***
— ... вот как, значит, — сидя на кровати, произнёс Пасгард, раздумывая. — Даже не думал, что Полдрон вывалит столько информации, учитывая то, что раньше он был таким же сектантом. — Он попросил меня не говорить обо всём этом, но у меня не то чтобы есть выбор... — вздохнул Зонтик. — Хотя и неловко осознавать, что я его обманул. Он думает, что об этом правда никто не узнает, а в итоге... Ну, что есть, то есть, наверное. После того, как Зонтик рассказал о том, что имеет достаточно информации, он принялся докладывать её. Он упомянул всё: про Полдрона, про его разговоры с Щитом, про отношение самого Щита к нему и Пикадилю, про вероятное нахождение его укрытия. В его словах было намного больше пользы, чем в том, что удалось найти Пасгарду. Потому что он не нашёл ничего... До этого момента Алебард знал про Щита не больше, чем Пасгард, но теперь сам он выяснил много нового. И пусть отсутствие толковой информации об укрытии сектантов огорчало, теперь он в какой-то мере знал, чего ожидать. И знал, что Койфа, вероятно, придётся защищать именно от сумасшедшего лидера Искателей Правды... — Хотя меня всё ещё удивляют слова про этих... иностранцев. В смысле, ты не видел никого такого? Может быть, подобные попадали в тюрьму? — продолжал Зонтик. — Не отрицаю, что такое могло быть... — Пасгард постарался что-нибудь вспомнить. — Хотя не уверен, воспринимались они вообще как кто-то не из Зонтопии или нет... У зонтопийцев ведь иногда тоже бывают фиолетовые волосы. Это нечастое явление, но приписывать обычных жителей к так называемым иностранцам — это буквально паранойя, — хмыкнул он. — Может быть... — Зонтик особенно беспокоился на этот счёт, зная, что иностранцы всё же могут быть подосланы в его страну Пиком. Однако до следующего съезда об этом можно было не думать. — В любом случае, вот как-то так. Щит не любит меня и Пикадиля, скрывается скорее всего где-то на окраине и вообще ведёт себя довольно странно... — Больше всего разочаровывает, что мы так и не выяснили, где он сейчас прячется. Но раз уж так... Похоже, придётся обыскивать всю Зонтопию. Но если уж начинать с окраин... Наверное, пойдём по кругу от его прошлого укрытия. Будем держаться ближе к стене, которой окружена страна. Может быть, там, среди старых заброшенных районов, в одном из зданий найдём его. Или хотя бы его сообщников, — объяснил ситуацию Пасгард. — Хотя я и не уверен... Ты действительно хочешь заниматься этим со мной? Просто для того, чтобы оказать Щиту психологическую помощь? Какая-то слишком мелкая причина подвергать себя опасности. — Я всё же считаю, что это довольно важно, — заверил его Зонтик. — Не волнуйся, я уверен, со мной ничего не случится, — улыбнулся он. — Я... не волнуюсь, — тут же заявил Пасгард, но не знал даже, действительно ли ему всё равно и он просто хочет выполнить указание Алебарда о защите Койфа или он отрицал свои настоящие эмоции. — Но наверняка если бы с тобой что-то случилось, обвинили бы меня, а мне это не нужно, — сдавленно пробормотал он. — Ну что же ты... — Зонтик придвинулся и попытался обнять его, но Пасгард тут же отодвинулся обратно. — Я же говорил, что мне не нужны объятия. Это распространяется на все разы, а не только на тот... — с лёгкой неуверенностью произнёс он, поглядывая на оголённые руки Койфа. — Ох, прости, стоило догадаться. Я какой-то странный в последнее время, наверное... В смысле, я пытаюсь тебя подбодрить, но постоянно не получается. Если я выражаюсь слишком странно, скажи, хорошо? — попросил тот. — Не хочется тебя расстраивать, особенно после того, как ты столько мне помог. — В любом случае, — Пасгард немедленно перевёл тему разговора, пока между ними не начался ещё один чувственный диалог, — приступаем к поискам Щита сейчас или ждём до завтра? Ещё утро, вряд ли мы что-то потеряли. — Да, мы можем начать сегодня! — согласился Зонтик. — Что ж, тогда... Подождёшь, пока я приведу себя в порядок? — вместо того, чтобы прямо сказать о предстоящем деле, Пасгард почему-то спросил. — О, эм... Конечно. Ты мог и не спрашивать! — успокоил его Зонтик. — В смысле, было бы странно, если бы я отказался... Пасгард поколебался. В самом деле, и зачем он задавал вопрос?.. Ещё недавно он конкретно сообщал о том, что должен подготовиться к выходу из дома. Теперь же — вдруг спрашивал, не может ли Койф немного подождать. Всё больше ему казалось, что на него нашло что-то странное, но до сих пор он не в силах был отыскать причину. Разговор с Алебардом, его предположение о желании порадовать Койфа, приказ присматривать за ним или собственные страхи, которые лишь сильнее сподвигали его к абсурдным взаимодействиям с бывшим преступником? Пасгард покачал головой, прихватил свою повседневную одежду и удалился в ванную.***
