Защитить любой ценой

Прошёл день с момента выступления Пикадиля и Полдрона на главной площади Зонтопии. Зонтик же так и не отыскал генератор. Ничего удивительного, ведь, уставший, тогда он отправился обратно в замок. Но мысли о том, что кто-то мог впустую тратить энергию или, того хуже, использовать генератор для жестоких целей, не давали Зонтику покоя. Он всё ещё винил себя. Ругал за то, что оказался недостаточно внимательным и упустил драгоценную вещь. За то, что был недостаточно быстрым, чтобы подоспеть в подполье вовремя, до того, как станет слишком поздно. За всё... Он должен был продолжить поиски, пока Зонтопия не исчезла из-за злодеяний какого-нибудь жестокого человека. Но как, как Зонтик мог найти генератор, если того не оказалось в бывшем укрытии Искателей Правды? До сих пор он не представлял, как будет расспрашивать жителей о такой странной и необычной вещи. Так и видел, как они высмеивают его, называют безумцем и остерегаются. А то и вовсе раскрывают его истинное лицо в самый неподходящий момент. И — катастрофа... Неохотно он поднялся с кровати, на которой уныло лежал до этого, и осмотрелся по сторонам. Беспорядок наконец был убран — Зонтик позаботился об этом, когда вернулся вчера. Вещи вернулись на свои места. Видеофон, к счастью не пострадавший после того, как он хаотично разбрасывал вещи по комнате в поисках генератора, лежал на прикроватной тумбе. В голову Зонтика вновь прокралась мысль позвонить Куромаку и спросить, что делать. Но он стремительно отбросил её, детально представив в голове глубокое осуждение в свою сторону. Даже если он перебарщивал с тревогой, и Куромаку не ругал бы его так, как это мог бы сделать Пик, это не значило, что он отнесётся к ситуации безразлично. О, нет, он будет искренне разочарован... Зонтик обулся и побрёл к двери. Ноги слегка дрожали, но ему было некогда жаловаться. Он уныло вздыхал. Ещё вчера ему показалось, что всё не так уж и плохо. Он выслушал друзей, немного наладил отношения с Пасгардом, который до этого только и желал поймать его и наказать за «преступления», придумал для себя подходящее зонтопийское имя, заступился за человека... Но после сна Зонтик вновь почувствовал себя удручённым и апатичным. Он даже не помнил, что ему снилось. Может быть, и ничего. Одна сплошная темнота, пустота, что символизировала его нынешнее состояние. С такими мыслями он и покинул замок, предварительно прикрывшись капюшоном, чтобы его не узнали сразу. Как и всегда, Зонтику совершенно не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Вряд ли этого возможно было избежать полностью, но он старался изо всех сил, даже если это могло показаться кому-то глупым. Всё-таки именно разговоры с жителями ему нужны были, чтобы получить малейшие подсказки насчёт генератора. Но Зонтик считал более простым подойти к кому-нибудь из дружелюбно настроенных зонтопийцев самостоятельно, чем услышать, как его внезапно окликают, когда он ни капли не подготовлен к разговору. В то же время Зонтик невольно интересовался, как чувствовали себя те, кого он знал. Полдрон и Пикадиль, кажется, намеревались устроить очередное выступление. А что же Пасгард? И Алебард? Зонтик так и не дал второму никаких дополнительных указаний из желания предотвратить их с Пасгардом идею о слежке за жителями на случай преступлений, которые наверняка бы не произошли. В самом деле, зонтопийцы не делали ничего ужасного. Конечно, новая политическая программа немного беспокоила Зонтика, ведь он не хотел, чтобы люди думали, словно его не существует. Но он никак не мог назвать её настоящим преступлением. Вот только чего Зонтик не подозревал, так это того, что Алебард и Пасгард уже встретились этим утром, чтобы поговорить о событиях предыдущего дня. Второй собрал достаточно новостей, которые следовало бы передать, и если вчера он был не в состоянии сообщить их все из-за боли в груди после удара, теперь он готовился высказать всё. Каждую деталь. Все тревожные моменты, способные подорвать строй Зонтопии, уничтожить их религию и, возможно, навредить самому Зонтику. Пусть Пасгарду, как он считал, и не удавалось увидеть или услышать его. К счастью для них двоих, в Зонтопии хватало отделений, в которых они могли бы встретиться и побеседовать. Так они и выбрали одно из них, что находилось достаточно далеко от замка. Алебард предпочёл его, зная, что Зонтик вряд ли пойдёт так далеко впустую, а следовательно, никак не наткнётся на них. И вот он сидел за небольшим столом вместе с Пасгардом, серьёзно настроенным, но в то же время немного нервным, готовый выслушать всё, что тот расскажет и о чём попытается предостеречь. — Итак? — сдержанно вопросил Алебард. — Что ты заметил вчера после моего указания смотреть за действиями жителей? — Достаточно. Самое важное: двое бывших заключённых выступали вчера на главной площади, совсем рядом с памятником Великому Зонтику. Один из них — кажется, его звали Пикадиль — заявлял, что Зонтика не существует и что зонтопийцы могут просто не верить в него. Совсем. Он рискует полностью подорвать эту веру! — несмотря на то, что Пасгард старался сохранять спокойствие, ближе к концу рассказа он невольно вспылил, обеспокоенный нынешним положением дел. — Хм... — Алебард стиснул зубы от злости, но тут же собрался. — Это действительно опасно для Зонтопии. Благодарю за информацию. Было ли что-то ещё? — Да! — выкрикнул Пасгард, однако, заметив недовольное лицо Алебарда, глубоко вздохнул и сосредоточился. — Кхм, извините. Так вот, с Пикадилем был ещё один бывший заключённый, как я и сказал. Его зовут Полдрон. Судя по всему, он не то чтобы поддерживает взгляды Пикадиля, но заявляет, что наш образ Зонтика лживый, и на самом деле Зонтик обычный человек, у которого нет даже третьего глаза. Если я правильно помню, Полдрон был частью секты, поэтому его взгляды не так удивительны. Вот только это совершенно не радует! Клянусь, кто-то заинтересовался его словами! — гневно выпалил он. — Успокойся. Я понимаю, что ты беспокоишься. И я вижу, что последствия этих действий могут быть катастрофическими для Зонтопии. Но паниковать нет смысла. Всё под контролем, — Алебард говорил это, но на деле понимал, что жители стали открыто бунтовать куда быстрее, чем он предполагал. — Вы всё говорите, что это нам на руку... Но каким образом? Я всё ещё не понимаю! — вновь пожаловался Пасгард. — Что ж, если бывшие преступники окончательно выйдут из-под контроля, мы не сможем отсиживаться в стороне. Уверен, что... такова будет воля Великого Зонтика. Он пошлёт знак, что