Защитить любой ценой

Ошарашенный, Щит стоял на против Койфа и Пасгарда, будто бы не понимая слов первого, которые тот только что произнёс. Каждый день мысленно он готовил себя к тому, что подобное произойдёт, что генератор растратит всю свою силу и перестанет быть полезным, что худшие опасения подтвердятся, и энергия, что бы там ни говорил Алебард в целях запутать Щита, иссякнет. Не сдвигаясь с места, он дрожащей рукой нажал на кнопку генератора снова — и ничего не произошло. Ещё раз — снова ничего. И третий — никакого эффекта. Что бы он ни пожелал, о чём бы ни подумал, всё это теперь было невозможно воплотить в жизнь. Генератор отслужил своё. «Так значит, — подумалось Алебарду, пока он неподвижно лежал на полу в виде оружия, — всё кончено. Энергия истрачена навсегда, и выходит, что я... — ему очень хотелось вздохнуть: устало, немного отчаянно и вместе с тем понимающе. В конце концов, он ведь уже и не рассчитывал на возвращение к человеческому обличью. — Мне действительно очень жаль. Мне бы хотелось ещё немного поговорить с вами, господин. И всё же, пусть даже энергия генератора закончилась, бой не завершён. И я надеюсь... Агх! — сознание снова подводило Алебарда, и он это почувствовал. — Нужно держаться, пока битва не окончится, но я не... могу. Что ж, надеюсь, я смогу вернуться ещё раз. Хотя бы раз перед тем, как окончательно!..» — и вот уже снова мысль прервалась до того, как Алебард оформил её. — Щит, — негромко произнёс Зонтик сквозь тяжёлое дыхание. — Я... п-предупреждал тебя. Генератор не вечен. И вот... Он разрядился. Его энергию больше никогда не вернёшь. И... Э-это также значит... — он бросил взгляд на алебарду. — ... мы не сможем вернуть Алебарду человеческий облик, — дополнил его слова Пасгард, как только осознал всю ситуацию сам. — Р-р-р... — прорычал Щит и резко бросил теперь уже бесполезный генератор на землю, где он мгновенно разрушился на части. — Что ж, тогда генератор не нужен мне для того, чтобы покончить с вами, сообщниками Алебарда. И он же мне и поможет, — до того, как Койф и Пасгард успели сдвинуться с места, Щит схватил алебарду и ринулся прямо к ним, готовый атаковать: резко, безжалостно, из последних оставшихся сил. Зонтик и Пасгард отпрыгнули в противоположные стороны, чтобы Щит не успел коснуться ни одного из них, однако этот провал не заставил его остановиться. Не для того он пробирался в замок, одолевая охранников, чтобы сдаться перед этой парой идиотов, наглых притворщиков, один из которых посмел называть себя Зонтиком. Добрый и мудрый правитель Зонтопии, который дорожил своими подданными и любих их, никогда бы не оказался лжецом и предателем, как Койф, который обманом заставил людей посчитать его великим героем и освободителем, чтобы затем затевать ужасные вещи совместно с Алебардом и Пасгардом, не отходя от второго ни на шаг или проходя в замок: просто потому что правящая верхушка ему это позволяла. На нём Щит и попытался сосредоточиться. «Не смей двигаться!» — прикрикнул Щит, когда замахнулся и почти ударил по Зонтику, но в последний момент к нему подбежал Пасгард, после чего попытался повалить на пол. Не вышло — Щит удержался. Однако это позволило Зонтику избежать удара. Пасгард попробовал схватиться за алебарду и вырвать её из чужих рук — и тоже не получилось. Не только из-за крепкой хватки Щита, но и из-за того, что он не позволял никому другому коснуться оружия. В итоге по Пасгарду почти попало, и всё же, в последний момент он уклонился. Затем, не удержав равновесие, он упал на холодный каменный пол с несколькими трещинами: пусть вспышка генератора и не задела это место, прочие разрушения сказались на полу. Щит же вознамерился воспользоваться моментом, подготовился к атаке снова, но его оттолкнул Зонтик. «Скорее, нужно бежать. Вот так прямолинейно победить вряд ли получится, надо хитрить», — почти прошептал Зонтик, чтобы Щит не услышал, помог Пасгарду подняться и ринулся вместе с ним в сторону, стараясь избегать как целых дыр в полу, так и глубоких трещин: очень не хотелось бы наступить на ненадёжный участок, что обвалился бы от лишней тяжести. Зонтик знал замок лучше Пасгарда, и именно он направлял обоих. К счастью, теперь Щит не мог использовать генератор, чтобы задержать их или заставить застыть на месте. Более того — он устал после боя с охраной. У Зонтика и Пасгарда хватало сил оторваться от него. По крайней мере, пока что. Без толкового плана оба сомневались, что делать дальше, но прежде всего они намеревались сохранять дистанцию, чтобы Щит не нагнал их. Они поднялись на этаж выше: здесь было ещё менее безопасно из-за дыр как в полу, так и в стенах. Но у Зонтика и Пасгарда не оставалось выбора, кроме как петлять по замку. Возможно, если бы они смогли изнурить Щита, чтобы он повалился на землю, они бы победили. Не самым удивительным образом, но надёжным. Зонтик старался сосредотачиваться на дороге, преодолевая дыры и следя за тем, чтобы ничего не свалилось на них с Пасгардом с потолка. Верхние этажи особенно сильно пострадали после удара генератором. Некоторые уцелевшие комнаты наверху теперь походили на своеобразные маленькие балкончики, на которые никто, впрочем, не заглядывался: не было времени. К тому же, Щит не спешил сдаваться, и Зонтик с Пасгардом слышали его резкие шаги. Зонтик всё ещё чувствовал огромную боль. Как только он осознал, что энергия генератора закончилась, он понял, что больше не сможет вернуть Алебарда. Уж точно не своими силами. А кто из остальных клонов согласится пожертвовать частью своей энергии на то, чтобы восстановить человека из предмета со всеми его старыми воспоминаниями и чувствами? Вряд ли даже генератор был способен на такое чудо. Особенно чужой. Глаза Зонтика заслезились, и он споткнулся об один из упавших на пол обломков. Пасгард удержал его в последний момент и сразу же оглянулся: Щит воспользовался тем, что они замедлились, чтобы ускориться. И как он ещё не выбился из сил после той борьбы с охраной... Пасгард тихо прошипел. «Не останавливаемся, скорее!» — воскликнул он, в ответ на что Зонтик кивнул, утирая слёзы. Преодолевая дыры в полу и в стенах, пробегая через полуразрушенные комнаты, войти и выйти из которых можно было без использования дверей, они приближались к следующей лестнице, ведущей наверх. Зонтик не знал, придётся ли им рано или поздно забраться на самый верх, на тот самый огромный каменный зонт, который чудом уцелел, или они продолжат хитрить и вскоре найдут другую лестницу, чтобы спуститься вниз и сделать круг. Второй вариант звучал неплохо, вот только для поисков понадобилось бы время: особенно теперь, когда замок изменился до неузнаваемости, а не все лестницы наверняка уцелели в принципе. Зонтик нервно сглотнул. Как бы там ни было, а им с Пасгардом стоило продолжать. Так, ночной воздух прорывался в самую глубь замка сквозь огромные дыры. Но снаружи, совсем рядом с ним, было тихо: в жутчайшем смысле этого слова. И именно эту пугающую атмосферу застали Телеграфист и Жак, когда подоспели к замку. Пробраться к нему было безумно просто. Все патрульные занялись подавлением испуганных после загадочной вспышки людей, которые беспокоились о безопасности правителя. Полиция просто не успевала обшаривать переулки на предмет подозрительных личностей. При этом Телеграфист ожидал увидеть особо серьёзную защиту у самого здания. Десятки вооружённых охранников, внимательных и сильных, способных порвать любого! В итоге же они с Жаком обнаружили... лишь парочку скорее всего умерших людей и заваленный огромными камнями главный вход. — Что-то мне очень не по себе... — шёпотом мямлил Жак. — Зря пришли. Давай к Дрону вернёмся. Не хотелось бы... Н-не хотелось бы закончить, как эти ребята. — Да ладно, будто бы из-за нас полицейские не страдали, — тихо проговаривал более стойкий к смертям — в особенности смертям полицейских — Телеграфист. — Хм-м, ну тут мы, конечно, внутрь точно не попадём. Пошли вокруг пройдёмся. После такого-то удара в замке должны были появиться дыры. — Но удар же был скорее по верхним этажам, а не по нижним, — напомнил ему Жак. — Это так, но нижние не могли не пострадать совсем. Знаешь, из-за разрухи как таковой. Конечно, сразу же мы вряд ли наткнёмся на слабое место в стене, но попробовать-то всегда можно, — пожал плечами Телеграфист и пошёл вперёд, готовый обойти замок вокруг, но найти уязвимое место. — Эх, я волнуюсь. Поранишься же опять. А если и нет... Вдруг заметит... какой-то кто-нибудь, — невнятно пробормотал Жак. — Эй. Всё будет нормально. Ну, наверное. В смысле, если ты не хочешь, ты можешь добраться до дома Полдрона и остаться там, а я... — Телеграфист замялся. — А я один схожу. Всё веселье мне, хе-хе. — Снова боишься... Ну нет, тогда я тебя точно