***
«Ну где же они... Хотя бы Щит... Если бы только я нашёл его, уже бы стало легче...» — мысленно расстраивался Зонтик. Он никого не смог отыскать. Улица была совершенно пуста: ни Щита с генератором, ни Пасгарда, вид которого вернул бы Зонтику надежду, ни обычных жителей, практически запертых в домах, ни даже патрульных, которые ещё не добрались до этой улочки. Зонтик был совершенно один и чувствовал себя таким же одиноким. Он лишился всех близких. Друзья, Алебард, Пасгард... Никого уже не осталось рядом, все пропали из-за его собственной глупости и нежелания объясняться перед народом. Зонтик постоянно прятался, выискивал отговорки и вёл себя безответственно. Конечно же, он всех потерял: кого-то менее жестоко, кого-то — более. Он очень устал. У него никого не получалось найти. Наверняка сдаваться не стоило: впереди был ещё целый день. Но Зонтик не знал, что делать и как отыскать хотя бы подсказку. Ему не помешало бы вернуться в реальность и прислушаться к словам Штехцойга, который посоветовал не тратить время и силы на поиски того, кого найти невозможно. Зонтику оставалось только переждать в замке, пока Щит не объявится туда и пока охрана не остановит его. А уж если не выйдет... Ему самому придётся убеждать главного защитника в том, что его враг и человек, которого он желал спасти — одна и та же личность. Вряд ли бы у него получилось... Но выбора не было. Зонтик разочарованно вздохнул и уже собирался отправиться к замку, как вдруг... позади послышался голос. «Эй, стой на месте!» — грозно потребовал он, и Зонтик замер. Всё тело пронзил странный жуткий холодок. Руки дрогнули. Этот голос... Неужели? Ему никак не могло показаться, Зонтик бы ни за что не спутал его с чужим. Он медленно обернулся, словно боялся разочароваться и окончательно потерять надежду, но когда всё же сделал это, его глаза заслезились, а дыхание участилось. Захотелось упасть на колени и заплакать: не от горя, а от переполняющей радости. Перед ним стоял Пасгард. Всё тот же, в своей привычной одежде и с новой причёской в виде маленького хвостика. Тело не слушалось Зонтика, и вот уже он, не думая о том, насколько неестественно мрачным и озлобленным выглядел Пасгард, ринулся прямо к нему, готовый крепко обнять. Зонтик знал, верил после слов Штехцойга, что Пасгард жив, что он не мог так просто умереть, пропасть навсегда, и вот он в этом убедился. Самый дорогой ему человек выжил, несмотря на нападение Щита. Сдерживать слёзы не получалось, как и счастливую, пусть и немного дрожащую, улыбку. Но один из самых радостных и искренних моментов в жизни Зонтика продлился недолго. Он почти добежал до Пасгарда, почти обнял его, очень-очень крепко, как вдруг... тот выставил вперёд острый, слегка поблёскивающий на солнце кинжал. Чуть было не напоровшись на него, Зонтик резко остановился. Всё счастье исчезло так же быстро, как и переполнило его миг назад. Дыхание перехватило. Он невольно выставил руки вперёд для защиты. Пасгард же наконец показался ему подозрительно злобным на вид. — Пасгард!.. П-Пасгард, что же ты? Убери это, пожалуйста! — испуганно попросил Зонтик. — Пасгард, я... Я так рад тебя видеть, ты не представляешь, я очень боялся, что ты погиб, что я тебя больше никогда не увижу, и я... Я... Ты... — Замолкни! — яростно выпалил тот и грубо толкнул Зонтика на землю, после чего придавил ногой к земле. — Как ты смеешь притворяться, что тебе есть до меня дело, когда ты пронзил меня кинжалом? — Ч-что... — запнулся Зонтик и нервно сглотнул. На лице проступил холодный пот. — Что ты такое говоришь?.. Это же... Э-это же Щит пронзил тебя! Я помню, он пытался убить меня, но ты в последний момент защитил меня, и тогда... И ты... И он... Пасгард! Что же... он с тобой сделал? — Излечил меня после того, как ты почти убил меня, — с этими словами Пасгард ещё сильнее надавил на него. — Поэтому не смей манипулировать мной и сдавайся. Щит будет рад узнать, что я помог ему расправиться с очередным сообщником Алебарда. — Пасгард, ты... Ты что же, не помнишь меня?! — в ужасе воскликнул Зонтик, когда осознание ударило по нему. — Прекрасно помню, Койф. Никогда не забуду твою попытку убийства, — съязвил Пасгард. — Я в смысле... Не помнишь, как мы вместе гуляли? Разговаривали? Как мы сблизились? — расспрашивал его Зонтик. — Ты всегда был против Щита! Ты же бывший глава вневедомственной полиции! Ты бы ни за что не встал на сторону Щита по своей воле! — Хватит пудрить мне мозги после того, как чуть не убил меня! — Пасгард ударил ногой по его груди. — Лучше готовь последние слова, если есть, что сказать. Зонтик опечаленно опустил взгляд. Долгожданная встреча с Пасгардом омрачилась его беспамятством. Он был так груб и жесток, совсем не помнил Зонтика. Койфа. Считал его злодеем, убийцей. Очевидно, Щит внушил ему эти мысли с помощью генератора, чтобы привлечь к себе союзника. Или человека, с помощью которого можно будет манипулировать. Знал, что ни Алебард, ни Койф не смогут навредить Пасгарду. И наверняка именно с его помощью Щит вообще расправился с Алебардом в тот самый день. Тот не позволил себе атаковать Пасгарда, и Пасгард атаковал его. Всё вставало на свои места. Зонтик понятия не имел, как исправить эту ситуацию. Мог ли он... Мог ли он восстановить память любимого человека? Пасгард смотрел на него с презрением. Этот трусливый Койф, способный только вонзить нож в спину, ничего не предпринимал и не спасался. Почти смиренно валялся на земле, прижимаемый к ней ногой. Это было даже слишком просто. Так просто, что Пасгард едва ли не растерялся. Он ожидал, что это чудовище попытается воспротивиться хотя бы немного. Закричит, зазовёт патрульных, чтобы дело не далось Пасгарду настолько легко. Но он лежал, глядя на него так опечаленно, что это вызывало приступ тошноты. Жалкое создание, слабое как физически, так и морально. Легко для него было управляться с врагами, когда Алебард отдавал приказы, но теперь Койф остался один, и никто не пытался защитить его. Он заслуживал умереть. Кинжал был наготове. Пасгард собрался наклониться... Нет, буквально усесться на безвольного Койфа и заколоть его, пронзить так же, как пытался сделать он сам. Отомстить за причинённую боль. Не только ему, но и Щиту. И тогда Щит наконец-то поймёт, что зря таил обиду, что зря недооценивал Пасгарда и относился к нему столь отстранённо, как последние несколько дней. Он очень хотел, искренне желал доказать свою значимость, то, что он способен на большее, нежели пустое бесполезное рисование однообразных каракуль в укрытии. И Щит бы гордился им, увидев в убежище тело сообщника Алебарда... Пасгард уже почти совершил дело, пока Койф испытующе смотрел на него, будто надеялся, что он внезапно передумает, но тут... заслышал едва уловимый звук шагов. Неужели патрульные надвигались? Зонтик тоже услышал шаги. В голове сразу же возникла страшная картина: полицейские видят, как Пасгард напал на него, хватают, не позволяя самому Зонтику, правителю, объяснить, что тот находится под действием генератора и не виноват в том, что вытворяет, а потом бросают в темницу или вовсе казнят, сразу же, незамедлительно, просто потому что он напал на правителя. Зонтик