Щит продолжал наблюдать за Пикадилем. Когда он удалился в другую комнату — кабинет — это дело стало куда более проблематичным, так как остальные окна дома выходили на далеко не пустую улицу. Частенько по ней проходили люди, способные заметить Щита. Пусть он и прятался под плащом, любой здравомыслящий человек поспешил бы сообщить Пикадилю, что возле его дома околачивается подозрительная личность. Из-за этого Щиту приходилось держаться поодаль от улицы и терять вероятного сообщника Алебарда из виду, только прислушиваясь к тому, что он говорит, когда это было возможно и стены не слишком заглушали и без того тихий голос. Он привык улавливать любые едва различимые звуки, тихие шорохи, ведь каждый из них мог помочь в расследовании, навести на важную мысль. Так и сейчас: за каменными стенами не было слышно почти ничего. Но когда Щит улавливал шорох бумаги или же подозрительные слова Пикадиля, он запоминал всё, каждую деталь, словно о происходящем ему докладывали прямо, в лицо, ничего не скрывая. Он почти не двигался и абсолютно бесшумно дышал. Делал всё ради выполнения миссии, если расположение окон в доме так сильно подводило его. Но кое в чём Щиту и повезло. Кабинет, в котором Пикадиль находился, был расположен недалеко от спальни. Он мог расслышать хоть что-то, не выдавая себя прохожим. «Значит, так... — уловил Щит его голос. — Если всё же отталкиваться от того, что выступать я буду один... Думаю, всё становится предельно очевидно. Моя позиция будет включать в себя возможность для каждого думать так, как им захочется. И наконец Полдрон ничего не очернит своей радикальностью и не потребует от людей против их воли верить в Зонтика...» — Пикадиль будто бы разговаривал с самим собой, но на деле записывал все идеи на бумагу, чтобы ничего не забыть и всегда иметь при себе планы, не испорченные неуместными замечаниями Полдрона и его приказами убеждать людей в существовании двуглазого Зонтика. Щит напрягся и чуть крепче сжал генератор в руке. Он не знал почти ничего о раздоре Пикадиля и Полдрона, а оттого предположил, что тот вознамерился просто использовать его, а потом бросить, когда он перестанет приносить пользу. Проигнорировать его идеи и не включать в так называемую политическую программу, потому что они «очерняют» её. Щит не был уверен, что расслышал всё правильно, но слова Пикадиля в любом случае вызывали массу подозрения и заставляли его беспокоиться за друга, которого сообщник Алебарда рисковал использовать для достижения своей цели, а потом убрать. Щит бы легко избавился от него первым, но предпочёл потерпеть на тот случай, если ситуация прояснится. «Конечно, очень тревожит пропажа Жака... Хм. Если бы он был здесь, присоединился бы ко мне или к нему? А Койф? Из-за конфликта я так и не попросил его стать частью программы... И вот на чью сторону он встанет? Мою или Полдрона с его безумными теориями? Хотя он скорее всего всё равно вернётся к этому Щиту... А Койф, конечно, не захочет становиться частью секты безумцев», — Пикадиль продолжал рассуждать вслух, и теперь его слова особенно насторожили Щита. Они противоречили всему, что он успел подумать об «иностранце мрачного вида». Только что сам Пикадиль открыто признал, что у них с Полдроном произошёл конфликт, в ходе которого они разошлись! Это означало только одно: Щит может вернуть старого союзника. В очередной раз он чуть было не ринулся к дому Полдрона, но вновь вовремя сдержал себя. Слова Пикадиля всегда могли оказаться подставой. К тому же, Щит по-прежнему не исключал возможности, что услышал некоторые фразы неправильно и слишком себя обнадёжил. Он очень старался уловить всё, каждое слово, но паранойя никогда не позволяла расслабиться и полностью в чём-либо удостовериться. Ко всему он относился настороженно, сколько бы ни хотел верить в лучший для себя исход и вероятное возвращение друга к Искателям Правды. Нужно было потерпеть. Полностью убедиться в том, что он не ошибся... «На самом деле поискать Койфа было бы весьма кстати... Пожалуй, этим заняться и стоит. Да и если я опережу Полдрона с его параноидальными идеями, Койф может послушать именно меня. Он понимающий человек, он не должен вестись на странные уловки Полдрона, приправленные грубой силой. Как и я, он не сторонник насилия и радикализма. Всё должно получиться. И всё же, жаль, что я так и не узнал, где он живёт...» — проговаривал он, заставляя Щита размышлять всё больше. Для сообщника Алебарда, которым, вероятно, Койф также являлся, он звучал слишком... неуверенно. Щит был твёрдо убеждён в их связи после слов Мантии, но Пикадиль, похоже, не знал Койфа настолько хорошо... Пока Пикадиль не покинул дом, Щит постарался подумать о вариантах. Возможно, он зря наговаривал на Койфа, и тот не был связан с Алебардом, его сообщниками и подозрительными иностранцами, а теперь они желали ввязать его в свои жуткие деяния. С другой стороны, так же он мог ошибиться и насчёт самого Пикадиля. Вспоминая картину Мантии, на которой тот выглядел далеко не так чужеродно, как Щиту подумалось изначально, он предположил, что этот человек может являться и обычным жителем. Очень странным. Возможно, сумасшедшим, раз смел заявлять, что Зонтика не существует. Но не жителем загадочной другой страны под правлением хана. Щит покачал головой. Иностранец или нет, а доверять Пикадилю всё равно было опасно. Своим мировоззрением он рисковал погубить множество зонтопийцев, искренне верящих в существование Зонтика. Не совсем правильного, искажённого Алебардом, но всё же Зонтика. Если он всё ещё жил, он точно любил своих подданных — просто не имел возможности показать этого, запуганный коварным тираном. Однажды Щит освободит его... А люди даже не поверят, что рядом с ним именно Зонтик, уверенные, что его и вовсе не существует! Вот почему Пикадиль представлял такую огромную опасность, работал он на Алебарда или нет. Однако что же до Койфа? По словам Мантии именно он мог держать при себе могущественный артефакт, пока его не отыскал Щит. Да и с Алебардом он был связан совершенно точно. Разговаривал с ним, освобождал людей из тюрьмы, отдавая ему указы... Щит не переставал предполагать, что вызволение могло быть подстроенным. Алебард подослал в тюрьму