мы должны это остановить, — высказал Алебард, предполагая, что в случае хаоса Зонтик не выдержит и попросит его действовать строже, только бы не допустить разрушения страны. — Или вы снова послушаете какого-нибудь оборванца и не станете ничего делать... — пробормотал Пасгард, но до того, как Алебард успел возмутиться, продолжил. — Кстати, о нём. Я видел его вчера. Столкнулся с ним почти сразу после нашего разговора. И я поймал его! — Не переутруждай себя попытками поймать его, — возразил тот. — Просто оставь его в покое. Позаботься о более важных вещах. — Всё ещё не понимаю, каким гипнозом он воспользовался, чтобы так повлиять на вас... Зато вчера я узнал его имя, — наконец признался Пасгард. — Хм? — Алебард приподнял одну бровь. — И как же его зовут? — он догадывался, что Зонтик бы не стал так внезапно называть настоящего имени, а оттого ему стало интересно, что же тот задумал. — Его зовут Койф. Не знаю, действительно ли имя настоящее, но он так назвался и своим друзьям, так что предположу, что не врёт. — Вот как... — А ведь странно, что вы не знаете. Получается, всё-таки послушали какого-то незнакомца? — Пасгард печально усмехнулся, но продолжил. — Но вообще-то он правда странный. Когда мы с ним слушали выступление, в итоге те двое преступников нас заметили. Полдрон напал на меня и в итоге ударил. А когда хотел повторить, Койф... заступился за меня и защитил. В итоге попало ему. Не знаю, с чего он решил так подлизаться ко мне, если сам же и способствовал моему увольнению, но... как уж есть. В итоге он рассказал, что ему было меня жалко, вот он и вмешался. И в итоге я... его отпустил. Наверное, он и на меня влияет своим странным гипнозом! — он легонько ударил рукой по столу. — Этот человек просто... очень добр. Но даже если бы ты доставил его ко мне, я бы ничего не сделал. Забудь о нём и следи за настоящими преступниками. Я подумаю, что делать с теми, кто подрывает веру в Великого Зонтика, — отстранённо ответил Алебард. — Значит, разговор окончен? Я должен вернуться к слежке? — Да. Только не выдавай себя. Если тебя продолжат бить, и ты не сможешь выполнять обязанности, это будет невыгодно для нас. А теперь — иди. Пасгарду пришлось удалиться. Алебард же приложил руку ко лбу. Очевидно, полностью следовать указу Зонтика не стоило. Может быть, он и переборщил, приказав сажать в тюрьму всех и каждого, но без таких радикальных мер сектанты или другие люди, что не желали поддерживать веру, буквально уничтожали Зонтопию. И почему же он не понимал, что свобода таких людей угрожает его же безопасности... Зонтик ведь не желал штурма своего замка. И не желал, чтобы его любимые подданные решили, что его не существует — неважно, в каком виде. Проще всего было избавляться от них и оставлять только тех, кто искренне любил Зонтика, но теперь... Алебард бы не сказал этого Пасгарду открыто, но он понятия не имел, как теперь действовать. Ждать ли полнейшего хаоса, чтобы Зонтик признал неправоту и приказал вновь усилить защиту страны, или же нарушить слово заранее, вернуть папах и устранить нарушителей порядка до того, как они разрушат страну... Оба варианта имели за собой ужасные последствия. Оба были ненадёжны. И если бы только сам Зонтик пожелал выслушать Алебарда, узнать немного больше о его позиции... Он сказал, что будет готов к диалогу позже, но время шло, а он так и не приходил побеседовать. Наверняка всего лишь оправдывался, не желая на самом деле разговаривать с тем, в ком так разочаровался. Увы, Алебард ничего не мог с этим сделать. Только ждать и обнадёживать Пасгарда, говоря, что однажды элитный отряд снова понадобится Зонтопии. Но Зонтик бы этого не допустил. Возможно, даже во время катастрофы... Полагался бы лишь на Министра Защиты, доверять которому было бессмысленно и опасно из-за прошлого участия в заговоре. И почему же он был настолько наивен, что не понимал этого... Разве не для того Алебард понадобился Зонтику, чтобы поставить заговорщиков на место? Почему теперь они стали важнее? Никак Алебард не мог этого понять. Заговор министров чуть было не уничтожил Зонтопию. Из-за своей мягкости Зонтик не мог им противостоять. Ему понадобился кто-то строгий и настойчивый, кто не допустил бы дальнейшей вольности со стороны этих предателей. Справедливее всего было бы просто избавиться от них, лишить головы сразу, не давая вторых шансов, но Алебард сжалился. И вот теперь он оказался для Зонтика главным злодеем... Почему? Он делал всё правильно! Действовал так, как и было ему положено. Что же взбрело ему в голову... Он обожал Зонтопию раньше, месяц назад, до инцидента в одном из храмов. Алебард же намеревался сохранить этот порядок. Для этого приходилось идти на жертвы. И вот оказалось, что он виноват. Но разве не сам Зонтик ранее говорил, что он проделал отличную работу? «Ты большой молодец», — такой по-детски наивный комплимент он проговаривал, и всё же, Алебард запомнил этот момент. Конечно же, он не ждал, что его будут нахваливать вечно. И может быть, Зонтику вовсе показалось, что Алебард попросту не уважает его. Но будь это так, разве же он выпустил бы настоящего правителя из тюремной камеры, ещё и так скоро? Он покачал головой. Никто не знал, что поменялось в Зонтике за целый месяц, когда он не выходил из замка и размышлял, размышлял бесконечно, погружаясь в апатию в своей комнате и только иногда решая поесть. Алебард всё равно никогда не желал зла лично ему. Зонтик этого просто не понимал. И вот, просил вернуть к обязанностям того, кто не имел на это никакого права из-за заговора. Что же дальше? Потребует возвращения Телеграфиста? Такая глупость... Зонтик мог не понимать сколько угодно, но Алебард старался защитить именно его. Какая разница, если порой он перебарщивал?! Алебард ударил кулаком по столу. Ему следовало собраться и вернуться к обязанностям. А заодно подумать наконец, какую новую работу выдать Пасгарду. Тот бы не протянул долго, не имея никакого занятия. Выплат за одну слежку же наверняка было бы недостаточно. Если бы только Зонтик не оказался настолько резок и их репутация не упала на дно, трудностей бы не возникло, Алебард чувствовал это. Но теперь ему ничего не оставалось, кроме как ухватываться за малейшие возможности. Когда для этого было время, конечно. А сейчас Алебард находил его только для выполнения работы первостепенной важности. Он встал из-за стола и направился к выходу из здания. Что он понимал точно, так это то, что ему следовало бы позаботиться о нарушителях порядка. Но вот как — Алебард ещё не знал...

