Защитить любой ценой

Зонтик бежал так быстро, как только мог, чтобы поспеть за Пасгардом, но всё ещё заметно отставал. Упадок после встречи с Арметом по-прежнему давал о себе знать: голова неприятно болела, и Зонтик прикладывал руку ко лбу, чтобы облегчить своё состояние. Что, впрочем, едва ли помогало. Да и общая усталость сказывалась на нём не меньше. Бег же отнимал и так чудом сохранившиеся силы, и Зонтик тайно поражался, как до сих пор не упал посреди улицы. Однако желание выяснить, что же произошло, пересиливало, и он продолжал держаться. Но одна лишь фраза, это, казалось бы, простое, но в то же время ужасающее «Верни!» ясно давало понять, чего Зонтику следовало бы ожидать. Произошла кража. Может быть, маленькая, незначительная, но всё-таки кража. Как бы ему хотелось, чтобы всё это оказалось попросту глупым недопониманием, но после всего произошедшего он не рассчитывал на позитивный исход событий. Кто-то занялся воровством. Ещё недавно невинный зонтопиец или бывший заключённый? Зонтик невольно вздрогнул от этой мысли. Алебард и чёрные папахи не могли упечь за решётку настоящих преступников! Он освобождал исключительно хороших людей. Ведь так?.. Дыхание сбивалось, а вот силуэт Пасгарда всё ещё виднелся вдалеке. Зонтик неуверенно вытягивал дрожащую руку вперёд, даже если хвататься было не за кого. Слишком далеко. И всё же, он присматривался. Щурился, приглядывался, уже понимая, что почти прибежал. Наконец кроме Пасгарда внимание привлёк и другой силуэт: маленький, действительно маленький даже для обычного жителя, но при этом довольно быстрый и вёрткий. В руках же он держал что-то, похожее на кочан капусты, а по виду прилавков неподалёку Зонтик предположил, что это именно он и есть. Очередная неприятная мысль закралась в голову. Житель с низким ростом, с кочаном капусты в руках, и это при очевидном намёке на совершение кражи... Зонтик не верил до последнего, но, подбежав ещё ближе, заметил, что возможный преступник носит круглые очки, одна из линз которых была треснута... Осознание заставило его затормозить так резко, что он не удержал равновесие и повалился на землю, к счастью, не потеряв после этого сознание. Но шок на лице Зонтика теперь мог прочитать любой прохожий, настолько явным он был. В самом деле, недалеко от прилавков с капустой от разозлённого Пасгарда почти кругами бегал... Жак. Как и остальные, уже больше не в тюремной форме, а в бледно-бирюзовой кофте с коротким рукавом и немного осветлённым воротничком, сине-серых штанах длиной чуть ниже колен и несколько более светлых ботинках с закруглённым носком. И всё же, это точно был он, Зонтик бы ни с кем не спутал одного из своих друзей, в новом наряде или нет. Вот только... почему? Почему он снова совершал такую же кражу, как в прошлый раз? Он ведь должен был что-то понять! В то же время Пасгард пытался поймать его, вытягивая руки или резко махая ими, только бы ухватить Жака, но тот оказался не так прост. Умело уклонялся и по-детски показывал язык, порой посмеиваясь. Пасгарда это нелепое поведение злило лишь больше, но Жаку будто бы нравилось дразнить его. Поэтому, пока продавцы с прилавков притихли и молча наблюдали за сложившейся ситуацией, оба не останавливались и продолжали свою маленькую погоню. — Хватит бегать и просто верни товар продавцу, вор! — раздражённо прикрикнул Пасгард. — Да брось, забавно же вот так потом побегать! — вновь посмеялся тот. — И... И вообще, ты больше не можешь меня ловить! А мой друг разрешил мне брать капусту. — Да что ты? — недовольно и язвительно вопросил Пасгард. — Слова такого же преступника ничего не стоят, так что замолкни и возвращай капусту на место. — А вот и нет! — с этой фразой Жак продолжил убегать. Возможно, со стороны вся сцена могла показаться кому-то забавной: бывший глава суровой и безжалостной полиции кругами бегал за маленьким жителем в очках, совершившим далеко не самое тяжёлое преступление, и попутно успевал ругаться. Но мало кто представлял, как Пасгард был зол в этот момент. На Жака — за возвращение к этим позорным кражам. На себя — за то, что позволил этому случиться. На того, кто заверил Жака в том, что воровство — это нормально. И Пасгард точно знал, кто же это, но не оборачивался, чтобы осуждающе глянуть на него, ведь иначе упустил бы настоящего преступника. Зонтик, по-прежнему валяясь на земле, наблюдал за этой почти комичной сценой, но не испытывал никакого желания посмеяться. Ничего не испытывал, кроме огромного стыда. Ведь если бы он не заверил Жака в том, что в воровстве нет ничего страшного, если бы выразился более правильно, не оправдывая плохой поступок, этого бы сейчас не происходило. А теперь один из его новых друзей снова показал себя не в лучшем свете, а Пасгард, который только начал смягчаться к нему, мог снова жестоко осудить. Глаза Зонтика заслезились. После ситуации с Арметом он совсем не справлялся с осознанием очередного провала. Однако на этот раз он заставил себя наконец подняться. По-прежнему он всхлипывал и грязными после падения руками вытирал слёзы с лица. Ноги до сих пор дрожали. Все мысли занимали только собственные ошибки. Страшное изменение Армета, неправильный разговор с Жаком, который вернул его к кражам... Голова разболелась ещё сильнее. Если бы Зонтик сейчас был один, точно бы закричал и расплакался. Но не на людях. Напугал бы он их или просто опозорился из-за неумения держать себя в руках — неважно. Он должен был объяснить Жаку, что тот поступает неправильно, и помочь Пасгарду. Даже если это означало пойти против друга. Жак в то же время закончил бессмысленно бегать кругами, лишний раз раздражая Пасгарда, и устремился вперёд. Кочан капусты по-прежнему оставался у него в руках, а поэтому тот ринулся за ним. Зонтик недовольно вздохнул. Они устремились прочь в самый неподходящий момент. Но выбора не было: только, преодолевая слабость и