***
Пройдя через портрет и вернувшись в коридор, Гермиона осмотрела зал и обнаружила Драко, ожидающего её в сторонке. — Ты мог бы пойти со мной внутрь, — поддразнила она. — Они не кусаются. — Что у тебя там? — спросил он, не сводя глаз с мантии в её руке. В ответ она обернула ткань вокруг себя и исчезла. — У Поттера есть мантия-невидимка?! — воскликнул он, вытянув руку в воздух перед собой и едва не задев Гермиону. — Это может быть мантия Рона. Он хмыкнул. Закатив глаза, она распахнула мантию, показывая себя. — Ты идёшь или как? Гермиона заметила его нерешительность, прежде чем он поднял ткань и скользнул под неё. Ей вдруг показалось, что мантия, удобно сидевшая на трёх одиннадцатилетних подростках, была тесновата для двух взрослых. Когда они начали двигаться, её локоть столкнулся с его торсом, Малфой ударился об неё, и Гермиона поспешно остановилась. — Нам, наверное, стоит попробовать двигаться в тандеме, — прошептала она, чувствуя тепло, излучаемое его телом. — Я буду идти впереди, а ты сзади? Драко выдохнул, словно задерживая дыхание. — Да, — было слышно, как он сглотнул. — Это хорошая идея. Они снова двинулись по коридору, молча приближаясь к входу в библиотеку. Гермиона ощущала каждый звук и движение позади себя. Она не могла не размышлять о том, насколько широкими стали его плечи с тех пор, как они были детьми, и как он возвышался над ней сейчас. Он был выше её почти на голову, поэтому ей пришлось прильнуть к его туловищу, чтобы мантия доставала до пола. Ощущение близости было странно интимным. — Что теперь? — тихо спросил он низким и хрипловатым голосом. По позвоночнику Гермионы пробежала дрожь, когда он наклонил голову ближе к её лицу. Его горячее и приятное дыхание защекотало кожу её шеи. — Следуй за мной, — тихо прошептала она, — и хоть раз не спорь. — Я буду стараться изо всех сил. Она расслышала усмешку в его голосе. В библиотеке было непривычно многолюдно для четверга, что пошло им на пользу: они свободно передвигались, не беспокоясь о том, что звуки их шагов выдадут их присутствие. Гермиона провела его мимо секции трансфигурации, вдоль стен, уставленных новейшими книгами по травологии. Они прошли через проход и зашли за угол, где за рабочим столом перед входом в Запретную секцию расположилась мадам Пинс. На кончике её носа висели очки, сквозь которые она разглядывала лежащий перед ней древний текст. Вдруг ткань мантии зашевелилась, и с другого конца помещения раздался громкий звук. Она перевела взгляд с Пинс на первокурсника, который в ужасе уставился на большой фолиант, только что упавший на каменный пол. Пинс схватилась за грудь и выскочила из-за стола, едва не столкнувшись лоб в лоб с Гермионой и Драко. — Молодой человек! Вы должны знать, что этот фолиант издан в восемнадцатом веке, и вы будете относиться к нему с уважением, которого он заслуживает! Пинс подошла к испуганному пуффендуйцу, который начал заикаться и извиняться. — В этом не было необходимости, — прошипела Гермиона через плечо, глядя на него. Она заметила, как расширились его глаза, и вдруг его руки сомкнулись на её талии и с силой дёрнули, остановив её прежде, чем она успела сделать ещё один шаг. Обернувшись, она увидела когтевранку, балансирующую с высокой стопкой книг и едва не столкнувшуюся с ними. Его руки исчезли, и внутри неё всё сжалось. — После тебя. Гермиона с Драко быстро и бесшумно набрали дюжину книг. Наложив на них чары невесомости, пара выскользнула из библиотеки в безопасное пространство общей гостиной. Пока Гермиона раскладывала книги на столе перед диваном, Драко носился по кухне, готовя чай. Через несколько минут он левитировал полный чайник и стопку пирожных на большом подносе к месту, где она сидела. Он протянул ей сахар, и она с благодарной улыбкой приняла его. — Спасибо, Малфой. Я