***

Площадь Зонтопии была практически пуста. Время нового выступления Пикадиля и Полдрона ещё не подошло. Зонтик не успел добраться до неё из-за подступившей нерешительности и медлительности. Да и Пасгарду требовалось время, чтобы дойти сюда из отдалённой точки страны. Поэтому важнейшее её место оставалось почти пустынным. Порой мимо огромной грозной статуи проходил житель или несколько, а затем площадь вновь затихала. Один раз, два, три — даже так редко проходящие зонтопийцы пока не торопились оживлять эту улицу. Только один человек неизменно оставался рядом с величественным памятником. Мантия. Вновь рисовала Зонтика, уже почти не опираясь на образ статуи. Однако третий глаз вернулся к правителю на новых её картинах. Рискнув один раз, больше она не могла заставить себя повторить подобный жуткий эксперимент. Картина с двуглазым Зонтиком оставалась в стороне, полузакрытая тканью, чтобы на неё не обращали внимания. Мантия понимала, что её не арестуют, ведь чёрные папахи исчезли, но и получить внезапное осуждение со стороны, казалось бы, мирных жителей у неё тоже не было ни малейшего желания. Зонтик с двумя глазами выглядел... странно. Интересно, но странно. Он больше не походил на великое божество, которое создало всех жителей или подарило зрение слепому. Теперь он выглядел, как обычный житель, каких Мантия видела десятки, а то и сотни. Но разве Великий Зонтик не должен был выделяться, отличаться от всех остальных? Так ей казалось, поэтому она вернулась к рисованию более привычного для себя образа. Никаких лишних рук, но третий глаз... Уже давно он стал неотъемлемым атрибутом Зонтика, и Мантия едва ли представляла правителя без него. Никто ведь больше не мог запретить ей выражать индивидуальность в картинах?.. Так она думала, работая над очередной картиной возле своей лавки. Мантия не отвлекалась на покупателей, ведь они ещё не подоспели. Полностью она была сосредоточена на произведении, вглядываясь в каждый штрих. Конечно, порой мысленно она предполагала, что странную картину с двуглазым Зонтиком стоило бы спрятать понадёжнее, но понимание полной свободы перевешивало, и она не впадала в такую же панику, как во время существования отрядов чёрных папах. Они отсутствовали, а большинству обычных жителей точно не было бы дела до одной из множества работ Мантии. Но одной вещи она не подозревала. По тёмным переулкам ходил тот, кто никогда не являлся частью чёрных папах, но кто точно заинтересовался бы картиной, отличной от других. Щит. Снова бродил с кинжалом в одном кармане и генератором — в другом, тщетно надеясь найти новых союзников после предательства Полдрона. Бродить около главной площади, около этого мерзкого огромного памятника было рискованно, но затем Щит и взял как оружие, так и драгоценную находку, способную на всё. Если бы кто-то схватил его, всё равно не выстоял бы. Впрочем, он пришёл совсем не ради насилия. Осторожно Щит выглядывал из темноты. Как и раньше, по площади порой проходили жители. Слишком невинные и спокойные для того, чтобы примкнуть к нему. Он не смел заставлять их... Никто, совершенно никто не казался подходящим кандидатом. Такие дружелюбные и счастливые, любящие Зонтика — того Зонтика, нелепо всесильного и грозного. Ненастоящего. Щит отчаянно вздыхал. Он дорожил жителями, но глубоко огорчался из-за их невежества. Немногие осмеливались стать его союзниками в прошлом. И теперь новых было нелегко найти... Одно оставалось неизменным: художница Мантия по-прежнему рисовала на площади. Вновь со всей искренностью и индивидуальностью. Она находилась так близко... Щиту было достаточно выглянуть из-за угла, чтобы внимательно рассмотреть её картины. Разнообразные, уникальные, необычные, со всей экспрессией и эмоциями... И, конечно же, уродливым трёхглазым Зонтиком, ни капли не похожим на настоящего, истинного. Всюду эта лишняя деталь, на каждом, казалось бы, невероятном потрете. Первый, второй, третий, четвёртый — Мантия считала не считала их одинаковыми, и конечно же, объективно они такими нисколько не являлись. Но один и тот же Зонтик словно бы превращал их в ничто... Щит подумывал уйти, пока Мантия не отвлеклась от картины и не заметила его. Но тут взгляд упал на полуприкрытую тканью работу. Очередной потрет, очередное изображение Зонтика, но... Сколько бы Щит ни пытался, не мог заметить третьего глаза. Ему просто казалось? Мантия забыла столь важную деталь? Или же она в самом деле?.. Наконец в его сердце загорелась новая надежда. Если та, кто рисует на самой площади, где большую часть времени проходит огромное множество людей, осмелилась написать такой портрет, возможно, она больше не желала иметь ничего общего с пустым поклонением Зонтику... Просто слишком боялась заявить об этом так открыто и вернулась к более стандартной картине. — Пс, — не выдержав, он тихо привлёк к себе внимание, чем заставил Мантию обернуться. — Ты можешь подойти ко мне? — Я!.. — та запнулась от подступившего страха. — З-зачем? Я разве... сделала что-то не так? — про секту Щита она знала давно, и его приглашение совсем не внушало доверия. — Просто хочу спросить кое-что. Обещаю, что не буду вредить, — заверил он Мантию. — Хм-м... — встревоженная, она убедилась, что на неё никто не смотрит, отвлеклась от картины и неуверенно подошла поближе. Именно тогда Щит схватил её за руку и увёл вглубь переулка, чтобы их точно не застали за разговором. — Эй!.. Что тебе нужно? — Я заметил твою картину. Ту, где у Зонтика только два глаза. Я всегда говорил, что у него их столько же, сколько и у нас. Ты наконец-то это понимаешь? Просто слишком запугана, чтобы рисовать его таким постоянно? — настойчиво принялся он расспрашивать её. — Нет, нет! — тут же оправдалась Мантия. — Это... всего лишь... Мне просто