль над ситуацией. Он сложил свои тонкие руки на талии Гарри, прижимая парня сильнее к своему туловищу, стараясь сократить огромное расстояние меж ними. В животе студента порхали, сходили с ума и умирали сотни бабочек. Студент пытался сделать глубокий вдох, раскрывая рот, отчего Луи, втянул студента в глубокий поцелуй, позволяя исследовать всю сладость своего рта. Стайлс с наслаждением простонал в чужие губы, но звуки затерялись за грохотом музыки. Тем лучше. Томлинсон проник языком в рот Гарри, дотрагиваясь кончиком до его нижней губы. От этих манипуляций, студент мог бы опьянеть сильнее, чем от всего выпитого алкоголя за этот вечер. Луи на вкус — кофейный ликёр. Гарри был готов смаковать этот напиток каждое раннее утро изо рта мужчины, если бы у него только была такая возможность. Студент потянул назад едва вьющиеся волосы Луи, цепляясь за них, как за спасательный канат. Следующий стон — стон Луи. В отместку за причинённые неудобства его причёске, Томлинсон прижал парня за поясницу ещё сильнее, заставляя того выгнуться. Вспышки нового яркого света испугала Гарри. Он отстранился от губ мужчины, не веря, что всё это реальность, а не очередной его глупый сон. Руки упали вниз от бессилия, пока ладони Луи переместились на плечи Гарри, обнимая того как можно сильнее и коротко целуя в открытую шею влажными губами. Он вдохнул запах кудрявого, двигаясь от ключиц к уху, и прошептал. — Не ожидал от тебя, — его голос затерялся в звуках музыки, но Гарри всё слышал. Он ловил каждое его слово. — Я тоже, — прохрипел Стайлс, словно забывая, как нужно дышать. Он мог бы улыбнуться или, наконец, почувствовать радостные эмоции, но его тело продолжало дрожать, а сердце оказалось не способно успокоиться хоть на долю секунды, отбивая бешеный ритм. Ему казалось, что это его первый поцелуй и он неопытный школьник, который не знает, что делать дальше. — Пойдём отсюда? — заманчиво предложил Луи. Гарри замотал головой, решительно отказываясь. Он не хотел идти сейчас в уборную, как это было с Кевином или с десятками парней из Лидса. Гарри так долго выстраивал этот шатающийся мостик к мужчине, что оставлять столь разрушающие эмоции со спермой в туалете клуба, стало бы настоящей ошибкой, — хей, Гарри, я просто предлагаю прогуляться. Луи приподнял чужое лицо за подбородок, желая увидеть разбитого собственными эмоциями студента. — Только прогуляться? — уточнил кудрявый. — В отличие от Стива, я не тащу тебя трахаться, — усмехнулся Луи, снова возвращаясь к своему привычному общению. — Значит, всё-таки, ревновал здесь не только я? — задал риторический вопрос Гарри, копируя манеру речи Томлинсона и наклоняя голову в сторону. Мужчина закусил нижнюю губу, продолжая улыбаться и смотреть на нахала перед собой. — Так ты идёшь?***
Они покинули клуб, забирая свои вещи, и ощущая на улице сильный ветер, который обдувал разгорячённую кожу. Гарри чувствовал, будто спящий внутри его тела вулкан только что взорвался, оставляя вокруг себя горящую лаву, которая наполняла парня изнутри. Луи все ещё держал его за руку, вдыхая прохладный воздух. Он начал разжимать пальцы студента, заставляя последнего начать возмущаться. Щёки парня горели ярким румянцем, ладони покалывали, а губы продолжали хранить в себе последний поцелуй, требуя больше. Студент коротко дышал, надеясь, что он не упадёт сейчас замертво от переизбытка эмоций, или у него не случится паническая атака. — Так, Гарри. Вот теперь я смотрю на эту ситуацию менее радостно, — произнёс Луи, чуть отходя от студента, делая ему неимоверно больно всего несколькими словами и шагами. Испепеляющий всё на своём пути вулкан, был готов взорваться вновь, проклиная Луи. — Что поменялось? Мы успели только выйти из клуба, — ответил Гарри, сжимая губы в тонкую линию. — У Стива могут быть проблемы с The Guardian потому что он пытался соблазнить тебя, — объяснял Луи. Только вчера практически в это же время, они обсуждали пресловутого Аоки, который продолжает их преследовать. — Хорошо. Ты меня не соблазнял. Доволен? — задал вопрос Гарри, сцепляя руки перед своим телом и занимая оборонительную позу. — Это прозвучало оскорбительно, — усмехнулся Луи, заставляя студента растеряться. Господи, что этот мужчина хотел? Письменную доверенность, что поцелуй начал Гарри? — Я ничего не понимаю, — ответил парень, хватаясь со всей силы за свои густые тёмные локоны, желая, вернуться в клуб и продолжить начатое. Идея с уборной уже не казалась настолько порочной, как представлял он себе минутами ранее. — Это полностью осознанное решение? — спросил Луи, вновь подходя ближе. — Тебе нужны доказательства? — задал вопрос Гарри, снова раздражаясь. Господи, он представлял их поцелуи сотни раз, сидя перед своим ноутбуком, сожалея, что Томлинсон подался в журналисты, а не в порноактёры. — Малик оторвёт мне голову, если узнает — прошептал Луи, снова отходя от Гарри на приличное расстояние. Мужчина шарил по своим карманам в поисках пачки никотиновой зависимости и зажигалки. Хорошо, возможно, Гарри придётся брать ситуацию под свой контроль. Снова. Судя по тому, как Луи нещадно затягивался, демонстрируя свои ярко-выраженные скулы, он однозначно нервничал. Гарри