Императрица и медвежонок

21.05.22. Оленегорск. Аэропорт. 15:36. Сейчас Евгения Медведева сидит на скамейке и ждёт свой багаж, который как назло задержали. Вот именно сегодня, после полёта длиной в шесть часов с половиной надо было задержать где-то багаж людей, большая часть которых явно подзаманалась за полёт. Поскольку ей нечем заняться, она решила проверить директ, который она ещё сегодня не проверяла, несмотря на то, что до рейса выложила одну сторис. Заметив сообщение от Елизаветы Туктамышевой она сказала: «О чёрт…» Таковой была её первая, неконтролируемая реакция на это сообщение. Она сразу, решив, что медлить в её случае явно не стоит, ответила на него написав: «Прости милая, я просто забыла. Обещаю, что больше так не буду. Прости меня за вчерашнее из-за то, что сегодня написала тебе мягко говоря, не сразу после того, как проснулась.» После она выключила телефон и откинула голову назад, прикрыв глаза. Несмотря на то, что Туктамышева далеко, Медведевой всё равно было стыдно перед ней за это. Она прекрасно помнила, что было когда в прошлый раз она сходила на вечеринку. И она не меньше, чем Лиза не хотела, чтобы подобное повторилось. Из состояния задумчивости её выбило лишь тогда, когда её телефон провибрировал, оповестив таким образом о приходе уведомления. Первая мысль — это сообщение от Лизы. Ответ, в котором она с меньшей вероятностью, прощает Женю, и с большей — обижается. Медведева тяжело вздыхает, и лишь после включает телефон и тут же пробегается взглядом по пришедшему уведомлению. Это и вправду ответ от Лизы. И Жене повезло. Туктамышева на неё не обиделась. Она коротко написала о том, что прощает её и ей не терпится вновь обнять её, и не только. В конце стоит скобочка. Лиза была не из тех, кто использует эмодзи при общении с кем-либо. Чаще она использовалась что-то по типу этой скобки. Которая на этот раз переводилась как улыбка. Собственно, как это зачастую и было. Скобочку, означающую обратное улыбке Елизавета ставила в конце очень редко. На лице Медведевой прям таки за пару секунд скажем так, расцвела улыбка. Искренняя улыбка, которую не каждый способен вызвать, и причиной которой зачастую являлась Туктамышева. — В чём причина такой улыбки? Кредит одобрили? Явно шутя спросил Илья Изяславич, сев справа от Евгении. Медведева усмехнулась и несильно, также в шутку пихнула Авербуха плечом. — Да так, ничего особенного. И нет, кредит мне не одобрили, да я и заявку на него не подавала. Ответила Женя, не отводя взгляда от сообщения Лизы. Лишь спустя пару секунд, она как ни в чём не бывало, чтобы Авербух не прочитал их переписку и даже не увидел ни одного предложения она кликнула на аватарку своей девушки, из-за чего открылись непросмотренные сторис. Евгения уж было собиралась быстренько проматать их, как на глаза ей попала совместная фотография Лизы с другой Женей. Тарасовой. На фотографии блондинка и брюнетка сидели на какой-то скамейке в снаряжении для погружения глубоко под воду. А ниже квадратной фотографии была подпись: «Аквалангистки» Улыбка в тот же миг пропала с лица Медведевой. А в голове закрались странные мыслишки, связанные с тем, что между ними что-то большее чем просто дружба. А Медведевой так удобно нету рядом с Туктамышевой. Сама же Медведева довольно-таки, быстро самостоятельно изнгнала эти дурные, ничем не обоснованные мыслишки из своей головы. Ну не может быть подобного. Просто не может быть, и всё. — Я так смотрю, у тебя тут инет ловит. Повезло. Сказал Илья, смотря на Женю, ни в коем случае, не в её телефон. Медведева хмыкнула. — А у вас не ловит? Спросила Женя, выключив телефон и повернув голову в сторону Ильи. Авербух отрицательно покачал головой. Спустя пару секунд раздалось оповещение о поставке багажа. Медведева и Авербух почти синхронно облегчённо вздохнули, а после вместе встали с скамейки и неспешно направились к месту выдачи багажа, у которого уже скопился народ. Очень недовольный народ, малая часть которого в скором времени, возможно, начала бы возмущаться ничего и никого не смущаясь. Ни Медведева, ни Авербух не входили в их число. Оба были сами по себе, очень спокойные. Из мыслей Евгении не уходила та фотография из сторис Елизаветы, заставляющая её испытывать то, что она прежде испытывала крайне редко. То есть, ревность. Это чувство мучало её вплоть до сегодняшнего шоу, а после него вернулось, причём с новой силой, и пропало вновь лишь тогда, когда Медведева уснула на кровати, вернувшись с шоу в отель. До возвращения в отель она старалась не подавать вид на то, что что-то не так. Не хватало ещё спалить их с Лизой секретик.