Волчья Кровь

Этой ночью Вале приходили странные сны. Сперва ему снова снилась Светка Гедиминова. Не черноволосая, какой она ему почему-то вспомнилась там, в заснеженном поле, а русая, смешливая девчушка. Только во сне она была бледная, а не розовощекая, как обычно. И вместо платья на ней была странная пижама, очень похожая на больничную. Света стояла у школьного крыльца, грустно улыбалась и молчала. Валя было пошел к ней, а потом побежал. Но расстояние не сокращалось. Светка смотрела будто сквозь него. Он вспомнил, как на речке впервые принес ей венок из луговых цветов. А она сказала, что луг тот панский, и если пан узнает, то Валю высекут розгами. Потом вспомнил, как вместе они смотрели на колонну советских танков, проходивши по селу. Он тогда взял ее за руку. А потом они вместе пошли в школу, когда отцу Светки, Михаилу Стефановичу, позволили школу в селе открыть. Вспомнив это, Валя увидел, как Михаил Стефанович подходит к Светке и обнимает ее. И в этот момент, прямо перед тем, как Светка и Михаил Стефанович исчезли, а школа вместе с крыльцом обратилась грудой обгорелых развалин, Света увидела его и помахала рукой. - Прощай, Валя, - прочитал он по губам подруги, как учил его Олег Иванович, комиссар отряда, - отомсти за нас. Валя встрепенулся, и почувствовал, как груди его коснулась чья-то рука. Черноволосая девушка была вблизи совсем не похоже на Светку. Валя попытался встать, но не смог пошевелиться. А девушка приложила палец к губам, а потом опустилась и поцеловала его. Сначала в губы, потом, резким движением разорвав рубаху, в грудь и все ниже. Валя не мог ни пошевелиться, ни издать ни звука. Только смотрел, как девушка снимает с себя длинное платье, и припадает к его обнаженному телу. Ему сначала захотелось зажмуриться – так жег его стыд. Но в следующее мгновение оцепенение отпустило его, и он, движимый таким же естественным, как до этого стыд, желанием обнял ее и начал ласкать своими губами ее грудь. Девушка улыбнулась, толкнула его обратно на кровать. Когда он проснулся во второй раз, то обнаружил, что рубахи на нем нет, но штаны были на месте. «Сон, - подумал Валя, - всего лишь сон». День назад он уже смог сносно ходить, и пожилая женщина (у него язык не поворачивался назвать ее «старухой») уже не ворчала на него. Звали хозяйку Бирутой, и она, как выяснил Валя, жила на отдаленном от деревни хуторе с дочерью и вела небольшое хозяйство, которого «хватало на жизнь». На все остальные вопросы Бирута отмалчивалась или отшучивалась. - Проходи, воин, садись, - Бирута позвала его к столу. Еще вчера она наливала ему только бульон, хоть и наваристый, но совершенно пустой. Теперь же перед ним стояла миска с тушеным картофелем, заправленным, судя по всему, мясом, - отснедай с нами нашей добычей. Валя запустил деревянную ложку в тарелку. Он уже забыл, что еда может быть такой вкусной. Вдруг подумал, что в отряде сейчас с мясом-то беда. «А я тут объедаюсь! Хорош комсомолец!», - пристыдил себя он и отложил ложку. - Не по вкусу тебе добыча наша? - раздался тонкий заливистый голос у него за спиной. Валя мгновенно обернулся – в сенях стояла его ночная гостья. В том самом платье, в котором он помнил ее по ночному визиту. «Не сон», - сообразил Валя и густо покраснел. - Знакомься, воин, - строго произнесла Бирута. – Это дочь моя и невеста твоя, Данута. И она, как обычно, является к столу не ко времени. - Ко времени, - заливисто засмеялась Данута. – Ночью мы соединили нашу кровь, а теперь он отведал нашу снедь. Валя непонимающе посмотрел сначала на Бируту, потом на Дануту. - Лучшая снедь, воин, – это плоть твоего врага, - вид у Бируты был слишком серьезен, чтобы шутить. - Ешь, муж мой, - Данута подошла и положила ему руки на плечи. Валя посмотрел в миску. И положил в рот еще кусок.