не оставлю! Пойдём-пойдём, — неожиданно уверенно произнёс Жак и даже легонько подтолкнул его. Телеграфист усмехнулся, но ничего не ответил. Они продолжили путь и попутно принялись осматривать стены замка. Наиболее логично было поискать дыры с той стороны, куда пришёлся удар, но ориентироваться снизу оказалось не слишком-то удобно. Телеграфист ожидал увидеть ещё одну вспышку: она бы послужила неплохой подсказкой. Однако они исчезли, совсем, абсолютно. Совсем недавно они с Жаком наблюдали практически за настоящим салютом, но после удара голубой свет как испарился. Оба не понимали, что это значило. И оба также мало задумывались о возможных причинах. Прежде всего они сконцентрировались на возможности найти дыру в стене. Хотя бы небольшую. Такую, чтобы только они и смогли воспользоваться ею, пробраться внутрь. «Хм, хм, тут кирпичи немного потрескались... — отметил Телеграфист, когда заметил трещины на стене. Он попытался толкнуть кирпичи вперёд, чтобы заставить их выпасть, но это не дало никакого эффекта. — Нет, тут всё хорошо держится. Идём дальше», — командовал он. Жак попутно осматривал местность на наличие полиции. Почему-то он ожидал, чтобы в любой момент к раненным охранникам подоспеет подмога, однако никого не было. Патрульные на улицах и сторожи в тюрьме слишком сосредоточились на своих основных обязанностях? Или всем отдал некий приказ Министр Защиты? Хотелось бы Жаку знать, что происходит. Что случилось с полицией, почему жителям запретили выходить из домов, почему загадочная вспышка разрушила часть замка и как с этим была связана ещё большая озабоченность патрульных обычными жителями. «О, тут пара кирпичей выпала. Ну-ка... — Телеграфист попытался пролезть через дыру, но быстро понял, что она всё же довольно мала для него. — Не получится... Кирпичи тут, конечно, довольно большие, но всё же не настолько, чтобы из-за отсутствия парочки пролезть можно было. Продолжаем. Думаю, мы уже близки к той огромной дыре наверху, а уж под ней всяко всё есть», — вслух рассуждал он, и Жак тихо кивал в ответ. Происходящее чем-то напоминало их первые совместные похождения. Это было даже иронично, ведь Телеграфист сильно изменился с того времени. Жак беззвучно посмеялся. Что-то всё-таки не менялось. Оба до сих пор жаждали своеобразных приключений, и Телеграфист, уставший сидеть взаперти — в особенности. Наконец огромная дыра оказалась прямо над ними. А напротив же — ожидаемо — несколько более маленьких дыр, вызванных разрушением, падением обломков и прочей нестабильностью внутри замка. Телеграфист ухмыльнулся. Он просунул голову в дыру и убедился, что внутри здания не стоит куча охраны, готовой схватить их с Жаком в первую же секунду. Коридор был абсолютно пуст. Телеграфист свободно забрался внутрь без всяких стараний, и то, как легко у него вышло это сделать, даже показалось ему немного подозрительным. Он ожидал хоть какого-то испытания на пути к цели. Так неужели поиск подходящего разрушенного места был единственным препятствием перед тем, как пробраться в замок самой правящей верхушки? Кто бы мог подумать! Телеграфист не подал виду, но подготовился к подставе. — Ты ещё можешь уйти или типа того, — напомнил он Жаку. — Ну нет! — недавно взволнованный, теперь он наотрез отказывался уходить. Он забрался внутрь вслед за Телеграфистом, и оба осмотрелись. За исключением немного порушенной стены и парочки обломков, наверняка упавших сюда при том взрыве, коридор замка выглядел достойно: тёмно-синие каменные стены, потухшие свечи на них, лестница, ведущая на этаж выше... Телеграфист невольно задумался, как поступить: прогуляться по первому этажу и поискать ценности в комнатах или же отправиться наверх, ближе к эпицентру неких событий? Второй вариант звучал до ужаса заманчиво. И настолько же опасно. Телеграфист вспомнил синяки на своём теле. Почти все прошли и уже совсем не болели. Стоило ли рисковать снова? Всё-таки ему стоило бы чему-то научиться после той стычки с патрульными. — Ну что, куда пойдём? — открыто поинтересовался Жак. — Можем в коридор. А можем во-о-о-он туда наверх! — он указал в сторону самого верха лестницы. — Хм-м... — Телеграфист прислушался. Здесь было так тихо, что совсем скоро он уловил звук чужих шагов с куда более высокого этажа. — Ладно, попробуем так. Кто-то здесь точно есть, но, судя по звуку, они далековато. Пока заберёмся на парочку этажей повыше, а там уж посмотрим. Жак уверенно закивал, и они отправились наверх. Телеграфист тщательно проверял ступеньки из страха, что те проломятся прямо под ним, и он упадёт на холодный каменный пол. В таком случае, учитывая его прошлые травмы, он бы либо умер, либо переломал себе все конечности — и, возможно, всё равно бы в итоге умер. К счастью, лестницы на первых этажах оказались довольно стабильными. Поэтому Телеграфист и Жак двигались вперёд, и первый не переставал прислушиваться к шумам. Кто-то бегал наверху. Иногда кричал. Но он не мог разобрать ни слова и даже не улавливал тона голосов: слишком далеко те находились. Однако это не значило, что ему неинтересно узнать, что происходит. Прежде всего он старался думать о своей безопасности, и всё же, нынешние события, какими бы они ни были, интриговали его. Но ничего не менялось. Зонтик и Пасгард продолжали бежать. Прятаться от Щита было бессмысленно: он преследовал их и сразу заметил бы любую комнату, в которой они решили укрыться. Оба слышали его тяжёлое дыхание, и вместе с тем его перекрывал стук их сердец. Все уставали и теряли силы. Пару раз Зонтику и Пасгарду удалось спуститься на предыдущие этажи, но это почти ничего не дало. Щит не останавливался. Он игнорировал усталость. И вот все трое снова оказались на одном из верхних этажей. Зонтик жадно хватал ртом воздух и пытался вытереть рукой вспотевшее от постоянного бега лицо. Сделать это у него не получилось: от лишних движений он почти потерял равновесие и запнулся. Пасгард помог ему удержаться. Щит же вновь догнал обоих и, не успели они уклониться, попытался атаковать. «Осторожнее!» — воскликнул Пасгард и резко, даже грубо, оттолкнул Зонтика, чтобы по нему не попало. Задел Щит только самого Пасгарда: к счастью, лишь древком. Но и этого хватило, чтобы тот повалился на землю. Затем он откатился в сторону, и при второй попытке удара Щит задел только пол. Пасгард поднялся и подбежал ближе к Зонтику, после чего схватил его за руку. Оба начали медленно отступать назад, пока Щит не набросился снова. Порушенные стены и потрескавшийся пол по-прежнему не внушали доверия — только мысль о том, что любой неверный шаг приведёт к гибели не от рук безумца, а от нестабильности самого замка, который не выдержал огромного заряда энергии. Зонтик бросил торопливый взгляд наверх. Там он обнаружил огромные дыры. А через них виднелись и уничтоженные комнаты. Щит же попробовал атаковать снова. Он чувствовал себя всё более измотанным. Почему же?.. Только ли из-за недавней борьбы с охраной? Или, может быть, потому, что, сколько бы он ни бегал по однообразному мрачному замку, он нигде не замечал Зонтика, ради которого проделывал весь этот путь? Ни в комнатах, ни в коридорах его не было. Так неужели его слова о том, что Зонтик мёртв, оказались правдивы? Алебард и его сообщники убили правителя, и Щиту ничего не оставалось, кроме как отомстить за Зонтика: всем, кто встанет на пути, будь то сам Алебард, Пасгард, Койф или кучка излишне настойчивых в попытках защитить замок полицейских. Об этом он думал, взмахивая алебардой снова. И вот он опять промахнулся... — Стойте... На месте, — хрипло приказывал он, хватая воздух в перерывах между словами. — Хм-м-м, похоже, кое-кто так и не смог справиться с задачей, — вместо «Койфа» или Пасгарда Щиту ответил уже давно знакомый заносчивый голос Пикадиля. — Да ещё и замок разрушил! Вот так штурм. Но это всё ещё убого... — До тех пор, пока ты не оставляешь невинных людей в покое, мы будем появляться. И будем говорить тебе сдаться, чтобы ты перестал мучить окружающих. Оставь их наконец. Койфа, Пасгарда. Что бы они тебе ни сказали, — требовал другой голос, голос Мантии. — Тихо! — прокричал Щит. Пасгард невольно вышел вперёд, чтобы заслонить Зонтика, услышав его пронзительный крик. С кем бы он ни разговаривал, будь то голоса в голове или видения, будучи окончательно обезумевшим, он представлял для них обоих ещё большую угрозу. Зонтик же глядел на Щита с жалостью. Он так запутался... Давно потерял правду, которую так стремился найти. Хотелось выйти вперёд, утешить его, напомнить, что на самом деле он не такой. Но... Зонтик уже опоздал. Сделай он это раньше, ещё до смерти Пикадиля и Мантии, до того, как Щит атаковал Алебарда, до того, как использовал Пасгарда... Может быть, в тот самый день, когда Зонтик