***
Тсутому Гошики Лицо девушки приобрело задумчивый, но совсем непроницательный вид. Ход её мыслей непредсказуем, как погода в начале весны: я не хотел злить или расстраивать Т/И, однако понимал, что такой вариант тоже возможен. Я ожидал, что она завопит: «Господи, да причём здесь это?» или в миллиардный раз назовёт меня придурком, но пустой взгляд выражал крайнюю степень негодования, словно я заявил, что самолёты ничем не отличаются от птиц. Дама моего сердца неподвижно стояла и молчала, давая очередной повод для беспокойства. Может я что-то не то сказал? Или и в самом деле придурок? — Ты всё ещё раздражена и хочешь меня ударить? — я озвучил первое, что пришло на ум. Предвкушая получить колкость в ответ, я был полностью обескуражен, когда гостья лишь загадочно помотала головой. — Убери втрое, третье, четвёртое, пятое и восьмое слово, а потом повтори вопрос, — Т/И продолжала неотрывно смотреть на меня, но при этом её голос звучал слишком спокойно. Неужели она хочет не побить меня, а убить? Растерянный взгляд упал на раскрытые ладони. Так просто я не справлюсь с подсчетами. Какие цифры были названы? Два, три, четыре, а потом что? Стоп… Как именно звучал вопрос? Ты хочешь меня ударить потому, что злишься? Ты злишься и сейчас ударишь меня? Я начал судорожно загибать пальцы, пытаясь понять, какие слова следует вычеркнуть из предложения, но один вариант звучал бредовее другого. В последний раз я чувствовал подобное смятение, когда меня неожиданно спросили на математике. Однако что тогда, что сейчас все мои попытки найти правильный ответ были бессмысленны. Негромкий звук упавшей на пол ткани выбил из головы все расчёты. Я непонимающе уставился на небрежно сброшенный с плеч школьный пиджак. Что это вообще значит? — Солнце~, подними пожалуйста, — ласково протянула девушка, награждая меня двусмысленным взглядом. Я всё ещё пребывал в полном замешательстве и абсолютно не понимал, чего от меня хотят, однако тело само послушано потянулось вперёд. Не знаю, в чём дело, но я никогда не умел ей отказывать. Да и по правде говоря, никогда не хотел ей отказывать. Можете считать меня последним подкаблучником, но я убеждён в том, что нет ничего постыдного в желании исполнять любые прихоти девушки, которую ты выбрал. Опустившись на корточки, я замер в одном положении. Нет, что-то заставило меня застыть на месте. Волейбол развивает шестое чувство: обычно действия на площадке происходят настолько быстро, что ты даже не успеваешь понять, в какую сторону полетит мяч, поэтому в такие моменты остаётся лишь догадываться. Шершавые пальцы ухватились за пиджак, однако тело не спешило подниматься. Интуиция чётко давала понять, что Т/И сейчас выжидающе смотрит на меня, отчего по спине пробежался холодок. Что я должен сделать? Задумавшись, я даже не заметил, что взгляд остановился на тонких ногах, облачённых в телесные чулки. Такие красивые… Захотелось прикоснуться к икрам девушки и, поглаживая эластичную ткань, провести рукой выше. Огладить каждый сантиметр её ног, плавно скользя прямо к бёдрам… Стоп. Нельзя об этом сейчас думать. Если она узнает, что я возбудился во время ссоры, то от меня и кусочка не останется. Мне с трудом удалось отогнать от себя все посторонние мысли. Покрепче сжав в ладони пиджак, я выпрямился в полный рост. Знаю-знаю, все мои эмоции легко прочесть по лицу, однако я наивно полагал, что в этот раз мне удастся избежать неловкой ситуации. — Что с тобой? Ты весь красный, — ленивый взгляд из-под опущенных век всё также пристально наблюдал за мной. А когда нежная женская ладонь накрыла мою щеку, заставляя удерживать долгий зрительный контакт - по всему телу побежали мурашки. — С… Стрёмно… Немного, — собственный голос звучал слишком неуверенно, ведь мне пришлось практически выдавливать из себя слова. Но в конечном итоге, ложью было только последнее. — Неужели я такая страшная? — дама моего сердца лукаво усмехнулась, начиная аккуратно поглаживать большим пальцем кожу на моей щеке. — Нет, — я знал, что данный вопрос является абсурдным для нас обоих, однако мгновенно выпалил ответ. Нельзя позволить ей хоть на секунду усомниться в себе. — Ты - самое прекрасное из всего, что есть на этом свете. — Верно, и никогда не забывай