V
18 мая 2022 г. в 17:33
- Сведения верные?
- Да, Антон, - Яков присел на скамью. – Переданы с надежным человеком.
Хлопцевич обхватил голову руками и беззвучно заплакал. Надя, Наденька, такая молодая, хорошая, отчаянная. Яков поднялся, подошел к Антону и одну руку положил ему на спину, а второй оперся о стол. Свечка, стоявшая на нем, качнулась, и по стенам заиграли тени.
Хлопцевич шумно втянул в себя воздух, опустил руки, размазав слезы по рубахе.
- Что мне теперь делать, Яша? Что делать?
Яков сел на лавку, рассеяно поправил очки. Посмотрел на Хлопцевича и произнес твердо:
- Держаться. Учиться. Слушать. Запоминать. И постараться выжить.
- Зачем?
- Потому, что ты сейчас живешь за себя и за нее. Потому, что ты помнишь Надежду такой, какой она была и должен сделать так, чтобы ее мечты не пропали даром.
- Она мертва! Я потерял ее навсегда! Понимаешь?!
- Прекрати, охрану перебудишь, - Яков в возбуждении подскочил к нему и зашептал. – А я тебе знаешь, что скажу? Что если ты сдашься, то ты и не революционер вовсе. Не марксист никакой. Потому что настоящий марксист не думает о себе – он сострадает другим. Ты вот сейчас думаешь, как тебе тяжело. А ей было как? И она жила, с мечтой в сердце жила. Но не дожила. А ты должен теперь за двоих жить. Понял меня, Хлопцевич!? Понял, товарищ?
Хлопцевич кивнул, отер лицо рукавом и уставился в пол. Мгновение они оба молчали. Потом Антон взглянул Якову в глаза и произнес:
- Я убью его. Брата. Убью.
- Это уж как хочешь, - Яков отвернулся, подошел к окошку и посмотрел на заснеженную гладь за ним. Потом снова повернулся, потер замерзшие руки. – Только не концентрируйся на этом. Сначала главное – учеба, работа, революция. Если представится случай – то, конечно, поквитаешься. А если нет, то и бес с ним.