молчал, забавляясь движениями Томлинсона, который уже начал вырисовывать круги на асфальте. Парень подошёл ближе, замечая чужой лихорадочный взгляд. Он снова понимал, насколько они были разными. Возможно, проблема была в статусе или убеждениях Луи, но он крутился на одном месте, осознавая неправильность этой ситуации. Гарри же хотел лишь схватить тело напротив, закинуть на плечо и отнести в номер отеля, не считая, что их действия могут быть в корне неверны. Несмотря на то, каким сильным казался Луи, сейчас ему явно нужно было вправить мозги. — Стива я не знал и был просто зол, поэтому решил ответить ему на поцелуй. Потом я сбежал в свою комнату, надеясь, что тот не последует за мной. Ты меня заинтересовал ещё в Лидсе, и теперь преследовать тебя собираюсь я. Большее говорить я отказываюсь, — схватил Гарри мужские плечи, заставляя Томлинсона обратить на себя внимание. — В Лидсе, серьёзно? Так ты реально моя маленькая фанатка? — усмехнулся Луи. Его глаза снова приобретали яркий голубой и лихорадочный оттенок. Желая стереть его усмешку как можно скорее, Гарри снова потянулся к мужчине за поцелуем, в этот раз, не ведя отсчёт и не пытаясь отследить его реакцию, зная, что он не против. Луи привстал на цыпочки, отбрасывая в сторону едва начатую сигарету и вновь сокращая дистанцию, хватаясь пальцами за локоны студента. Мужчина чувствовал, как парень снова начинает подрагивать от каждого нового движения, превращаясь из высокого и уверенного в себе студента, в мягкого и податливого. Несмотря на всю злость и агрессию, что хранилась глубоко в сердце Гарри, он всё ещё оставался безумно хрупким, желая скрыть свои истинные чувства. Стайлс отпустил мужчину после короткого поцелуя, отрываясь от влажных и мягких губ, напоминая его план. — Куда ты хотел пойти? — спросил Гарри, держа руки на талии мужчины под не застёгнутым пальто, чувствуя желанное тепло.***
— Зейн спрашивает, где мы, — прочитал вслух сообщение Луи, перебирая пальцами ответ в мессенджере. Гарри подошёл ближе, беспардонно глазея в чужую переписку. 4:01 Луи Томлинсон: Я и Гарри гуляем 4:02 Зейн Малик: Вас забрать по пути? 4:03 Луи Томлинсон: Нет. Мы сами. Довези остальных ребят до гостиницы Луи закрыл чат с Маликом, и мигом нашёл Биби в поисковике мессенджера. Он принялся быстро набирать ей сообщение, интересуясь состоянием пакистанца. 4:05 Луи Томлинсон: Зейн нормально себя чувствует? 4:06 Биби Рекса: Он только что чуть не подрался с таксистом. 4:07 Луи Томлинсон: Довези всех в целости до отеля. И уложи Зейна спать, пожалуйста 4:08 Биби Рекса: А ты где? 4:09 Луи Томлинсон: Я ушёл поесть с Гарри, приду позже. Затем мужчина написал Тейлор, чтобы журналистка проконтролировала скорое возвращение ребят из клуба в гостиницу, предупреждая, что он и Гарри ушли прогуляться. Блондинка, со всей присущей ответственностью, заверила Луи, что всё будет отлично, и они возвратятся обратно, как только закончится концерт. Мужчина заблокировал телефон и убрал его в карман своего пальто. — Почему ты написал всем, что мы остались вдвоём? — задал вопрос кудрявый, считая, что главный редактор будет скрывать всё, что сегодня случилось между ними. — Тейлор всё равно заметит, что мы улизнули, поэтому нет причин скрывать, — объяснил Луи, закидывая свой рюкзак на плечо. Он взял парня за руку, вызывая у того новые приступы частого сердцебиения. Томлинсон был, как всегда, умён. Он не стал скрывать от Малика и остальных, что пара осталась наедине. Мужчина осознавал, что Тейлор не сможет найти двух потерянных журналистов, и только наведёт лишний шум, поэтому, было логично, просто и чётко, поставить всех в известность, что они решили покинуть клуб. Пара прогуливалась по набережной, наблюдая, как торговцы морской пищи, приобретают товары из небольших рыбацких лодок. Поначалу, Гарри чувствовал неуютную тишину, не зная, что теперь следует говорить, или что им следует обсуждать, но Луи решил всю проблему, интересуясь, понравилась ли студенту музыка, что играла в клубе. Простой вопрос требовал такого же ответа, но парню было трудно формулировать свои слова, чувствуя, как его ладонь сжимают тёплые пальцы, а главный редактор остаётся всё тем же мужчиной, только которого, теперь можно целовать или обнимать. Невероятно. — Тебе нравится музыка Catnapp? Ты слушаешь техно? — уточнил Гарри, пытаясь разобраться в музыкальных предпочтениях мужчины. Господи, он совершенно не знал, что слушает Луи! Как он мог целовать его, не пытаясь разузнать прежде, под какую музыку мужчина танцует на кухне или какие концерты он посещает по выходным? — Я никогда в жизни не слышал о Catnapp, — улыбнулся Луи. Студент вспомнил, с каким рвением, мужчина собирал журналистов на маленький концерт. Казалось, что он настоящий фанат диджея из Германии. — Тогда зачем ты нас потащил в клуб? — спросил Гарри, пытаясь разгадать очередной ребус. — Просто хотелось сбежать из бара и от Зейна, чтобы не слушать его глупых советов на счёт твоей стажировки, — ответил Луи, предельно чётко и коротко, — Малик не ходит в клубы, поэтому, я был уверен, что он не последует за нами. Гарри вспомнил дорогу, по которой они прогуливались. Это был точный путь, что они проходили в день небольшой экскурсии от Луи в центре Сиэтла. Пара встретила музыканта, который выступал здесь на прошлой неделе. Он опять был без верхней одежды, напевая песенку из репертуара того же артиста.Two Feet — Love Is A Bitch