знаю, что ты уже пролистал эти книги, но мне будет легче разобраться, если я проштудирую их вместе с тобой. Диван просел под его весом, когда он устроился рядом с ней. — В чём-то это не сильно отличается от занятий в школе. Наверное, мне повезло, что вместе со мной в петле оказалась та, кто наслаждается учёбой. С тихим вздохом она открыла ближайшую книгу. — У некоторых из нас нет возможности не наслаждаться этим. — Что ты имеешь в виду? — краем глаза она заметила, как он добавил в чай немного молока. — Ты думаешь, что ты единственная, кому есть что доказывать? Её взгляд задержался на предложении перед ней, и она с недоумением посмотрела на него. — Ты — наследник одного из самых крупных состояний в волшебном мире и, возможно, в маггловском тоже. Ты можешь ничего не делать до конца своей жизни и жить как король. Что ты должен доказать? — Самому себе, что я больше, чем моё имя. Своей семье, что я достоин своего имени. Обществу, что я могу быть кем-то большим, чем спонсором на благотворительных балах, сопровождающим чистокровную жену с характером чёрствого хлеба. Чувство вины пронзило её живот. Она вспомнила фразу, произнесённую им прошлой ночью, и была уверена, что сказала это ему в предыдущий цикл, о котором она забыла. — Малфой… — Так ты подумала, не так ли? Все так считают. Бывает, что происхождение из обычной семьи значит больше, чем происхождение из такой семьи, как моя. Она попыталась подобрать слова, но в голове было пусто. — Лучше начать с тринадцатой главы — всё, что до неё, посвящено устаревшей теории времени и истории военной подготовки чистокровных. Он жестом руки бездумно перелистнул страницы перед ней. — Спасибо, — пробормотала она, уткнувшись лицом в книгу. Чай был помещён под стазисные чары и оставался тёплым, пока они работали. — Наверное, это нелепый вопрос, но что произойдёт, если ты не будешь спать до полуночи? — с любопытством спросила Гермиона, взглянув на него поверх своего учебника. Они читали уже несколько часов, и её глаза устали. Он вставил закладку между двумя страницами и со вздохом откинулся на спинку дивана. — Я перепробовал несколько разных способов, чтобы не спать и выиграть время. Однажды я даже покинул Хогвартс. Неважно, где я нахожусь и что делаю. Как только наступает полночь, я снова оказываюсь в своей комнате. Всегда одно и то же. — Кажется, именно это случилось со мной прошлой ночью. Я не помню, как вернулась в свою спальню, но проснулась в своей кровати. — Что… — он задумался, подыскивая слова, — что, если сегодняшний день был случайностью? Что, если ты ляжешь спать, а завтра проснёшься второго октября, но забудешь о сегодняшнем дне, и я снова останусь один? — Тогда тебе придётся рассказать мне, — настаивала она, полностью забыв о попытках осмыслить историю, лежащую перед ней. — Ты должен рассказать мне о петле и о работе, которую мы провели сегодня. Я помогу тебе. Его глаза устремились в потолок, и он покачал головой. — Ты никогда мне не поверишь. — Я… — Я пытался рассказать тебе об этом неделю назад. Я вернулся в гостиную и был так расстроен, что ничего не получалось. Ты сидела на том месте, — он жестом указал на пустой деревянный стул перед столом старосты, — склонив голову над эссе. Я всё тебе рассказал, а ты посмеялась надо мной. Гермиона вздрогнула, замыкаясь в себе. — Я должна была поверить тебе. Он пожал плечами. — Я всё понимаю. Учитывая нашу историю, я должен быть рад, что ты вообще помогаешь. — Теперь, если подумать, мы могли бы использовать это в наших интересах, — рассуждала она, листая страницы книги, лежащей у неё на коленях. — В смысле? — То есть, как насчёт того, чтобы рассказать друг другу то, чего никто не знает? Это подтвердит, что между нами состоялся этот разговор, что петля существует, и что мы должны воспринимать