post malone – hollywoods bleedeng
Свежесть и прохлада Лилля, всё более уходящего в глубокую осень с запахом первых зимних ветров, окутывали собой всё пространство. Дожди сменялись дикими ливнями, деревья выглядели ужасающе пустыми, оттого и кладбища приобрели всё более зловещий вид. И покуда деревья теряли самые последние свои листья, захломляя надгробия запахом сырого перегноя, теснота пространства погостов выглядела по-особенному красиво. В этом было определённое великолепие, словно город должен был гордиться ими. Тёмными и серыми улицами с самыми молчаливыми жителями. Зато в церквях сейчас было особенно уютно. Прячась от непогоды, порой можно было забрести в тёплые стены соборов и церквей и утонуть в их светлой атмосфере, в запахе кадила и кое-где свежей выпечки творожных булочек, что готовили монахини. Лишь только когда в окна церквей стучал дождь, можно было вновь вернуться мыслями на прохладную улицу и, утонув в непогоде, неестественно замёрзнуть и продрогнуть до костей, возвращаясь мыслями в прохладу маленькой провинции. Чангюн в эти дни утопал в этом дожде вместе с городом. С момента их последнего разговора по телефону с Ивонн прошло около двух недель. Чангюн отчего-то успел пожалеть, что рассказал девушке о своих снах. Мысль о том, что он доверился кому-то больше положенного не нравилась парню и заставляла чувствовать себя не по себе. Ему начало казаться, что он подпустил Ивонн слишком близко. Уж если рассказываешь кому-то про сны, то наверняка запускаешь человека куда-то словно под кожу, оголяя перед ним собственный разум. Вот и Чангюну казалось, будто он абсолютно голый и особенно уязвимый стоит перед Ивонн и ему совсем некуда деться. Словно она стала частью той толпы, которая так сильно его пугала все эти годы. Нервное напряжение давило по вискам и все эти дни выливалось в головные боли, пульсирующие и навязчиво невыносимые. Чангюн почти не выходил из дома, творил мелодии для нового заказчика, баловался дорогим и до одури крепким «Hennessy» и наслаждался мнимыми минутами спокойствия собственной души. Ему было спокойно лишь тогда, когда пальцы касались клавиш и парень выливал свои эмоции в музыку. Вслед за тонкими пальцами, скользящими по клавишам, проходила и головная боль, а уши молили о продолжении. Хотя Чангюн редко был доволен своей музыкой, в этот период он особенно сильно проникся тем, что творил прямо сейчас. В этих произведениях были сожаления и боль, печаль и страх, нотки отвращения и ужаса. Они были тяжёлыми, но невероятно красивыми и Чангюн невероятно сильно тонул в них. Он пил коньяк и играл, играл и пил и ему казалось, словно вокруг остановился мир. И пока Хёнвон пропадал на работе, Чангюн всё больше вяз в самом себе и собственной музыке. Он пытался, как и всегда, выполнить свой заказ хорошо, но и было в этой попытке кое-что новое. Он отчаянно пытался вытолкнуть из своих мыслей сон, где отчётливо видел Ивонн. Он теперь вселял в него тревогу. Но эта тревога помогла мелодии быть ровно такой, какой её и хотел видеть заказчик. Чангюн это чувствовал. Сегодня стало тем самым похожим на все предыдущие днём. Чангюн бесконечно играл, стирая собственные пальцы о клавиши инструмента. В какой-то момент у него и правда появились кровоподтеки на подушечках пальцев, но парня это не останавливало. Его душа требовала бесконечной работы. И он влёкся за зовом собственного разума, который, в свою очередь, следовал за душой. Время близилось к обеду, когда входная дверь открылась с измученным скрипом. Домой вернулся Хёнвон, уставший после изнурительной работы. Парень заглянул в комнату и посмотрел на идеальную осанку брата, что не отвлекался и играл, словно одержимый всё новые и новые мотивы, подбирая продолжение к своей мелодии. Хёнвон успел поймать себя на двух мыслях:1. Ему нужно было смазать входную дверь, чтобы та больше ни скрипела и ни стрекотала так противно. 2. Брату нужно расслабиться и успокоиться.