предложили нарисовать так. Я попробовала, но решила вернуться к более привычному образу Зонтика. — Хм? Предложил кто? — Вчера на главной площади двое парней выступали. Один из них — кажется, его звали Полдрон — сказал, что знает меня как художницу, и посоветовал нарисовать Зонтика с двумя глазами, а не как божество. И я... попробовала. В этом правда нет глубинного смысла, так что, надеюсь, теперь ты разрешишь мне вернуться к картине! — Мантия попыталась уйти, но Щит крепко удерживал её за руку. — Полдрон, да? — недовольно он процедил имя бывшего союзника. — Мне он сказал, что объединился с человеком, который считает, что Зонтика не существует. Но я знаю, что он есть! Поэтому не советовал бы полностью доверять Полдрону. Впрочем... Если уж ты веришь в существование Зонтика и отважилась нарисовать его настоящего... Не хотела бы ты присоединиться ко мне? Вместе мы точно отыщем правду, — Щит отпустил её и вместо того, чтобы удерживать, протянул ей руку. — Нет! Не могу! — теперь свободная, она немного отступила. — Я слышала о твоей... организации. Ничем хорошим вы не занимаетесь. Пусть даже чёрных папах больше нет, я не хочу проблем. Не хочу, чтобы жители относились ко мне с подозрением и боялись, потому что я сотрудничаю с тобой... — Понимаю, что ты боишься меня. Но... Если хочешь, я могу показать тебе кое-что, что может хотя бы немного изменить твоё мнение обо мне. Намекнуть, что Зонтик, возможно, хотел бы, чтобы я его защитил! — И... что же это? — Я покажу, но сначала... — он достал из кармана кинжал, из-за чего Мантия невольно вздрогнула и буквально отскочила назад. — Не бойся, я не буду вредить. Но посмотри на этот кинжал. Такой блестящий, прямо как новый. Ты бы поверила, если бы я сказал, что он появился из ничего? — Эм... нет? — Но всё было именно так. Зонтик послал мне вещь, способную создавать всё из ничего. Взгляни, — наконец он убрал кинжал и показал ей светящийся во мраке тёмного закоулка генератор. — Возможно, ты считаешь меня сумасшедшим, но эта вещь... Эта вещь способна создать что угодно. Ну же! Предложи что-нибудь! Что угодно. Я сделаю это специально для тебя! — Щит подошёл ближе, будто пытался угрожать. — Я... — он не ошибался. Ей в самом деле показалось, что он безумен. Но, возможно, чтобы её оставили в покое, ей и правда следовало назвать хоть что-то. — Что ж, если эта вещь правда может создать всё, создай... кисточку? — ничего оригинальнее художественной принадлежности ей в голову не пришло. — Как пожелаешь! — Щит представил необходимый простой образ и нажал кнопку генератора. Маленькая вспышка — и в свободной его руке появилась небольшая кисть, которую он тут же протянул Мантии. — Пожалуйста, возьми. Дарю её тебе. — Но... — она неуверенно дотронулась до кисточки, чтобы убедиться в её реальности, затем повертела в руках и убедилась, что перед ней настоящая вещь. — Это ведь невозможно. Как ты это сделал? Что это за странная вещь? Хм-м... — Мантия присмотрелась. — Почему-то кажется, будто я видела у кого-то нечто похожее, но никак вспомнить не могу... — Эта вещь уникальна. Даже если ты видела что-то похожее, это не могла быть она. — Ну, таких чудес передо мной точно никто не вытворял, так что, может быть, ты и прав... Н-но я не могу помогать тебе! Что же мне придётся делать? Подсылать жуткие послания? Штурмовать замок? Убивать?.. — запаниковала Мантия. — Я бы никогда не убил хорошего человека. Алебард и его сообщники — единственные, кто этого заслуживают. Я не заставляю тебя присоединяться. Но если ты правда хочешь увидеть настоящего Зонтика, а не этот убогий фальшивый образ, я постараюсь сделать так, чтобы у тебя это вышло. И ты сможешь нарисовать истинного Зонтика. Если, конечно, Алебард ещё не прикончил его... Но тогда бы он не послал мне эту вещь! Значит, он жив! — воскликнул Щит, но тут же прикрыл себе рот. Кричать было опасно... — А может, это и не Зонтик вовсе? Да и если это он создал такую могущественную вещь, значит ли это, что он всё-таки бог, хотя ты так не считаешь? — Даже если так, он совсем не такой, как в этой позорной религии. Так что... ты присоединишься ко мне или нет? — Твои слова звучат убедительно. И я бы правда хотела нарисовать настоящего Зонтика, как ты говоришь. Да и эта загадочная вещь... Но! Я не могу принять решение так скоро. Ты можешь оставить меня? Я постараюсь решить... завтра. Может быть, послезавтра. Но так быстро... это же просто невозможно! — Хорошо. Ты можешь думать свободно. Иди. Только не рассказывай обо мне ничего. И уж тем более даже не заикайся об этой вещи. О ней не могут знать все, — предупредил Щит Мантию. — Да, к-конечно, — неуверенно согласилась она. Щит оставил её. Спрятал генератор обратно в карман и ушёл вглубь закоулка, где в итоге скрылся во тьме. Мантия, напуганная и растерянная, вернулась к своему прилавку с картинами. Затем глянула на ту самую, что привлекла внимание Щита. Если бы только она спрятала эту странную вещь понадёжнее, как и собиралась изначально, она бы не оказалась в столь сложной и запутанной ситуации. Вдохновение пропало начисто. Рисовать совсем не хотелось. Ни Зонтика, ни пейзажи, ничего. Она желала только вернуться домой и обдумать случившееся там. Так она и поступила, собрав все картины, и в первую очередь — тот злосчастный портрет Зонтика с двумя глазами. Ничего, если пару дней она не получит никаких денег за свои работы. Такое бывало уже не раз. Сейчас Мантии больше всего хотелось прийти в чувство, дома. Плевать на деньги. На картины. На очередное выступление Пикадиля и Полдрона, которое могло состояться в скором времени. Встреча с Щитом оказалась слишком неожиданной и ужасающей, чтобы и дальше расслабленно проводить время на площади. Поэтому совсем скоро Мантия покинула её, оставив прилавок пустым...