одного из своих людей, видя, как противится народ, и выпустил всех будто бы по приказу обычного человека чуть ли не сразу после того, как он вообще туда попал. Щит, вероятно, переборщил, обвиняя Пикадиля без толковых доказательств, но о свершениях Койфа знали все. Алебард, Мантия, Полдрон — кто угодно. Пикадиль покинул дом, и Щит вновь сосредоточился на нём. Если уж он намеревался отыскать на улицах Зонтопии Койфа, самому Щиту это было на руку. Увидит его — сделает выводы. Но Пикадиль наконец стал казаться не столь значительной угрозой. Всё ещё значимой из-за своего мировоззрения, но не такой, как сам Алебард и те, через кого он транслировал свои неверные мысли о Зонтике. Койф, бывшие чёрные папахи, среди которых до сих пор явно выделялся Пасгард, или, например, Армет, обезумевший от поклонения Великому Зонтику. Щит знал о нём мало, но чувствовал ложь в ситуации с его «исцелением»... Сам же Армет... в последнее время чувствовал себя немного лучше, чем раньше. В тот день, когда он сорвался на Алебарда и учинил скандал, Мориону стало ужасно стыдно за него. И вместе с тем он глубоко жалел Армета... А их будущий диалог помог ему осознать, насколько неправильно он себя повёл. Теперь он изо всех сил старался вести себя спокойнее. Морион улыбался ему, поддерживал, хвалил работы из глины и всегда поощрял веру в Великого Зонтика. Он не подозревал, что Армету до сих пор, спустя всё это время, совсем не хотелось извиниться перед Алебардом за крики и признавать свою неправоту после того, как тот заимел достаточную дерзость заявить, что сам Зонтик относится к нему хуже, чем раньше. Это было немыслимо. Армет не мог простить такое. И иногда ему казалось, что он сам — единственный человек, способный по-настоящему любить и уважать Зонтика. За его доброту, сострадание, за сотворённое им чудо. Никто больше не понимал Армета. Никто не проживал каждый день во мгле, только представляя, каков мир вокруг на самом деле. И никто однажды не просыпался исцелённым от слепоты. Не бежал к храму, переполненный радостью, плачущий от счастья. Армет был таким единственным и порой, как бы иронично это ни звучало, не видел никакой поддержки со стороны остальных зонтопийцев. Кто-то утерял веру в Зонтика, пытаясь похвастаться своим инакомыслием. Кто-то смел утверждать, что Зонтик погиб. А кто-то верил, но называл Армета сумасшедшим из-за его проявления любви к правителю. Да что они вообще понимали!.. Морион учил его, что Зонтик не одобрил бы насилие и злобу, но даже сейчас Армет порой мысленно просил его, чтобы покарал всех тех, кто сомневается, не верит и оскорбляет. Этого они были достойны вместо чудес, вместо спасения от жизни во тьме. Алебард — тоже. Если милосердный правитель разочаровался в нём, значит, он должен был получить наказание. Так думал Армет, но не рассказывал об этом Мориону и вёл себя спокойнее. Морион... Пожалуй, он был единственным, кто ещё понимал Армета. Поддерживал его и не отрицал могущества Зонтика. Благодарил его за исцеление слепого. Искренне верил в его силу и не считал, что с Арметом случилось что-то плохое, как заявляли те глупые создания, которые верили в него недостаточно, ничего не получили и завидовали. Великий Зонтик не ценил зависть. Конечно же, он не дарил чудес этим людям. А вот Морион... Армету казалось, что он заслуживает, чтобы Зонтик обратил на него внимание. Ведь не могло быть такого, что он соврал и на самом деле так же сомневался в правильности исцеления... Армет украшал одну из стен храма новыми глиняными цветами, когда Морион подошёл к нему, чтобы оценить работу. Утренняя служба недавно закончилась, и теперь у них было время поговорить, если только захочется. Армет радостно улыбался, как и всегда в последнее время, а Морион сохранял нейтральное выражение лица. Он всё ещё боялся. Боялся однажды проболтаться, что тоже засомневался. Что он опечален страшным изменением Армета и его вероятным безумием, которое допустил Зонтик, подарив ему зрение. Чудо не должно было забирать столько взамен... Разрушать личность некогда доброго человека и превращать её... в это. — Экзарх Морион, всё хорошо? — полюбопытствовал Армет, заметив на его лице лёгкое волнение. — Всё в порядке, Армет, — сдержанно ответил Морион. — Я просто наблюдаю за твоей работой. Рад, что тебе до сих пор интересно украшать этот храм, даже когда ты многое можешь получить за счёт своей известности среди народа. — О, я ни за что не брошу работу в этом храме! — с улыбкой заявил Армет. — Мне нравится быть здесь. Выражать любовь к Зонтику, петь ему молитву вместе со всеми. А также видеть вас. Ведь видеть... Это просто замечательно! — и даже сейчас он не мог не думать о своём зрении. — Безусловно, это так, — согласился Морион, чтобы не разгневать его. — Но помни, что в жизни полно радостей. Важно обращать внимание на многое. Подарок Зонтика очень ценен. Но пожалуйста, не забывай из-за него о... повседневных чудесах, хорошо? — добродушно попросил он. — Конечно! — воскликнул Армет, излишне громко, но Морион это проигнорировал. — Я просто... Столько времени прошло, а я всё ещё восхищаюсь тем, что Зонтик для меня сделал. Наверное, это трудно понять, если не испытывал такого же... Но проживать каждый день во тьме, а потом проснуться и увидеть мир — это... Это больше, чем любая повседневная радость. Поэтому я не могу не думать об этом... — Я всё понимаю. Не беспокойся, всё хорошо, — тот кивнул: то ли Армету, то ли самому себе. — Возможно, другие действительно