боль, бежать за ними. Так он и поступил. Дышать было трудно, а сердце вновь бешено колотилось, отчего Зонтик приложил руку к груди. Ну почему это не могло прекратиться, почему всё это не могло просто прекратиться... Вся Зонтопия словно бы отвернулась от него и желала уничтожить. Неужели виной тому была потеря генератора?.. Зонтик вовремя опомнился. Эта мысль звучала слишком параноидально. Он намеревался помочь Пасгарду и разобраться в ситуации с Жаком, а не вгонять себя в отчаяние ещё сильнее. Наконец он сосредоточился только на беге, но догнать обоих всё ещё было проблематично. Они устали далеко не так сильно, и им не составляло труда оторваться от Зонтика. Ни Жак, ни Пасгард, похоже, его даже не замечали. И если со стороны первого это было совсем не удивительно, то помощь второго ему бы не помешала. Впрочем, жаловаться он не смел. Вина во всей ситуации целиком лежала на нём, а значит, он должен был справляться в одиночку. Ну а погоня продолжалась. Пасгарду невольно вспоминалась схожая сцена, когда он уверенно гнался за Койфом, желая выведать у него всю информацию о случае в тюрьме. Вот только даже он оказался не таким раздражающим, как Жак, который то и дело оборачивался, чтобы показать язык или похихикать, похвастаться своим трофеем в виде обыкновенного кочана капусты. Это убогое поведение начало приводить Пасгарда в ярость. Не выдержав, он буквально накинулся на Жака и резко толкнул на землю. С испуганным криком тот устремился вниз, выронив кочан капусты из рук. Как когда-то Пасгард делал с Койфом, теперь он прижал ногой к земле его. «Эй, эй, отпусти, так нечестно! Ты же не можешь меня ловить!» — принялся громко жаловаться Жак, явно чтобы привлечь чужое внимание, но Пасгард его слушать не желал. На этот раз он намеревался по-настоящему разобраться с преступником. Тем преступником, который совершил кражу и не мог быть оправдан. Его уже даже не волновало, была ли та кража мелкой и незначительной. Она лишь доказывала, что освобождение всех из тюрьмы и отстранение чёрных папах стало серьёзной, роковой ошибкой со стороны Алебарда. Пасгард не желал больше отступать. Как только он докажет вину этого жалкого преступника, всё станет ясно, и вот тогда!.. — Эй! — от размышлений его вдруг отвлёк грубоватый голос, что донёсся со стороны. Ему пришлось отвлечься от недовольного Жака и поднять голову, чтобы увидеть, кто окликнул его. В тот же миг Пасгард заметил тех, с кем сталкиваться уж точно не хотел бы. Двое налысо выбритых парней в форме — патрульные Министра Защиты... Похоже, услышали жалобы Жака. Или же им просто повезло наткнуться на них с Пасгардом в самый неподходящий для него самого момент. С презрением он глянул на патрульных, но так и продолжил прижимать Жака к земле. Тот же состроил ещё более жалобное выражение лица, чтобы они не стояли без дела и помогли ему. Всё-таки они вернулись на посты благодаря его новому кумиру, а значит, не могли подвести! — Что ты тут устроил? — вопросил один из них, тот же, кто окликнул Пасгарда. — Отпусти этого парня сейчас же. — Он занимался воровством! — прикрикнул тот. — Вон, видите кочан капусты? Это он его украл. Я слышал, как продавец требовал его вернуть. Это преступник, и он должен отправиться в тюрьму! Сейчас же, это приказ! — грозно выпалил он. — У тебя нет полномочий, чтобы отдавать нам приказы, — вмешался в разговор второй патрульный. — Отпусти человека. Нападение — более серьёзное преступление, чем так называемая кража капусты. — В-вот! — подметил Жак. — Видишь, я же сказал! Так что отпускай меня! — Но!.. — Пасгард уже было собирался возмутиться, но тут со стороны послышался уже знакомый голос: — С-стойте! Подождите! Я... Э-это я... — наконец Зонтику удалось нагнать их, и вот уже, едва ли не задыхаясь, он подбежал к собравшейся небольшой группе. — Эй, друг! — Жак просиял, завидев его. — Круто, что ты пришёл на помощь! Скажи ему, что он должен меня отпустить! И вообще, в воровстве капусты ничего такого нет, ведь да? — Стоп! — возразил Зонтик. — Эм... Ох... Пасгард, отпусти его, пожалуйста. — Отпускай, или ты будешь привлечён к ответственности, — согласился с ним один из полицейских. — Хмф... — Пасгард оставил Жака и отошёл поближе к Зонтику. — И что же дальше? Позволишь очередному преступнику свободно разгуливать по Зонтопии? А, Койф? — Койф?! — поразился Жак и буквально подпрыгнул с земли, после чего подбежал к нему. — Так вот как тебя зовут! Какое классное имя! — Я... — не только чувство непривычки к новому имени раздражало его, но и все последние события до сих пор изнуряли, накладываясь друг на друга. — Ох, подожди, подожди, пожалуйста... — Парень, а это ведь ты тот, кто приказал Алебарду вернуть Министра Защиты, а следовательно, и нас, к обязанностям? — вновь подал голос второй патрульный. — Спасибо тебе. Серьёзно, многим из нас было очень невыгодно вот так резко потерять работу. Здорово, что теперь всё по-прежнему. — Эм, ну да... — Зонтик с неловкостью посмотрел на недовольного Пасгарда. Ведь из-за него с тем случилось теперь то же самое. — Н-но я вообще-то хочу обсудить всю эту ситуацию. Ну, с кражей, погоней и прочим... — Ну ты ведь согласен, что я не виноват? Я признаю, что я украл капусту, а значит, в этом ничего такого нет. Ты ведь сам объяснял! — довольно улыбнулся Жак. — Когда я сказал, что украл капусту на спор, ты ответил, что это неважно! Главное, что у меня хватило смелости признаться. Вот, я признался снова, что я это сделал. Вообще, когда мы вышли из тюрьмы, я подумал, а почему бы не повторить? Это было прикольно... А теперь и в тюрьму не посадят за такую ерунду, хи-хи-хи. — Ты серьёзно сказал ему, что в краже капусты на спор нет ничего такого?! — злостно прикрикнул Пасгард. — Н-нет! То есть... Я не то имел в виду! Воровать всё равно нельзя! — испуганно воскликнул Зонтик. — Э-э-эй! Но ты сказал, что это неважно! — разочарованно ответил