друг друга серьёзно, — предложила она, закрывая фолиант и кладя его на стол. Он хмыкнул, будто раздумывая. — Это… в общем-то, неплохая мысль. К тому же, должен признаться, мне нравится идея узнать о тебе что-то такое, чего не знают даже Поттер и Уизел. Закатив глаза, она сдвинулась с места и повернулась лицом к нему. — Дай мне подумать минутку… О! — она указала пальцем на своё лицо. — Видишь этот шрам? На моём подбородке? Он наклонился ближе, рассматривая её кожу. Гермиона затаила дыхание, когда он поднял один палец, слегка проведя по едва заметному шраму, и отдернул руку. От его прикосновения по коже побежали мурашки. — Мне было пять лет, — тихо продолжила она. — Немногие замечают его, потому что он очень маленький, но если кто-то обращает внимание и спрашивает, я говорю, что получила его во время езды на велосипеде в детстве. — А что случилось на самом деле? — спросил Драко, и его лицо озарила небольшая улыбка. Она уронила голову на руки, пробормотав следующие слова. — Придётся повторить. Вряд ли ты поверишь мне на слово, если я расскажу только половину истории… Это была книга, — простонала она, чувствуя себя поверженной. — Я читала книгу в постели, лежа на спине и держа её над головой, и я уронила её. Его голова откинулась назад, когда он рассмеялся, и этот звук отозвался теплом в её груди. — Шрам от нападения книги? Это была «Чудовищная книга о чудовищах»? Она кивнула в подтверждение, проведя руками по лицу. — Это было специальное издание маминой книги стихов с металлическими уголками. Она рассекла мне подбородок, и повсюду текла кровь, даже испачкала мой любимый джемпер. Я всем говорила, что это из-за падения с велосипеда, потому что мне было стыдно, что мой единственный шрам появился во время чтения. — Твоя настоящая любовь предала тебя. Я понимаю, как это может травмировать, — Драко изобразил сочувствие, но его ухмылка говорила об обратном. — Честное слово, кто получает травмы от чтения? — пожаловалась она. — Экстремальное чтение, я не могу придумать ничего лучше для Грейнджер. Она состроила гримасу и махнула рукой, побуждая его к действию. — Ладно, ладно, теперь твоя очередь рассказать мне о чём-нибудь. Мы же не знаем, как действует эта магия. Что, если сегодняшний день — случайность, и она перейдёт от тебя ко мне? Если я застряну в этой петле, то у меня тоже должно быть что-то наготове. Расскажи мне что-нибудь из того, что никто не знает о Драко Малфое. — Хорошо, — он равнодушно пожал плечами, сделав большой глоток чая и поставив чашку обратно в блюдце. — Мой крестный отец — Снейп. — О нет, этого недостаточно, — она поддразнила его пальцем. — Я рассказала тебе то, что никому не известно, даже врачу, который накладывал мне швы. Он замешкался, прежде чем ответить: — Я… пытался летать вверх ногами на метле на третьем курсе и разбился. Закатив глаза, она покачала головой. — Это вряд ли секрет. Я там была! Пэнси так расчувствовалась из-за того, что ты выпендрился перед ней, что целый месяц не могла заткнуться о своей роли следующей леди Малфой. Нужна история получше, чем эта. После нескольких секунд молчания он пробормотал: — Если хочешь знать, я не очень люблю Гигантского кальмара, ясно? Раздавшийся хохот застал её врасплох, и она схватилась за живот, посмеиваясь: — Ты боишься Гигантского кальмара? На его губах заиграла улыбка. — Если ты кому-нибудь разболтаешь, то я скажу, что ты лжёшь. Она притворилась, что запирает губы и выбрасывает ключ, борясь с новой волной смеха. — Не смейся, ты не знаешь, каково это! — его улыбка коснулась глаз, отчего они прищурились в уголках. — Подземелья расположены под озером, и ночью его можно увидеть проплывающим мимо. Представь себе, что ты просыпаешься от безмятежного сна, а за тобой сквозь зловещий зелёный свет наблюдает огромный глаз. Учитывая