не смогут в полной мере понять этого чуда, пока не получат похожий знак... — Я думаю, вы этого заслуживаете за всё, что вы делаете, — искренне проговорил Армет. — Вы так любите Зонтика, верите в его чудо и то, что мне благодаря нему только лучше, хотя остальные всё больше сомневаются... Вы честны, не обманываете. Такими и должны быть подданные Зонтика. Поэтому я уверен, что однажды он что-нибудь подарит и вам. Вот что бы вы хотели? — поинтересовался он. — Пожалуй, сейчас у меня есть всё, что мне нужно. Но уверен, если что-то случится, Великий Зонтик поможет мне, — Морион соврал... Разумеется, у него было желание. Желание, чтобы прежний Армет вернулся. Не говорил о Зонтике каждую минуту своей жизни. Радовался окружающему миру, который так хотел увидеть, а не только восхищался одним и тем же образом. Но разве же мог Морион попросить Зонтика о том, чтобы он заставил Армета о нём не думать? За такие просьбы он рисковал лишиться всего. Уважения, работы, хороших отношений с самим Арметом, который до последнего видел в нём единственного согласного с его мнением человека... Но что, если бы рано или поздно правда открылась ему? Морион серьёзно рисковал, скрывая от Армета свои истинные мысли. Днями он продолжал делать вид, что всё в порядке. Что чудо Зонтика — то, что было необходимым. Что Армет поступал правильно, а другие несправедливо судили их бога. Но насколько глубоко он бы разочаровался в Морионе, узнав правду? Вспылил бы? Раскричался? Прибегнул бы к насилию? Он не хотел проверять, но и боялся, что не сможет лгать бесконечно. Рано или поздно эмоции вырвутся наружу... Если только Армет всё не осознает сам. Однако он не переставал говорить о Зонтике и его чуде, а значит, нисколько не менялся. Морион тихо вздохнул. Возможно, однажды ситуация изменится...***
Зонтик и Пасгард брели по окраине Зонтопии. Второй быстро собрался, но выглядел всё ещё аккуратно. Первый же успел переодеться обратно в старый плащ и, конечно же, не забыл вернуть ему майку. Теперь же оба расхаживали по пустому заброшенному району с абсолютно безжизненным видом. Далеко не все улицы у самой стены выглядели именно так, но многие из них зонтопийцы в итоге оставили, и теперь они считались идеальным пристанищем для сумасшедших преступников, подобных Щиту. Если уж Полдрон заявил, что этот безумный главарь секты может быть здесь, Пасгард был готов схватить его, а Зонтик — проверить, носит ли он с собой генератор. Без такой могущественной вещи он всё ещё чувствовал себя бесполезным. И беззащитным. Всё то время, что генератор отсутствовал, Зонтик будто бы постоянно терпел неудачи. Подводил друзей. Мямлил, если кому-то требовалась помощь. Узнавал, что кто-то из его близких пропал. А ведь будь у него генератор, он не пожалел бы энергии для телепортации к ним. Просто чтобы узнать, куда они исчезли, и помочь им, если это ещё возможно. Мантия, Жак... Зонтик бы обязательно спас их, обладай он генератором. Теперь же он не мог ничего. И даже сейчас больше полагался на Пасгарда, чем на собственные силы. Ну а Пасгард... До сих пор чувствовал себя довольно странно. Он всеми силами старался не отвлекаться от главной миссии. Тщательно осматривал каждое заброшенное здание: возможно, даже более тщательно, чем делал бы это, будучи в нормальном состоянии. Раз за разом мысленно утверждал, что всё в порядке и что он справляется превосходно, не позволяя Койфу себя отвлечь. Но всё равно не переставал думать о... необычных моментах, связывающих Пасгарда с ним. От просьбы Алебарда до реакции на открытые руки. Сначала он загляделся на миг. Потом, когда Койф пытался обнять его, посмотрел снова... Почему?! Не могло ведь такого случиться, что ему понравился вид. Это бы означало, что он привязался к преступнику и больше не рассматривал его, как грязного оборванца, каким называл Койфа сначала. Если Пасгард и смягчился к нему, то совсем не так сильно, чтобы восхвалять. Он перестал его ненавидеть — не более. Его слова не впечатляли. Эмоции не пробуждали ответных у Пасгарда. Прикосновения не вызывали никакой реакции. Что бы ни случилось, он только надумывал самое страшное. Перенял у Койфа его нелепую трусость, тревогу по любому мелкому поводу! Полный позор для него, как для бывшего главы полиции... — Пасгард, как ты? — поинтересовался наконец Зонтик, заметив его обеспокоенный вид. — Ты переживаешь, что у нас не получается найти Щита? Если да, то всё в порядке. Мы с самого начала знали, что найти его в первом попавшемся здании не удастся... — Я... в порядке, — тут же ответил Пасгард, среагировав при этом довольно медленно. — Но в таком деле нельзя расслабляться. Ты понимаешь, я надеюсь. — Да, конечно, — Зонтик кивнул. — И я тоже очень стараюсь искать подсказки. Не только в зданиях, но и здесь. Ну, знаешь, вдруг на земле наткнёмся на следы или вроде того... Они точно приведут нас к Щиту или кому-то, кто тоже состоит в его... секте. — Верно. Хотя... Непохоже, что тут что-то есть, — огорчённо подметил Пасгард и приложил руку ко лбу. — Не верится, что потратить на его поиски придётся столько времени... — Мы справимся! — воскликнул Зонтик, чтобы ободрить его. — Ух... Лучше будь потише. Если сектанты и здесь, от громких голосов они точно скроются. Лучше никак не привлекать к себе внимание. Вообще, — предупредил Пасгард. — Не шумим, делаем вид, что просто тут проходим... Ничего особенного. — И правда... — пробормотал Зонтик полушёпотом. Затем он прикрыл голову ранее снятым капюшоном. — Вот