[Данный эпизод содержит сцену 18+, если Вам не нравятся эротические фрагменты, перелистните до ***]
Всё то, что так отчётливо видно при дневном свете, тьма бережно скрывает под своей пеленой. Заслоняя тенью лишнее, ночь оставляет только самое главное. Мысли. Чувства. Ощущения.
В большом доме не горело ни единого источника света, а воцарившуюся тишину нарушало лишь сбившееся дыхание, сопровождаемое скользкими звуками. Целуя Гошики на ночь, я даже не представляла, чем всё обернётся. Широкая ладонь Тсутому лежала на моём бедре, то и дело сжимая нежную кожу сухими пальцами. Даже с закрытыми глазами я чувствовала лёгкое шевеление подола ночной сорочки. Близость мужских рук к моим ягодицам будоражила кровь. Буквально каждая клеточка моего тела кричала: «Подними руку повыше. Сжимай сильнее».
Но не было никакого желания отстранятся от сладких губ, которые с нескрываемым трепетом ласкали мои. Скользкий и влажный язык плавно проходился по моему, не испытывая ни малейших угрызений совести. Казалось, юноша уже успел коснуться каждого чувствительного участка, жаждущего его внимания. Внизу всё предательски жгло.
Поддавшись возбуждению, я ещё крепче ухватилась за шею доигровщика и прильнула к нему всем телом. Шёлковая ткань сильно натянулась, позволяя моей груди почувствовать грубый хлопок мужской футболки. Чёртова одежда.
— Т/И-чан… — томный голос брюнета прозвучал в районе губ.
Зайдя так далеко, я просто не могла позволить парню остановиться. Моя рука вновь оказалась на мужском затылке, меняя положение головы волейболиста. Горячее дыхание опалило шею Гошики, окончательно затуманивая разум.
— Забыл? Я не принимаю отказов, — я неспешно прошлась языком по ушной раковине, аккуратно прорисовывая каждый хрящик. Стоило мне лишь слегка прикусить мочку, как спортсмен тут же судорожно сглотнул. — Или ты боишься?
Я знала, что надавливая на хрупкое мужское эго иду ва-банк, но даже не догадывалась, в каком состоянии сейчас находится Тсутому. Мощные руки грубо схватили меня за талию, и уже через секунду под спиной чётко ощущался мягкий матрас. Глаза расширились от удивления: как он смог так быстро и незаметно перевернуть меня? Абсолютно серьезное лицо Гошики нависло надо мной. Хоть я и смотрела на парня, но абсолютно его не узнавала. Отсутствие улыбки, дикий взгляд... Неужели у него и такая сторона есть?
— Это тебе нужно бояться.
Ночнушка безбожно задралась, оголяя самые интимные участки. И пока губы Тсутому блуждали по моей шее, его руки нагло исследовали женское тело. Кончики пальцев огладили живот, поднялись к рёбрам, сжали грудь… Любое прикосновение Гошики заставляло плавиться от наслаждения. Каждая клеточка моего организма неистово пылала, ожидая большего. Гораздо большего. А разум терялся в догадках: где парень уже трогал, а где ещё нет.
— Т/И-чан, — юноша вновь прохрипел моё имя. — Ты бы знала, как соблазнительно выглядишь со стороны.
Если поначалу Гошики немного стеснялся трогать места, обычно скрываемые под одеждой, то сейчас он бессовестно касался самых сокровенных зон. Пальцы грубо сминали упругую грудь, что так идеально помещалась в ладонь.
«Это даже лучше, чем я представлял», — подумал Гошики, не осмеливаясь озвучивать мысли. Нежная девичья кожа манила парня прикасаться к ней снова и снова. Сладкий аромат духов, исходящий от девушки, сводил волейболиста с ума.