Луи подошёл к студенту, и обнял его со спины, вспоминая тот день в городе, когда журналисты пили кофе из Starbucks, и поднимались на вершину Спейс-Нидл. — Почему он в такую рань уже здесь? — прошептал Луи на ухо, втягивая своими прокуренными лёгкими запах студента. — Может он ещё и не уходил? — спросил парень, покачиваясь под музыку, — или он под чем-то. — Ага. Стив Аоки ему тоже дал покурить травы, — ответил Луи, посильнее укутывая в объятиях студента. Гарри тихо засмеялся, стараясь не сбить музыканта и его наркотическую песню. Он чувствовал, как мужчина делает глубокие вдохи у основания чужой шеи. Это казалось настолько интимным и волнующим, что немели пальцы. Ещё сегодня днём, сидя за своим ноутбуком и монтируя видео, он не мог и представить, что этой ночью, Луи будет стоять за его спиной, и покачиваясь, держать в своих руках. — Хватит уже, — прошептал он. — О, будь уверен, это закончится не скоро. Но это могло закончиться очень скоро. Луи прощался с Сиэтлом следующей ночью, а журналисты должны были покинуть город на следующий день после ментора. Сколько у них оставалось сегодня времени? Часа два или три, пока им не придётся разделиться по разным комнатам? Гарри помнил, конечно, он помнил о заманчивом предложении Луи, но его пугала неизвестность Лондона. Второй причиной, всё ещё оставался мужчина, который сводил его с ума. — Потанцуем? — прошептал Томлинсон. — Ни за что. Я ненавижу танцевать, а в прошлый раз, меня заставила Эшли, — замотал Гарри головой, не желая участвовать в очередной авантюре. — Я мог бы тоже тебя заставить, — прошептал Луи, слегка касаясь сухими губами чужой шеи. Господи, он мог прикончить Гарри здесь и сейчас. Кудрявый лишь слабо замотал головой, надеясь, что мужчина не закрутит его в странном ночном танце у пролива Джорджии. Они продолжали стоять слегка покачиваясь, а студент понимал, что несмотря на тёплые касания, он чувствует невероятный ночной холод. Луи заметил, как подрагивает чужое тело, поэтому отпустил его, скидывая с плеча свой элегантный рюкзак (такая вещь в руках Томлинсона могла оставаться изящной, а не спортивной и удобной). — Ты почему теплее не одеваешься? Знаешь же, что здесь прохладно, — пробурчал Луи. — Я не рассчитывал, что буду гулять с тобой ночью. Мне хотелось впечатлить всех своей роскошной рубашкой, — ответил недовольно Стайлс. Томлинсон ехидно улыбнулся, вытаскивая утеплённую кофту, и передавая её Гарри. — Впечатлить всех, или меня? — уточнил мужчина и скомандовал, — надевай, давай. Постарше станешь, начнешь заботиться о здоровье. Луи с наслаждением наблюдал, как Гарри снимает свою куртку, и одевает чужую кофту. Она оказалась немного маловата, от чего на сердце становилось теплее. Вещь сохраняла в себе запах ментора, моментально обволакивая парня. Можно ли Гарри оставить эту кофту, или Томлинсон будет против, и посчитает студента одержимым? — Я, конечно, понимаю, что ты старше, но этот свитшот явно мне не по размеру, — засмеялся Гарри и накинул сверху свою куртку. — Заткнись, — улыбнулся Луи, хватая парня за руку и отправляясь дальше.***
Они добрались до окрашенной в яркий голубой цвет, круглосуточной забегаловки, которая находилась у набережной. Белоснежные окна уютного морского заведения выходили на залив, который подсвечивался гаснущей луной и россыпью мелких звёзд. Они выбрали себе столик, усаживаясь, напротив друг друга. Гарри отметил, что в столь поздний час, здесь уже было занято несколько мест компаниями молодых ребят, одетых в невероятно яркие наряды с цветастым мейк-апом. Журналисты скинули свои верхние одежды, и повесили их на спинки стульев. Гарри нашёл в своём кармане резинку для волос, и, завязывая кудри в незамысловатый пучок, принялся изучать меню. — Возьми сэндвич с лососем и творожным сыром, — указал Луи, со знанием дела, на блюдо в меню. — Часто здесь бываешь? — уточнил Гарри. — Довелось завтракать здесь, — кивнул головой Луи. Юная официантка с обесцвеченными волосами жёлтого цвета, на удивление, бодро в столь поздний час, приняла заказ, записывая всё сказанное Луи, в свой маленький блокнотик. На ней аккуратно сидела короткая форма, будто найденная из шестидесятых годов. Это место словно застряло во временной петле. Гарри и Луи в своих утончённых одеяниях, как и яркая компания подростков, заметно выделялась на общем фоне, будто пришельцы из будущего прибыли в Америку прошлого века. Они взяли по чашке крепкого кофе, осознавая в теплоте заведения, что сегодня был тяжёлый и насыщенный на эмоции день. Гарри снова не знал, куда спрятать свой взгляд, пока мужчина расслабленно откинулся на стуле, не скрывая своей заинтересованности. Студент принялся без толку рассматривать меню и перечитывать названия блюд, абсолютно не вчитываясь в их содержание. — Как тебе клуб? Необычное место, согласись — спросил Луи, понимая, что тишина меж ними затянулась, а Гарри снова отдаляется. — Отлично, — ответил тот, делая глоток