Нужно срочно ехать в гости к Кихёну и устраивать ночь бесконечных разговоров с выпивкой. Кажется, это было необходимо и ему самому. Снять нервное напряжение и стресс в кругу двух близких людей. Хёнвон, конечно, не любил алкоголь, но иногда он помогал ему получить должное расслабление и даровал крепкий сон, которого старшему так сильно не хватало. Парень стоял и смотрел в спину брату, слушая отчаянную мелодию, которую, наверное, пора было выучить за две недели вымученных стараний Чангюна. Но каждый раз удивляясь собственным ушам, Хёнвон ловил себя на мысли, что Чангюн умудряется привнести что-то новое в эту, казалось, бесконечную музыку. Он действительно был чертовски талантлив. И в той же степени казался теперь вновь несчастным. Будто несчастье стало его вечным спутником. Хёнвон всё стоял у двери, когда Чангюн закончил играть и аккуратно потянул крышку инструмента вниз. Парень повернулся и посмотрел на брата. Слегка затуманенный коньячный взгляд Чангюна уловил нотку осуждения в глазах напротив. Парень вздохнул, лениво потёр виски и тихо сказал: - Устал? - Да, и ты тоже, поэтому мы собираемся и едем к Кихёну. Выпьем и поговорим наконец. Как раньше. - У меня совсем нет време.. - Заткнись и собирайся, Гюн. И Чангюн, который обычно просто уходит в небытие и никуда не едет, послушно встал и надел чёрную толстовку, ознаменуя свою готовность. - Уже - кивнул Гюн, захватывая с собой телефон. Хёнвон пошёл в ванну с явным желанием смыть этот дурацкий день, бормоча себе что-то под нос. - О чём ты там опять ворчал? - едва улыбнулся уголками губ Чангюн. - Я говорю, что музыку твою, конечно, люблю, но я слегка устал две недели подряд слушать это. Ей Богу, я скоро сойду с ума и слягу в психушку - кричал из ванной комнаты Хёнвон. Чангюн лишь только кивнул в ответ и вышел на балкон. Вдохнул поглубже свежего воздуха. Нос тут же дал спазм по пазухам от неожиданного морозного прикосновения. Чангюн инстинктивно почесал нос большим и указательным пальцами и нахмурился. - И когда зима успела подобраться настолько близко... Во дворе знакомого с самого детства теперь уже мало что напоминало о том времени, хотя и мало что изменилось. Чангюн чувствовал, словно изменился он сам, поэтому даже самые родные места веяли чем-то чужим. Хотя ещё около месяца назад всё казалось ему родным. Как быстро то, что было близким душе в одночасье может стать предательски далёким. Но для Чангюна, наверное, это было во благо. Хёнвон достаточно быстро принял душ, предупредил Кихёна, что они с братом приедут и, нацепив поверх толстовки пальто направился к выходу, Чангюн шёл позади. Они сели в машину Хёнвона и поехали до ближайшей винной лавки - купить хорошего вина и коньяка, да и, наверное, вкусного сыра и снеков, чтобы закусывать крепость алкоголя. Хотя у Кихёна было достаточно выпивки, Хёнвон хотел привезти что-то с собой. Чангюн смотрел в окно на быстро меняющийся вид из окна и понял, что скучает по Парижу. Лилль совсем не был похож на столицу, лишь временами чем-то мог её напомнить. После смерти Хюре всё же от города веяло особенным холодом и часто Гюн испытывал к нему отвращение. Но нельзя не сказать, что в равной степени отвращение мерилось с чувством притяжение, оттого сейчас он и здесь. Едет с братом в машине к другу детства, чтобы, очевидно, напиться до беспамятства и уснуть лицом в стол. - О чём задумался, Гюн? - шмыгнув носом спросил Хёнвон, не отрывая глаз от дороги. - Какой же Лилль всё же промозглый. - Париж такой же - отрезал Хёнвон. Чангюн лишь кивнул и продолжил зависать взглядом на собирающийся ливень, который серой истомой притягивал тучи на не без того сером небе. После того, как братья совершили покупки сразу отправились к Кихёну, тот ждал их дома. Он по хозяйски приготовил ужин, подготовил кино-комнату для их посиделок и, как и ожидалось, озарил при встрече яркой улыбкой. Чангюн поймал себя на мысли, что так ярко умеет улыбаться только Кихён, у него всегда светились и глаза и улыбка. Хёнвон тоже улыбался ярко. Наверное, его этому научил друг. Вот только Има младшего улыбке никто не учил, чаще всего он был серьезен, задумчив и мрачен. Но сегодняшний вечер и его заставит искренне улыбнуться и посмеяться, ведь они втроём так давно не собирались вместе. - Я рад видеть вас, не стойте в проходе и скорее уже проходите - Кихён потянулся и обнял Чангюна, шепнув чуть слышно, продолжая ярко улыбаться - признавайся, Хёнвон уже успел тебя достать, да? Гюн