только набрёл на укрытие Искателей. В тот день он мог спасти Щита. Но не сейчас. — Они не стихнут, пока я не закончу, но... — Щит не стал договаривать и снова бросился в атаку. Зонтик покачал головой, ухватил Пасгарда за руку и продолжил бежать. План довести Щита до изнеможения работал, но медленно. Он осматривался по сторонам, когда бежал через разрушенные комнаты, пытался бросать частично уцелевшие предметы назад, чтобы Щит сталкивался с ними и замедлялся, однако тот успешно уворачивался от всего, несмотря на усталость и тяжёлую алебарду в руках. В итоге все трое, преодолев покрытый дырами пол, поднялись на ещё один этаж выше. Как только по лестнице пробежал Щит, она частично обвалилась прямо за ним. Пути назад с этой стороны не было, и если Зонтик с Пасгардом намеревались спуститься, им пришлось бы отправляться к другому краю этажа. И ещё один взмах алебардой — такой же бессмысленный, как все прошлые. Зонтик и Пасгард незамедлительно отошли в сторону. Никто из них не хотел подставлять себя под удар. Ноги Щита слегка тряслись. Не окажись он в нынешней ситуации, он бы уже не выдержал, повалился на землю и потерял сознание. Адреналин удерживал его, и это его радовало. Голоса же продолжали нашёптывать мысли о том, чтобы сдаться, с обеих сторон. Пикадиль, Мантия, Пикадиль, Мантия... Они не уходили. Отвлекали Щита. Хватались призрачными полупрозрачными руками за алебарду, словно бы намеревались вырвать её, передать Койфу и Пасгарду — врагам, обманщикам! Щит мог бы ожидать этого от Пикадиля, но Мантия... Это было слишком жестоко с её стороны, несмотря ни на что. Пасгард рискнул выступить вперёд. Зонтик замер на месте и даже не пискнул. Погружённый в себя, Щит не обращал ни на кого внимание. Лишний шум вывел бы его из транса, что не пошло бы в пользу Зонтику и Пасгарду. И всё же, как только второй легонько дотронулся до тёплой из-за чужих рук металлической алебарды, Щит резко очнулся. Не только он оттолкнул Пасгарда ногой, но и атаковал. И задел! Тот увернулся в последний момент, чтобы ему не оторвало руку, однако небольшая рана осталась. Правый рукав кофты Пасгарда был порван, и она красовалась через дыру, пока тот не прикрыл её уцелевшей рукой. Могло быть и хуже, но он здорово подверг себя риску, попытавшись подойти к Щиту вплотную... Испуганный Зонтик подбежал к нему ближе спустя мгновение, пока Щит не продолжил размахивать оружием. — Т-ты как? — дрожащим голосом торопливо вопросил он. — Гх... Н-ничего, переживу, — Пасгард немного отступил назад и попытался оторвать часть своей кофты, чтобы использовать, как перевязку, чтобы скорее остановить кровь. — Только будь осторожнее, пока я... Ну, давай же... Зонтик сжал руки в кулаки, а потом уклонился от следующей атаки Щита, при этом уследив, чтобы он не попал и по Пасгарду — снова... Стоять и ждать, пока кто-либо из них двоих закончит перевязывать рану, Щит бы не стал. Зонтик задерживал его, как мог, пока Пасгард занимался делом. Не позволял подобраться к раненому, уворачивался от ударов и очень старался отвести Щита как можно дальше от Пасгарда, в то время как тот торопливо перевязывал руку, что было ужасно неудобно: удар пришёлся почти по плечу. Свободная рука не успевала плотно прижать ткань к ране и туго завязать её. Пасгард шипел от недовольства, шатался, боясь потерять равновесие, но продолжал. Всё это время Зонтик не сводил взгляда с Щита. Следил за его движениями, за алебардой, которую он держал. — Щит, ты ещё можешь остановиться. Ты... Ты растратил всю энергию генератора, но всё равно пытаешься убить людей. Ты... правда не найдёшь Зонтика. Не потому что он умер. А потому что ты... не готов принять настоящего Зонтика. Ты понимаешь? Слышишь меня? Слышишь хоть кого-то, кроме тех, с кем ты разговариваешь? — по неизвестной ему же причине Зонтик пытался достучаться до Щита. Заглянуть вглубь его души, если это ещё было возможно. — Мантия и Пикадиль пытаются убедить меня сдаться, но я уже не остановлюсь. Слышишь, Койф? Ты!.. — очередная атака, почти успешная, но тот прыгнул в сторону. — Щит... Они уже мертвы. Ты понимаешь это? Останови это, послушай реальных людей, послушай меня! Уже многое не вернёшь, но если ты сдашься хотя бы сейчас, отдашь мне алебарду, прекратишь попытки навредить нам с Пасгардом, то всем... В-всем будет легче. Пожалуйста, одумайся! — упрашивал его Зонтик. — Я уже сказал, что я должен!.. — взмах. — Должен!.. — второй. — Должен отомстить вам за то, что вы сотворили с Зонтиком! — и третий. — И вы не запудрите мне мозги. Зонтик хотел было добавить что-то ещё, но тут его ухватили за руку. Теперь уже Пасгард повёл их вперёд, и вместе они пробежали мимо Щита, после чего продолжили путь. Всё выше и выше... А он тоже не отставал. Знал — глубоко подсознательно — что ничего не добьётся, и именно поэтому образы Мантии и Пикадиля останавливали его, задерживали, осуждали, но всё равно продолжал бессмысленный бой. Когда энергия генератора закончилась навсегда, когда в руках Щита осталась только алебарда, когда он загонял врагов в тупик и бежал вслед за ними, переступая через обломки кирпича на полу и дыры, вызванные разрушением, он знал, что единственный выбор для него — убить их. Иначе он умрёт сам, от их жестоких рук, и не сможет защитить Зонтика. Или хотя бы отомстить за него... Тогда же по этажам ниже бродили Телеграфист и Жак. Первый рассчитывал увидеть в огромном количестве комнат сокровища или ценные бумаги, секреты, с помощью которых можно было бы разоблачить власть перед народом, если вдруг представится возможность. Но не только никаких ценностей он не обнаружил, так ещё и быстро осознал, что самих комнат в гигантском замке почти нет. Пока удивлённый Жак следовал за ним с постоянно поднятой головой, сам Телеграфист искренне не понимал, почему это здание вообще строилось таким огромным, если не использовалось по назначению. Никаких богатств, никаких драгоценностей, никаких гор денег или хотя бы дорогой мебели. Сплошные пустые коридоры со свечами на стенах и редкие комнаты, почти ничего из себя не представляющие. «Да уж, как-то тут совсем не очень. Я ожидал, что в замке будет очень много всего. И вообще там всякие важные люди. И, наверное, статуи Зонтика на каждом углу... — вслух полушёпотом рассуждал Жак. — А тут, ну... Ничего интересного. Только вот где-то наверху что-то всё происходит, жутковато», — признался он. Телеграфист снова прислушался и быстро обнаружил, что топот чужих ног и едва уловимые голоса стали ещё тише, чем раньше. Те, кто находился в замке, поднялись выше так стремительно, что Телеграфист и Жак с каждой минутой всё больше и больше отставали от них, растрачивая время на нижних этажах. С другой стороны, то было и к лучшему. Обоим не хотелось, чтобы их поймали или атаковали на месте. И всё же, любопытство одолевало Телеграфиста. Как бы глупо и безрассудно это ни было, он так и желал узнать, что же там происходит. Когда они отыскали очередную лестницу, Жак с удивлением обнаружил, что Телеграфист без тени сомнения стал подниматься наверх. Но разве они не планировали ограничиться лишь парой этажей, чтобы точно никому не попасться?.. Он нервно сглотнул. То ли Телеграфист позабыл, что может случиться, если он продолжит любопытствовать, то ли намеренно рисковал собой из-за страхов, то ли всё вместе. Или же он вовсе планировал вмешаться в происходящее на самом верху? Новая лестница казалась менее стабильной, однако ни разу она не подвела. На следующем этаже оба огляделись и увидели точно такой же коридор, как и все прошлые. Может быть, немного уже... Лестница, ведущая дальше, находилась прямо перед ними, и Телеграфист посмотрел на неё с интересом. — Эй... Мы ведь не собирались слишком высоко залезать, да? — уточнил Жак, хватая его за руку. — Я, э... Эй. А почему нет? Я передумал, знаешь. Давай наоборот проберёмся мимо тех, кто там что-то делает и бегается, заберёмся на самый-самый верх этого замка, на тот огромный зонт, если получится, и с него будем смотреть на страну. А? Звучит... круто ведь, — неестественно сбивчиво для себя предложил Телеграфист. — Ты... правда так боишься, что что-то будет не так с Полдроном, что готов пойти, э... Непонятно куда? — поражался Жак. — Ну, чего ты? Давай лучше уйдём. Уверен, Дрон за нас переживает. — Да я... Слушай, я не пострадаю. Ты-то правда можешь уйти, я не держу, а я... Ну, ты знаешь, как быстро мне становится скучно, хе-хе. Так что я... — Телеграфист попытался продолжить, но поймал на себе испытующий взгляд Жака. — Я... Пожалуйста. Так же говорится, когда сильно о чём-то просишь? — Ого, необычно слышать от тебя искреннее «пожалуйста»... — Жак отпустил его. — Я пойду с тобой. Но смотри, чтобы правда ничего не случилось! Если только