почти сдался перед ним, и только в этот момент он осознал, что должен что-то сделать, пока не стало слишком поздно. Даже если Пасгард ничего не помнил. Даже если намеревался избавиться от него самым насильственным методом... Зонтик его не забыл. И не простил бы себе, если бы позволил ему умереть — на этот раз по-настоящему. «Давай, сюда, там ещё не ходили», — теперь послышался голос. Патрульные, без сомнений, направлялись именно в сторону Зонтика и Пасгарда. Второй едва слышно прорычал и почти опустился вниз, чтобы покончить с Койфом как можно скорее, но тот, неожиданно пересилив себя, ударил Пасгарда коленом, после чего, в то время как тот пытался понять, что произошло, сбросил его с себя и стремительно поднялся. Кинжал Пасгарда слегка отбросило в сторону и, лёжа на месте, он не мог дотянуться до своего оружия. Мгновение назад испуганный и убогий, теперь Койф возвышался над ним, заставляя одновременно гневаться и напрягаться от внезапности и общей позорности ситуации. Как мог этот мучитель так легко обезвредить Пасгарда... — Прости, пожалуйста, — извинился он. — Держись, — он протянул Пасгарду руку. — Ты... — тот даже не думал принимать помощь. — Ох... У нас нет времени, скорее, — не дожидаясь согласия, Зонтик рывком поднял его и побежал в ближайший переулок, чтобы спрятаться там. Кинжал Пасгарда остался на земле. Зонтик затаился в переулке поглубже, прижал Пасгарда спиной к себе и, догадываясь, что он будет возмущаться, зажал ему рот рукой. Было ужасно стыдно относиться к нему так грубо, но ничего другого в данной ситуации не оставалось: если бы только Пасгард закричал, полиция бы последовала за звуком и схватила «преступника». Поэтому, сколько бы разъярённый Пасгард ни пытался вырваться, Зонтик не отпускал его, не убирал руки и нисколько не ослаблял хватку, даже если его толкали, ударяли локтем, а то и пытались пнуть. Прежде всего он прислушивался к голосам патрульных. Они уйдут — Зонтик и Пасгард вернутся на свет. А пока они были вынуждены скрываться. Или же скорее Зонтик был вынужден скрывать Пасгарда, уверенного в том, что он является Искателем Правды. «Смотри! — воскликнул неизвестный полицейский. — Кинжал... Скорее всего, выронил кто-то из сектантов. К счастью, без крови, значит, никого не убил. Быстрее, ищем, мы можем напасть на след», — приказал он, и группа патрульных сбежала в один из переулков на другой стороне улицы. Зонтик облегчённо выдохнул. До последнего он боялся, что они направятся сюда, и ему, правителю, придётся либо нелепо объясняться, оправдывая перед ними Пасгарда с повреждённой памятью, либо так же нелепо бежать. Он прождал ещё немного, чтобы убедиться, что патрульные ушли достаточно далеко и выходить стало безопасно. Не отпуская Пасгарда, Зонтик выглянул из мрака, кивнул самому себе и вышел. Кинжала на земле больше не было. Полиция забрала с собой как улику... Пасгард с усердием ударил его локтем. Зонтик тихо ойкнул и немного отошёл, отпуская его. Тот повернулся к нему с таким же недовольным выражением лица, как и прежде. Он искренне не понимал, что сейчас произошло. Сообщник Алебарда не сдал его, Искателя Правды, полиции в такой идеальный момент! Патрульные проходили мимо, рассматривали кинжал, и всё это время Койф стоял в переулке, ждал и не пытался навредить самостоятельно. Что за нелепость! Прямолинейные манипуляции Алебарда не сработали, и он решил подлизываться, чтобы задобрить Пасгарда? Ему стоило бы дважды подумать перед тем, как прибегать к таким грязным, низким методам. Пасгард ожидал скорой подставы. — И что ты задумал? Забыл, кто я? Почему полиции меня не сдал? — пожаловался он так, будто бы хотел, чтобы Койф это сделал. — Если бы патрульные увидели, что ты на меня напал, они бы схватили тебя и наверняка казнили. Не могу этого допустить, — Зонтик рискнул подойти ближе и положить руки ему на плечи. — Ты можешь в это не верить, но мы с тобой правда были очень-очень близки. Дорожили друг другом. Ты... Ты не был Искателем Правды, ты помогал мне искать Щита. Мы с тобой были друзьями. И, эм... В общем, были друзьями... — он не стал говорить о большем. — Ни за что не поверю тебе! — отрезал Пасгард. — И не смей трогать меня этими уродливыми руками с пятью пальцами, — после этих слов он заметил, как Койф отстраняется. — И убегать тоже не вздумай. Даже если кинжала у меня больше нет, я расправлюсь с тобой голыми руками! Он почти набросился на Зонтика, но тот, чуть не вскрикнув, отпрыгнул назад и побежал прочь. Это было глупо — вот так бросать Пасгарда на произвол судьбы сразу после спасения от полицейских. Но, может быть, в процессе побега Зонтику удалось бы придумать что-то, что не приходило ему в голову сейчас. Поэтому он бежал, периодически оглядываясь. Он хотел, чтобы Пасгард следовал за ним и почти не отставал. Хотел, чтобы они двигались в никуда вместе. Хотел, чтобы эта погоня продолжалась: прямо как тогда, в день их первой полноценной встречи. Тогда же Пасгард, как и сегодня, прижимал Зонтика ногой к земле. И тогда же его пришлось спасти от того, чью сторону принимал Зонтик. Был ли то знак? Возможно. «Остановись! Не смей бежать! Я поймаю тебя, ты, лжец, манипулятор, убийца!» — Пасгард не стыдился разбрасываться подобными нелестными словами в сторону Койфа. Мерзавцы, подобные ему, должны были знать, кем являются. Они не смели отрицать факты. Пасгард вытягивал руки вперёд, стараясь ухватить Койфа за капюшон плаща, но ничего не выходило. Пытался снова — ничего. И ещё — а тот снова вырывался вперёд в последний миг. Пасгард почти не следил за дорогой: взгляд был сфокусирован только на этом безумце, что посмел бесстыдно подлизываться, а потом, снова почуяв угрозу, побежал прочь. Но он не мог спасаться слишком долго. Рано или поздно Пасгард поймал бы его. Так он думал и вдруг... оступился. Кажется, то была небольшая кочка на земле, которую он не заметил. Пасгард повалился на землю, позволив Койфу окончательно вырваться вперёд. К счастью, сам он практически не пострадал: лишь немного испачкал руки и кофту. Он опёрся на левую ногу, не торопясь подниматься, и немного отдышался. В то же время остановился Зонтик. Спустя несколько мгновений он осознал, что Пасгард больше не следует за ним. И тут ему вспомнилось... Нога Пасгарда! Однажды он уже повредил её, и если это случилось вновь из-за глупости Зонтика и его позорной попытки сбежать, он бы наверняка винил себя до конца жизни. Как можно скорее он подбежал к Пасгарду и присел на колени рядом с ним. — Ох, о нет. Пасгард, твоя нога! Не болит? Всё в порядке? — побеспокоился он. — С чего ты... спрашиваешь? — настороженно спросил Пасгард. — У тебя там шрам. Не хватало ещё снова повредить ногу, это было бы просто ужасно... — Зонтик виновато опустил взгляд. — Откуда!.. — Пасгард отодвинулся в испуге. Как Койф, который точно не был причиной появления шрама на ноге, мог знать о нём? — Откуда... Ты знаешь про ногу? — Просто... Это вроде как я способствовал тому, чтобы ты поранился... Случайно! Мы бежали от Алебарда, я тебя не слушал, потому что сильно боялся, а ты в итоге что-то задел, и потом у тебя на ноге появилась большая рана. Я донёс тебя до дома, обработал её