***

Время шло. Зонтик, печальный и встревоженный, подбирался всё ближе к площади. Как недавно Щит, он тоже предпочёл обходить более оживлённую улицу закоулками. Не хотел привлекать к себе внимание. Как и не хотел снова попадать на выступление Пикадиля и Полдрона, пусть даже они являлись его друзьями. Боялся, что его присутствие опять поспособствует драке, а то и чему-то более страшному. И пусть разгуливать по темноте было жутко, перспектива быть втянутым в очередную ссору ужасала больше. Вот почему Зонтик тихо брёл в тенях зданий. Люди на площади уже начинали собираться. Зонтик также заметил самих Пикадиля и Полдрона. Вмешиваться было слишком рискованно. Он поглядел в сторону, туда, где обычно рисовала Мантия, но с огорчением обнаружил, что на этот раз её не было на месте. В голову невольно закралась мысль о том, что с ней могло случиться что-то ужасное, но Зонтик тут же заставил себя отбросить её. Мантия всегда могла просто отдыхать дома. Наверняка и у неё имелись дела, из-за которых ей было некогда рисовать у статуи весь день. Конечно, Зонтик расстраивался, что не сможет расспросить её, не видела ли она что-то, похожее на генератор, но это всего лишь означало, что ему стоит поискать кого-нибудь ещё для этой цели. Однако он не переставал глядеть в сторону. В отличие от Щита, который притаился совсем рядом с рабочим местом Мантии, Зонтик брёл по противоположной стороне площади, лишь издалека наблюдая за опустевшей лавкой. Этот вид навевал некоторую тоску, которую он не мог объяснить, но её перебивала тревога от увеличивающейся толпы, что вновь желала послушать Пикадиля и Полдрона. И почему Зонтик стал так параноидально относиться к действиям дорогих друзей... Наверняка дело было в пропаже генератора. С исчезновением самой ценной для себя и всей Зонтопии вещи Зонтик стал особенно нервным и тревожным. Он продолжал наблюдать, совсем не глядя вперёд себя, чтобы ни с чем не столкнуться. Поэтому спустя несколько мгновений такой неудобной прогулки по переулку... он в самом деле столкнулся. Однако то был вовсе не твёрдый предмет, ударившись об который, Зонтик наверняка бы вскрикнул или хотя бы сдавленно ойкнул. Как оказалось, врезался он в живого человека. Более того — вовсе не в незнакомца. За толпой и подготовкой Пикадиля и Полдрона к новому разговору из тени пристально наблюдал... Пасгард. Снова. Только неожиданная встреча заставила его отвлечься. — О Зонтик, это опять ты... — недовольно пробормотал он. — Э? Зонтик опешил, услышав, как ему показалось, обращение к себе по настоящему имени. И когда только Пасгард успел его узнать, если он представлялся исключительно как Койф? Зонтик почти ударился в панику, но тут заметил скептичное выражение лица Пасгарда. Только тогда он и догадался: его вовсе не называли по имени. Эта фраза, о Зонтике, являлась скорее местным вариантом «о боже», которое употребляли люди из реального мира, порой сами клоны, а то и жители других стран, для которых бог уж точно не являлся Зонтиком. Осознав это, он с облегчением выдохнул. — Кхм, да, это я. Койф, — чтобы перестраховаться, он напомнил Пасгарду о придуманном имени. — Я помню, как тебя зовут. Будь тише. Я наблюдаю за... этими, — он тихо указал в сторону толпы. — Решил им больше не показываться? Понимаю. Мне вот тоже как-то не хочется привлекать к себе внимание после вчерашнего. Всё-таки ты тогда вчера из-за моей... популярности пострадал. Да и у меня всё ещё спина болит. Кстати, а ты как? Тебе уже лучше? — тихо, почти шёпотом поинтересовался Зонтик, чтобы не шуметь, как и попросил Пасгард. — Лучше. Только не понимаю, с чего ты за меня переживаешь. — Ну, ты оказался лучше, чем я сначала думал. Было бы здорово... подружиться. Или хотя бы не враждовать. — После того, как из-за тебя я лишился работы? Мечтай... — раздражённо проворчал Пасгард в ответ на его предложение. — Эх ты... — произнёс Зонтик без осуждения и аккуратно похлопал его по плечу. — Эй, не трогай меня, — Пасгард убрал его руку с плеча. — Хм, кстати. Я ещё вчера это заметил. Что у тебя с руками? Пять пальцев... Ни у кого больше такого не видел. Это какая-то болезнь? — А, эм... Ну вот... Таким я появился или вроде того... — неуверенно пробормотал Зонтик, не зная, как ещё оправдаться. — Почему бы тебе не попросить Зонтика исправить это? Он смог вернуть зрение слепому. Хотя, если ты не веришь в него... — Я!.. Я верю, верю. Но знаешь... Лишний палец на каждой руке — не такая уж и проблема. Мне это совсем не мешает. Не думаю, эм... Не думаю, что стоит выпрашивать у Зонтика чудеса по таким мелочам, — он очень старался звучать убедительно, но тут задумался. — А вообще, ты мне напомнил... Ты не знаешь, как там Армет? Ну, тот парень, которому Зонтик подарил зрение. Когда я был в тюрьме, мне сказали, что он эгоистичный наглый манипулятор. Но я помню его, он был совсем не таким. Конечно, может быть, Пикадиль и Полдрон назвали его таким из-за своих убеждений, но я боюсь... Вдруг с ним случилось что? — Сходи в тот храм, где он подрабатывает как гончар, и проверь. Думаю, сегодня он должен быть там, — отстранённо ответил Пасгард, наблюдая за толпой. — А, насчёт этого... У меня с тем храмом вроде как небольшие проблемы... Когда я пришёл туда как раз в тот день, когда Армет получил зрение, там начали читать молитву Зонтику, а я... Ну, не знал, как это делать правильно. В итоге меня заставили кланяться, а я и это сделал не так. Меня ударили... Теперь я боюсь туда идти. Вдруг всё повторится? — признался Зонтик. — Не знаешь, как молитву читать и кланяться? И откуда ты такой взялся... В самом деле, будто бы не живёшь в Зонтопии, — выразил недовольство Пасгард. — Будь я там в тот день, может быть, и я бы тебя ударил за такое невежество. Более того — я бы и сейчас был не против. Но Алебард приказал тебя не трогать. Всё ещё не знаю, что вы оба от меня скрываете, но я на твой гипноз не куплюсь. — Д-да нет у меня никакого гипноза... — неловко промямлил Зонтик. — Но, эм, если тебя не затруднит... Можешь отвести меня к тому храму и, если на меня накинутся, что-то сделать? Ну, эм... Технически, это тоже будет нарушением порядка, да? А ты вроде не хочешь такого допускать... — Не подлизывайся. Я же вижу, что ты просто хочешь использовать меня, если на тебя нападут. — Но я не это имел... — Но как скажешь: пойдём. Всё равно эти двое, похоже, повторяют своё выступление, а Алебард уже и так знает, к чему их речи могут привести. Смысла нет докладывать одно и то же, а вот за тобой никогда не помешает проследить, — заявил Пасгард, схватил Зонтика за запястье и повёл вперёд. — Ты меня снова поймал, или ты это так, просто?.. — Я веду тебя, ты же сам попросил, — в его голосе проскользнули слегка язвительные нотки. — Ну... Справедливо, пожалуй. Всё ещё по тёмным закоулкам они направились в сторону нужного храма. К счастью, он был недалеко, но если уж они не хотели попасться толпе, следовало немного увеличить маршрут и добраться до необходимого здания обходными путями. Зонтик не возражал. Наоборот, он был рад, что снова столкнулся с Пасгардом, который знал все маленькие улицы Зонтопии лучше него самого. И пусть со стороны правителя такие малые знания о собственном государстве могли показаться нелепостью, Зонтик об этом не задумывался. Только мирно шёл следом за Пасгардом, пока тот удерживал его за руку и вёл в нужном направлении. Так им удалось остаться незамеченными. Пикадиль и Полдрон были поглощены теперь уже более чем успешным выступлением и не обращали внимания на тех, кто бродил по переулкам. Толпа же внимательно слушала их. До Зонтика и Пасгарда дела никому не было, но это играло им на руку. Первый до сих пор боялся всё испортить своим присутствием и приобретённой известностью, а второй не собирался рисковать и получать очередной удар от Полдрона. К тому же, он снова находился рядом со всеобщим героем и явно не дружелюбно переговаривался с ним. А ему хватило и одного повреждения...