покажется, что к нам кто-то приближается — уходим сразу же, ну или хотя бы прячемся, чтобы вот так сразу не поймали. Ладно? — Согласен, — уверенно заявил Телеграфист. И вот они отправились дальше. Этаж за этажом, нескончаемое однообразие, скукота и стандартность. Чем выше они поднимались, тем чаще замечали дыры в полу и в стенах. Комнаты всё больше представляли из себя полуразрушенные пространства, зайти в которые можно было без двери. Телеграфист прислушивался к шумам — те становились всё громче. К счастью, по отдалённости звука он понимал, что присутствующие в замке люди точно не ждали за углом. А в какой-то момент они с Жаком наткнулись на разрушенную лестницу. Возможно, они могли бы проскочить наверх по уцелевшим ступенькам, и Телеграфист уж точно сделал бы так, если бы не пострадал ранее, но сейчас они предпочли отыскать что-то другое. В другом конце коридора и оказалась следующая лестница. Остановились они на одном из наиболее разрушенных этажей. Не только из-за его состояния. Он несколько отличался от всех прошлых. Или же просто изменился до неузнаваемости после взрыва энергии. Внимание Телеграфиста и Жака быстро привлекло кое-что интересное, что отличалось от знакомых им лестниц: плотная на вид доска, что держалась на плотных верёвках. Наверное, она служила чем-то вроде лифта. В этом Телеграфист убедился, когда заметил механизмы рядом с ней. Он поглядел наверх. Лифт будто бы вёл в очень маленькую комнатку, которая выглядела больше лишь из-за обвалившегося пола. Он присмотрелся повнимательнее к верёвкам. Выглядели те неважно, будто бы при любом неверном движении могли разорваться, и лифт бы устремился вниз. Телеграфист отошёл подальше. — Обычно я бы попробовал даже на таком прокатиться, но... — он вспомнил, какую боль ощутил после ударов патрульных, и понял, что всё-таки не хотел бы большего. — Видимо, на самый-самый верх мы всё-таки не заберёмся. Лестниц я тут уже не вижу... — тихонько проговаривал он, прислушиваясь к шумам теперь уже как минимум этажом ниже. — Ничего страшного, наверное. Зато мы очень-очень высоко забрались. Правда, здесь почти ничего нет, кроме всяких порушенных штук... Зато вид на нижний этаж неплохой открывается. Правда, там нет ничего интересного, — Жак недовольно сложил руки на груди. — Что ж, видимо, мы всё посмотрели. Замок правителя не такое уж и крутое место. Скучное даже. Наверное, лучше вернуться к Дрону. А? — Хм, ну... — Телеграфист замялся. — Если уж тут ну совсем нечего делать и если непонятно, что там была за вспышка, то, наверное... — он почти договорил, но вдруг буквально под ними с Жаком заслышались... чужие голоса. Телеграфист схватил Жака за руку, отошёл подальше от края порушенного пола и упал на колени вместе с ним, чтобы стать менее заметным. Оба присмотрелись к происходящему внизу. Щит снова надвигался, и Зонтику с Пасгардом ничего не оставалось, кроме как отступать. Дыры в полу сильно замедляли всех троих: никто не стремился упасть вниз. Щит тяжело дышал и чудом продолжал удерживать тяжёлую алебарду в руках. Скорее всего, любой другой человек уже выронил бы её к этому моменту, но не он. При этом частота его атак сильно снизилась по сравнению с тем, что было раньше. План изнурить его работал. Зонтик, держа Пасгарда за руку, не переставал отступать. Но тут... часть пола позади начала обваливаться. Вздрогнув, он, наоборот, устремился вперёд и, конечно же, не отпустил и без того раненного Пасгарда. Щит воспользовался моментом — и вот уже снова привычный взмах оружием. Зонтик и Пасгард отпустили друг друга и разбежались в разные стороны, туда, где пол уцелел. В то же время вновь очнулся Алебард. По рукам, что держали его, он понял, что Щита по-прежнему не победили. А взмахи оружием продолжались, и в первые же мгновения возвращения сознания он никак не мог сосредоточиться на мысли, из-за чего рисковал погрузиться обратно во тьму мгновенно. Алебард слышал голоса: Щита, Зонтика, Пасгарда. Последние двое не умерли — и это уже многое значило. Однако Алебард поражался тому, как Щит до сих пор не выдохся. Чувствовал дрожь его рук, ощущал, как тяжело ему удерживаться на ногах, но не ожидал, что тот повалится на землю от усталости в ближайшее время. Без какой-либо логичной на то причины Алебард попытался подвигаться. Ничего. Разумеется. Глупо было ожидать, что магическим образом оружие научится шевелиться. «Эй, — пока битва продолжалась, Жак практически шептал на ухо Телеграфисту, — а вообще все ребята вон там внизу очень знакомые. С алебардой в руках, это же точно Щит. А вот тот парень с хвостиком — Пасгард. Я его помню, он просто причёску сменил, но это точно он. А этот, третий... Одежда необычная, но по голосу похож на Койфа. Ну, того, о котором я рассказывал. Который всех освободил. Ну или почти всех...» — Жак нервно усмехнулся, вспоминая, что Телеграфист так и остался взаперти даже после всеобщего освобождения. Тот присмотрелся повнимательнее: к счастью, отсутствие огромной части пола на этаже позволяло это сделать. Голос того, кого Жак назвал Койфом, почему-то казался Телеграфисту знакомым, даже если слышался немного издалека. Он уже был знаком с Койфом раньше? Он бы подумал об этом, если бы в большей степени его внимание не привлёк Щит. «Этот Щит, как он вообще... В смысле, я же вывернул ему руку. Как он умудрился вылечить её настолько, что держит в руках тяжёлое оружие, да ещё и размахивает им? Он должен был страдать от боли или типа того. Я даже со всеми мазями и таблетками до сих пор от синяков не излечился полностью, а этот... Читер», — проворчал Телеграфист. Он искренне не понимал, как вообще со стороны Щита было возможно полностью излечить такое серьёзное повреждение. То было хуже, чем синяки после избиения! И всё же, судя по его действиям, Щит не чувствовал никакой боли... Иначе он бы не удержал алебарду в руках. О том, чтобы пользоваться ею и уверенно замахиваться, Телеграфист и вовсе молчал. Что-то здесь было не так, да только что же? Он предпочёл помолчать и понаблюдать за этой странной битвой внизу. — Почему вы не можете просто поддаться... Почему вы не можете позволить мне хотя бы отомстить за Зонтика, если вы избавились от него?! — гневался Щит и чувствовал, как начинают слезиться его глаза. — Щит, мы... Ай! — острый клинок чуть было на задел его. — Щит, ты измучен. Остановись. Пожалуйста. Стой! — приказал Зонтик и остановился сам в знак готовности разрешить всё словами, а не продолжением сражения. Пасгард рискнул последовать за ним. На удивление Щит тоже перестал атаковать, но продолжил крепко держать алебарду, всегда готовый для удара. — Пожалуйста, послушай меня. Веришь ты мне или нет, считаешь врагом или нет, но я правда не хотел бы, чтобы с тобой случилось столько ужасных вещей. Я не могу простить тебя за то, что ты сделал. За смерть невинных людей. За превращение Алебарда обратно в оружие. Но... Н-но я знаю, что и тебе тоже больно. Что ты на самом деле не злодей и... И правда хотел спасти Зонтика. Даже если ты не воспринимаешь меня как его, я... Я понимаю, что твоя цель была хорошей. И сейчас она, наверное, всё ещё хорошая. Ты просто... запутался. Ну же, Щит. Ты ведь лидер Искателей Правды? Пожалуйста, тебе стоит найти эту правду и принять её. И... К сожалению для тебя, сдаться в своём намерении убить меня, Пасгарда и других людей, которые не сделали столько же плохого, сколько ты думаешь. Поэтому... Пожалуйста, оставь эту бессмысленную борьбу. Просьба сдаться звучит жестоко, но если ты это сделаешь даже тебе станет легче. Д-давай, — Зонтик рискнул и вытянул руку вперёд, пусть и понимал, что всё равно не сможет вернуть прежнего Щита, готового его послушать. На несколько мгновений Щит замолчал. Знакомые ему голоса снова заговорили о том, что он должен сдаться, но теперь к ним присоединился и более чем реальный Койф. Почему же... Почему все убеждали Щита в одном... Он стиснул зубы. Неужели суждено для него было бросить дело, почти достигнув конца, прервав его на самом важном моменте и пожертвовав собой впустую, не защитив Зонтика и даже не отомстив за него? Послышались всхлипы. Выглядело, как идеальная ситуация, чтобы вмешаться, вырвать алебарду из его рук и прикончить. Пасгард хотел бы сделать это: прямо здесь и сейчас. Но он терпел до последнего и надеялся, что Зонтик знает, что делает. Пытался он одурачить Щита возвышенной речью или в самом деле пробудил в нём искреннее сострадание... «Господин, нет, — попытался связаться с ним Алебард. — Не разговаривайте с Щитом, прошу вас. Ваша мягкость может погубить вас. Поймите, что он никогда не послушает слов! Я пытался... Пытался заставить его сдаться. Посмотрите, что он сделал со мной. Не поддавайтесь, не ведитесь на эти всхлипы, не думайте, что в нём