там, и... вот. В итоге ты сказал, что у тебя остался шрам. И, как я вижу, его ты заметил. Разве, эм... Разве Щит тебе не рассказывал ничего на этот счёт? — удивился Зонтик. Он ожидал, что Щит учтёт каждую мелкую деталь. — Если бы он вообще захотел слушать мои слова насчёт шрама... — разочарованно процедил Пасгард. — В смысле... Ты! Как ты вообще успел всё это выдумать? Даже я не помню, откуда этот шрам, так как ты можешь рассказывать мне весь этот бред?! — Э-это не бред, клянусь! — возразил Зонтик. — Так правда было, когда ты ещё помнил себя настоящего. Когда Щит ничего не сделал с тобой генератором. Когда мы... Ох, в общем, я хочу сказать, что да, мне известно про твой шрам. И я признаю, что виноват в его существовании. Но я не хотел ранить тебя намеренно, — он попытался провести рукой по плечу Пасгарда, но тот ударил по ней своей. — Как же злит, что ты говоришь всё это так... Я бы даже не сказал уверенно. Искренне, что ли... Но это не может быть правдой, это выдумки. Мы с тобой бежали от Алебарда? Как же! Такие, как ты, только и ждут того, чтобы мы, Искатели, попались в его руки. Вот только теперь можешь не ждать этого, потому что Алебарда нет, — грубо высказал Пасгард. — Я... понимаю, — сдавленно проговорил Зонтик. — П-понимаю, правда. Может быть, я... Заслуживал услышать это именно от тебя. К-конечно же, конечно же, его нет. Но... Т-ты сказал, что я звучу искренне. Пасгард, пожалуйста! Я не хочу потерять и тебя, на этот раз навсегда! Я ведь не могу знать про твой шрам просто так, верно? Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Я хочу... П-правда хочу вернуть тебя настоящего. Может быть, это ещё возможно, и если я напомню тебе обо всём, что у нас было, ты вспомнишь! — Настоящий я — тот, кого ты видишь перед собой. Но... — Пасгард поколебался. Он не должен был соглашаться на это. И всё же, почему Койф знал то, чего не знал он сам и о чём не намеревался слушать Щит? — Р-р-ргх... Учти: соглашаюсь только из-за твоих слов про шрам. Если тебе что-то известно, это может быть полезно для меня. Но знай, в итоге твоё тело всё равно отправится к Щиту. Я не подведу его, — с этими словами он встал с земли. — Я всё понимаю, — Зонтик последовал за ним. Как ни странно, согласие Пасгарда не вызвало всплеска радости. Только очередную порцию волнения. — Так, сейчас, подумаю, с чего начать, и... — не успел он договорить, как Пасгард крепко схватил его за запястье. — Чтобы больше не убегал, — предупредил он. — Хах... — ещё один момент напомнил Зонтику их первую встречу. Странное ощущение дежавю заставляло его чувствовать себя некомфортно, однако Зонтик постарался перебороть его. — Что ж, дай мне пару минут. Он принялся торопливо думать о том, с чего начать, пока не стало слишком поздно.***
— Так значит, ты Телеграфист... — разговор Щита с ним продолжался. — Я уже и забыл о тебе, ведь ты, в отличие от министров, исчез. Как и зачем ты вернулся? Что ты задумал? Отвечай немедленно. — Ничего не задумал, хм, — почти расслабленно ответил тот. — Мы просто гуляем, не видишь, что ли? Тебе бы стоило немного умерить свою паранойю, а то постоянно всех во всём подозреваешь. Смотри, ты людей пугаешь, — он кивнул в сторону встревоженного Жака. — Хватит угрожать своим ножичком левым людям на улице, пугай своих приятелей или кто они там. — Не надо его злить, Телеграфист, серьёзно! — упрашивал Жак. Совсем недавно он позабыл обо всякой осторожности и сбежал к тюрьме, но когда дело доходило до Щита, он знал, что лучше всего будет просто сбежать, не связываясь с ним. — Не будем с ним ругаться — он нас не тронет!.. — Как же... Щит, я ведь знаю, что ты сделаешь. Мы побежим — а ты за нами. И будешь дальше угрожать, потому что делать тебе больше нечего, — Телеграфист пожал плечами. — Вместо того, чтобы тратить время на этот твой штурм замка или что тебе там надо, ты пристаёшь к нам, потому что мы — о ужас! — прошли мимо. Сразу видно, что заняться нечем, хе-хе-хе. Иди отсюда, займись чем-нибудь поинтереснее. Ну или потыкай оружием в дружков — наверняка со своей паранойей ты бы и их прирезал, а то вдруг ещё помешают. Щит стиснул зубы. То, что говорил этот надменный уродец, было оскорбительно и вместе с тем ужасно правдиво... Он убил свою союзницу и сделал это даже более жестоким методом, чем Телеграфист мог себе представить. Щит не пронзал Мантию кинжалом — генератор сделал за него всю работу, одномоментно, с помощью одной ярко-голубой вспышки, и вот уже Мантия превратилась в безжизненное тело. Знал ли об этом Телеграфист? Нет. Разумеется, он никак не мог знать о случившемся. Это было всего лишь совпадение, он угадал — и то наполовину. Но даже так Щит чувствовал себя безумно разъярённым. Этот самоуверенный идиот, являлся он сообщником Алебарда или нет, не заслуживал жить и вот так просто разгуливать по Зонтопии со своим приятелем. Телеграфист не сдвигался с места, а Жак продолжал крепко держаться за него, боясь следующего шага Щита. И вот наконец он понял, что бояться стоило. Тот резко метнулся вперёд, выставляя кинжал, и Жак взвизгнул от испуга. К счастью для него, он стоял позади Телеграфиста, а тот, достаточно ловкий и внимательный, резко увернулся, двинувшись в сторону и подталкивая самого Жака, чтобы по нему не попало. Затем, сфокусировав взгляд на руке Щита, в которой он держал кинжал, Телеграфист ударил его по ней изо всех сил, заставив выронить оружие. Оно отлетело в сторону. Щит обернулся на мгновение, но следом посмотрел обратно на Телеграфиста и Жака, понимая, что избавиться от них кинжалом теперь будет непросто. Жак заметно дрожал после того, что произошло. Каким-то образом это было даже страшнее встречи с безумным Арметом, однажды попытавшимся поджечь их с Телеграфистом. Щит выглядел ещё более угрожающим и опасным: такой мрачный, со шрамом на глазу и в ободранной одежде. Но Телеграфист, несмотря на участившееся дыхание, почему-то продолжал смотреть на него с ухмылкой, словно совсем не выучил урок. Такое поведение сильно контрастировало с его недавними предупреждениями насчёт осторожности, которые он советовал Жаку учесть. Тот предчувствовал неладное, если это продолжится, ну а яростный Щит снова подошёл ближе, будто бы готовый разорвать Телеграфиста голыми руками. Или же Жак преувеличивал ужас ситуации из-за страха? — Ну что, не получилось? — усмехнулся Телеграфист. — А я говорил, что тебе лучше от нас отстать. — Ты!.. — О-он извиняется! — резко Жак вышел вперёд, заставив растеряться и Телеграфиста, и Щита. — Он, э-э-э, просто вспылил. Ну, знаешь, бывает такое, и у тебя вот бывает, прямо сейчас есть. Телеграфист больше не будет! Давайте просто разойдёмся мирно и по-доброму, не будем ни резать друг друга, ни язвить? Ты, Щит, пойдёшь по своим делам, а мы по своим делам, и всё отлично! — сбивчиво проговаривал он, повторяясь. — Жак, даже не вздумай... — попытался остановить его Телеграфист. — Не вмешивайся! — прикрикнул Щит, обращаясь к Жаку. Щит схватил его, такого маленького и лёгкого, и, до того, как Телеграфист успел хоть что-то сделать, чтобы остановить, грубо бросил его далеко в сторону. Жак вскрикнул, жёстко ударился о землю и слегка прокатился по