🔗🔗🔗
По дороге до указанного адреса Антон с Сергеем обсуждают ещё один план-захват. В случае неудачи с основным преступником, они решают нагрянуть в таком виде к самому организатору, поскольку подозревают того в сообщничестве. Перед входом в очередной ресторан их встречают два массивных охранника в строгих костюмах. — Что-то случилось? Никто не вызывал, — увидев полицейскую форму, говорит первый, выставляя руки и мешая им пройти. — Спокойно, мы тут по делу, — Матвиенко выходит вперёд и с готовностью суёт в нос амбалу свою корочку. Тот читает, кивает напарнику и отходит от двери. — Блин, какое-то нехорошее у меня предчувствие, Серёж, — проходя в просторное, празднично украшенное помещение, произносит Шастун. Озираясь по сторонам, он будто пытается найти подвох. — Так ты не предчувствуй, а просто выполняй свою работу, — хмыкает Сергей. Антон с ним если и согласен, то только с профессиональной точки зрения. Однако его внутренности почему-то сжимаются, подсказывая не расслабляться и ждать чего-то странного, — давай разделимся, как обычно, — предлагает друг, и Шастун согласно кивает. Когда Матвиенко уходит в глубь ресторана, Антон решает подняться на второй этаж и, пока не собрались все гости, осмотреться там. Бездумно считая ступеньки и совсем не смотря вперёд, он совершенно не ожидает с кем-то столкнуться. Звук упавшего алюминия режет по ушам так, что приходится зажмуриться. — Блять, — тихо шипит кто-то сверху, когда Шастун промаргивается и наклоняется, чтобы поднять упавший поднос. По чёрным кедам и такому же чёрному длинному фартуку, которые он видит перед собой, Антон понимает, что врезался в официанта. Только он открывает рот, чтобы извиниться и вернуть посудину, как парень (это Антон понимает по коротким волосам и крепкому телосложению) резко разворачивается и, буквально, сбегает наверх, оставляя полицейского, как дурака, стоять с подносом на середине лестницы. — Да уж, — сам себе говорит он и продолжает путь на верхний этаж. Когда перед ним оказывается первый попавшийся стол, он оставляет на нём ненужный поднос, и осматривается. Зал пока пустует, но столики уже украшены и сервированы. Увидев с правой стороны кухню, Антон решает проверить её и поваров на предмет чего-нибудь незаконного. Только он подходит ко входу, как оттуда появляется официантка с двумя фужерами. Она, даже не удивившись полицейскому, убегает по своим делам, а Антон, наконец, понимает, в чём подвох всего этого вечера — на губах официантов наклеен чёрный скотч, — вот это пиздец, — тихо резюмирует он, невольно уносясь мыслями в сравнение происходящего с какими-то приколами из БДСМ. — Что там, Шаст? — Вопрос Серёжи из наушника заставляет его мотнуть головой, отгоняя ненужные мысли. — Ты видел официантов? — Шастун всё же подбирается и проходит в кухню. — Ага, извращенство ещё то, конечно, но, должен сказать, что выглядит очень сексуально, — Антон может поклясться, что, говоря это, Матвиенко смотрит на одну из девушек-официанток и облизывается. — Не согла… — он хочет скривиться от того, что представил, но прямо из-за поворота на него выходит очередной официант, — …шусь, — Антон сглатывает вязкую слюну, оглядывая парня с ног до головы, а затем удивляется так, что впервые не верит своим глазам, — Арс?! Парень напротив вздрагивает всем телом, и его глаза расширяются так же сильно, как антоновы. Не говорит он только из-за такого же, как у всех официантов, скотча на губах. Антон моментально забывает, зачем сюда пришёл. Он видит только Арсения и этот блядский скотч. — Ты что тут… Как? — Слова абсолютно не хотят формулироваться, потому что кровь приливает к низу живота, а