***

В итоге же оба добрались до храма. Площадь, как и статуя Зонтика, остались позади. Пасгард огляделся по сторонам: убедиться, что проходящие мимо жители не осудят его за нахождение рядом с освободителем, как это было вчера. Но зонтопийцы молчали. Порой поглядывали с неодобрением, и всё же, его это мало волновало. «Ну что ж, Койф, можешь заходить», — предложил Пасгард ему, отпустив руку. Тот же замялся на месте, с тревогой поглядывая то на дверь храма, то на него самого. Он демонстративно недовольно вздохнул. Кто бы мог подумать, что герой и спаситель на деле окажется трусливым ребёнком! «Ох, я понимаю, что выгляжу глупо, вот так боясь... — признал Зонтик, когда заметил недовольство Пасгарда. — Но я правда не знаю, чего ожидать. Вдруг мне теперь вообще запрещено ходить в этот храм, кто ж знает...» — он продолжал высказывать самые пессимистичные предположения, пока Пасгард не покачал головой, не взял его руку вновь и не завёл в храм силой. К счастью, они никому не помешали. Более того — людей на местах вовсе не было. Похоже, время молитвы ещё не пришло, и они подоспели как раз к подходящему моменту, когда жители не заняты почитанием Зонтика. Сам же он вновь замешкался. Он ожидал увидеть на рабочем месте хотя бы экзарха Мориона. А в самом лучшем случае — и Армета. Конечно, они могли ненадолго отойти, чтобы уладить некоторые дела, но у Зонтика не получалось не тревожиться. Однако он всё же неуверенно прошёл вперёд, чтобы, как и всегда, не привлекать к себе лишнее внимание. Даже если на этот раз ничьё внимание в целом нельзя было привлечь. Пасгард же оставался позади, неподалёку от выхода из храма. Бросать здесь по-прежнему подозрительного типа он не планировал, но и смысла помогать ему при каждом шаге тоже не видел. Зонтик глубоко вздохнул. Очевидно, пришёл момент заявить о своём присутствии вместо того, чтобы прятаться. Если бы он продолжил молча стоять на месте, ни Морион, ни Армет не узнали бы о его присутствии. Тихонько он покашлял, чтобы прочистить горло, и, убедившись, что этот негромкий звук не заставил никого объявиться, наконец проговорил вслух слегка дрожащим голосом: «Эм... И-извините, а здесь кто-нибудь есть? Экзарх Морион? А-Армет?» Сразу же после своей фразы он зажался, словно бы сказал нечто страшное и грубое. К счастью, долго паниковать из-за собственных слов не пришлось, ведь Зонтик заметил, как со стороны к нему приближается какой-то человек. А уже спустя несколько мгновений он понял, кто это: Морион, которого он окликнул самым первым. Зонтик замер из страха быть осуждённым и мысленно понадеялся, что к нему отнесутся спокойно и снисходительно, без упрёков за тот самый случай, произошедший месяц назад. Затем он спросит про Армета, поговорит с ним, если тот в храме, и уйдёт, никого не потревожив. План звучал отлично, но Зонтик не мог избавиться от паршивого ощущения, что во всей этой ситуации его ожидает подвох. — Здравствуй, — поприветствовал его Морион. — Я услышал, как ты позвал меня. Тебе что-то нужно? — О, эм, привет. Т-то есть здравствуйте, — неловко запнулся Зонтик. — Я... Во-первых, я хотел бы извиниться за тот случай месяц назад. Ну, когда я пришёл невовремя в храм и неправильно поклонился Великому Зонтику! Я не хотел как-то оскорблять его и принижать его чудо, и... — Пожалуйста, не вини себя. Великий Зонтик милосерден. Он бы не одобрил насилие, к которому прибегли те, кто ударил тебя в тот день. Уверен, он простил тебя за всё, что ты сделал в тот день. Он ценит доброту и кротость, и ты, похоже, обладаешь этими качествами, — успокоил его Морион. — Вы правда так думаете? — удивился тот, а в ответ получил сдержанный кивок. — Ох, спасибо... Но я ещё хотел узнать: а Армет здесь? Я встретился с ним незадолго до того, как он получил зрение. И вот в тот самый день, когда это случилось, пришёл в храм, и тут произошёл тот случай... С тех пор я Армета не видел. Но я был бы очень, очень рад встретиться с ним! — Армет... — Морион ненадолго отвёл взгляд, и Зонтику показалось, что в нём проскользнула искра печали. — Подожди здесь, сейчас я позову его. Он удалился. Зонтик встревоженно посмотрел ему вслед, а затем обернулся и с беспокойством глянул на Пасгарда. Тот лишь пожал плечами. Стоя так далеко от Мориона, он не заметил ничего подозрительного или сомнительного в его поведении и эмоциях. Да и судьба Армета после получения зрения едва ли была ему известна. Пасгард знал лишь то, что его жизнь стала лучше. Чудо Великого Зонтика принесло ему большую известность. Изменился ли он по характеру? В это Пасгард, обычно занятый службой, не углублялся никогда. Зонтик же не прекращал волноваться. Нелестные слова друзей насчёт Армета, печальный вид Мориона после его упоминания — все эти мелочи, возможно, намекали на настоящее изменение характера недавно добродушного и спокойного гончара. Или же Зонтик опять впадал в панику? Хотелось бы ему в это верить, да только вот сплошной негатив нисколько не внушал радостные мысли. Недавние предчувствие подвоха оказалось далеко не случайным. Зонтик слегка опустил голову и приготовился к встрече с Арметом — совсем не таким, каким он его запомнил в тот знаменательный день. Но вот, наконец он показался. И первым, что бросилось в глаза Зонтику, был новый наряд Армета, уже совсем не такой простой и невзрачный, как раньше, при первой их встрече. Конечно, он бы не назвал прошлую одежду Армета плохой, но новая сильно отличалась. Бывшая потрёпанная накидка сменилась на другую, похожую по оттенку, но куда более аккуратную и дорогую. Зонтику даже не нужно было дотрагиваться до неё, чтобы заметить качество ткани. Под ней же красовалась тёмно-синяя рубашка, отличная от той бледно-голубой, что Армет носил раньше. Штаны же наоборот сменили