осталось хоть что-то человечное!» — умолял он, как всегда, в никуда, в пустоту, тёмную, поглощающую его. Зонтик не слышал. Не догадывался, что Алебард упрашивает его не разговаривать с Щитом. Он подставлял себя под удар, превращал себя в идеальную жертву для безумца, и даже Пасгард ничего с этим не делал, похоже, уверенный в Зонтике и в его силах, в его намерениях. Пожалуйста, пожалуйста, только бы они одумались... — И что они все вытворяют... — пробормотал Телеграфист, наблюдая за ними. — Этот Койф такой странный... Но почему-то у него будто бы знакомый голос. Хотя... Что он там сказал? Воспринимает ли его Щит как Зонтика? Но ведь он же не... Хм, — он призадумался. К счастью, все трое внизу были заняты друг другом и даже не думали прислушиваться к шёпоту наверху. — А я переживаю. Щит какой-то ещё более злой, чем был, когда мы его встретили. В этой битве я болею за Койфа и Пасгарда, даже если они тоже меня обидеть успели, ха-ха. Может, поможем им как-то? — неуверенно предположил Жак. — Ага, спустимся и скажем Щиту перестать атаковать, а он, конечно же, послушает нас, — саркастично произнёс Телеграфист, а затем глянул на платформу, что держалась на ненадёжных верёвках. — Хотя... Ну а Зонтик продолжал смотреть на Щита, пристально, не сводя взгляда. Прошло так мало времени — наверняка меньше мимолётной минуты — а ему казалось, что пролетела целая вечность. Щит будто бы начинал колебаться. Понимать, что он ошибается. Или хотя бы задумываться об осмысленности своих поступков. Так может быть, Зонтик мог выхватить алебарду из его рук и вернуть им с Пасгардом преимущество?.. Пока Щит неподвижно стоял на месте с опущенной головой, Зонтик сделал пару шагов вперёд. Пасгард почти вскрикнул от испуга, но вовремя сдержался. Он так хотел вмешаться, так хотел ринуться вперёд и остановить это, и всё же, он заставлял себя довериться Зонтику. Получилось бы у него в итоге исполнить рискованный план или нет... Щит всё чувствовал, всё слышал. Слышал, как Койф приближается. Разумеется, его пафосная речь была нужна исключительно для того, чтобы сбить Щита с пути. И после этого он продолжал называть себя Зонтиком. Понимал ли он, жестокий сообщник Алебарда, какую боль причинял этим действием, этим жалким обманом, на который повёлся бы только полный идиот?.. Щит резко поднял голову. Он не собирался терпеть это и дальше, не собирался позволять им обоим, Койфу и Пасгарду, обманывать как его, так и невинных людей, жителей Зонтопии. Не успел Койф подойти достаточно близко и ухватиться за драгоценное оружие, как Щит резко взмахнул им, заставив того вскрикнуть и оцепенеть. Здесь-то и вмешался Пасгард: как и ожидалось, у Зонтика не получилось. Он нуждался в помощи. — Зонтик! — выкрикнул Пасгард, оттолкнул его, в почти полноценном прыжке ухватился за алебарду и стал с силой вырывать её у Щита. — Не смей! И прекрати называть его Зонтиком! Не смей так издеваться! — требовал Щит. Глаза слезились, и картинка перед глазами становилась нечёткой. Неудивительно, что при очередной атаке Щит промахнулся клинками и ударил Пасгарда снова только древком. По крайней мере, удар оказался достаточно сильным, чтобы тот зажался, и вдруг Щит выпустил алебарду из рук, после чего схватил Пасгарда прямо за одежду и, приложив усилие, отбросил его далеко назад. Хотелось бы вперёд, в огромную дыру в полу, но тогда Койф успел бы подхватить его. Теперь же Пасгард с криком отлетел далеко в сторону и сильно ударился об пол, так что не поднялся бы теперь так быстро и легко. Испуганный Койф же попытался подобраться к нему и взять брошенную на пол алебарду, однако Щит тут же ступил на неё ногой, и тому пришлось замереть. Ничего не помогло... Пасгард пострадал, а Щит не останавливался... Верно, использовать слова было бесполезно. — Д-дай мне пройти к Пасгарду! Он пострадал! — твёрдым, даже немного грубым тоном приказал Зонтик, смотря вдаль, на Пасгарда, который пытался как можно скорее подняться с пола, но достаточно сильно ударился головой, чтобы с лёгкостью встать на ноги. — Оно и к лучшему, — Щит стал наступать, не позволяя Зонтику выйти вперёд и, наоборот, заставляя его отступить назад, к самому краю уцелевшего пола. Дальше — дыра. Щит мог сбросить его в любой момент. — Вы не знаете, через что мне пришлось пройти перед тем, как добиться того, что я имею сейчас. И вы думаете, что я просто сумасшедший. Для вас моя цель ничто. Поэтому хватит уворачиваться. Прислушайтесь к своему же совету и сдайтесь. Пожалуйста... — тихо прошептал он последнее слово. Бежать было некуда. Впереди — Щит с алебардой. Позади — почти настоящий обрыв. Один неверный шаг — и смерть. Зонтик хотел оттолкнуть Щита и броситься к Пасгарду, подумал на мгновение о том, чтобы выйти вперёд, и сразу отбрасывал эту мысль, понимая, что тогда его ждёт конец. Щит медлил, он замечал это. И догадывался, почему тот вёл себя так. Подсознание говорило за него. Он устал от этого, устал от этой бессмысленной и неясной цели, устал от галлюцинаций в виде убитых им несчастных людей, устал бороться за что-то, смысл чего он давно утерял. Щит продолжал, потому что так привык. Потому что не простил бы себя, если бы доверился «Койфу», бросил всё и сдался. Вот только и Зонтика он бы уже не спас. Ведь он, Зонтик, стоял напротив него и представлял из себя его же жертву, что могла умереть в любой момент. «Как же ты медлишь, Щит, — гневно отмечал Алебард. Не потому, конечно же, что он ожидал, когда тот приступит к делу. А от ненависти к самому Щиту, который использовал его, чтобы ранить Пасгарда и угрожать Зонтику. — Каждый сказал тебе сдаться. Твои галлюцинации, господин, все, — он попытался придержать эмоции. Чем сильнее они были, тем скорее он мог вернуться во тьму. Возможно, навсегда. И это до победы над Щитом. — Ну же, ну же, ну же... Может быть, у тебя уже просто нет сил на очередной удар... Было бы чудно. Просто остановись. Прошу тебя не как Алебард, первый министр, а как человек. Даже если для тебя я просто вещь», — говорил он. Говорил... Размышлял. Вёл диалог с самим собой, точно так же, как Щит с галлюцинациями. Но он искренне желал спасти Зонтика... — О нет-нет-нет, — проговаривал наверху Жак. — Щит сейчас точно убьёт Койфа. И Пасгард вон там еле поднимается. Я немного обиделся на Койфа, а Пасгард мне вообще не очень нравится, но Щит... Телеграфист, давай поможем. Ну, как ты там говорил. Спасём всех, и нас больше не будут считать преступниками. Если Койф и Пасгард связаны со всеми этими штуками... И если вдруг Койф по правде почему-то Зонтик, а не просто шутит так с Пасгардом... Ну, вдруг это хороший знак? — предполагал он. — Хм. Признаю, этот поехавший всё же хуже непонятного спасителя и подлизы Алебарда, — Телеграфист достал из кармана ножницы. — Вообще-то не для этого их брал, но учитывая, как тут подпортились верёвки... Не знаю, попадёт ли по Щиту, но попробовать можно. Только придерживай меня, а то если я упаду, то помру, — предупредил он и подполз поближе к верёвочному лифту. Пасгард поднялся и на трясущихся ногах постарался подойти ближе. Ну а Щит, наконец-то преодолев свою нерешительность, заставив себя проигнорировать голоса Мантии и Пикадиля, что так же настойчиво внушали сдаться, ринулся вперёд. Алебарда почти задела Койфа, как вдруг... сверху послышался странный подозрительный звук. Щит немедленно поднял голову и в следующий миг осознал, что прямо на него летит нечто похожее на большую деревянную платформу. Он отпрыгнул назад очень резко, не удержал равновесие и упал на пол. Алебарда откатилась назад. Ну а побледневший Зонтик, который также повалился на землю, теперь панически хватал воздух: ещё бы чуть-чуть, и он упал с обрыва! Что же это было? Просто везение, случайность, что лифт обвалился именно сейчас, или же?.. На миг ему показалось, что он видел наверху чьи-то силуэты... «Вот блин, кажется, не попал, — пожаловался Телеграфист и схватил Жака за руку. — Валим скорее, а то нас наверняка заметили», — с этими словами он устремился на поиски дальней лестницы, по которой можно было бы спуститься, ни с кем не столкнувшись. Тогда же немного покашлял Щит, а также постарался отмахнуться от попадающей в глаза, нос и рот пыли, что поднялась в воздухе после падения лифта. Силуэт Койфа теперь был едва ли виден. Конечности Щита дрожали. Подняться не получалось, несмотря на то, что деревяшки не повредили ему ни руки, ни ноги. Зонтик чувствовал себя схожим образом. Хотел встать, оббежать обломки, что теперь разделяли его и Щита, и проверить, как там Пасгард. Алебард... Может быть, даже сам Щит, не менее напуганный после случившегося. «Что это могло быть, что же... — поражался Алебард, едва удерживая сознание. Его почти не хватало на большее. — Господин? Пасгард? Я