все мозги, кажется, уплывают вместе с водой, которую кто-то сливает в раковину с правой стороны. Слава всему, Арсений (а это и не мог быть никто другой, Шастун узнает его из тысячи) отклеивает чёрный прямоугольник и отводит Антона в сторону. — Это ты что тут делаешь? — С удивлением в голосе и нотками страха в глазах спрашивает он, и это очень сильно настораживает полицейского. Он уже не первый раз видит его испуг. По опыту своей работы он точно знает, что те, кому нечего бояться, никогда не смотрят так. А вот те, кто что-то скрывает, имеют как раз такой «это по мою душу» взгляд. Думать о том, что Арсений хоть как-то причастен к преступному миру Шастуну не хочется. Его профессиональная часть не простит ему влюблённости в преступника. По крайней мере, он всегда так думал. — Я на задании, а вот ты…? — Сдержанно спрашивает он, заставив свой внутренний голос замолчать нахуй и не лезть с преждевременными выводами. — Я на работе, — выдержав внимательный взгляд Антона, отвечает Арсений. — Так ты поэтому не хотел рассказывать? Потому, что работаешь официантом? — Шастун смягчает голос, списав его испуг и волнение на то, что он не хотел глупо выглядеть перед ним, — это же абсолютно нормально, Арс, я бы не осудил ни в коем случае, — Антон доброжелательно улыбается ему, вкладывая в это всю свою искренность и честность, чтобы Арсений не дай бог не решил, что его работы следует стыдиться.🔗🔗🔗
Попова разрывает внутри от двух желаний: 1) схватить Антона за грудки, встряхнуть его, чтобы мозги встали на место, и он, наконец, перестал его оправдывать и увидел, в кого, блять, влюбился, и 2) разрыдаться от нелепости ситуации и честно сознаться этому же Антону во всех своих грехах, потому что эта ёбаная форма ему так идёт. — Ну давай, Арсюх, согласись, он уже за тебя всё придумал, — в уже родном наушнике усмехается Позов, и Арсению становится ещё хуже от осознания того, что для Антона это всё — правда, от того, что Антон в него, блять, верит. — Знаю, что не осудил бы, просто не люблю свою работу, говорил же, — не смотря Антону в лицо, всё-таки отвечает он, последовав совету Димы. — Если захочешь, мы можем обсудить это позже, — мягкий тон и пальцы, прикоснувшиеся к его щеке, добавляют ещё несколько палок в костёр самоненависти Попова. Антон более настойчиво прикасается к его подбородку, заставляя поднять глаза, — всё хорошо, Арс, не переживай, — эта нежная улыбка выбивает у Арсения пол из-под ног. Он не может, просто не может больше играть на его чувствах. — Арсюх, давай без глупостей, — не зря Попов считает Диму уже пятый год своим лучшим другом — тот всегда очень легко читает его, — вспомни, что ты не только за себя отвечаешь, ага? — Хорошо, — отвечает он Позову только потому, что это вписывается в диалог, а затем отстраняет руку Антона от своего лица, — мне нужно идти, — говорит, надеясь, что не выдал голосом никаких эмоций. Глаза Антона чуть тускнеют, улыбка медленно спадает, и Арсений чувствует себя самым ужасным человеком на Земле. Он сбегает. Снова. Как пару недель назад, как вчера и как сегодня на лестнице. — Арс, прежде чем ты загонишься, послушай меня, — голос Позова возвращает Попова в реальность, и тот уже не бездумно несётся на первый этаж, а очень даже обдуманно встаёт за бар, возле которого замечает Сергея — напарника Антона. — Давай, скажи, что я проебался, что вообще не должен был давать ему надежду и что я еблан, — тихо, так, чтобы полицейский этого не услышал, срывается он на Диме. Тот ни в чём не виноват, конечно, но всегда попадается под руку. — Во-первых, завали ебло, — усмехается тот, — а во-вторых, я собирался сказать не