улыбнулся и обнял друга в ответ, мнимо кивая. Хёнвон тут же понял в чём дело и начал ворчать. - Ну вот опять, будешь жалеть его и говорить, какой я ужасный брат, дадададада? - последнюю фразу парень сказал со значительным увеличением звука, чуть ли не прыгая вокруг Гюна и Ки, драматично отыгрывая обиженную мордашку. - Йааа, ты сказал, что устал, а уже прыгаешь?? - смеялся Кихён, посматривая на Чангюна. Тот улыбался и качал говой, сводя пальцы у переносицы. - А вот и не устал, давайте уже есть и пить, мы купили две бутылки коньяка, вино брать не стали - заворачивая на кухню сказал Хёнвон. Кихён догнал его и положил руку на плечо друга, отшучиваясь и тихо смеясь, пока Чангюн копошился в коридоре, запутавшись со шнурками на кроссовках. - Думаешь, у нас получится немного его отвлечь? - тихо спросил Хёнвон. - Конечно, он уже улыбнулся и это победа - кивнул Ки, уверяя взглядом, что у них получится. Время летело стремительно быстро, трое поужинали и распили бутылку коньяка. Хмельные и расслабленные, они расположились в кинозале, включив на фоне треки post malona. Хёнвон уселся на диване, вытягивая ноги на журнальном столике. От количества выпитого алкоголя его тянуло в сон. Парень кивал головой в такт музыке и изредко зевал. Кихён сидел на полу со стаканом недопитого коньяка в руке и смотрел на Има младшего, который сидел на подоконнике. Он откинул голову на стекло и закрыл глаза. Наконец смог расслабиться и просто отпустить внутреннюю тревогу, что копилась где-то внутри всё это время. Песня сменилась на любимый трек троих - «Hollywood’s Bleeding». Чангюн принял обычное положение, лениво открыл глаза и посмотрел на парней. Кихён улыбнулся и сверкнул взгялдом, даже Хёнвон лениво открыл глаза, расплывшись в улыбке. Им старший встал, слегка пошатнулся и запел начальное «ооо», чем изрядно насмешил Кихёна и Чангюна, но те подхватили сквозь смех песню и трое пьяных голосов слились в один. Они пели громко и очень неловко, но отводили душу в каждом выдохе. Чангюн и Кихён не встали со своих мест, а Хёнвон пошатвался и пел с полузакрытыми глазами. Это зрелище очень умиляло Чангюна. Он давно не видел брата таким. Кажется, Хёнвону пришлось повзрослеть слишком быстро и он редко когда мог позволить себе расслабиться вот так тревиально и просто. и сердце Чангюна ныло от того, как много отвественности на старшем. Но сейчас, смотря на него такого... сейчас Чангюн был спокоен. Вместе с тем спокойствие это принесло в голову мысль, что ему нужно как можно скорее начать бороться с внутренними страхами, охватывающими его, чтобы брату было чуточку, но легче. - Холиивудс блииидинг, бат ви кол ит хоооум - протянул Хёнвон и рухнул на диван с блаженной улыбкой. Чангюн встал с подоконника, одарил брата тёплым взглядом и посмотрел на Кихёна: - Хён, пойдём на крышу? - Пойдём, я только возьму ключи. Они поднялись на крышу, укутавшись в два тёплых пледа и держа в руках по кружке с горячим кофе перед этим уложив спать Хёнвона в спальне, чтобы тот, не дай Бог, не упал с дивана и не сломал себе чего. Вечер, медленно перетекающий к сумраку ночи прощался с закатом. Городишко вновь становился могущественно мрачным. С крыши дома Кихёна хорошо было видно кладбище и его церквушку, огромный сквер и в целом окрестности. - Познакомился с кем-нибудь в Лилле? - спросил Кихён, грея руки о горячую кружку. - Да, есть новая знакомая. - Кажется, Хёнвон говорил. Поделишься? Чангюн посмотрел на друга и кивнул: - Та самая девушка, которая мне снилась. Кихён посмотрел на Чангюна и понял, что тот до сих пор уязвим. Уязвимость эта витает вокруг парня и даже глазом вести не надо, даже не стоит сосредотачиваться особенно сильно, что узреть, как нелегко ему приходится до сих пор. - Мелкий, скажи, ты всё ещё тревожишься из-за толпы, да? - утыкаясь носом в кофе спросил Кихён. Он знал, что может внезапно, почти без предупреждения задать вопрос в лоб, чем не испугает Чангюна и не заставит его спрятаться поглубже в свою раковину. Парень знал, что Им младший будет честным с ним. - Люди всё ещё дико пугают меня, хён... - Пора бы с этим что-то сделать, не думаешь? Хёнвон..он - Знаю, Хёнвон устал от такой жизни и наверняка от меня устал, но я был не готов всё это время столкнуться лицом к лицу с этим миром - вымучено и болезненно скульнул в ответ Чангюн. - Ну ты точно дурак, Гюн - серьёзно произнёс Кихен, а после улыбнулся. Опять своей улыбкой - Я хотел сказать, что Хёнвон переживает