об этом, — девушка слегка надавила на мое лицо, ненароком намекая, чтобы я наклонил голову. Каждый раз, когда Т/И приподнималась на носочках, чтобы поцеловать меня — юношеское сердце готово было вырваться из груди. Она доверчиво вытягивалась у меня в руках, позволяя помочь ей удержать вес собственного тела. Не знаю, подмечают ли такие детали остальные парни, Нельзя позволить ей хоть на секунду усомниться в себе. — Ты - самое прекрасное из всего, что есть на этом свете. — Верно, и никогда не забывай об этом, — девушка слегка надавила на мое лицо, ненароком намекая, чтобы я наклонил голову. Каждый раз, когда Т/И приподнималась на носочках, чтобы поцеловать меня — юношеское сердце готово было вырваться из груди. Она доверчиво вытягивалась у меня в руках, позволяя помочь ей удержать вес собственного тела. Не знаю, подмечают ли такие детали остальные парни, но для меня это невероятно много значило. Её нежные губы всегда отдавили лёгким привкусом вишни, из-за чего целовать их было до невозможности приятно. Несмотря на суровый характер, в ласках она была совсем другой. Когда горячий язык небрежно коснулся моего, специально задевая чувствительные точки, мне не оставалось делать ничего иного, кроме как прижать девушку к себе ещё ближе и углубить поцелуй ответными касаниями. От переизбытка внезапно нахлынувших чувств, мои пальцы невзначай начали сминать талию Т/И: она почувствовала это и немного отстранилась, продолжая по-лисьи ухмыляться. — Наконец-то до тебя дошло, — на одном вздохе протараторила собеседница, после чего вновь припала к моим губам. Нихрена до меня не дошло, но я за любой движ. [Данный эпизод содержит сцену 18+, если Вам не нравятся эротические фрагменты, перелистните до ***] Я понял, что задумала Т/И только тогда, когда её холодная ладонь проскользнула под мужскую футболку, ненавязчиво царапая очертания пресса. Возбуждение тут же разлилось по телу бушующей волной. Хотел ли я её? Идиотский вопрос. Я всегда её хочу. — Отнеси меня, — девушка ненавязчиво коснулась губами моей шеи, оставляя мимолётный, но при этом дразнящий поцелуй. — Не хочу прерываться. Слова были излишни: любой её каприз должен быть исполнен. Я слегка нагнулся, подхватывая школьницу под бёдра и поднимая её. Изящные ноги обвили мой торс, а девичьи руки вцепились в плечи. Я не совру, если скажу, что мне было тяжело держать даму, но дело заключалось вовсе не в весе. Тело Т/Ф вплотную прижималось ко мне, отчего пожар внизу живота разгорался ещё сильнее. Представьте, что перед вами человек, который сводит вас с ума одним лишь своим видом. Его улыбка заставляет всё внутри трепетать от восторга, а случайный взгляд ускоряет сердцебиение. Теперь представьте, что этот человек целует вас настолько страстно, насколько вообще способен. Как он касается вас там, где другим трогать не дозволено и позволяет вам бесстыдно лапать себя. Разрешает обладать им полностью: с головы до пят. Умопомрачительно, не так ли? — Не уверен, что смогу донести тебя до комнаты, — плотная ткань боксеров неприятно сковывала паховую область. Требовалось избавиться от её натиска как можно скорее, но основная причина заключалась не в этом. Навязчивая идея завладеть девушкой прямо здесь, в прихожей, не хотела покидать мои мысли. — А что? Малыш Тсутому, не можешь устоять? — лукаво усмехнулась Т/И, оглаживая языком ушную раковину. По спине тут же пробежали мурашки, а томный вздох удалось сдержать лишь с большим трудом. Она уже настолько хорошо знала все особенности моего организма, что без малейших усилий захватывала над ним контроль. От горячих и скользких прикосновений у меня напряглись даже икры. Чувствовать жар, исходящий от её дыхания, но при этом бездействовать — невыносимо. Мне стоило лишь широко шагнуть вперёд, чтобы девичья спина крепко уперлась в стену. Нет. Не могу больше себя сдерживать. — Ухватись покрепче, — прохрипел собственный голос. Дама довольно хмыкнула, собираясь ответить, но подобный расклад событий меня не устраивал. Не хочу, чтобы с её губ срывалось что-то кроме стонов. Я знал лишь один единственный способ заставить Т/И замолчать. Поцелуй планировался быть жадным и резким, однако стоило мне только приблизиться к женскому лицу, как девушка приоткрыла