размер кальмара, она прикинула, что глаз, вероятно, занимает большую часть окна. А кальмары моргают? — Ладно, когда ты так говоришь, это звучит довольно страшно, — согласилась она с содроганием. — Так и есть! Весь первый год я почти не спал. Я боялся, что он пролезет сквозь стекло и утащит меня в озеро. Поднеся чашку к губам, она отпила последние глотки и поставила её обратно на маленькое блюдечко. — Ты просто драматизируешь. Неужели Гигантский кальмар способен проходить сквозь стекло, о чём известно только тебе? — Нельзя сказать с абсолютной уверенностью, что нет, — ответил он, поднимая чайник и подливая ей ещё чаю. — Спасибо, — она улыбнулась, наблюдая, как он повторяет её предыдущие действия и кладёт две ложки сахара. — Ты говоришь, как Рон о пауках. Он застыл с ложкой на полпути, недоверчиво глядя на неё. — Возьми свои слова обратно. — В твою защиту скажу, что у кальмаров на две конечности больше, чем у пауков, — заметила она, нагнувшись вперёд и взяв с подноса перед ними одно пирожное. — Ничего общего, и я не желаю продолжать этот разговор. Её губы дрогнули в улыбке, когда он насупился. Он выглядел очаровательно, когда она приводила его в замешательство. — Скажи мне, это послужило толчком к твоему стремлению стать старостой? Побег из подземелий? Он фыркнул, задрав голову. — Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, но замечу, что за всё время учёбы в школе я никогда не спал лучше, чем в этом общежитии. — Его зовут Гэри, знаешь ли. — Кого? — Гигантского кальмара Гэри. Это целая история с пуффендуйцами. Они дали ему имя, — ответила она, откусывая от маленького пирожного. — Гэри означает «приносящий смерть»? Прикрыв рот рукой, она с трудом проглотила кусок. — Ты смешон. Они относятся к нему очень серьёзно. В начале каждого учебного года они посылают нескольких учеников с жертвенным приношением для него, обычно это просто жареная курица с кухни. Он разинул рот. — Это абсурд! — Я серьёзно! Это стало традицией с тех пор, как в шестидесятых годах один пуффендуец упал в озеро и чуть не утонул. Кальмар спас его, и с тех пор они делают это каждый год. Я случайно помешала им на четвертом курсе, и они очень обиделись на меня. Не сомневаюсь, что всё началось как своеобразная страховка, но потом превратилось в забавную традицию. Он медленно покачал головой и откинулся на спинку дивана. — Мне всегда было интересно, чем они занимаются по выходным, и должен признать, что создание жертвенного алтаря для вуайериста Гигантского кальмара не входило в этот список. — Я не думаю, что там есть алтарь, — она задумчиво покачала головой, — но они связали ему шапку на Рождество в прошлом году. — Правда? — Он её съел. Драко вытянул руки перед собой и окинул её самодовольным взглядом. — Я же говорил тебе! И чем это закончится? Сначала шляпа, потом студент. Она взглянула на часы, и с её лица сползла улыбка. Они так весело проводили время, что она почти забыла о временной петле. — Уже близится полночь. Он тихо хмыкнул, глядя на небольшую стрелку часов. — Когда наступит полночь… — слова застряли у неё в горле. — Когда наступит полночь, петля возобновится, — закончил он с тяжёлым вздохом. — Начнётся тот же день, что и утром, всё будет по-старому. — Не всё, — мягко поправила она. Не я. Тиканье часов всё громче раздавалось в её ушах. — Малфой? — Да? — Я… Но слова замерли на её губах, нервные, встревоженные, испуганные. После секундного колебания он накрыл её ладонь своей и утешительно сжал. — Я тоже. Её пульс участился, пока она смотрела, как стрелки часов перемещаются к полуночи.Часть 2
26 мая 2022 г. в 23:34
— Недели? — повторила она, в панике хватаясь за грудь и постукивая пальцами по бедру, пока пыталась осмыслить его слова. — Ты находился во временной петле в течение нескольких недель?