так-то меня точно никто не заметит, — тихонько усмехнулся он, пытаясь пошутить. Пасгард прикрыл лицо рукой, чтобы спрятать внезапную улыбку, появление которой он не проконтролировал, услышав шутку Койфа. Он сам не знал, почему она заставила его улыбнуться. Не рассмешила, но точно привела в хорошее настроение, в котором последнее время Пасгард пребывал крайне редко из-за навалившихся на него проблем. Неоднозначные указания Алебарда, поиски преступников, тот штраф от патрульных, травма ноги: что-то из этого вызывало страх, что-то — недовольство и раздражение. А Койфу каким-то образом удалось порадовать его — и чем? Глупой шуточкой! На Пасгарда определённо нашло нечто странное, но он всё ещё улыбался. — Хм?.. — растерянный, Зонтик аккуратно взял его за руку и убрал её от лица до того, как Пасгард перестал улыбаться. — Ох!.. — вдруг он удивлённо вздохнул. — Э? — тут же Пасгард убрал улыбку. — Что ты так удивляешься? Что странного в том, что я реагирую на твою же шутку? — Прости, я просто... Я не ожидал, что ты улыбнёшься при мне именно так. В смысле... Как бы это объяснить... Обычно при мне ты улыбался как-то самоуверенно, что ли. А тут вдруг так по-доброму, из-за моей странной шутки, и... Ох, мне очень хочется сказать кое-что хорошее, но не знаю, будет ли это уместно, — торопливо объяснился Зонтик. — Ладно. Давай поступим так. Ты будешь говорить хорошее, когда захочешь. Но если мне это покажется неуместным, я тебя отчитаю. Но нам не придётся разбираться, будет комплимент уместен или нет, ещё за несколько минут до того, как ты вообще его скажешь, — предложил Пасгард, смотря при этом вниз. — Уверен, что это хорошая идея? — скромно уточнил Зонтик. — Да, — пробурчал Пасгард. — Что ты там хотел сказать? — Я... хотел сказать, что у тебя прелестная улыбка. Не бойся улыбаться так почаще! — добродушно попросил он. — Это!.. — Пасгарду пришлось приложить немало усилий, чтобы не потерять самообладание. — Это... действительно было неуместно. И вообще, мы на миссии. Давай вернёмся к ней! Резко он обернулся и быстрым шагом направился вперёд. Зонтик промолчал. Наверное, этот комплимент и правда был слишком уж приятным для дружеского. Да и вряд ли Пасгард начал считать их друзьями... Хотя его реакция оказалась несколько более эмоциональной, чем Зонтик рассчитывал. Он печально вздохнул. Уже некоторое время Пасгард был для него другом. На удивление более близким, чем бывшие заключённые, Мантия или Армет. Не раз Зонтик отмечал это и постоянно поражался тому, как сложились обстоятельства. Ведь совсем недавно, будучи заключённым, он никак не мог представить, что однажды столько времени проведёт с кем-то из нанятых Алебардом отрядов. Особенно с их главой, пусть теперь и бывшим. Время шло, Пасгард тщательно перепроверял каждый закоулок, а Зонтик не переставал думать об этом. Только через некоторое время он понял, что совсем не сосредоточен на задании из-за своих размышлений. Пасгард старался изо всех сил, осматривал быстро, но внимательно, и даже отставил все разговоры, а он бесконечно думал об одном и том же, упуская, вероятно, важнейшие детали. Зонтик задумал найти Щита, но не прикладывал никаких усилий для этого, свалив всю работу на другого человека. Не было ничего удивительного в том, что Пасгард обиделся и больше не желал разговаривать. Он взял себя в руки. Но по иронии Щита в укрытии не было. Он продолжал наблюдать за Пикадилем из тёмных переулков, с каждым мгновением всё больше убеждаясь, что тратит время... Всё, что он делал — это бродил по улицам, разыскивая Койфа и спрашивая у проходящих мимо жителей, не сталкивался ли с ним кто-нибудь из них, на что всегда получал отрицательный ответ. Так Щит почерпнул больше информации про самого Койфа, нежели Пикадиля. Подозрительный спаситель явно умел скрываться... Каким-то образом никто его не видел и не знал, где он живёт. Мантия быстро отыскала дом Пикадиля благодаря подобным подсказкам. А вот Койф точно не торопился признаваться, в каком районе поселился... Щит хмурился. Пикадиль совершенно ничем не выделялся среди зонтопийцев, кроме постыдного мировоззрения. Кожа бледная, но не такая странная, как у мрачных иностранцев. Глаза не жёлтые, а обычные, человеческие. Да и лёгкий фиолетовый оттенок в волосах совсем не походил на тёмно-фиолетовые волосы тех странных созданий. Всё как на картине Мантии, только живее. Щит очевидно ошибся и потратил кучу времени на него, когда мог сосредоточиться на главной цели! Он ударил по ближайшей стене кулаком и глубоко вздохнул. Как бы там ни было, а что-то у него всё равно получилось. Он не позволил Полдрону проникнуться мнением Пикадиля. Получил дополнительную информацию про Койфа. Сблизился с Мантией и стал больше доверять ей! Сплошные плюсы... Однако дальнейшая слежка была бессмысленна. Щит узнал всё самое необходимое. Как и то, что теперь Полдрон точно захочет вернуться к Искателям... Перед тем, как отправиться в укрытие, Щит добрался до его дома. Увы, там его ждало разочарование. Тот отсутствовал: просто отошёл или сам разыскивал его повсюду, чтобы заявить о готовности вернуться. Им не повезло разминуться... Если бы Щит не чувствовал себя уставшим после очередной почти бессонной ночи, он бы задержался ещё. А потом и выждал возле дома Полдрона снова, чтобы с самого утра пригласить его назад. Но в запасе всегда имелся следующий день. Или любой другой! С этой мыслью Щит направился к укрытию. Уже внутри он заметил Мантию: скучающую и уставшую. Она