горячего кофе и продолжая глядеть на чёрные буквы. — Отлично? Чёрт, Гарри, расслабься. У меня ощущение, что это не ты засосал меня в клубе! — воскликнул Луи, чуть громче, чем требовалось, привлекая внимание присутствующих. Щёки студента заалели, поэтому он спрятал своё лицо в ладонях, мотая головой. — Мне теперь тяжело расслабиться, — ответил глухо тот. — Не ты ли мне говорил, что ничего не изменилось? — возмутился мужчина, наблюдая, как кудрявый превращается из податливого и мягкого песка в большой булыжник. Парень, опустив ладони на стол, закатил глаза и откинулся на спинку сиденья, пытаясь расслабиться. — Как тебе Сиэтл? Это первая поездка заграницу? — спросил Луи, пытаясь разболтать студента. — Сиэтл напоминает дом. В смысле, да, здесь чаще светит солнце, но тут все по-домашнему зелено. — Ты имеешь в виду, похоже на Холмс-Чапел? — Нет, на Лидс. Я живу с Чарли в студгородке, поэтому здесь похожая атмосфера. Моя квартира находится рядом с университетом, поэтому, мы постоянно тусуемся со студентами. — Ты не считаешь Холмс-Чапел своим домом? - задал хмуро вопрос мужчина. Так, а вот это уже была запретная тема. Луи бил прямо в цель, не обращая внимание на проживание Гарри возле университета, а подмечая информацию, которую студенту хотелось бы скрыть. Официантка вернулась к их столику, ставя перед парой их сэндвичи. — Я стараюсь не ездить туда лишний раз, — ответил Гарри, добавляя в горячий кофе сахар и пару капель молока. — Почему? — спросил Луи, откусывая краешек своего сэндвича, — или это личное? Гарри недовольно вздохнул, не желая углубляться в его полузабытые травмы, но и игнорировать вопрос, ему тоже не хотелось. — У меня были не самые лучшие отношения с родителями, — ответил коротко Гарри. — Я это уже понял. Поэтому ты не ездишь домой? — уточнил Луи, пережёвывая пищу. Кудрявый держал в своих руках сэндвич, продолжая отвечать на вопросы, и не имея шанса надкусить желанную пищу. — Сейчас в нашем доме живет Джемма со своим парнем Стивом. Мама умерла, а где отец, я без понятия. Знаю, что он в Лондоне, но общаться с ним, нет ни малейшего желания. Луи вернул свой сэндвич на тарелку, перехватив двумя пальцами салфетку, и вытирая руки. Он хотел потянуться к Гарри и взять того за руку, но парень моментально его остановил, видя перед собой снова это скорбное выражение лица. — Я не жду сожаления или понимания. — Почему? — спросил Луи, слегка наклоняя голову, и всё равно, касаясь чужой руки, будто это движение могло хоть как-то помочь распознать, о чём думает человек напротив. — Почему люди считают, что я нуждаюсь в чьей-то поддержке или одобрении? Да, у меня была хреновая семья, а отец таскал меня в церковь, чтобы выбить всю дурь из головы. Но такое случается. — Такое случается, — повторил Луи, кивая головой, и давая парню напротив немного поесть. Каждый раз, когда Гарри начинал что-то рассказывать о своём прошлом, он начинал срываться на людях, продолжая скрывать отдельные фрагменты. Глаза напротив горели от восторга этой ночью, но журналисту нужно было узнать больше. — Есть ещё вопросы? — улыбнулся Гарри, рассчитывая, что мужчина закроет тему семейных взаимоотношений кудрявого. — Есть один, но я не знаю, как ты отреагируешь, — ответил честно Луи. Студент продолжал жевать пищу, ожидая продолжения, — что случилось с твоей мамой? Гарри замер на долю секунды. Чарли лишь один раз спрашивала, что случилось с Энн, но ей пришлось столкнуться со вспышкой чужого гнева. Студентка поняла, что возвращаться к этой теме нельзя, поэтому обходила её любыми способами. — Ого, Луи. Мы перешли на следующую стадию отношений, — ответил Гарри, сдерживая очередной приступ злости. Возможно, мужчина просто интересовался состоянием студента, тем более Энн умерла почти три года назад. К настоящему времени, парню уже следовало начать отпускать всю историю, и свыкаться с трагичными мыслями. — Можешь не отвечать, — махнул плечами Луи, в тайне, надеясь, что студент продолжит. — Она просто заболела. Тишина за столом, несмотря на столь мрачные разговоры, не была гнетущей, или неуютной. В заведении играла приятная музыка прямиком из прошлого столетия, а компания поблизости, громко и заливисто смеялась, что-то показывая друг другу в своих телефонах. Гарри снова мысленно возвращался обратно домой в Холмс-Чапел, поэтому Томлинсон решил сменить тему. Наконец. — Кстати, я послушал ещё пару ваших каверов, — обрадовал главный редактор студента, делая глоток чуть остывшего кофе. — Тебя поэтому сегодня не было весь день? Слушал мою группу? — спросил Гарри, стараясь разузнать, где весь день таскался мужчина. — Интересуешься, где я пропадал? — усмехнулся он. — А я не могу? — спросил Гарри, уверенный, что теперь имеет право знать все подробности жизни Томлинсона, начиная от цвета его носков, заканчивая паролем системы домашней безопасности. — Всего лишь ездил на встречу, где нужно было выглядеть наилучшим образом, — ответил Луи, — не каждый же день мне ходить в джинсах и худи. Гарри подумал, что мужчина выглядит наилучшим образом в любой одежде и с любой причёской. Стайлс принял бы его любым, даже надев Луи мусорный пакет на голову. — Решал серьезные дела? — улыбнулся студент, надеясь, что Луи не сможет прочесть его мысли о серьёзности всего происходящего. — Чаще всего, так и есть.***