— Да.
Сначала это казалось невозможным, но чем дольше она обдумывала сказанное, тем больше в этом было смысла. Всё повторялось — в точности как в петле. Всего одно утро заставило её усомниться в своём рассудке, а он находился в ней несколько недель.
Один.
— Ты… — она запнулась, встретив его взгляд. — Ты в порядке?
Он замешкался, между его бровями образовалась небольшая морщинка, и он коротко кивнул, слегка удивлённый её вопросом.
— В порядке настолько, насколько это возможно, учитывая обстоятельства. Я сходил с ума, пытаясь решить проблему самостоятельно.
— Почему ты не…
— Говорил, — оборвал он её с горькой усмешкой. — Я рассказывал другим, но без весомых доказательств всё бесполезно. Никто мне не верит. Одни думают, что я дурачусь, другие — что в меня слишком часто попадал бладжер, и пока я кого-то в чём-то убеждаю, день начинается заново. Чёрт, я даже рассказал тебе однажды, а ты попросила меня отвалить со своими «незрелыми и плохо продуманными глупостями».
Она помрачнела, и на неё волнами обрушилось чувство вины. Было бы безумием проживать один и тот же день снова и снова, ничего не меняя, отчаянно пытаться убедить других, но безрезультатно.
— Прости меня, раз уж на то пошло. Жаль, что я не поверила тебе тогда.
— Я рад, что ты сейчас здесь.
— Почему? — он слегка наклонил голову в ответ на её вопрос, и она переформулировала его. — Почему я здесь сейчас? Почему я только сейчас присоединилась к этой петле?
Он слегка пожал плечами, сбрасывая напряжение в них.
— Я не знаю, не понимаю, как я вообще здесь оказался.
Успокоившись, она села на диван и опустила сумку на пол рядом с собой.
— Когда день заканчивается? Что ты пробовал? Кому ты рассказал? Достиг ли ты какого-нибудь прогресса?
На уголках его губ заиграла улыбка.
— Я знал, что ты поможешь.
— Это всего лишь загадка, верно? — рассуждала она, доставая из сумки лист пергамента и перо. — Расскажи мне, что тебе известно на данный момент. Мы восполним недостающие фрагменты и вместе составим полную картину.
Он присоединился к ней на диване, и до неё донёсся запах его лосьона после бритья. Она поймала себя на мысли, что делает особенно длинный вдох.
— Что бы я ни делал, ничего не меняется, никто не помнит. Не имеет значения, где я и что делаю — когда часы бьют полночь, я открываю глаза и наступает следующее утро.
Он подвинулся, почти вплотную прижавшись к ней бедром, наклонился вперёд и стал наблюдать за тем, как она пишет.
— Не имеет значения… — тихо повторила она, прервав свои записи на середине предложения и посмотрев на него широко раскрытыми глазами. — Ты так и сказал мне вчера вечером: «Это не имеет значения, всё это не имеет значения».
Он в смущении пригнул голову, а черты его лица исказились от стыда.
— Грейнджер… насчёт прошлой ночи…
— Всё в порядке, правда, — поспешно заверила она парня, пытаясь избежать этого разговора. Теперь было очевидно, что он наговорил всё это в расчёте на то, что она забудет об их взаимодействии. — Ты говорил со мной так раньше? — спросила она, не в силах сдержать любопытство. — Зная, что я не вспомню?