явно ничем не занималась весь день. После того злосчастного случая с уничтожением картины ей не хотелось и рисовать. Щит улыбнулся ей: настолько дружелюбно, насколько то было для него возможно. Он хотел порадовать её. Сказать, как она помогла в общей миссии и сколько раз оказывалась права. Порой там, где сам Щит ошибался. Она ничего не говорила, но поднялась с матраца, на котором сидела всё это время, и подошла поближе, по его лицу заметив, что он хочет поделиться новостями. — Итак... Как там Пикадиль? Ты следил за ним не так долго, как я предполагала. Сейчас, кажется, ещё только начало вечера. Разве ты не планировал следить весь день? — удивлялась она. — Я понял, что ошибался насчёт него. Он не тот самый мрачный иностранец. Извини, что не поверил тебе, — Щит искренне попросил прощения. — Конечно, он всё ещё представляет угрозу из-за своего мнения о том, что Зонтика не существует, но если он никак не связан с Алебардом, это не так серьёзно. Плюс, из его бормотания я получил и некоторую информацию насчёт того самого Койфа. Из этого мне и стало ясно, что Пикадиль вряд ли сотрудничает с Алебардом. А вот Койф... Они определённо точно связаны. Он станет нашей следующей целью, — грозно заявил он. — Но вот что интересно. Пикадиль искал его, спрашивал у жителей, где он живёт, а никто не ответил. Всеобщий спаситель подозрительно хорошо прячется. Если он ничего не скрывает, ему незачем это делать. Ну же. Дом Пикадиля по подсказкам других ты нашла быстро. Не так ли? — Ну... Да, это так, — согласилась Мантия. — Но я никогда не думала о том, что не знаю, где живёт Койф. И что об этом не знает вообще никто. Но... Значит ли это, что теперь ты позволишь мне искать его? — На самом деле с этим мы немного повременим. У меня есть ещё одно дело. Из слов Пикадиля я узнал, что они с Полдроном разошлись. Он больше не собирается принимать участие в той позорной политической программе! Я хотел позвать его обратно к Искателям сегодня же, но его не было дома... И если бы не усталость, я бы обязательно дождался его. Но лучше будет отправиться к его дому завтра и подкараулить его там, — с радостной улыбкой разъяснял Щит. — И знаешь, я думаю, многое из этого у меня бы не получилось без тебя. Ты столько рассказывала. Про Пикадиля, про Койфа, про всё, что тебе известно. Потрудилась нарисовать ту картину. И мне всё ещё очень жаль, что я сжёг её. Этот поступок был необдуманным. Но без тебя я бы правда не справился. Скорее всего запутался бы в собственных теориях, не смог посмотреть на ситуацию со стороны... И ничего бы не добился. Поэтому... Спасибо тебе! Дальше произошло то, чего она не ожидала никак. Щит... обнял её. Аккуратно, особенно при своей постоянной напряжённости, совсем не грубо, так, словно наконец начал искренне ей доверять. Или же оно действительно было так?.. Появился ли у Мантии наконец шанс покинуть это место и связаться с Койфом? Она не смела упускать его! Если она попросит сейчас — Щит может согласиться. Плевать, передумает он потом или нет. Но она придумает, что делать, как только окажется среди людей, зная при этом, что он больше не наблюдает за каждым её действием. Однако пока Щит не отпускал её... Его объятия были... неприятными. Сколько бы искренних чувств Щит в них ни вложил, Мантия не испытывала ни единой позитивной эмоции. Она всё ещё боялась. Обнять в ответ пришлось только для виду, чтобы он ничего не заподозрил и точно поверил в её готовность быть преданной союзницей. Щит похлопал её по спине, и она сконфуженно улыбнулась, чего он, впрочем, не заметил. Затем, спустя несколько мгновений, он всё же отпустил Мантию, и она убрала кривую улыбку с лица, чтобы не вызвать у него подозрений в самый неподходящий момент. Ещё чуть-чуть — и она окажется на свободе... Нужно будет лишь прозвучать достаточно убедительно. — Ну что ты, Щит, не за что. Я... всегда рада помочь, — заверила она его. — Хм. Раз теперь ты так мне доверяешь, получается, ты отпускаешь меня домой? — Н-нет! — тут же выпалил Щит дрогнувшим голосом, чем мгновенно разбил все надежды Мантии. — То есть... Прошу, ещё немного. Некоторые начинают считать, что ты совсем пропала. Если ты вернёшься, вдруг они начнут допрашивать тебя, давить на тебя, заставят во всём сознаться? Я не хочу подвергать тебя такой опасности. — Н-но ты обещал отпустить меня... — разочарованно и в то же время пусто проговорила Мантия. — Я знаю. Я отпущу! Правда отпущу... — Щит нервно сглотнул. Он не хотел отпускать её. Из-за собственных страхов желал удерживать её здесь... — Но, если так подумать, может быть, находиться здесь будет и лучше? Никто не начнёт приставать... Но ты не подумай, что я не сдержу слово! — воскликнул он, при этом крепче удерживая Мантию за руку. — Совсем скоро ты сможешь отправиться домой, правда! — Я... Теперь всё стало ещё более понятно. Сначала Мантии показалось, что Щит не отпустит её из-за пренебрежительного отношения и злобы. Но он просто боялся. Параноидально боялся и не мог допустить того, чтобы новая союзница оставила его. Независимо от своих слов, независимо от всех обещаний и заверений, независимо от, возможно, своего же желания подарить ей свободу. Страхи были сильнее Щита. Они бы не позволили ему успокоиться. А это значило, что у Мантии не оставалось выбора, кроме как сбежать — и как можно скорее, пока Щит не привёл в убежище ещё и Полдрона, за которым намеревался отправиться на следующий день. Не в эту ночь — слишком необдуманно. Щит собирался спать, но и с