Жак. — И что же, я опять в тюрьму пойду? — Нет, — тут же успокоил его полицейский. — Но ты должен вернуть товар продавцу. Тогда проблема будет решена. И больше так не делай. — Койф, ты правда считаешь, что я не должен больше так делать? Я думал, ты за полную свободу! Ты же мой кумир! Я знаю, что ты классный! Почему ты со мной не согласен? — теперь Жак попросту расстроился. — Да потому что ты воруешь! — грозно ответил вместо него Пасгард. — И если вы все не понимаете, что он должен понести заслуженное наказание, то... — Тихо! — снова прикрикнул второй патрульный. — Он вернёт товар. Всё. А вот ты... — он стал смотреть на Пасгарда с осуждением. — Не думаешь ли ты, что за нападение полагается штраф? — Штраф? Мне? — поразился Пасгард и даже отступил назад. — Вы не посмеете! Вы знаете вообще, кто я?! Я!.. — Ты напал на жителя и навредил ему. Я вижу царапины и ссадины, — подметил патрульный, после чего Жак принялся осматривать самого себя. Похоже, изначально даже не заметил повреждений... — Да я!.. Он сам!.. У него больше не получалось связать ни слова, настолько сильными были его возмущение и обида. Он оглядывался по сторонам. Смотрел то на осуждающих патрульных, уже готовых забрать пару его монет, то на Жака, с каким-то странным интересом считающего свои царапины после погони, то на Койфа, который с испуганным видом стоял в стороне и, как и сам Пасгард, понятия не имел, что сказать. Он сжал руки в кулаки и вдохнул побольше воздуха — то ли чтобы не закричать, то ли чтобы не заплакать. Затем начал неуверенно обыскивать собственные карманы на случай, если там заваляется пара монет. Всё равно он не брал с собой денег. Зонтик прикрывал лицо руками. Жак с радостной улыбкой посматривал на него, порой отвлекаясь от царапин, несмотря на то, что в итоге он только осудил нового друга, и уже ни капли не обижался на кумира. Однако Зонтик по-прежнему ощущал огромный стыд. Это ведь из-за него случилась кража, а Пасгард сорвался, погнался за Жаком и повалил его на землю из желания доказать свою значимость перед Алебардом. Никто из них не поступил совершенно правильно, но почему-то Зонтик больше жалел вовсе не улыбающегося Жака, а встревоженного Пасгарда, который, казалось, чудом сдерживался, чтобы не заплакать и не потерять лицо. — Что, нет денег? — усмехнулся один из патрульных. Не было понятно, хотелось ли им просто поддеть того, из-за кого они в своё время потеряли работу, или же патрульные Министра Защиты оказались далеко не такими добрыми, как предполагал Зонтик. Однако Пасгард нервничал всё больше, из раза в раз перепроверяя одни и те же карманы в штанах, будто бы надеясь, что в какой-то момент в них чудесным образом окажется хотя бы несколько монеток. Но патрульные продолжали улыбаться. Жак тихо хихикал, окончательно позабыв о своих царапинах и ушибах. Пасгард чуть задрожал — неудивительно, с таким-то позором. Не только оказался крайним, но ещё и штраф не мог выплатить... — Можем проводить до дома, и там ты всё выдашь, — подметил всё тот же полицейский. — Парень в очках, ты возьми капусту и отдай её уже, а мы с этим пойдём к нему и тогда... — П-подождите! — неожиданно для самого себя выпалил Зонтик. — Не надо его штрафовать, пожалуйста. Он ведь не хотел ничего плохого делать, правда! — Э-эй! — Пасгард заслышал, как его собственный голос дрогнул, и прикрыл лицо рукой от стыда. — Определись уже, каких преступников защищаешь. Очень уж ты нерешительный. — Я... Я... Давайте просто сделаем так: Жак вернёт капусту и больше не будет преступником, и вы Пасгарда трогать не будете, потому что он старался действовать по справедливости, и нет смысла поднимать из этого такую шумиху! — воскликнул он и тут же осознал, что прозвучал слишком резко. — Ну, то есть... Давайте просто попробуем сделать так? Чтобы никому плохо не было... — привычная неуверенность вернулась так же быстро, как и исчезла миг назад. — Ого, ты так здорово сказал... — впечатлился Жак. — Ты уверен? — попытался уточнить патрульный. — Эй, ты ведь способствовал отстранению таких, как он. Чего переживаешь теперь? Если боишься и пытаешься его оправдать — не стоит, он всё равно не сможет тебя тронуть. Мы же стараемся судить людей честно. Кража капусты незначительна. Если этот парень вернёт её, проблем не будет. Не вернёт — конечно, тоже заплатит небольшую сумму, равноценную этому кочану. А вот он... Уже напал и навредил человеку. Штраф должен быть вполне справедливым наказанием, — разъяснил он. — Н-нет! То есть... Просто не надо, пожалуйста. Я... Э-это в каком-то смысле и моя вина. Я всё неправильно объяснил Жаку, и он подумал, что воровать капусту можно и дальше. Я сказал, что это неважно. И если бы не я, всего этого бы вообще не произошло! — Зонтик снова принялся брать вину на себя. — Расслабься, Койф, я верну капусту, честно-честно. И уж то-о-очно потом больше не буду её брать, — заверил его Жак, но его невнятный подозрительный тон не внушал доверия. — Так что проблема решена! — Но нападение осталось, — патрульный вновь с неодобрением глянул на Пасгарда. — Я... — Зонтик тоже посмотрел на него, с сожалением, и заметил, как тот огорчён и зол. — Я... — вновь он посерьёзнел и вдруг взял Пасгарда за руку. — Я беру ответственность за него на себя! И я... Сам выплачу штраф, если это так необходимо. После столь неожиданного заявления шокированы были все. В первую очередь — сам Пасгард, полностью растерянный от такого желания вступиться за него. Он хотел что-то сказать, возмутиться, возможно, но как язык проглотил, а потому промолчал. Торопливо окинул взглядом улицу, будто бы выискивая что-то, что поможет ему высказаться, но так ничего и не нашёл. Возможно, ему стоило бы радоваться сохранению своих денег, но так!.. Ничего, кроме стыда, Пасгард не чувствовал. Снова его выручал бывший преступник, жалкий оборванец, которого при этом все чтили героем. Что могло быть