Гарри достал свой телефон, чтобы заснять рассвет в Сиэтле. Луи стоял поблизости и наблюдал за манипуляциями парня в настройках камеры. Студент подошёл к мужчине с дурацкой затеей, заполучить общую фотографию на память. Ему было жизненно необходимо запечатлеть это утро с главным редактором, как доказательство, что всё это было реальностью. Ну, а ещё, это могло быть маленьким свидетельством для Чарли. — Давай сделаем селфи! — предложил Гарри, включая фронтальную камеру. — О Господи, — недовольно пробурчал Луи, с нисхождением глядя на парня, словно на маленького ребёнка. — Что не так? — улыбнулся Гарри, уже предвкушая, что на этот раз выдаст мужчина. — Только не смей включать свои инстаграмовские маски, или какие-то эффекты с собачьими ушами, — замотал головой мужчина, — я из другого поколения, и всё это не признаю. — Это просто фотография на телефон без каких-либо собачьих ушей, — ответил Гарри, пытаясь состроить самое милое выражение лица, на которое только был способен. Мужчина закатил глаза, но подошёл вплотную к кудрявому, кладя подбородок на его плечо, а ладони на талию. Щёлк! Селфи навсегда осталось на память в телефоне Гарри. Он мог бы предложить переслать снимок Луи, но постеснялся спрашивать, нужна ли ему фотография. — Только не выкладывай никуда, Гарри, — шепнул Луи на ухо парню, отпуская его талию. Они спустились в метро, направляясь в незнакомое для Гарри место. Мужчина сказал, что это их последняя точка сегодняшнего мероприятия, и после, он отвезёт уставшего Гарри в гостиницу. Студент хотел запротестовать, что он совершенно не чувствует себя усталым, но спорить с Луи было невозможно, а собственное тело требовало мягкой и уютной постели. Они присели на кожаные серые сидения в вагоне метро, и Луи достал из своего рюкзака эйрподсы. — Почему ты утверждаешь, что сам из другого поколения, при этом, пользуешься дорогущими наушниками, последним айфоном и макбуком? — пробурчал Гарри. Собачьи анимированные ушки могли вполне подойти Луи. Мужчина открыл серый кейс с гравировкой The Locust, вставляя один наушник к себе в ухо, а другой, протягивая студенту. — А ты думал, я должен пользоваться кнопочным телефоном? — парировал Луи, сверкая голубыми глазами, — вчера мы слушали твою музыку, теперь настала моя очередь. — Ты тоже поёшь? — В караоке, или в ванной — да. Но я больше слушаю, — ответил Луи, наблюдая, как Гарри вставляет наушник в ухо и укладывает голову на плече мужчины, скрывая свои алые щёки. Поющий Томлинсон в душе, мог бы стать новой заветной мечтой Гарри. Если первое желание гласило о поцелуях с Луи, то почему, второе не могло сбыться? Мужчина разблокировал свой телефон, заходя в плейлист на Spotify. — Kings of Leon не слушаешь? — спросил Луи, находя нужную песню.Kings of Leon — Beautiful War
— Знаю пару знаменитых песен, но эту — нет, — ответил Гарри, вслушиваясь в первые ноты. — Тогда наслаждайся, — заблокировал свой телефон Луи, обнимая парня за плечо. Песня была мелодичной и запоминающейся. Яркие гитарные рифы заполняли бунтующее сердце Гарри. За окном, солнце поднималось над заливом, отбрасывая свои яркие лучи. Солист группы пел о том, что когда он отчаявшийся и холодный, продолжает хранить тепло чужого тела, которое не променял бы на другое. Гарри казалось, что Луи нашёл идеальный саундтрек под эту ночь и утро, заставляя парня влюбиться в эту мелодию и запомнить её на всю жизнь. — Это очень романтичная песня, — прошептал студент, прикрывая веки. — А ты думал, я слушаю только записи о политике и обществе? — усмехнулся мужчина. — Возможно. Или что-то в духе Sex Pistols «God Save The Queen». Типа, песни с каким-то подтекстом. — У меня есть и подобные мелодии, включая Sex Pistols, но на данный момент ставить «Уже нет будущего в мечтах англичан»** будет не к месту. Гарри продолжал наслаждаться яркой мелодией, пока ударные отбивали невероятный ритм, создавая в композиции настоящую кульминацию, полную страсти и эмоций. Парень распахнул глаза, вспоминая сегодняшнюю потасовку в баре. На секунду, когда Луи остановился у барной стойки, не подозревая, что происходит сзади, Гарри, словно наблюдал сцену из фильма. Всего несколько секунд, и журналистам пришлось бы глазеть на расшибленную голову мужчины, или на его сломанную шею. — Зейн так странно себя вёл с теми двумя мужчинами из бара. Что с ним происходит? Зачем он вообще решил к ним полезть? — спросил Гарри, в тот момент, когда пальцы Луи нашли ладонь Гарри и принялись поглаживать его костяшки. Это казалось настолько уютно и чарующе, что Стайлс мог проездить в этом вагоне с мужчиной весь день и весь месяц. — Зейн очень странный тип. Он влюблён в Лиама. Помнишь кто это? — Гарри кивнул головой. Лиам не был медийной личностью, как Томлинсон, но парень, изучая в своё время структуру The Locust, понимал кто такой Лиам Пейн, — так вот. Я обожаю Лиама и, конечно, я не против Зейна. Но их отношения для меня никогда не были понятными. Каждый раз, когда Малик прилетает в Лондон, он стабильно снимает себе номер в отеле, но в итоге, перебирается на все