должен удостовериться, что вы в порядке, я должен... Хм?» — неожиданно он почувствовал, как чьи-то дрожащие руки ухватили его. Но то были не руки Щита. Не такие жёсткие, грязные и покрытые царапинами. Другие. Небольшие, однако достаточно сильные, крепкие. И в то же время весьма аккуратные. И Алебард бы сразу отличил руки господина от чьих бы то ни было чужих, что означало, что на этот раз его, потерянное Щитом после падения оружие, взял... Пасгард. Уставший, почти обессиленный, раненый в процессе битвы этой же алебардой, но он смог поднять её, чтобы атаковать Щита и защитить Зонтика. Он пошёл вперёд медленно: наверняка хотел быстрее, Алебард чувствовал, но не мог из-за своего состояния. «Пасгард... Сделай это», — твёрдо приказал Алебард. Никаких сожалений в сторону Щита, никаких поблажек. Он, жестокий и эгоистичный сектант, перебивший невинных, давно должен был расплатиться за содеянное. И если прямо сейчас он собирался атаковать Зонтика: неважно, как, руками или одним из обломков — ему стоило попрощаться со своей жизнью. Пасгард думал так же. Щит ударил его ножом в спину, стёр его воспоминания и использовал против Алебарда и Зонтика. Если бы не его подлый трюк, Алебард бы наверняка не превратился в оружие, которое Пасгард прямо сейчас и держал, подбираясь к Щиту всё ближе, тихо, не только из-за невозможности двигаться быстрее, но и потому, что не намеревался привлекать к себе лишнее внимание. Пускай Щит доживает последние мгновения, пытаясь найти алебарду... — Кх... Кх... Ты... — кашлял Щит. — И где... Где алебарда... — попытавшись нащупать её, он осознал, что оружия рядом больше нет. — Похоже, кого-то обезоружили. Сиди смирно. Не думаешь же ты перебираться через обломки лифта таким обессиленным просто чтобы добить Койфа? — вопрошал вновь появившийся Пикадиль: он сидел на коленях справа от Койфа, ухмыляясь. — Может быть, сам Зонтик не хочет, чтобы ты убивал Койфа и остальных, — проговаривала Мантия, сидящая от Койфа слева. — Сам Зонтик... Кем бы он ни был, — она посмотрела на Койфа пристально, чем заставила Щита сделать то же самое. — Щит... — позвал его тот. — Молчи. Просто молчи... М-молчи, — сквозь всхлипы упрашивал его Щит. — Не говори... ни слова... Койф... — он попытался перебраться через обломки. Они образовывали не такое уж и большое препятствие, но Щит был так измучен, что ему не хватало сил преодолеть даже этого. — Прошу, не говори. Просто дай мне... Закончить это, — он взялся за одну из досок, оставшихся от бывшего лифта, готовый замахнуться хотя бы ею. — Мне так жаль... — Зонтик попытался приподняться и, вопреки всему, дотянуться до Щита, смотря на него, как ни странно, добрым взглядом. Понимающим. — Так жаль, что ты... А?.. — он запнулся. Не только он замолчал, потому что Щит попытался ударить его деревянным обломком, игнорируя стекающие по лицу слёзы, но и потому, что позади него показался силуэт: невысокий, с хвостиком и алебардой в руках. Пасгард, ну конечно же!.. Почему-то на мгновение в голове Зонтика возникла внезапная мысль выкрикнуть имя Щита, указать ему на опасность, предотвратить то, что случится спустя пару мгновений. Но всё произошло одномоментно. Осознание Зонтика, замахивающийся обломком рыдающий Щит и резкий взмах тяжёлой алебардой позади него, и уж затем!.. Зонтик закрыл лицо руками, и только тогда тот понял, что что-то не так. Он и не обратил внимания на нависшую над ним небольшую тень. Щит почти обернулся, не слишком резко, как сделал бы обычно, а, наоборот, устало и медленно, как вдруг... Удар — резкий и безжалостный, прямо по спине. Острый клинок вонзился в тело, чем заставил Щита замереть и обомлеть. Испуганно он обернулся, и только для того, чтобы увидеть разгневанного Пасгарда, который, несмотря на боль и усталость после погони и повреждений, удерживал оружие и тяжело дышал, терпеливо дожидаясь момента, когда Щит потеряет сознание, а потом и умрёт. У него не получилось. Он провалил миссию. А Пасгард молчал, ничего не говорил. Не злорадствовал даже — в такой-то ироничной ситуации! Тот, кого Щит пронзил кинжалом, теперь так же ударил его. Может быть, из мести. А может быть, из желания защитить Койфа. Щит посмотрел уже на него. И на Пикадиля с Мантией. Первый улыбался: не так высокомерно, как обычно, а на удивление спокойно. Вторая же облегчённо выдыхала. И всё это пока Койф глядел на Щита... с сожалением. — Согласись, это всё-таки больно. Правда ведь? — тихо усмехнулся Пикадиль и посмотрел на свою окровавленную рубашку. — Но я правда рад, что всё закончилось. Без лишнего пафоса, да? Уж знаю, что ты такое не любишь. И всё же, тебе действительно стоило просто спокойно сдаться. Ах... Надеюсь, после твоей смерти мы всё-таки не встретимся снова. Очень не хотелось бы проводить с тобой остаток... жизни после смерти? Как бы это ни называлось. Надеюсь, случившееся послужило тебе уроком. Прощай, — он помахал Щиту рукой перед тем, как исчезнуть. — Уже давно я знала, что тебя нужно остановить, что никто больше не должен пострадать от твоих рук. Мне очень жаль, что в своё время я так и не смогла предупредить Койфа о твоих планах. Может быть, теперь ты наконец-то понял. Я бы хотела в это верить. И, может быть, сам Зонтик хотел бы, — Мантия посмотрела на изумлённого Койфа, на его взгляд, а затем и на Щита, который не переставал всматриваться в него. На мгновение в его глазах будто бы промелькнули яркие искорки, которые тут же угасли обратно. И Мантия ещё раз посмотрел на Койфа. — Может быть... — она кивнула. — Может быть... — покачала головой и тоже пропала, растворилась в воздухе. Прошло ещё несколько мгновений, даже если Щиту казалось, что перед глазами пронеслась вся его жизнь. И шла она не от начала до конца, а наоборот. Убийства людей алебардой и генератором. Погружение в сумасшествие в попытках защитить Зонтика от врагов. Избавление от Алебарда. Планы, планы, множество планов, теорий и замыслов. Отказ иметь дело с Полдроном из страха навредить ему, а ещё раньше — из-за его союза с Пикадилем. То самое собрание Искателей, после которого на укрытие напали чёрные папахи, и тот момент, когда он нашёл генератор. А затем всё более и более ранние моменты, пока не добрался до самого детства, короткого и размытого. И уж там ему особенно запомнился такой же размытый образ правителя, Зонтика, с его испуганным и мудрым взглядом. Прямо как... Искорки в глазах Щита снова зажглись и на этот раз задержались, несмотря на то, что оставались считанные секунды до его гибели. — Прости... — тихо произнёс Зонтик со слезами на глазах. Щит опустил взгляд и устало улыбнулся. Всё стало понятно. То, к чему он так стремился. И если бы он только послушал других чуть раньше, возможно, его жизнь не оборвалась бы вот так, а судьба оказалась более радостной. Но он опоздал. Позволил себе ослепнуть. Утерял всякую правду. К сожалению... И когда Койф... Нет. Вовсе не Койф на самом деле предстал перед ним. Увы, Щит понял это слишком поздно. Он кивнул, закрыл глаза и... повалился на землю. Пасгард удержал алебарду крепче, и она осталась в его руках, в то время как теперь уже бездыханное тело Щита упало на пол. Только тогда Пасгард выронил алебарду из уставших рук и прикрыл одной из них перевязанную рану, что разболелась после нагрузки. Зонтик отполз от края обрыва, поднялся, обошёл маленький завал, уселся на колени рядом с Щитом и перевернул его лицом вверх. Его глаза были закрыты. Он больше не дышал. — Извини... — негромко произнёс Пасгард, усаживаясь рядом с Зонтиком. — Я... должен был это сделать. Вряд ли был иной выход... — Н-ничего... — Зонтик заставил себя это сказать. Сколько бы ужасных вещей ни натворил Щит, он понял, что всё равно испытывал к нему жалость. — Но... действительно очень жаль, что Щит... Первое создание... Вот так закончил. И... Ах! Алебард! — Зонтик бросил взгляд в сторону алебарды и подполз к ней, после чего взял в руки и прижал к себе. — Алебард... Мне очень жаль, что я не успел ничего сделать. Прости, пожалуйста. Если бы генератор сохранился, я бы очень постарался вернуть того самого тебя, со всеми твоими воспоминаниями и мыслями, со всем, со всем! Прости, — извинялся он, рассматривая теперь уже покрытое кровью Щита оружие. — М-может быть, ещё не поздно попросить кого-то другого поделиться энергией генератора... Но кто захочет... И вообще... «Это не нужно, господин, — отвечал ему Алебард. — Не думаю, что я продержусь ещё дольше. А уж с того времени восстановить нынешнего меня будет невозможно. Мне... тоже жаль, что я даже не могу по-настоящему поговорить с вами. Рассказать вам, что я чувствую сейчас. Как я горжусь вами и Пасгардом. У вас получилось... Кровь Щита мерзкая, но я принимаю то, что покрыт ею, если это помогло покончить с ним раз