Не узнавай меня

Лада бежит по скверу, пружиня кроссовками по травянистым дорожкам. Она любит бег, часто и неожиданно сравнивая его с мытьём посуды: натренированные ноги сами делают своё дело, а мысли отправляются в свободный полёт. Вот и сейчас Ладка, машинально соблюдая правильное дыхание, думает о своей жизни. В последнее время в ней не происходит ничего интересного, круг замкнулся, а дни превратились почти что в близнецов: работа-общага-сон. А Ладка мечтает об играх и соревнованиях, она снова хочет почувствовать этот азарт, прикоснуться к волейбольному мячу, слиться с ним воедино и прочувствовать траекторию его полёта. Но проклятое плечо с растянутыми мышцами никак не даёт приступить к тренировкам, хотя уже почти не беспокоит в быту и даже позволяет по утрам совершать вот такие пробежки, как эта. В дальнем углу сквера Лада видит нескольких уличных художников, они развернули свои мольберты и вдохновенно водят кисточкой по холстам. Девушка кривится, а мысли её сами собой устремляются к Андрею. Она отдаёт ему блокнот через несколько дней, сразу же, как только видит возле киоска. Трезвый и чем-то расстроенный Князь убирает его в карман, машинально благодарит Ладу, но на её просьбы быть внимательнее отмахивается и замечает, что в нём были лишь черновики и никаких новых важных текстов. Потом Андрей покупает несколько сигарет «North Star», которые продаются поштучно, и быстро молча уходит без обычных подколов и шуток. Он долго не появляется возле ларька, и Ладка почти забывает о придурковатом художнике, но вот однажды вечером Князь втискивается к окошку и давит пьяную лыбу. — Мерседес мой! — произносит он пафосно, так, будто декламирует стихотворение, и кладёт руку на плечо незнакомого Ладке пацана. — Дай какую-нибудь закуску к пиву для меня и вот этого товарища. Лада закатывает глаза, качает головой, суёт ему вяленую рыбу и хочет захлопнуть окошко, но Князь просовывает руку, подмигивает и переходит на заговорщический шёпот: — Слушай, красавица, а ты не снималась в каком-нибудь фильме или рекламе? Просто один мой друг увидел твой портрет в блокноте, конкретно так залип и не может вспомнить, где тебя видел. Надо ж помочь человеку. — Нигде я не снималась, — категорично говорит Лада. — Слушай, а может, это… В фильмах для взрослых? — ещё тише спрашивает Андрей и подмигивает. Лада хватает ртом воздух, и сперва не может вымолвить и слова от возмущения, а потом выпаливает, брызжа ядом: — Да, ты, конечно, прав, я звезда порноиндустрии и гребу деньги лопатой, а в этом ларьке работаю так, ради развлечения. Ты совсем сдурел, Князь? Забирай свою рыбу и иди отсюда нахуй. А то снова стукну тебя, и уже не колой, а стеклянной бутылкой Жигулёвского. — Но-но, полегче, — поспешно убирает голову Андрей. — Я же просто спросил. Фактура у тебя подходящая. — Свали! — совсем разъяряется Лада, взаправду хватая бутылку, и Князь, смеясь, уходит. Он возвращается завтра же, зависает у киоска и всячески мешает Ладке работать. Его улыбающаяся физиономия и оттопыренные уши знатно бесят девушку, но вскоре Андрей опять надолго исчезает, а Ладка, думая однажды ночью о вечном, вдруг понимает, что ждёт его появления. Среди сотен покупателей, десяток из которых являются постоянными клиентами, один лишь Князь удостаивается такой чести, и Ладка задумывается, а что бы это могло значить. «Наверное, мне просто не хватает мужского внимания», — решает, поразмыслив, девушка, и в первый же свободный вечер идёт с подружками на уличную ночную дискотеку. Подруги убеждают Ладу веселиться, но пьёт она мало, танцует неохотно, громкую музыку переносит плохо и через пару часов, потраченных впустую, возвращается в общежитие и ложится спать с больной головой. Утром неприятности продолжаются, и Ладка с ужасом обнаруживает на своём теле противно зудящие красные точки. «Блять, опять в этой сраной общаге завелись клопы!» — вскрикивает Ладка, стремглав несётся к комендантше, и получает ответ, что обрабатывать помещения будут только через неделю, ближе к датам заселения абитуриентов и первокурсников. Лада, совсем расстроившись, своими силами пытается справиться с гадкими насекомыми и пребывает в ужасном смятении: на время обработки ей нужно куда-то уехать из общаги. Девчонки-соседки давно уже отчалили в свои родные города, и Ладка, скрутив гордость, звонит однокурснице Лиле, чтоб пожить у неё, но выясняет, что та уехала на море. С тяжёлым сердцем Лада просит хозяина киоска отдать ей все ночные смены и почти переселяется в ларёк, проедает деньги в дешёвой столовой, или перебивается сухим пайком, по субботам ходит мыться в противно-склизкую общественную баню, и медленно впадает в отчаяние, но сдаваться не собирается. Наконец, чёрная полоса в жизни заканчивается, чистое общежитие снова