дни в квартиру Лиама, и не покидает её ровно до конца поездки. Когда Зейн улетает обратно, Пейн ещё месяц будет находиться в стадии депрессии и показывать грёбаные фотографии с Маликом, вздыхая и скучая по пакистанцу. — А Лиам не прилетает к Зейну в Америку? — Ему не зачем. Я здесь бываю, чаще всего, по работе и из-за Фредди, а у Лиама такой надобности нет. Если Зейн его позовёт, я уверен, он в тот же день вылетит в Штаты. Но, конечно, Малик его не приглашает. Ей-богу, Лиам выглядит как шлюха Зейна, — тяжело вздохнул Луи, — поэтому моё общение с Зейном происходит редко. Он делает больно моему другу, и я вообще против их встреч. — Может, они ещё не разобрались в себе? Им нужен какой-то толчок? — спросил Гарри, считая, что решения проблем в чужих отношениях лежали, как на ладони. — Может, какой-то толчок и нужен, но эти двое спят друг с другом уже на протяжении семи долгих лет. Серьёзно, за это время, нужно было решиться поговорить друг с другом и определиться, что делать дальше, — рассказывал Луи глубоко вздыхая, — всё это началось еще, когда Зейн работал в The Locust, и я с самого начала был против их отношений. Прозвучала станция University Street Station, и Луи встал с кожаной обивки сидения. Он достал из кармана пальто жвачку, и закинул её в рот. — Поднимайся, сейчас будет наша остановка, — скомандовал мужчина, придерживаясь рукой за поручень. — Куда мы идём? — заулыбался Гарри, готовый бежать навстречу новым приключениям. — Вставай, я тебе кое-что покажу, - повторил главный редактор, ухмыляясь.***
Открытием для кудрявого в эту ночь стал тот факт, что Луи был безумно тактильным. Когда вам кто-нибудь нравится, вы незаметно хотите коснуться этого человека. Кончиками пальцев, коленкой или, может, локтём. Главное — почувствовать тёплое движение и касание. Гарри всего этого оказалось мало, но он был напуган произошедшим в эту ночь, поэтому долго боролся с самим собой, чтобы лишний раз прикоснуться чужого тела. Мужчина же, постоянно проводил пальцами по кудрям парня, брал его руки в свои ладони, или обнимал за талию. Гарри не привык настолько проявлять свои чувства. Он не помнил, чтобы его мать и отец были настолько чувствительными. Луи было комфортно с самим собой и со своими желаниями. Он снова и снова приобнимал Стайлса, пытаясь его согреть или незаметно поцеловать в висок, не видя в этом что-то запретное. Гарри подмечал каждое касание, пытаясь его запомнить и вытатуировать на коже, чувствуя, как он теряется под этими тонкими пальцами и горячими губами, словно шоколад, оставленный под испепеляющим аризонским солнцем. Луи пытался согреть холодные руки студента, понимая, что это было не самое лучшее время в Сиэтле для долгих прогулок. Дрожал ли парень от испытываемых эмоций, или всё дело в утренней прохладе — оставалось загадкой. — У меня есть вопрос, и ты должен отвечать, также развёрнуто, как сегодня я рассказывал тебе о финансовом благополучии The Locust, — произнёс звонко Луи, пока сознание Гарри подкидывало самые разные предположения о заинтересованности главного редактора. — Я слушаю, — ответил коротко студент, обещая самому себе, что не будет увиливать от ответов. — Вчера ты сказал, что Стив Аоки рассказывал какую-то информацию обо мне в Аризоне. Что конкретно он вам с Найлом говорил? — задал вопрос Томлинсон, превращаясь из тёплого мужчины в расчётливого журналиста. — В основном, мы интересовались твоей личной жизнью. Он говорил о Бриане, и как ты отжигал в гей-клубах, — чуть приукрасил студент свой маленький рассказ. — И всё? Ты спрашивал у Стива, с кем я сплю? Я надеюсь, он лишнего ничего не рассказал, господи, — посмеивался мужчина. — Мы лишь однажды говорили о твоём браке и Бриане, — пробурчал раздражённо студент, понимая, что его заинтересованность вполне могла сойти за одержимость. — И что рассказал Стив? — Он понял, почему я интересуюсь, и всё мне объяснил, — ответил коротко Гарри. — А ещё что-то было? Про The Guardian, например, или про мою работу? — уточнил мужчина, явно желая узнать немного иную информацию. Студент задумался, пытаясь вспомнить все те разговоры с Аоки, которые происходили, будто в другой жизни. Казалось, что разум парня пытается как можно скорее, стереть то происходило в Пейдже. Но всё же, он ярко запомнил фрагменты разговоров о Найле Хоране. Ирландец и сам обратил внимание, что Стив, в последний вечер, пытался разузнать что-нибудь о заработке блогера. — Я запомнил, что он интересовался деньгами Найла. И ещё он считал, что Хоран заключил контракт с The Guardian на раскрутку медиашколы. — Найл с The Guardian? — переспросил Луи, всё ещё оглаживая костяшки чужих пальцев, будто пытаясь задобрить тело Стайлса. — Я тоже смутился, но он сказал, что я просто ничего не понимаю в вашей работе, — объяснил Гарри. — Не густо. Вы очевидно обсуждали больше мои взаимоотношения, — самодовольно ухмыльнулся главный редактор. Они шли дальше в полной тишине, думая каждый о своём. Что происходило в голове мужчины, всё ещё оставалось загадкой. Он был всё тем же закрытым человеком, который не рассказал практически ничего о своей жизни. Даже его признание насчёт финансовой схемы в The Locust, скорее