омерзительнее?.. Впрочем, патрульные поражались не меньше. Стоящий перед ними человек — Койф, как его назвал Пасгард — ещё недавно способствовал их возвращению на свои посты. Наверняка он испытывал к теперь уже бывшим чёрным папахам отрицательные чувства, но почему-то открыто защищал одного из них. Бывшего лидера! Был ли он слишком добрым и благородным, или просто что-то затеял? Они переглянулись и задумались, чтобы принять верное решение. Никто из них не был готов к случившемуся. Стоило ли согласиться с предложением Койфа? Или просто отпустить всех без лишних наказаний? Нет, это точно было неправильно... Пока Зонтик тревожно, неподвижно стоял на месте, ожидая решения, на него также поглядывал удивлённый Жак. Он едва ли узнавал своего друга и кумира! После бунта в тюрьме, который он устроил и где никто не церемонился с чёрными папахами, он вступался за их бывшего главу. Жак откровенно запутался. Разве можно было поддерживать всех, абсолютно всех, не разбираясь, кто хороший, а кто — плохой? Он так и не решил. Только подошёл к кочану капусты, который успел украсть, и забрал его, чтобы вернуть, когда ситуация разрешится. Не очень хотелось этого делать, но расстраивать кумира, который внезапно перестал одобрять его действия, Жак желал ещё меньше. Зонтику же с каждой секундой всё больше казалось, что он сказал или сделал что-то не так. Все молчали. Все были напряжены. Пасгард, Жак, патрульные. Неужели попытку вступиться все восприняли негативно? Он замялся и ощутил новый укол вины. Перед всеми. Пасгардом за то, что втянул его в это. Перед Жаком за то, что в тюрьме разъяснил ему неправильную мораль. Вновь перед Арметом за то, что позволил ему сойти с ума из-за прозрения. Перед всей Зонтопией за то, что наверняка обрёк её на гибель, потеряв генератор. Он почти заплакал, когда один из патрульных наконец подал голос: — Итак, ладно. Так вообще-то делать не рекомендуется, но если ты действительно готов выплатить штраф... Давай. — Ох, п-правда? Так можно? — пусть и не до конца, но Зонтик заметно приободрился. — Сейчас, сейчас я... Я!.. — и только в попытке нащупать мешочек с деньгами он понял, что тоже ничего не взял. — Я... — голос снова дрогнул. — Ты чего? — поинтересовался Жак. — Я... забыл взять деньги, — открыто, но сдавленно признался тот. — О, чудесно... — тихо съязвил Пасгард. — Подождите! Я... Если честно, я... Эм... Живу далеко отсюда и не смогу принести деньги так скоро. Могу ли я отдать их завтра? Я сделаю это, клянусь! Пусть... Эм, пусть Великий Зонтик покарает меня, если окажется, что я соврал? — он буквально не знал, что говорить, и уже даже не надеялся, что его нелепые оправдания сработают. — Эх, ты, — усмехнулся один полицейский, переглянувшись с другим. — Давай завтра утром встретимся на площади, у статуи, и там ты всё отдашь. А пока — не спускай глаз с него, а то ещё снова нападёт. Было бы некстати. Так что последи за ним. — Я? За ним?! — чего Зонтик никак не ожидал, так это того, что его попросят делать то, чем обычно Пасгард занимался по отношению к нему. — Именно. А пока — идите. Ты же, — он повернулся к Жаку, — не забудь вернуть капусту, хорошо? — Да! — воскликнул тот. Патрульные развернулись и ушли. Зонтик, Пасгард и Жак молчали. Самое странное, что могло случиться, действительно случилось. Даже если разобраться в ситуации и убедить двух охранников быть не слишком категоричными получилось, всё буквально перевернулось с ног на голову. Пасгард, который недавно наблюдал за Зонтиком и скептично относился к каждому его действию, теперь сам должен был находиться под его присмотром из-за того, что уже его посчитали почти настоящим преступником. Что могло быть абсурднее? Совсем не на это Зонтик рассчитывал, освобождая всех из тюрьмы и требуя вернуть к своим обязанностям Министра Защиты... Наконец он заметил, как расстроенный Пасгард попытался пойти вперёд, но так и не смог этого сделать, ведь Зонтик по-прежнему держал его за руку. Снова всё было наоборот... Ещё вчера Пасгард хватал его, удерживал и не отпускал! И вдруг каким-то образом он сам стал преступником, за которым требовалось тщательное наблюдение. Так же он был унижен, когда отряды папах расформировали. Не выдержав стресса, он заплакал, и вся его подводка растеклась по лицу. Видел это только Алебард, но Пасгард всё равно чувствовал себя отвратительно. И вот, это чувство вернулось. Пусть даже он сдержался и не позволил себе расплакаться вновь, причисление его — его! — к преступникам звучало даже хуже испорченного макияжа. «Эй, а давайте я наконец верну этот кочан! А потом можем, например, на площадь сходить. Вроде Пикадиль и Полдрон там теперь любят что-то делать!» — на удивление радостно воскликнул Жак и тут же побежал в сторону прилавков, оставив Зонтика и Пасгарда позади. Им же ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Что ж, по крайней мере Жак в самом деле согласился вернуть капусту и больше не заниматься воровством. Или же скорее, сам Зонтик на это надеялся. Он оказался куда хитрее, чем ожидалось, и теперь рассматривать его слова и обещания однозначно не получалось. И почему же всё так резко изменилось... Зонтик тяжело вздохнул и побрёл вперёд, аккуратно держа Пасгарда за руку. Тому пришлось плестись следом. А ведь со всеми этими приключениями Зонтику так и не удалось найти время для поисков генератора... С самого начала он обнаружил, что Мантии, которой он хотел намекнуть на свою потерю, не оказалось на месте. И вот он уже не смог найти никого другого, кто выслушал бы. Ни Жак, ни Пасгард явно не были на это настроены. Зонтик же вновь задумался о том, куда так внезапно подевалась Мантия, которая не оставляла своё рабочее место даже в самые тяжёлые для себя времена, но которая исчезла именно сейчас. После первого выступления Пикадиля и Полдрона. Зонтик искренне надеялся, что эти события никак не были связаны...