ней, после чего попытался подняться. Не вышло. Руки дрожали, всё тело не слушалось. Он обессиленно упал на землю и потерял сознание. Пару мгновений Телеграфист смотрел в его сторону с приоткрытым ртом — так сильно произошедшее выбило его из колеи. Жак очень быстро сдался в попытках бороться — и прямо на его глазах. А способствовал этому никто иной, как окончательно сошедший с ума сектант, который только и желал перебить всех несогласных с ним. Телеграфист заставил себя криво улыбнуться: не так, как он делал обычно. На этот раз ухмылка была вымученно кривой. «Это ты зря», — Телеграфист попытался звучать так же, как всегда, но Щит отчётливо услышал, что его голос стал более рычащим, чем до этого. А уже спустя мгновение он буквально набросился на Щита. В последнюю секунду тот успел выхватить из кармана генератор и почти нажал на кнопку, осознавая, что иного выбора больше нет, однако Телеграфист схватил его за обе руки, чем не позволил задействовать всемогущую вещь. Сама она даже почти не привлекла его внимания. Прежде всего он сосредоточился на Щите, чтобы проучить его за то, что он посмел совершить. Жак неподвижно валялся на земле, как мёртвый. А если он на самом деле!.. Телеграфист бы не побоялся уничтожить Щита на месте. Тому не хотелось признавать, но он не ожидал со стороны Телеграфиста такой внезапной атаки. Щит был уверен, что успеет хотя бы достать генератор и сделать дело, пока не стало слишком поздно и пока этот хитрый манипулятор не использовал сведения о нём в своих целях. Однако Телеграфист оказался не так прост и теперь крепко удерживал обе его руки, твёрдо стоя на земле. О чём он, похоже, не задумывался, так это о том, что Щит очевидно превосходил его физически. Телеграфист рисковал выдохнуться быстрее. А чтобы ускорить и без того стремительный процесс, Щит предпринял несколько попыток вырваться, попутно стараясь ударить Телеграфиста коленом по животу или груди. «Хах», — усмехнулся тот, как только догадался о его плане. Чтобы не растрачивать все силы, он отпустил занятую генератором руку Щита, сосредоточив силы на одной, той, что была свободна и могла бы нанести удар. Прорычав, Щит попытался дотянуться ею до генератора, но ничего не выходило: Телеграфист держал слишком уж крепко, когда направил все силы на конкретную цель. Он попытался дотянуться до кнопки большим пальцем занятой руки, однако тот не доставал. Всё, что Щит мог сделать в таком положении — это ударить по кнопке головой, вот только таким образом он рисковал с лёгкостью сломать генератор, отчего идея становилась слишком рискованной. Правую руку, в которой он находился, Щиту пришлось держать поднятой в воздух, чтобы не повредить генератор и не позволить Телеграфисту его отнять. Но он решительно тянул к кнопке левую. «Что такое, на кнопочку нажать хочешь? — издевательски заметил Телеграфист. — По своему опыту могу сказать, что это не так уж и увлекательно!» — рассмеялся он. Он не знал, что за вещь Щит удерживает в руке и почему так бережёт её, и ему не слишком хотелось это расследовать. Гораздо важнее сейчас было обезвредить Щита и проверить Жака. Телеграфист украдкой бросил на него взгляд: ничего не изменилось. Он лежал без сознания и не двигался. Щит же почти воспользовался его отвлечением, однако Телеграфист сосредоточился в последний момент и сильнее надавил на его левую руку. Тот предпринял ещё несколько попыток вырваться, и каждая из них провалилась. Телеграфист оказался слишком изворотливым и гибким, чтобы его можно было легко толкнуть или пнуть. Сам он догадывался, что постоянно удерживать Щита не выйдет. Телеграфист понимал, что рано или поздно выбьется из сил и наверняка повторит судьбу Жака, после чего оба умрут. Обезвредить сектанта стоило бы иным методом, да только каким... В процессе сопротивления ему Телеграфист не мог придумать ничего дельного. Наверняка у него бы вышло манипулировать Щитом за счёт его загадочной вещи, которую ему так хотелось использовать... Однако Телеграфист не забрал бы её просто так. Для этого пришлось бы отпустить свободную руку Щита и поддаться ему. Все мысли путались, Телеграфист не мог сосредоточиться ни на чём, кроме борьбы и злобного выражения лица этого сумасшедшего. План, план, ему не хватало плана, как и всегда, когда он пытался что-то предпринять... — Хватит удерживать меня, просто признавайся, что ты задумал и как ты связан с Алебардом. Я знаю, что ты вернулся не просто так! — грозно требовал Щит. — Алебард сам подослал тебя? Полиция? Министры? — Пф-ф-ф, да с чего ты взял, что я вообще с ними связан? Может быть, я сидел в тюрьме, а потом вышел, и тебе просто повезло не столкнуться со мной до этого момента! — высмеял его Телеграфист. — Не беси и вали отсюда, занимайся своими сектантскими штуками. Уверен, у тебя ещё полно тупых планов. — Планов, которые я не могу позволить тебе испортить! — воскликнул Щит. Телеграфист негромко прошипел. В кармане его штанов всё ещё оставались ножницы, и он бы не побоялся использовать их, чтобы проткнуть руку Щита, но это также означало ослабить хватку, отпустить его и поддаться. Он не мог так рисковать, когда тот продолжал настойчиво тянуть руку к своей странной нелепого вида побрякушке. Вместе с тем он всё ещё вырывался, изворачивался, двигал ногами, пытался отойти то в одну сторону, то в другую, и всё равно Телеграфист не отпускал его. И не собирался, пока не разберётся с ним и не заставит убраться отсюда, чтобы им с Жаком больше не угрожала опасность. Уродливое злобное лицо Щита, его позорный грязный комбинезон на худощавом теле, бессмысленная вещица — Телеграфист не желал видеть ничего из этого. — Ты сам ввязываешь меня в свои планы, когда пристаёшь ко мне и к Жаку. Плевать мы на тебя хотели, пока ты не погнался за нами из-за своей паранойи, придурок. И что теперь? Гордишься собой, что измучил Жака, намного более слабого, чем ты сам, а? — он не переставал осуждать Щита. — Если он с тобой заодно, мне всё равно, как он выглядит, — отрезал тот. — Не для того я столько старался, пытаясь защитить Зонтика, чтобы в итоге из ниоткуда вылезли вы двое. Отпускай меня немедленно, и я покончу с вами обоими! — Пхах... — усмехнулся Телеграфист. — Параноик. Только и можешь, что нападать на слабых! — вдруг он ухмыльнулся более привычным для себя образом. — Полдрон был бы очень разочарован, если бы узнал об этом! Щит практически замер. Откуда бы Телеграфист ни узнал про Полдрона, ему удалось надавить на слабое место Щита упоминанием друга, которого он боялся потерять — во всех смыслах этого слова. К счастью, он смог удержать генератор, когда вздрогнул, однако сопротивляться с таким же усердием у Щита больше не вышло. Этим Телеграфист и воспользовался. Напрягаясь, он начал грубо поворачивать руку Щита, так решительно, что рисковал вывернуть её. Нет, не рисковал... Именно это он и собирался сделать! Напуганный после упоминания Полдрона, Щит не осознал этого сразу же и опомнился только тогда, когда рука начала ощущать боль, а уж затем... послышался резкий щелчок. Щит истошно закричал, и его крик смешивался с одновременным рычанием. Всё тело задрожало. Телеграфист изо всех сил толкнул Щита