и навсегда. Просто запомните, господин: не вините себя. Ни в чём. Вы выросли за всё то время, что я знаю вас. И я... хотел бы сделать для вас большее. Правда. Я должен был защитить вас любой ценой, и тогда, возможно, не произошло бы множества катастроф. Но я тоже не смог сделать всего. Извините меня. Я... Так тяжело... Но я правда был бы не против пожелать, чтобы вы услышали меня. И поняли, что волноваться не о чем», — разговаривал он, медленно, чтобы не тревожить сознание в, возможно, последние секунды его существования. — Если бы не эта алебарда, мы бы наверняка не справились с Щитом. Не уверен, что я смог бы одолеть его голыми руками, — Пасгард посмотрел на перевязку. — Ну вот, рана разболелась... В ближайшее время мне не стоит перенапрягать руку. — Я прослежу за тем, чтобы всё прошло как можно скорее, — неуверенно улыбнулся ему Зонтик. Но улыбка быстро спала, и он продолжил смотреть на алебарду. А потом осторожно провёл по ней рукой, как если бы хотел аккуратно погладить Алебарда по спине в знак поддержки. — Алебард, я... буду скучать по тебе. О-очень... очень буду скучать по тебе. П-правда... — плечи Зонтика задрожали. Он никак не мог сдерживать плач. «Я тоже буду скучать по вам, господин. По крайней мере, я на это надеюсь. Надеюсь, что в итоге моё сознание попадёт куда-то, кроме пустоты. Я... так устал. Очень устал. Но вы помогаете мне успокоиться. Спустя столько времени... я просто рад, что это происходит. То, что проделывал со мной Щит, было омерзительно. К сожалению, он сильно повредил моё сознание. И я... почти не могу держаться. Всё это время я старался преодолевать себя, несмотря ни на что, но всё больше я чувствую, как готов уснуть вечным сном. Теперь же, когда сила генератора навсегда утеряна, боюсь, ничего другого мне не остаётся. И всё же, я рад, что последние мгновения моего существования... Последние прикосновения... были вашими. Спасибо... вам...» — когда последние слова были сказаны, Алебарда вновь окутала тьма. В последнее мгновение он смог осознать, что на этот раз исчезновение будет иным. Вечным — и в то же время не таким мучительным... — Ох... Т-так странно, — проговорил Зонтик, когда пара его слезинок упала на оружие. — Что именно? — поинтересовался Пасгард. — Почему-то алебарда в руках вдруг показалась мне несколько более холодной, чем до этого. Наверное, в этом нет ничего необычного, но я... Не могу это объяснить, — Зонтик глубоко вздохнул. — Я буду скучать. Очень сильно скучать... — он перевёл взгляд на Щита. — По нему, может быть, тоже. По крайней мере, по тому, каким он мог бы быть, если бы не погиб так бесславно. — Мы пройдём через всё это. Вместе. Но главное ведь, что всё кончено. Мы справились с Щитом. Нам есть чем гордиться. Всё позади, не так ли? — Пасгард попытался подбодрить его. — Хм-м... — Зонтик посмотрел наверх. — Нужно разобраться ещё кое с чем. Когда лифт начал падать, я точно видел чьи-то силуэты. И почему-то я догадываюсь, кто это может быть. Мы должны проверить немедленно, если ещё не поздно, — он утёр слёзы. — Оставлять Щита здесь может быть неправильно, но нам лучше поспешить. Скорее. Не отпуская алебарду, он ринулся вперёд. Пасгард поспешил за ним так быстро, как только мог. К счастью, Зонтик не торопил его. Но он знал, что делал. Эти силуэты, их обладателей он должен был найти немедленно. К счастью для него, они ещё не успели покинуть замок. Обратный путь оказался даже сложнее из-за того, что за время сражения некоторые коридоры порушились ещё сильнее. Как и лестницы. Телеграфисту и Жаку пришлось немало постараться, чтобы найти не только верный путь к той самой лазейке, через которую они проникли в замок изначально, но и преодолеть все препятствия: дыры, завалы, почти настоящие пропасти, полуразрушенные лестницы. Со временем Телеграфист начинал уставать: пусть лечение и оказало на него огромный эффект, от долгого бега и прыжков он испытывал большую усталость, чем мог бы, будучи полностью здоровым. Но вот они с Жаком почти достигли долгожданной цели... — Уф-ф, уже близко. Скоро выберемся и вернёмся к Полдрону. Можем сказать, что видели Щита. И что у него даже рука как-то выздоровела. А что мы всё-таки не за него болели в той его битве против Койфа и Пасгарда... Ну, наверное, этим Дрона расстраивать не стоит, — рассуждал вслух Жак. — Ага... — Телеграфист продолжал задумываться. Не только о том, что скажет Полдрону, если всё-таки вернётся, но и о том, что представлял из себя этот Койф. Почему он назвался Зонтиком? Был ли он им в самом деле? И почему его голос звучал так подозрительно знакомо? — Так, ну вон уже эта дыра или типа того, почти выбрались, так что... — Стойте! — неожиданно тот самый знакомый голос раздался позади. Вместо того, чтобы ускориться, Телеграфист и Жак послушали его и резко замерли на месте. — С-стойте. Стойте... Оба обернулись. И вот перед ними стояли уже знакомые люди. Койф с жуткой на вид окровавленной алебардой, но встревоженным выражением лица, и Пасгард, уставший, но серьёзный и строгий. Телеграфист сжал руки в кулаки и вышел вперёд, готовый защитить Жака. Всё-таки его засекли. Не патрульные, но странный Койф и опасный бывший глава полиции Алебарда. Бежать было некуда. Телеграфист и Жак не успели бы выбраться сейчас. Койф и Пасгард же подошли ближе. Тюрьмы было не избежать... К сожалению. Но если уж судьба сложилась именно так, Телеграфист считал справедливым отправиться туда в одиночку. Вернуться в нескончаемый ад без возможности разговаривать с другими и хоть чем-то себя развлечь. — Не двигайтесь, — грозно приказал Пасгард. — Вы и так уже слишком долго уклонялись от правосудия. — Жак... Давно мы не виделись. Сложно поверить, что ты и правда заодно с преступником. С Телеграфистом... Как же там тебя зовут на самом деле... — Зонтик замялся в попытках вспомнить. — А это и не имеет значения. Отвали от Жака, Койф. Или кто ты там. Хоть сам Зонтик — ты же так Щиту сказал, да? Если уж вам обоим хочется засадить кого-то в тюрьму, давайте, берите меня. Я же ведь главный преступник, — хотелось ему или нет, а он был готов пожертвовать своей свободой сейчас. — Эй-эй, постой, не говори так! — остановил его Жак. — В смысле... Мы правда много плохих вещей наделали, но... — Именно, — прервал его Пасгард. — Избиение невинных, грабежи, убийство полицейских. Надо ли продолжать? После такого вам обоим нет места на свободе, и на этот раз вы никуда от этого не денетесь. — Но мы помогли в битве с злым Щитом! — возразил Жак. — Мы видели сражение. И именно мы решили, что стоит порезать верёвки на том лифте. И, раз уж Щит за вами больше не бегает и не атакует, значит, это помогло в бою? Мы помогли в победе над самым злым злодеем, вот. А значит, мы теперь тоже герои! П-правда?.. — Нет, — отрезал Пасгард. — Даже если вы действительно помогли на этот раз, это едва ли компенсирует ваши ужасные поступки. Я не позволю вам оставаться на свободе и творить беспредел сразу после того, как нам наконец-то удалось одолеть Щита. Сдавайтесь немедленно, и никому не придётся вас атаковать. — Но, э... Койф? Зонтик?.. — на удивление Жак совсем не выражал никакого шока при мысли о том, кем на самом деле может являться его знакомый. Он просто хотел знать, что случится с ним. С Телеграфистом... — Боюсь, Пасгард прав. Вы... совершили много ужасных вещей. И даже если сейчас вы помогли задержать Щита, это не оправдывает остального. Максимум, что я могу сделать — это чуть-чуть сократить ваш срок за то, что вы, эм, почему-то предпочли не присоединяться к Щиту, а тоже идти против него. Однако... вам всё равно придётся вернуться в тюрьму. Иначе никак... — объяснил Зонтик. — Хе... Ты нас хоть не дели по одиночным камерам, превеликий Зонтик. Ну, если ты правда он. И если это так... Похоже, я был прав: никакой ты на деле не великий. Так, обычный зажатый человек, который боится всех вокруг. Но у тебя знакомый голос. Не может быть такого, чтобы я не слышал его раньше, — Телеграфист сдерживал своё разочарование и готовился к будущему в тюрьме, но всё равно пытался поставить Зонтика на место. — Наверное, запомнил его со времён системы мегафонов... Ты прав. Я Зонтик. И я не очень-то уверен в себе. Да и не бог я вовсе. Что и делало меня чем-то похожим когда-то, так это генератор. Правда, потом Щит украл его. А теперь вся его сила иссякла, — вздохнул Зонтик и посмотрел на оружие в руках. Если бы только он вернул Алебарда чуть раньше... — Генератор — это что? Что он генерирует? — полюбопытствовал Телеграфист. — Это не твоё... — Ну-ну, — Зонтик успокоил Пасгарда, который уже попытался нагрубить Телеграфисту. — Такая небольшая вещь, похожая на шарик, с вертушкой, и подсвечивалась голубым ещё. Щит обычно носил её с собой. И она может... всё, что