Обыденные ласки переросли в настоящий хаос. Я жадно впивалась ногтями в кожу Тсутому, словно парень мог в любой момент встать и уйти, однако мы оба понимали, что не остановимся на полпути. Обжигающе горячие губы вновь прильнули к моим. Гошики целовал страстно. Удушающе. Ненасытно. Этого было достаточно, чтобы окончательно потерять связь реальностью. Я воспринимала происходящее лишь обрывисто, зато волейболист не терял ни секунды. Мужская футболка полетела на пол, а уже через мгновенье смятая сорочка присоединилась к ней. Когда жилистые руки сжали ягодицы, всё стало предельно ясно.
— Верхняя полка комода, — собственный дрожащий голос звучал слишком незнакомо.
Ответом послужил лишь громкий хлопок выдвижного ящика. Гошики знал, что прежде чем перейти к самому главному, девушку необходимо подготовить. Поэтому когда длинные пальцы впервые коснулись тонкой ткани трусиков, с моих губ сорвался протяжный стон. Внизу всё давно пульсировало от возбуждения. Естественная смазка проступала сквозь нижнее белье, значительно повышая самооценку брюнета.
«Такая холодная в жизни и такая чувственная в постели»
Исследующий взгляд прошёлся по полуголой девушке, что буквально изнывала от желания. Парень и сам был на пределе: хлопковое белье служило настоящими оковами для крепко стоящего члена. Терпения не оставалось ни у кого, как и потребности в дополнительной стимуляции.
Спортсмен слегка оттянул резинку женских трусов, после чего одним резким движением снял их с меня.
— Раздвинь ноги пошире, — я послушно повиновалась, демонстрируя Гошики своё нагое тело. — Молодец.
Очередной нахальный взгляд огладил меня с головы до пят. Даже сейчас пялится. Хотя, какое мне дело? Если нравится — пусть смотрит. Но я должна быть единственной, кого Тсутому хочет трахать. Самодовольной ухмылке так и не удалось заиграть на моих губах. Головка члена неспешно прошлась по промежности, набирая естественную смазку. Столь интимное прикосновение заставило меня приоткрыть рот от удовольствия, однако дальнейшее удивило гораздо больше. Одним резким движением волейболист вошёл в меня, выбивая воздух из лёгких. Громкий стон, больше напоминающий крик, разрезал воздух, а ногти с силой впились в мужскую спину. Ощущать Гошики настолько остро… Это слишком. Даже для меня.
Женское влагалище непроизвольно сжалось, даря парню непередаваемые эмоции.
«Так приятно»
Чувство самоконтроля пропало окончательно. Ещё один рывок — и член оказывается максимально глубоко. Тсутому шумно выдыхает, растворяясь в мимолётных ощущениях. Чересчур резкие движения выдавали юношескую неопытность, но меня она абсолютно не волновала. Размер и толщина компенсировали всю неаккуратность. С каждым толчком член проникал всё глубже и глубже, пробивая дрожь по всему телу. Не уверена, что мне когда-либо было настолько ахуенно. Горло обжигал горячий воздух, а женское хныканье ласкало слух волейболиста.
«Разве возможно настолько сладко стонать?»
От силы и интенсивности толчков всё внутри содрогалось. Неосознанно я начала сильнее прижиматься к Тсутому, раскрываясь всё больше и больше. Разгоряченные тела беспощадно терлись друг о друга, добавляя скольжение основному процессу. Неистовое наслаждение туманило разум, делая знакомые посторонние предметы неузнаваемыми. Перед глазами всё плыло. Белый натяжной потолок, на который я смотрела каждый день, сейчас был окружён дымкой, не позволяющей увидеть его чёткий контур. Плевать. Лишь бы Гошики продолжал. Ещё и ещё.
Каждое движение приближало оргазм. Хлюпающие звуки усиливались ежесекундно, с потрохами выдавая то, чем мы здесь занимаемся. Развратные мысли ещё больше накаляли обстановку: королеву школы в тайне ото всех поебывает один из волейболистов. Так вульгарно и пошло.