вперёд. Тот, будучи слишком слабым, мгновенно повалился на землю и выронил из уцелевшей, но судорожно дрожащей правой руки генератор. К счастью для него, тот не пострадал, лишь слегка ударившись о мягкую землю, но и тут случилось непредвиденное: пока Щит пытался прийти в себя сквозь адскую боль, Телеграфист... ухватил генератор и отбежал с ним туда, где без сознания лежал Жак. Там он и отдышался после долгого сопротивления. Щит же спохватился мгновенно, как только осознал, что произошло и что прямо сейчас генератор находится в руках одного из коварнейших созданий во всей Зонтопии. Терпя невыносимую пульсацию в районе локтя и глядя на вывернутую там же руку, он поднялся с земли и устремился к Телеграфисту так быстро, как мог. — Стой на месте, иначе я разобью эту штуку, чем бы она ни была! — говоря это, тот резко прислонил к генератору крепко сжатый кулак. — Тц... — шикнул Щит и, вопреки угрозе, сделал ещё шаг вперёд. В ответ на это Телеграфист приготовился к удару. Щит замер и теперь, вместо того, чтобы шипеть, тихо прорычал. В своём нынешнем состоянии он не мог напасть на этого проклятого манипулятора и легко вернуть генератор обратно в свои руки. В его глазах пылала ярость. Разум говорил ринуться в бой и убрать Телеграфиста, пока он не уничтожил всю Зонтопию и, конечно же, самого Зонтика с всемогущей вещью в руках, а тело, наоборот, просило остановиться. Отступить. Не терзать себя ещё больше, продолжая эту бессмысленную борьбу с тем, кто, может, и не отличался физической силой в обычное время, но обладал огромным преимуществом сейчас. Нехотя, перебарывая гордость и гнев, Щит замер и продолжил пристально смотреть на Телеграфиста и его проклятую ухмылку. — Так-то. А теперь отойди, — на удивление расслабленно потребовал Телеграфист и заметил, как Щит колеблется. — Давай, давай, отходи. Щит сделал шаг назад. — Ещё. Второй шаг. — И ещё... Дальше, дальше. В итоге Щит оказался на достаточном расстоянии от Телеграфиста и Жака и остался стоять там, прикрывая вывернутую левую руку целой правой. — Так-то, — кивнул Телеграфист. — И не лезь к нам больше, — он хмыкнул. — Забирай свою безделушку, чем бы она ни была. Лёгким движением руки он бросил генератор в сторону Щита. Снова тот не повредился, упав прямо у его ног. Это было даже удивительно. Или же всем участникам этого столкновения просто повезло стоять на земле, а не твёрдом каменном полу. Щит поднял генератор. Очень хотелось использовать его прямо сейчас, чтобы залечить неподвижную левую руку, но... Он не мог. Не только потому, что положение едва ли позволяло это сделать, но и потому, что не хотелось демонстрировать силу такой могущественной вещи при заговорщике. Он победил. Щит был готов не трогать ни Телеграфиста, ни его наивного дружка — по крайней мере, пока что. Его взгляд по-прежнему был полон глубочайшего презрения, но вот Щит развернулся и побрёл прочь, к укрытию, где он мог залечить руку. Телеграфист провожал его взглядом, пока не убедился, что его силуэт скрылся достаточно далеко. Затем он обернулся и стремительно упал на колени, чтобы осмотреть Жака. Пришлось перевернуть его, чтобы он не лежал лицом вниз. Как ни странно, даже его очки не повредились после удара, хотя Телеграфист ожидал увидеть по крайней мере на одной из линз иронично образовашуюся трещину. Но это его волновало мало. Прежде всего он прислонил голову к груди Жака, чтобы послушать сердцебиение. Телеграфист облегчённо выдохнул в тот же миг, как понял, что сердце бьётся: спокойно, но не так редко, чтобы можно было паниковать. Он поднял Жака на руки. Это оказалось труднее, чем он ожидал, однако Телеграфист не жаловался. Он побрёл в сторону их убежища, чтобы там дать Жаку прийти в себя. Именно тогда и Щит вернулся в укрытие. Пасгард ещё не пришёл — конечно же, ожидать его с телом Койфа в ближайшее время не стоило... Алебарда же, как и всегда, валялась на земле. Щит уселся на свой матрац, положил генератор рядом, направляя на себя, и нажал на кнопку. Голубоватое свечение окутало руку, и вот уже та начала восстанавливаться. Щит тихо шипел, терпел боль и дальше, впивался в матрац неповреждённой рукой, топал ногами, и так пока не почувствовал, что снова может свободно двигать ранее вывернутой конечностью. Свечение исчезло. Всё прошло. Только руки остались дрожать после пережитого. Щит не мог в это поверить. С ним так легко расправился Телеграфист, этот жалкий подонок, который наверняка был связан с Алебардом, прямо как министры. Или же нет, если не оставил генератор себе и по незнанию вернул его обратно Щиту. Он поглядел на оружие на земле. — Даже не думай, что ты победил, застав меня врасплох этим возвращением Телеграфиста, — грубо высказал он. «Понятия не имею, о чём ты говоришь», — пронеслось в мыслях Алебарда в ответ. Пока Щит отсутствовал, он успел не только потерять сознание, но и восстановить его: снова через подозрительно короткий промежуток времени. Затем он размышлял. Раздумывал. Ждал, когда кто-нибудь вернётся, и одновременно с этим не хотел, чтобы подобное происходило. А теперь, похоже, Щит столкнулся со сбежавшим Телеграфистом и, как ни странно, не смог его одолеть. Это искренне поражало. Как он, обладая генератором, умудрился проиграть практически немощному беглецу? Алебард мог только гадать о причинах. Вот только делать это он не собирался. К тому же, больше его беспокоила вовсе не встреча Щита с бывшим заговорщиком. Его напрягало очевидное отсутствие Пасгарда... Ни звука шагов второго человека, ни разговоров с ним Щита, ничего. И это после того, как оба отправились выискивать Койфа — или же Зонтика. Пасгард умер в стычке с Телеграфистом? Его схватили патрульные, а Щит, скрываясь, наткнулся на Телеграфиста? Или же... Неужели Зонтик заставил его наконец очнуться и вспомнить настоящую жизнь? Нет. Эта мысль была слишком наивна, и Алебард тут же отбросил её. В сложившейся ситуации не стоило надеяться на позитивный исход. То было очень уж глупо. Бессмысленно. Алебард же не считал себя ребёнком, готовым при малейшей возможности поверить в чудо. Наверняка Пасгард уже умер, а Щит не пожелал снова растрачивать энергию генератора, чтобы его спасать. Один лишь Зонтик не должен был пострадать от рук этих созданий... Но в чём-то Алебард и ошибался: в том, что запретил себе мыслить слишком позитивно. Зонтик не вернул Пасгарду память, однако почти добрался до того места, которое бы этому способствовало. Если бы только он мог, он бы повторил с Пасгардом каждый дорогой ему момент их времяпровождения, но то было невозможно: уличные музыканты не играли чудесные мелодии, а значит, Зонтику и Пасгарду не удалось бы потанцевать, да и кафе закрылись из-за распоряжения Алебарда, так что перекусить вместе бы тоже не вышло. В итоге Зонтику почти ничего не оставалось, кроме как... отправиться к дому Пасгарда. Как ни странно, его удалось уговорить пойти туда, и вот, удерживая Зонтика за запястье, он встал прямо напротив места, в котором, как он был уверен, он не бывал уже очень давно. — Вспоминается что-нибудь?.. — скромно предположил Зонтик, в ответ на что получил устрашающий взгляд со стороны Пасгарда. — Ох, может быть, дверь откроешь? Зайдём