это, но раз ты такой мудак, то пошёл нахуй. — Ладно, ладно, извини, Димон, я на себя злюсь, не на тебя, — поясняет Попов и пытается сделать себе коктейль. Получается, откровенно говоря, плохо. — Последний раз прощаю, — надменно фыркает Дима, но всё же продолжает, — так вот, я хотел сказать, что если ты реально хочешь отношений с ним, то не пора ли выйти из игры? — Арсений от неожиданности вопроса роняет шейкер, который со звоном летит на пол. Что ж за день такой! — О боже, Вы в порядке? — Над его головой слышится голос Сергея, и Попов задерживается на полу, прикидывая, как поступить. — Если сейчас встанешь, то спалишься, если не встанешь, то он что-то заподозрит, — вторит его мыслям Дима. — Я и так это понял, — тихо возмущается Арсений, нарочито медленно поднимаясь с опущенными в пол глазами. — Если он узнает в тебе Андрея, то можешь сказать байку про то, что знаешь этого Егора лично и решил устроить ему сюрприз, — помогает Позов, и актёр решительно поднимает голову. — Всё хорошо, не волнуйтесь! — Заверяет он Сергею, и тот ожидаемо сужает свои глаза, вглядываясь в его. — Постойте, а Вы, случайно, не Андрей? — «Блять» — думает Арсений и отыгрывает удивление. — Да, а Вы… Сергей, кажется? — Если бы за это давали Оскар, Попов получил бы уже сотню. — Вот так встреча, — присвистывает полицейский и протягивает руку. Арсений пожимает её и наигранно улыбается ему, внезапно вспомнив, что забыл вернуть скотч на рот, — а Вы тут работаете? — В голосе Сергея слышатся подозрительные нотки. — Нет, решил сделать сюрприз имениннику. Он мой давний друг, мы заранее с нашей компанией договорились, что все нарядимся в официантов, чтобы он подумал, что мы не пришли, а когда будем выносить ему торт, раскроемся, — судя по взгляду Сергея, тот верит и даже восхищается идеей. Ещё бы! Арсений и сам не против бы такое провернуть для кого-то из друзей. — Офигенно придумали, — подтверждает восхищение полицейский, и Попов думает, что будет странно не спросить о его нахождении здесь. — А Вы, получается, в полиции работаете? Или тоже такой костюм? — Он подмигивает Сергею, и тот, на удивление, весело усмехается. — Лучше бы это был костюм, Андрюх, — он озирается по сторонам и наклоняется чуть ближе. Арсений инстинктивно хочет отпрыгнуть, но остаётся на месте, — гоняемся за одним неуловимым «мстителем», — он показывает кавычки в воздухе, — в смысле, преступником, вот и приходится такие тусовки ради него посещать, — Сергей говорит это, глядя Попову в глаза, и тот будто видит в его взгляде, что он подозревает именно его. Пережив мурашки от страха, — это вам не Антон с его доверчивостью — Арсений понимающе кивает. — Непросто Вам приходится, — произносит он и протягивает полицейскому бокал с коктейлем, который, наконец, доделал, — вот, выпейте хоть, расслабьтесь, — Сергей же смеривает его скептичным взглядом. — Я на службе не пью, — Попов пожимает плечами и сам выпивает содержимое. Там всего-то белый ром, ананасовый сок и кокосовое молоко, — Вы, Андрей, лучше мне скажите, зачем на прошлой вечеринке вот также споили моего друга? — Вот это приплыли, — судя по голосу, Дима охуевает не меньше, чем Арсений, — это пиздец, Арс, он тебя в два счёта сейчас раскроет. Ты прикинь, ситуация: ты тут перед этим Серёгой Андрей, а перед вторым — Арсений. А теперь представь, если этот сейчас позовёт твоего, тот спустится и такой: опа, Арс. Это ж всё, это ж ебать, какой пиздец, — впервые Арсений разделяет панику Позова. Он настолько погрузился в самобичевание, когда шёл сюда, что даже не подумал о своей двойной игре, хотя это первое, что он должен был сделать. Профессионал, ага, конечно. — Эм, во-первых, попрошу! Никто