Член ощутимо пульсировал и дёргался внутри. Напряжение достигло своего пика. Ноги задрожали ещё больше, а бёдра прижались вплотную к сильному мужскому телу, позволяя мне полностью прочувствовать каждый сантиметр. Пары резких толчков было достаточно, чтобы окончательно раствориться в наслаждении. Оргазм ранее никогда не был настолько ярким и желанным.
Пиздец. Просто пиздец.
***
Зимний холод просачивался сквозь приоткрытое окно, проветривая комнату. Я невольно поёжилась на кровати, ощущая, как во сне затекло всё тело, однако причина больных мышц заключалась в другом. Картинки вчерашней ночи всплыли в голове.
«Я хочу ещё». А дальше… Жадные поцелуи, нежная кожа, ощущаемая подушечками пальцев, своеобразный запах секса, витающий в воздухе… Чёрт, нужно было сказать этому ненасытному придурку «нет». Больше никаких девственников. Как я ещё жива осталась?
Слегка потянувшись, я задела что-то очень плотное. Гошики мирно дремал у меня под боком, а его рука обнимала женское тело поверх одеяла. На спокойном лице отражалось полное умиротворение. С закрытыми глазами Тсутому выглядел ещё младше. Господи, и как вчера такой ребёнок мог заниматься чем-то подобным? Конечно слово «ребёнок» можно считать фактической ошибкой, ведь я старше волейболиста лишь на одиннадцать месяцев, но всё же.
Отбросив лишнее негодование, я вновь прошлась взглядом по аккуратным чертам лица. Хоть сейчас парень полностью оправдывает своё прозвище «Малыш Тсутому», глупо отрицать тот факт, что во сне он до невозможности милый. Я лениво перевернулась на живот и, не удержавшись, нежно поцеловала широкий лоб. Не верится, что ещё несколько месяцев назад я говорила ему даже не думать об отношениях со мной. В чём же дело? Удачное стечение обстоятельств или просто жизнь решила на до мной пошутить?
— Т/И-чан… — сонно прохрипел юноша, не открывая глаз. Его рука проскользнула под одеяло и по-хозяйски притянула меня к себе за талию.
— Спи, Гошики-кун, — хихикнула я, искренне надеясь, что не стану причиной его пробуждения.
— Не хочу, — ответил брюнет, пытаясь отогнать дремоту. Чужие губы нежно коснулись моего виска, вызывая прежний трепет.
— Хочешь.
— А вот и нет, — резко возразил доигровщик, окончательно просыпаясь. Рассеянный взгляд карих глаз огладил моё лицо и, остановившись на шее, почему-то стал необычно серьёзен. — Я же вчера не сделал ничего неприятного? Тебе не было больно?
Хитрая ухмылка заиграла на моих губах. Он издевается? Уверена, этой ночью даже родители, будучи на Мальдивах, слышали мои стоны. Однако гордость не позволит мне сказать, что это был лучший секс в моей жизни. Я скорее откушу себе язык, чем признаюсь в этом.
— Всё было замечательно, — я уклончиво пожала плечами. — Так что даже не спрашивай о подобном.
— Я рад, что тебе понравилось, — Гошики добродушно улыбнулся, оставляя очередной томный поцелуй на моём лице. — Мне так хорошо с тобой.
Никогда бы не подумала, что зимой может быть настолько тепло. Счастье разлилось по капиллярам, смешиваясь с кровью. Я привыкла к бесконечным комплиментам в свой адрес и сладостным речам, но ещё никогда слова не пробуждали во мне нечто подобное. Облокотившись на руки, я приблизилась к Тсутому. Поцелую, обниму, и мы долго-долго проваляемся в кровати. Идеальный план…
…Которому не суждено осуществиться. Дверь комнаты неожиданно распахнулась, заставляя нас чуть ли не подпрыгнуть от удивления, а на пороге появилось самое настоящее исчадье Ада. Это я любя. Инджин, облачённый в тёплую зимнюю пижаму, устало потирал заспанные глаза.
— Доброе утро.