внутрь. — Я... — Пасгард перепроверил карманы. — Гх, не могу найти ключ. Наверное, он где-то в нашем с Щитом укрытии... — Или потерялся, когда он тебя... — Зонтик не стал заканчивать предложение, чтобы не злить его. — Ладно, всё в порядке. Может быть, через окно заберёмся? Ну, в смысле, я не настаиваю, просто предполагаю! — Ты, сообщник Алебарда, готов совершать такое преступление и залезать в чужой дом через окно? Удивительно, — съязвил Пасгард. — А-ха-ха, ну, на самом деле это звучит как-то рисково, но... Н-но это же твой дом. И ты сейчас рядом со мной, так что... Ну, так что в случае чего не допустишь, чтобы я что-то сделал! — Зонтик попытался разговаривать так, как разговаривал бы с прежним Пасгардом, таким же враждебно настроенным по отношению к нему. — Ты такой странный... — пробурчал тот. — Я тебя запомнил более жестоким и устрашающим. Неплохо маскируешься под тревожного неженку, — поддел он Зонтика, но ответить ему не дал. — Пошли, я знаю, где подходящее окно. Зонтик неуверенно кивнул и последовал за Пасгардом. Не то чтобы у него был выбор, ведь тот крепко удерживал его, но он и не пытался сопротивляться. Зонтик... просто радовался из-за того, что Пасгард находился рядом. Пусть даже без памяти, озлобленный, решивший по вине Щита и генератора, что он — Искатель Правды. Зонтик был готов изменить это, вернуть настоящего Пасгарда, и неважно, сколько времени для этого потребуется. Он до последнего надеялся, что Пасгард в порядке, что он не погиб в тот день, и теперь, когда он в этом убедился, он не смел потерять самого дорогого в своей жизни человека снова. Ну а пока Пасгард, нехотя опуская его руку, пробрался в собственный дом через окно. Зонтик поскорее последовал за ним, чтобы не раздражать медлительностью. Оба, стараясь не перепачкать стол прямо под окном, в итоге спрыгнули на пол и осмотрелись. Пасгард тихо вздохнул. Вид его комнаты, в которой они и оказались, пробивал на странного рода ностальгию, и вместе с тем каким-то образом эта же комната ощущалась чужой, не такой, какой он её запомнил. Только сейчас Пасгард осознал, что воспоминания о времяпровождении в доме в его голове были очень размытыми и нечёткими, как набросок настоящих событий. Он приложил руку ко лбу и присел на кровать. Зонтик растерянно заморгал и рискнул усесться рядом, справа от Пасгарда. Тот глянул на него с подозрением. Что-то было не так, но Пасгард никак не мог понять, что именно. — Пасгард, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Зонтик. — Хватит притворяться, что тебе есть до меня дело. Что ты затеваешь?! — прикрикнул Пасгард. — Н-ничего! — попытался убедить его Зонтик. — Я просто... хочу тебе помочь. Потому что искренне переживаю за тебя. Потому что ты мне... правда дорог, даже если сам ты в это не веришь. — У вас, сообщников Алебарда, странно выражается привязанность. Хочешь сказать, что чёрные папахи убили множество жителей, потому что переживали за них? — грубо вопросил Пасгард. — Они... Ох! — вздрогнув, Зонтик поднялся и открыл шкаф с одеждой Пасгарда. — Отлично, она здесь... — Не трогай мои вещи, ты!.. — но не успел тот полноценно возмутиться, как вдруг ненавистный ему Койф достал из шкафа... форму чёрных папах. — Что... за... Откуда у меня это?! Где ты это взял? Подложил это в мой шкаф? — Нет! Она... твоя. Посмотри, даже тебе по размеру, — Зонтик подошёл ближе, аккуратно придерживая форму на вешалке, и прислонил её к Пасгарду, чтобы доказать, как она ему подходит. — Для твоего роста и телосложения. И ещё... — положив форму на кровать, Зонтик отыскал в шкафу и шапочку. — Посмотри, какая. С кисточкой. Ты был главой вневедомственной полиции! — Ты-ы-ы... — прорычал Пасгард. — Ты всё выдумываешь! — он выбил шапочку из рук Зонтика. — Вы с Алебардом подстроили это специально, специально убеждаете меня, что я ваш союзник, но я даже не думал, что вы дойдёте до такого абсурда! Сшить форму специально для меня! Подобрать эту шапку! Какой же бред! — Но... Кто тогда, по-твоему, был главой элитного отряда? Щит ведь сказал тебе? Ты помнишь что-нибудь? — несмотря на вопрос, Зонтик надеялся, что Щит не продумал для Пасгарда такого воспоминания. — Эм... Кажется, у него были... синие волосы? — тот попытался вспомнить. Образ точно был в сознании, но чем больше Пасгард думал о нём, тем сильнее он походил на карикатуру, а не полноценного человека. — Стандартное для чёрных папах каре. И эта форма. Он был... Да какая разница, каким? Я помню о его существовании, и этого достаточно. — А имя?.. — продолжил Зонтик. — Имя... Имя... Агх... — проворчал Пасгард. — Чёртова головная боль, ничего не понимаю. Что ты делаешь со мной, что мои воспоминания становятся такими размытыми? Это ведь ты виноват, да? — Н-нет, клянусь, что это не так, — попробовал успокоить его Зонтик. — Так жаль тебя... Но, может быть, ты начинаешь вспоминать? Мы справимся, я обещаю, я верну тебе память о том, кто ты на самом деле! — с этими словами он обнял Пасгарда. К сожалению, в ответ тот лишь грубо оттолкнул его. — Не смей трогать, — пригрозил он. — Хорошо, прости. Ты... Ты бы хотел, чтобы тебя обнял Щит? Ну, как лидер и твой друг... — Зонтик опустил взгляд. — Я... Какое тебе дело? Что тебе даст мой ответ? Даже если хочу, что ты с этим сделаешь? Воспользуешься моей привязанностью, как все вы, сообщники Алебарда, могли бы сделать? Я не дам тебе манипулировать мной за счёт дружбы с Щитом, так что даже не пытайся. Да и к тому же, совсем скоро твоё мёртвое тело окажется в укрытии. И наконец Щит перестанет относиться ко мне так отстранённо... — Пасгард отвёл взгляд. — Хотя, зачем я тебе это рассказываю... Только выдаю себя перед тобой. Не смей так странно влезать мне в голову. Ты точно виноват в том, что происходит с моей памятью! — Пасгард... Пожалуйста, можно тебя обнять? Ну, так, чтобы ты не отталкивал. Мне кажется, тебе это нужно, — упрашивал его Зонтик. — Будь это кто-то другой, я бы разрешил. Но ты? Как я могу быть уверен, что ты не вонзишь мне кинжал в спину, пока обнимаешь меня? Ты ведь так это любишь! — снова припомнил Пасгард. — Что у тебя вообще за странное желание меня трогать? Подлизываться пытаешься? — Н-нет... Я... Извини. Давай лучше о другом. Вот как тебе... Как тебе пребывание в доме? Ты же тут, кажется, давно уже не был, — Зонтик постарался отталкиваться от его искусственных воспоминаний. — Хм... На удивление чувствуется странно. Вроде бы и как собственный дом, а вроде бы и как совершенно чужое место, в котором я будто бы никогда и не жил, — Пасгард окинул комнату взглядом. — Жди здесь, не смей сбегать. Я сейчас вернусь. С этими словами Пасгард вышел из комнаты и принялся бродить по небольшому дому. Все комнаты он осматривал и в каждой испытывал эти противоречивые чувства. Он скучал по старому дому и вместе с тем почти не узнавал его. Словно даже самое знакомое ему место превратилось в карикатуру и блеклую тень самого себя, очередное размытое воспоминание среди десятков и сотен других. Пасгард посидел за столом на кухне, ощутил лёгкую прохладу в коридоре, заглянул в гостиную и даже в ванную. Но всё казалось странным. Неестественным. Наверняка то была вина Койфа... Сообщник