***

Мантия сидела на кровати у себя дома. Стены были увешаны картинами, а на столе, полках и тумбочках находились по большей части художественные принадлежности. Ей же не было до них дела. До всех, кроме одной-единственной. До сих пор она рассматривала подаренную ей Щитом кисточку. И до сих пор из головы не уходила та невероятная, но жуткая сцена с её появлением. Из ниоткуда. Одна вспышка — и вот уже нужный предмет оказался у Щита в руке. Эта жуткая вещь, посланная, как он считал, самим Зонтиком... Мантия верила в него, но не представляла, что он способен на создание чего-то подобного. Да и действительно ли Зонтик создал эту вещь?.. С другой стороны, кто ещё обладал таким же могуществом? Щит никогда не был из тех людей, которые видят в Зонтике бога, но не отрицал при этом, что посланная ему находка создана именно им. Было ли то противоречие? Или Щит лично убедился в его божественной силе, но всё равно намеревался противостоять Алебарду за то, что успел измучить зонтопийцев? Мантия не знала. Даже подумать не могла. Всё равно сейчас ей предстояло совершить выбор, и оба из имеющихся вариантов были способны уничтожить её жизнь, которая только успела наладиться после падения строгого режима Алебарда... Примкнёт к Щиту — и многие отвернутся от неё, испугавшись. Все друзья и знакомые, те, кто раньше с радостью покупал картины. Сможет ли она тогда рисовать вовсе, или ей придётся оставить любимое увлечение, потому что в жизни останутся только жуткие теории Щита и бесконечные попытки привлечь к секте новых участников? Звучало невыносимо больно. Но даже если бы Мантия отказалась... Что бы сделал Щит? Убил её, как человека, который слишком много знает и может рассказать всем о его таинственном артефакте, создающем всё из ничего? Наверняка он дал такой жестокий выбор специально. Специально, чтобы выбора не осталось вовсе. Только присоединиться. Иначе — гибель. Мантия отбросила кисточку в сторону и закрыла лицо руками. Пройдёт день, два, и ей придётся совершить выбор, который не обрадует в любом случае. И зачем только она нарисовала эту проклятую картину с двуглазым Зонтиком... Зачем послушала Полдрона?! Если бы она не повелась, продолжила бы спокойно рисовать другие, более привычные для себя и всей Зонтопии картины. Но страшная ошибка уже была совершена, и Мантия не могла повернуть время вспять, чтобы всё исправить. Ей оставалось только смириться и сделать выбор поскорее. Стать союзницей Щита и забыть о спокойной жизни, либо же отказаться и, возможно, умереть. А может быть, дело было вовсе не в ней, а в самом Щите? Может быть, это он, слишком самоуверенный, совсем не подозревал, что она способна отказаться от предложения? Был уверен, что Мантия после пары дней раздумий незамедлительно согласится и примется внимательно выслушивать все его жуткие теории. Просто потому, что считал своё мнение и мировоззрение исключительно правильным. Так как кто-то мог долго сомневаться, присоединяться к нему или нет? Конечно же, это было безумно, по-детски наивно, но Мантия, почти разбитая после проклятой встречи, рассматривала все варианты. С другой стороны, уж кто-кто, а она не могла знать про Щита всего... ... что, однако, не означало, что она полностью ошиблась. Щит в то же время находился в укрытии, перекусывая всё той же капустой. Он любовался генератором, как сокровищем, и представлял, что Мантия в скором времени присоединится к нему. Примет верное решение и поможет защитить, спасти Зонтика от Алебарда. А потом и нарисует портрет его настоящего — тогда, в будущем, когда всё будет готово. Да и к тому же, у неё сохранился подарок от Щита. Не слишком впечатляющий, но он должен был оставаться для неё ценным! Щит считал его ценным. Искренний подарок будущей союзнице. «Совсем скоро, совсем скоро мы будем работать вместе, а там найдём всё больше и больше союзников, и вместе мы навсегда избавимся от Алебарда! — разговаривал он вслух, пусть собеседников рядом и не было, из-за чего всё выглядело так, словно разговаривает он с самим генератором. — Я точно знаю, всё получится. Она согласится и примкнёт ко мне. Я сделал ей подарок. Мантии стоило бы его оценить. К тому же, теперь она знает слишком много, и мне бы не хотелось, чтобы она сболтнула лишнего другим. Она должна присоединиться. Я ведь доверяю ей, а значит, ей не стоит меня разочаровывать», — Щит негромко усмехнулся. Мысль о скором появлении нового союзника будоражила. Щит не мог не представлять, как вместе они возрождают сообщество Искателей Правды. Ему больше не нужны были жалкие предатели, как Полдрон, который легко отступился от него, познакомившись с этим мерзким человеком, неспособным поверить в Зонтика. Даже вспоминать не хотелось... Щит желал забыть Полдрона раз и навсегда. Пусть себе безрезультатно пытается заставить жителей не верить в Зонтика. Пусть считает, что он просто «непонятный образ». Какая разница, если для Щита он стал никем? Предателем, обманщиком без своего мнения. Из головы совсем вылетела та фраза Мантии о том, что именно по совету Полдрона она нарисовала Зонтика иначе, а это значило, что он совсем не перестал разделять убеждений Щита. Всё это было неважно теперь. И поэтому он ждал. День, два — они пройдут, и они с Мантией встретятся вновь. Тогда он услышит о её решении. Конечно же, положительном. Странная наивность всё ещё не покидала Щита. Или же он был уверен, что драгоценная находка поможет ему разобраться в ситуации с Мантией, если она посмеет отказаться. Любой исход будет ему на руку. Он не переживал, ни капли. Просто отсчитывал минуты до наступления долгожданного момента...