его не спаивал, он взрослый мужчина, который сам решил напиться. А Вы его мамочка или что? — Арсений благодарит свой актёрский талант, который помогает ему быстро входить в роль, — вообще-то, если Вы не помните, я ему, наоборот, помог, когда отнёс наверх, — он отлично отыгрывает возмущение и обиженно вскидывает подбородок. Вид Сергея говорит ему о том, что он снова повёлся и теперь испытывает стыд за наезд. — Так-то оно так, — задумчиво произносит он, — просто не вяжется в голове, зачем. — Ля, какой дотошный, дай мне с ним поболтать, Арс, — смеётся Дима в наушнике, и Попов с удовольствием бы сейчас так и поступил, если бы это не было верхом странности происходящего. — Ну, извините, это уже моя личная жизнь, — вскидывается он, — может, мне понравился Ваш напарник? Что теперь? Нельзя даже смотреть на него что ли? Вы морду набьёте? — Говоря это, Арсений понимает, что злится по-настоящему, будто этот Сергей предъявляет сейчас ему, а не выдуманному Андрею. — Да не кипятись так, Андрюх, — тот поднимает руки в примирительном жесте, видимо, не ожидая такой реакции, — я в это обычно не лезу, даже если б вы там переспали — ваше дело, — Попов чувствует, как вспыхивают его щёки, — но ты тоже пойми, странно, что Антон, который особо не пьёт, внезапно напивается в твоей компании, а потом ты его в таком состоянии уводишь в номер. И это всё не просто на вечеринке, а на задании, — слушая объяснения, Арсений не понимает одного — для чего этот полицейский оправдывается перед ним. Он уже хочет задать этот вопрос прямо, но Сергей хмурится, нажимает на свой наушник в ухе и отходит в сторону. — Что? А, понял, да нет, тут тоже пока всё тихо, кроме кое-чего интересного, — Попов старается даже не дышать, чтобы расслышать его слова, — ага, спустись, сам увидишь. — Блять, Диман, пиздец, он позвал Антона, — искренне паникующим шёпотом произносит он, начиная судорожно соображать, куда бежать и что делать. — Так, очевидно одно: нельзя допустить, чтобы они вместе тебя увидели, это тогда точно конец, — спокойным тоном рассуждает Позов, и на фоне слышится активный стук клавиш, — смотри, слева есть дверь для персонала, если сейчас нырнёшь туда, то там будет задний выход на парковку, я отправлю к тебе Окси, — Арсений оглядывается и видит нужную дверь, — давай, стартуй прямо сейчас без всяких расшаркиваний, — на полном адреналине он, не оглядываясь, тихо убегает к нужной двери, а затем действует по схеме Димы.🔗🔗🔗
Спускаясь вниз, Антон ожидает увидеть всё, что угодно, кроме озадаченного лица напарника. — Что тут у тебя? — Он лениво осматривается, не видя никаких изменений с момента их приезда, и вопросительно вскидывает бровь. — Он съебался, Шаст, — Серёжа хмурит брови и неопределённо показывает рукой на барную стойку. — Кто? — Андрей. — Какой ещё Андрей? — Шастун стоит со сложным лицом, думая, что их диалогу позавидует сам Тарантино, но потом до него доходит, — а-а, Андрей! В смысле? Откуда он тут? Так это ж наш главный подозреваемый! И ты упустил его? — Вот теперь Антон начинает озираться в поисках места, откуда тут можно сбежать. — Мы только что с ним разговаривали, я отвернулся позвать тебя, а его уже нет, — винить Матвиенко, конечно, сложно, Шастун и сам в прошлый раз попал под эти «чары». Но от этого легче не становится. — Ну, пиздец, Серёж, теперь он точно заляжет на дно, — сокрушённо произносит он, — тогда план «Б», что остаётся? Пойдём к Егору, узнаем, где организатор, — Сергей согласно кивает, ещё раз оглядываясь на всякий случай, и они вместе направляются к импровизированной сцене в конце зала, где уже красуется именинник.