Алебарда незаметно поигрался с его головой и спутал мысли. Пасгард вернулся к нему и убедился, что тот не сбежал. Более того, даже не сошёл с места. — Ну как?.. — поинтересовался он. — Не твоё дело, — Пасгард отвёл взгляд. — Разумеется, я рад увидеть свой дом. Такой же, как и всегда, конечно. Не считая того, что вы, сообщники Алебарда, проникли сюда и успели повесить в мой шкаф форму чёрных папах, хмф. — Ты, кажется, немного нервничаешь... — Что? Нет! Не думай даже, я в полном порядке, — заявил Пасгард в ответ на сомнения Койфа. — Аргх, что я тебе объясняю... Хватит меня путать, мы уходим отсюда, и ты отправляешься к Щиту! — Но... — не успел тот и сказать, как Пасгард ухватил его за запястье. — Ох... Уже совсем скоро они выбрались из дома. Пасгард, несмотря на намерение отвести Койфа в укрытие, поколебался на месте. Что-то не складывалось... Эта форма чёрных папах в шкафу, проклятая шапочка самого лидера, блеклость каждой комнаты... Пасгард даже не обнаружил в доме ничего, что намекнуло бы на его интерес к рисованию. Он будто бы попал в чужой дом, незнакомый, наполненный тревожной атмосферой. И вместе с тем Пасгард знал, что он сам жил здесь. Когда-то. До тех пор, пока не присоединился к Искателям Правды. До тех пор, пока не познакомился с Щитом и не осознал, как важно помочь ему, ответственному и решительному лидеру, защитить Зонтика от Алебарда и его приспешников. Но теперь Щит держал обиду на Пасгарда, а он путался в собственной жизни. — Всё, идём в наше с Щитом укрытие. Там он уничтожит тебя, — сдавленно произнёс он сквозь зубы. — Я... Н-нет. Я не пойду, — отказался Зонтик так, будто бы ему давали выбор. — Мы не пойдём. Я вижу, как ты переживаешь. И мы... Мы продолжим ходить по Зонтопии! Я уверен, память возвращается к тебе, просто ты пока сам этого не понимаешь! Пойдём... Эм... На площадь, например. Ну, то есть, если там много охраны, мы обязательно спрячемся, но если нам повезёт, то побудем там. Мы там... часто встречались. — Будто бы хочешь заманить меня в самое охраняемое после замка Зонтика место... — недоверчиво подметил Пасгард. — Но я... Ты... Не знаю, что ты выдумал про мою память, но понимаю, что со мной сегодня что-то не так. Радуйся этому совпадению, пока можешь. И учти: если ты всё же сдашь меня патрульным, если они убьют меня, Щит потом разорвёт тебя на части. Зонтик кивнул и позволил Пасгарду выйти вперёд. Они побрели в сторону площади. Он уже и не знал, чего ожидать от предстоящей прогулки. К тому же, его запястье начинало болеть от того, как крепко его удерживал Пасгард. К сожалению, Зонтик ничего не мог с этим поделать. Он всё больше сомневался, что вообще сможет восстановить воспоминания Пасгарда, что бы ни сказал до этого. Все несостыковки он списывал на проделки Алебарда и его сообщников. Верил он в свои слова или просто отрицал очевидное, а Зонтик не знал, что с этим сделать. Он до сих пор надеялся, что по мере их очередного совместного приключения память вернётся. Если же нет — возможно, он будет готов сдаться Щиту. Но, пока капля надежды оставалась, он старался не думать об этом...***
Телеграфист сидел на земле, глядя на Жака и постукивая правой рукой по левой. Он ждал, как ему казалось, уже целую вечность, но ничего не происходило. Голова Жака лежала на мешке с одеждой, чтобы было мягче, а тело укрывал плащ. Телеграфист также смог смочить кусок ткани водой и положить на лоб Жака, понадеявшись, что это заставит его прийти в себя хотя бы немного быстрее. И всё равно ничего не происходило. Он лежал пугающе спокойно: ни разу не пытался ворочаться или повернуться набок. По крайней мере, дышал ровно — именно это главным образом и успокаивало Телеграфиста. А ещё сильнее он приободрился, когда спустя все эти часы вдруг заметил... как Жак всё же заворочался! Очень тихо. Слабо. Эта медлительность сильно контрастировала с его привычной энергичностью. Телеграфист сжал руки в кулаки и постарался дождаться, когда он откроет глаза. «Ох-х-х-х, что произошло?..» — Жак подал голос, и тот тоже звучал ужасно устало, словно его мучали на протяжении нескольких дней. Он приподнялся, убрал тряпку со лба, поправил очки и осмотрелся. Он узнавал их с Телеграфистом укрытие, ранее украденный плащ, даже мешок, на котором только что лежала его голова. Но при этом он плохо помнил всё, что произошло до этого момента. Жак приложил руку ко лбу. Они с Телеграфистом направлялись в гости к Полдрону и вдруг наткнулись на Щита, попытались сбежать от него, а уж затем... Тот напал, поднял Жака и бросил в сторону. В последние мгновения перед ним предстала размытая полутьма, и он потерял сознание. Но если сейчас и он сам, и Телеграфист находились в убежище, значит, ему удалось разобраться с опасным сектантом? — Чёрт, я рад, что ты в норме... — пробормотал Телеграфист. — Вкратце: Щит кинул тебя на землю и получил за это. Я его сделал! Больше он с нами не свяжется. — О-ого... — голос Жака дрогнул. — А как тебе удалось? Он же... Ну, он выглядел таким злобным, да и вообще он выше и сильнее, опасный очень. — Пф-ф-ф, я просто лучше него, вот и справился, — рассмеялся Телеграфист, но быстро умерил пыл. — Ну и немного поддел его за счёт Полдрона. Они же друзья или типа того. — Ай... Представляю его реакцию. Обидно, наверное, было... Но я рад, что это помогло. Кстати, пойдём к Дрону? Пойдём ведь? — Жак попытался вернуть свой оптимизм. — Вот так?! — выпалил Телеграфист. — Да ты же даже на ноги не встанешь! — нервно усмехнулся он. — Ну... Жак попытался это сделать и немного пошатнулся, однако не упал, несмотря на то, что Телеграфист буквально подскочил с земли и уже приготовился хватать его. Ноги слегка дрожали, а голова кружилась и болела. Было бы логично с его стороны остаться в укрытии, как и предложил Телеграфист, но Жаку очень хотелось навестить Полдрона после вчерашнего. Он попытался думать об осторожности. О том, что рисковать и понапрасну куда-то бежать не следует. Но и дом друга отличался от опасной тюрьмы, переполненной бессердечными охранниками. Если у здания темницы Жак мог пострадать или умереть, то Полдрон наверняка предпочёл бы позаботиться о нём. А ещё он был бы заинтересован услышать немного новостей о Щите, которого так долго пытался отыскать, в чём, к сожалению, не преуспел. — Не смеши меня, ты таким никуда не пойдёшь. Ну, если не хочешь опять влипнуть в историю, хах, — подшутил над Жаком Телеграфист. — Д-да брось! — тот махнул рукой. — Ты так осторожничаешь, хотя недавно сам поддевал Щита. Это было даже опаснее, чем идти к Полдрону! — Я был уверен, что если запугивать его такой уверенностью, то он отвалит, — Телеграфист скрестил руки на груди. — Да и вообще! Сработало ведь. Ну и ещё сработало то, что я надавил на него за счёт Полдрона. И ещё то, что я вывернул ему руку. Но оно сработало! — Вывернул руку?.. Бр-р-р, ну это перебор! Если Полдрон об этом узнает, он и обидеться может. Но... Но мы всё равно пойдём. Я думаю, он должен узнать новости про Щита, — заявил Жак. — А если патрульные? Или ещё кто? Воспользуются твоей слабостью — и всё! — он провёл пальцем у шеи, намекая, какой конец их ждёт. — Будем очень осторожны. Я больше не стану