***

Жак, Зонтик и Пасгард неторопливо двигались к площади, где ещё могли выступать — а то и просто отдыхать после выступления — Пикадиль и Полдрон. Первый отдал кочан капусты продавцу и теперь бодро направлялся вперёд, перегоняя остальных. Он всё ещё подумывал о том, чтобы всё повторить, но не хотел расстраивать нового кумира. Сам Зонтик же не подозревал о его детских помыслах и с немного унылым видом брёл вслед за Жаком, в то же время аккуратно держа за руку Пасгарда и порой оборачиваясь, чтобы посмотреть, как он. Тот же по-прежнему выглядел неважно. Расстроенный, разочарованный — будто бы опустошённый. Не то чтобы Зонтик удивлялся. Всё-таки Пасгарда, который недавно ловил преступников, только что самого обозвали таковым. И вот теперь он молчал. Даже если с ним пытались заговорить, не отвечал. Зонтику всё ещё было стыдно перед ним. А помочь не получалось. Идеи, как поднять Пасгарду настроение, не появлялись в голове, а сам он явно не желал брать себя в руки. Кто-то мог бы удивиться, но Зонтик не винил его за такое состояние. Он всё понимал и без всяких слов выражал лишь сожаление. Как же ему хотелось, чтобы уже это помогло Пасгарду приободриться... Но, к несчастью, совсем ничего не менялось в его виде. По крайней мере, все трое добрались до площади. Толпы не было. Зонтик глянул в сторону, надеясь увидеть Мантию на месте, но она так и не вернулась. Зато Пикадиль и Полдрон о чём-то переговаривались рядом с огромной статуей. Жак широко улыбнулся и побежал к ним, махая руками и привлекая таким образом к себе внимание. Зонтик же добродушно взглянул на Пасгарда и кивнул в их сторону, молча предлагая последовать за Жаком. Тот ничего не ответил, но пошли они всё равно вместе. И даже тогда Зонтика не отпускало чувство неловкости. И что подумают Пикадиль и Полдрон, увидев, как попался сам Пасгард? Не хотелось бы, чтобы над ним потешались. И если Пикадиль наверняка не позволил бы себе такого поведения, то вот Полдрон... — ... в общем, и потом Койф — да, его зовут Койф! — такой сказал, что возьмёт на себя ответственность и заплатит штраф за него. Только у него не было денег, поэтому он заплатит завтра. Но вы представляете? Вот за этого! — к тому времени, как Зонтик и Пасгард подошли, Жак как раз закончил торопливо рассказывать всю историю. — М-да, иногда Койф слишком уж добряк, — усмехнулся Полдрон и обратил на него внимание. — О, а вот и ты. И ты... — с презрением он глянул на Пасгарда. — Ну что, получил? Теперь нас преступниками не назовёшь? Нечего было нападать на Жака. А то нарываешься опять, я смотрю. — Полдрон, — осуждающе окликнул его Пикадиль. — Не начинай. Он уже получил по заслугам, незачем опять затевать драку, я же тебе уже говорил. Будь сдержаннее. — Пф... — Как вы... тут? — немного невнятно вопросил Зонтик. — Сегодняшнее выступление прошло уже лучше, — сдержанно ответил Пикадиль. — Хотя, конечно, больше людей по какой-то причине склоняется к тому, чтобы поддержать Полдрона. Не то чтобы я был против, но... — Эй, а чего ты ожидал? — Полдрон прервал его. — Что они сразу перестанут в существование Зонтика верить? Ещё чего! — Я это понимаю, но помни: мы ведь хотим, чтобы у людей был выбор. Мы пришли не затем, чтобы вместо трёхглазого четырёхрукого всемогущего образа Зонтика просто навязать... другой образ Зонтика. Это было бы несправедливо, не так ли? — Да ладно, ребят, — вмешался Жак, — всё равно у вас крутая программа! Хотя я её не видел и не слышал. Но я знаю, что там всё отлично! Ух, знаете, здорово снова всей командой собраться. Ну, почти всей. Где там Хундсгугель, никто не видел его? — Я не видел, — Пикадиль пожал плечами. — Хотя и не слышал, чтобы на него кто-то жаловался. Если бы он приставал к жителям с безумными теориями, наверное, об этом бы уже узнали. Хотя и не исключаю, что однажды он может показать себя с не самой лучшей стороны. — Эй, хорош занудствовать, — возмутился Полдрон. — Всё-то ты один такой правильный. Не ставь себя выше других. — Я вовсе не ставил себя выше других. Но никогда нельзя забывать об осторожности, вот и всё. Успокойся, Полдрон. Давай не будем сейчас вступать в ненужные споры. Хм... — наконец Пикадиль вновь взглянул на Зонтика и Пасгарда. — Значит, теперь ты следишь за ним, а не наоборот? Что собираетесь делать? — Да вот не знаю... Пасгард, тебе что-нибудь нужно? Я-то никуда не спешу, могу чем-нибудь заняться. А ты?.. — Мне ничего не нужно, — отрезал Пасгард. — Эх... — Зонтик тихо вздохнул. — Можем заняться чем-нибудь все вместе, если это поможет, — предложил Пикадиль. — Вместе с этим? Ещё чего! — отказался Полдрон. — Пусть даже не мечтает. Да и с чего это мы — честные люди — должны с преступником водиться? — он передразнил Пасгарда намеренно, чтобы поддеть. — Хи-хи-хи, это было забавно, Дрон! — посмеялся Жак. — Р-р-ргх... — сдавленно прорычал Пасгард. — Так, ну всё, достаточно, — прервал их Пикадиль. — Полдрон. Я же сказал, не надо. Так ты показываешь себя ничуть не лучше, чем Пасгард. Жак, не поддерживай его в этом. Если хотите, можем вместе пройтись по Зонтопии втроём и успокоиться. — Хе, ну как скажешь, — несмотря на то, что Полдрон согласился, в его голосе легко можно было уловить нотки недовольства. — Тогда пошли. Жак, не отставай, если что. — Конечно, конечно! — закивал он, и все трое пошли вперёд. — Кстати, Койф, давай как-нибудь ещё встретимся, и ты дашь мне свой автограф! — обернулся он напоследок, а потом ускорился и обогнал Пикадиля и Полдрона. Зонтик смотрел им вслед, но быстро перевёл взгляд обратно на Пасгарда. Тот всё ещё не был настроен на полноценный диалог. Вспоминая, как много он возмущался и ругал Пикадиля и Полдрона днём ранее, Зонтик убеждался в этом лишь больше. За весь долгий разговор сейчас он не сказал практически ничего. Такое поведение здорово контрастировало с его обычным. Но и исправить это было нельзя. По крайней мере, сейчас. Зонтику хотелось бы, чтобы Пасгард перестал чувствовать себя преступником и злиться из-за этого, но нападение отменить было невозможно. Жак пострадал, пусть и не слишком сильно. Патрульные Министра Защиты разозлились. Зонтик сделал всё, что мог, но и этого оказалось мало. Ещё раз он посмотрел на рабочее место Мантии. Никого. Может быть, стоило попросить Пасгарда помочь с её поисками... Нет, он бы наверняка не согласился, особенно сейчас. К тому же, Зонтик наверняка слишком много тревожился. Исключал самую очевидную мысль о том, что Мантия могла взять выходной. Однако он всё ещё вспоминал слова Полдрона, о попытке нарисовать Зонтика с двумя глазами. Но это всё ещё не имело смысла! Те, кто арестовал бы за такое, чёрные папахи, исчезли, а их бывший лидер буквально стоял рядом, расстроенный и раздражённый. Получалось, что всё в порядке. Зонтик решил отвлечься. Что бы там ни случилось с Мантией и случилось ли вообще, а Пасгард уж точно оставался в плохом настроении, и отчасти из-за бездействия Зонтика. Он осмотрелся по сторонам, а потом совсем слегка, ненавязчиво и осторожно, потянул Пасгарда за руку, чтобы привлечь его внимание без лишних слов, на которые он бы наверняка рассердился. И пусть даже сейчас он состроил ещё более недовольное выражение лица, он заставил себя посмотреть прямо на Зонтика, не отводя взгляд. Тот же успел растеряться. Не ожидал, что Пасгард обратит на него внимание настолько резко. — Эм... Так... Ох, прости за несобранность. Может, всё же займёмся чем-нибудь? Мне сказали за тобой присматривать всё-таки... — пробормотал он. — Ну и что ты предлагаешь? — отрешённо