пожелаешь. Пока в ней есть энергия. — Оу. О-о-оу. Так вот что это за штука у Щита была... А ведь я даже подержал её в руках... Знал бы, что она такая крутая, ни за что бы не отдал ему, — Телеграфист вздохнул и убрал надменную улыбку. — Ладно. Заговорить вас и удрать ведь всё равно не получится. Даже если мне очень хочется. Что ж, если выбора у меня нет, то... Но вдруг послышался шум. Прямо у той стены с достаточно большой дырой, через которую Телеграфист и Жак пробирались сюда. Будто бы кто-то ударял по ней изо всех сил. Кирпичи начали обваливаться, пока дыра не увеличилась. Пыль поднялась в воздух, и все четверо: Телеграфист, Жак, Пасгард и Зонтик — закашлялись, прищурившись. Но стоило им присмотреться повнимательнее к тому, кто всё это устроил, как они заметили высокий крупный силуэт с растрёпанными волосами. Зонтик вздрогнул. Пасгард встал в боевую позицию. Телеграфист испуганно застыл на месте. Жак же нервно улыбнулся. В замке показался тот, кто пытался добраться до своих сбежавших друзей всё это время. Полдрон... — Телеграфист! Жак! Вы всё-таки здесь! — он почти обрадовался, но заметил Койфа и Пасгарда. — И вы здесь... Что, уже угрожаете им? Если собрались убить — только через мой труп, — он вышел вперёд, прикрывая Телеграфиста и Жака. — Эм, нет, мы никому не угрожаем. Но Телеграфист и Жак должны отправиться в тюрьму за совершённые преступления. Полдрон, ты... ты правда их прикрывал? Ну, как преступников? Раз уж именно ты пришёл за ними... — поинтересовался Зонтик. — Гх... Может быть, и так. Но если вы думаете засадить всех обратно, то попробуйте ещё. Я вам не дамся. Никто из нас, — предупредил Полдрон. — Эй, — позвал его Телеграфист и вышел вперёд. — Расслабься. Я готов к этому. Готов вернуться в тюрьму и всё такое. Если что, вообще всю вину беру на себя, а Жак и Полдрон могут идти или типа того. Хотя бы их-то оставьте в покое. — Ты что! — прикрикнул Полдрон, но быстро взял себя в руки. — Снова провести кучу времени без других — это же для тебя как ад. Что с тобой?.. — Хе-хе, наверное, голова разболелась после того, как мы с Жаком по замку побегали, — Телеграфист приложил руку ко лбу. — Хм-м... — Полдрон аккуратно распустил его волосы, убирая резинку. — Так лучше? — Эхех... Немного, — Телеграфист отвёл взгляд. — Странно, — прошептал Зонтик Пасгарду. — Немного не таким Телеграфиста представлял. Он серьёзно готов взять вообще всю вину на себя? И даже ведёт себя неуверенно перед кем-то? Такое ощущение, что я пропустил что-то важное. Хоть это и не повод оставлять его безнаказанным, почему-то мне кажется, что он успел несколько измениться... — Что у вас тут вообще происходит? Что тут была за вспышка? Что вы устроили? Койф, Пасгард? Может, раз уж мы в замке, Зонтика покажете? Или боитесь злых преступников, только стоять перед ними с оружием и можете? — угрожающе вопросил Полдрон, подготавливаясь выйти против них. — А, кстати, Койф сказал, что он Зонтик, — как ни в чём не бывало ответил Телеграфист. — Не знаю, насколько это правда, но звучит убедительно. Тем более у него знакомый голос. Наконец-то я понял, что и правда слышал его когда-то по мегафону. А вот что касается Щита... — ... боюсь, тебе не понравится произошедшее, Полдрон, — прямо признал Зонтик. — Но если ты готов хотя бы немного довериться мне и Пасгарду, мы можем объяснить. Клянусь, мы не будем набрасываться и прочее... Даже если мы приняли решение о наказании... Мы готовы объясниться и с нашей стороны. Полдрон смотрел на них испытующе. Койф — Зонтик? Слабо верилось в это, даже если сказал такое не сам он, а Телеграфист, которого вряд ли можно было легко провести. С Щитом же случилось что-то, что не понравилось бы Полдрону. Окровавленная алебарда сама собой навевала очевидный ответ. Однако... Полдрон согласился: нехотя кивнул. Он взял Телеграфиста и Жака за руки, и вместе они, следуя за, возможно, Зонтиком и Пасгардом, направились на самый верх. Попутно Зонтик рассказывал о настоящем положении вещей: больше он не боялся. Объяснял, что он вовсе не бог, но обладал особой вещью, что Алебард никогда не был злобным захватчиком власти и что в чём-то Искатели Правды не ошиблись. Зонтик существовал, но не был богом. Полдрон не знал, есть ли смысл верить словам предателя. Он не хотел разочаровываться в Зонтике. И всё же... В какой-то момент он увидел самое страшное. Щит, ещё недавно его союзник, лежал на полу, мёртвый, бледный, в луже собственной крови, оставшейся после удара алебардой. Полдрон сжимал руки в кулаки, хотел ударить каждую стену, каждого человека, а может, и самого себя, только бы выплеснуть весь свой гнев и разочарование. Они так и не смогли поговорить. Узнать, что произошло. Всё рассказали Койф-Зонтик, Пасгард, Телеграфист и Жак. О генераторе, планах, штурме замка, убийстве полицейских и не только их — обо всём. Полдрон отказывался верить. И, не будь Телеграфиста и Жака рядом, жалеть Койфа и Пасгарда он бы не стал. Особенно когда вид мёртвого Щита так давил на него. Но он сдерживался. Изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не навредить оставшимся близким... Так пока они не отошли дальше, чтобы он не мучил себя видом бледного тела. — Прости, Полдрон, — извинялся Зонтик. — У нас правда не было выбора. Я знаю, что Щит был важен для тебя, но тут... ничего не поделаешь. — Эй, слушай... Я не знаю, как там говорят: наверное, что-то вроде «я никогда не смогу заменить того-то, но», и всё же, э... Ну, я могу попытаться, — выдавил из себя Телеграфист и попытался положить руку Полдрону на плечо. — Да и тем более убегать я больше не буду. Потому что убегать уже не получится. Мне придётся вернуться в тюрьму, серьёзно. Это всё было весело, но... что ж поделать. — Ну, я буду с тобой! — подбодрил его Жак. — Да и, кажется, Полдрона они тоже хотят посадить в тюрьму... Так может, мы будем все втроём? Ну, если нас не запытают одиночеством. Оно страшное, правда... — Тошнит от этой тюрьмы, — признал Полдрон. — Но если мы уже попались, вы ведь никогда не отстанете. А Щита, ради которого я столько всего пытался сделать, больше нет, и... Аргх. Послушай сюда, — он посмотрел на Зонтика. — Может, ты Зонтик. Может, нет. Но не думай, что я так быстро прощу тебя, просто потому что у тебя не было выбора. — Простил заговорщика, который тебе же жизнь испортил — простишь и Зонтика за избавление от маньяка, — съязвил Пасгард. Полдрон промолчал. Телеграфист и Жак приобняли его с обеих сторон. Никто из них не хотел возвращаться в тюрьму. Все трое с удовольствием бы продолжили скрываться и дальше. Но они выдали себя. И все свои преступления. Избиение невинных, многочисленное воровство, укрытие преступников со стороны Полдрона, убийство полицейских и издевательства над ними. Перечислять всё совершённое ими можно было бесконечно, и Зонтик выражал огромную доброту, предлагая смягчить их наказание. Немного укоротить срок. И, если уж они так дорожили друг другом, не мучить их, закрывая по отдельности, как безумцев в палатах. Зонтик не понимал. Не понимал, как эгоистичный Телеграфист, наивный Жак и вспыльчивый Полдрон так изменились. Но он бы назвал себя слепцом, если бы не заметил этого. — Не хочу в тюрьму... — полушёпотом произнёс Телеграфист. — Я тоже... — признал Жак. — А кто хочет... — Полдрон вздохнул. — Но если уж проведём всё это время вместе, нам ничего не страшно, да? Даже мерзкая еда и мытьё в ледяной воде. — Хе-хе-хе-хе, ну можно и так сказать. Хотя я буду скучать по вкусняшкам, — рассмеялся Телеграфист. Зонтик смотрел на них с неуверенным выражением лица. Он не знал, что думать. Наглый Телеграфист выражал заботу по отношению к другим и обнимался. Глуповатый Жак выглядел серьёзно и понимал чужие проблемы. Грозный Полдрон защищал своих близких и при этом не срывался так же, как в прошлом, несмотря на то, что случилось самое страшное для него: погиб Щит, его друг и лидер. И вот они сдались. Согласились вернуться в тюрьму. А это удивляло не меньше... Зонтик принял решение. Пусть даже они отправятся в тюрьму, к ним не будут относиться слишком жестоко. Не только потому, что Телеграфист и Жак в каком-то смысле помогли в борьбе с Щитом, а также все участники троицы дорожили друг другом, но и потому, что он не желал быть мучителем, который намеренно заставляет людей страдать в тюрьме, сходя с ума от одиночества и унизительного отношения. Телеграфист выглядел усталым. Жак — немного опечаленным. Полдрон — наполовину смирившимся с произошедшим. Пасгард — серьёзным и собранным перед видом преступников. Ну а Зонтик, прижав алебарду к себе, как бы жутко она сейчас ни выглядела, тихо улыбнулся. Он через многое прошёл. И, похоже, теперь его ждало совершенно новое будущее, такое непохожее на всё, что он знал раньше...