рот, слегка высовывая язык. Она знала. Она, блять, всегда знает, как соблазнить меня и довести до предела. Женские бёдра намертво сцепились вокруг торса, позволяя мне немного раскрепоститься в действиях. Дрожащие от возбуждения пальцы начали судорожно расстёгивать пуговицы на школьной блузке. Боже, как же я хочу дотронуться до нежной кожи, которую скрывает ткань. Приятный аромат девичьей помады стал ощутим настолько, что я уже затруднялся сказать — на чьих губах её больше. Скользкие языки судорожно ласкали друг друга, постоянно сплетаясь между собой. Когда моей руке наконец удалось преодолеть все препятствия в виде одежды и коснуться голой груди, Т/Ф прервала поцелуй шумным вздохом, да я и сам чуть не застонал. Разве законно иметь настолько шикарные формы? Стоило лишь слегка задеть возбужденный сосок пальцем, как девушка тут же откинула голову назад, упираясь ей в стену. Ради того, чтобы просто видеть, насколько ей приятно — я был готов на всё. И пока мои пальцы неспешно поглаживали чувствительные участки женской груди, в голове возникало столько идей… Положить девушку на ковёр, полностью раздеть её, усыпать тело поцелуями, лечь между раздвинутых ног… Одного воображения было достаточно, чтобы захотеть отклониться от намеченного плана. Я собирался помочь Т/И встать на пол, но она лишь ещё сильнее сжала ноги на моей талии. — Нет, — скомандовал уверенный голос. — Не смей менять позу. Этой фразы хватило, чтобы член начал пульсировать ещё сильнее. Недоступна для других и вульгарна по отношению ко мне — то, что нужно. Я возьму даму так, как она пожелает. И пока одна рука неустанно прокручивала между пальцев розоватый сосок, вторая вновь соскользнула на бедро. Можете считать меня максимально банальным, но, клянусь, её задница — лучшее из всего, что я когда-либо трогал. Если раньше я стеснялся сминать упругую часть женского тела, то сейчас в открытую истязал её. Мне нравилось, как вслед за толстым слоем кожи оттягивались и чувствительные складки клитора. Недолго думая, я прошёлся средним пальцем по тонкой ткани трусиков. Мокро. — Можно? — с нескрываемой мольбой в голосе поинтересовался я, подразумевая завершение прелюдий. Знаю, девушку следует подготавливать к сексу намного тщательнее, но стояк уже долгое время болезненно ныл. Т/И лишь требовалось сказать «нет», и тогда бы я начал растягивать её пальцами, вставляя ровно столько, сколько она пожелает. Однако школьница лишь слегка кивнула, давая зелёный свет. Наш последний раз был больше трёх недель назад, поэтому я даже не удивился, когда, доставая член, обнаружил, что вся головка покрыта предэякулятом. Я около месяца не обладал, в самом грязном смысле этого слова, столь прекрасной девушкой. Каким же ещё мог быть результат после длительного перерыва? Отодвинув край нижнего белья, я обнажил промежность, окончательно доводя дело до самого главного. Головка прошлась по половым губам, касаясь клитора. Если хочу вставить сразу, то нужно больше смазки. Т/И хрипло простонала, и этого было достаточно, чтобы я перестал медлить. Не могу изводить себя ещё больше. Как только первые несколько сантиметров проникли во влагалище, я взвыл от удовольствия. Невыносимо узко и горячо. Это как делать первый глоток вина на голодный желудок — заранее знаешь, что через пару минут опьянеешь до состояния эйфории. Только в данном случае существенно имело значение: отпить лишь слегка или сразу опустошить бокал. Я предпочитал второй вариант. Мои пальцы впились в аппетитные бёдра, и дело оставалось за малым — заставить принять даму всю длину. — Нежнее, — на одном вздохе протараторила Т/И, до боли впиваясь острыми ногтями в мои плечи. Чёрт, снова слишком резко. Если бы я не был настолько одурманен происходящим, то тут же бы отругал себя, что за столько времени так и не научился аккуратно обращаться с ней. — Прости, — одними губами ответил я, в тайне подразумевая: «Прости, но ты сама велела не прерываться» Выждав пару секунд, я продолжил насаживать девушку на член, однако делал это уже медленнее. До этого момента я и не подозревал, что обладаю настолько большим самоконтролем, ведь каждая клеточка моего организма изнывала от желания войти в Т/И резко. Да так, чтобы она вскрикнула. Но