Какое теперь уж доброе утро? Раздраженно цокнув языком, я нехотя отстранилась от Гошики. Хотела же дверь на ключ запереть, и чего передумала?
— Привет, Инджин-кохай, — как ни в чём не бывало поздоровался брюнет. — Тебе хорошо спалось?
— Да, вот только я всю ночь слышал какие-то крики.
Волейболист судорожно сглотнул, а я непонимающе уставилась на ребёнка. Признаю, мы знатно облажались, но не время заниматься самобичеванием; нужно срочно придумать отмазку.
— Кстати, — вновь заговорил брат, на лице которого отражалась неподдельная озадаченность. — Т/И, что с твоей шеей? Она вся синяя…
Блять-блять-блять. Так вот почему Тсутому задавал те странные вопросы. И почему он ничего мне не сказал? Неужели решил молча отомстить? Я бы могла назвать сложившуюся ситуацию крайне дерьмовой, если бы Инджин не продолжил.
— Гошики-сэмпай, а почему твоя спина расцарапана… О нет, неужели вы…
Полнейший пиздец. От страха сердце замерло в груди. Теперь уже никакие отмазки не помогут.
— Неужели вы… Дрались?
По детскому лицу было видно, что малолетка искренне верит в происходящее. Абсолютно обескураженный Тсутому хотел что-либо возразить, однако я быстро закрыла его рот ладонью.
— Да. Всё именно так.
***
Время, проведённое с удовольствием, протекает незаметно. Я даже не успела опомниться, как настал час прощаться с Гошики. Закрыв за парнем входную дверь, я тяжело вздохнула. Впереди столько хлопот: учёба, бал, возвращение родителей… Лучше бы меня и правда вчера затрахали до смерти.
Однако сегодня меня ждал ещё один приятный сюрприз. Как Тсутому и обещал: перед уходом он оставил на прикроватной тумбе новогодний подарок. Лёгкое покалывание, вызванное предвкушением, ощущалось на кончиках пальцев. Не желая и дальше теряться в догадках, я приоткрыла картонную коробку. Небольшой серый плюшевый мишка сразу попался мне на глаза. Несколько красиво вышитых швов придавали игрушке жалостливый вид, однако милый розовый нос внушал оптимизм. Такой побитый, но от этого не менее милый. Взяв в руки приятную на ощупь ткань, я увидела на дне записку.
«Ты говорила, что в детстве у тебя не было игрушек. Знаю, сейчас уже ничего нельзя исправить. Чёрт, это так глупо.
С праздником,
Твой Гошики»
Глаза вновь и вновь пробегались по строчкам, заостряя внимание на последних двух словах. Тёплая улыбка заиграла на губах.
«Твой Гошики». Действительно, мой.
— Тук-тук-тук, — брат нагло объявил о своём вторжении. Мелкий придурок. Нужно сначала стучаться, а потом уже входить. — Ты занята?
— Нет, — сухо ответила я, переводя взгляд на мальчика, что застыл в дверном проёме. — Чего тебе?
— Думаю приготовить удон на ужин, поможешь мне? — Инджин уклончиво пожал плечами.
— Ты? Приготовить? — с неподдельным удивлением поинтересовалась я. Когда он готовил в последний раз? Точно, никогда.
— Ну-у, я вскоре стану дядей, поэтому мне нужно научиться готовить.
Стоп. Что? Я ведь единственная сестра этого поганца… Погодите…
— Ты всё понял, да? — я разъярённо уставилась на брата. — В какой момент? Боже, только не говори, что ещё ночью.
— Конечно нет, — малолетка самодовольно ухмыльнулся. — Меня бы стошнило, если бы я и правда что-то услышал. Просто решил пошутить, но когда увидел вас, то сразу обо всём догадался… Уверяю тебя, Т/И, я буду отличным дядей.
Мелкий паршивец. Пусть даже не зарекается о подобном. Окончательно разозлившись, я мигом схватила подушку с кровати и швырнула её в хихикающего брата. Нужно было его засунуть в чемодан и отправить вместе с родителями.