этим у Мантии не было никакого плана и уверенности, что всё пройдёт хорошо. А вот следующая ночь, после дня размышлений... Оставалась только проблема с Полдроном. Пока Щит будет отсутствовать в укрытии, вряд ли она сможет улизнуть спокойно. Появится слишком большой риск по случайности с ним столкнуться. А как только он осознает, что она попыталась сбежать — убьёт. Но если он приведёт Полдрона, в будущем ей придётся ускользать сразу от двоих. Поэтому... весь следующий день Мантии оставалось лишь задерживать Щита. Убеждать, что Полдрон может и подождать. Проявлять инициативу в чём угодно, вплоть до самых абсурдных теорий. Но не позволить ему уйти до следующей ночи. Потом он уснёт. А она, всё обдумав, убежит. Не совершенный план, но ни о каком другом речи и не шло. — Знаешь, — Мантия наконец продолжила говорить, — всё в порядке. Если так подумать, я уже начинаю привыкать к этому месту. Думаю, уж смогу побыть тут, сколько ты захочешь! — Большое спасибо за понимание, — поблагодарил её Щит. — Ты в самом деле преданная и надёжная союзница. Он по-дружески пожал её руку, затем быстро отпустил и, уставший, направился к своему матрацу, чтобы отдохнуть. Щит снял плащ, достал свой артефакт и, удерживая его рядом, прилёг. Мантия уже знала, что и пытаться не будет прихватить его с собой. Огромнейший риск... Одно неверное движение, малейший шорох — и Щит проснётся, поймёт, что она попыталась украсть столь ценную вещь, и убьёт её на месте, позабыв обо всех комплиментах в её сторону. Мантия не торопилась. Впереди было время подумать, и именно поэтому она предпочла не убегать сразу же. Но как только это случится, она постарается изо всех сил...***
— Эх, никого не нашли... — огорчённо произнёс Зонтик, смотря на темнеющее небо и осознавая, что они не заметили ни намёка на присутствие Щита. — Значит, продолжим завтра, — холодно процедил Пасгард, скрестив руки на груди. — Ты всё ещё злишься после того моего комплимента? Ну, про улыбку. Извини, если это звучало слишком... слишком. Мне просто правда понравилось и... — Это просто было странно, — он прервал Зонтика до того, как тот договорил. — В любом случае, сейчас, думаю, мы можем отправляться по домам. — Верно, уже поздновато... Значит, встретимся завтра, как ты и сказал... Мне прийти к тебе, или на этот раз место встречи другое? — сдержанно поинтересовался он. — Хм-м... Приходи на площадь. Можешь попозже. Хочу сначала поговорить с Алебардом. Сказать ему про Жака, например. Пусть это и вор, но если он пропал, ему знать всё равно не помешает, — рассказывал Пасгард, смотря вдаль. — Надеюсь, что Алебард что-нибудь сделает с этими пропажами... И что он сам никак к ним не причастен. В смысле, я не обвиняю его! Просто иногда боюсь... Наверное, из-за того, что не знаю, что именно случилось с Мантией и Жаком. Надеюсь, у тебя с ним диалог получше будет, чем у меня, а то мы вот с ним как-то совсем не ладим... — Зонтик вспомнил последнюю попытку Алебарда поговорить, которую он мгновенно прервал, расстроенный из-за ссоры Пикадиля и Полдрона. — Ну, последний наш диалог тоже закончился неважно... Впрочем, это не имеет значения. Я всё равно должен докладывать ему полезную информацию. Ну и... Я пойду, пожалуй, — Пасгард двинулся вперёд. — П-постой! — Зонтик догнал его. — До жилых районов всё равно пойдём вместе, ха-ха. Бродить по этим старым улицам в темноте в одиночку как-то опасно... Так что лучше держаться ближе друг к другу. Ну, я так думаю... — Это... Имеет смысл, — нехотя согласился Пасгард. — Хочешь о чём-нибудь поговорить, пока идём? — предложил Зонтик. — У меня... Нет идей для разговора. Я просто чувствую себя уставшим после поисков. Но это нормально. Раньше мы и не таким занимались... Хотя бесконечная ходьба и утомляет, особенно когда не приносит результатов. Чувствуется, будто впустую тратишь время и упускаешь при этом самое важное, — устало высказался Пасгард, но на этом не остановился. — А у тебя такого чувства не возникает? Ты ведь тоже со мной бродишь. И тоже стараешься искать. Вроде бы... — На самом деле для меня эти поиски ещё труднее... Ты умеешь подмечать всякие маленькие детали, а я... Просто следую за тобой и пытаюсь что-то делать. Иногда чувствую себя неловко, думаю, будто бы мешаюсь. Но при этом я тоже хочу найти Щита. Я бы... скорее всего и не отважился делать это в одиночку. Вот так ходить по пустым улицам. Ещё и в темноте. А с тобой спокойнее и... веселее, наверное. Не в том смысле, что ты смешной или что-то вроде! — осёкся Зонтик, когда ему показалось, что его слова прозвучали неправильно. — Просто когда я провожу с тобой время, часто поднимается настроение. Потому что мы разговариваем, делаем что-то вместе, и вот... Ни с кем больше у меня так не получается. Жалко даже... — П-понятно... — голос Пасгарда снова дрогнул. — Ну, может, когда мы найдём Щита и покончим с общей миссией, ты сможешь провести побольше времени с остальными, если тебе это нужно. Обсудишь несуществование Зонтика с Пикадилем, сектантский бред с Полдроном, воровство с Жаком, ещё больший бессвязный бред с Хундсгугелем... и картины с Мантией, возможно, — он перечислял всех, но глубоко подсознательно отметил, что прозвучал словно бы ревниво, думая о времяпровождении Койфа с ними. Однако эта мысль исчезла ещё до того, как Пасгард осознал её. — Ну, думаю, у них бы нашлись ещё темы для разговора! — Зонтик неуверенно посмеялся. — Хотя картины — это интересно. Но всё остальное уже звучит не очень увлекательно. Мне