вместо этого женские стоны удовольствия от размеренных и сдержанный движений ласкали слух. Я даже не предполагал, что очень скоро по комнате будут доноситься не только эти звуки. Когда член проник в школьницу до самого основания, то я стиснул челюсть. Её влагалище сжималось так сильно, что я готов был кончить только войдя. Проклятые противозачаточные, на которые она перешла. В презервативе всё ощущалось не настолько остро. Спокойнее. Двигайся плавно. Не спеши. Остатки разума лишь с большим усилием контролировали процесс. Не думал, что когда-либо это скажу, но как же мне повезло с позой и остатками одежды. Школьная юбка закрывала своим подолом слияние наших тел. Страшно даже представить, что было бы, если я видел, как она принимает меня целиком. Толчки получались медленными и прерывистыми, но очень чувственными. Паховую область приятно стягивало, а движения были тщательно продуманы. Я искренне полагал, что мне удается следовать зову рассудка, но когда посмотрел на лицо девушки, то понял, что все мои попытки сохранять самообладание — бессмысленны. Затуманенный взгляд неотрывно следил за мной из-под полуопущенных век, а приоткрытый от наслаждения рот так и манил. Если она планировала свести меня с ума за пять минут, то, поздравляю, долго я не продержусь. Сосредоточившись на лице дамы и собственных ощущениях, я даже не заметил, как неосознанно начал ускоряться. Когда-то я гадал, на что похожи стоны Т/И во время секса, однако результат с лихвой превосходил все ожидания. Чем сильнее и интенсивнее я проникал в неё, тем громче и отчаяннее звучал её голос. Не думаю, что со стороны я выглядел менее расслабленным, ведь каждый мускул моего тела был напряжен до предела. Я двигался так быстро, словно пытался заставить фрикции совпасть с ритмом бешено бьющегося сердца. По спине давно стекали капли пота, а дышать удавалось лишь раз через раз. Но меня это не волновало: я не мог оторвать взгляд от девушки, что принадлежала мне. Она подавалась навстречу каждому толчку и выглядела чертовски сексуально в этот момент. Безумие. Настоящее безумие. Постоянно нарастающее удовольствие затмевало собой всё остальное. Картинка начала плыть перед глазами, а низ живота ужасно стянуло. Я знал, что желанная разрядка может наступить в любой момент, однако последней каплей стал женский крик. Тело, которое я долгое время держал в собственных руках изогнулось, содрогаясь. Я вошёл так глубоко и резко, как только мог. Давление. Пульсация. Сжатие. Этого хватило, чтобы достигнуть пика. Стон сам сорвался с губ, ведь в голове в этот момент словно взорвалась тысяча разноцветных фейерверков. Если любое наше недопонимание будет решаться столь безудержно, то я готов совершать глупости хоть каждый день.***
Из ванной доносился успокаивающий звук льющейся воды, а взгляд неустанно блуждал по комнате. Обычно после секса я пребывала в необычайно радостном расположении духа, но сегодня весёлый настрой обошёл меня стороной. На время мне и правда удалось отвлечься от всего дерьма, свалившегося на голову, однако сейчас прежняя обеспокоенность вернулась. Я с любопытством разглядывала вещи, которые видела уже тысячу раз: игрушечные машинки, детские фотографии Тсутому и даже обычную мебель. Мужская спортивная униформа, надетая на собственное тело, дарила ложное ощущение гармонии. Я словно сама была значимой частью спальни, но при этом чувствовала себя посторонним предметом, случайно забытым в комнате. Как Гошики проводил свои будни после отстранения? Чем здесь занимался? Я пыталась как-то выцепить ответы, исходя из простого наблюдения, но от этого лишь ещё больше терялась в догадках. Почему он решил сохранить свой поступок в тайне от меня? Почему при стрессовой ситуации я первым делом побежала к Тсутому, а он даже не посчитал нужным ничего мне объяснить? Я совру, если скажу, что этот вопрос не ранил меня. — Фух, ты не представляешь, как давно я не принимал душ, — бодро протараторил волейболист, переступая порог своей спальни. Появление брюнета сравнимо с глотком свежего воздуха, способного всегда разрядить обстановку. Его чистоплотный вид и беззаботный голос в один момент сделали подростковую комнату более уютной. — Я и не хочу это представлять, — мои губы слегка