болтать, когда не надо, как было недавно. Молчим, пока идём, и всё отлично! Патрульные точно не заметят, а Щит... Ну, не думаю, что с вывернутой рукой он так сразу отправится куда-то, ха-ха, — Жак отвёл взгляд. — Агх, ладно... Пойдём, но если вдруг что, я бросаю всю эту затею, а ты получаешь по и так больной башке, — предупредил его Телеграфист. — Ха-ха-ха, ну ладно! Телеграфист покачал головой. Если бы не сама идея отдыха в чужом доме, он бы отказался куда более твёрдо и заставил Жака сидеть в укрытии, пока он полностью не восстановится после столкновения. Теперь же они снова брели по улице: медленно, чтобы не выбиться из сил в самом начале пути. Телеграфист надеялся, что хотя бы загадочный помощник Щита не доставит им неприятностей. Никто не знал, что произошло с ним после того, как его лидер направился за подозрительными для него личностями. Жак и Телеграфист всегда могли скрыться от патрульных в темноте, а вот Искатели Правды шныряли и там, и если союзник Щита продолжал их общее дело, они рисковали столкнуться. Телеграфист перепроверил свой карман на наличие ножниц и почти незаметно кивнул себе, когда убедился, что они на месте. Но «союзник» Щита не продолжал дело. Койф серьёзно отвлёк его своими похождениями. И вот Пасгард, удерживая его, осматривал то грязные закоулки, то опустошённые улицы Зонтопии. Каким-то образом это расслабляло, несмотря на то, что подсознательно он проклинал себя за эти мысли. В самом деле, он не смел вот так спокойно гулять по стране с врагом, с тем, кто почти убил его. И Пасгард всё ещё воспринимал Койфа как врага. Но... очень странного. Не того Койфа из его воспоминаний, жестокого и беспощадного, приближенного к Алебарду злодея, способного в один миг лишить человека жизни. Столько времени они с Пасгардом потратили на бессмысленные похождения, и ни разу Койф не воспользовался идеальным случаем убить неугодного или сдать полиции... Наоборот, с каждым мгновением он становился всё более отрешённым. Наконец они добрались до огромной статуи. Пасгард скривился. Третий глаз Зонтика, вторая пара рук — всё это ни капли не соответствовало реальности. Тому, что рассказывал Щит. Тому, что он видел. Выдуманный убогой религией образ... Удивительно, что он не охранялся толпой патрульных. Полицейские оказались догадливее и предпочли искать скрытных людей не у всех на виду, а там, где они могли прятаться. Пасгард не переставал держать Койфа, однако немного ослабил хватку. Сейчас его гнев был направлен на образ правителя, искажённый до неузнаваемости. Пасгард тихо прорычал, чем заставил Койфа повернуться к нему. Затем он сказал, тихо, немного хрипло: «Ненавижу эту статую», — чтобы сообщник Алебарда не рассчитывал на хорошее отношение ни к нему, ни к тому, что натворила власть. «Не могу сказать, что я тоже её ненавижу, но... Она и правда не такая уж хорошая, — пусто произнёс Койф, опуская голову. — Алебард очень... Интересно придумал. И у него были причины создать такой образ, я это знаю. Но... я понимаю, почему многих людей он разозлил», — проговорил он. Пасгард окинул взглядом сначала его, а затем статую. Не совсем такого ответа он ожидал от сообщника Алебарда. Он представлял, как Койф начинает кричать, ругаться за осквернение Пасгардом божественного образа Зонтика. И — ничего. Либо он был потрясающим актёром, способным разыграть такой спектакль, прямо как с освобождением людей из тюрьмы, либо... что-то ещё. Пасгард не мог описать второй вариант, но почему-то чувствовал, что он есть. Сам того не заметив, он отпустил Койфа, и тот не сделал ничего жестокого. Он чуть прошёл вперёд и сел на землю, прислоняясь к основанию статуи. Пасгард рискнул повторить за ним. — Совсем ничего не помнишь? — устало спросил Зонтик. — Я просто жду от тебя подвоха, как и всегда, — прямолинейно высказал Пасгард. — К-конечно... — Зонтик запнулся. — Ни возвращение к тебе домой не помогает, ни прогулка по Зонтопии, ни времяпровождение на площади... Похоже, вернуть старого тебя правда невозможно, — его глаза заслезились, а плечи задрожали. — Как же... Я правда понадеялся, что я... Э-это ведь должен был быть счастливейший момент в моей жизни, но ты ничего не помнишь, считаешь меня злодеем, и... И ты... — послышались негромкие всхлипы. — Э-эй! — растерялся Пасгард. — Что ты... Почему... Хмф, никогда не видел, чтобы хоть кто-то из сообщников Алебарда плакал, ещё и по такой странной причине. П-перестань на жалость давить, — он повернул голову в сторону: смотреть на плачущего Койфа отчего-то было странно. — Извини, ты прав, ты совершенно прав, — Зонтик вытер слёзы и глубоко вздохнул. — Наверное, я зря пытаюсь. И, может быть, я правда, не замечая даже, как-то странно на тебя влияю. Хочу помочь, а в итоге... — В итоге заставляешь меня путаться в собственных мыслях. Понятия не имею, как ты это делаешь. Как гипнотизёр какой-то. Хотя... Ладно, на гипнотизёра ты не очень похож, ты просто странный, — Пасгард решился посмотреть на него снова. — Ну... Хах... А может быть, и гипнотизёр. И сейчас тебя по-настоящему загипнотизирую. У-у-у, — Зонтик быстро зашевелил пальцами и тут же перестал. Когда-то эта шутка приподняла ему настроение, а теперь напоминала о моментах, которые уже никогда не вернуть. — Ха... Ха-ха-ха, — неожиданно для него Пасгард рассмеялся. — А-ха-ха, не понимаю, почему, но это так!.. Ха-ха! — он прикрывал рот рукой, чтобы не показывать своей улыбки, но что-то в этой нелепой шутке загадочным образом запало ему в душу. — Д-да брось, это довольно глупая шутка, — усмехнулся Зонтик. И почему вдруг его настроение немного улучшилось, прямо как в тот раз... — Я... Я!.. — сообразив, что происходит, Пасгард буквально заткнул себе рот, чтобы прекратить смех. — Как ты... Заставил меня смеяться из-за такой глупости! Ты мой враг, я не смею тебе так поддаваться! Точно играешься с моим разумом, как тебе вздумается! — А... — Всё, никаких больше оправданий, мы отправляемся к Щиту сейчас же, и он избавится от тебя! — Пасгард схватил Койфа, поднялся и начал стремительно двигаться вперёд, как вдруг тот снова подал голос: — П-Пасгард! — Что?! — обернувшись, гневно выпалил он, опозорившийся после смеха над шуткой врага. Койф ничего не сказал — только слегка опустил взгляд вниз, на их руки. Тогда-то Пасгард и обнаружил, что схватил его... вовсе не за запястье, как в прошлые разы. Его ладонь лежала на ладони Койфа: неаккуратно, даже небрежно, но Пасгард ухватил врага иначе, не так, как привык. В удивлении он приподнял свою руку, не отпуская Койфа, и посмотрел на неё поближе. Ему точно не почудилось: он держался подобным образом с тем, кто не так давно пронзил его и кто намеревался уничтожить подобных ему людей, Искателей Правды, самого Щита, что до последнего справедливо боролся с режимом Алебарда и его сообщников. Пасгард хотел разозлиться. Закричать. Возможно, даже ударить Койфа. Однако эта ситуация, это позорное и неправильное положение рук, всё это... Почему-то было бы будто... знакомым? Совсем, совсем немного, отдалённо. Как что-то из давно забытого сна, который вдруг напомнил о себе. — Как... странно, — выдавил из себя Пасгард. — Я... уже держал тебя так раньше?..