оттенок на более светлый. Ну а ботинки казались почти чёрными, настолько тёмным вышел их синий цвет. Но, несмотря на то, что общий вид Армета казался несколько более мрачным из-за соответствующих оттенков, он улыбался. Улыбался, с интересом рассматривая Зонтика ясным взглядом. И вот снова тот не знал, что сказать. Сконфуженно улыбнулся Армету в ответ — да и только. Тот вдруг добродушно усмехнулся, чем наконец заставил Зонтика немного расслабиться. Ничего злого или эгоистичного он не вытворял. Беспокоиться было не о чем, не так ли? На миг помрачневший Морион, заслышавший имя Армета, наверняка просто вспомнил ту драку в храме или другой неприятный случай. Сам Армет ни капли не изменился. За исключением наряда, конечно. — Эм... Извини, что я всё молчу. Привет, Армет. Как... у тебя дела? Ну, с тех пор, как Зонтик подарил тебе зрение. А то я о тебе услышал не очень хорошие и вещи и забеспокоился уже, вдруг у тебя что-то случилось... — чуть сдавленно пробормотал Зонтик. — Случилось? Ты шутишь? Я чувствую себя замечательно! — восхищённо воскликнул Армет. — Так приятно — видеть мир вокруг. Хотя тебя я всё равно узнал по голосу... Но ты не представляешь, как я рад наконец полностью рассмотреть тебя! — Эм... Здорово? — наверняка тот не имел ничего плохого, но Зонтику почему-то стало некомфортно. — Хотя ты, наверное, мог видеть меня в тот день, когда получил зрение. Ну, я приходил в храм и... Ну хотя я же был позади всей толпы, и ты бы не рассмотрел так внимательно... Ладно, прости, что много болтаю. Я просто рад узнать, что ты всё такой же. Ну, кроме одежды. Ты говорил, что живёшь не очень богато... Что-то изменилось? — О, это... Знаешь, когда сам Зонтик подарил мне зрение, многие зонтопийцы заинтересовались мной! Они не против иногда выдать мне что-нибудь. Я же «образец покорности и смирения», конечно, они отдадут что-нибудь такому примеру для подражания, — на этом моменте Зонтик стал убеждаться, что Армет и вправду звучит несколько самодовольно. — И знаешь, это тоже замечательно. Иметь достаточно денег и не выживать на последние гроши! — Ну, э... Т-ты же всё равно работаешь как гончар? Не рассчитываешь ведь только на всякие дары или вроде того? — предположил Зонтик. — Разумеется! Но всё же, я так счастлив... Не уверен, что ты можешь себе представить. Сам Зонтик, помог мне прозреть! Я так благодарен ему, бесконечно благодарен. Я считаю, что после такого чуда все, все должны уважать его и верить в него. Только... в последнее время не все хотят, — последнюю фразу Армет произнёс неожиданно мрачно. — О, я уверен, они не хотят задеть тебя своей позицией! Просто, ну... Как-то вот не у всех получается верить, что он божество. Может, они тоже ждали чуда, а им Зонтик его не подарил... — Значит, нужно было ждать ещё! — резко выпалил Армет, чем заставил Зонтика немного отступить. — Ждать и верить, а не оскорблять его. Надеяться и переживать самые худшие моменты. Я не видел ничего перед собой, но всё равно верил в Зонтика, в его доброту и милосердие. А они... Достаточно пары мелочей — и они уже выражают к нему презрение. Это ужасно... Зонтик любит тех, кто в него верит, а этим людям он не дарит чудо вполне справедливо. — Ч-что ты такое говоришь... — вновь задрожавшим голосом испуганно проговорил тот. — Я уверен, Зонтик любит всех. Он бы точно не возненавидел никого за иное мнение! И... И... — опять он обернулся в сторону Пасгарда, но тот неподвижно стоял на месте, не вмешиваясь. — Только не говори, что ты их поддерживаешь. Ты думаешь, что я сумасшедший? Эгоистичный манипулятор? Обманщик, который никогда не был слепым? — требовательно Армет расспросил Зонтика. — Нет, я так не думаю! Я просто... тебя другим запомнил, а ты теперь только и говоришь о том, что Зонтик такой великий и всемогущий... — А ты не согласен? — теперь он поинтересовался уже разочарованно. — Я... не знаю? В смысле, он подарил тебе зрение, и это невероятно, но я... уже не совсем уверен, что он такой уж великий. Если из-за появления зрения ты так изменился, а не сохранил свою доброту, может быть... Зонтик в чём-то ошибся? — предположил Зонтик, мысленно обвиняя только лично себя. Ему следовало быть осторожнее, когда он сотворил чудо... — Да как ты!.. — к разочарованию в выражении лица Армета теперь прибавилась ещё и злость из-за столь гадких слов в сторону всемогущего божества, исцелившего его. Казалось, он вот-вот был готов заплакать. Однако вместо этого... он грубо оттолкнул Зонтика от себя. — Уходи... — Н-но!.. — тот тяжело задышал, также сдерживая слёзы. — Н-но Морион сказал, что Зонтик не одобряет насилие и... — Откуда тебе знать, что он одобряет?! Ты вовсе считаешь его чудо ошибкой... — Я не!.. — Не могу поверить, что говорю это, но лучше бы я тебя не видел. Уйди. Пожалуйста... — Армет тихо отвернулся и побрёл обратно, туда, где он занимался своими делами вместе с Морионом до этого. Не выдержав, Зонтик начал тихо всхлипывать. Ужасно больно было видеть Армета таким — словно бы сумасшедшим. Чтящим этот жуткий божественный образ так сильно, что он уже и забыл о настоящем себе — добродушном, кротком, спокойном, обладающим чувством юмора человеке. Это слепое поклонение как одурманило его. И почему-то Зонтик чувствовал за это свою вину, а не стремился пожаловаться на Алебарда, что создал религию, или прихожан, которые приносили дары. Это ведь он сотворил чудо, которого никто и никогда раньше не видел. Он с помощью генератора лишь доказал эту жуткую божественную сущность, с которой не хотел иметь ничего общего. Он сделал Армета таким! Едва ли не рыдая, Зонтик ринулся прочь из храма. Даже пытаясь помочь подданному, он всё испортил. Всегда, всегда он всё делал не так. Игнорируя несколько растерянного Пасгарда, он выбежал на