На его лице промелькнула улыбка, когда он ответил:
— Ты дала мне пощёчину на прошлой неделе.
Она задохнулась, застыв между смесью ужаса и гордости.
— Что ты сделал?!
— Я ляпнул что-то про домовых эльфов. Честное слово, я должен был подумать. У меня был плохой день, и я просто пытался тебя раззадорить.
— Знаешь, Малфой, я начинаю думать, что это было твоё любимое развлечение в петле, — она вспомнила его горячий взгляд, прожигавший её насквозь прошлой ночью, расправила бумагу на столе, чтобы занять руки, и добавила: — Раздражать меня.
— О, Грейнджер, выводить тебя из себя всегда было моим любимым занятием.
От его тона у неё участился пульс. Она зажала нижнюю губу между зубами и опустила перо на стол рядом с пергаментом.
— Прошлой ночью я просмотрела твои книги, ты нашёл в них что-нибудь полезное?
— Я прочитал все упоминания о путешествиях во времени и временных петлях в библиотеке, и не нашёл ничего даже отдалённо полезного, — он резко выдохнул, с досадой потирая лоб кончиками пальцев. — Разве что истории о людях, умерших в бесконечных временных петлях, покажутся тебе полезными.
Она пыталась унять своё неровное дыхание, а её взгляд устремился к эмблемам Хогвартса, вырезанным на камне, которым была облицована общая гостиная. На вдохе она насчитала семь, затем медленно выдохнула.
При мысли о том, что ей придётся переживать этот день следующие сто лет своей жизни, что она никогда не добьётся успехов, не выйдет замуж, не закончит школу, не увидит, как состарятся её родители, не подарит им внуков, и не сможет…
— Вот дерьмо, — глаза Драко расширились при виде её лица. — Чёрт. Прости, я не хотел… То есть, ты всегда была лучше меня в исследованиях. Может, я что-то упустил? Не мешало бы достать книги и наверстать упущенное.
Несмотря на сковывающий страх, она заставила себя улыбнуться.
— Ты только что извинился и похвалил меня в одном предложении?
Подавив смех, он усмехнулся.
— Ты только погляди на это. У нас ещё есть надежда. Непосредственное доказательство того, что чудеса случаются.
Она шутливо похлопала его по плечу, прежде чем опомниться. Её рука дрогнула, и неловкая тишина заполнила пространство между ними.
— Лучшая информация, которую я нашёл, содержалась в фолиантах в Запретной секции, но для этого мне приходилось ловить профессора до начала занятий и врать о необходимости доступа. Если не получить пропуск до начала занятий, то к концу уроков и ужина на чтение почти не остаётся времени вплоть до полуночи… — он запнулся, когда его взгляд остановился на часах.
— Всё нормально. Нам не нужно получать разрешение, — заявила Гермиона, вставая и направляясь к портрету.
Поднявшись с дивана, он поспешил следом за ней, чтобы пройти к выходу.
— Ты что, собираешься заколдовать Пинс? Я не понимаю, как иначе можно избежать проблем.
— Мы идём в башню Гриффиндора.
Его шаги затихли, но она пошла дальше.
— Ни в коем случае.
Остановившись на полпути, Гермиона развернулась и сократила расстояние между ними.
— Ты хочешь попасть в Запретную секцию или нет?
— Очевидно.
— А тебе хочется сегодня напасть на кого-нибудь из преподавателей?
Он склонил голову, явно обдумывая вопрос.
— Малфой!
Вздохнув, он неохотно пробормотал:
— Наверное, нет.
— Тогда мы идём в башню Гриффиндора, — произнесла она, поворачиваясь на каблуках. Через несколько долгих мгновений она услышала звук его шагов и тихое ворчание позади себя.