распахивает свои двери, плечо заживает, и Лада с радостью возвращается к волейбольный тренировкам, пусть ещё и в щадящем восстановительном режиме. Но финансовый вопрос стоит всё так же остро, поэтому Ладка продолжает работать в надоевшем до чёртиков ларьке. — Привет, Мерседес! — раздаётся однажды вечером знакомый голос, и Лада против воли улыбается. — Князев! Давно тебя не было видно. Я уж думала, тебя в армию забрали. — Не, военком меня ещё не нашёл. Я в деревню ездил к бабушке, черпал там, понимаешь, вдохновение для новых песен, — объясняет Андрей. — А как твоё лето? — Никак. Провела его в этом киоске, — коротко отвечает Ладка, пытаясь понять нахлынувшие чувства. — Блин, какая скука. Слушай, а ты до скольки работаешь? — неожиданно спрашивает Князь, поправляя модные солнцезащитные очки. — Ещё полчаса, — бросает Лада взгляд на часы. — А что? — Я подожду тебя, — Андрей сдвигается, пропуская покупателя, — а потом мы пойдём гулять. — Чего?! — возмущённо удивляется Лада и даже ошибается в сумме сдачи, которую с неё тут же требуют. — Ничего, обычная прогулка. Ты со своей работой совсем забыла значение этого слова? — усмехаясь, говорит Князев. — Нет, не забыла. Но с тобой я никуда не пойду, — решительно отказывается Лада. — Мы даже не знакомы толком. — Так познакомимся, — не сдаётся Андрей и улыбается по-особенному, не так, как всегда. — Или я такой противный тип, что не достоин этого? Лада уже открывает рот, чтобы сказать «да», но Князь смотрит на неё так пристально, что слово застревает в горле, и она ничего не говорит, а потом, подумав, соглашается. «Просто погуляем. Что тут такого? Я давно уже ни с кем не встречалась, вспомню хоть, как это», — убеждает девушка себя, дожидается сменщицу и идёт за Андреем, предупредив, что через час должна быть на тренировке. Князь кивает, ведёт её к набережной и начинает лёгкий трёп, почти не расспрашивая ничего о жизни Лады и мало говоря о себе. Благодарная Ладка расслабляется, смеётся над его шутками и наслаждается приятным вечером, принесшим в её жизнь какое-никакое разнообразие. — Что будешь, пиво или мороженку? — вдруг спрашивает Андрей, заметив палатку с холодильником. — Нет, пиво мне нельзя. Тренировка же. — А каким ты спортом занимаешься? — интересуется наконец Князь, покупая два обычных пломбира в вафельных стаканчиках. — Играю в волейбол, — Лада срывает с мороженого бумажку и откусывает холодное лакомство. — Прикольно, — Андрей следует её примеру и снова спрашивает. — А ты там кто? Нападающая? — С чего ты взял? — удивлённо улыбается Ладка. — Не знаю, — задумывается парень, — ты вся такая… Боевая, решительная. Наверное, в детстве была заводилой, а? В куклы в тихом уголке явно не играла. — Вроде того, — соглашается Лада, — но на площадке я принимаю подачи. Это амплуа называется либеро. Для центрального нападения мне не хватает роста и мощи, а для связующего — мозгов. Или опыта. — А я в волейболе вообще не секу. Я больше по футбольной части. За «Зенит» болею. Хочешь, сходим как-нибудь на матч? — Давай, футбол я тоже уважаю. Вообще люблю спорт! — делится Ладка. — Ладно, Андрей, мне пора. Спасибо за компанию. — Давай я провожу тебя до зала, — не спешит расставаться Князь. — Где ты тренируешься? — Около своего института. — М, так ты ещё и студентка? Спортсменка, умница. Опять как в фильме? Поди, ещё и комсомолкой была? — Была. Но ты не подумай, мне вообще похуй на политику и вот это всё дерьмо, что сейчас творится в нашей стране, — вдруг жёстко говорит Ладка. — Мне тоже, — кивает Андрей. — Мы с пацанами творим свой мир. — Ты играешь в группе? — решает выяснить этот вопрос Лада. — Я автор текстов и второй вокалист, — гордо говорит Князь и смеётся. — А первый кто? — Горшок. Он хоть петь умеет, не то, что я, — самокритично замечает Князев. — Странное прозвище, — задумывается Лада. — Нормальное, для панка в самый раз. А вообще его Михой зовут. — А группа-то хоть как называется? — «Король и Шут». Если что, ищи нас в «Тамтаме». Горшок постоянно там тусуется, и я иногда подтягиваюсь. Мы концерты даём, но сейчас пока перерыв, Сева, ну, дядька, который мутит всю эту тему, снова на нас разозлился. — Неудивительно, — хмыкает Ладка, — если вы играете в том же виде, в каком ты тогда ночью ко мне в киоск завалился. Разве так можно? Это же халтура. — Это у вас в спорте так. А у нас если не бухаешь — значит, не музыкант, — смеётся Князев. — Слушай, ну первые разы капец как страшно на сцену выходить, а с алкашкой вроде как и проще. — Придурки вы, — резюмирует Лада. — Мы пришли. Вон мои знакомые девчонки стоят. Пока. Лада подбегает к стайке девушек у входа на спортивную площадку и даже не оглядывается на Князя, а он мечтательно смотрит куда-то поверх деревьев, разворачивается и идёт куда глаза глядят.