улицу, но из-за слёз на глазах, что не давали сфокусировать взгляд, сразу же он повалился на землю. Зонтопийцы обратили внимание на упавшего человека, и некоторые уже собирались ему помочь, когда он приподнялся и буквально дополз до боковой стены храма, на которую опёрся. Тогда жители решили не вмешиваться. Зонтик остался рыдать один, закрывая лицо руками. Ситуация уже не могла стать ещё хуже... На Зонтика упала небольшая тень. Убрав руки и открыв красное от рыданий лицо, он посмотрел в сторону, где заметил Пасгарда. Тот стоял со странным выражением, которое Зонтик не мог описать. Осуждение, жалость в самом плохом смысле этого слова или всё же промелькнувшая искра понимания? Он и не знал уже. Ничего не знал. Только продолжал плакать — уже почти беззвучно — пока Пасгард подходил ближе. Так он остался стоять совсем рядом с Зонтиком. Тогда тот и начал замечать его настоящую эмоцию. То было не осуждение и не жалость. Скорее... озадаченность всем произошедшим, которую он всеми силами старался скрыть за серьёзностью. — И что это за странная реакция? — наконец поинтересовался он. — Не слишком ли эмоционально? — Я... Э-это я... Мне просто... — Зонтик понятия не имел, как объясниться без раскрытия своей настоящей личности. — Он так... Т-так изменился, и мне больно его таким видеть, и... И вообще... И я... ч-чувствую в этом свою вину, но... Я не знаю, как это объяснить, и мне просто!.. Я совсем не узнаю его, и это так ужасно! — Хм, — Пасгард сел рядом, пусть даже не хотелось лишний раз пачкать одежду сидением на земле. — Возможно, ты просто слишком жалкий, вот и винишь себя там, где ты вообще не виноват. И как ты умудрился стать для всех героем и спасителем... — Я... Я не знаю. Мне просто... больно. Армет даже не спросил, как меня зовут. Я ведь мог бы сказать, я бы правда сказал, но... Почему-то... Ему важно только похвалить Зонтика. Пасгард, ты... правда считаешь, что вся эта вера и восхваление должны приводить к такому? Что любовь к Зонтику должна сводить людей с ума? — пусто вопросил Зонтик. — Ну... нет? Главное, чтобы люди просто в него верили и не создавали беспорядков, хм, — заявил Пасгард. — А если к беспорядкам приведёт такая безумная вера?.. — Это... — он запнулся. — Этого не может произойти! — Ты бы схватил того, кто толкнул жителя, который верит в Зонтика, потому что сам считает, что его нет? — Ну конечно! Ещё не хватало, чтобы такие устраивали беспорядки в... — А если бы ты сейчас всё ещё был главой чёрных папах, ты бы схватил Армета за то, что он в гневе толкнул меня? — Я!.. — внезапно Пасгард не смог дать однозначный ответ. — Ну... В данном случае виноват всё равно ты, ведь ты... — он хотел было обвинить того в неверии, но вспомнил, что не слышал ни одного слова о несуществовании Зонтика. — Ладно, возможно, я бы и подумал, кто тут больше виноват. Ты это хочешь услышать? Как я тебя, преступника, оправдываю? Или просто мечтаешь засадить бывшего друга в тюрьму? Спаситель... — Я просто подумал, что обе крайности плохи. Обе стороны могут устроить беспорядок, наверное. Прости, что неправильно выразился и разозлил тебя... — Ладно... — Пасгард вздохнул. — Не хочется признавать, но в твоих словах есть смысл. Конечно, вера в Зонтика очень важна, и мы убирали тех, кто не согласен. Но если бы кто-то начал бить жителей, которые не думают о нём каждый миг своей жизни, он тоже мог бы понести наказание. Впрочем, сейчас смысла рассуждать об этом нет. Ведь из-за тебя я уже не глава чёрных папах. Так что не пытайся загипнотизировать меня своими странными словами, — фыркнул он. — Ах... А-ха-ха, — на удивление для самого же себя Зонтик немного посмеялся. — Ты правда всё ещё считаешь, что я умею гипнотизировать людей? — Ну... А как ещё объяснить, что Алебард тебя послушался, а я колеблюсь и в итоге склоняюсь к тому, чтобы с тобой согласиться? — Хм-м... — наконец, чтобы приподнять себе настроение, Зонтик попытался немного пошутить. — А знаешь, ты прав! Я гипнотизёр, и я сейчас тебя по-настоящему загипнотизирую! У-у-у! — он быстро зашевелил пальцами, будто бы колдуя. — Не смей! — испуганный, Пасгард быстро закрыл глаза руками. — Ха-ха-ха, расслабься, я пошутил. Ничего такого я не умею. Просто... попытался развеселиться, — Зонтик отвёл взгляд, но заметил, как Пасгард неуверенно убирает руки от лица. — Даже не думал, что ты по правде попадёшься на эту глупость... — Эй! — осознав, что его провели, Пасгард заметно покраснел от подступившей лёгкой злости и куда большего стыда. — Даже не думай больше так меня дурачить! Сам знаешь, что с тобой стоит быть внимательнее, а в итоге запугиваешь... — П-прости, прости. Знаю, у меня не очень хорошее чувство юмора. Я не хотел злить тебя. Просто подумал отвлечься от этого печального случая с Арметом. И... Но не успел Зонтик закончить предложение, как со стороны послышалась громкая фраза: — Эй! А ну стой! Верни! Пасгард, заслышав эти слова, тут же позабыл о недовольстве, поднялся и ринулся на звук голоса. Похоже, кто-то решил совершить преступление, и он не собирался это так оставлять. С него хватило долгих разговоров и философии бывшего заключённого. Пришла пора узнать, что же вытворяли нынешние преступники... И если их проступки были достаточно серьёзны, всеобщему освободителю стоило бы задуматься, точно ли он оказался прав, заявляя, что каждый из них должен быть свободен. Впрочем, долго о нём Пасгард уже не размышлял. Теперь голова была забита исключительно мыслями о поиске преступника и его жертвы. Зонтик решил не отставать, заставил себя встать и побежал за Пасгардом так быстро, как только мог в своём нынешнем состоянии. И что только успело случиться за такое короткое время? Он не знал, но вновь предчувствовал, что ответ его нисколько не обрадует...