кажется, если бы ты узнал моих друзей получше, ты бы понял, что у них полно интересов! Вот тебе же нравится не только всех арестовывать, как они бы сказали. Да и вообще это, может, не такое уж и увлечение... Ты не очень много рассказывал о своих интересах, но я вижу, что тебе нравится работать с макияжем, и ты хорошо разбираешься в этом деле. Ты не против прогулок... Ну, помнишь, как мы гуляли, и ты сказал, что это было неплохо? А ещё ты рассудительный и порой любишь что-нибудь рассказать! — перечислял он. — Хмф... — Пасгард не показывал этого, но всё же удивлялся, что Койф подметил столько всего. — Вот Пикадиль тоже рассудительный. И, похоже, любит моду. Думаю, вы бы нашли общий язык. О, а ещё он любит... Хм... — Зонтик замешкался. — Ладно, а вот ещё есть Полдрон! Он любит!.. Ну, он любит отстаивать свою точку зрения, но это не совсем увлечение. Он сильный, значит, наверное, он любит спорт! Просто я не видел этого, только предполагаю... А вот Жак!.. Ему нравлюсь я. И ещё нравился Алебард. Ладно, это не самое интересное, что можно было бы обсудить. А Хундсгугель... Ну, может быть, он и любит только странные теории... Ох, как-то и не думал, что я так мало знаю о своих друзьях. Стыдно даже. — То есть меня ты знаешь лучше? — Пасгард постарался задать вопрос ненавязчиво. — Выходит, что так... Значит, похоже, ты для меня самый хороший друг! Ну, если ты согласен на такое... — засомневался Зонтик. — А... Эй, смотри-ка, мы уже дошли до жилых районов, — вовремя заметил Пасгард. — Я пойду. — Оу, ну... Хорошо. Тогда увидимся завтра. Пока! — Зонтик помахал ему рукой и побежал в сторону замка. Пасгард быстро добрался до своего дома, перекусил, убрал макияж, принял душ и, переодевшись в пижаму, рухнул на кровать. Койф опять сподвиг его к эмоциональному душевному разговору. Он говорил больше, а Пасгарду почему-то нравилось слушать. С каждым разом подобные диалоги будто бы влияли на него всё больше и больше. В каком смысле? Он не знал... В последнее время он не знал совершенно ничего, особенно когда дело касалось Койфа. Его действия и слова всё чаще вызывали у Пасгарда странную реакцию. И сильнее всего его беспокоило то, что эта реакция не была отрицательной, как при первых встречах с Койфом. «О, да что же такое! — выругался он вслух и закрыл лицо руками. — Один Койф в мыслях, в самом деле. Всё думаю и думаю о нём, будто у меня больше нет тем для размышлений. Неудивительно, что мы не нашли Щита, если я его так игнорирую. Я должен быть полностью на нём сосредоточен. Это моя миссия, моя работа, а в итоге я думаю о словах Койфа, о его действиях, и всё это просто... мешает! Р-р-р, ну ведь не может быть такого, чтобы я в самом деле привязался к нему... Это невозможно, это глупо! Я делал всё, чтобы не проникаться этой его странной добротой и комплиментами. И я не проникаюсь! Так ведь?» — спрашивал он самого себя и не отвечал. На следующий день с Койфом предстояла ещё одна встреча. Поиски Щита продолжатся. Сможет ли Пасгард проверить себя, снова проводя время с тем, к кому рисковал сильно привязаться? Если он снова засмотрится, не проконтролирует себя, наговорит лишних комплиментов, если его голос опять задрожит — сомнений не останется, он позорно привязался к бывшему преступнику. Но если же он сдержится, не увидит в поведении Койфа ничего особенного и продолжит вести себя как всегда, всё будет хорошо. Он останется прежним Пасгардом с прежним отношением к таким подозрительным личностям, которые даже не могут всё о себе рассказать. «А если всё же окажется, что я!.. — он продолжил размышлять. — Нет, этого не может быть. Я сам себя заставляю думать о нём, когда не надо, потому что слишком остро среагировал на слова Алебарда и парочку его комплиментов. Я сам себе делаю хуже. Если бы я переключился на что-нибудь... На что угодно... Вот например... — Пасгард окинул комнату взглядом, но ничего не придумал. — Ладно. Но это не повод постоянно думать про Койфа. Может, я вообще изначально был прав, и он специально подлизывался всё это время, чтобы довести меня до такого состояния. Вот завтра мы это и узнаем! Но я-то знаю, что сдержусь и не буду реагировать на него странно», — убеждал он себя. Пасгард закрыл глаза и попытался уснуть. Нельзя было страдать от бессонницы во время важной миссии. Уснув при поисках Щита, он бы опозорился ещё больше. А ведь до этого следовало ещё и Алебарду показаться! Доложить об исчезновении очередного жителя. И заодно спросить, как продвигаются поиски Мантии. Койф был бы рад услышать, что патрульные или обычные люди видели её на улицах. Подумав об этом, он резко открыл глаза. Ну вот опять!.. Пасгард размышлял о предстоящих задачах, но и здесь без Койфа было не обойтись. Какой же стыд... Если бы Алебард узнал, отчитал бы его, позабыв об указе присматривать за Койфом. «О Великий Зонтик, если это ты так наказываешь меня... Пожалуйста, не стоит, — начал упрашивать Пасгард. — Я стараюсь добросовестно выполнять свою работу. Я не заслуживаю никакого наказания в виде привязанности к... этому. И я не позволю этому случиться! Уже завтра. Уже завтра я докажу — прежде всего самому себе! — что мне всё равно. Что я разве что повёлся на пару приятных слов, которые нечасто слышал от других. Всё. Решено. Он и сам поймёт, насколько мне нет до него дела, и тогда нам вообще не придётся больше контактировать. Мне это только на руку!» — мысленно погордился он собой. В следующий миг — закрыл глаза снова. Вскоре всё прояснится...