изогнулись в язвительной ухмылке, однако разбитое состояние осталось неизменным. — И не надо. Я даже удивлён, что ты не убежала от страха, как только увидела меня, — Тсутому негромко рассмеялся, тормоша белое полотенце на своей голове. До сих пор парень лишь занимался своеобразной сушкой волос, но стоило ему посмотреть на меня, как добродушное лицо приобрело обеспокоенный вид. — О нет, я знаю этот взгляд… Хочешь поговорить о чём-то неприятном для нас обоих? — Мы так до конца и не разобрали то, что произошло. Я прекрасно понимала, что предстоящий разговор может испортить настроение нам обоим, но умалчивание ни к чему хорошему точно не приведёт. Спортсмен неловко потупил взгляд, очевидно о чём-то размышляя, и аккуратно присел на собственную кровать. — Верно. Нужно это исправить, — большие карие глаза доверительно заглянули в мои. — Но только при условии, что во время беседы ты будешь меня обнимать. — Что? Зачем? — одной из отличительных черт Тсутому была способность обескуражить меня в любой ситуации. Ещё полчаса назад он зверски истязал моё тело, а сейчас, подобно маленькому ребёнку, отказывался говорить о чём-то серьёзном без объятий. — Потому что ты никогда не ругаешься, когда прикасаешься ко мне, — собеседник добродушно улыбнулся, после чего придвинулся ко мне вплотную, чтобы я могла облокотиться на него. Всё внутри предательски затрепетало от наплыва нежности. Он, конечно, тот ещё хитрожопый засранец, раз так легко раскусил меня, но в подобной просьбе отказать ему невозможно. Ведь наши желания совпадают: я тоже не хочу ругаться. Глубоко вздохнув, я послушно отклонилась назад и уперлась спиной в широкую грудную клетку. Наверное одно из лучших ощущений в отношениях — это чувствовать опору в виде другого человека под боком. Знать, что тебе всегда есть на кого положиться. Мужские руки обвили мою талию, ещё крепче прижимая к себе. И только после того, как юноша любяще поцеловал мою макушку, можно было начинать. — Я не осуждаю тебя за то, что ты ударил бедолагу из отдела журналистики. Наоборот, мне даже льстит твоя готовность защитить меня при любых обстоятельствах, но почему ты мне ничего не сказал? Я очень переживала, когда обо всём узнала. — Прости, — сухо ответил Тсутому, признавая свою вину. — У тебя тогда было столько проблем… Я не хотел подбрасывать дров в огонь и ещё больше усложнять твою жизнь, добавляя лишний повод для беспокойства в виде своего отстранения. — Ты усложняешь мою жизнь с момента своего первого появления, — я не смогла воздержаться от колкости. — Но спасибо тебе за это. Оно того стоит. — Всегда пожалуйста, — даже несмотря на то, что я не видела лица Гошики, нотки счастья отчётливо слышались в его голосе. — Пообещай, что если в следующий раз ты совершишь нечто столь же немыслимое, например, убьешь кого-нибудь или случайно отправишь фото члена в беседу одноклассников, то я буду первым человеком, кто узнает о случившемся. Но при втором варианте хотелось бы войти хотя бы в число первых тридцати, — заразительный смех волейболиста разнесся по комнате, немного раздражая меня; разве можно так легкомысленно реагировать на мою просьбу? — Эй, вообще-то я серьезно! Не смей думать, что твои проблемы меня не касаются, особенно если они связаны со мной напрямую. — Хорошо. Обещаю, — удовлетворенно хмыкнул доигровщик. — Кстати, а что в твоей сумке? Почему она такая тяжёлая сегодня? Орудия пыток? — Ох, Гошики-кун, ты даже не представляешь насколько прав, — хитрый взгляд упал на стоящую на стуле школьную сумку. — Ты пока не можешь посещать Шираторизаву, но учебную программу никто не отменял. Там лежат мои тетради с прошлого года. Я буду приходить к тебе каждый день и помогать с уроками. Ты же не хочешь вылететь из Академии? — Конечно не хочу! Но, Т/И-чан, ты уверена, что это не слишком хлопотно для тебя? Ты можешь просто оставить мне тетради, я всё пойму, честно… — Не спорь! Будет так, как я сказала. В воздухе повисла напряженная тишина, но, клянусь, даже когда парень молчал — я слышала ход его мыслей. Ему было неловко напрягать меня ещё больше, только вот Малыш Тсутому не знал моих истинных намерений. Конечно, учёба важна, но я приняла такое решение потому, что просто хотела видеть Гошики почаще.