задал вопрос Пасгард. — Ну, хм... А давай последуем примеру моих друзей и прогуляемся по Зонтопии? — Зонтик предложил это, зная, что прогулка часто помогает отвлечься от негативных мыслей. К тому же, так он сам имел чуть больше шансов заметить на улице генератор. — Я думаю, это будет довольно весело. И много разговаривать не придётся, если не хочешь! — Прогуляемся, хм... Думаешь, я тоже твой друг, что ты можешь предлагать мне прогулки? — Нет, нет, я знаю, что я тебе не очень нравлюсь. Но ведь стоять на месте и расстраиваться намного хуже, ведь так? — Хмф... Выбора всё равно особо нет. Пошли. Наконец услышав согласие, Зонтик немного приободрился. Собственная идея теперь уже в полной мере показалась ему хорошей. Простая прогулка. Вероятно, без лишних разговоров, но и такая помогла бы отвлечься от всех мрачных событий, что успели произойти в этот день. Да и вдруг Зонтику в самом деле удалось бы заприметить генератор в одном из мрачных уголков? Тогда, он был уверен, все проблемы разрешатся. А если же и не все, то большинство из них. Он выйдет к народу уже как Зонтик, а не как обычный житель по имени Койф. Как Зонтик объяснит, что все крайности плохи: от безумного культа его личности до ненависти ко всем, кто видит в нём существо, способное творить чудеса. Но думать об этом слишком долго Зонтик не решился. Он сосредоточился на начавшейся прогулке. Осматривал здания, немного однообразные, но тем и красивые. Порой смотрел в небо, осознавая, что на улице начинает темнеть. Весь день он проводил на улице... Но ничего плохого в этом не было. Именно сейчас он в полной мере осознал, как ему нравится вот так бродить по Зонтопии, прогуливаться по небольшим улочкам, разглядывать архитектуру или смотреть на небо: настоящее, а не запечатлённое на картине, какой бы красивой она ни была. А компания хотя бы из одного человека, пусть и не настроенного на общение, как ни странно, прибавляла уверенности. И пусть Зонтик расстраивался, не замечая нигде генератор, он позволил себе расслабиться. Осматривался не только в надежде увидеть его, но и просто так, чтобы оценить собственную страну. А может, и подать пример Пасгарду. В какой-то мере это даже сработало: со временем и он попытался отвлечься от своего недовольства и тоже принялся рассматривать вечернюю Зонтопию. В отличие от Зонтика, он видел её такой уже много раз, то и дело патрулируя улицы. Или изредка бесцельно гуляя в одиночестве. Один. Компанию ему в этом обычно никто не составлял, а патрулирование с другими папахами всё же серьёзно отличалось от обычной прогулки. Пасгард чувствовал себя... странно. Он не мог сказать, что проникся атмосферой, как наверняка хотел бы Койф, но мысленно отмечал, что расслабился. Дневной спор с охранниками остался там же, в прошлом, а вместе с тем Пасгард наконец понял, что останется практически безнаказанным, ведь штраф за него оплатит другой человек. Нет, он вовсе не стал чувствовать себя виноватым — как и до этого, он считал, что поступил справедливо, схватив Жака — но некоторая неловкость, о которой он предпочёл умолчать, всё же осталась. Что ж, то был выбор Койфа. Пасгард не просил так выручать его. И всё же, желание вновь поблагодарить его, которое он тут же подавил, зажглось внутри на миг. Зонтик вскоре заметил, что он расслабился. Что-то говорить и вновь портить Пасгарду настроение он не стал, но невольно улыбнулся, заметив, что его идея с прогулкой сработала и отогнала неприятные мысли. Он также обратил внимание на то, как держит Пасгарда. Осторожно за руку, но в то же время — будто бы враждебно, удерживая скорее запястье, чем ладонь, как раньше делал он сам. Зонтик призадумался. Вряд ли бы Пасгарду понравилась идея держаться за руки в более привычном понимании этого слова... Стоило попробовать что-то более простое. Поэтому, набравшись смелости, Зонтик взял его под руку. Тот посмотрел на него с растерянным выражением лица, и он сконфуженно усмехнулся. Похоже, не сработало... Пасгард остался недоволен. Или же Зонтику только так показалось, потому что в следующий миг он скептично закатил глаза, но вырываться или грубить не стал. Наоборот, переключил внимание обратно на вечерние улицы Зонтопии. Зонтик облегчённо выдохнул — так тихо, что Пасгард даже не заметил, уже поглощённый видами. Они продолжили идти в тишине, в то время как небо всё темнело, и страну начинали неярко освещать свечи. С такой атмосферой Зонтик ещё не сталкивался. Когда он однажды вышел ночью, на улице гремела гроза, а ужасы, как голод и разруха, которые он допустил, скорее потрясали, чем расслабляли. Но вот теперь всё было спокойно. Жители уже почти не ходили по улицам, но те, кого Зонтик замечал, выглядели счастливыми. О таком он и мечтал: чтобы Зонтопия процветала, чтобы её жители улыбались. И чтобы никто не навязывал другим своё мнение, чтобы не сходил с ума, чтобы не занимался кражами, наивно решив, что так можно... Вновь Зонтик ощутил свою вину за то, что Зонтопия даже сейчас оставалась не настолько замечательной, как в его мечтах, но тут же отбросил эти мысли. Не сейчас, только не сейчас. Не портить тихую атмосферу вечерней улицы, с прохладным воздухом и лёгким ветерком. Так он рисковал испортить настроение и себе, и Пасгарду. Ну а здания на пути становились всё более высокими. Конечно, они не могли сравниться с возвышающимся над страной его собственным замком, но Зонтика, любящего простоту, лишённую ненужного пафоса, они привлекали даже больше. На некоторых из них прямо снаружи располагались лестницы, по которым любой мог подняться на крышу, не заходя при этом внутрь. А вид оттуда наверняка открывался потрясающий... Зонтик мечтательно вздохнул, чем всё-таки привлёк внимание Пасгарда. Тот посмотрел сначала на него, а затем на одно из ближайших зданий с большой лестницей, будто специально манящей пройти по ней. Он негромко усмехнулся и чуть подался вперёд. «Хочешь туда пойти, да? Пошли, не стой на месте», — фраза Пасгарда снова звучала немного язвительно, но Зонтик засомневался, что он вкладывал в неё именно такой смысл. Вместе они неторопливо поднялись по лестнице, все ещё держась друг за друга, но, как только они оказались на самом верху, Зонтик наконец отпустил Пасгарда. Они подошли ближе к краю — к счастью, там была перегородка, сделанная из такого же голубого камня, как и стены. На неё локтями опёрся Пасгард, а Зонтик просто неуверенно положил руки. Оба поглядели вдаль, и второй убедился, что вид на Зонтопию сверху и правда открывался отличный. Не такой масштабный, как с вершины его замка, но