всего, было рассекречено из-за выпитого им алкоголя. Луи выбил признание из студента в клубе, при этом, сам, не произнёс ни слова, оставляя Гарри догадываться самому, что тот чувствовал. Единственное, что хоть как-то доказывало ответные чувства, были тёплые касания и горячие поцелуи. Гарри мог бы спросить, что чувствует мужчина, но он был уверен, что тот не ответит. Хоть Луи и считал, что парень, чью руку он заботливо держал в своих ладонях, был закрытым и колючим, но сам мужчина оставался ещё более недоступным. — Мы пришли! — шепнул Луи. Пара зашла в небольшой проулок, где находилась стена, полностью заляпанная жвачками. Да, Гарри видел подобные стены в интернете. И мог представить, сколько здесь находится микробов. — Какой ужас, это же негигиенично! — возмутился Гарри, всё равно, снимая стену на свой телефон. Томлинсон дал немного времени студенту на поиск идеального ракурса для фотографии, но, не желая долго находиться в ожидании яркого снимка, выбил из Гарри дух, стремительно притягивая его за талию, и касаясь холодных губ, от чего фото получилось смазанным. На этот раз, вкус мужчины не был полным кофейного алкоголя или никотина. Гарри вкушал морозную свежесть от жвачки, чувствуя, как его губы начинают покалывать. Конечно, Томлинсон предпочитал резинки с ядрёным ментоловым вкусом, таким же острым, как и он сам, не признавая жвачки с ягодными или тропическими сладостями. Луи ворвался в чужой рот языком, передавая морозную резинку. Если раньше Гарри было холодно из-за ветра, который тянулся с прибрежья, то теперь его трясло от ледяного вкуса рта мужчины, чьи губы оставались горячими, создавая небывалый контраст. Какой поцелуй был горячее лавы? Первый, когда они только учились принимать друг друга в клубе, второй, когда они стояли на улице, пытаясь понять, что натворили, или третий, морозный и такой настоящий? Гарри влюбился во все, желая запомнить каждую секунду, когда его губы мяли чужие. Гарри коснулся пальцами волос Луи, перебирая пряди, продолжая безбожно портить причёску мужчины. Он игрался с его локонами, перебираясь дрожащими от холода и нервозности пальцами на шею. Студент передал языком морозную жвачку Луи, и мужчина разорвал поцелуй, наблюдая, как парню приходится учиться дышать заново. Мужчина вытащил белоснежный комочек из своего рта, и прикрепил её к стене. — Теперь твои микробы будут навечно закреплены на стене в Сиэтле, — гордо произнёс Луи, — ну или пока правительство города не решит очистить стену от этого безобразия. Господи, кому вообще пришло в ум, обклеивать стену жвачками? — засмеялся мужчина, и потащил Гарри в отель. Главный редактор вызвал, на этот раз, такси, не желая спускаться в метро и мучить потерянного и уставшего студента. В салоне работала печка, от чего тёплый ветерок, моментально согревал ледяного Гарри. Дорога до отеля занимала почти тридцать минут, поэтому студент устроился на плече мужчины, как делал это ранее в метро. Луи, снова, приобнял его, укладывая, как можно аккуратнее. Гарри нервно глянул на таксиста, но увидев, что мужчина только мягко улыбается, прикрыл глаза и задремал на какое-то время, позволяя себе расслабиться.***
На лестнице, ведущей к дверям отеля, высиживала одинокая и сгорбленная фигура. Зейн придерживал свою голову руками, опираясь на колени и продолжая глядеть на серый асфальт. — Малик, что с тобой? — спросил Луи, расплачиваясь с таксистом и отпуская руку Гарри. — Вы почему вдвоем? Где все остальные? — спросил заплетающимся языком пакистанец, игнорируя вопросы главного редактора, поднимая голову, и снова отпуская. — Все уже давно в отеле, Зейн. И все спят. Ты же сам приехал сюда несколько часов назад, — объяснил Луи, наблюдая за разбитым ментором и подходя поближе к Гарри, незаметно кладя свои ладони на чужую талию. Всё равно Малик был безбожно пьян, и не заметил бы невинных касаний. — Я думаю, ты должен уложить его спать. Днём финальный показ роликов, ему надо прилично выглядеть, — прошептал Гарри. — Биби должна была проконтролировать, чтоб ты лёг спать, — обратился Луи к пакистанцу, чувствуя, как Гарри снова расслабляется в чужих объятиях, пока Малик всё также сидел, практически уткнувшись головой в асфальт. — Я не смог уснуть и вышел на улицу, — отвечал приглушённым голосом Зейн, — Биби не должна меня укладывать. Луи выпустил Гарри из объятий, направляясь к пакистанцу, и поднимая его за руку. Они неспешно шли по коридору, пока студент отсчитывал последние секунды их вечера. Томлинсон зашёл к себе в номер, укладывая Малика на просторную и мягкую кровать, перед этим, сняв с друга тёплую куртку и ботинки. Ну, пакистанец, хотя бы не покинул свой номер босым или в одном нижнем белье. Мужчина выскользнул из комнаты, надеясь, что Гарри всё ещё стоит в коридоре. Зейн начал возмущаться, но Луи только прикрыл свою дверь, не желая отвечать и слушать чужие возгласы. — Карета превратится в тыкву? — спросил Гарри, грустно посмеиваясь, рассматривая однотонный ковёр под ногами. Завтра ночью Луи улетит, оставляя студента наедине со своими воспоминаниями. Гарри мог бы до конца своей жизни считать, что это было самое романтичное свидание в мире. Было ли это свидание? Студент снова хотел было спросить, что всё это значит для мужчины, но задавать столь сокровенные вопросы, у него не было достаточно сил или нахальства. А может, он просто боялся услышать ответ. Разумеется, у них останется ещё целый завтрашний день, но им нельзя будет касаться друг друга на людях, а уж тем более, целоваться. — Гарри, это был потрясающий вечер, но я прошу, никому не говори, что сегодня было, — прошептал Луи, касаясь рукой щеки Гарри. — Конечно, я буду молчать, — ответил Стайлс, понимая, что у мужчины могут быть проблемы. — А теперь, иди и поспи хотя бы несколько часов. Завтра, нет, уже сегодня, тяжелый день, — прошептал Луи, проверяя время на своих часах. Гарри не хотел оставлять всё так, покидая одинокий коридор, без возможности прикоснуться напоследок чужих губ. Он потянулся к главному редактору в мягком и тягучем, сладком, словно мёд, поцелуе, который оставлял на кончике языка привкус горечи и прощания. Студент пытался запомнить каждый миг, на тот случай, если завтра им не удастся остаться наедине. Плевать, что думал обо всём этом Луи или Зейн, но это была полностью их ночь. Студент, чувствуя, как пропасть уходит из-под ног, поражая снова мужчину, и самого себя, прижал тело к стене, захватывая чужой рот в глубоком поцелуе. Главный редактор потянулся правой ладонью к кудрям Гарри, с некой злостью потягивая чужие локоны, снимая с них раздражающую резинку. Его левая рука легла на шею Гарри, меняя угол, и находя, ещё больше возможности для исследования друг друга. Кудрявый, считая, что уже вдоволь наигрался с мягкими губами, превращая их из светло-розового в ярко-алый, переместился на шею, покрывая её мокрыми поцелуями. Только замечая, как реагирует Луи на все действия студента, можно было подтвердить, что ему это нравится и Гарри не может быть ему безразличен. Стайлс, снова ощущая прилив невероятной уверенности, ругая самого себя и мужчину, за потраченные без толку дни, расстегнул две верхние пуговицы на его рубашке, едва видя перед собой оголённый кусок кожи, покрытый чернилами в виде фразы, которую было трудно разглядеть из-за куска ткани. Луи, перехватив на себя инициативу, как это было в клубе, прижал Гарри к стене напротив, не желая тратить остаток времени на осмотр студентом чужих тату. Он держал свои ладони на макушке парня, чтобы, удар не вышел больным или неприятным. Из студента был выбит весь воздух не из-за возможного удара, а из-за скорой смены ситуации. Теперь уже мужчина принялся пробираться через кофту и рубашку Гарри, оглаживая бока и впиваясь зубами в его нижнюю губу. Гарри отчаянно хватался за стену, проклиная пакистанца за занятую комнату Луи, и ирландца, который мирно посапывал в своей комнате, не представляя, что творится за дверью. Могли ли они переместиться в номер Малика? Это больше не были те аккуратные или морозные поцелуи, которыми они одаривали друг друга этой ночью. Сейчас они целовались с расчетом на продолжение. Когда рука Томлинсона двинулась к замочку молнии на брюках Гарри, дверь комнаты ментора распахнулась, и из номера показался разъярённый Зейн. — Луи, иди в комнату, — скомандовал пакистанец, буровя взглядом пару, которая продолжала держать друг друга в объятиях. Малик закрыл за собой с грохотом дверь. — Отправляйся к себе в номер, — прошептал Луи, отстраняясь и полностью выпуская парня из своей ловушки. Томлинсон вернулся в комнату первым, демонстративно оказываясь перед Маликом в чуть расстёгнутой рубашке и перекошенной причёске, которую Гарри так старательно портил. Парень всё ещё стоял в коридоре, пытаясь включить свой разум, громко втягивая воздух. Мужчина исчез также быстро, как и поменял их местами, у этих стен, начиная самому изучать чужую талию. Студент решил подслушать разговор Зейна и Луи, аккуратно подходя к двери комнаты номер тринадцать, навсегда запоминая проклятое число. — Ты что творишь, Луи! Гарри, как ошпаренный, отскочил от двери и мигом забежал, в свою, к счастью, незапертую комнату. Найл спал как убитый, снова открывая окно, чтобы запустить прохладу в помещение. Студент снял свитшот Луи, вдыхая запах, словно помешанный сумасшедший. Повесив вещь на спинку стула, он начал медленно раздеваться, меняя изящную рубашку на потрёпанную футболку с названием рок-группы девяностых. Студент закрыл окно, не желая снова мёрзнуть во время сна. Он отправился в ванную, чтобы взглянуть на своё отражение в зеркале. Гарри выглядел растрёпанным и разгорячённым, а его щёки и шея покрывались алым от возбуждения оттенком. Глаза сверкали ярким изумрудным цветом, который, он прежде, никогда у себя не наблюдал. Студент не мог расслабиться, или улечься спать, будто ставя точку на сегодняшней истории. Церемония должна была начаться в час дня, и у него оставалось немного времени на короткий сон. Он скинул селфи с Луи в директ Шарлотте, чистя зубы и непрерывно поглядывая на телефон, ожидая, когда студентка ответит. Умыв лицо, и вытерев всё насухо мягким полотенцем, обещая себе, что он примет душ как только проснётся, Гарри запер дверь ванной, чтобы позвонить очнувшийся Чарли, и рассказать ей обо всём, что произошло, включая предложение Луи Томлинсона о стажировке в The Locust.