более чёткий, не закрываемый облаками. Пасгард выглядел более нейтральным. Улыбка, которую он показал, усмехнувшись недавно, спала, и он вернулся к тому недовольному состоянию, в которое погрузился после встречи с патрульными. Но Зонтику показалось, что подходящий момент для разговора наступил. Именно сейчас, когда никто больше не ругается, когда атмосфера ночной Зонтопии успокаивает, а обдувающий прохладный, но приятный ветерок расслабляет. Если бы они не поговорили сейчас, Зонтик бы навсегда утерял шанс хоть сколько-нибудь наладить их отношения. Пришла пора собраться. — Эм... Пасгард? — Зонтик позвал его куда более взволнованно, чем ожидал, но всё же привлёк внимание. — Знаешь, я... Хотел бы извиниться. — За что? — пробормотал Пасгард. — За... Всё, пожалуй. За то, что тебя вот так принизили патрульные. В смысле, ты ведь просто не хотел, чтобы Жак совершал кражу, а это не плохо. Мне стыдно, что это я ему неправильно всё объяснил, а из-за этого и он плохо поступил, и тебе попало. И вообще я тебя втягиваю непонятно во что... За это тоже прости, — Зонтик вздохнул. — О, и ещё за ту шутку глупую. Ну, про гипнотизёра. Я просто так ужасно чувствовал себя после ситуации с Арметом, я хоть как-то хотел развеселиться, а твои слова... И я... В общем, в итоге я только тебя разозлил. Извини. — Ладно, — тот ответил очень кратко. — Ох, эм... В-вот. Спасибо, что простил. Ты хороший. — Хм, — вместо того, чтобы поблагодарить за комплимент, Пасгард призадумался. — Знаешь, я наконец понял, в чём твоя проблема. — В смысле?.. — Никаким гипнозом ты действительно не обладаешь, я уже заметил. Ты просто очень любишь ко всем подлизываться. Льстить и впустую заваливать комплиментами, даже если они не имеют ничего общего с реальностью. Все у тебя хорошие, милые, добрые. Мерзость... — он посмотрел на Зонтика с осуждением. — Эм... Ну а ты... Не считаешь себя хорошим? — Зонтик сразу попытался смягчить разговор. — Хмф, ты же знаешь, что дело не в этом. Каким бы я ни был — откуда тебе это знать? Мы с тобой знакомы всего два дня. Как ты можешь знать, хороший я или нет? Очнись, ты не знаешь обо мне ничего. Поэтому твои комплименты — обычная лесть, которую ты используешь, чтобы все тебя слушались. Даже не представляю, что ты успел наговорить Алебарду, что он сразу всех отпустил, когда ты потребовал... — речь Пасгарда началась эмоционально и отдавала злостью, но закончилась скорее пусто. — Эх... Ну... А какой ты на самом деле? Расскажи, — скромно предложил Зонтик. — С чего это? — Ну, а разве ты не этого хочешь? — Вот ещё, буду я тебе вываливать личную информацию о себе. Кто знает, как ты её используешь! — Ну... Зная, какой ты и что тебе нравится, скажу действительно приятный для тебя комплимент. — Ну вот опять! Опять бесстыдно подлизываешься. Лишь бы склонить людей на свою сторону всякими нелепыми комплиментами. Что ж, знай: я не поведусь, как бы ты ни старался, — твёрдо предупредил Пасгард. — Что ж, как хочешь, наверное... Я так-то и не хотел как-то склонять тебя на свою сторону или что-то вроде... Просто пытался поладить. Я тебе совсем не нравлюсь? — Может быть. Особенно когда подлизываешься. Так что прекращай это делать. Производи на других хорошее впечатление как-нибудь по-другому, — он устремил взгляд на окончательно потемневшее небо. — Хм, интересно, сколько сейчас времени... Не удивлюсь, если разгуливаю тут с тобой до ночи. — Ох, до ночи?.. — тут вдруг Зонтик осознал, что если будет пропадать допоздна, запереживать может даже Алебард. — О нет, мне, наверное, надо идти! Но завтра я точно выплачу всю нужную сумму, вот там, возле статуи! А ты... Придёшь туда? — Придётся. А то вдруг подставишь меня, если я не явлюсь. Или ещё что, — Пасгард оторвался от перегородки и двинулся к лестнице, чтобы спуститься. Напоследок он обернулся. — Но знаешь, прогулка была неплохая. Прежде, чем Зонтик успел что-либо ответить, он стремительно спустился, а вскоре и затерялся в темноте. Всё же свечи давали недостаточно хорошее освещение. Зонтик же не мог сдержать улыбки. Да, дружба с Пасгардом оказалась более трудным делом, чем он представлял... Его новым друзьям нравились и комплименты, и его добрый характер, и поддержка. Пасгард же всё это не одобрял и считал пустой лестью, неискренностью. Но прогулка ему понравилась. Он принял извинения! А когда подобное шло со стороны столь упрямого человека, это много значило... Зонтик спустился и побежал к замку. С Пасгардом он уже не пересёкся, а ориентироваться в тёмной Зонтопии было куда сложнее. Но он справился и уже скоро оказался внутри. Всё ещё без генератора, зато с мрачными мыслями в голове. Но их перевешивал только что произошедший момент. И Зонтик был готов попробовать снова. Выйти на следующий день и продолжить поиски. А заодно вернуть в Зонтопию гармонию. Да, не все соглашались с ним после пары добрых речей. Но это лишь значило, что нужно стараться дальше. Уверенность Зонтика всё ещё не была такой же сильной, как во время бунта, но даже так он чувствовал себя гораздо лучше. Так было, пока в одном из коридоров на пути к комнате он не наткнулся на Алебарда... — О, эм, привет... — только это Зонтик и смог из себя выдавить. — Здравствуйте. Господин, вы знаете, который час? — поинтересовался Алебард с лёгким удивлением. — Да, да, признаю, я как-то задержался сегодня. Видимо, вот, так на меня этот бунт в тюрьме повлиял, — Зонтик нервно усмехнулся, но вдруг почувствовал, что его фраза звучит будто бы язвительно. — Ладно, прости. Я пойду, вот, посплю... Как раз устал после тяжёлого дня. — Вы выглядите довольно бодрым, — подметил Алебард. — Да это только кажется... — Совсем не хотите сейчас поговорить? Вы ведь помните о том, что мы собирались это сделать? — Ну, ты что, уже поздно ведь... Я пойду в комнату, прости, — с этими словами Зонтик пробежал мимо него и направился к комнате. Алебард на миг вытянул руку, словно собирался схватить его, но вовремя сдержался. Какой толк удерживать его рядом насильно? Подобные резкие действия лишь ухудшили бы их положение. Алебард сжал руки в кулаки и чуть было не ударил одним из них по стене. Затем — глубоко вздохнул. Не стоило растрачивать силы на пустой гнев. Если господин до сих пор не желал разговаривать и осознавать всю ситуацию, то были его проблемы. Алебард же не видел смысла постоянно всё ему объяснять. Пусть Зонтик и думал, что вырос, всё равно позволял детским обидам брать над собой верх. Вот он и продолжал думать, что Алебард желает ему только зла. Не задумываясь, что на самом деле тот хотел уберечь его...